Код Бытия Кейз Джон

Это казалось странным, и Ласситер начал беспокоиться. Куда мог подеваться Азетти? Проделав обратный путь, он вернулся в церковь, решив, что священник молится в одной из часовен бокового придела. Возможно, во время молитвы падре настолько углубляется в себя, что забывает о внешнем мире и ничего не слышит.

Ласситер совершенно не представлял, что значит молиться. Однажды Джози вдруг впала в религиозность – экстаз продолжался около трех недель – и начала требовать, чтобы дети произносили за обеденным столом благодарственную молитву. Кроме того, перед тем как отойти ко сну, они должны были в ее присутствии, стоя на коленях, вознести молитву Господу. Ласситер никогда не вдумывался в слова, которые произносил. Он считал их не имеющими смысла звуками, освященными Его именем.

Ласситер позвал еще раз, гораздо громче:

– Отец Азетти! Это я – Джо Ласситер.

Тишина. Одна из свечей, на мгновение вспыхнув, погасла. Запахло расплавленным воском, напомнившим Ласситеру о торте на день рождения.

Может быть, священник отправился к одному из прихожан? Кто-то болен, и отец Азетти молится у изголовья страдальца?

Ласситер стал ждать. Но через некоторое время решил поставить свечу за упокой душ всех умерших. Небольшая стрелка указывала в направлении ящика для пожертвований, и, подойдя к нему, Джо бездумно извлек из кармана банкноту, сложил ее вдоль и сунул в узкую прорезь. Это с равным успехом могла быть как однодолларовая, так и стодолларовая бумажка. Впрочем, это могла быть и тысяча лир. Он не знал, и ему это было безразлично. В голове теснились странные разрозненные мысли: «Эти типы у парапета… На что намекал священник? Жутковатый городишко».

«За Кэти», – думал он, зажигая похожую на соломинку свечку. Затем рядом с первой поставил вторую. «За Брэндона», – сказал он себе, чувствуя, что автоматически выполняет увиденный где-то ритуал. В сущности, так и было.

Подождав Азетти еще некоторое время, Ласситер решил поискать выход, который позволит ему миновать площадь. Он поднялся со скамьи и оглянулся на дверь. Неожиданно его правая нога заскользила по полу, и Джо едва не упал, с трудом удержавшись за спинку скамьи.

Он взглянул на пол в том месте, где поскользнулся. Темнота скрадывала все цвета, но, вглядевшись, Джо увидел полоску, которая казалась черной, но таковой, судя по всему, не была. Он принюхался и уловил солоноватый запах, присущий лавке мясника.

Нагнувшись ниже, Ласситер увидел ручеек крови, текущий по полу и начинающийся у исповедальни. Ему не хотелось наступать в красную жидкость, но выбора не было – единственный путь лежал через лужу крови. Джо ни разу не приходилось исповедоваться, и когда он, отодвинув занавеску, увидел, что в крошечном помещении пусто, его сердце едва не остановилось от радости. Но радость оказалась недолгой. Осмотревшись, Ласситер увидел деревянную стенку, разделяющую исповедальню на две кабинки, и тотчас понял, что найдет за перегородкой.

Подошвы его ботинок прилипали к полу, а сердце снова пыталось выпрыгнуть из груди. Отодвинув занавесь с другой стороны, Джо увидел Азетти сидящим на своем месте. Его тело опиралось на перегородку, а голова склонилась к решетке оконца. На правом виске виднелась маленькая дырочка, но выходное отверстие оказалось величиной с кулак. Даже не глядя, Ласситер знал, что мозги разбрызганы по всей задней стенке. Специальная пуля. Мягкий наконечник. Пуля, которая при ударе разлетается веером осколков. Раньше их готовили вручную, делая крестообразный распил на головке, а теперь такие же можно купить в магазине, причем куда лучшего качества.

Священник сидел на своей скамеечке, прижав ухо к металлической решетке. Убийца вошел с другой стороны и сел, достав пистолет еще до начала исповеди. «Простите меня, отче, ибо я согрешил». Затем он выстрелил священнику в ухо, воспользовавшись пулей, способной уложить слона.

