Все истории о червячке Игнатии и его друзьях. Шесть книг вместе Кротов Виктор
– Конечно, земляной, – подтвердил невидимый Дув-Дув. – Вы же земляной работой занимаетесь. А я занимаюсь воздушной работой, и мне пора лететь дальше. Дышать всем нужно. Пока!..
«Да, наверное, я больше земляной червячок, чем дождевой, – подумал червячок Игнатий. – Впрочем, дело не в названии, а в том, каким главным делом занимаешься».
Всё-таки ему нравилось называться дождевым червячком. Ведь так приятно полежать под дождём после работы!..
Камешки на продажу
Червячок Игнатий, как обычно, нарыхлившись земли, читал у себя в норке книгу про остров сокровищ. От этого занятия его оторвал паук Пафнутий, который решил забежать в гости просто так.
– Подумать только, все вокруг торгуют! – удивлялся он. – Я бы тоже стал торговцем, да мне нечем торговать, кроме своей паутины. Только она мне самому нужна.
– А я вот как раз читал про всякие богатства и тоже думал про торговцев, – сказал червячок Игнатий. – Клады мне ещё не попадались. Но в земле много всякого интересного можно встретить. Хотя бы камешки разные красивые. Если поторговать ими и если от этого много денег будет, я бы новых книжек накупил. И большущий чайный сервиз для гостей. И ковёр, чтобы все на нём сидели, когда много народа собирается…
– Вот и поторгуй камешками, – поддержал его паук Пафнутий. – Пусть у меня хоть один богатый друг будет.
Набрал червячок Игнатий множество всяких замечательных камешков, отмыл их как следует и разложил на пятачке среди колючих кустов. Люди туда не забирались, а для насекомых и других малых существ это была очень оживлённая площадь. Пчёлы торговали здесь мёдом, муравьи строительными материалами, лягушки кувшинками.
Первым покупателем у червячка Игнатия оказалась божья коровка Пятнашка.
Она прямо дрожала от восторга.
– Ах, какие камешки! Особенно вон тот, дай-ка мне взглянуть на него. И вот этот, и вот этот!.. Выбрав несколько камешков, Пятнашка обнаружила, что у неё совершенно нет денег.
– Да ладно, – сказал червячок Игнатий. – Неужели я тебе их так не подарю? Возьми, пожалуйста. Мне так приятно, что они тебе понравились.
И жук Дормидонт присмотрел себе три хороших ровных камешка. Ему червячок Игнатий тоже хотел отдать их просто так, ведь они с ним дружили, но жук Дормидонт не согласился.
– Нет, червячок Игнатий. Ты пришёл продавать камешки. Я хочу их купить. Вот и скажи, сколько они стоят. А подарки ты мне будешь дарить на день рождения.
Червячок Игнатий замялся.
– Понимаешь, жук Дормидонт, я не знаю, сколько они стоят. Придумай сам, сколько заплатить.
Жук Дормидонт подумал, отдал червячку Игнатию деньги за свои камешки и сказал ему, какую цену назначать для остальных.
– Если кто-то немного поменьше захочет заплатить, соглашайся, – сказал он на прощание. – А если намного меньше – откажись. Уж если взялся торговать, делай это как следует.
Два следующих покупателя – пара зелёных кузнечиков – не торговались. Вот только они деньги оставили дома. Ах, как они жалели об этом. Ведь все эти чудесные камешки скоро будут проданы, и им ничего не достанется.
– Ах, какая жалость! Ах, какая жалость! – трещали кузнечики.
– Да ничего, вы возьмите то, что вам нужно, а деньги потом принесёте, – предложил червячок Игнатий.
– Прекрасная идея! Спасибо, спасибо! Мы сейчас же вернёмся. Прыг-прыг – и мы снова здесь! – обрадовались кузнечики.
Они схватили приглянувшиеся им камешки и упрыгали. Странно, но больше червячок Игнатий их не видел. Наверное, что-то случилось с ними по дороге. Бедные кузнечики!..
Потом к червячку подлетел трутень.
– Кто тут тебя защищает? – спросил он.
– Никто. А зачем меня защищать? – удивился червячок Игнатий.
