Ты только попроси. Сейчас и навсегда Максвелл Меган

– Джефри, доставь удовольствие моему мужу.

Не колеблясь ни секунды, Джефри становится на кровати на колени и начинает массировать твердый пенис Эрика. Он двигает рукой вверх и вниз. Не желая это видеть, Эрик закрывает глаза. Девушка ложится рядом со мной и ласкает мою грудь. Я вижу, что Эрику нравится, как жестко с ним расправляется Джефри. Эрик, задыхаясь от возбуждения, выгибается. А я, глядя на это с удовольствием, приближаюсь к его губам и шепчу:

– Дорогой, раздвинь ноги.

Он повинуется. И тогда Джефри устраивается у Эрика между ног и продолжает лизать, сосать и возбуждать моего любимого мужчину. Я прошу девушку, которая гладит мою грудь, пососать ему соски. Она выполняет мою просьбу, и я в восторге оттого, что управляю ситуацией. Мне так же сильно нравится приказывать, как и подчиняться. Эрик извивается от ласк, закрывает глаза, а я требовательно говорю:

– Посмотри на меня.

Он повинуется. Пронзает меня взглядом своих голубых глаз, и я замечаю, что у него по всему телу волосы становятся дыбом от тех ощущений, которые ему дарит этот мужчина. Эрик изгибается. Джефри доставляет ему дикое удовольствие, которое он никогда в жизни не испытывал. Вскоре я замечаю, что Эрик держит свою руку на голове Джефри, показывая, как ему двигаться. Ему хочется большего. Я улыбаюсь. Мой возлюбленный хрипит, и я, без ума от возбуждения, отодвигаю Джефри и сажусь на Эрика.

И тогда он хватает меня за бедра и прижимает к себе в жажде получить безумный оргазм. А Джефри и Диана наблюдают за нами. Когда мой любимый издает глухой рык, я прижимаюсь к нему.

Я лежу на нем. Целую и спрашиваю:

– Все хорошо, дорогой?

Эрик смотрит на меня, качает головой и шепчет:

– Да, малышка. Ты наконец добилась своего.

Я расхохоталась. Вдруг открывается дверь и в комнате появляются Декстер и обнаженный мужчина. Эрик поднимается и идет в душ, а я остаюсь сидеть на кровати. Сидящая рядом со мной девушка не может устоять и начинает опять меня ласкать. Мексиканец улыбается, подъезжает ко мне и показывает цепочку для сосков. Не дожидаясь, пока он меня попросит, выставляю перед ним грудь, и он надевает на соски зажимы. Затем, дергая за цепочку, шепчет:

– Богиня… подари мне наслаждение.

Эрик возвращается и усаживается в кресле. Я понимаю, что он хочет понаблюдать. Я это знаю. Девушка шепчет мне, что снова хочет полизать мою киску, и я соглашаюсь. Опрокидываюсь на кровати, развожу ноги и вижу ее голову у себя между ног. Я требовательно и властно держу ее за волосы, и теперь именно я задаю темп ее ласкам. Она берется за цепочку, и каждый раз, когда она тянет губами за складки, задевает и цепочку, заставляя меня кричать от наслаждения.

Четверо мужчин смотрят на эту страстную картину. И мне это нравится. Они смотрят на нас, и я вижу, что Джефри и другой мужчина надевают презервативы. Декстер прерывисто дышит, а Эрик пожирает меня взглядом. Мужчины наслаждаются тем, что видят, а я наслаждаюсь тем, что они на меня смотрят.

Когда я начинаю дрожать от наслаждения, девушка снова начинает жадно меня лизать. И я позволяю ей взять столько, сколько ей хочется. Эрик подзывает ее к себе и просит сесть на него сверху.

Мой возлюбленный, словно всемогущий бог, смотрит на меня, и я слышу, как он произносит:

– Хочу посмотреть, как они будут тебя иметь.

Я поворачиваюсь к двум мужчинам, которые наблюдают за мной. Они оба поднимаются на кровать и начинают ласкать меня, пока Эрик отдается утехам с девушкой.

Декстер приближается ко мне, хватает за цепочку и натягивает ее до максимума, отпускает и цедит сквозь зубы:

– Дай мне отшлепать тебя докрасна.

Я разворачиваюсь и предстаю перед ним во всей своей красе. Он сначала целует меня, а потом шлепает шесть раз – три раза по каждой ягодице. Затем приближает лицо к покрасневшей коже, вдыхает ее аромат и шепчет:

– О да, богиня… Теперь ты готова.

