A.S.U.L.Y.M., или Приключения начинаются Альта Алиса

– Какую программу? – испугалась девушка. – Вы что, дяденька, робот?

– Не совсем так, – улыбнулся Профессор. – Видите ли, понимание процессов собственной психики у этого народа развито раз в десять лучше, чем у нас. Мы для них как дети несмышлёные. Ещё очень давно они, выражаясь фигурально, разобрали человеческий мозг по кусочкам. Это помогает им для внедрения.

– Какого ещё внедрения? – испугалась Фима. Любимый НТВ показывал недавно американскую передачу о том, что инопланетяне, похожие внешне на Дэйви Джонса из «Пиратов Карибского моря», незаметно высаживаются на Земле под видом простых людей, так что в один прекрасный день щупальца на их лицах снова вырастут, и они тут же захватят весь мир. Растить ребёнка с осьминожьим лицом – вот уж спасибо, подарочек!

– Самого обычного. Вы же когда приходите в ботанический сад, чтобы на цветы посмотреть, не только по дорожкам ходите? Вам и подойти хочется поближе, и рассмотреть. Так и они время от времени присылают нам своих наиболее любопытных учёных. Для простоты эксперимента они задают себе человеческую внешность, самую обычную, чтобы не привлекать много внимания, а также специальной программой вносят в мозг человеческие знания. Строго нужный набор. То есть, конечно, с их душой и энергией они могли бы заслать на Землю миллион Эйнштейнов, Моцартов и Бритни Спирсов, только это помешало бы естественному ходу эволюции.

– Почему так? Что им, сложно? В лом заслать к нам лишний десяток таких, как Бритни? Я вот последний альбом до дыр заслушала, мне Пашка подарил, когда был в городе, давно ещё купил. А новый неизвестно когда выйдет.

– Дорогая моя, ну что было бы, если бы в один прекрасный день на человечество обрушился бы шквал новых знаний? Я до сих пор не могу в полной мере осмыслить тот факт, что необязательно оставаться на уик-энд дома, ведь «Что? Где? Когда?» можно записать на видеомагнитофон!

– А ещё в интернете посмотреть можно, – лукаво заметила Фима. – В любой момент.

– В самом деле?! – задумался Валентин Георгиевич.

Несколько минут они молчали. Серафима громко чихнула, чтобы не дать собеседнику мысленно улететь в дивный мир хрустальных сов.

– На прощание, – продолжил Профессор, будто бы его мысль и не прерывалась, – я попросил высадить меня в Китае, добавив к моему скромному багажу знаний превосходное владение китайским и умение приспосабливаться к горному климату. Я, знаете ли, тот ещё дохляк. Мне Матрёна Сергеевна сколько шарфиков ни вязала тёплых, всегда ходил с простуженным горлом, оттого и тихо говорю.

– А кто это? – задорно блеснули глазки девушки.

– Матрёна Сергеевна Ариматова – это, уважаемая Фимочка, жена моя, чей образ я непрестанно ношу в сердце своём. Хоть и не видел я дорогую Матрёшечку уже более тринадцати лет, в моей душе она заняла определённые территории, где проживает совершенно автономно от моего сознания.

«Всё-таки и у такого есть человеческие привязанности. Приятно. Только на что ему Китай сдался? За шмотками дешёвыми, что ли решил сгонять?».

– Вы недоумеваете относительно моего выбора? Почему? Ведь Китай – страна с потрясающей культурой, удивительной природой. А премудрости государственного устройства! Чего стоит прекрасно известный вам, Серафимочка, старец Конфуций?

Всю пятитысячелетнюю историю Поднебесной Серафима могла бы обобщить в следующих словах: «Сидят там, небось, шьют свой ширпотреп, чтобы им весь мир заполонить, а потом управлять». Сторонний наблюдатель счёл бы эту мысль параноидальной, хотя и не лишённой здравого экономического подтекста. В Залесcке существовал свой кружок, включавший в себя пятёрку старейшин, любивших порассуждать за рюмочкой о глобальных проблемах мировой политики. Разумеется, все они уж точно знали, что нужно сделать, чтобы жизнь резко пошла в гору; также они были свято уверены, что во всём виноваты жиды. Серафима не входила в это элитное сборище, однако наличие отца, иногда проводившего собрания Пиквикского клуба Залесского разлива прямо у них дома, несколько расширило её знание географии и особенно геополитики.

– Вижу, Вы всё ещё думаете, почему я не попросил подкинуть меня до Штатов или куда-нибудь в старушку-Европу? Вы, несомненно, оцениваете достойность страны по уровню её благосостояния, по показателям ВВП и ИРЧП. Каюсь, образ жизни высокоразвитых стран пришёлся мне по вкусу, и когда моя работа закончится, я мечтаю поселиться где-нибудь в Дании, спокойной стране без резких перепадов температур и людских характеров, в которой можно тихо радоваться жизни, не боясь нищей старости. Но это позже… Не сейчас… – тут его взгляд весьма затуманился, а весь облик принял вид человека, одержимого целью.

Он резко подошёл к деревянной коробке, которую китайцы в самом начале повествования поставили в центр комнаты. Валентин Георгиевич совершил над ящиком ряд махинаций, отчего стены его упали сами собой, и перед Серафимой возник странный предмет.

Высотой он был около метра и столько же занимал в диаметре, напоминал пенёк, идеально ровный по краям и слегка приплюснутый сверху. Верхняя лицевая часть была разделена на девять кругов, а в центре находилась выпуклая, как будто хрустальная полусфера. Кольца были исписаны странными иероглифами и символами, которые вместе образовывали единый рисунок. Впрочем, при повороте любого из кругов общий рисунок изменялся.

– Знаете ли Вы, дитя моё, что это?

– Плита какая-то?

– Да как Вы посмели! – воскликнул учёный, глаза которого метнули в Фиму несколько искр возмущения. – Это A.S.Y.L.U.M., или Automatic System of Creating and Loading Universe Model. Я сократил и несколько видоизменил аббревиатуру для простоты, и всегда произношу её не по принципам английской фонетики, а на русский манер, то есть асулм, опять же для простоты.

Серафима приблизилась к странной штуке и потрогала её пальцем. Сначала ей показалось, что прибор сделан из камня какого-то странного, нежно-серого оттенка; однако подойдя поближе, она убедилась, что материал чем-то напоминал пластилин и был удивительно тёплым. Приложив к агрегату ухо, она почувствовала некое подобие вибрации. От аппарата исходил едва слышный гул. Он как-то незримо обволакивал девушку, и отходить от него совсем не хотелось.

Казалось, асулум погрузил Валентина Георгиевича в лёгкую степень безумия; почтенный Профессор расхаживал позади Серафимы чудовищно большими шагами, и вся его взволнованная фигура напоминала то ли принца датского, то ли тень отца его.

– Есть на Земле места силы. Мне не очень приятно в них находиться, потому что для жизни там нужно обладать мощным энергетическим полем. Знаете ли, я учёный… Вспышки эмоций производят на меня такое же впечатление, как песня «Тополиный пух» на аллергика. Для инопланетян же такие места – родная стихия; им там даже скучно. Мне приходилось в качестве рыбы-прилипалы таскаться с ними по самым энергетически мощным местам нашей планеты, от Гранд-Каньона до острова Пасхи. Ужас, я вам скажу! Терпеть эти энергетические шторма, перепады настроения местных жителей и постоянно находиться на грани между безграничным счастьем и совершенной, всё сметающей тоской! «Спокойствие, только спокойствие», – лишь мантра старины Карлсона меня и спасала… Плюс от моего пребывания в этом кошмаре состоял в том, что я чётко понял: для работы асулума лучше выбирать именно такие места. Поэтому я попросился в Китай, а точнее в Тибет, эту сокровищницу мировых знаний. Древние верили, что там располагаются врата в Рай. Охотно верю, хотя эти пять с небольшим лет дались мне не без труда. Конечно, я был вознаграждён с лихвой, ибо такое количество мудрых людей на квадратный метр я не встречал ни разу в жизни. Были, конечно, экземпляры с прескверным характером, зато я в люой момент имел доступ к советом местного старосты, старика Ляо Бао. Именно он предложил съездить в Россию и поискать нужную кандидатуру там; ведь на Родине мне было бы проще найти общий язык с нужным человеком и втолковать то, что я хочу. Тем более наша страна не совсем обделена местами силы, – сказал он с несколько плотоядной улыбкой.

– Это, – продолжил он, театрально указывая пальцем на асулум, – прибор, который можно использовать для входа в ноосферу. Я уже говорил Вам, что ноосфера существует в параллельном измерении, однако человеческий разум не изобрёл пока способа туда пробраться. Я знаю, как это сделать.

Тут уж Профессор совсем стал похож на Рафики, демонстрирующего Симбу зверятам.

– Конечно, – принялся семенить Валентин Георгиевич, – я сделал это не совсем честным, не совсем научным, а скорее даже криминальным путём. Перед моей высадкой все инопланетяне собрались в главном зале и запустили окно транспортации. Открывается оно очень медленно, дня три по нашим меркам. Пользуясь моментом, я отправился в самый нижний отсек, некое подобие склада, и начал озираться по сторонам, прикидывая, что можно взять с собой без ущерба для корабля, однако с громадной пользой для человечества. Вдруг мой взгляд упал на жидкий шар из какого-то странного металла, бьющего по глазам. Он парил в углу, как-то трогательно и совершенно одиноко; я подумал, что это никому ненужная вещь, мусор, который скоро выкинут. А сколько в нём могло оказаться полезного инопланетного материала! Я вспомнил, что в этом же отсеке находилась дверь для экстренной телепортации на Землю, которой пользовались лишь в крайних случаях. Технология эта устарела и часто давала сбои; пользоваться ею было очень опасно. Сам не понимаю, что на меня нашло. Теперь мне очень стыдно перед своими друзьями. В пол был вмонтирован прозрачный люк, состоящий из какого-то рыхлого вещества кристаллообразной формы. Я знал, что нужно было делать. Сердце моё колотилось, а уровень адреналина превышал все допустимые лимиты. Я встал на люк и, чтобы ввести координаты местности, начал поворачивать маленькие камешки, обрамлявшие его. Ох, и нелегко это было! Почва под моими ногами ходила ходуном, и свободной рукой мне пришлось что есть мочи вцепиться в шар, который так и норовил выскользнуть из рук. Наконец, камешки загорелись жёлтым, раздался дикий свист, и через каких-то пару мгновений я очутился в Китае, весь растрёпанный, взъерошенный, еле переводивший дух.