Ласситеру потребовалась минута, чтобы вытащить еще теплое тело из исповедальни. Он не знал, зачем это делает. Ему казалось, что Азетти в кабинке неудобно. Джо даже пожалел, что у него нет подушки, чтобы подложить под голову священника…

Ласситер выпрямился и приказал себе успокоиться. Оставив Азетти в центральном проходе, он прошел за алтарь и в течение получаса переходил из одной комнатушки в другую в поисках второго выхода. Похоже, церковь упиралась в ряд других домов. Земля в средние века ценилась дорого, особенно под защитой городской стены.

Искать второй выход из жилища священника не имело смысла. Оно являлось продолжением церкви и плотно примыкало к соседнему дому. Итак… что же выбрать? Если остаться внутри, сюда рано или поздно войдут эти двое.

Ласситер медленно открыл дверь и, остановившись на верхней ступени лестницы, внимательно осмотрелся. В ярком свете выглянувшей из-за туч луны площадь казалась пустынной. Он быстро спустился по ступеням и двинулся к фонтану. Лунный свет отражался в воде, и казалось, что из пасти льва изливается искрящийся голубой поток.

И в этот момент Джо увидел его. Залитый лунным сиянием человек стоял на углу виа делла Феличе, в том месте, где улица вливалась в площадь. Через мгновение луна скрылась за облаком, и человек исчез. Исчезновение было настолько полным, что Ласситер подумал, не пригрезился ли ему этот тип. Он свернул на другую улицу, названия которой не знал, и шагал по ней до тех пор, пока не уперся во тьму. Ласситеру показалось, что навстречу ему выступила стена дома.

Матрас. Ласситер развернулся и бросился бежать. Но бежать было некуда.

– Ченцо, он здесь, – негромко произнес Матрас. Голос у него оказался на удивление высоким, почти женским.

Ласситер обвел взглядом площадь, фонтан, церковь, кафе, парапет. Выхода не было. Матрас и его напарник быстро приближались. Он видел, как в темноте поблескивают их зубы. Убийцы смеялись.

Ласситер попятился. Ему было все равно, куда двигаться, лишь бы подальше от этой жуткой парочки. Тот, что поменьше, полез в карман пиджака и извлек «вальтер» с глушителем на конце ствола. Поворотом руки он закрепил глушитель и что-то пробормотал приятелю. Спина Ласситера уперлась в парапет. Все. Конец пути.

По мере того как убийцы замедляли шаг, он смог наконец рассмотреть их лица. Мужчина с пистолетом был молод и уродлив. Видимо, при появлении на свет его рожу так сильно сжали хирургическими щипцами, что она стала походить на верблюжью морду. Глаза выпирали из орбит, короткие волосы топорщились, словно щетка, и казались лишь тенью на голом черепе.

Матраса сделали из другого материала – скорее всего отлили из чугуна. Его физиономия, впрочем, как и тело, была квадратной. Создавалось впечатление, что громиле следует бриться по меньшей мере раз в час. Его вьющиеся волосы образовывали на голове огромную черную копну, а маленькие глаза горели яростным огнем.

«Я могу напасть на них, – думал Ласситер, – или перепрыгнуть через парапет и ждать, что произойдет». Оба варианта представлялись ему смертельными, однако один, вероятно, окажется менее смертельным, чем другой. Вот бы обернуться и посмотреть через парапет, чтобы оценить траекторию возможного падения! Интересно, будет ли это вертикальный полет к смерти, или он покатится по склону, который задержит движение? Ласситер не мог припомнить, что находится за стеной, и в то же время не мог отвести глаза от приближающихся убийц.

Лишь когда Верблюжья Морда начал поднимать пистолет, Ласситер осознал, что уже принял решение. Почти небрежно он положил левую руку на парапет, развернулся и перебросил тело в пустоту. Позади и теперь где-то наверху раздались хлопки – три последовательных выстрела. Но он уже летел вдоль скалы, и, как ему казалось, летел слишком долго.