Джефри укладывает меня на кровать, устраивается сверху и начинает посасывать мои ноющие от боли соски. Несмотря на то что они болят, к своему удивлению, я чувствую приятное покалывание каждый раз, когда он к ним прикасается. Требовательные движения Джефри невероятно возбуждают, затем в один момент он кладет меня на себя, и я позволяю ему собой управлять.

– Предложи ему свою грудь, – просит Эрик.

Я наклоняюсь к Джефри, и мои груди опускаются в поисках его рта. Он посасывает их, облизывает, так что соски становятся твердыми, словно камешки. А второй мужчина гладит мою талию и ласково покусывает спину. Так мы балуемся несколько минут, пока Джефри под внимательным взглядом Эрика не входит в меня. Он раскачивает меня, как ему хочется, отчего я теряю дыхание. Крепко держа меня за талию, он двигает мною взад и вперед и безжалостно впивается в меня. Я улетаю. Я задыхаюсь, а Эрик не спускает с меня глаз.

Вдруг я чувствую, что второй мужчина шлепает меня и, раздвинув ягодицы, намазывает лубрикантом. Он резко вводит в меня палец и начинает им двигать, пока Джефри продолжает во мне двигаться. Я еле дышу. Эрик встает, поднимается на кровать и, подвинувшись ко мне, шепчет:

– Дорогая, ты готова?

Пылая от возбуждения, киваю, и тогда незнакомец начинает медленно входить сзади, пока полностью не погружается в меня. Я выдыхаю, чувствуя, как меня имеют двое мужчин на глазах моего возлюбленного. Я не ощущаю боли. Лишь наслаждение. Раз за разом мужчины входят и выходят из меня, доставляя мне удовольствие. Диана ложится на кровать и начинает с наслаждением сосать Эрика.

– Вот так, дорогая… вот так… прогнись… – шепчет Эрик. Он в экстазе от открывающейся картины, но вскоре из него вырывается сиплый стон.

А незнакомцы продолжают таранить меня, доводя до безумия. Декстер просит Джефри кусать мои соски, а того, кто сзади, шлепать меня по ягодицам. Они имеют меня и выполняют приказы Декстера. Еще раз… и еще… и еще, и я улетаю вместе с двумя мужчинами.

После этого Эрик целует меня, берет на руки и относит в душ. Вода падает на наши тела, и мы стоим, не произнося ни слова. У меня до сих пор дрожит все. Все было так похотливо, что я едва могу пошевелить языком. Айсмен проводит рукой по моему лицу и тихо произносит:

– Все хорошо, малышка?

Я киваю и расплываюсь в улыбке. Это было потрясающе.

Наши губы находят друг друга. Мы жадно целуемся. Эрик снова готов к бою и неистово проникает в меня. Он поднимает меня на руки и обладает мною прямо под потоками воды. Он прислоняет меня к стене и раз за разом врезается в меня, а я обвиваю его ногами за пояс, желая большего наслаждения. Мы нашептываем горячие словечки, возбуждая наше желание. Глядя друг другу в глаза, мы произносим дикие слова. Наконец наслаждение накрывает нас. Но и тогда мы остаемся стоять, прислонившись к стене. Эрик шепчет мне на ухо:

– Малышка, ты меня убиваешь…

Я ухмыляюсь и освобождаюсь от него. Эрик ставит меня на пол. Вода продолжает литься на наши тела. Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. Когда мы выходим из душа, я рассматриваю находящихся в комнате людей. Я вижу, что теперь на кровати лежит та самая девушка вместе с двумя мужчинами, а Декстер ласкает ее. Я спрашиваю у Эрика:

– И так всегда?

Он кивает и, притягивая меня к себе, тихо произносит:

– Всегда. Каждый находит то, чего хочет. Это его фантазии. Помни об этом.

Спустя десять минут мы с Эриком, одетые, возвращаемся во второй зал, где уже были. Он сладко меня целует, и я таю в его руках. Мы счастливы. Мы понимаем друг друга. Чего я еще могу желать?

