Нашествие Пронин Игорь

16

В это время трактир «Ураган» остался без фонариков, подсвечивающих вывеску, — их сорвали атори в женском обличье. Разбившись на две группы, они разошлись по дороге в обе стороны, чтобы поискать следы пропавшей четверки. У трактира осталась лишь одна из них и, подчеркивая свою нечеловеческую сущность, закурила трубку. Джеппе нервно расхаживал рядом.

— Луиза, здесь нельзя так себя вести! Иштемшир в двух шагах, а там имперцы! — обратился он к атори на языке, называемом в иных краях английским.

— Плевала я на твоих имперцев. Вообще перестань на меня орать: что мне Ромиль сказал, то и делаю.

— Кстати, откуда он здесь взялся? Он же в Иштемшире должен быть, с Кайвином.

— Послали его с каким-то донесением в Грохен. — Луиза наморщилась, припоминая. — Им там пришлось прикончить местного полицейского начальника — Галаси, да? Но четверо его доверенных копов вырвались из кольца и почему-то идут на юг… Хочешь, сам спроси у Ромиля.

— И Ромиль сказал, что они остановились в «Урагане»?.. — Джеппе тяжело вздохнул. — Сюда никого не пускают, кроме своих, Луиза. И они сюда не попали бы, если… Так, а Ромиль, выходит, шел за ними, а потом обогнул трактир через луг? И со мной разминулся, эх, как же все скверно вышло.

— Ничего пока не вышло, — отмахнулась атори. — Дорога одна, или в Грохен, или в Иштемшир они все равно должны по ней пойти.

— Надо в кустах их поискать, может быть, залегли совсем рядом, подонки. — Джеппе тоже полез за трубкой. Из дома вышла, зябко поводя плечами, никейка. Она улыбнулась Луизе, но та не ответила.

— В кусты мы не полезем, тут полно пауков и змей.

— Да нет же, ядовитые твари только возле некоторых пород деревьев живут, это закон местной природы! Кроме как в лесу, нигде не может быть никаких змей! — Джеппе хотел было еще что-то сказать, но лишь с досадой рубанул воздух рукой. — А носильщиков зачем убили?

— Ну, они же догадались. Все говорят, что в нас с первого взгляда чужих распознают.

— Тогда зачем было к ним подходить?.. По крайней мере здесь трупы оставлять нельзя, надо закопать.

— А это, Джеппе, мужская работа — Луиза выбила трубку о каблук и вышла на дорогу. — Але! Нашли что-нибудь?

Джеппе обхватил голову руками и присел на корточки. Вернулся хозяин, который по старой привычке сперва навел порядок на кухне, и положил ему руку на плечо.

— Не расстраивайся, — сказал он по-вельшейски. — Это недоразумение. В сущности, во всем виноват этот рыжий Ромиль. Помню, когда он проходил тут последний раз, зарубил мальчишку и не сказал зачем. Труп принес: закопай, мол. Я ему сказал: не появляйся, рыжая хуланская рожа, на сто шагов! Проткну из арбалета и рядом закопаю!

Луиза вернулась к дому:

— Скажи хозяину, чтобы дал нам чего-нибудь попить, мы уходим. Ничего не нашли, пусть из Грохена приходят поумней нас. Да перестань ты с таким убитым видом сидеть!

— Натворили дел, а теперь уходите? — усмехнулся Джеппе. — Что ж, и то радость.

— Так радуйся, мальчик. Еще увидимся. Ну а ты, бедняжка, куда направляешься? — Луиза вдруг решила обратиться к никейке.

— В Иштемшир. — Никейка с преувеличенной тщательностью выговаривала слова, но не все звуки удавались, — как и Джеппе, она имела раздвоенный язык. Вешшер говорит, я понравлюсь командиру имперского гарнизона, и вот…

— Ты Вешшеру понравишься, это я тебе гарантирую. Язык, значит, уже изуродовали… Ладно, удачи тебе. Местным понравиться просто: они только на запах реагируют. Так что…

Луиза не договорила, ушла в зал трактира, где хозяин поставил на грязный стол кружки с пивом. Туда же потянулись и ее подчиненные, вернувшиеся с безрезультатных поисков.

— Она даже не спросила, как меня зовут… — надула губы никейка. — Сука! Что они тут о себе воображают, Джеппе?

— С жиру бесятся. Еще бы, каждая сильнее любого местного мужика. Почти любого… Ты только не обижайся, Джесс, но с женщинами тяжелее всего. Для них местные вообще не люди, ну то есть как животные, понимаешь? Я не знаю, в чем тут дело, может, в системе размножения или в том, что местные женщины гораздо глупее… То есть я хотел сказать — по-другому несколько устроены.

— Ну, я так понимаю, что их удел — кухня, да? И постель во время месячных.

— Это не месячные… Дело не в том, что их загнали на кухню, а вообще в поведении. Они, например, практически не разговаривают, даже на рынке изъясняются жестами, есть целый «женский язык». А говорливыми становятся перед течкой, за день-два, им тогда нужно мужское общество.

— Боюсь я. — Джесс передернула плечами. — А если меня распознают?

— Вешшер не дурак. Он тебе объяснит, как себя вести, тем более что вы будете спокойно при всех переговариваться. Мы такие штуки в Грохене часто проворачивали. Джеппе не сдержался, хихикнул. — Если смочить тряпочку в выделениях местной женщины, то в течение часа можно из любого мужика веревки вить. Главное — не переборщить, чтобы он совсем не взбесился. Так что не волнуйся. Вопрос только один: как нам без носильщиков теперь в город попасть. Придется с крестьянами договариваться, а они на дороге появятся ближе к полудню. Вешшер будет недоволен, да еще там какие-то незапланированные события с полицмейстером.

Атори вышли из трактира, утирая губы, и сразу отправились к Грохену, даже не попрощавшись. Джеппе проводил их унылым взглядом. Выглянул опять и хозяин:

— Попадется кто-нибудь на пути — зарежут и в лес не оттащат.

— Мы тут ни при чем.

— Ни при чем, но дело-то общее! Ненавижу новых, Джеппе. Языки им подрезать — сразу бы присмирели, вот как эта черненькая.

— Не обольщайся, она тоже умеет убивать, — хмыкнул Джеппе. — Просто не повезло ей в лагеря попасть. Но вон под деревом восемь трупов лежат, еще не остыли, а ей хоть бы что. Да и, в сущности, с мужчинами не лучше.

— Ты о чем?

— Да обо всем. Бабы убивают десятки, но граф и Вешшер убьет многие тысячи, когда выведут новых из лагерей, — тут весь край кровью умоется. И они сами, заметь, из наших, из старых. Но приведут сотни душегубов, и эти сотни, старик, уже на марше.

— Ты был в лагерях, да? — вздохнул хозяин.

— Посещал, насмотрелся. Самых отпетых они, конечно, сразу кончают… Все равно страшно. Они убивают друг друга, я сам видел. Из-за ерунды — красивого ножа, или слова, или даже просто так. Конечно, Вешшер имеет свои планы, но как еще оно повернется? Не рано ли мы все это затеяли, вот что меня беспокоит.

— Пойдемте в дом, — попросила ни слова не понимавшая Джесс. — Зябко. О чем вы говорили?

— Так, ни о чем. Нам придется заняться мертвецами. Посидишь одна?

Топота уходящих рысью амазонок уже не было слышно. Они бежали почти до самого Грохена, лишь возле трактиров переходя на шаг. Крестьяне рядом с дорогой не селились, по какой-то лишь аборигенам ведомой причине. Уже светало, когда отряд свернул к заброшенной ферме, добираться к которой пришлось через луг и рощу.

Здесь в компании очень высокой узкоглазой женщины как ни в чем не бывало покуривали Ромиль и Пайс.

— Отдыхаешь, рыжая сволочь? — спросила Луиза, на ходу сбрасывая перевязь. — Мы не нашли этих четверых, потому что идиот хозяин выкинул их из «Урагана».

— Как же вы разминулись? — удивился Ромиль.

— Да откуда я знала, что они на дороге?! Ты сказал, что иштемширские копы свернули к трактиру, мы туда и побежали. Значит, заметили нас, где-то затаились.

— Дура, их надо найти! — Ромиль побагровел. — Тебе что, ничего уже доверить нельзя?! Галашше куда-то послал гонцов, надо допросить их! Что, если у нас в тылу полк арбалетчиков давно сидит? Ты будешь Вешшеру объяснять, куда сотня бойцов делась?

— Да пошел ты… — Луиза сплюнула ему под ноги. — Сам бы и взял их, если так нужно. Что, вдвоем четырех местных ублюдков испугались? Вам, наверное, не только языки подрезали.

— Ты, девочка, так со мной не разговаривай… — Ромиль поднялся, глядя через плечо Луизы на других женщин, кучкой сбившихся за спиной атаманши. В правой руке он держал дымящуюся трубку, а левую невзначай завел за спину, изобразив пальцами какую-то фигуру. Пайс смысла жеста не понял, но подобрался. — Знаешь, что бы ты у меня на Третьей Веге делала после таких слов?

Луиза снова сплюнула:

— Только рыпнись — изрубим в капусту, а Вешшеру даже привета от тебя не передадим.

— Ах вот как? Давай разберемся.

Иво Пайс не понимал ни слова из разговора, что шел на незнакомом языке большого мира. Явно назревала ссора, Луиза даже, кажется, хотела ударить Ромиля. Но вместо этого отступила на несколько шагов назад, нагнулась, не отводя взгляда от противника, за брошенным в траву оружием… Иво не успел удивиться: распрямляясь, Луиза бросила в Ромиля нож, который вылетел у нее будто прямо из рукава.

— Хитро! — осклабился рыжий, успевший упасть в сторону, на колено и молниеносно выхватывая свой нож. Он покачал головой, будто недоумевая. — Пайс!

Иво подскочил, услышав свое имя, но что должен сделать снова не понял. Это стоило Ромилю жизни: в тот самый миг, когда Луиза схлопотала нож в живот, высокая узкоглазая женщина саблей полоснула сзади рыжего по шее. Ромиль тяжело завалился назад, подставляя ладони под фонтан хлынувшей из перерубленных артерий крови. Следующий удар мог прикончить и Пайса, но тот чудом увернулся, однако запнулся за порог дома и повалился на спину. Снаружи завизжали, заругались, амазонки вот-вот должны были появиться, чтобы убить сразу, не раздумывая, и Иво забился, как рыба, отодвигаясь дальше от входа. Ногой задел дверь, которая стала медленно закрываться, и Пайс успел подняться на колени, навалиться на нее, вытолкнуть ломившуюся навстречу убийцу. Запора не было, и Иво прижался к двери спиной, вытащив наконец саблю. Вот чего хотел Ромиль: будь готов, прикрой мне спину! Теперь поздно.

Дверь вздрогнула, когда в нее ударили плечом сразу трое. В женские сотни вошли самые сильные, выносливые из тех, кто оказался в лагерях. Пайс выдержал, упершись каблуком в дыру между досками настила, а следующего удара ждать не стал. Прямо перед ним, через длинный пустой коридор, находилось небольшое окошко, лишь наполовину прикрытое покосившейся ставней.

Когда Вешшер формировал первые регулярные сотни, Пайс тоже побывал в лагерях. Вот только было это давно… Былая сноровка в обращении и с собственным телом, и с оружием ушла. Воевать с местными много ума не надо, хватит врожденной силы. В несколько скачков преодолев коридор, Иво прыгнул. Хлипкий на вид ставень ударил в плечо будто молотом, но все же сорвался с петель. Зацепившись сапогами за раму, Пайс не перекатился по земле, как хотел, а рухнул на нее, разбив нос и повредив левое запястье, но хотя бы не выпустил оружия из рук.

— Гоните его от дороги! — закричала узкоглазая уже из коридора.

Пайс не знал ее имени — со сторожем на ферме болтал только Ромиль, — но был уверен, что сможет узнать гадину из тысяч, даже с завязанными глазами, по голосу. Надо же, убить своего! Правда, Ромиль убил первым, но начала ссору Луиза… Как же все это просто у них: слово за слово, и вот — два трупа! Люди не должны убивать друг друга, надо обязательно рассказать про это Вешшеру!

Задевая саблей за деревья, Пайс пробежал через рощу, но тут же услышал голоса справа — его обходили. Даже если удастся первым вырваться на дорогу, все равно не отстанут, догонят и зарубят. Тогда Иво взял левее, тут его не ждали. Он пробежал луг, потом под ногами оказалась узкая полоска вспаханной земли, еще один луг, со множеством пеньков, и — вот он лес.

Не успел Иво обрадоваться, как над его головой пролетела первая стрела. Арбалеты?! Он обернулся на бегу и заметил в сотне шагов позади преследовательниц, а еще дальше, у края рощи, одинокую фигуру с луком. Местные, конечно, никогда не сумели бы натянуть тетиву лука, способного бить на такое расстояние, но для атори это было невеликим трудом. Пайс решил, что теперь его спасти может только чудо, побежал зигзагами. Стрелы, однако, пролетали выше…

«Из лука трудно точно прицелиться!» — сообразил наконец он и, перестав вилять, через несколько мгновений вломился в лесные заросли.

Пайс ждал продолжения погони и уходил все дальше на север, пока не наткнулся на холодный ручей, один из тех, что берут свое начало в близких горах. Пройдя по колено в воде половину меша, беглец осторожно, не ломая кусты, вылез на берег и затаился.

Напрасно — за ним никто не гнался. Луиза, будь она жива, возможно, и смогла бы заставить своих воительниц пойти в лес, но без явного вожака женщины остановились. Пауки, змеи… Их очень много в густых лесах Ноосата, а укусы большинства смертельны. Правда, только для местных, а для атори, как правило, просто очень болезненны.

17

Леса Ноосата, этого моста между востоком и западом, клочка суши между югом и севером, не так опасны, как полагают приезжие. Змей и правда много, хотя они никогда не выползают из тени деревьев на крестьянские поля, а питаются в основном насекомыми. Змеи пугливы и нападают на человека, только обороняя себя или гнездо. Следует громко топать, ломать ветви — и ползучие гады сами уступят дорогу.

Хуже с насекомыми и пауками. Конечно же, эти твари тоже не охотятся на людей, но заметить их еще труднее, чем змей, кроме того, притаившиеся на ветвях паук или сороконожка легко могут свалиться вам за шиворот в тот самый миг, когда вы эту ветвь сломаете, чтобы навести шороху.

Крестьяне в лес не ходят вовсе, лишь вырубают деревья с краю, чтобы не дать враждебной среде распространиться. Эти тысячелетние направленные вырубки привели к тому, что леса Ноосата зеленой полосой отделяют пашни и луга от гор, прорубать дороги к которым тоже никому не нужно. Исключением является огромный Вессенский лес, откуда некогда стали выходить атори, посланцы из Ада. Некогда там существовала дорога в Житьему, о которой заботились ларранские князья и неплохо на этом зарабатывали. Но со времен Войны торговцы забыли про этот путь, уж слишком недобрую славу получил Вессен. Дорога все еще существует, вырубкой деревьев теперь занимается Орден Неба — иначе будет потеряна связь с Блестящими Владыками Золотого озера. По сути, Блестящие Владыки такой же Орден Неба, но на житьемский лад. Как и ордынцы, Владыки заботятся об уничтожении выходящих из леса атори, дабы не пустить тех на восток, в плодородные долины Житьемы.

Если бы кто-то мог пройти без остановки на отдых от Ларрана, крепости Ордена Неба, до Иштемшира, то управился бы за двое суток. Когда один из Святых Отцов ожидал вызова на север, в Совет Кенчипьяша, и заранее расставил на дороге подмены для носильщиков, путь и вовсе занял меньше суток. Но это был случай исключительный, легендарный.

Попасть в Ларран можно и не заходя в Грохен, но зачем? Времени сэкономишь немного, зато отдыхать потом придется в поле, потому что кто же станет заводить трактиры там, где то и дело бродят атори? Слухи, конечно, сильно преувеличены, однако для дружинников грохенского князя встреча с голым, буйным демоном не редкость.

Оказавшись в ночном лесу, четверо «грачей» меньше всего думали о том, как попасть в веселый Грохен. Им казалось, что со всех сторон доносится шипение, что каждый упавший на щеку листок — смертоносное насекомое. Яростно пыхтя, все они некоторое время еще шли вперед, вжимая головы в плечи и громко ругаясь, однако постепенно их продвижение замедлилось, а затем и вовсе прекратилось.

— Кто-нибудь запалите альгару!.. — тоненько взвыл Палассе. — У меня что-то на рукаве, оно ползет!

— Как ты можешь знать в такой темноте? — усомнился Шели, боясь пошевелиться: ему казалось, что с полей шляпы свесился паук. — Свет и правда не помешает. Похоже, тут паутина впереди.

— Придурки!.. — Леппе понял, что больше о свете позаботиться некому, переложил саблю в левую руку и вытащил альгару, потер ее в пальцах. — Отломите сухую веточку, что ли.

Ответом ему послужил общий вздох: а вдруг веточка зашевелится в руках и ужалит?! Леппе не стал ждать, присел и посветил себе под ноги. В крохотном, слабом круге света нашлось необходимое количество сухого материала, вскоре затрещал маленький костер. «Грачи» по очереди запалили от него пучки веток и осмотрели друг друга.

— Вроде ничего нет, — поджал губы Шели. — Но стоило бы потрясти плащи, потому что и на Вике, и на Хромом висят клочки паутины на шляпах. Вы вообще смотрели, куда шли?

— Не время шутить, — нахмурился Леппе. — Как теперь выбираться?

Со всех сторон «грачей» окружали чащи ноосатского леса. Голые стволы деревьев убегали вверх, сплетаясь где-то там в почти непроницаемый для дневного света зеленый ковер, но и того немногого, что все же просачивалось вниз, хватало для лиан и ползучих кустарников. Они заняли все возможное пространство, и только под ногами путников не было зелени, там трещали сухие ветви.

— Пожар не разгорится? — с сомнением спросил Шели, морщась от дыма. — Давайте подгребем их в кучу, а то мало ли…

— Что-то я не слышал о пожарах в лесах, — хмыкнул Эшуд. — Тут же сыро. Не нужно ничего сгребать, там, на земле, норы змей и пауков. Нужно уходить.

— Куда?

— Сделаем крюк, выйдем на дорогу в стороне. С огнем нам будет легче идти.

— Дурак! С огнем тебя и видно издалека. Выйдешь из леса — тут тебя атори и сцапают. Впрочем, они в темноте видят… Зачем мы тогда вообще лезли в лес?

— Не знаю. Но я устал! И лучше сдохну от атори, чем от змей.

— Все устали, — заметил Шели. — Но как только окажемся на дороге, тут же поймем, что лучше умереть от змей, чем от атори. Такова человеческая природа… Слушай, Хромой, а что, если мы перейдем дорогу и уйдем в поля?

— Там мы как на ладони для демонов, — вздохнул Леппе. — Уставшие, сонные, да мы и с одним атори не справимся. Послушайте, а что если пройти лес насквозь? Окажемся в горах. Там нет пауков, а змей мало, мне рассказывали морские дружинники.

— Всем рассказывали, и про дикарей-душегубов тоже. Но мы не знаем, далеко ли еще этот лес тянется, — упорствовал Нетоле. — Сколько мы выдержим? Прошли не меньше шести мешей. Еще два раза по столько — и я просто не смогу вернуться. Усну здесь и не проснусь.

«Грачи» помолчали. Со всех сторон, даже сверху, неслись зловещие шумы ночного леса. Шелест, треск, шуршание… Вик Палассе почувствовал, что сходит с ума от страха перед этой теснотой, зеленью, невидимой жизнью. Он тоненько завыл и тут же заслужил тычок под ребра от Шели.

— По-моему, все ясно, Хромой. Нам придется отнести свои головы атори. Посмотрим на звезды и умрем.

Леппе яростно запыхтел, кончиком сабли подтаскивая к костерку новые веточки. У Палассе задымился кончик плаща, но он этого не замечал.

— Кстати, а мы точно с той стороны пришли? — прошептал Эшуд.

Последним шел Хромой — так уж вышло. Леппе обернулся и увидел перед собой сплошную стену зелени:

— Точно, с той стороны. Не паникуй. — Я слышал, что по лесу невозможно ходить прямо, — задумчиво сказал Шели. — Если бы мы прорубали дорогу, то легко нашли бы обратный путь, но…

— Собьемся, — сделал вывод Эшуд. — Собьемся и сдохнем в лесу. Если ты сейчас снова завоешь, Вик, то я тебя прикончу, и Небо простит.

— Я молчу, — покашлял в кулак Палассе. — Главное, вы не молчите, а то жутко.

Но жутко стало всем. Люди не живут в лесах, им нужны открытые пространства, хотя бы небо над головой. Здесь же — вечный сумрак и миллионы крошечных врагов. Любопытный Шели уже приметил на кустах нескольких жуков и еще какую-то тварь с длинными усами и зелеными крылышками. Сообщать Вику, что тварь сидит прямо над его головой, он счел излишним.

— А помните, как в сказке Толстый Жекко поступил? — нервно хихикнул Эшуд. — Залез на дерево и увидел дорогу — Моя любимая сказка в приюте была.

— Полезай, — согласился Шели. — Немного мы тебя подсадим, а потом сам. Тут невысоко, всего-то полторы мачты имперского корабля. Тихо!

— Кто-то пробирался всего в нескольких шагах от «грачей». Зверек пыхтел, бесстрашно ломал кусты. Полицейские даже заулыбались: как приятно, что здесь есть хоть кто-то с теплой кровью! — Как они выживают?

— На такую живность яд не действует, — вздохнул Хромой. — Наоборот, это они жрут змей. Жаль, что…

Он не договорил, потому что пыхтение зверька оборвалось громким всплеском. «Грачи» переглянулись.

— Мне казалось, что в той стороне журчит, но я забыл вам сказать, — выдавил Вик. — Пить сразу захотелось.

— Ручьи здесь никогда не текут на север, — заметил Шели.

— Ну конечно, умник наш, там же горы! Может быть, он виляет по лесу и впадает в какое-нибудь бездонное озеро, а может быть, течет в поля, к арыкам… — Хромой нагнулся и стал собирать горящие палочки в пучок. — Пошли, надо попытаться.

Эшуд, быстро вытянув из ножен саблю, услужливо раздвинул перед ним зеленый занавес. Тут же на его сабле оказался небольшой, с. кулак размером, паучок и побежал к рукояти.

— Небо, забери меня отсюда! — взвыл «грач», но Леппе быстро поднес свой факел, и паук отпрыгнул в сторону, поджав обожженные лапки.

— Пошли, пошли! Не время голосить! То есть нет, давайте-ка опять ругаться и топать.

Вик Палассе особенно быстро отозвался на эту просьбу, стоять неподвижно он просто не мог. Топоча что есть силы, угукая и ругаясь, бравые полицейские Иштемшира продвинулись через лес еще немного и действительно оказались у ручья. Он был довольно широк, не менее полутора рогов между берегами.

— Надеюсь, здесь неглубоко!

Леппе ступил в воду, вышел на середину. Действительно, вода не доставала ему до отворотов сапог.

— Отлично! Можно идти.

— Бывают и водяные змеи! — сообщил Вик, шлепая по воде к товарищу. — Тоже очень ядовитые.

— Помолчи. Шели, Эшуд, наберите там топлива! Без огня тяжело, звезд-то вес равно не видно.

Ругаясь и то и дело отдергивая руки от шевелящихся веток, «грачи» выполнили приказ и вышли к Хромому с маленькими охапками хвороста.

— Можно было бы и больше, учтите на следующий раз, — посетовал Леппе, зажигая новый факел. — За мной.

Теперь они путешествовали совершенно иначе. Идти было сравнительно легко, хотя дно ручья покрывал ковер из тонких тяжелых листьев сойны. Кое-где глубина увеличивалась, и каждый из «грачей» по нескольку раз зачерпнул сапогами воду, но это были сущие пустяки. Вокруг путников сплошной неподвижной стеной стоял лес, высокий свод темнел далеко наверху. Повеселевший Вик даже начал что-то рассказывать, как вдруг Леппе остановился и выругался:

— Только посмотрите на этого гада! Но не делайте резких движений.

Прямо перед лицом Хромого висел паук такой величины, что, усевшись на шляпу «грача», мог бы свесить лапы во все стороны. Палассе тихо ахнул, а Эшуд вытянул из ножен саблю.

— Паутина протянута с берега на берег, — подсказал Шели. — Смотрите, какой-то мотылек в ней запутался… А паук к нему не спешит.

— Нас стесняется, — предположил Эшуд. — Надо его сразу убить. Иначе упадет в воду и выследит нас, они же злопамятные.

— Как его убьешь? Арбалета нет, а саблей на весу не разрубить… — Леппе медленно отошел в сторону, посветил себе. — Паутина не достает до воды, можно пройти нагнувшись.

Паук вдруг быстро сместился вслед за «грачом», будто не желая того пропускать. Теперь он, такой большой и тяжелый, сильно раскачивался на тонкой прочной сети.

— Резать ее нельзя, — дрожащим голосом повторил Вик. — Они злопамятные!

— Слишком шустрый, не убить, — уверенно сказал Шели Грамми. — У него же десять глаз.

Леппе прошел вдоль паутины до берега и обнаружил, что здесь все кусты затянуты многослойным старым коконом. На свет откуда-то изнутри выскочил еще один паук, чуть меньше. Полицейский испуганно попятился. Факел в его руке догорал.

— Дайте еще хвороста. Может, поджечь их? Они злопамятные! А убивать нельзя, это, наверное, муж, а на берегу жена!

— Вик, заткнись! — попросил Шели. — Ты нервируешь пауков.

— Я, кстати, тоже нервируюсь… Посвети, Хромой, надо еще набрать хвороста. — Эшуд зашлепал к противоположному берегу. — Что, если у пауков вообще такая манера: натягивать сети поперек ручья? Им тут удобно, много насекомых. Не очень-то легкая у нас будет дорога.

— Я думаю, нужно просто понять, как с ними разбираться. — Леппе послушно посветил Эшуду, чтобы тот не схватился за змею. — Может, в самом деле поджечь паутину и убежать?

— Они прыгают! — подал голос оставшийся в темноте Вик. — И плавают! И не забывают зла! Видел, какие у него челюсти? Прокусит даже сапог!

— Хватит трусить! — Хромой принял новый пучок хвороста. — Или подлезаем под паутину, или жжем, или рубим! Хотя пауков тут, наверное, много, лучше бы не связываться.

«Грачи» переглянулись. Потом Шели, решительным движением сняв шляпу, отошел в сторону от паука и, усевшись прямо в воду, перебрался под паутиной. Паук побежал к нему, но несколько опоздал, «грач» уже выпрямился на той стороне.

— Теперь он может на меня прыгнуть, — изрек Грамми, отступая подальше. — Давайте по одному.

Вторым поднырнул под сеть Эшуд, с другой стороны. Паук опять побежал посмотреть, что происходит, точно ему это не слишком нравилось. Нетоле это не помешало, зато на сеть выбежали сразу еще два сородича хозяина, помельче, но и пошустрее.

— Я их боюсь, — заныл Палассе. — Они прямо над головой.

— Дурак! Оставайся, если хочешь.

Хромой решительно потушил в воде факел и, прикрываясь шляпой, лег на спину. Течение потащило его, нужно было лишь отталкиваться от дна лопатками и свободной рукой. Вода затекла в ноздри, Леппе на миг запаниковал, подумав о водяных пауках и змеях, но заставил себя терпеть. Чья-то рука схватила «грача» за шиворот и вытащила из воды.

— Далеко собрался? В темноте можно на другую паутину налететь.

— Эшуд?.. Я думал, только что лег… — Леппе полез в карман, бережно достал из кожаного чехла альгару. — Сейчас подсвечу. Хворост не намочили?

В темноте раздался страшный, горестный вопль Вика, сопровождаемый всплеском воды.

— Или его утащила гигантская змея, или он плывет к нам, — изрек Щели. — Шарьте ногами, а то мы его больше не увидим.

Леппе едва успел зажечь от тлеющей альгары хворост, как Шели с Эшудом выудили из воды товарища. Вик шумно втягивал воздух, но молчал.

— Пошли дальше, — предложил Грамми, пряча глаза от Леппе.

— Это ты настаивал, чтобы мы его взяли! — все же буркнул Хромой. — Идем.

Еще дважды им попадались паучьи сети, но они были натянуты выше их голов. Можно было лишь предполагать, как много их остается вне пределов досягаемости света факела. Теперь ручей не казался столь дружелюбным — зато «грачи» не думали о тварях у себя под ногами, глядя исключительно вверх.

Преодолев не менее половины меша по воде, «грачи» совершенно вымотались. Они уже не старались обходить ямы, смиренно проваливались в них по пояс. Усталость брала свое, глаза слипались, вскоре кто-то должен был упасть. Хромой Леппе предполагал, что первым окажется Шели, тот всегда был слабее других. Вторым — он сам.

— Надо сделать привал, — почти простонал сержант и взял ближе к берегу, надеясь отыскать незаросшую полоску суши.

В метнувшемся круге света оказался человек. Он стоял чуть пригнувшись, пристально вглядываясь в темноту, Леппе тоже застыл, рассматривал незнакомца.

— Здравствуйте, господа, — первым нашелся Иво Пайс. — Чем обязан вашему неожиданному визиту?

— Здравствуйте и вы, — отозвался Леппе. — Мы посетили чащу леса с познавательными целями. А вы?

— И я, — спокойно соврал Пайс. — Куда держите путь?

«Грачи», спотыкаясь от усталости, выстроились перед ним в линию, поглядывая на вожака. Совершенно ясно, что приличному человеку ночью в лесу делать нечего, если только он не скрывается от врагов — людей или демонов.

— Далеко ли дорога на Грохен?

— Около двух мешей лесом. Да и не дорога, но уже сам город. — Теперь Пайс не лгал. — Дорога идет полукругом, вы, видимо, сократили путь. Но там неспокойно… Не лучше ли потушить факел? Перчатку сожжете.

Леппе посмотрел на пучок хвороста, догоревший до самых пальцев, и выронил его в воду. «Грачи» с удивлением заметили, что свет все же пробивается сверху, превращая тьму в сумерки. Начиналось утро.

— Так лучше, — продолжил Пайс. — Есть насекомые, которые стремятся к свету и теплу. Так вам, значит, нужно в Грохен? Должен сделать вывод, что господа шагают из Иштемшира.

Пайс, конечно же, сразу узнал четверку. Так вот, значит, почему Луиза со своими девками их не нашли посланцы Галашше решили сократить путь через лес. Разумный поступок, неожиданно смелый для местных.

— Мы путешествуем, — признался Леппе. — Наш друг, — он показал рукой на Эшуда, — пригласил нас провести время у своей бабушки, в Соше. То есть почти в Никее, но…

— Я понимаю, — кивнул незнакомец и решил представиться: — Иво Пайс, торговец. Я имею лавку в Грохене. На меня напали разбойники, вроде бы хуланы, вот я и удрал от них в лес.

— Хуланы совершенно обнаглели, — вежливо согласился Леппе. — Особенно здесь, на дороге. Ни полиции, ни княжеской дружины. Куда смотрят власти?

Пайс старался что-то придумать. Убить их, как хотел Ромиль? Вроде бы устали, но — четверо. Если это посланцы Галашше, то саблями они владеть умеют. Иво, до сих пор не отошедший от короткой схватки с женщинами, не пылал желанием получить новую толику острых ощущений. Более того, убийство теперь казалось ему еще более отвратительным… Хуже — только собственная смерть.

— Теперь нас пятеро, можно попробовать вернуться, — предложил он. — Я помню дорогу. Немного вниз по ручью и вправо.

— Конечно! — шумно выдохнул Вик.

— Мы бы с удовольствием, — не обратил на него внимания Леппе, — но должны хотя бы несколько минут отдохнуть. Пожалуй, присядем прямо здесь, в воду у берега… Это не опасно?

— Отчасти, — признал Пайс. — Но если у вас прочные штаны, то… Думаю, ничего не случится. В любом случае сидеть на земле опаснее, тут много жалящих муравьев. Они уже проснулись, и я, как видите, перетаптываюсь. Знаете, даже один укус способен вогнать в постель на неделю.

Пайс намеренно преувеличивал, надеясь загнать в Грохен «грачей», до того как они отдохнут. Полицейские же, наоборот, не слишком доверчиво отнеслись к его словам. Виданное ли дело: на неделю! Да от укусов лесных тварей умирают на месте. Тем не менее вслед за Леппе все опустились в воду, расслабили мышцы уставших ног.

— Как вам только не страшно было сюда идти, уважаемый! — удивился Палассе. — Я бы ни за что… Уж лучше разбойники. Пусть грабят, не убьют же.

— Это были мои давние знакомцы, — быстро приду, мал Иво. — Наверняка отомстили бы: лишили глаза или руки. Я испугался… Хотя тут, конечно, очень жутко.

Он смотрел на «грачей» и прикидывал: вот если теперь же броситься… Сабли все четверо не убрали в ножны, держали под водой, будто Пайс мог этого не заметить. И все же шанс велик, хотя без царапины не обойдется. Наверняка Иво предпочел бы попробовать разделаться с полицейскими, будь в этом хоть какой-то для него прок. Но Ромиль мертв, Луиза тоже. Ближайшее начальство в Грохене, а те и не знают ничего о гонцах Галашше. Сказать: они были, да я их убил — глупость. Лучше доставить всю четверку в город, а уж там скрутить. Помощники найдутся, и все выйдет кстати, ведь надо еще доказать вину этих мерзавок, убийц Ромиля. Если «грачи» и правда знают что-то дельное, то и Пайсу быстрее поверят в Грохене.

Между тем «грачи» представились — Леппе разумно предположил, что полицейских мало кто знает по именам. Зато сами иштемширцы не запутаются, что вызвало бы ненужные подозрения.

— Вы живете в Грохене, господин Пайс?

— Да, никогда не отходил больше чем на два меша. Думаю, Небо не для того создавало людей, чтобы они шастали туда-сюда. Простите, я не вас имел в виду… Ваше дело молодое.

— Да и вы не кажетесь мне старым, — вежливо приподнял шляпу Шели. — Я вот полагал, что каждый грохенец хоть однажды да посещает Иштемшир, уж очень вы частые у нас гости.

— Это крестьянское дело — таскаться по дорогам, — усмехнулся Пайс. — Конечно, есть много торговцев, в погоне за выручкой перебирающихся в иные края… Но я не из их числа, как и все мои друзья.

— Это внушает уважение, — согласился Шели. — Мы бы тоже никогда не покинули родных стен, кроме как по зову Святых Отцов или императора, но наш черный друг так хотел повидать бабушку перед смертью. Ее смертью, я имею в виду.

— Как же так вышло, что бабушка осталась вдалеке? — Иво болтал легко, практики в Иштемшире хватало. Они там все любят часами беседовать ни о чем. — Вероятно, ваши родители переселились с юга и не смогли забрать родственников по каким-то уважительным причинам?

— Вроде того, — покашлял Эшуд. — Длинная печальная история.

Мысленно он пообещал отвесить Шели хорошего пинка при случае. Это не грех — заработал. Родители Эшуда, как и всех остальных «сирот», принадлежали к грешникам, отправленным на галеры, в северные каменоломни, а то и на виселицу. Именно таким образом младенцы попадали в приют, и напоминать об этом — дурной тон. Но теперь следовало поразмыслить о Пайсе. Эшуд готов был поверить в историю о разбойниках-хуланах, насмотрелся, но пробежать по лесу два меша в одиночку… Поступок не только самоубийственный, но и глупый. Хуланы никогда не сунутся в лес, в Ноосате они сплошь городские жители, а на севере — горцы. Отойди на сотню росов, и они отстанут. Не следует ли отобрать у него саблю? Нетоле, пожалуй, сам бы предложил это Хромому, но атори стояли у него перед глазами. Добраться бы до города, хоть какого.

Разговор постепенно оборвался. Человек, спасавшийся от разбойников два меша, прятавшийся в лесу, даже и не подумывал опуститься в воду рядом с «грачами». Взволнованный, Пайс упустил это из виду. Леппе тоже хотелось поскорее вернуться на дорогу, добраться до Грохена, Но идти с этим типом он опасался. Странный человек в странном месте. Грохен ли в той стороне?

— Пошли, — решился Хромой и встал. — Ты говорил, надо идти по ручью?

Пайс кивнул и послушно вышел на середину течения. За его спиной Леппе сделал жест Нетоле и Грамми, приглашая их скопом накинуться на нового товарища. Палассе округлил глаза, даже открыл рот, но не издал ни звука. Прежде чем Иво сделал несколько шагов, на его руках повисли сержанты. Сам Леппе прыгнул ему на спину, повалил назад, приставив к горлу нож:

— Не шевелись, господин Иво Пайс! Мы предполагаем, что ты виновен!

— Что значит «виновен»?! — искренне возмутился никак не ожидавший такого отношения Иво. — В чем?! Вы ведете себя как разбойники!

Нож дрогнул в руке Леппе. «Парни боятся Неба, не то что девки Луизы…» Шели выдернул из ножен Иво саблю, быстро ощупал пояс, но ножа не нашел.