«Я покойник, – подумал он. – Мертвец. Уже умер». Он летел в водовороте тьмы и не мог ничего разглядеть. Но всемирное тяготение без всякого предупреждения приложило его всем телом о склон и, выдавливая из легких остатки воздуха, покатило вниз. Ласситер снова взлетел, упал, подпрыгнул и покатился вниз, словно вышедшая из-под контроля и состоящая из одного человека лавина. Он инстинктивно подтянул колени к груди и прикрыл голову, превратившись в человека-ядро.

В мозгу билась последняя связная мысль: если он встретит на пути хоть какую-нибудь преграду, все будет кончено. Осколок скалы, например. Голова, как яйцо, раскалывается… кругом мозги. Или дерево… даже дерево разорвет на две части. Угол падения. Все по науке! Соотношение скорости и массы.

Внезапно Ласситер почувствовал, что он, подобно бейсболисту, скользящему ко второй базе, пытается тормозить вытянутыми вперед ногами, одновременно цепляясь за землю скрюченными пальцами. Но попытка не удалась, и его тело как нож прошло сквозь кусты. Наконец Джо резко остановился, упершись ногой в валун.

Спасен. Если только уже не умер. Но похоже, все-таки жив. Для мертвеца слишком сильно болит все тело. Правый бок, куда его били раньше, горел огнем, а лодыжку словно проткнули железным прутом. Боль в ноге растекалась от пятки к бедру. Во рту ощущался привкус крови, а лицо казалось шершавым, как терка… Ласситер боялся пошевелиться.

А если он попытается встать – и не сумеет? А если его парализовало? Он лежал на спине и смотрел на играющую с облаками в прятки луну. Воздух был пропитан запахом пиний, а ночь выдалась на удивление светлой. Издалека до него долетал свист тысячи птиц. Птиц?

Надо вставать. Если он не сможет двигаться, то придется кричать и позволить Матрасу с дружком всадить в него пулю, чтобы покончить с мучениями.

Ласситер втянул воздух и, со стоном перекатившись на живот, дотянулся до ближайшей сосны. Крепко вцепившись в ветку, он встал, огляделся и убедился, что находится на склоне холма, чуть выше городской стены. Почва здесь была сравнительно ровной. Стоянка машин находилась в нескольких сотнях футов, а за ней лежало залитое светом футбольное поле, на котором по-прежнему шла игра. Опять послышался свист – свистели не птицы, а болельщики, выражавшие свое недовольство.

Присев, Ласситер пощупал вокруг себя почву, чтобы найти костыль. Под руку попалась сухая сосновая ветка. Он проверил ее на прочность – ветка согнулась, но выдержала его вес.

Ласситер захромал к автомобильной стоянке, стараясь понять, почему так болит лодыжка. Он не знал, что это – перелом или растяжение, – но голеностоп с каждым шагом становился все более пухлым. Чтобы доковылять до парковки, потребовалось десять минут, а добравшись до места, Ласситер услышал радостный рев множества глоток. Кто-то забил гол.

Крошечная стоянка была забита машинами и велосипедами любителей футбола. Ласситер, остановившись под кедром, стал искать свой автомобиль, опасаясь, что выезд заблокирован. Его опасения оказались напрасными. Машина стояла там, где он ее оставил, и путь для нее был свободен. Ласситер уже собирался двинуться вперед, но его внимание привлек огонек зажигалки, вспыхнувший на переднем сиденье черного «ровера». Лицо за ветровым стеклом он не сумел рассмотреть, но увидел, что в машине притаились двое.

Ласситер замер на вдохе. Конечно! Из города вел единственный путь. Матрасу не пришлось ломать голову. Если Ласситер спасся, прыгнув через парапет, у него оставался единственный вариант – идти к машине. Не мог же он катиться по этой вонючей горе до самой реки и голосовать, надеясь на попутную машину до Тоди.

Конечно, он мог попытаться подняться назад, в Монтекастелло, но это означало угодить в ловушку. Ласситер подумал о стадионе. А если пройти туда и затеряться в толпе? Нет, ничего не получится. Одежда порвана и залита кровью, лицо покрыто сетью мелких порезов. Он похож на попавшего в переделку бродягу. Любой, кто его увидит, сразу завизжит от страха. Может, начать кричать самому и позвать полицию? Но если он попадет в полицию… Что тогда? Они запрут его, пока не найдут переводчика. Он окажется в безопасности, но ненадолго. До тех пор, пока «Умбра Домини» или СИСМИ не доберутся до его тюремщиков, что здесь, в Италии, произойдет скорее раньше, нежели позже, и его, вне всякого сомнения, утром обнаружат висящим на собственном поясе в запертой камере.

Итак, полиция исключается. Да и в любом случае «ровер» стоит между ним и футбольным полем, между ним и полицией. Оставались только…

Велосипеды. Впереди тянулась длинная велосипедная стоянка, заполненная машинами всех видов. Ласситер, пригнувшись как можно ниже, заковылял к ней. Переходя от велосипеда к велосипеду, он наконец нашел что хотел – старую английскую гоночную машину, которую владелец поленился прикрепить к стойке цепью с замком.

Однако выехать со стоянки незамеченным было очень непросто. Правда, если Матрас с дружком сосредоточили все внимание на его машине, они могут даже не посмотреть в сторону одинокого велосипедиста. Но могут и посмотреть. Тогда все закончится очень быстро. Они просто продырявят ему голову и спокойно уедут.

Ласситер, немного поколебавшись, решил, что выбора у него нет. Если ехать бесшумно, то можно, пожалуй, и проскочить. Он перенес левую ногу через раму машины и, резко оттолкнувшись правой, закрутил педали. В следующее мгновение послышался громкий треск.

Оглянувшись назад, Ласситер увидел источник шума. Владелец велосипеда бельевой прищепкой прикрепил к стойке заднего колеса пиковый туз, и игральная карта, задевая за спицы, издавала треск. Проклятие! Ласситер приближался к «роверу» и…

Наконец он промчался мимо и, вылетев со стоянки, вырвался на свободу. Во всяком случае, он так думал, пока не услышал сзади рев автомобильного двигателя. Оглянувшись через плечо, Ласситер увидел, как вспыхнули фары и «ровер», резко подпрыгнув, кинулся в погоню.

Велосипед катился под гору, подгоняемый бешеным вращением педалей. Вьющаяся по склону холма и похожая на штопор дорога спиралями уходила вниз. На каждом повороте центробежная сила едва не выбрасывала Ласситера из седла. Он не имел представления, с какой скоростью мчится, но «ровер» пока оставался далеко позади, и расстояние между ним и велосипедом, слава Богу, не сокращалось.

Время от времени Ласситер прикасался к тормозам и, наклонившись, влетал в поворот, давая возможность закону всемирного тяготения проявить себя в полной мере и моля Бога, чтобы велосипед не свалился с обрыва. Его сердце бешено колотилось, по глазам хлестал ветер, а треск игральной карты превратился в равномерный шум.

Постепенно дорога стала выравниваться, и Ласситер понял, что спуск подходит к концу. Скоро начнется равнина, и закон всемирного тяготения заработает в пользу преследователей. Велосипед потеряет скорость, «ровер» приблизится и…

Равнина под колесами возникла неожиданно. Велосипед вылетел со склона и, как шар в кегельбане, покатился по ровному асфальту шоссе в направлении питомника саженцев. Деревья стояли всего в четверти мили, но когда Ласситер, отчаянно педалируя, добрался до опушки, «ровер» был уже совсем близко и держал беглеца в свете фар.

Скользнув в темноту леса, Ласситер оставался в седле до тех пор, пока велосипед мог двигаться. Как только колеса перестали вращаться, он соскочил на землю и заковылял в глубину посадок.

За питомником, состоящим из лиственных деревьев одной породы и примерно одинакового размера, тщательно ухаживали. Никакого подлеска и в помине не было, а все нижние ветви оказались срезанными.

Оглянувшись, Ласситер увидел, что «ровер» подкатил к опушке с фарами, включенными на дальний свет. Машина остановилась и некоторое время простояла с работающим на холостом ходу двигателем. Затем свет погас, дверцы распахнулись, и из автомобиля вылезли Матрас и его партнер.

Ласситер замер, не в силах поверить в реальность происходящего. С какой стати он здесь оказался? Он, человек, обладающий огромными связями, прячется за деревом в лесу. В его распоряжении неисчерпаемые источники информации, огромные корпорации стремятся купить его услуги. На трех континентах есть крутые парни, готовые для него на все… А он ковыляет сейчас через лес, умчавшись из католического храма на велосипеде.

