Корпорация «Исполнение желаний» Мелан Вероника
Я сидела со связанными руками на стуле в кабинете Роджера, опустив голову, чувствуя, как разбитый затылок продолжает сочиться кровью.
«Сука…» – крутилась одна единственная мысль. «Ну и сука же ты…»
Двое неприметных парней с угрюмыми лицами стояли возле стула, вероятно, те же самые типы, что убили Роберта. Несколько раз я видела их входящими в кабинет Роджера, но не придавала этому значения. Помимо них в кабинете присутствовал сам хозяин «Поло-Гранд» и еще несколько мужчин, среди которых я узнала тех, с чьих браслетов мы снимали заветные коды. В самом углу я наткнулась на сидящего со скрещенными на груди руками Халка. Лицо его было непроницаемым, но взгляд заставил меня поморщиться.
– У нее есть датчик! Прикреплен под браслетом! Вот проверьте, он наверняка еще там. Она сама мне рассказывала, как они собирались стырить баллы.
Я долго и тяжело смотрела на Янку. Кожа на ее лице была неестественно бледной, почти белой, с хаотично разбросанными на щеках ярко-красными пятнами. Она напомнила мне снеговика, чье лицо было наспех измазано свеклой. Мой взгляд она выдержать не смогла, отвернулась и, словно поганый маленький щенок, снова заскулила, пытаясь уцепиться за руку Роджера. Тот отпихнул ее с видимой неприязнью и кинул парням.
– Найдите датчик.
Спустя секунду датчик был обнаружен и изъят. Гнетущее молчание повисло в кабинете, только багровое лицо Роберта будто полыхало огнем в приглушенном освещении кабинета.
Я старалась ни на кого не смотреть, даже не пытаясь справиться с оторопью, которая вогнала мое сознание в состоянии апатичного шока.
«Вот как, значит, все произошло… Кто бы знал, что среди нас есть предатель. Мерзкая сука, теперь ты пытаешься спасти свою шкуру, прикидываясь невиновной… А Боб погиб… Его голубые остекленевшие глаза теперь смотрят в поверхность стола. И ему уже никто не поможет…»
– Как вы узнали, Родж?
Это был низкий голос Халка.
– Система. Центральная система оповещения подняла тревогу, когда он снял первый бал, с помощью полученных кодов. Он и забрал-то немного, всего с десяток от разных владельцев. Однако он не учел, что если проделать любую операцию с браслетом, в то время как его владелец находится слишком далеко от того, кому перечисляет баллы, включится система тревоги. Мне сразу позвонили из отдела безопасности. И теперь, благодаря ей, этой твари, – Роджер зло взглянул в мою сторону, – мое заведение могут прикрыть.
– Ты это серьезно? – спросил стоявший у стола усач, которого я тоже неоднократно видела в игровом зале.
Роджер нервно потер гладко выбритую щеку.
– Я надеюсь, что все обойдется. Того человека, который первым мне сообщил об этом, я хорошо знаю. Он не разнесет информацию дальше, я ему дорого заплатил. Данные о происшедшем уже удалены из базы. Хакера я тоже убрал. Избавился от всей электроники, конечно. Остались только эти…
Роджер указал на меня, не забыв заодно злобно зыркнуть на Янку.
– Еще неизвестно, как вторая к этому примешена…
– Я никак не примешена! Я ничего плохого не делала, ты же меня знаешь! – Янка начала хлюпать носом, размазывая сопли по подбородку.
– Заткнись! – оборвал он ее. – У меня нет ни времени, ни желания в этом разбираться.
– Ты думаешь, больше такого не повторится? – настороженно спросил один из сидящих мужчин.
– Нет. Я гарантирую. Я для этого и собрал вас – доверенных лиц, чтобы сразу прояснить ситуацию. Вы можете безбоязненно приходить в клуб, не боясь подобных происшествий.
– Хорошо бы, – забубнило сразу несколько голосов. – Потому что, если что, власти не обойдут нас стороной.
– Все в порядке, джентльмены. Осталось только решить, как быть с этими двумя. Я смогу умаслить судью за убийство одного, но если пришью еще двоих, придется отдать слишком много денег. И то неизвестно…
– Но ты же не можешь их оставить в живых? – нервный сухонький мужчина напугано взирал то на меня, то на Янку.
Роджер стоял хмурясь, раздумывая над чем-то. В воздухе зависло ожидание, каждый хотел услышать, что будут приняты все меры по обеспечению их безопасности.