После пары выпитых коктейлей я чувствую, что мой мочевой пузырь сейчас лопнет. Я говорю Эрику, что мне нужно в дамскую комнату. Он показывает, как туда пройти, и я быстро удаляюсь. Войдя внутрь, вижу, как целуются две женщины. Они смотрят на меня, я смотрю на них и улыбаюсь. Вхожу в кабинку и облегченно вздыхаю. Слышу, что в дамскую комнату заходят еще несколько женщин. Они смеются, шушукаются, и слышу, как одна восклицает:

– О да! В следующую пятницу у меня состоится ужин с Раймоном Грюхером и его родителями. Наконец я добилась своего. Он попросит моей руки.

Женщины восторженно ахают, а я смеюсь про себя. Тут другой голос говорит:

– И где ты с ними встречаешься?

– В «Тратториа де Виченсе» в семь часов. Идеальное место, правда?

– Чудесное.

– И эксклюзивное.

– И очень дорогое.

Они снова хохочут.

– Но, послушай, я думала, что Раймон не твой тип. Тебе нравятся мужчины помоложе.

– Да, он на самом деле не мой тип, дорогая, но вот его деньги – да. – Они обе смеются, а я фыркаю. Чертова лицемерка! – Это, конечно, не тот мужчина, который силен в постели. А что ты хочешь в его возрасте? Но я эту задачку уже решила с его кузеном Альфредом и своими друзьями. В конце концов, все остается в семье, ты так не считаешь?

– О Бетта! Ты ужасна.

Бетта?!

Она сказала «Бетта»? Мое сердце начинает колотиться, и я слышу:

– Кто бы говорил. Ты тоже не святая, развлекаясь здесь без своего мужа. Если Стефан узнает, он тебе задаст.

Я слышу ее смех, и у меня пропадают всякие сомнения. Это Бетта! Этот писклявый смех, как у свиньи, ни с чем не спутать. Я опускаю платье, трусиков ведь у меня нет, их порвал Эрик, и открываю дверцу кабинки. Они поворачиваются ко мне, и я понимаю, что Бетта не удивлена тем, что видит меня здесь. Я чувствую, что она знает о том, что я пришла в этот клуб. Прежде чем я смогла что-то сделать, она толкает меня так, что я влетаю в стену. Но я быстро реагирую, цепляюсь за ее платье и тяну ее за собой. Она падает на пол. Ее подруга начинает визжать и бежит за помощью. Две девушки, которые до этого целовались, выбегают из дамской комнаты. Мы остались одни. Она упирается руками в пол, и я замечаю у нее на пальце кольцо в форме ромашки и в ярости ору:

– Ты трогала его, дрянная свинья. Ты трогала Эрика?

Та ехидно улыбается.

– Мне показалось, что вам обоим понравилось, что я делала, разве не так?

Я теряю дар речи, когда она подтверждает мои подозрения. Я ее убью! Отвешиваю ей пощечину, а потом вторую прямо на глазах у шокированной незнакомки, которая как раз в тот момент заходит в дамскую комнату. Бетта встает с пола, и я тоже. Она выше меня, но я намного проворней и быстрее, чем она, и, когда она собирается убежать, я толкаю ее к стене и, прижав, цежу сквозь зубы:

– Как ты осмелилась прикоснуться к нему?

Она не отвечает, а только смеется. Я, кипя от злости, кричу:

– Я тебе говорила, что не желаю тебя видеть рядом с Эриком.

– А меня мало волнует, что ты говорила.

О боже, я ей сейчас оторву голову! Глядя ей прямо в глаза, я, полностью выведенная из себя, уже ору:

– Я тебе говорила, что если ты будешь искать со мной встречи, то нарвешься на меня, шлюха!

Бетта вопит, перепуганная тем, что я выкручиваю ей руку. Внезапно Эрик хватает меня:

– Джуд, ради всего святого! Что ты делаешь?

Сморщив лицо и глядя на меня осуждающим взглядом, Бетта пищит:

– У тебя кровожадная невеста.

– А ты хитрая шлюха!.. – кричу я, вне себя от злости.

– Ты напала на меня.

– Ты бесстыжая. Ты первая на меня напала.

– Лгунья. – И глядя на Эрика, мурлычет: – Дорогой, не верь ей. Я была в дамской комнате, она пришла и…

– Бетта, заткнись! – в бешенстве шипит Эрик.

– Дорогой?! Ты назвала его «дорогой»? – ору я, высвобождаясь из рук Эрика. – Не смей называть его так, сучка!

Эрик снова меня обхватывает руками. Во мне проснулся дикий зверь. Он смотрит на меня и говорит:

– Милая, не ввязывайся в ее игру. Посмотри на меня, Джуд, посмотри на меня.

У меня огромное желание выколоть ей глаза: я ненавижу ее, ненавижу ее ехидный, торжествующий взгляд.

– Как ты посмела прикасаться к нам? – кричу я. – Как ты посмела приблизиться к нему? К нам?

– Это публичное место, милашка. Это место не только для тебя и Эрика.

– Бетта, хватит! – кричит Эрик, не понимая, о чем мы говорим.

Я убью ее. Убью!

Доведенный до бешенства, Эрик пытается меня успокоить. Он не обращает внимания на Бетту, она его не интересует, он нацелен только на меня. Но тут она начинает кричать:

– Это уже второй раз, когда она нападает на меня в Мюнхене. Что это с твоей невестой? Она что, животное?

Это привлекает внимание Эрика, и он спрашивает:

– Второй раз?

Я не отвечаю – только фыркаю, а она продолжает:

– Да. Это было в магазине Аниты. Там еще была твоя сестра Марта, которая тоже на меня напала. Они обе погнались за мной и побили, и…

– Ты правда на нее напала? – сердито спрашивает Эрик.

Пристыженная тем, что мне приходится в этом признаться, отвечаю:

– Да. Я должна была это сделать. Это по ее вине мы с тобой расстались и…

Эрик отпускает меня и берется руками за голову.

– Джудит, с ума сойти! Мы же взрослые люди. Как тебе пришло в голову такое сделать?

Пораженная тем, как он это воспринял, смотрю на него и бормочу:

– Тот, кто со мной шутит, платит за это. И эта шлюха подшутила надо мной.

В дамскую комнату заходит перепуганная Фрида. Увидев Бетту, она не раздумывая подходит к ней и отвешивает ей пощечину.

– Потаскуха! Что ты здесь делаешь? – кричит Фрида.

Бетта смотрит по сторонам, но никто не идет к ней на помощь. Все знают ее историю с Эриком, и тогда, повернувшись к нам, она переходит к угрозам:

– Я сейчас позвоню в полицию, и вас обеих арестуют.

– Звони, – кричим мы в унисон с Фридой.

Эта идиотка достает мобильный последнего поколения и, попытавшись позвонить, отчаянно визжит:

– Почему здесь нет связи?

Мы с Фридой смеемся, и я весело ей советую:

– Вали отсюда. Уверена, что на улице будет связь. Давай, звони в полицию. Здорово будет, когда твои будущие свекры и будущий муженек узнают, что ты была здесь.

Приходит Андрес и сдерживает жену, укоряя ее за то, что она кричит. Возмущенная и сердитая, Фрида выходит из дамской комнаты. Она не выносит Бетту. Бьорн, который все это время стоял в стороне, заметив, насколько рассержен его друг, тихо произносит:

– Это уже в прошлом. Давай вернемся в зал.

Не сказав мне ни слова, Эрик выходит из дамской комнаты. Бетта улыбается, а я, не в силах сдержать порыв, толкаю ее так, что она падает на умывальники.

– Клянусь своим отцом, что я этого так не оставлю.

Когда я, кипя от злости, выхожу из дамской комнаты, Бьорн хватает меня за руки и, заставляя посмотреть на него, шепчет:

– Милая, так дела не решаются.

– О чем ты говоришь? Я с этой шлюхой не собираюсь ничего решать!

Я рассказываю ему, что она творила в Мадриде. Рассказываю, как она подстроила нашу с Эриком ссору. Рассказываю, как мы расстались именно из-за Бетты. Бьорн, выслушав меня, заявляет:

– Теперь я не удивляюсь тому, что происходит. Более того, я сейчас вернусь и тоже влеплю ей пощечину.

Я смеюсь, и Бьорн, радуясь, что я немного расслабилась, обнимает меня. В этот момент к нам подходит Эрик и с яростным взглядом рычит:

– Я еду домой. Ты едешь со мной или останешься с Бьорном, чтобы дальше поиграть?

Мы изумленно смотрим на него, и я заявляю:

– Ты идиот.

– Джуд… – сквозь зубы говорит Эрик.

– Что «Джуд», что?! На что это ты только что намекал?

Эрик не отвечает. А Бьорн весело толкает меня к Эрику и добавляет:

– Ладно вам, дурачки, закончите свой спор дома, в постели!