«До чего же холодно… – подумал он, – и с такой ногой…» Ласситер не знал, что с лодыжкой – она очень распухла, но перелома не было. Возможно, у него притупилось чувство боли, или растяжение не такое сильное, как казалось. Во всяком случае, он мог ходить.

Издалека доносился шум быстрой реки, и Джо направился прямо к берегу, рассчитывая, что этот звук поможет ему укрыться. В крайнем случае он нырнет, поплывет вниз по течению и…

Утонет. Температура воды наверняка менее десяти градусов.

За спиной послышался треск сухих веток – Верблюжья Морда шагал в глубь посадок скользящей походкой хищника, опустив взгляд в землю. Ласситер укрылся за деревом всего в тридцати футах от убийцы и стал выжидать. Неожиданно итальянец остановился, огляделся по сторонам и расстегнул ширинку. Со счастливым вздохом он повернулся лицом к ближайшему стволу и начал облегчаться.

Ласситер увидел пар и понял, что сейчас противник находится в наиболее уязвимом состоянии. Затаив дыхание, он выскочил из-за дерева, чтобы напасть сзади.

В другое время ему ничего не стоило бы покрыть разделяющее их расстояние шагов за пять и уложить врага ударом в затылок. Ласситер обладал неплохим боковым ударом, и если нанести его точно, Верблюжья Морда рухнет, так и не выпустив из рук члена.

Но все получилось иначе. Лодыжка оказалась слишком слабой, чтобы доставить Ласситера до места быстро и тем более безболезненно. Когда он приблизился, Верблюжья Морда шагнул в сторону и оглянулся. И Ласситер неожиданно обнаружил, что лежит на брюхе, прижимаясь правой щекой к земле. А итальянец удерживает его за шею и кисть.

Ласситер крутился и извивался, но освободиться не мог. Парень, видимо, был борец, и борец неплохой. Джо слышал тяжелое дыхание врага и вдыхал запах его пота.

Некоторое время они оставались в таком положении, прижавшись друг к другу, и сражались молча, без видимых телодвижений. Затем итальянец ослабил хватку и отпустил левое запястье Ласситера. Он, вероятно, хотел достать что-то из кармана, а потому ослабил нажим. Ласситер двинул его локтем, но без видимого эффекта. В ответ противник вздернул его голову вверх и назад. Перед глазами Ласситера мелькнул лунный свет, а мозг уколола единственная мысль: «Сейчас он перережет мне горло».

Верблюжья Морда пробормотал что-то негромко, почти ласково, и Ласситер понял: жить ему осталось всего секунду. Он стиснул зубы, преодолевая сопротивление врага, наклонил голову, почти уперевшись подбородком в грудь. Затем неожиданно с силой ударил итальянца затылком в лицо.

Враг взвыл и откатился в сторону, позволив Ласситеру подняться на ноги. Со стороны опушки писклявый голос жалобно позвал:

– Ченцо? – И снова, но уже громче: – Ченцо?!

Верблюжья Морда встал на колени и потряс головой, чтобы прочистить мозги. Отработанным движением вратаря Ласситер прыгнул к нему и, вложив в удар всю свою силу и ненависть, врезал ботинком по зубам итальянца, словно перед ним был футбольный мяч. Он не удивился бы, если голова Ченцо вдруг оторвалась бы и взлетела к луне. Но Верблюжья Морда снова его поразил. Парень лишь откатился в сторону, выплюнул зубы и вскочил снова.

Он медленно двинулся на Ласситера, скрестив с ним взгляд и низко опустив руку с ножом. Отступать Ласситеру было некуда, и сделать он ничего не мог.

Голос с опушки продолжал взывать снова и снова.

Верблюжья Морда, не сводя глаз с Ласситера, обходил его, чтобы нанести удар сбоку.

Голос зазвучал вновь и на этот раз очень резко. Верблюжья Морда не выдержал и всего на мгновение повернул голову. Как только он это сделал, Ласситер провел целую серию ударов, затем отступил назад, давая возможность итальянцу упасть. Однако это было ошибкой. Вместо того чтобы рухнуть на землю, противник прыгнул вперед.

Нападение застало Ласситера врасплох, но он все же успел ударить, и Верблюжья Морда выронил нож. Ласситер схватил его и сразу же оказался распластанным на животе, в захвате, парализовавшем все тело. Он мог двигать только руками, да и то крайне слабо, но в его правой руке был нож, и этого оказалось достаточно. Нанося удары назад, он чувствовал, как острие во что-то вонзается. Верблюжья Морда стонал и наконец, издав вопль, откатился в сторону. Ласситер умудрился сделать широкий замах и ударить еще раз. Ему показалось, что нож что-то прорубил. Он развернулся и, тяжело дыша, посмотрел на противника.

Итальянец сидел, уперев ладони в колени. На месте одного его глаза зияла черная дыра, а из перерезанного горла толчками хлестала кровь – так хлещет пиво из металлической банки. Затем он откинулся на спину и, не произнеся ни слова, испустил дух.

Ласситер, тяжело дыша, поднялся на ноги и заковылял к реке. Сражаться или спасаться? В данном случае и то и другое. Он весь кипел от возбуждения, или, скорее, адреналин бурлил в его крови. Ласситеру ужасно хотелось пить, но прежде чем он успел добраться до реки по лесу, ударил луч яркого света. Он заскользил вначале справа налево, а затем в обратном направлении.

Ласситер обернулся. Оказывается, на «ровере» рядом с окном водителя был закреплен небольшой прожектор, и с его помощью Матрас прочесывал лес, разыскивая своего партнера и беглеца. Луч проникал сквозь заросли, и Матрас наверняка увидел бы Ченцо, если бы тот стоял на ногах. Но Ченцо теперь уже никогда не встанет. Ченцо валяется на спине, а что касается Ласситера, то он передвигался в сторону от луча, используя деревья в качестве прикрытия. Матрас прислушался к тишине, а затем закрепил прожектор так, чтобы луч бил в одну точку. Проделав это, он вытащил из-за пояса пистолет и двинулся в лес. Ласситера изумили быстрота и ловкость его движений. Он и не подозревал, что гигант, не играющий в Национальной баскетбольной ассоциации, может обладать столь совершенной координацией. Матрас двигался точно в направлении мертвого партнера.

Ласситер, отбросив все лишние мысли, двинулся к краю леса, стараясь ступать бесшумно. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не побежать, когда Матрас потрясенно воскликнул: «Ченцо!» Ласситер был выжат словно лимон. Он заковылял к «роверу» со всей скоростью, на которую был способен. Дохромав до машины, он влез в нее и принялся отчаянно искать ключ зажигания или пистолет. Его ждало разочарование.

Из леса раздался рев, а Ласситер в поисках ключа лихорадочно опускал щитки, открывал перчаточник и…

Снова послышался рев, и Ласситер увидел, что на опушку выбежал залитый светом прожектора Матрас. В этот момент Ласситер заметил валяющиеся на полу ключи и, схватив их, попробовал один, затем второй… Лишь третий ключ вошел в замок зажигания, и двигатель заработал. В это мгновение уже достаточно приблизившийся Матрас поднял пистолет.

Ласситер врубил заднюю передачу и погнал «ровер» в сторону дороги. Несмотря на слепящий свет фар, Матрас начал стрелять. Делал он это с ужасающим хладнокровием. Первый выстрел разбил одну фару. После второго на ветровом стекле возникла паутина трещин. Третья пуля отскочила от капота. Ласситер развернул машину и включил первую скорость. Четвертая и пятая пули ударили по шасси.

Наклонив голову пониже и стараясь припомнить, где находится дорога, Ласситер вдавил педаль акселератора в пол. Внезапно послышался громкий протяжный гудок, и ночь разорвал луч света. Подняв глаза чуть выше приборной доски, Джо увидел мчащийся прямо на него огромный трейлер, который непрерывно сигналил дальним светом и издавал чудовищной силы звуки.

Джо инстинктивно рванул руль направо, а когда монстр промчался мимо, издал вздох облегчения. «Не та полоса», – подумал он.

Что же, теперь можешь стрелять, Матрас!