В этот момент я будто абстрагировалась от происходящего. Это какой-то бред, весь этот Тали бред. Всего этого вообще не должно было случиться. Я обычный нормальный человек, владелец собственного бутика, никогда никому не переходила дорогу, даже врагов-то толком не имела. А теперь сижу непонятно где, окруженная коррумпированными головорезами, прикидывающимися кроткими овечками, которые раздумывают, как от меня избавиться. Да еще эта Янка, будь она проклята. Мне вспомнилась, как она в первый раз пришла ко мне за джемом…
Голос Роджера нарушил мои мысли.
– Господа, я не могу передать этих девиц властям, пусть даже их, скорее всего, приговорят к казни. Прежде всего, мне не выгодно, чтобы любая информация выплыла за пределы Поло. У меня слишком много уважаемых клиентов, чтобы рисковать. Но вам не о чем беспокоиться, я позабочусь о них сам. К утру они уже будут мертвы.
Все. Он принял окончательное решение.
На короткое мгновенье я перестала дышать. Я, конечно, подозревала, что навряд ли мне повесят на шею корзинку с пирожками и отправят восвояси, но все же надеялась остаться живой.
– Ро-о-оджер… – мгновенно раздался скулеж Янки, прерываемый икотой и хрипом, – ты не можешь меня так… Я ничего не сде-е-елала…
– Заткни пасть, сука!
Повернувшись к тем двум, что стояли за моим стулом, он приказал.
– Заберите их куда-нибудь! Видеть уже не могу.
Ко мне уже тянулись безжалостные руки убийц Роберта, когда неожиданно раздался голос Халка. Его фраза заставила замереть всех, кто уже начал подниматься со своих мест.
– Родж, отдай их мне.
Все лица одновременно повернулись в сторону сидящего в кресле мужчины.
– Зачем они тебе? – удивился тот. Убийца, схвативший меня за плечо тоже замер.
– Ну, во-первых, я хочу выяснить, не был ли кто еще причастен ко всему этому, – пальцы Халка неторопливо крутили и поглаживали незажженную сигару, – а во-вторых, мне нужны рабочие руки. Ранчо большое, сам знаешь.
Роджер, как ни странно, казалось, почувствовал облегчение от его просьбы.
– Ты, наверное, просто позабавиться хочешь вот с этой! – усатый сально улыбнулся Халку, оттягивая мою прядь волос в сторону. Я резко дернула голову в сторону, чтобы избавиться от прикосновений мерзкого пахабника. – Строптивая кобылка!
– Забирай, если хочешь, – пытаясь казаться равнодушным, ответил Роджер. Но в его глазах явно светилась радость. Все-таки не хотел он марать руки еще двумя убийствами. То ли денег жалко, то ли совесть у него была. В последнее я бы не поверила даже под прицелом.
Вместо этого я хмуро взирала на Халка. Смерть, вроде бы, отступила. Но вот надолго ли? И какая жизнь может ждать с таким… как этот? Я опустила все еще отдающую болезненной пульсацией голову и вздохнула. Да пусть оно будет, что будет. Не было сил ни переживать, ни бояться, ни хотеть чего-либо. Завтра утром я еще буду жива. И это пока главное.
Однако перемена ситуации не совсем удовлетворила нервного мужчину, который до этого больше всех жаждал нашей смерти.
– А если они попробуют бежать? Что тогда?
– Найду и убью, – только и ответил Халк.
Я вздрогнула, когда встретилась с его абсолютно бездушными, как мне показалось, серыми глазами.
Глава 10
Куда и сколько мы ехали, я не запомнила. Запомнила лишь очертания темного, проплывающего за окнами машины города, которые вскоре сменились сельским пейзажем, да еще натужное сопение Янки. Со мной она не разговаривала. Я, чувствуя презрение и отвращение, и вовсе не горела желанием нарушать тишину.
Через какое-то время машина въехала в распахнувшиеся со скрипом ворота и остановилась.
Нас выпихнули где-то на заднем дворе огромного дома, возвышающегося белой громадой на фоне черного неба, и тут же разделили. Один из мужчин, вероятно служащий Халка, увел Янку по темной аллее, скрывающейся за углом здания, меня же повели в другом направлении. Следуя за проводником (Халк, отдав ему несколько команд, исчез в темноте), я прошла через коридор в одном из боковых крыльев дома и оказалась перед дверью. Мужчина отпер ее ключом, подтолкнул меня внутрь и закрыл замок с обратной стороны. Оказавшись одна, я огляделась по сторонам, пытаясь рассмотреть окружающие предметы насколько позволял сумеречный свет, льющийся из окна. По всему выходило, что это маленькая комната со стоящей в углу жесткой кроватью, тумбой и столом. На противоположной стороне комнаты я заметила еще одну дверь, выходящую, по всей видимости, на улицу. Я сделала несколько шагов (деревянные половицы скрипнули под ногами) и потрогала ручку. Заперто.