– Ну, всякие хулиганы бывают. Напасть могут, побить, товар твой попортят.
– Да что с моими камешками будет, – засмеялся червячок Игнатий.
– С камешками, может быть, ничего и не будет, а вот с тобой… – Трутень придвинулся к червячку Игнатию и стал грозно вращать глазами. – Я тебя защищать буду.
– Ну ладно, хорошо, спасибо, – поспешил согласиться червячок Игнатий. Ему показалось, что трутень немного сумасшедший, и он хотел поскорее от него отделаться.
Но трутень не улетал.
– Вот и договорились, – сказал он. – Давай плати.
– За что? – не понял червячок Игнатий.
– За то, что я тебя защищаю, – объяснил трутень. – А вот эти вот камешки я на память возьму…
– Ага! Опять к торговцам пристаёшь! – раздался строгий голос, и к ним приблизились два жука-пожарника, наводившие порядок.
Трутень съёжился и торопливо забормотал:
– Да нет, мы просто так болтаем, по-приятельски.
– Знаем, знаем мы твои приятельские разговоры, – захохотали жуки.
Но трутня уже и след простыл.
– Если ещё будет приставать, скажи нам. Мы ему покажем! – пообещали охранники порядка червячку Игнатию. – А чем ты тут торгуешь? Разрешение у тебя есть?
Разрешения у червячка Игнатия не было. Но жуки-пожарники выбрали себе по парочке красивых камешков и, ни о чём больше не спрашивая, отправились дальше…
Когда вечером червячок Игнатий собрался возвращаться, денег у него было совсем немного. На краю торгового пятачка он увидел бабочку. Крылья у неё были помяты, пыльца с них осыпалась. В руках у неё была коробочка, куда прохожие бросали мелкие деньги. В эту коробочку червячок Игнатий и сунул всё, что заработал.
«У меня ведь есть ещё и непрочитанные книги, так что же мне новые покупать? – размышлял он на обратном пути. – Их и ставить-то негде, полок не хватает… А гости мои и без ковра чудесно устраиваются… И чай можно, как и раньше, из простых стаканов пить. Были бы разговоры интересные. Так что мне деньги вроде бы и не нужны. С чего это мне вдруг захотелось богатым стать? Чтобы золотую норку себе сделать, что ли? Так в ней холодно будет, скользко и неприятно…»
Представив себе золотую норку, червячок Игнатий ужаснулся и с облегчением проскользнул в свою земляную норку, тёплую и уютную.
«Вот только паука Пафнутия жалко, – думал он, засыпая. – Так и не появилось у него богатого друга».
Вертолётное мужество
Червячок Игнатий часто думал о том, какие свойства мешают ему жить. Вот и в это тихое утро он лежал возле своей норки и вспоминал о том, как вчера испугался громадного серого великана, который подкрадывался к нему. Это оказалась всего-навсего тень паука Пафнутия, просто уличный фонарь увеличил её до жуткого вида.
«Как же научиться не бояться? – спрашивал себя червячок Игнатий. – Или хотя бы не бояться понапрасну. Может быть, пойти на какие-нибудь курсы бесстрашия? Сейчас много всяких таких… Как же они называются? То ли брифинги, то ли трекинги… А, вспомнил, тренинги! Там же люди ТРЕНИруются на всякие полезные свойства. Интересно, есть ли тренинги для червячков?.. Если есть…»
И тут вдруг откуда-то сверху донёсся странный (и к тому же довольно страшный) рокот. Он нарастал так стремительно, что ещё до того, как червячок Игнатий начал обдумывать, что бы это значило, он уже оказался в своей норке с захлопнутой дверкой-листочком. Червячок успел ещё перед этим ощутить резкий порыв ветра.
Ветер и сейчас бушевал снаружи, а рокот превратился в грохот. Потом всё стало утихать.
Червячка Игнатия прямо трясло от испуга. «Ну вот, – подумал он, – на каком же брифинге можно от этого избавиться? А главное – ещё непонятно, стоило ли так бояться».
Чтобы определить степень необходимости испуга, он тихонько отодвинул листик, закрывающий вход в норку. Ничего себе! Невдалеке от норки стоял настоящий вертолёт!
Винт уже не вращался (так что ветра не было), мотор был выключен (так что рокот-грохот прекратился), поэтому червячок Игнатий решил сделать перерыв в страхе и вылез наружу.
Он знал, по картинкам в книгах, что бывают вертолёты гораздо больше. Этот был всего на двоих человек и почти весь прозрачный. «Да, не очень-то он годится, чтобы бояться его, – решил червячок Игнатий. – Может быть, наоборот, использовать его для трекинга против страха, то есть для тренинга?..» И он стал обдумывать эту мысль.
Пилот вертолёта сидел на траве, положив рядом свой кожаный шлем, и разговаривал по мобильнику.
– Да. Да. Нет. Точно говорю: пробная аварийная посадка прошла нормально. Заодно корреспондент побежал в соседний магазинчик ещё фотоплёнок купить. Запас, говорит, маловат оказался, слишком виды красивые. Как вернётся, стартуем. Да. Нет. Нет, никого не испугали, никто не всполошился. Только с одного балкона нам помахали. Простынёй. Или просто сушить вешали… Да. Да. Вон корреспондент идёт. Скоро взлетаем…
Пилот говорил ещё что-то, но червячку Игнатию, который уже всё обдумал, стало ясно, что нужно действовать, не откладывая.
Он подполз к шлему, лежавшему на траве, залез на него и выбрал себе удобное место за каким-то длинным ремешком.
И вовремя! Пилот подобрал шлем, надел его, потянулся и спросил у подошедшего мужчины с бородкой, увешанного фотоаппаратами:
– Удалось?
– Да, да, запасся. Можно дальше лететь.
Они заняли свои места, и пилот включил двигатель. Ветра внутри не было, зато шума хватало. К тому же всё в кабине, включая пилота и его шлем (а значит, и червячка Игнатия) тряслось мелкой дрожью.
«Ничего, ничего, – успокаивал себя червячок. – Теперь же я трясусь не от страха, а просто так. Ух ты!..»
Вертолёт оторвался от земли, его качнуло, и он стал быстро набирать высоту.
Внутри у червячка Игнатия всё замерло, но он быстро сказал себе, что и это не страх, а всего лишь такое особое поведение организма. Он высунулся из-за ремешка и увидел, что они действительно находятся в небе. Ему удобнее было смотреть не вперёд, а в прозрачную крышу кабины, поэтому вид на небо у него был превосходный.
И вдруг червячок Игнатий увидел над вертолётом, немного впереди и слева, растерянного голубя, который отчаянно махал крыльями, не зная, как спастись от устрашающего вертолётного винта.
– Вправо, вправо! – закричал червячок Игнатий изо всех сил, сообразив, что это единственный шанс для голубя уцелеть.
Пилот, не успев сообразить, откуда доносится команда, тут же её выполнил. Вертолёт резко свернул вправо, и голубь ошарашенно метнулся от него подальше.
– Ничего себе, чуть в голубя не врезались! – воскликнул пилот. – Минутку… Это не вы мне крикнули «вправо»?
– Нет, не я, – ответил корреспондент.
– Да, я, – ответил червячок Игнатий.
– Ничего не пойму! Кто сказал «да»?! – закричал пилот.
– Это я, меня зовут червячок Игнатий, – и червячок свесился со шлема так, чтобы пилот смог его заметить.
– Ой! – пилот закатил глаза вверх, но потом догадался снять шлем и положить его себе на колени. Увидев говорящего червячка, он испытал одновременно удивление и облегчение: – Фух-х, как я испугался… Я сначала подумал, что это мой собственный внутренний голос. А потом понял, что он сверху доносится, и страшно стало.
– Неужели и вам бывает страшно? – не поверил червячок Игнатий. – Вы же ветролётчик!
– Бывает, бывает, – улыбнулся пилот.
– Только я не ВЕТРОлётчик, а ВЕРТОлётчик, но это всё равно. А ты молодец! Спас вертолёт от столкновения.
Червячок Игнатий подумал, что спасал-то он, прежде всего, голубя, но не стал разочаровывать лётчика.
Пилот с корреспондентом принялись расспрашивать червячка Игнатия о том, как он попал в вертолёт.
– Всё правильно, – сказал пилот. – Вертолёт – это самый лучший тренинг от страха… Впрочем, говорящий червячок – это тоже неплохо.
Потом пилот предложил корреспонденту пофотографировать червячка Игнатия и сделать о нём репортаж.
В ответ корреспондент расхохотался:
– Ха-ха-ха! Кто же мне поверит, если я начну рассказывать про говорящего червячка? Ха-ха-ха!.. Ой, извини, червячок Игнатий! Я не хотел тебя обидеть.
– Вы меня вовсе не обидели, – учтиво ответил червячок. – Наоборот. Если бы я, к несчастью, прославился, мою норку непременно затоптали бы толпы любопытных. Нет уж, пусть лучше в меня не верят.
– Кстати, о твоей норке, – спохватился пилот. – Как же ты туда вернёшься? Ведь наш аэродром километров за пятьдесят от неё.
Червячок попробовал поглядеть вниз, чтобы сориентироваться, но понял, что вряд ли он увидит отсюда свою норку.
– Я пока об этом не думал, – сказал он. – Но не сомневаюсь, что эта проблема имеет какое-то подходящее решение.
Пилот с уважением глянул на червячка Игнатия и подумал, что если бы он сам умел так выражаться, то его давно сделали бы, по меньшей мере, начальником аэродрома. И тут он сообразил, что надо было бы отблагодарить червячка Игнатия за спасение вертолёта от столкновения с голубем.
– Я тебя отвезу домой, червячок Игнатий, – сказал он и развернул вертолёт обратно.
Через несколько минут они приземлились на прежнем месте.
– Большое спасибо за помощь в проведении тренинга, – сказал червячок Игнатий на прощание, не обращая внимания на рокот мотора и ветер от винта. – Наверное, я теперь уже никогда не испугаюсь вертолёта. И летать мне очень понравилось.
Пилот кивнул головой:
– Если у нас снова будет тренинг на аварийную посадку, я обязательно постараюсь приземлиться здесь и пригласить тебя полетать. А теперь нам пора. До свидания, червячок Игнатий! Приятно было познакомиться.
Червячок Игнатий попытался зазвать пилота и корреспондента попить чаю у него в норке, но они отказались. Всё-таки им нужно было уже торопиться.
Выставка за стеклом
Откуда взялась эта большая стеклянная банка, никто не знал. Ещё вчера её не было, а сегодня она лежала на боку совсем недалеко от норки червячка Игнатия. Когда он гулял вместе с божьей коровкой Пятнашкой и жуком Дормидонтом, они обнаружили это замечательное помещение и сразу же стали обсуждать, как его использовать.
– По-моему, нужно устроить здесь дискотеку! – воскликнула божья коровка Пятнашка. – Те, кто внутри, танцуют, а те, кто снаружи, смотрят на это.
– Только бы тебе всякие танцы-шманцы устраивать, – проворчал жук Дормидонт. – Здесь можно парник сделать и всякие полезные витамины выращивать.
– А мне кажется, это прямо настоящий выставочный зал, – задумчиво произнёс червячок Игнатий.
– Выставочный зал? Это ещё что такое? – не понял жук Дормидонт. – От него можно какие-нибудь витамины получить?
– А какое-нибудь веселье от него будет? – поинтересовалась божья коровка Пятнашка.
– Веселье глазам точно будет, – заверил червячок Игнатий божью коровку Пятнашку. – И витамины красоты нам всем тоже необходимы. Мы будем здесь устраивать выставки за стеклом.
– Да, выставки всегда за стеклом, – кивнул жук Дормидонт. – Как увидишь что-нибудь красивое, полетишь к нему со всех крыльев, так потом – бамс! – и носом об стекло шлёпнешься. Сколько раз со мной такое случалось.
– Здесь так не будет, – успокоил его червячок Игнатий. – Вон какой вход широкий. Никакого тебе бамса.
Вот так банка стала выставочным залом.
Первой выставкой в нём стала коллекция макраме, сплетённых пауком Пафнутием и его талантливым семейством. Потом жук Дормидонт устроил выставку всяких ручных изделий, сделанных разными жуками-мастерами. Были там и его собственные резные шкатулочки – такие, что просто загляденье!
Были в выставочном зале выставки цветов и камешков, разноцветных стёклышек и крошечных птичьих пёрышек. И насекомых зрителей там всегда хватало. Тем более, что червячок Игнатий любил приглашать к себе на чаепитие тех, кто участвовал в выставке, а заодно и тех, кто пришёл её посмотреть. И разговоры за чаем были такими интересными, что некоторые специально посещали выставку ещё раз, чтобы потом поучаствовать в её застольном обсуждении.
Но вот однажды, на открытии выставки листиков, червячок Игнатий, разглядывая листик за листиком, вдруг замер, увидев большие карие глаза, которые смотрели на него через стекло выставочного зала. Он выполз наружу и увидел девочку, которая лежала на земле, разглядывая внутренность банки.
«Только бы ей не пришло в голову взять банку в руки или покатать её по земле», – подумал червячок Игнатий.
Он знал, что дети бывают ой-какие-разные. Поэтому он влез на банку и приготовился защищать её изо всех сил.
Как раз в этот момент девочка вздохнула от восторга и сказала:
– Вот это да!
Какая замечательная коллекция насекомых!..
– Простите, – не выдержал червячок Игнатий, – не насекомых, а листиков.
– Листиков?.. – удивилась девочка; и тут же удивилась ещё больше: – Ой, а кто это со мной разговаривает?
– Меня зовут червячок Игнатий, – представился директор выставочного зала. – Мы проводим выставку разнообразных растительных листиков. А насекомые – это те, кто собирал коллекцию, и те, кто её смотрит.
– А меня зовут Маша Макеева. Извините, уважаемый червячок Игнатий, что я так неправильно всё поняла. Но мне очень нравятся и насекомые, и листики. И вообще весь ваш выставочный зал.
«Ну и ну, – подумал червячок Игнатий. – Первый раз встречаю такую вежливую человеческую девочку, которая к тому же может отличить выставочный зал от обычной стеклянной банки. Это очень приятно».
Скоро между ними завязалась оживлённая беседа про всё на свете, от которой оба получали большое удовольствие.
А на следующий день на выставку листиков пришли новые посетители. Несколько девочек и мальчиков, закадычные друзья Маши Макеевой, и даже её серый бородатый пёсик Риджи лежали на траве вокруг выставочного зала, внимательно разглядывая коллекцию листиков, а заодно и всех тех, кто её осматривал. Они старались шевелиться как можно осторожнее, чтобы не задеть ненароком кого-нибудь из приходящих или уходящих.
Перед уходом Маша Макеева подарила червячку Игнатию целый мешочек вкусных-превкусных пирожных для чаепития в его норке. Всем эти пирожные ужасно понравились. Ведь это были крошки от бисквитного пирога, который собственноручно испекла для своих друзей Маша Макеева.
Живопись
Хорошо, что червячок Игнатий знал из книжек, как называется это странное сооружение, иначе он был бы очень озадачен. Примерно в десяти человеческих шагах от его норки на четырёх металлических ножках стоял раскрытый деревянный чемоданчик. Перед ним на маленьком складном стульчике сидел человек в чёрном берете и синей вельветовой куртке. Он то бросал внимательный взгляд на заросли кустов, то тыкал во внутренность чемоданчика кисточками.
«Несомненно, это художник, – уверенно определил червячок Игнатий. – А перед ним стоит этюдник, который берут с собой, чтобы рисовать прямо на улице. Между прочим, это первый художник, которого я вижу. До сих пор я только читал про них, а теперь… Нет, нельзя упускать такой случай. Надо попробовать познакомиться. Только не помешать бы ему работать».
Червячок Игнатий забрался на камень, который стоял почти рядом со стулом художника, и вежливо спросил:
– Не позволите ли вы мне посмотреть на вашу работу?
– Конечно, извольте, – бросил художник, не отрывая взгляда от кустов. Эти же кусты возникли уже на бумаге, прикреплённой изнутри к крышке этюдника.
– Спасибо. Я ведь первый раз вижу, как это делается. По-моему, это совершенно удивительный вид деятельности.
– Да? Вы думаете? – художник покосился в сторону собеседника, но, никого не заметив, принялся оглядываться по сторонам всё более и более беспокойно. – Позвольте! С кем же я разговариваю?
– Со мной, с червячком Игнатием. Извините, я действительно дождевой червячок. Поэтому вы меня не замечаете.
– Замеча-а-аю… – протянул художник, разглядывая червячка Игнатия. – Дело в том, что я ведь тоже первый раз… э-э-э, как бы это выразить… разговариваю с червячком. Впрочем, позвольте представиться: меня зовут Эдуард. – Он привстал со стульчика, кивнул и плюхнулся обратно. – Будем знакомы, уважаемый червячок Игнатий. Какое у вас впечатление от моего этюда?
Никогда ещё художники не спрашивали червячка Игнатия о впечатлении от их творчества. Он немножко подумал, потому что хотел ответить и уважительно, и честно.
– Мне ваш этюд почти весь очень нравится.
– Почти? – поднял брови художник Эдуард. Ему тоже никогда ещё не приходилось слышать замечания от червячка. – А что не так?
– Этот куст мне хорошо знаком, как вы понимаете, ведь я здесь живу. И мне кажется, что слева вверху его ветки изображены у вас по-другому… Но всё остальное просто замечательно, – тут же добавил червячок Игнатий.
– Ну, дорогой мой, там же неестественная пустота в этом месте! – горячо воскликнул Эдуард. – Если я так нарисую, картина держаться не будет. У изобразительного искусства, знаете ли, свои законы.
Может быть, другой бы и согласился с таким профессиональным мнением. Но червячок Игнатий, если уж с ним разговаривали серьёзно, тоже очень вдумчиво относился к спору.
– Во-первых, я не думаю, что от того, что куст будет нарисован как есть, картина прямо сразу упадёт с этюдника.
Художник при этих словах улыбнулся, и червячок Игнатий догадался, что слово «держаться» означало что-то совсем другое. Но у него было ещё одно важное соображение:
– А во-вторых, если куст таким вырос, неужели вы сделаете его лучше?
– Э-э-э, – замялся художник, но потом что-то его осенило. – Давайте посмотрим на него, любезный червячок Игнатий!
Он взял червячка на ладонь и пошёл с ним к кусту. Осмотрел ветки слева вверху и радостно крикнул:
– Вот! Так я и думал! Не таким этот куст вырос. Не таким его создал Господь. Видите, тут две ветки выломаны?
– Да, в самом деле, – грустно подтвердил червячок Игнатий. – Я вспомнил: мальчишки выломали. А вы, получается, вырастили их на картине снова. Простите, я такое глупое замечание сделал… Как же вы догадались, что тут не хватает веток?
– Ну, я ведь творчеством занимаюсь, живописью. Тут есть какие-то свои законы…
Они вернулись к этюднику, но Эдуард по-прежнему держал червячка Игнатия на ладони. Ему всё больше нравилось с ним общаться.
– Кажется, понимаю, – сказал червячок. – Живопись – это когда на картинах пишут живое. Поэтому живопись и жизнь устроены похоже.
– Здорово сказано, – кивнул художник. – Жалко, что мне пора уходить. Мы бы ещё поговорили. Но я обязательно снова приду…
«Вовсе не так уж обязательно, – думал червячок Игнатий несколько дней спустя, – чтобы художник Эдуард и в самом деле снова сюда выбрался. Мало ли красивых видов повсюду…»
Но надо же так случиться, что как раз эта его мысль была прервана появлением художника Эдуарда. А так как червячок Игнатий в это время лежал на том самом камне, с которого тогда обратился к художнику, Эдуард сразу его заметил.
– Между прочим, – сказал художник после того, как они очень учтиво приветствовали друг друга, – я написал по тому этюду, который мы обсуждали, большую картину маслом. И так жалел, что не могу принести её сюда…
– Ну что вы, – засмущался червячок Игнатий, – зачем сюда? Не очень-то я разбираюсь в живописи. Такое глупое замечание тогда сделал… И сейчас вас перебил. Простите, пожалуйста!
Но Эдуард улыбнулся во весь рот и закончил свою фразу:
– …что написал маленькую её копию. Даже соорудил для этого особую кисточку из трёх волосков. Специально для вас, многоуважаемый червячок Игнатий, – и он вытащил из кармана крошечный свёрток, из которого достал картину размером не намного больше спичечной головки.
– Как по-вашему, пройдёт она в вашу норку?..
У художников хороший глазомер. Картину, конечно, удалось затащить в норку. И с тех пор, когда друзья червячка Игнатия собирались у него на чаепитие, они всегда любовались на замечательную картину, посвящённую их родным местам. И никакие мальчишки не могли уже отломать ветки у куста, который был на ней изображён.
Сон в банановой шкурке
Однажды, нарыхлившись земли и начитавшись книжек, червячок Игнатий вылез из норки проветриться и увидел брошенную кем-то под деревом банановую шкурку. Она лежала аккуратненько, словно это и вправду был такой тонкий плоский банан.
«Похоже на уютный жёлтый спальник», – подумал червячок Игнатий. И тут же почувствовал, как ему хочется спать.
Он залез внутрь банановой шкурки. Там было мягко и влажно. И вскоре червячок заснул сладким сном.
Через некоторое время сюда же прилетела божья коровка Пятнашка.
Она приняла банановую шкурку за целый банан. Ведь после того, как туда залез червячок Игнатий, она заметно округлилась.
– Отлично! Почему бы не угоститься бананчиком? – воскликнула божья коровка Пятнашка и принялась отворачивать шкурку.
Каково же было её удивление, когда она обнаружила внутри не белую мякоть, а червячка Игнатия.
– Пожалуйста, дай мне поспать ещё немного, – попросил червячок, даже в полусне не расставаясь со своей неизменной вежливостью.
– Ладно, спи дальше, несъедобный бананчик, – заразившись червячково-игнатьевским добродушием, улыбнулась божья коровка Пятнашка.
Она упаковала своего друга обратно в шкурку и притаилась в сторонке. Ей очень хотелось посмотреть, не примет ли кто-нибудь ещё шкурку за банан.
Долго ждать ей не пришлось. Следующим оказался жук Дормидонт.
– Ого! Продовольствие лежит, – хмыкнул он. – Не дадим ему пропасть понапрасну.
Тихо посмеиваясь, божья коровка Пятнашка следила, как жук Дормидонт отвернул шкурку и натолкнулся на червячка Игнатия. И как тот, по-прежнему вежливо, спросил жука Дормидонта, не позволит ли он ему поспать ещё чуточку.
Жук Дормидонт был изрядно раздосадован. Но мягкий тон червячка Игнатия не позволил ему осерчать окончательно. Он крякнул и зашагал прочь от фальшивого банана. Тут божья коровка Пятнашка поманила его к себе в засаду. Она объяснила, что это ужасно интересная игра: смотреть, кто ещё разбудит червячка Игнатия.
Но паук Пафнутий, который появился после них, не полез внутрь банана. Вместо этого он оплёл его паутиной, а потом на прочном паутинном шнурке подтянул на нижнюю ветку дерева.
Божья коровка Пятнашка и жук Дормидонт расположились под деревом и стали ждать, что будет дальше.
Когда червячок Игнатий проснулся, то спросонок никак не мог понять, где он находится. Он почувствовал запах банана, ощутил его плотную шкурку вокруг себя, открыть которую теперь никак не получалось, и задумался: что же происходит? Ведь он, ко всему прочему, ещё явно раскачивался где-то на неизвестной высоте от земли.
«Одно из двух, – думал он, – или я сплю и это мне снится, или я и впрямь оказался в банане. А банан этот растёт, по-видимому, на банановой пальме. И надо из него как-то выбираться. Даже если это мне снится, всё равно нужно что-то предпринять. Не болтаться же здесь всегда».
Червячок Игнатий вспомнил про яблочных червячков, которые успешно проедают в яблоках любые ходы, и принялся прогрызаться наружу. Каково же было его удивление, когда он столкнулся с пауком Пафнутием, который теперь решил отведать свою добычу!..
Паук Пафнутий просто оторопел. Где же угощение, на которое он рассчитывал, ради которого он потратил столько паутины? Он раздражённо посмотрел на червячка Игнатия, но тот так заразительно рассмеялся, сообразив, что произошло, что паук Пафнутий невольно принялся хохотать вместе с ним. От их общего смеха паутинный шнурок развязался и банановая шкурка вместе с ними шлёпнулась на землю. Вернее, не совсем на землю, а на божью коровку Пятнашку и жука Дормидонта, которые сидели под деревом.
Когда божья коровка Пятнашка и жук Дормидонт пришли в себя от неожиданности, они собирались дружно возмутиться тем, что их так внезапно оглушили. Но червячок Игнатий и паук Пафнутий, очухавшись после падения, принялись хохотать снова, ещё пуще прежнего. Божьей коровке Пятнашке и жуку Дормидонту ничего не оставалось, как присоединиться к ним, и скоро они хохотали уже все вчетвером.
А нахохотавшись, отправились пить чай в норку к червячку Игнатию.
Царь-червячок
Художник Эдуард, хороший знакомый червячка Игнатия, пригласил его однажды на прогулку в Кремль. Чтобы червячку было удобно, он принёс старый тюбик из-под краски, который расправил и очистил.
– Здесь очень удобно, спасибо, – сказал червячок Игнатий, забравшись внутрь.– Только, пожалуйста, не завинчивайте крышечку. И не выдавите меня по ошибке на палитру. Я ведь не такой яркий, как ваши красочные червячки, так что не смогу украсить вашу картину.
Эдуард засмеялся (он очень любил серьёзные шутки червячка Игнатия) и пристроил тюбик в нагрудном кармане. Так, чтобы червячок мог сам высовываться или прятаться, как захочет, и осматривать всё вокруг.
Первые необычные впечатления начались у червячка Игнатия в метро.
– Глядите, Эдуард! – высовывался он из тюбика чуть ли не наполовину, – как люди здорово изображают червяка!
– Ага, – поддакивал художник, – здорово. Правда, это называется очередь в кассу, но вид именно такой.
– А вот, глядите, глядите! Три большущих червяка ползут в глубину. Какие у них железные зубчатые спины. Ну да, понял – это чтобы люди на зазубринах стояли… А каждого железного червяка по два резиновых сопровождают, потоньше! Все такие ровные. И ползут, как по линейке…
Что говорил (или кричал) червячок Игнатий по поводу громадного глазастого червяка, выскочившего к ним из чёрной норы и мчавшегося по двум блестящим стальным червячкам, протянувшимся внизу по полу, Эдуард толком не расслышал из-за грохота поезда. Но и так было понятно, что впечатление сильное.
На Красной площади червячку Игнатию не очень понравилась брусчатка.
– Разве можно так плотно заделывать камнем землю? – удивлялся он. – Это ещё хуже асфальта. В асфальте хотя бы трещины бывают. И росток, если ему очень нужно, может через асфальт проломиться. А здесь…
Зато от кремлёвских стен Игнатий был в восторге:
– Они сделаны как будто специально так, чтобы поверху могли свободно ползать червячки. Даже о-о-очень большие, о-о-очень толстые. И зубцы по бокам, чтобы не падать.
Когда они пришли к Царь-колоколу и Эдуард рассказал, что тот раскололся меньше чем через два года после того, как его изготовили, червячок Игнатий расстроился и спросил:
– Почему же тогда все на него смотрят, если он ничего особенно полезного не успел сделать?
– Ну, он же красивый, – ответил художник. – И к тому же все думают: вот, если бы он до сих пор звонил, то был бы самым могучим из всех колоколов.
– Тогда получается, что ничего и делать в жизни не надо. Зачем тогда вам, Эдуард, писать картины? Пусть бы все думали: вот, если бы он писал картины, они были бы лучше всех картин на свете. Разве не так?
Эдуард почесал в затылке:
– Да мне просто хочется этим заниматься, и всё. Просто нравится. Какая разница, что там скажут…
– Вот и мне нравится рыхлить землю. А если говорить «если бы», она так и осталась бы неразрыхлённой.
Читать бесплатно другие книги:
