Жить, чтобы любить Донован Ребекка
– Да ладно тебе, – сладко потягиваясь, ответила Сара. – Эм, мне правда стыдно, что вчера я тебя бросила.
Но я только пожала плечами. Вспоминать вчерашнее как-то не слишком хотелось.
– Да уж, наверное, я теперь не скоро пойду на такую вечеринку.
– Ты права. Значит, Эван, а? Ведь между вами на самом деле что-то происходит. Да? – Сара провела рукой по волосам и села, подложив под спину подушку.
– Нет, – ответила я. – То есть теперь я с ним разговариваю. Или разговаривала. Неизвестно, что он будет обо мне думать после вчерашнего?!
– Не сомневаюсь, что он по-прежнему тобой интересуется. Только, ради бога, не смей прекращать с ним общаться. Уж не знаю, что там вчера между вами произошло, но уверена, что он вел себя благородно. Дай ему шанс. Постарайся с ним подружиться. На худой конец, сможешь срывать на нем свое дурное настроение. Будет у тебя вместо боксерской груши. Похоже, он из тех, на кого, в отличие от других, ты сможешь спускать всех собак, – произнесла она с таким видом, будто это большая честь – получить от меня выволочку, и заглянула мне в глаза, чтобы проверить, все ли я поняла.
Я лишь слабо улыбнулась, попытавшись переварить ее слова. Но Сара и не рассчитывала получить ответ. Она откинула одеяло и спустила ноги на пол.
– Ладно, пора доставить тебя обратно в ад, пока дьявол не догадался, что тебя нет дома.
И это действительно было бы смешно, если бы не было так грустно.
Когда я вошла в заднюю дверь, дом показался мне странно притихшим. Грузовичка Джорджа на подъездной дорожке не было, и я поняла, что он отправился с детьми за субботним кофе с пончиками. Значит, онадома, и у меня внутри сразу все оборвалось. И чтобы избежать неприятной встречи, я стала бочком пробираться в свою комнату.
Но уже у самой двери меня остановила резкая боль в голове. Она намотала на кулак пук моих волос, резко дернула назад, и голова, совсем как у тряпичной куклы, беспомощно откинулась.
– Ты что, надеялась, будто я не узнаю, что ты вчера была на игре?! – прошипела она мне в самое ухо. – Ну как, поимела, наверное, всю футбольную команду? – спросила она и с неожиданной силой ударила меня головой о косяк.
От пронизывающей боли перед глазами сначала все поплыло, а потом, когда я попыталась сфокусировать взгляд, запрыгали черные мушки. Не успела я выпрямиться, как она снова схватила меня за волосы, впечатав лицом в дверную раму. Острый угол рассек мне лоб с левой стороны. Лицо сперва точно обожгло, затем по щеке потекло что-то теплое.
– Так вот, запомни раз и навсегда. Я жалею о каждой секунде, что ты провела в моем доме, – презрительно бросила Кэрол. – Ты жалкая, никчемная бродяжка, и, если бы не твой дядя, я с удовольствием захлопнула бы дверь у тебя перед носом, когда твоя алкоголичка-мать бросила тебя. Да что там говорить, если даже онатебя на дух не переносила!
Я сползла по стене, рухнув на пол рядом с сумками. Что-то упало мне на колени. Голубая футболка, которую я во вторник надевала на игру.
– Приведи себя в порядок, пока они не вернулись, и постирай белье. Оно воняет. Советую тебе до моего возвращения из магазина сделать всю работу по дому и убраться от греха подальше, чтобы мои глаза тебя не видели, – напоследок пригрозила она.
Затем я услышала, как подъехал грузовик, хлопнула задняя дверь. Дом наполнился детским смехом. Мне не хотелось, чтобы они меня видели в таком состоянии, а потому я неловко протолкнула сумки в комнату и попыталась встать на ноги. Держась за стенку, с трудом проковыляла в ванную. До меня донесся звонкий голосок Лейлы:
– Мама, а мы пончики принесли!
Пытаясь остановить кровотечение, я заткнула пульсирующую рану футболкой. В голове звенело, я едва стояла на ногах. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Тогда я оперлась о раковину и принялась равномерно дышать, чтобы хоть как-то прийти в себя. На то, чтобы выпрямиться, у меня ушла целая минута. Головокружение вроде бы прошло, но висок то и дело пронзала невыносимая боль.
Потом я медленно убрала футболку. Левая половина лица была залита кровью, кровь стекала по шее, впитываясь в воротник водолазки. Я заткнула рану салфетками, а футболку прополоскала в холодной воде. Вытерла подсыхающую кровь мокрой футболкой и только тогда обнаружила глубокий порез над левым глазом. Не слишком большой, он тем не менее здорово кровоточил. Я снова прижала футболку к ране и принялась рыться в аптечке в поисках пластыря. Нашла два пластыря в форме бабочки и, наложив их друг на друга, соединила края пореза в слабой надежде, что не останется шрама.
На лбу, у линии волос, красовалась здоровенная шишка, которая прямо на глазах становилась фиолетовой. Но потрогать ее я не решилась, поскольку у меня и так от боли из глаз текли слезы. Конечно, не мешало бы приложить к шишке лед, но у меня не было возможности его взять, не привлекая к себе внимания детей.
Я прислонилась к стене напротив зеркала и закрыла глаза, не в силах справиться с катившимися по щекам слезами. Постаралась глубоко и ровно дышать, чтобы сдержать рвавшийся из груди крик. Перед глазами до сих пор стояла картина происшедшего. Ведь я не слышала, как она подкралась ко мне сзади. Значит, она специально меня подкарауливала.
Несмотря на титанические усилия быть незаметной, мне никак не удавалось избегать встреч с ней, а гнев ее пощады не знал. Я горела желанием уничтожить ее, мои мокрые от слез глаза яростно сверкали.
Я посмотрела на окровавленную футболку, которую держала в руках. Кэрол жестоко избила меня вовсе не из-за футбольного матча или моего грязного белья, ведь, кроме меня, это никого не касалось. Я прекрасно знала, что стоит мне сделать телефонный звонок или открыть дверь в кабинет школьного психолога, чтобы произнести одну-единственную фразу, – и все будет кончено.
Но потом из кухни послышался заливистый смех Лейлы, сопровождаемый сдержанным хихиканьем Джека. Похоже, онасказала им что-то смешное. Для малышей тоже все будет кончено, и нанесенный урон станет невосполнимым. Нет, я не вправе ломать им жизнь. Кэрол нежно любила детей, и я не могла позволить, чтобы из-за меня их разлучили с родителями. Я судорожно сглотнула, стараясь прийти в себя, но слезы упрямо продолжали течь по щекам.
Тогда я открыла шкафчик под раковиной, где хранились моющие средства. Судорожно всхлипывая, отмыла дрожащими руками ванну. От безуспешных попыток сдерживать слезы голова раскалывалась. Болела буквально каждая клеточка тела.
К тому моменту, как раковина была до блеска надраена, я снова впала в привычное оцепенение. Стояла и тупо смотрела на струю воды, смывавшую химикаты и кровь. Мятежные мысли улеглись, в голове было абсолютно пусто.
– Вернусь через пару часов, – раздался голос Кэрол, а затем громко хлопнула входная дверь.
Малыши смотрели в гостиной телевизор. Джорджа пока было не видно и не слышно.
Я посмотрелась в зеркало, машинально стерла прилипшую к пластырю засохшую кровь и вышла из ванной. Полезла было в стенной шкаф в коридоре за веником и шваброй, но тут из-за угла появился Джордж. При виде меня у него округлились глаза. Правда, испуг быстро прошел.
– Что, ударилась головой? – небрежно спросил он.
– Да, вот что бывает, когда читаешь на ходу, – промямлила я, ведь он был готов услышать все, кроме правды.
– Не мешало бы приложить лед, – посоветовал он.
– Ммм… – промычала я и пошла продолжать уборку.
Когда с делами было покончено, я вернулась в свою комнату, где с удивлением обнаружила на письменном столе мешочек со льдом.
Приложив к шишке лед, я выглянула из окна во двор. Джейк с Лейлой гонялись за Джорджем, и я поняла, что обречена на вечное молчание в своем аду.
Около полуночи я в ужасе проснулась. Под головой была смятая подушка, рубашка промокла от пота. Задыхаясь, я лихорадочно обвела глазами комнату, чтобы стряхнуть с себя остатки ночного кошмара. Мне снилось, будто я тону, ухожу с головой под воду и захлебываюсь. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы понять, что я все еще жива, а воздух без труда наполняет легкие. Однако уснуть мне удалось только на рассвете.
Разбудил меня грубый стук в дверь.
– Ты что, целый день собираешься дрыхнуть?! – послышался ее лающий голос.
– Уже встаю, – прохрипела я, молясь про себя, чтобы она не вошла в комнату.
Электронные часы показывали половину девятого. Надо успеть помыться до девяти – иначе придется обойтись без душа. Я медленно села на кровати, пульсирующая боль в голове напомнила о ночном кошмаре. Необходимо срочно раздобыть лед и приложить его к шишке, чтобы она хоть немного рассосалась к завтрашнему дню. Хорошо хоть вокруг раны на лбу не образовалось кровоподтека. А челка – спасибо Саре! – ее скроет.
Собрав вещи, я незаметно проскользнула в ванную. Мытье головы обернулось сущим мучением. От стальной хватки Кэрол пострадали волосы на затылке, а на месте, где она вырвала несколько прядей, запеклась кровь. Мне было так плохо после удара лбом о косяк, что сперва я даже не обратила внимания на боль в затылке. Я попыталась кончиками пальцев намылить макушку шампунем, но это превратилось в настоящую пытку. Тогда я, не дожидаясь привычного стукав дверь, поспешно выключила воду и принялась одеваться. Я осторожно вытерла голову полотенцем, но расчесать волосы оказалось еще сложнее, чем вымыть. От каждого прикосновения щетки у меня на глаза наворачивались слезы. А уж о том, чтобы высушить волосы феном, не могло быть и речи. Значит, завтра придется идти в школу с немытой головой, таким вот огородным пугалом. Но во второй раз эту пытку я точно не вынесу. Я сидела над учебником по тригонометрии, когда услышала разговор Кэрол с Джорджем.
– Она в курсе наших планов на сегодняшний день? – поинтересовалась Кэрол.
– Да, я ей вчера сказал, – ответил он. – Она собирается в библиотеку и вернется к обеду.
– И что, ты действительно веришь, будто она идет в библиотеку? – В голосе Кэрол звучало плохо скрытое сомнение.
– А почему нет? – удивился Джордж.
Ответа Кэрол мне услышать не удалось.
– Я вернусь к часу дня, – наконец сказала она, а потом хлопнула задняя дверь.
– Хотите поиграть с Эммой во дворе? – спросил у малышей Джордж.
– Да! – дружно закричали они.
– Эмма! – позвал меня через закрытую дверь Джордж. – Ты не против поиграть с детьми на улице?
– Сейчас выйду, – схватив флисовую куртку, ответила я.
Остаток дня я провела просто замечательно. Мы с Лейлой и Джеком гоняли мяч на заднем дворе, который, если честно, был размером с почтовую марку. По сравнению с домом Сары жилище Джорджа и Кэрол выглядело более чем скромно. Мы жили в типичном для «средней Америки» месте, не имеющем ничего общего с Плезентвилем, воплощением которого были фешенебельные районы нашего города.
Джордж с Кэрол повели детей в кино, а я поехала на велосипеде в библиотеку. Полдня я прокорпела над домашним заданием: сперва в книгохранилище, а потом – в компьютерном зале, где печатала сочинение по английскому. И чтобы не пугать окружающих своим внешним видом, старалась избегать всяческого общения. Закончив с уроками, я решила позвонить Саре по платному телефону.
– Привет! – воскликнула она с такой радостью, словно мы тысячу лет не виделись. – Откуда звонишь?
– Я в библиотеке. Звоню по платному телефону.
– Ой! Сейчас приеду.
– Нет! – выпалила я, прежде чем она повесила трубку. – Я уже убегаю. Просто хочу тебя подготовить, чтобы ты завтра не слишком пугалась, когда меня увидишь.
– Что случилось? – взволнованно спросила Сара.
– Со мной все в порядке, – попыталась я ее успокоить. – Я упалаи разбила голову. У меня пластырь на лбу и небольшой синяк. Ничего страшного.
– Эмма! Что она с тобой сделала?! – в ужасе закричала Сара.
– Ничего. Я упала.
– Ну конечно упала, – согласилась Сара. – С тобой правда все в порядке?
– Да, все нормально. Мне пора идти. Увидимся утром.
– Ладно, – сдалась Сара, и я положила трубку.
Глава 8
Невезение
Когда я проснулась на следующий день, было самое обычное утро, но, посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что в моей жизни нет ничего обычного. С волосами творилось что-то кошмарное, значит в любом случае придется мыть голову. Я и так уже начала привлекать к себе слишком много внимания, и мне не хотелось, чтобы думали, будто я ночую под забором.
Голова по-прежнему болезненно пульсировала, правда, шишка на лбу почти рассосалась. Я стойко перенесла процесс мытья и расчесывания слипшихся волос, но, когда сушила их феном, у меня на глаза навернулись слезы.
Я искренне надеялась, что все как-нибудь обойдется. Но когда я села в машину, у Сары при виде меня отвисла челюсть. Она ни слова мне не сказала, а выражения ее глаз за огромными солнечными очками разобрать было невозможно. Она протянула мне аспирин и бутылочку воды. Да, похоже, меня ждет один из самых длинных дней в моей жизни.
– Спасибо, – сказала я, положив в рот две таблетки и запив их водой.
Несмотря на возникшее напряжение, я старалась вести себя естественно. Однако Сара на меня даже не взглянула. Тогда я посмотрела в зеркало, чтобы понять, что же ее так расстроило. Кровоподтеки были искусно залеплены пластырем и прикрыты пышной челкой.
– Ну ладно, – заявила я. – А теперь объясни, почему ты от меня отворачиваешься и все время молчишь?
– Эмма! – выдохнула она. – Ты только посмотри на себя!
– Что?! – возмутилась я, еще раз поглядев в боковое зеркало. – Мне кажется, я прекрасно все замаскировала.
– То-то и оно! – Ее голос дрожал. Казалось, еще немного – и она разревется. – Ты не должна ничего маскировать! Конечно, ты никогда не признаешься мне, в чем дело, но я совершенно точно знаю, что ты не падала! Может, хотя бы объяснишь, что стало поводом?
– Да какая разница? – еле слышно ответила я, поскольку не ожидала от нее такой болезненной реакции.
Я вовсе не собиралась делать вид, будто ничего не случилось, но мне не хотелось, чтобы она плакала.
– Для меня большая, – сдавленным голосом произнесла она, незаметно промокнув глаза салфеткой.
– Сара, не плачь, ради бога! – взмолилась я. – У меня все нормально. Клянусь.
– Что здесь может быть нормального? Ведь ты даже не сердишься.
– У меня было целых два выходных дня, чтобы это пережить, – призналась я. – Кроме того, я не должна сердиться. Не хочу давать ей повод торжествовать. Да, у меня не все так хорошо, – показала я на свою голову. – Но разве есть хоть какой-нибудь выход? Так что придется терпеть. И не плачь, пожалуйста! Мне становится только хуже.
– Извини, – прошептала она. Когда мы въехали на парковку, она сняла очки, стерла расплывшуюся под глазами тушь и натянуто улыбнулась: – Ну вот, я в порядке!
– А теперь скажи откровенно. Я действительно так ужасно выгляжу? Только честно.
– Тебе, конечно, здорово удалось все замаскировать, – ответила Сара. – Просто я знаю правду, и от этого мне не по себе.
На самом деле она не знала и половины.
– Если кто-нибудь что-нибудь будет говорить, а говорить обязательно будут, скажи, что я поскользнулась на мокром полу и ударилась головой о кофейный столик. – (Услышав мою легенду, Сара удивленно округлила глаза.) – А что, ты можешь предложить что-нибудь получше? – рассердилась я.
– Нет, – вздохнула она. – Оставь аспирин у себя. Он тебе еще пригодится.
– Ну как, готова? – поспешно сменила я тему.
Не хотелось, чтобы Сара расстраивалась, особенно из-за меня. Злиться и грустить было совсем не в ее характере. И я чувствовала себя не в своей тарелке.
Она тяжело вздохнула и кивнула.
Мои товарки по команде и самые отчаянные сплетницы все же спросили про травму, остальные только молча смотрели. Неприятно, конечно, но после своего провального выхода в свет я и так была притчей во языцех. Больше всего на свете мне хотелось снова стать человеком-невидимкой или хотя бы не знать о ходивших обо мне сплетнях.
Я шла в класс на урок английского и радовалась, что пришлось врать про падениетолько двум ученикам из трех. Усевшись на свое место, я достала сочинение, чтобы сдать мисс Эббот.
– Ну как, очень больно? – спросил Эван, успевший занять соседний стул.
И тут в класс вошла Бренда Пирс. Она направилась к своему месту рядом со мной и недовольно нахмурилась, обнаружив, что оно уже занято. Эван только вежливо улыбнулся и пожал плечами.
– Похоже, ты нажил себе врага, – проигнорировав его вопрос, сухо заметила я.
– Ничего, перебьется, – равнодушно бросил Эван. – Ну так что, голова не болит?
– Пришлось утром принять аспирин. Терпеть можно. Больно, только когда резко поворачиваешь голову, – неохотно призналась я.
– Вот и хорошо, – небрежно сказал Эван. Надо же, все спрашивали, что случилось, но никто, кроме Эвана, не догадался поинтересоваться, как я себя чувствую. – Как провела выходные? – прошептал Эван.
– Хорошо, – не глядя на него, ответила я.
Когда мы сдали сочинения, мисс Эббот начала объяснять, какую книгу хочет дать нам в качестве домашнего чтения. А еще она велела нам прочесть короткий рассказ, предложив начать прямо на уроке, после того как мы получим письменное задание.
– Ну так как, мы с тобой разговариваем или нет? – тихонько спросил Эван, когда мисс Эббот вышла из класса.
– Конечно, – удивленно посмотрела я на него. – Почему ты спрашиваешь?
– Тебя не поймешь. Поэтому я хочу быть уверен, что сегодня мы начнем не с чистого листа.
– Из меня плохой собеседник, – призналась я, уткнувшись в книгу.
– Знаю. – На лице его появилась ненавистная мне насмешливая ухмылка.
Но я решила не спрашивать, что означает его ухмылка, и до конца урока ни разу на него не взглянула. Не то у меня было настроение, чтобы отгадывать загадки и пытаться понять, кто такой этот Эван Мэтьюс. По крайней мере, не сегодня. Я просто хотела как-то пережить этот день, по возможности привлекая к себе минимум внимания. Ах, если бы все было так просто!
После урока английского Эван проводил меня до дверей художественного класса мисс Майер. Он больше не делал попыток со мной заговаривать. Но когда я шла по коридору, стараясь ни на кого не смотреть, то постоянно ловила на себе его встревоженный взгляд. Мне пришлось подавить в себе все эмоции, чтобы не чувствовать боли и унижения, не видеть косых взглядов, не слышать перешептываний у себя за спиной.
– Предлагаю вам сегодня прогуляться по территории школы, чтобы сделать фотографии для заставки к каждому месяцу календаря, – сообщила мисс Майер. – Снимки вывесят на стене в вестибюле для всеобщего обозрения. А потом путем голосования будут отобраны двенадцать лучших работ. Фотография, что наберет наибольшее число голосов, будет помещена на обложке календаря. У кого есть вопросы?
Класс притих. Тогда мисс Майер попросила помочь ей достать из шкафа фотокамеры.
– Ну что, берешься за обложку? – спросила я Эвана, стоявшего за моей спиной с собственной фотокамерой в руках.
– Я берусь сделать фотографию.
– Внимание! Через сорок минут все должны вернуться в кабинет и отдать мне фотокамеры, – объявила мисс Майер.
Весь класс дружно высыпал в коридор, который вел к выходу на задний двор. Я выбрала боковую лестницу, спустившись с которой можно было пройти на футбольное поле и теннисные корты.
– Можно мне с тобой? – спросил меня Эван.
Обернувшись, я безразлично пожала плечами. И он молча пошел за мной. Когда мы оказались во дворе, холодный воздух тут же обжег мне лицо. Легкий ветерок здорово бодрил, помогая выйти из ступора. Я остановилась, чтобы полюбоваться яркими красками листвы, а затем направилась в сторону футбольного поля.
– А что тебе сказали родители, когда ты в пятницу вернулся насквозь промокшим?
– Их не было дома, – небрежно махнул он рукой.
– А тебя что, не волнует, дома они или нет? – машинально спросила я, особо не рассчитывая на честный ответ, поскольку это, в общем-то, было не мое дело.
Но он ответил.
– Я привык. Хотя, пока брат не уехал в колледж, было гораздо легче, – сказал он и сразу задал встречный вопрос: – А ты что, живешь с дядей и тетей?
– Ага. – Я наклонилась сфотографировать поле через забор и слегка сместила объектив камеры, чтобы получить размытое изображение. Выпрямившись, я направилась в сторону рощи за трибунами.
– Похоже, тебе нелегко приходится? – небрежно поинтересовался Эван, словно заранее знал ответ.
– Да, нелегко, – согласилась я.
У меня не было необходимости лгать, по крайней мере пока. Мы оба балансировали у опасной черты, но до конца так и не раскрылись.
– Держат в узде? – Еще один вопрос, больше похожий на утверждение.
– Угу, – отозвалась я, продолжая снимать зеленую листву, кое-где тронутую красным и оранжевым. – А вот тебя-то уж точно в узде не держат.
– Думаю, да.
И тут внезапный порыв ветра растрепал мне челку, обнажив лоб. Эван вздрогнул, точно от удара под дых. Я невольно покраснела, так как только сейчас поняла, что он даже не подозревал о моей ране на лбу.
– Похоже, тебе не слишком везет? – спросил он.
– Все относительно, – ушла я от прямого ответа на вопрос и попыталась поправить челку, чтобы скрыть багровые следы своего невезения. И, решив сменить тему, поинтересовалась: – А сколько у тебя братьев и сестер?
– Только один брат. Джаред. Студент первого курса Корнельского университета. А у тебя?
– Родных нет, только двоюродные. Они еще маленькие. Твой брат похож на тебя?
– Совершенно не похож. Он очень спокойный, музыку любит больше, чем спорт, и вообще у него легкий характер.
При этих словах я невольно улыбнулась. Эван ответил мне теплой улыбкой, а мое сердце вдруг встрепенулось и вышло из сонного состояния, в котором пребывало два долгих дня.
– Скажи, в какой колледж ты собираешься поступать? – задал очередной вопрос Эван.
– Еще не выбрала. Есть несколько в Калифорнии и один в Нью-Йорке. Конечно, я очень хотела бы поступить в Стэнфорд, если меня туда примут.
– Слышал, во вторник они приезжали посмотреть, как ты играешь.
Я кивнула и нацелила камеру на живописный куст, взяв крупным планом опавшие листья.
– А ты куда хочешь поступить?
– Очевидно, в Корнельский университет. Правда, кое-кто из моих друзей собирается учиться в Калифорнии, и может статься, что я туда вернусь. Хотя я еще ничего толком для себя не решил.
И вот так, перебрасываясь осторожными вопросами, мы проговорили все сорок минут, отпущенных нам на съемку.
– В пятницу вечером у тебя игра. Так? – сказал он, когда мы уже поднимались по лестнице.
– Да.
– И чем ты занимаешься в перерыве до начала игры?
– Ну, остаюсь в школе делать домашнее задание или типа того.
– А хочешь сходить куда-нибудь поесть? – спросил он, когда мы подошли к двустворчатой двери в вестибюль. Я остановилась, мое сердце тоже. Эван лукаво ухмыльнулся и добавил: – И кстати, чтобы расставить все точки над «i», считай, что это свидание.
Ну все, теперь у меня произошла остановка дыхания.
– Хорошо, – не в силах пошевелиться, прошептала я.
Неужели я только что согласилась пойти на свидание?!
– Здорово! – ослепительно улыбнулся он, и мое ожившее сердце забилось так сильно, что закружилась голова. – Увидимся на тригонометрии. – И Эван, не заходя в художественный класс, пошел дальше по коридору.
Положив фотокамеру на место, я на нетвердых ногах направилась к своему шкафчику.
– Что означает твоя ухмылка? – словно издалека послышался голос Сары.
Я перевела на нее взгляд, сразу не сообразив, что стою и глупо ухмыляюсь.
– Потом расскажу. – Ухмылка превратилась в улыбку.
– Терпеть не могу, когда ты так говоришь, – рассердилась Сара, понявшая, что на полноценный допрос у нее не хватит времени.
А я схватила учебники и побежала на химию.
Урок тянулся мучительно долго. Я что-то там конспектировала и вместе с соседкой делала опыты для лабораторной работы. При этом я постоянно смотрела на часы, причем каждый раз с досадой обнаруживала, что прошло всего пять минут. Но вот, слава богу, прозвенел звонок.
– Надеюсь, ты себя уже лучше чувствуешь, – заметила моя соседка. А когда я недоуменно наморщила лоб, добавила: – Ты сегодня явно где-то витаешь.
В ответ я лишь усмехнулась, еще больше сбив ее с толку.
Эван уже подкарауливал меня у шкафчиков.
– Прости, решил подождать тебя не в классе, а здесь, – объяснил он.
Но я не успела ответить, так как в этот момент к своему шкафчику подлетела Сара.
– Привет, Эван! – поздоровалась она, бросив на меня подозрительный взгляд.
Я сделала серьезное лицо и поспешила скрыться за дверцей шкафчика.
– А теперь скажи мне, что тебе все-таки разрешают делать? – поинтересовался Эван, когда мы уже вместе шли по коридору.
– Мало что, – сразу перестала улыбаться я.
– Но ведь тебе не запрещают участвовать в жизни школы. Так? – то ли спросил, то ли констатировал он, пытаясь получить полную картину.
– Нет, конечно. С условием, что меня подбросят до дома, где я должна быть не позднее десяти часов вечера.
– А если ты, как положено, вернешься домой к десяти часам, они смогут узнать, что тебя не было в школе?
У меня противно засосало под ложечкой. Я догадалась, куда он клонит, но мне об этом было даже страшно подумать.
– Не знаю. А почему ты спрашиваешь? – попыталась я понять, что у него на уме.
– Да так, интересно, – ответил он, думая о чем-то своем.
По дороге на урок анатомии Эван продолжил допрос:
– Скажи, а ты когда-нибудь делала что-нибудь такое, что тебе не следовало бы делать?
– Что, например?
Наш разговор явно принимал опасное направление.
– Например, говорила, что идешь в библиотеку, а вместо этого шла в кино.
Я смотрела на него расширившимися от страха глазами. От одной только мысли, что такое возможно, мне стало дурно.
– Догадываюсь, что нет.
Мое молчание говорило само за себя.
– О чем ты думаешь? – обретя дар речи, спросила я.
– Пытаюсь представить.
– Что именно?
– Нас, – коротко бросил он, входя в класс.
У меня перехватило дыхание, я на ватных ногах дошла до своего места и тяжело опустилась на стул. Он ставил меня в тупик. И вообще, нельзя же без предупреждения говорить подобные вещи!
– Мистер Мэтьюс, не могли бы вы пересесть к мисс Томас? – попросил учитель анатомии мистер Ходжес. – Ее соседка больше не посещает наши занятия, а место за столом не должно пустовать, особенно во время лабораторных работ по препарированию.
Услышав заявление мистера Ходжеса, я поспешно опустила голову, чтобы никто не заметил, как я покраснела.
– Привет! – сев за мой стол, произнес Эван так, будто видит меня впервые.
– Привет! – смущенно улыбнулась я.
После того как мистер Ходжес начал читать лекцию о строении руки человека, я быстренько написала на чистом листе бумаги: «Так что, по-твоему, ты и я – это мы?»
«Еще нет», – написал в ответ Эван.
По-прежнему не понимая, что он этим хочет сказать, я сердито насупилась. Тогда он написал: «Но я к этому готовлюсь».
Я прямо-таки похолодела от неожиданности. На лице Эвана играла довольная ухмылка. Но мне было не до смеха. От его вопросов и ответов кружилась голова. Я сунула записку в папку и уставилась в тетрадку, занавесив волосами пылающее лицо.
– Увидимся позже, – бросил Эван после окончания урока и поспешно ушел, а мне оставалось только удивленно смотреть ему вслед.
Я понимала, что в его каверзных вопросах и безумных заявлениях был какой-то тайный смысл, которого мне пока не дано было постичь.
Сара уже поджидала меня у шкафчиков. Но я, ни слова не говоря, стала выкладывать учебники. Я прекрасно знала, чего она от меня ждет.
– Ты не смеешь так со мной поступать, – обиженно произнесла она.
– Как прошло твое свидание с Джейсоном? – попыталась я перевести разговор.
– На этот раз ты от меня так легко не отделаешься! – Сара и не думала шутить, что было совершенно на нее непохоже. – Сейчас не обо мне речь.
Читать бесплатно другие книги:
