Ястребы войны Роллинс Джеймс

James Rollins and Grant Blackwood

WAR HAWK

© Филонов А. В., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Всем четвероногим воинам на свете… И тем, кто служит вместе с ними. Спасибо за вашу преданность и службу

Благодарности

Множеству людей, присоединившихся к нам с Грантом в этом странствии с Такером и его преданным спутником Кейном. Я благодарен всем вам за помощь, критику и ободрение.

Прежде всего должен поблагодарить группу моих критиков, бывших со мной все эти многие-многие годы: Салли Энн Барнс, Криса Кроу, Ли Гарретта, Джейн О’Риву, Денни Грейсона, Леонарда Литтла, Джуди Прей, Кэролайн Уильямс, Кристиана Райли, Тода Тодда, Криса Смита и Эми Роджерс.

И, как всегда, особая благодарность Стиву Прею за замечательные карты… и Дэвиду Силвиану, всегда прикрывающему мне спину!

Всем в издательстве HarperCollins, кто помогает мне воссиять: Майклу Моррисону, Лиат Стелик, Даниэль Бартлетт, Кейтлин Кеннеди, Джошу Марвеллу, Линн Грейди, Ричарду Аквану, Тому Эгнеру, Шону Николлзу и Ане Марии Аллесси.

И напоследок, разумеется, особая признательность моему редактору за ее талант (и беспредельное терпение) – Лиссе Койш – и ее коллеге Ребекке Лукаш, а также моим агентам Рассу Галену и Дэнни Бэрору (включая его выдающуюся дочь Хизер Бэрор). И, как всегда, должен подчеркнуть, что все ошибки в фактах или деталях в этой книге ложатся исключительно на мои собственные плечи. Надеюсь, их не так уж и много.

Пролог

Весна 1940 года

Бэкингемшир, Англия

Очень немногие представители абвера – военной разведки Третьего рейха – знали его настоящее имя или хотя бы его намерения здесь, на британской земле. Шпион выступал под кодовым именем Гайст – Geist, что по-немецки значит «призрак», и провал для него был немыслим.

Он лежал на животе в грязной канаве, и заиндевевший рогоз колол ему лицо. Не обращая внимания на полуночный мороз, на ледяные порывы ветра, на боль в окоченевших конечностях, он целиком сосредоточился на картине, которую наблюдал сквозь окуляры прижатого к глазам бинокля.

Он и приданная ему команда лежали вдоль берегов маленького озерка. В сотне ярдов от них, на противоположном берегу, темными силуэтами высились величественные сельские особняки, лишь там и тут расцвеченные редкими полосками серебристого и желтоватого света, пробивавшегося сквозь плотные шторы затемнения. И все же он различал спирали колючей проволоки, укрепленной по верху садовой ограды одного особенного поместья.

Блетчли-Парк.

Было у этого заведения и кодовое обозначение: Станция X.

Этот с виду неброский сельский дом скрывал операцию британской разведки, совместно затеянную МИ-6 и Правительственной школой кодов и шифров. В ряде деревянных хибар, возведенных на этих идиллических акрах, войска союзников собрали величайших математиков и криптографов со всей планеты, в том числе одного человека – Алана Тьюринга, опередившего коллег на десятилетия. Целью Станции X был взлом немецкого военного шифра машины «Энигма» с помощью инструментов, созданных собравшимися здесь гениями. Эта группа уже преуспела в изготовлении электромеханического дешифратора под названием «Бомба», и ходили упорные слухи, что уже полным ходом разворачивается новый проект постройки «Колосса» – первого программируемого электрического компьютера.

Но сегодня ночью уничтожение этих аппаратов в их планы не входило.

На этой территории таился трофей, превосходивший самые смелые фантазии его руководства, – революционный прорыв, суливший преображение участи всего мира.

И я завладею им – или погибну при попытке.

Гайст ощутил, что сердце у него забилось чаще.

Слева его заместитель лейтенант Хоффман запахнул воротник куртки на шее поплотнее, чтобы уберечься от сеющегося с неба ледяного дождя. «Gott verlassenen Land»[1], – поерзав, выругался он под нос.

– Тихо! – не отрывая бинокля от глаз, осадил Гайст командира своей разведывательно-диверсионной группы. – Если кто-нибудь услышит, как ты говоришь по-немецки, мы застрянем здесь до конца войны.

Он понимал, что удержать под контролем вверенную ему команду можно только крепкой рукой. Членов ее абвер кропотливо подобрал не только за превосходное владение боевыми искусствами, но и за безупречный английский. Нехватку военного присутствия в сельских районах британцы с лихвой покрывали бдительностью гражданского населения.

– Грузовик! – прохрипел Хоффман.

Гайст бросил взгляд через плечо на дорогу, прорезавшую лес у него за спиной. По ней катил бортовой грузовичок с фарами, тускло светившими сквозь светомаскировочные прорези.

– Не дышать! – прошипел Гайст.

Нельзя, чтобы их присутствие привлекло внимание проезжающего водителя. Вся команда лежала, уткнувшись лицами в землю, пока тарахтение двигателя грузовичка не стихло вдали.

– Чисто! – сказал Хоффман.

Посмотрев на часы, Гайст снова стал озирать окрестности в бинокль.

Чего они столько возятся?

Все зависело от безупречного хронометража. Он высадился со своей командой с подлодки на заброшенный пляж пять суток назад. После этого, разделившись на группы по два-три человека, они пробирались по сельской местности, держа наготове документы, удостоверявшие их личности в качестве поденщиков и батраков. Добравшись до места назначения, диверсанты собрались в охотничьей хижине неподалеку, где для них был приготовлен тайник с оружием, оставленный агентами внедрения, прокладывавшими путь для команды Гайста.

Осталась лишь одна последняя деталь.

Тут его внимание привлекла вспышка света в окрестностях имения Блетчли-Парк. Мигнув, свет погас, вспыхнул снова, после чего тьма воцарилась окончательно.

Именно этого сигнала Гайст и ждал.

– Пора выдвигаться, – приподнялся он на локте.

Команда Хоффмана взяла оружие – штурмовые винтовки и пистолеты с глушителями – на изготовку. Самый крупный диверсант – настоящий бык в человечьем обличье по фамилии Краус – вскинул тяжелый пулемет «МГ-42», способный выпустить тысячу двести пуль в минуту.

Гайст оглядел измазанные черным гримом лица. Они три месяца тренировались на макете Блетчли-Парк в натуральную величину и теперь могли передвигаться по этой местности с завязанными глазами. Единственным неизвестным фактором оставался уровень обороны объекта. Исследовательский городок охраняли и солдаты, и охрана в штатском.

Напоследок Гайст прошелся по плану еще раз:

– Как только окажемся в поместье, каждый поджигает назначенное ему строение. Сейте как можно больше паники и замешательства. В этом хаосе мы с Хоффманом попытаемся завладеть пакетом. Если начнется пальба, снимайте все, что движется. Ясно?

Все кивнули.

Как только все были готовы – в том числе и умереть, если надо, – группа тронулась в путь, огибая озеро по контуру через укутанный туманом лес. Гайст вел их в обход соседних имений. Большинство этих старых жилищ стояли заколоченными в ожидании летних месяцев. Скоро начнут прибывать слуги и дворня, чтобы подготовить загородные дома к сезону отпусков, но до этого в запасе еще пара недель.

Это послужило одной из множества причин для выбора узкого окна возможности, подготовленного адмиралом Вильгельмом Канарисом – главой германской военной разведки. Как и еще один элемент, для которого время играло критическую роль.

– Ход в бункер должен быть прямо перед нами, – шепнул Гайст шедшему следом Хоффману. – Готовь людей.

Осознавая, что Адольф Гитлер скоро развернет воздушную войну против островной нации, британское правительство взялось за постройку подземных бункеров для своих важнейших учреждений, в том числе и для Блетчли-Парк. Бункер на Станции X был закончен лишь наполовину, обеспечивая короткий разрыв в периметре безопасности вокруг поместья.

Этой-то слабинкой Гайст и намеревался воспользоваться сегодня ночью.

Он вел свою команду к сельскому дому, соседствующему с Блетчли-Парк, – тюдоровскому строению из красного кирпича с желтыми ставнями. Подкравшись к каменной ограде вокруг имения, Гайст жестом приказал команде прижаться к стене.

– Куда мы идем? – шепотом осведомился Хоффман. – Я думал, мы проберемся через какой-то бункер…

– Так и есть. – Эта последняя кроха разведданных была известна только Гайсту.

Пригибаясь, он подбежал к воротам, оказавшимся незапертыми. Давешний мигающий сигнал подтверждал, что все здесь готово.

Толкнув створку ворот, Гайст проскользнул через щель и повел группу через газон к застекленной оранжерее поместья. Там он нашел еще одну незапертую дверь, вместе со всеми поспешно нырнул внутрь и пересек кухню. Белоснежная мебель буквально сияла в свете луны, вливающемся в окна.

Не теряя времени, Гайст направился к двери позади буфетной. Переступив порог, включил свой фонарик. Его луч осветил лестницу, которая вела в подвал с каменным полом, побеленными кирпичными стенами и лабиринтом из водопроводных труб, пропущенных сквозь потолочные перекрытия. Подвал раскинулся под всем домом.

Следом за командиром группа проследовала мимо штабелей ящиков и мебели, накрытой пыльными чехлами, к восточной стене подвала. Как было приказано, Гайст откинул ковер, под которым обнаружилась яма, недавно вырытая в полу. Еще один образчик трудов нелегалов Канариса.

Гайст посветил в дыру фонариком, и внизу блеснула текущая там вода.

– Что это? – спросил Хоффман.

– Старая канализационная труба. Связывает все имения вокруг озера.

– Включая и Блетчли-Парк, – понимающе кивнул Хоффман.

– И его частично завершенный бункер, – подтвердил Гайст. – Будет тесновато, но нам нужно преодолеть всего сотню метров, чтобы добраться до стройплощадки этого подземного бомбоубежища, а там уж выберемся.

Согласно последним разведданным, новый фундамент бункера почти не охранялся, что откроет им непосредственный доступ в самое сердце территории поместья.

– Бритты и не поймут, что их оглушило, – с недоброй усмешкой заметил Хоффман.

Гайст снова двинулся первым, сунув ноги в дыру и с плеском приземлившись в ледяную слякоть глубиной по щиколотку. Скользя одной рукой по стенке, он двинулся вперед по старой каменной трубе диаметром всего полтора метра, отчего ему пришлось сгорбиться, задержав дыхание от смрада.

Через несколько шагов он выключил фонарик, нацелившись на отдаленный проблеск лунного света. И двинулся по изгибающейся трубе медленнее, стараясь не хлюпать ногами, чтобы не насторожить караульных, которым случится проходить мимо стройплощадки бункера. Подначальные Хоффмана последовали его примеру.

Наконец Гайст добрался до освещенной луной дыры в своде части трубы. Свежевырытый колодец, открывающий доступ в старую канализацию, был перекрыт временной решеткой. Диверсант пощупал цепь с амбарным замком, удерживающую решетку на месте.

«Неожиданно, но не проблема».

Заметив, что он разглядывает, Хоффман передал ему болторез. Гайст с величайшей осторожностью перекусил дужку замка и распутал цепь. Переглянувшись с заместителем, убедился, что все готовы, а потом откинул решетку и подтянулся наверх.

Он оказался сидящим на корточках на сыром бетонном фундаменте будущего бункера. Его окружали скелетные конструкции стен, трубопроводов и кабельных каналов. Наверх, к открытой территории поместья, вели леса и лестницы. Метнувшись в сторону, он нырнул под леса, скрывшись из виду. Остальные восьмеро диверсантов один за другим присоединились к нему.

Гайст уделил минутку, чтобы сориентироваться. Должно быть, он в метрах сорока от цели – коттеджа № 8, одного из нескольких строений, обшитых зелеными досками. У каждого из них имелось собственное назначение, но целью его команды был исследовательский отдел, возглавляемый математиком и криптоаналитиком Аланом Тьюрингом.

Гайст жестом приказал всем собраться вместе.

– Помните, никакой стрельбы, если только вас не перехватят. Бросайте зажигательные бомбы в коттеджи номер четыре и номер шесть. Пусть огонь поработает вместо нас. Если повезет, этот отвлекающий фактор посеет достаточное замешательство, чтобы скрыть наш отход.

Хоффман указал на двоих из команды:

– Шваб, веди свою группу к коттеджу номер четыре. Фабер, ваш коттедж номер шесть. Краус, идешь за нами. Будь готов пустить пулемет в ход, если возникнут проблемы.

Кивнув в знак согласия, диверсанты взбежали по лесенкам и исчезли в открытом котловане бункера. Гайст с Хоффманом последовали за ними по пятам, а Краус шел замыкающим.

Низко пригнувшись, Гайст продвигался на север, пока не добрался до коттеджа № 8, где прильнул к деревянной обшивке. Дверь должна быть за углом. Минутку выждал, убеждаясь, что никто не забил тревогу. И мысленно считал, пока наконец с запада и востока не послышались крики: «Пожар, пожар, пожар!»

По этому сигналу Гайст обогнул угол, взбежал по дощатым ступенькам крыльца к двери коттеджа № 8 и повернул ручку. Ночь вокруг озарили мерцающие сполохи разгорающегося пламени.

Как только крики стали громче, он протиснулся в дверной проем в небольшую комнатку. Центр ее занимали два стола на козлах, заставленных стопками перфокарт. Побеленные стены были оклеены пропагандистскими плакатами, напоминавшими о вездесущих глазах и ушах нацистов.

С пистолетами на изготовку они с Хоффманом бросились вперед, вломившись через противоположную дверь в следующую комнату. Там, сидя за длинным столом, две женщины сортировали перфокарты. Правая, уже поднявшая голову, развернулась в кресле, протянув руку к красной кнопке тревоги на стене. Хоффман дважды выстрелил ей в бок. Приглушенные выстрелы прозвучали не громче резкого кашля.

Вторую женщину Гайст снял одним выстрелом в горло. Она повалилась назад с застывшим на лице выражением изумления. Должно быть, они были членами женской вспомогательной службы Королевских ВМС, помогавшими здесь в работе.

Бросившись к первой женщине, Гайст обшарил ее карманы и отыскал бронзовый ключ с палец длиной. Второй ключ – на этот раз стальной – он нашел на другом трупе. И с этими трофеями в руках поспешил обратно в главную комнату.

Снаружи заулюлюкала сирена тревоги.

Пока что наша уловка вроде бы…

Эту мысль оборвал тарахтящий грохот пулемета, которому тут же начали вторить новые выстрелы.

– Мы обнаружены, – чертыхнувшись, предупредил Хоффман.

Не желая сдаваться, Гайст направился к сейфу высотой по пояс у одной из стен. Как он и ожидал, тот был заперт на два замка со скважинами под ключ, сверху и снизу, и на кодовый замок в центре.

– Надо поторопиться, – просипел рядом Хоффман. – Судя по звуку, снаружи много беготни.

– Краус, расчисть нам дорогу обратно в бункер. – Гайст указал на дверь.

Кивнув, великан вскинул свое тяжелое оружие и скрылся за дверью. Едва Гайст успел вставить оба ключа, как «МГ-42» Крауса на улице открыл огонь, оглушительно взревев в ночи.

Гайст сосредоточился на непосредственной задаче, повернув один ключ, потом другой и услышав ласкающее слух «щелк-щелк» в ответ. Перенес руку к кодовому замку. Наступает настоящая проверка того, насколько у абвера длинные руки.

Он повернул циферблат: девять… двадцать девять… четыре.

Сделал глубокий вдох, выдохнул и нажал на рычаг.

Дверца сейфа распахнулась.

Хвала Господу!

Быстрый осмотр внутренностей выявил только один предмет – коричневую папку-гармошку, стянутую красными резинками. Гайст прочел название, начертанное на обложке.

Он знал, что Аресом звали греческого бога войны, что было вполне уместно, учитывая содержимое папки. Но это наименование лишь намекало на истинную природу работы, содержащейся внутри. Аббревиатура АРЕС означала нечто несравнимо более сокрушительное, достаточно могущественное, чтобы изменить ход мировой истории. Гайст схватил папку дрожащими руками, зная, какие ужасающие чудеса в ней таятся, и сунул за пазуху.

Подойдя к двери коттеджа, его заместитель Хоффман чуть приоткрыл ее и цыкнул в щель:

– Краус!

– Komm![2] – по-немецки отозвался Краус, поставив на скрытности крест. – Выбирайтесь оттуда, пока они не перегруппировались!

Присоединившись к Хоффману у порога, Гайст выдернул чеку из зажигательной гранаты и швырнул ее в центр комнаты. Оба ринулись наружу в тот самый миг, когда она взорвалась, выбив окна и выбросив из них фонтаны пламени.

Слева из-за угла хижины выбежали двое британских солдат. Краус срезал их из пулемета, но за ними следовали другие, укрывшиеся и открывшие ответный огонь, тесня группу Гайста прочь от котлована бункера – прочь от единственного пути отхода.

Пока они отступали в глубь территории, дым повалил гуще, распространяя едкий смрад горящей древесины.

Сквозь пелену дыма прорвалась новая группа силуэтов, и Краус едва не рассек их очередью пополам, но в последний момент остановился, распознав в них товарищей-диверсантов. Это была команда Шваба.

– А что с Фабером и другими? – осведомился Хоффман.

– Видел, как их поубивали, – тряхнул головой Шваб.

Значит, их осталось только шестеро.

Гайсту пришлось импровизировать:

– Прорываемся в автопарк.

И он ринулся первым очертя голову. Команда на ходу разбрасывала зажигательные гранаты, усугубляя неразбериху, и прошивала очередями проходы между зданиями, валя все, что движется.

Наконец они добрались до ряда сараев. Пятьюдесятью метрами дальше маячили главные ворота. Возле них за бетонными заграждениями укрывались с дюжину солдат, изготовив оружие и высматривая мишени. По территории туда-сюда метались лучи поисковых прожекторов.

Прежде чем их заметили, Гайст направил свою группу в соседний куонсетский ангар, где стояли три бортовых грузовика с брезентовыми тентами.

– Нужно, чтобы ворота были свободны. – Он поглядел на Хоффмана и его людей, прекрасно понимая, о чем их просит. Чтобы получить хоть малейший шанс вырваться, многим из них скорее всего придется сложить головы.

Заместитель впился в него взглядом:

– Сделаем.

Гайст хлопнул Хоффмана по плечу в знак благодарности.

Тот двинулся вперед вместе с четверкой уцелевших.

Подойдя к одному из грузовиков, Гайст забрался в кабину, где нашел ключи в замке зажигания. Заведя двигатель на прогрев, выпрыгнул на землю, направился к двум оставшимся грузовикам и открыл капоты.

Вдали пулемет Крауса завел свою смертоносную скороговорку. Ему вторило тарахтение штурмовых винтовок, периодически заглушаемое буханьем взрывающихся гранат.

Наконец до его слуха донесся едва слышный клич.

– Klar, klar, klar![3] – кричал Хоффман.

Гайст поспешил к грузовику, тарахтящему на холостом ходу, забрался в кабину и включил передачу – но только после того, как метнул по гранате в открытые моторные отсеки двух оставшихся грузовиков. Как только он выехал и вдавил педаль акселератора в пол, гранаты позади взорвались.

Подогнав машину к главным воротам, он резко затормозил. Вокруг валялись трупы британских солдат; прожектора погасли. Хоффман распахнул ворота, хромая на окровавленной ноге. Опираясь на плечо товарища по команде, Краус доковылял до кузова и забрался внутрь, а Хоффман присоединился к Гайсту в кабине, вскарабкавшись на пассажирское сиденье и в сердцах хлопнув дверцей.

– Шваба и Браатца мы потеряли. Ходу, ходу! – Хоффман махнул вперед.

Не тратя времени на скорбь, Гайст врезал по газам, погнав машину по сельской дороге. То и дело поглядывая в боковое зеркало в ожидании погони, он петлял, выписывая сложные кренделя в попытке еще больше запутать путь отхода. Наконец вывел грузовик на узкий грунтовый проселок, обсаженный ветвистыми английскими дубами и упиравшийся в большой амбар с частично провалившейся крышей. Слева виднелся сгоревший хутор.

Остановив машину под нависающими ветвями, Гайст заглушил двигатель.

– Надо позаботиться обо всех раненых. Мы и так потеряли много хороших людей.

– Все на выход! – приказал Хоффман, постучав костяшками в заднюю стенку кабины.

Как только все выбрались, Гайст оценил понесенный урон:

– За сегодняшнюю отвагу вы все будете награждены Рыцарскими крестами. Мы должны…

Его прервал резкий окрик по-немецки:

– Halt! Hnde hoch![4]

Дюжина человек, ощетинившихся оружием, вынырнули из-за кустов и амбара.

– Никому не двигаться! – приказал тот же голос, принадлежавший рослому американцу с пистолет-пулеметом Томпсона в руках.

Понимая, что его команда в безнадежном положении, Гайст поднял руки. Хоффман и последние двое членов его команды последовали его примеру, бросив оружие и подняв руки.

Все было кончено.

Пока американцы обыскивали Хоффмана и остальных, из темных дверей амбара появился одинокий человек, приблизившийся к Гайсту, нацелив ему в грудь пистолет 45-го калибра.

– Связать его, – приказал он одному из своих подчиненных.

Пока запястья Гайста сноровисто стягивали веревкой, захвативший его в плен заговорил с тягучим южным выговором:

– Полковник Эрни Дункан, 101-я воздушно-десантная. Вы говорите по-английски?

– Да.

– С кем имею удовольствие беседовать?

– Schweinhund[5], – с презрительной ухмылкой бросил Гайст.

– Сынок, я совершенно уверен, что тебя зовут не так. Как я догадываюсь, это инсинуация в мой адрес. Что ж, тогда давай просто звать тебя Фрицем. Мы с тобой потолкуем. Будет ли беседа приятной или омерзительной, зависит от тебя… Лейтенант Росс, – окликнул американский полковник одного из своих людей, – остальных троих посадите обратно в кузов их грузовика и приготовьте к перевозке. Попрощайся со своей командой, Фриц.

Повернувшись лицом к своим людям, Гайст гаркнул:

– Fr das Vaterland![6]

– Fr das Vaterland! – в один голос откликнулись Хоффман и остальные.

Американские солдаты загнали диверсантов в кузов грузовика, а полковник Дункан отконвоировал Гайста к амбару. Зайдя внутрь, он закрыл двери и широким жестом охватил кучи сена и груды навоза.

– Извини за столь убогую обстановку, Фриц.

Обернувшись к нему, Гайст расплылся в улыбке:

– Я тоже чертовски рад тебя видеть, Дункан.

– А я тебя, друг мой… Как прошло? Нашел то, что искал?

– У меня за пазухой. Чего бы эта штука ни стоила, немцы бились за нее, как черти. Блетчли горит. Но где-то за недельку оклемается и заработает.

– Рад слышать. – Дункан бритвенным лезвием избавил его от пут на запястьях. – Как ты планируешь разыгрывать ситуацию дальше?

– У меня в паховой кобуре спрятан маленький «маузер». – Встав, Гайст растер запястья, размотал с шеи шарф и сложил его толстым квадратом. Потом сунул руку спереди в брюки и выудил пистолет. – Где задняя дверь? – Он оглянулся через плечо.

– За теми старыми лошадиными стойлами, – указал Дункан. – За амбаром никого, так что твой побег пройдет незамеченным. Но ты должен представить все достаточно убедительно, знаешь ли. Вмажь мне от души. Помни, мы, американцы, народ крепкий.

– Дункан, не нравится мне эта идея…

– Военная необходимость, приятель. Когда вернемся в Штаты, можешь купить мне ящик шотландского.

Гайст пожал полковнику руку.

Бросив свой пистолет 45-го калибра, Дункан ухмыльнулся:

– Ой, смотри, ты меня обезоружил.

– Мы, немцы, по этой части народ ушлый.

Затем Дункан рванул китель на груди так, что пуговицы буквально брызнули на усыпанный соломой пол.

– А вот и драка.

– Ладно, Дункан, довольно. Поверни голову. Я садану тебе за ухо. Когда очнешься, у тебя будет шишка с бейсбольный мяч и дикая головная боль, но ты сам напросился.

– Верно. Береги себя там. – Полковник сжал Гайсту предплечье. – До округа Колумбия путь неблизкий.

Как только Дункан отвернулся, на лице Гайста мелькнула тень чувства вины. Но он понимал, что это все равно нужно сделать.

Прижав сложеный шарф к стволу «маузера», Гайст прижал его к уху Дункана. Полковник чуть напружинился.

– Эй, что ты…

Гайст нажал на спусковой крючок. Со звуком резкого шлепка пуля прошила череп его друга, запрокинув голову Дункана назад, и тело повалилось ничком на землю.

– Ужасно сожалею, мой друг, – поглядел вниз Гайст. – Как ты недавно сказал, военная необходимость. Если тебе от этого легче, ты только что преобразил мир.

Убрав пистолет в карман, он направился к задней двери амбара и растворился в туманной ночи, став наконец… настоящим призраком.

Часть I. Охота на призраков