В машине мы молчим.

Мы оба сердимся, но я не понимаю, почему сердится он. Ведь Бетта это заслужила. Более того, она бесстыдно трогала его, трогала нас. Она приблизилась к нам. Будь она проклята!

По дороге у меня и у Эрика пиликают мобильные. Нам пришла куча сообщений. Но ни он, ни я на них не смотрим. Нам не до этого. Уверена, что это Фрида и Бьорн хотят узнать, как у нас дела. Когда мы приезжаем домой и ставим машину в гараж, я громко хлопаю дверцей. Эрик смотрит на меня, а я, желая поскандалить, кричу:

– Что еще?

Эрик подходит ко мне большими шагами:

– Ты могла бы не быть столь дикой и закрывать дверцу осторожнее?

– Нет.

Он удивленно вздымает одну бровь и повторяет:

– Нет?!

– Вот именно. Я не хочу быть осторожной! Не хочу быть осторожной, потому что я очень сердита на тебя. Во-первых, за то, что накричал на меня перед этой ненормальной Беттой, а во-вторых, за то, что сказал обо мне и Бьорне!

Эрик закрывает глаза.

– Почему ты не рассказала мне о Бетте?

– Потому что не видела в этом необходимости. Это наши с ней отношения.

– Ваши? Только ваши с ней?

– Совершенно верно. И прежде чем ты еще что-то скажешь, позволь мне сказать, что отец научил меня…

– Мы сейчас не с твоим отцом. Может быть, ты не будешь в это впутывать своего отца?

Возмущенная его гневом, кричу:

– Отлично… И почему это я не могу говорить о своем отце, когда мне этого хочется.

– Потому что мы разговариваем о Бетте, а не о твоем отце.

– Ты идиот, ты знал об этом?

Эрик не отвечает. Я не в силах сдерживаться. Я говорю то, что давно надо было сказать:

– Отец научил меня не поддаваться злым людям. А эта гадина, если не сказать хуже, обманула меня. Она обманула меня и усложнила мне жизнь. И ты хочешь, чтобы, встретившись с ней, я рассыпалась в любезностях? Ну уж нет… Этого я не сделаю даже после бутылочки чертового розового «Моэт»!

Не глядя на меня, он подносит руку ко лбу.

– Я не требую, чтобы ты ей аплодировала. Я лишь хочу, чтобы ты не связывалась с ней. Держись подальше от Бетты, и мы сможем жить спокойно.

– А что ты скажешь по поводу сегодняшнего вечера? Эта… эта… шлюха имела наглость подойти к нам в той темной комнате. Она прикасалась к тебе. Она трогала тебя своими грязными руками, а я еще и подбадривала ее, не зная, что это была она. Она трогала тебя при мне! Она снова спровоцировала меня. Она снова затеяла грязную игру. И ты считаешь, что я должна ей это простить?

Эрик не отвечает. Он в шоке от того, что только что услышал.

– Это она была той женщиной, которая…

– Да, она. Эта гадина. Это она была в темной комнате! – в отчаянии кричу я.

Он ругается, шагая взад и вперед, и наконец произносит:

– Уже поздно. Пойдем спать.

– Ни хрена подобного. Мы разговариваем. Мне наплевать, который сейчас час. Мы с тобой ведем взрослый разговор, и я не позволю, чтобы ты его прервал, потому что ты не хочешь разговаривать на эту тему. Я тебе сказала, что эта шлюха снова нас обманула. Она снова грязно с нами сыграла.

Он нервно мечется по гаражу, понося все на свете.

Вдруг он задерживает на чем-то взгляд. Это мой желтый шлем. О нет! Я закрываю глаза, ругаясь про себя. Боже, только не сейчас! Эрик идет к своей цели и, откинув синий чехол, орет:

– Что здесь делает этот мотоцикл?

Я выдыхаю. Ночка становится все хуже и хуже. Подхожу к нему и отвечаю:

– Это мой мотоцикл.

Не веря своим глазам, он смотрит на меня, потом смотрит на мотоцикл и шипит:

– Это мотоцикл Ханны. Что он здесь делает?

– Мне его подарила твоя мать. Она знает, что я занимаюсь мотокроссом и…

– Это невероятно! Невероятно!

Понимая, о чем он думает, я говорю более мягким тоном:

– Эрик, послушай, Ханне нравился тот же вид спорта, что и мне, а у меня здесь нет своего мотоцикла и…

– Тебе не нужен здесь мотоцикл, ты не будешь здесь заниматься мотокроссом. Я тебе это запретил.

Меня это выводит из себя. Снова начинает колоть кожа на шее.

Да кто он такой, чтобы мне запрещать что-либо? Готовая развязать войну, отвечаю:

– Ты ошибаешься, малыш. Я и дальше буду заниматься мотокроссом. Здесь, там и где только мне захочется. И чтобы ты знал, я уже ездила однажды утром с твоим кузеном Юргеном и его друзьями. Со мной что-нибудь случилось? Ничегошеньки!.. Ты, как всегда, все слишком драматизируешь.

Из его глаз сыплются молнии. Я знаю, что поступаю плохо, ведь сама подливаю масла в огонь, но поделать ничего не могу. Такая вот я несдержанная! Эрик смотрит на меня, кивает головой и, прикусив губу, спрашивает:

– И ты от меня все это скрывала?

– Да.

– Почему? Я считал, что первое, о чем мы друг друга попросили, когда снова сошлись, это была искренность, разве не так, Джудит?

Я не отвечаю. Не могу. Он прав. Я самая худшая. У меня покалывает шея. Опять эти пятна! Вдруг двери гаража открываются и появляются Соня и Марта. Они смотрят на нас, и Соня говорит:

– Эй, вы, зачем вам нужны мобильные?

Я с удивлением смотрю на них – меньше всего я ожидала увидеть их здесь. Который сейчас час? Но Эрик кричит:

– Мама, как ты могла дать Джудит мотоцикл?!

Женщина смотрит на меня, и я вздыхаю.

– Сынок, успокойся. Этот мотоцикл стоял у меня дома без дела, а когда Джудит сказала, что она, как и Ханна, занимается мотокроссом, я решила ей его подарить.

Эрик фыркает и опять орет:

– Сколько раз я вам еще должен объяснять, чтобы вы не вмешивались в мою жизнь?! Сколько?!

– Эрик, прости… Но это моя жизнь! – раздраженно уточняю я.

Увидев выражение лица своего брата, Марта смотрит ему в глаза и громко замечает:

– Во-первых, не кричи так на маму. Во-вторых, Джудит уже взрослая девочка. Она сама знает, что она может, а чего не может делать. В-третьих, если ты хочешь жить под стеклянным колпаком, это не значит, что мы все тоже должны это делать.

– Помолчи, Марта! Помолчи! – рычит Эрик.

Но сестра подходит к нему и добавляет:

– Нет, я не буду молчать. Вас было слышно во всем доме. И должна тебе сказать, что вполне естественно, что Джудит не сказала тебе ни о мотоцикле, ни о других вещах. А как бы она тебе рассказала? С тобой же не поговоришь. Ты дон Приказ и Повеление. Нужно делать только то, что тебе нравится, или катиться к черту. – И, повернувшись ко мне, она говорит: – Ты рассказала ему о нас с мамой?

Я отрицательно качаю головой, а Соня, приложив руку ко рту, шепчет:

– Доченька, ради всего святого, помолчи.

Не веря своим ушам, Эрик смотрит на нас. Его выражение лица становится все мрачнее и мрачнее. Он снимает пальто. Ему становится жарко. Он кладет его на капот машины, упирает руки в бока и, угрожающе на меня глядя, спрашивает:

– Ну и что еще ты не рассказала о матери и сестре? Какие другие секреты ты от меня скрываешь?!

– Сынок, не кричи на Джудит. Бедняжка.

Я не могу произнести ни слова. У меня язык прилип к небу, а Марта выкладывает все как есть:

– Чтобы ты знал, мы с мамой уже несколько месяцев ходим на курсы парашютистов. Все! Я тебе это сказала. Теперь можешь злиться и кричать. Это, братец, у тебя получается лучше всего.

Надо видеть лицо Эрика.

– Парашютистов?! Вы обе сошли с ума?

Они вдвоем отрицательно машут головой, и вдруг в гараж заходит Симона с перекошенным лицом и говорит:

– Хозяин, Флин плачет. Он хочет, чтобы вы поднялись к нему.

Эрик смотрит на женщину и говорит:

– А почему Флин не спит в такое время? – Делает один шаг, но потом резко останавливается, смотрит на сестру и мать и спрашивает: – Что случилось? Что вы делаете здесь в такой час?