Вздохнув, я несколько секунд постояла у окна, глядя на небольшую залитую лунным светом лужайку и темные силуэты деревьев, после чего подошла к кровати, скинула обувь и забралась на жесткий матрас, покрытый темным покрывалом. От души понадеявшись, что под ним есть хотя бы простынь, я рукой пощупала тонкую небольшую подушку и снова огляделась. Не увидев ни одного выключателя или настенной лампы, я подняла глаза к потолку и обнаружила, что лампочка отсутствует. Значит, нечего пытаться и искать. Света здесь нет. Как нет и ничего похожего на ванную комнату.
Как это часто бывает в таких случаях, мне тут же захотелось в туалет, но я постаралась отвлечься, надеясь, что смогу протерпеть до утра.
Голова все еще казалась опустошенной, не способной связанно мыслить, чувства притупились и залегли на дно. Бесконечно длинный день с чередой немыслимых событий то всплывал в памяти, то растворялся, уступая место бездумному молчанию в тишине. Через какое-то время мысли возвращались и атаковали с новой силой. Я вяло отмахивалась от них, но они, будто стая пираний, продолжали хищно кружить в изболевшемся, утомленном сознании.
Куда я попала? Что я буду здесь делать? Принесет ли мне кто-нибудь поесть? Куда отвели Янку? Когда состоится разговор с Халком? Раб ли я? Смогу ли накопить хоть сколько-нибудь баллов теперь? Устав от вопросов, неспособная даже нервничать, я отодвинула покрывало в сторону и, не снимая одежду, легла на кровать. Это моя новая камера. Без вида на горы и простой, но ставшей привычной кухни. Отвернувшись к стене, я впервые за много лет помолилась, чтобы мое будущее хоть как-нибудь изменилось в лучшую сторону. Не знаю, слышал ли меня Бог, но, уже сомкнув веки, я все еще продолжала просить о лучшей доле, пока, наконец, не уснула.
Халк поднялся в свой кабинет, расположенный на втором этаже, сложил привезенные из города бумаги в один из ящиков стола, подошел к комоду, на котором лежала упаковка с сигарами, и взял одну. После чего распахнул высокие стеклянные двери балкона и вышел на террасу. Заняв любимое кресло, он неторопливо раскурил сигару и с наслаждением выдохнул ароматный дым в прохладный ночной воздух.
Через несколько минут на террасу вышел еще один человек и, не спрашивая разрешения, опустился во второе кресло, стоящее по другую сторону от небольшого кофейного столика. Лицо его, начиная от виска и до подбородка, пересекал длинный неровный шрам. Когда-то, вероятно, он был очень глубоким, но с годами превратился в продольную борозду, похожую на высохшую змейку – белый, изогнутый, пожухший. Словно отзвук давно минувших событий.
– Как дела, Грег? – не поворачивая головы, спросил Халк.
Начальник стражи неуклюже размял широкие усталые плечи и откинулся на спинку, довольный возможностью отдохнуть после долгого дня.
– Нормально. Сегодня почти без происшествий. Даже на кукурузе. Были какие-то в каменоломне, но так, пустяки. Ничего необычного.
Халк кивнул. Он знал, что если бы случилось что-то из ряда вон, то Грег бы нашел метод оповестить его. Вдыхая аромат влажной травы и цветущих полей, он неторопливо покручивал в пальцах сигару. Собеседник был чем-то озабочен, Халк слышал это в его дыхании и едва уловимом шорохе одежды, но спрашивать ничего не стал. Если это что-то важное, то он непременно об этом узнает. Сейчас или пару дней спустя.
– Вы привезли еще двоих, – раздался в тишине голос Грега. Не вопрос. Утверждение. – Зачем? У нас хватает рабочих.
Халк помедлил с ответом.
– Так надо. Завтра с утра я уезжаю в город, ты остаешься за главного. Я еще не провел с ними ознакомительной беседы, сегодня уже поздно. Поэтому займи их завтра чем-нибудь, чтобы не прохлаждались. Я вернусь вечером.
Грег озадаченно пожевал губы.
– Занять их чем-нибудь полегче или потяжелее?
– Определи сам. Главное, не давай расслабляться.
– Понял. Что если начнут взбрыкивать?
– Бей.
– Угу. Вам, как я понял, они не очень важны?
Какое-то время Халк молчал. Ночной ветерок шевелил пряди его светлых волос и закручивал белый дым, идущий от сигары, в замысловатые спирали.
– Время покажет, – он посмотрел на сидящего рядом мужчину. – Отправляйся спать.
Я проснулась, когда рассвет только занялся. В окна просачивался тусклый розоватый свет выбирающегося из-за гор солнца, окрашивая стены комнаты в скудное подобие бежевого. Перевернувшись на кровати, я некоторое время лежала с открытыми глазами, неохотно прокручивая в голове все, что произошло вчера. Позор. Стыд и позор, как все обернулось…
Что ж, я в доме этого Халка. Что принесет сегодняшний день? Какие еще сюрпризы меня ожидают впереди?
Выбравшись из-под покрывала, я застелила кровать и уселась сверху. Отчаянно хотелось в туалет. В коридоре уже слышались чьи-то шаги и голоса, но в мою комнату пока никто не входил. С одной стороны, это приносило некоторое облегчение, ведь я не знала, что случится, когда за мной придут. С другой, желание справить нужду усиливалось с каждой минутой, и через какое-то время (прошло пятнадцать минут, тридцать, час? Определить это я не имела возможности) я уже кружила по комнате, едва не попискивая от нетерпения. Когда же? Когда? Пусть хоть что потом говорят, только бы в туалет дали сходить.
Наконец, в замке внутренней двери что-то зашуршало, и на пороге я увидела огромного мужика с лицом, похожим на лопату. Одну из его щек уродовал длинный шрам, маленькие, глубоко посаженные глаза смотрели хмуро, но без неприязни. Он был одет просто: на здоровых плечах натягивалась черная рубаха из грубой материи, на ногах выгоревшие на солнце, выстиранные много раз синие джинсы. Вот только ботинки были далеко не простыми: высокие, с плотной, тугой шнуровкой и толстой подошвой, какие, в основном, носили военные. На широком поясе я заметила несколько ножен разной длинны, а за ними – кобуру из черной потертой кожи.
Нервно сглотнув, я едва не попятилась назад. Сдержало только то, что я старалась держать ноги (в силу понятных причин) плотно сжатыми.
– Выходи, – бросил пришедший коротко, – и иди за мной.
– Туалет! – пискнула я жалобно, чувствуя, как щеки заливаются краской. Как же жалко я, должно быть, выгляжу.
– Туалет прямо по коридору, – ответил мужчина, развернулся и вышел из комнаты.
Преодолев коридор скачками, я влетела в маленькую комнату и шумно выдохнула от облегчения, когда накопившаяся влага, наконец, вышла наружу. Теперь можно выдержать любые пытки. Я едва не рассмеялась от комизма ситуации. Как же мало человеку надо, чтобы почувствовать себя счастливым. А ведь я в тюрьме. Даже в двух. Сначала Тали, а теперь еще и это ранчо.
Наспех оправив мятую после сна одежду, я посмотрела на свое бледное отражение в зеркале, кое-как расчесала пятерней спутанные кудри и вышла наружу, к ждущему у дверей мужчине.
Мы стояли в просторном холле первого этажа, рядом со мной уже была маленькая тележка со всевозможными чистящими средствами. Здоровый мужик ушел, передав меня на попечение одной из служанок дома. Ей оказалась низкорослая крепкая женщина с неулыбчивым ртом и узкими черными глазами. Мария. Ее смоляные волосы были повязаны косынкой, объемную талию перехватывал чистый, надетый поверх темного платья, передник.
– Сначала протрешь пол тряпкой. Только хорошо отожми ее сначала, потому что паркет нельзя сильно мочить, – инструктировала она, параллельно жестикулируя в сторону тележки, – потом возьмешь вот это…
В ее руках появилась какая-то бутыль с нарисованными половицами на этикетке.
– …побрызгаешь этим средством на каждый участок. Затем уже отполируешь воском, – Мария показала мне новую банку со дна тележки. – Когда закончишь, позовешь меня, я проверю. Поняла?
Я кивнула. Что еще я могла ответить? Когда она ушла, я подвязала на животе майку, завязала волосы на затылке и принялась за работу.
На полировку паркетного пола у меня ушло почти полдня. Все это время я, скрючившись, тщательно протирала каждый уголок, каждую досточку, метр за метром. Иногда мимо ходили люди, но на меня никто не обращал внимания. Халка видно не было. Шоркая туда и обратно тряпкой по полу, я одновременно рассматривала окружавшие меня предметы. Убранство дома было шикарным. Кожаная мебель, позолоченные дверные ручки, ковры на лестницах и картины в тяжелых резных рамах на стенах. Солнце через огромные окна первого этажа заливали холл, незаметно переходящий в гостиную, ярким искрящимся светом, подчеркивая бледное сияние золотистых обоев.
Часы в холле показывали девять утра, когда я только принялась за уборку, и половину третьего, когда я, наконец, поднялась с колен, вытерла лоб и пошла за Марией.
После того, как служанка критично осмотрела паркет, она приказала мне укатить тележку в кладовую. Я сочла, что таким образом можно считать мою работу одобренной и, избавившись от тележки, вернулась в холл, чтобы следовать за ней.
Женщина вывела меня в широкий внутренний двор, вымощенный плоскими булыжниками, и приказала ждать у крыльца. Пока она отсутствовала, я с наслаждением вдыхала свежий воздух, подставив лицо солнечным лучам. Вдалеке виднелось поле, засаженное какими-то высокими растениями. Мне были видны многочисленные голые спины рабочих и фигуры мужчин, одетых в темное, держащих что-то в руках. Я изо всех сил надеялась, что это не хлысты. Однако, судя по движениям, это были именно хлысты. Я сглотнула. Похоже, что это именно то ранчо, которое я однажды видела из автобуса. Приглядевшись, я сумела рассмотреть забор, поблескивающий на солнце колючей проволокой. Да, именно так. Этот тот самый особняк.
По двору то и дело сновали люди: кто-то катил из боковых дверей тележки, кто-то нес строительные доски, кто-то возвращался в дом из подсобных помещений. Охранники здесь были тоже. Их выдавали жесткие лица, простая, но добротная одежда и арсенал прикрепленных к поясу предметов: те же хлысты и дубинки. Надзиратели, как я вскоре поняла, не присматривали за каждым, кто перемещался по территории, но курсировали в разных направлениях, окидывая взглядами территорию в целом. Случись что-то, они моментально бы сбежались к источнику проблем. Беглый осмотр дал понять, что ранчо, по всей видимости, было огромным. Оно едва ли ограничивалось тем полем, что виднелось отсюда, скорее всего на бесконечных акрах земли ведутся многочисленные стройки и работы, не говоря уже о других полях, засаженных агрикультурами. Ровность посаженных низких деревьев вдалеке за полем напоминала не что иное, как виноградники. Сказать наверняка было трудно, но мне казалось, что это именно так. Значит, здесь есть даже собственная винодельня. От обширности владений хозяина у меня едва не закружилась голова. Я глубоко втянула воздух и медленно выпустила его обратно. Это же сотни и сотни рабочих. И наверняка, чтобы следить за всем этим, требуется не меньшее количество надзирателей. Ведь все эти рабочие – преступники. Вот это да…
Вернулась Мария, держа в руках веники и метлы.
– Выбери, какая нравится и выметай двор. Затем его надо будет ополоснуть из шланга, найдешь вон там, – она махнула рукой в сторону выемки в стене, где я заметила кран и скрученный кольцами резиновый шланг.
– А когда закончу? – спросила я.
– Ты думаешь, это так быстро? Это кажется. Двор большой, чистить надо хорошо. Иначе хозяин заставить переделывать. Когда закончишь, найдешь меня, я покажу мусор, который надо будет вынести с кухни. А после мусора нужно будет убрать срезанный за домом кустарник и отнести в печь. Сжечь. Потом разобрать мешки с продуктами в кладовых, а потом…
Она продолжала и продолжала перечислять бесконечный список дел, а я слушала в пол-уха, рассматривая пейзаж, надеясь, что все это нужно закончить не к сегодняшнему вечеру. Когда Мария, наконец, ушла, я подумала, что неплохо было бы поесть, но так как мне никто этого не предлагал, я решила не искушать судьбу собственноручными поисками, а лишь покорно подняла с земли метлу и принялась мести двор.
В течение следующих трех часов я старательно выметала и мыла булыжники. Работа двигалась медленно, но я не торопилась. Меня никто особенно не подгонял, хотя изредка я видела на себе внимательные взгляды прогуливающихся мимо охранников. Иногда они останавливались неподалеку, чтобы покурить или перекинуться словечком, затем вновь расходились, оставляя меня мести дальше. Я рассматривала проходивших мимо рабочих, пыталась угадать, чем они заняты, что чувствуют, находясь здесь. Как ни странно, но лишь немногие выглядели несчастными или подавленными. Большая часть выглядела вполне довольной существованием на ранчо. Может быть, им платили достаточно? Или же владелец предоставлял какие-то иные блага, о которых мне пока было неизвестно? Так или иначе, а я медленно вживалась в происходящее и даже успокаивалась. Ну и что, что работа. Ну и что, что пыльная. Физический труд никогда не пугал меня, а пока на горизонте маячило обещание быть накормленной и под какой бы то ни было, но все-таки крышей, я была вполне согласна мириться со своей участью.
Я понимала, что если сбегу, то буду очень быстро поймана людьми Халка. И еще неизвестно насколько он расположен ко мне сейчас. Может, если я буду послушной, буду прилежно работать, то получу его снисхождение и даже оплату. Если же разозлю с самого начала, то мои шансы на сносную жизнь резко сократятся. Предположим, я даже смогу сбежать и укрыться где-нибудь. Что тогда?
Мысль, пришедшая в голову следом, настроения не подняла. Скорее всего, он просто заявит о моем побеге властям, свяжется с Роджером, и они оба выставят меня в таком свете, что мне действительно назначат смертную казнь. Я нисколько не сомневалась, что слова «смертная казнь» здесь именно это и обозначали. Репутация Роджера, конечно, пострадает, но остановит ли его это? Мне так, отнюдь, не казалось. Да и где укрываться? Кроме Роберта и Янки я никого не знала. Да и какой смысл укрываться, если при первом же использовании браслета мое местонахождение будет обнаружено? Никакого. Меня никто не будет кормить и поить за свой счет, а передавать накопленные баллы кому-то другому для покупки продуктов возможности нет.
Еще вчера я с удивлением обнаружила, что все, что я накопила за время работы в «Поло» сохранилось. Всего сто двадцать три и две десятых балла. Никто их у меня не отобрал. Не много, но все-таки… А сто баллов – это уже десятая часть от тысячи. А десятая часть – это уже надежда на то, что однажды мне удастся покинуть опостылевшую тридцать третью зону.
Вывод был один. Лучше оставаться живой и пытаться найти возможность копить дальше. Пока, как ни странно, ранчо Халка казалось не таким уж и плохим местом. Осталось узнать, собирается ли платить его хозяин, и если да, то сколько…
Размышления мои то прерывались проходящими мимо людьми, то опять возвращались к тем же вопросам. Про Янку я почти не думала. Наверняка, работает где-нибудь в другом месте. А видеть ее затравленное озлобленное лицо совсем не хотелось. Пусть сама думает над тем, что и как она делает. И сама же из этого выкручивается.
Когда я закончила домывать двор, солнце начало клониться к закату. Порядком уставшая от его жарких лучей, я с облегчением вытерла лоб и посмотрела на небо. Насколько я смогла судить по положению светила, было где-то около шести вечера. К тому времени я уже зверски проголодалась и с вожделением поглядывала на угол особняка, из-за которого выплывали аппетитные запахи. Должно быть, где-то там располагалась кухня. Заставив себя отвлечься от мыслей о съедобном, я какое-то время просто стояла, рассматривая окрестности, держа в руке шланг, из которого все еще текла тонкая струйка воды.
В закатных лучах это ранчо было похоже на цветущий оазис в пустыне. Когда горы приобрели знакомый ярко-оранжевый оттенок, зелень полей и виноградников красиво оттенилась зеленым и бордовым. Я предполагала, что бордовый цвет давали цветы каких-то растений, что цвели в это время года. Жаркий климат Тали наверняка позволял выращивать и собирать по несколько урожаев в год. Обилие тепла обеспечивало комфорт множеству видов плодовых культур, а если еще и воды было в достатке, то обеспеченность владельца могла зависеть только от количества рабочих рук, недостатка в которых, судя по всему, не было.
Оторвавшись от созерцания пейзажа, я убрала выбившиеся завитки волос за уши, вдохнула густо напоенный вечерними ароматами воздух, радуясь, что появился слабый ветерок, и отправилась сматывать шланг. Пора было приступать к следующему поручению Марии.
Еще через пару часов, когда небо начало приобретать густо-синий оттенок, а последние лучи солнца потонули за далекими горными вершинами, я, наконец, закончила с уборкой кустарника. Голод уже давал знать о себе негодующим урчанием, но кормить меня так никто и не спешил. Я сидела прямо на траве, на заднем дворе белокаменного особняка, и тоскливо смотрела на светящиеся окна и открытую дверь, откуда пахло чем-то жареным и сладким. Раздумывая, не отыскать ли Марию, чтобы осведомиться о правилах приема пищи, я, вытянув ноги, разминала уставшие от долгой ходьбы ступни. Кроссовки лежали рядом, здесь же, под кустом. Открытая дверь все так же притягивала взгляд. Куда она ведет? В дом, очевидно. Если так, то это самый быстрый путь попасть в подсобное помещение и найти Марию.
Поднявшись, я бросила быстрый взгляд на первые высыпавшие в небе звезды, отряхнула джинсы и направилась к двери.
Я оказалась права. Миновав коротенький проход, я попала прямиком в одно из помещений кухни. В этот час здесь никого не было. Не было слышно даже голосов. Понимая, что мне не стоит находиться там, куда меня никто не приглашал, я все же шагнула внутрь, рассматривая убранство. Здесь были огромные серые раковины, приделанные к стене, длинный разделочный стол, большая плита со стоящими на ней огромными кастрюлями и чанами (беглый осмотр показал, что все они пусты) и множеством висящей на стенах кухонной утвари.
Я крадучись прошла вокруг стола, обогнула раковины и стеллажи с рядами сковородок разных размеров.
Вот это размах! Здесь можно варить на целую роту! Хотя, кто сказал, что здесь работает меньше, чем рота? Как бы не две или три, если не десять. Но почему никого нет? Неужели все поели? Не похоже, чтобы ели прямо здесь, скорее это место использовалось только для готовки. Но почему меня никто не позвал в столовую, если таковая имелась?
Я обиженно сглотнула и облизнулась. Запах четко указывал на то, что еда готовилась здесь и, может, еще где-то в прилегающих комнатах. Но что бы тут ни готовилось, этого здесь уже не было. Кастрюли были вымыты, раковины и пол сверкали чистотой. Уже собираясь уходить, я бросила взгляд на столы и заметила на одном из них стоящую глубокую темно-зеленую чашку. Подлетев к чашке, я возликовала. Яблоки! На дне лежало всего три не очень крупных зеленых яблока. Никогда еще я не испытывала такой признательности к этим фруктам, как теперь. Зажав одно в кулаке (больше я брать побоялась, вдруг они все по счету?), я направилась к выходу из кухни.
Стоило мне шагнуть в коридор, как я увидела идущих в мою сторону охранников. За долю секунды моя душа ушла в пятки, а сердце забилось судорожно и быстро.
– Эй! Ты смотри! Она ворует еду с кухни!
Услышав именно то, чего боялась больше всего, я стремглав помчалась к выходу во двор, но уже через несколько секунд меня схватила чья-то рука, и я, задыхаясь, со всей силы рванулась в сторону. Ткань майки затрещала, моя рука уже было оказалась на свободе, но тут же снова была перехвачена другим охранником.
– А ну, стой! – раздался злобный голос. Теперь они держали меня с двух сторон.
Откуда-то, будто из воздуха, здесь же взялся и Грег.
– Что у тебя в руке? – заорал он. – Отдай, что у тебя в руке!
Я все еще отчаянно пыталась вырваться. Сопение, мое собственное и двух жлобов, держащих меня, смешалось в одну натужную какофонию возни и борьбы.
– Разожми ладонь, говорю! – пыхтел охранник. Его липкие пальцы начали вырывать драгоценное яблоко, и я, перепуганная и паникующая, пытаясь защититься, пнула его по голени. Раздалось протяжное «У-у-у», и он тут же саданул меня по ребрам в ответ. Я закашлялась.
– Крыса подзаборная! Воровка! Я тебе покажу…
– Эй-эй! Прекратите! – вмешался Грег. – А ты, ну-ка отдай, то, что сперла!
– Я ничего не перла, – кое-как выдохнула я. – Меня никто не накормил!
– Ты мне еще поговори тут! Кто разрешал шляться по дому? Покажи, что у тебя в руке!
– Не покажу.
– Ты мне не умничай! Я таких, как ты пачками объезжал!
Он больно сжал мой подбородок пальцами и потряс. Потом приблизил свое изуродованное шрамом лицо и прорычал.
– Я тебя научу, как здесь разговаривать! Ты за мной еще ползком ползать будешь, ботинки облизывать, сучонка…
Если раньше я и думала отдать яблоко, извиниться и покаяться, то теперь не на шутку разозлилась. Как они смеют так обращаться с женщиной? Их три амбала, а я одна – маленькая и уставшая. Ну, шагнула, куда нельзя, взяла одно яблоко, подумаешь, беда. Попросили бы по-человечески, и отдала бы сразу.
– Сам лижи свои ботинки, – так же зло процедила я в ответ, за что опять получила по ребрам и снова закашлялась. Вместо того чтобы канючить и извиняться, я разозлилась еще сильнее.
– Только и умеешь, что баб бить, подонок?
Грег размахнулся и на этот раз ударил меня по лицу.
На миг, от боли и шока, я перестала дышать. Теперь уже никакой логики в моей голове не осталось. Остался только гнев, пульсирующая от боли щека и непомерная обида. Ну уж нет, так не пойдет. Я качнула тяжелой головой, боясь шевельнуть челюстью, которая уже через секунду стала казаться разбухшей, словно была набита мокрой ватой.
– Ну, что? Быстро учишься? – Грег снова взялся за мой подбородок.
Я собралась с силами и плюнула ему в лицо.
Пусть лучше сразу убивают.
– Ах ты тварь… – казалось, он потерял дар речи. Слова вырвались из его рта с тихим свистом. Грег медленно стер стекающую по носу слюну, а потом его рука взметнулась в воздух так стремительно, что ткань его рубахи разошлась на плече.
Ну все. Это конец. Пусть лучше сразу, чем их каждодневные уроки. Я зажмурилась в преддверии печального конца, молясь, чтобы Господь забрал меня к себе сразу, а не дал остаться калекой.
– Остановись!
Знакомый голос прозвучал отрывисто и резко. Не веря собственным ушам, я боялась открыть глаза, все еще ожидая последнего удара. Но его все не было. Когда же я, наконец, осмелилась взглянуть, то увидела Халка, стоящего на лестнице.
Рука Грега зависла в воздухе, в глазах его появилось глупое растерянное выражение. Будто он уже воочию видел фильм, в котором показывали мой смачно расплющенный нос, а тут кто-то перекрутил его назад и нажал «стоп-кадр». С поднятой кверху рукой, Грег напоминал скульптуру, приготовившуюся метать не то диск, не то шар.
– Что здесь происходит? – Халк быстро приблизился. Его походка и жесты выдавали плохо сдерживаемый гнев. Пристальный взгляд скользил по мне, по охранникам, по Грегу, который к тому времени уже успел опустить руку.
– Эта девка здесь первый день, а уже прет продукты на кухне! – зло пояснил Грег.
– Это правда? – серые глаза обратились на меня, источая зимнюю вьюгу.
– Правда, – тихо ответила я. – Я взяла яблоко, потому что меня никто не кормил.
Я не знала, какой будет его реакция, но мне, по большому счету, было все равно. Я ужасно вымоталась за целый день. Голод и незнакомая ситуация до предела натянули нервы. Взрыв злости, произошедший со мной минуту назад, улетучился, оставив опустошенность и разбитость. Боль нахлынула с новой силой и теперь нещадно пульсировала в ребрах и голове. Облизнув губы, я почувствовала вкус крови.
Устав и обессилев, я разжала ладонь, и по земле с глухим звуком стукнуло и покатилось яблоко.
Какое-то время стояла тишина. Халк, вероятно, смотрел на меня, но я уже опустила голову и не могла сказать наверняка.
– Грег, сейчас же пойдешь со мной, – нарушив тишину, отрезал хозяин дома. – Вы двое, отведите ее сначала в изолятор, потом приведете в мой кабинет.
Отдав приказания, он круто развернулся и зашагал прочь.
Глава 11
– Ответь мне на один вопрос, Грег. Как ты думаешь, почему она украла яблоко? – Халк сидел в кресле, лениво и, казалось бы, расслабленно глядя на стоящего перед ним мужчину. Однако в глазах его светился опасный огонек. Грег за все годы работы как никто другой научился распознавать его раньше других. Это умение много раз спасало ему если не шкуру, то, по крайней мере, зад.
– Она стащила яблоко, потому что такие как она всегда что-нибудь тащат! – выплюнул Грег со злостью.
– Попробуем еще раз. Грег, почему она украла яблоко?
– Я же ответил!
– Попытка номер три… – огонек разгорался все сильнее.
Глядя на сидящего в кресле Халка, Грег едва заметно поежился. Черт бы подрал его начальника. От его внимания ничто не ускользнет.
– Она украла его, потому что ходила где попало и брала все, что плохо лежит.
– А почему она ходила где попало? – Халк лениво сплел пальцы и вопросительно посмотрел на него. Грег ослабил воротник рубашки, будто тот слишком плотно сдавливал шею.
– Откуда я знаю почему! Потому что любопытная шибко…
– Грег, не зли меня.
– Чего ты от меня хочешь, Халк?! Чтобы я что тебе сказал? Еду она там искала, наверное.
– А почему?
– Потому что голодная была! – не выдержал он, взрываясь. – Эта девка посмела в меня плюнуть! Распустила язык, а потом плюнула! Я вообще должен был ее пришибить! Нет, еще и на глазах у охранников посмела…
Глядя на побагровевшее от злости лицо Грега, Халк не проявил ни единой эмоции. Разве что желвак на его челюсти дернулся и застыл.
– Заткнись, – холодно отрезал он, – и отвечай на мои вопросы.
Словесный поток Грега был молниеносно прерван.
Читать бесплатно другие книги:
