Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого Гэблдон Диана
Брианна удивленно подняла взгляд. Дженни кивнула на письмо, не сводя глаз с Брианны.
– Дикари, медведи, какие-то дикобразы… Живут в крошечной хижине, совсем одни, высоко в горах… – Она встревоженно смотрела на Брианну. – Ты все еще хочешь поехать к ним?
Брианна вдруг поняла – Дженни опасалась, что она передумает и не поедет, что ее остановит мысль о долгом путешествии и опасностях. Местность, о которой повествовали строки письма, вдруг предстала перед ее взором, однако не менее реальным казался ей образ человека, написавшего их.
– Конечно, хочу! Поеду, как только смогу.
Лицо Дженни расслабилось.
– Что ж, хорошо, – сказала она и протянула руку, показав Брианне небольшой кожаный мешочек, расшитый иголками дикобраза, окрашенными в красные и черные цвета, и несколькими перьями, которые для контраста оставили в их естественной сероватой гамме. – Вот тот подарок, что он послал мне.
Брианна взяла вещицу в руки, восхищаясь сложностью узора и мягкой выделкой оленьей шкуры.
– Очень красиво.
– Да, очень. – Дженни отвернулась, зачем-то перебирая безделушки на книжной полке, а затем сказала отрывисто: – Останешься ненадолго?
Брианна удивленно посмотрела на нее.
– Останусь ли я?
– Хотя бы на пару дней. – Дженни повернулась; яркий свет, льющийся из окна, не давал разглядеть лицо. – Я знаю, ты спешишь, но хочется поговорить с тобой хотя бы немного.
– Конечно, – сказала Брианна. – Конечно, останусь.
На губах Дженни заиграла улыбка.
– Вот и славно, – тихо промолвила она.
Дженни смотрела на племянницу, и улыбка расползалась по ее лицу все шире.
– Боже правый, до чего же ты похожа на Джейми.
Оставшись в одиночестве, Брианна вернулась к письму, перечитав начало. Комната медленно растворялась, в то время как Джейми Фрейзер постепенно оживал. Его голос так отчетливо звучал у нее в голове, словно он сам стоял перед ней, и солнце, заглядывающее в окно, сверкало в его медных волосах.
«Суббота, 1 октября
Сегодня нас ожидал большой сюрприз. Прибыли двое гостей из Кросс-Крика. Думаю, я рассказывал тебе про лорда Джона Грея, с которым я познакомился в Ардсмуре. Зато, по-моему, я не говорил, что потом встречал его на Ямайке, где он служил губернатором от Короны.
Грей, пожалуй, последний человек, которого я ожидал увидеть в нашем закоулке, где мало следов цивилизации, не говоря уже о богато обставленных залах и прочей роскоши, к которым он привык. Конечно, мы очень удивились, увидев на пороге такого гостя, но сразу же пригласили войти.
Его привела к нам скорбь. Жена лорда погибла во время путешествия на корабле, заразившись лихорадкой, когда плыла с сыном из Англии. Грей испугался, что тропический климат окажется губителен для мальчика, и решил отправить его в Вирджинию, где у семьи обширные владения, да и самому поехать с ним, – парень, недавно потерявший мать, был сильно удручен.
Я выразил изумление и благодарность за то, что они сделали такой крюк, чтобы навестить нас, но его светлость прервал мои излияния, пояснив, что хотел показать парню все богатство и разнообразие этой страны. Сам мальчик больше всего на свете мечтает встретить индейцев, в этом отношении он напоминает мне Иэна, когда тот только прибыл сюда.
Сын лорда Джона высок и хорошо сложен для своих лет, ему около двенадцати. Он еще несколько грустит после смерти матери, но манеры у него приятные, кроме всего прочего, он граф (лорд Джон его отчим, полагаю, а его отец был графом Элсмиром). Его зовут Уильям».
Брианна перевернула страницу, ожидая продолжения, однако письмо на этом обрывалось. Потом Джейми не писал несколько дней. Следующее письмо было датировано 4 октября.
«Вторник, 4 октября
Индеец в амбаре умер, несмотря на усилия Клэр. Все лицо, тело, руки и ноги у него покрылись сыпью, вид ужасный.
Клэр полагает, что он страдал от кори, и очень беспокоится, потому что болезнь заразная и быстро распространяется. Она никому не разрешает приближаться к телу, все делает сама – мол, для нее это безопасно, она защищена какими-то чарами, но мы все же собрались около полудня. Я выбрал несколько подходящих случаю страниц из Писания, и мы прочли молитву за упокой его души – хочется верить, что даже некрещеный дикарь обретет вечный покой милостью божией.
Не знаю, как поступить с бренными останками этого бедняги. Я бы, конечно, отправил Иэна, чтобы он привел своих приятелей, и те похоронили его согласно их обычаям. Но Клэр говорит, что этого ни в коем случае делать нельзя, само тело еще распространяет заразу и может навлечь страшное бедствие. Хотя она предлагает нам самим похоронить или сжечь тело, мне не хотелось бы предпринимать действия, которые могут насторожить его товарищей, – вдруг они подумают, что мы уничтожили тело, потому что хотели скрыть следы насильственной смерти.
Я ничего не сказал о наших гостях. Если действительно окажется, что им угрожает опасность, я тут же отправлю их прочь. Конечно, жаль будет лишиться их общества, ведь мы живем очень уединенно. Пока мы отнесли тело индейца в небольшую пещеру неподалеку в горах, где я думал устроить конюшню или склад.
Я прошу прощения за то, что нагружаю вас своими проблемами, наверняка вы все станете волноваться. Надеюсь, в конце концов все будет хорошо, но теперь, стоит признаться, я здорово беспокоюсь. Если возникнет малейшая опасность либо со стороны индейцев, либо из-за болезни, я отправлю это письмо с нашими гостями, и вы непременно его получите.
Если все уладится, сразу же напишу.
Твой любящий брат Джейми Фрейзер».
У Брианны во рту пересохло. К письму прилагались еще два листка, которые, как назло, плотно приклеились друг к другу, так что у нее не сразу получилось их прочесть.
«Постскриптум, 20 октября
Мы все в безопасности, хотя и находимся в весьма подавленном настроении, о причинах я напишу позже, сейчас на это нет сил.
Иэн переболел корью, как и лорд Джон. Оба уже выздоровели, и Клэр велит мне сказать, что с Иэном все будет хорошо, тебе не стоит за него опасаться. Он напишет своей рукой, чтобы подтвердить мои слова.
Д.»
Последнее письмо было написано аккуратным ученическим почерком, хотя страница была усеяна кляксами – то ли из-за слабости писавшего, то ли просто попалось плохое перо.
«Дорогая мама!
Я болел, но теперь все хорошо. У меня была лихорадка, и мне снились престранные сны, полные забавных вещей. Ко мне приходил большой волк, который говорил со мной человеческим голосом. Тетя Клэр говорит, что это, должно быть, Ролло, который не отходил от меня все время, пока я болел. Он хороший пес и кусается не очень часто.
От кори у меня по всему телу пошла сыпь, и я ужасно чесался, как будто угодил в муравейник или разворошил осиное гнездо. Голова казалась раза в два больше, чем обычно, и чихал я оглушительно. А сегодня съел на завтрак три яйца и кашу и два раза сам сходил в уборную, так что все хорошо, хотя сначала я подумал, что ослеп из-за болезни, потому что, когда вышел на улицу, не видел ничего, кроме яркого света, но тетя сказала, что это пройдет, и все прошло.
Я еще напишу потом, а то Фергус ждет, чтобы забрать письмо.
Ваш послушный и преданный сын, Иэн Мюррей.
Постскриптум: череп дикобраза – подарок для Генри и Мэтти, надеюсь, он им понравится».
Брианна немного посидела, не двигаясь; стена приятно холодила спину. Она рассеянно поглаживала страницы письма и смотрела на книжный шкаф, в котором аккуратными рядами стояли книги в кожаных переплетах. Ей в глаза бросились золоченые буквы с одного из переплетов – «Робинзон Крузо».
Дикое место, сказала Дженни. К тому же опасное, где жизнь может измениться в одну секунду, где после смешных проблем вроде свиньи в кладовке приходится сталкиваться с настоящими угрозами вроде гибели от болезни или от насилия.
– А я-то думала, это здесь люди ведут примитивный образ жизни, – пробормотала Брианна, глядя на тлеющий в очаге огонь.
«Не такой уж и примитивный», – подумала она, когда Иэн провел ее через скотный двор мимо хозяйственных построек. Везде поддерживался порядок, стены были хорошо законопачены, пусть и слегка потерты, цыплят запирали во дворе птичника, а облако из мух позади сарая свидетельствовало о наличии выгребной ямы, расположенной вдалеке от дома.
Единственное реальное различие между этой фермой и современными заключалось в отсутствии проржавевшей сельскохозяйственной техники; лишь у амбара стояла лопата, да два или три старых плуга лежали у сарая, мимо которого они проходили, зато не было ни запутанной проволоки, ни разбросанных железяк.
Животные выглядели здоровыми, хотя по размеру были несколько меньше, чем те, к которым привыкла Брианна. Громкое блеяние подсказало ей, что в хозяйстве имелось небольшое стадо овец, они гуляли по небольшому пастбищу на склоне холма, издалека напоминая шерстяное озеро. Заметив Брианну с Иэном, когда те подошли поближе, овцы сбежались к изгороди и не сводили с них желтых глаз.
– Совсем избаловались, – сказал Иэн с улыбкой. – Считают, что люди подходят к ним только затем, чтобы накормить. – Все моя жена, – добавил он, обернувшись к Брианне. – Носит им сорняки с огорода, закармливает так, что они скоро лопнут.
Крупный баран с закрученными рогами просунул голову через изгородь и оглушительно проблеял, и стадо тут же откликнулось эхом.
– Потише, Хью, – снисходительно ухмыльнулся Иэн, – тебя пока еще не забили, но скоро день настанет.
Он отмахнулся от барана и продолжил путь.
Брианна отступила на шаг, восхищенно за ним наблюдая. Иэн носил килт как-то совсем по-другому, не так, как все прочие, кого она до сих пор встречала, – вполне сознательно, как форму или знак отличия; Иэн носил его так, словно килт был не одеждой, а частью его самого.
И все же Брианна догадалась, что Иэн нечасто надевал килт. Дженни вытаращилась на него, когда он вышел к завтраку, а затем склонила голову над чашкой, пряча улыбку. Юный Джейми приподнял брови, завидев отца, но тут же потянулся за колбасой, слегка пожав плечами и выразительно хмыкнув, как хорошо умели все шотландцы.
Килт был старый, видавший виды, слегка потертый на складках и на подоле. После разгрома в битве при Каллодене его спрятали вместе с пистолетами и мечами, с трубами и волынками – символами попранной чести.
Нет, они совсем не покорились, подумала Брианна со странной тяжестью на сердце. Она вспомнила, как Роджер Уэйкфилд опустился на корточки рядом с ней под серым небом на поле боя в Каллодене, и его худое лицо потемнело от осознания, сколько людей полегло здесь в свое время.
– У шотландцев хорошая память, – сказал он тогда, – они ничего не забывают. Видишь, могильный камень клана Маккензи, сколько имен на нем высечено? Это все мои предки.
Он невесело улыбнулся.
– Я, конечно, принимаю это не так близко к сердцу, как некоторые, но все же я не забыл.
Нет, они не покорились. Даже через тысячу лет борьбы и предательства, даже сейчас. Побеждены, рассеяны по свету, однако все еще живы. Как Иэн, искалеченный, но живущий с гордо поднятой головой. Как ее отец, высланный из страны, но в сердце остающийся горцем.
Она приказала себе не думать о Роджере и поспешила нагнать прихрамывающего Иэна.
Худое лицо Иэна засветилось от удовольствия, когда Брианна попросила его показать ей Лаллиброх. Договорились, что через неделю юный Джейми отвезет ее в Инвернесс и убедится, что она благополучно разместилась на борту судна, отбывающего в колонии. А пока ей предстояло провести время здесь.
Несмотря на деревянную ногу Иэна, они быстро шагали через поля к небольшому холму, который виднелся на севере. Красивое место, подумала Брианна: нежно-зеленые поля, волнами переливающиеся в лучах весеннего солнца, стебли овса и ячменя, пригибаемые к земле легким ветерком…
По одному из полей пролегали длинные темные борозды, а на краю высилась груда аккуратно уложенных камней.
– Пирамида? – спросила Брианна, понизив голос в знак уважения. Клэр рассказывала, что шотландцы устраивают такие пирамиды в память о погибших; иногда они получаются очень большими, ведь каждый из посетителей укладывает в нее новый камень.
Иэн посмотрел на нее с удивлением, затем усмехнулся.
– Ах, нет, девочка. Эти камни мы выбираем из земли по весне, когда пашем плугом. Каждый год мы выбираем их, и каждый год находятся все новые. Будь я проклят, если знаю, откуда они берутся, – добавил он, покачивая головой. – Не иначе, каменные феи прилетают по ночам и разбрасывают их.
Брианна не поняла, шутит ли он, поэтому предпочла задать другой вопрос:
– А что вы тут посадите?
– Уже посадили. – Иэн поднес руку к глазам и горделиво посмотрел вдаль. – Мы посадили здесь тоффи. К концу месяца должны появиться всходы.
– Тоффи? Ах, картофель! – догадалась Брианна и заинтересованно посмотрела на поле. – Мама мне говорила.
– Да, это идея принадлежала твоей матери. Очень хорошая идея, надо сказать. Много раз тоффи спасал нас от голода.
Путь получился долгим. День стоял свежий, но теплый, и Брианна вся вспотела к тому времени, когда они наконец остановились посередине тропинки, пролегающей через заросли вереска. Узкую тропу преградил большой валун, слева шел вверх крутой склон, а справа – не менее крутой обрыв.
Иэн остановился, вытирая лоб рукавом, и жестом пригласил Брианну присесть на камень. Вся долина лежала перед ними, как на ладони; отсюда дом казался игрушечным осколком цивилизации, случайно заброшенным в бескрайнюю скалистую пустыню, поросшую вереском.
Иэн развязал мешок, который захватил с собой, достал бутылку и зубами вытащил пробку.
– Спасибо твоей маме, – ухмыльнулся он, передавая ей бутылку. – Я имею в виду, что у меня еще есть зубы.
Он высунул кончик языка и медленно провел им по зубам, запрокинув голову.
– Да уж, мне пришлось потерпеть, но я не жалуюсь, ведь большинство мужчин в моем возрасте кроме жидкой овсянки ничего другого в рот взять не могут.
– Когда я была маленькой, она заставляла меня грызть овощи и чистить зубы после еды. – Брианна взяла у него бутылку и отхлебнула. Эль оказался крепким и прохладным – то, что нужно после долгой прогулки.
– Ты была маленькой, вот как? – ухмыльнулся Иэн, окинув ее взглядом. – Никогда не видел такой рослой девицы. Ну, твоя мама знала, что делала.
Брианна улыбнулась и протянула бутылку.
– Надеюсь, что знала, когда выходила замуж за каланчу, – едко заметила она.
Иэн рассмеялся, утер рот тыльной стороной ладони и ласково посмотрел на Брианну теплыми карими глазами.
– Знаешь, девочка, ты очень на него похожа. Все на свете отдал бы, чтобы поглядеть на Джейми, когда он тебя увидит.
Брианна опустила глаза, закусив губу. Землю покрывал толстый ковер из папоротника, ветви деревьев загораживали тропинку, по которой они поднялись.
– Я не знаю, в курсе ли он, что я вообще существую, – прошептала она и подняла глаза на Иэна. – Вам же он не рассказывал.
Иэн, нахмурившись, прислонился спиной к камню.
– Не рассказывал… Может, у него просто не было времени. Его здесь долго не было, а в последний раз он приезжал вместе с Клэр. Потом все закрутилось, столько всего произошло… – Иэн замолчал, прикусив губу. – Твоя тетя очень переживает, думает, что ты винишь ее.
– За что? – поразилась Брианна.
– Из-за Лири.
При воспоминании о светлых глазах, неподвижных, словно мрамор, пока Лири произносила ужасные слова, по спине у Брианны пробежал холодок. Она пыталась не придавать им значения, однако слова «обманщик, лжец, сукин сын и предатель» все еще стояли в ушах.
– А какое отношение тетя Дженни имеет к Лири?
Иэн тяжело вздохнул и отбросил со лба упавший локон темных волос.
– Именно она настояла, чтобы Джейми женился на этой женщине. Но она ведь желала добра, понимаешь? Мы все думали, что Клэр погибла много лет назад.
В его словах подспудно таился вопрос, однако Брианна сделала вид, что не заметила. Она опустила взгляд, разглаживая бриджи на коленке. Лучше не ступать на зыбкую почву.
Помолчав, Иэн продолжил:
– Это случилось после того, как Джейми вернулся из Англии. Он провел в заточении несколько лет после того, как разгромили восстание…
– Я знаю.
Иэн удивленно приподнял брови, но ничего не сказал, лишь покачал головой.
– Что ж… И вернулся совсем другим. Что ж, вполне понятно. – Он горько улыбнулся и опустил глаза, пальцами разглаживая складки на килте. – Словно призрак, – тихо добавил Иэн, – вроде и смотрел, и улыбался, и отвечал, а сам как будто все время был где-то в другом месте.
Он глубоко вздохнул, и Брианна заметила морщинки, что пролегли у него меж бровями.
– Перед Каллоденом он был не таким. Конечно, он был серьезно ранен и потерял Клэр. – Иэн взглянул на Брианну; она молчала, тогда он продолжил: – Но то было время отчаяния: много народу полегло в сражениях, от голода и болезней, и повсюду рыскали английские солдаты. В такое время желание умереть не возникает просто из-за того, что все силы положены на борьбу за сохранение семьи.
По губам Иэна скользнула улыбка, горестные воспоминания отступили.
– Джейми прятался здесь, – он показал рукой на холм, что высился над ними. – За кустами дрока спрятана крошечная пещера. Я затем и привел тебя, чтоб показать.
Брианна посмотрела наверх на каменистый склон, поросший вереском. Вход в пещеру было не разглядеть, но куст дрока, усыпанный желтыми цветами, стоял словно горящий факел.
– Однажды, когда Джейми заболел малярией, я принес ему поесть. Я сказал, что ему лучше спуститься со мной и пойти в дом, потому что Дженни боится, что он умрет здесь наверху в полном одиночестве. Тогда он приоткрыл один глаз, который блестел от лихорадки, и хрипло сказал – я едва сумел разобрать слова, – что даже если весь мир сговорится его погубить, он не станет облегчать им задачу, пусть Дженни не волнуется. А потом закрыл глаз и захрапел.
Иэн покосился на Брианну.
– Я не испытывал такой уверенности, как сам Джейми, так что остался с ним на ночь. Но он выкарабкался. Упрямый парень.
Брианна резко встала и направилась вверх по склону. Иэн не стал возражать, а остался сидеть на камне, наблюдая за ней.
Подъем оказался крутой, за чулки цеплялись колючки. У пещеры ей пришлось ползти на четвереньках. В пещеру вело треугольное отверстие. Брианна, стоя на коленях, просунула в щель голову и плечи.
Внутри было очень холодно, она почувствовала сырость на щеках. Вскоре глаза привыкли к темноте. Тусклый грязный грот был около восьми футов в длину и шести в ширину, потолок нависал так низко, что стоять можно было только рядом у входа. Если оставаться внутри долго, наверняка почувствуешь себя заживо погребенным.
Брианна быстро высунула голову и несколько раз глубоко вдохнула свежего весеннего воздуха. Сердце стучало как бешеное.
Семь лет! Семь лет он жил здесь, в холоде, голоде и грязи.
Я бы не выдержала и семи дней.
«Ты считаешь?» – возразил внутренний голос. А потом снова в мозгу что-то щелкнуло, пришло то же самое осознание, что Брианна почувствовала, когда смотрела на портрет Эллен и ощутила, как ее пальцы сомкнулись на невидимой кисти.
Она медленно обернулась и села перед входом в пещеру. Вокруг было очень тихо, однако тишина, царившая над поросшими лесом холмами, состояла из непрерывных маленьких звуков. В кусте дрока неподалеку жужжали пчелы, опыляющие желтые цветы. Далеко внизу потрескивал огонь, ему вторил шум ветра над головой, шелестели листья на деревьях, вздыхали каменные валуны.
Брианна сидела неподвижно, слушала и думала. Она поняла, что обрел здесь Джейми Фрейзер.
Не одиночество, но уединение. Не страдание, но выносливость, почти кровную связь с небом и горами. В этом суровом уголке природы, несмотря на физические лишения, исцелялась душа.
Он обрел в пещере не могилу, а убежище; он черпал от камней силу, как Антей черпал силу от земли. Он, который родился здесь, был частью этого места, а Брианна, которая никогда прежде не видела отца, была частью его.
Иэн терпеливо ждал внизу, сложив руки на коленях и глядя на раскинувшуюся внизу долину. Брианна протянула руку и аккуратно отломила веточку дрока, памятуя о шипах. Она положила ее у входа в пещеру, прижав небольшим камнем, затем встала и осторожно пошла вниз по склону.
Иэн, наверное, слышал ее шаги, но не обернулся. Брианна села рядом с ним.
– Теперь можно его носить? – Она кивнула на килт. – Это не опасно?
– Нет. – Иэн смотрел вниз, поглаживая пальцами мягкую потертую шерсть. – В последний раз солдаты заглядывали сюда несколько лет назад. Что тут еще осталось?
Он указал жестом на долину.
– Они забрали все мало-мальски ценное и уничтожили то, что не могли унести. Кроме земли, здесь ничего нет. А земля им особо не нужна.
Брианна поняла, что ему очень горько, хотя на лице у Иэна не отражалось никаких чувств. Некоторое время она наблюдала за ним, потом тихо промолвила:
– Вы еще здесь. Вы с Дженни.
Его пальцы, стиснувшие ткань, разжались, ладони спокойно легли на килт. Прикрыв глаза, Иэн повернул усталое обветренное лицо к солнцу.
– Да, это так. – Он снова открыл глаза и повернулся к Брианне. – Ты тоже. Вчера вечером мы немного поговорили с твоей тетей. Когда увидишь Джейми, и если вы поладите, то спроси у него, что нам делать.
– Что вам делать?
– С Лаллиброхом. – Иэн махнул на долину и дом внизу. Он озабоченно посмотрел на Брианну. – Может, тебе известно, а может, и нет, что твой отец перед битвой под Каллоденом завещал все Джейми-младшему, если его убьют или казнят, как предателя. Это было до твоего рождения, тогда он не знал, что у него есть дочь.
Брианна встревожилась, поняв, к чему он клонит, и положила руку ему на плечо. Иэн удивился прикосновению.
– Я не за этим приехала, дядя, – сказала она. – Лаллиброх не принадлежит мне, и он мне не нужен. Я приехала лишь для того, чтобы повидать отца. И маму.
Лицо Иэна разгладилось. Он накрыл своей рукой ее ладонь, лежавшую на его плече, подержал немного, затем выпустил.
– Что ж, тогда не говори ему ничего. Если он сам захочет…
– Не захочет, – прервала Брианна.
В темных глазах Иэна заплясал озорной огонек.
– Откуда ты знаешь, чего захочет Джейми, ты ведь его ни разу не видела.
Она улыбнулась в ответ. Теплое весеннее солнце пригревало ей плечи.
– Просто знаю.
Широкая улыбка осветила лицо Иэна.
– Наверное, мама тебе много о нем рассказывала. А она хорошо его чувствовала, саксоночка… Она ведь всегда была… особенной.
– Да. – Брианне хотелось побольше узнать об истории с Лири, но она не решалась спросить. И не успела ничего придумать, – Иэн поднялся и стал спускаться; ей пришлось последовать за ним.
– А что она имела в виду под тенью? – спросила девушка, глядя ему в затылок. Все внимание Иэна было сосредоточено на тропинке, но она заметила, что он слегка пошатнулся, когда деревянная нога заскользила по склону.
– Ты говоришь о Лири? – Не дожидаясь кивка, Иэн зашагал к ручью, который весело бежал у подножия холма, спотыкаясь о камни. – Тень – это дух человека, она является, когда сам человек далеко. Иногда тень является, когда человек уже умер, иногда – когда просто уехал. Говорят, видеть чужую тень – к несчастью, а если повстречаешься с собственной, значит, скоро умрешь.
Его голос звучал так обыденно, что у Брианны мороз пробежал по коже.
– Надеюсь, что не встречу. Но она сказала, эта Гири… – Брианна запнулась на имени.
– Лири, – поправил Иэн. – Ну да, тетя Дженни видела тень твоей мамы на свадьбе Лири и Джейми, это правда. Она знала, что это плохой знак, но было уже поздно что-либо предпринимать.
Он неуклюже опустился на здоровое колено и зачерпнул воды из ручья, чтобы умыться. Последовав его примеру, Брианна зачерпнула полные пригоршни холодной бодрящей воды и ополоснула лицо. Поскольку у нее не было полотенца, она вытащила из бриджей подол рубашки и вытерлась им. И тут она поймала на себе возмущенный взгляд дяди Иэна, видимо, вызванный созерцанием ее голого живота. Брианна поспешно заправила рубашку, страшно покраснев.
– Расскажи, почему отец женился на ней? – попросила Брианна, пытаясь скрыть смущение.
– Ах, да. Я же говорил тебе, когда Джейми вернулся из Англии, жизнь в нем словно угасла, и ничто не могло разжечь ее снова. Не знаю, что там произошло в этой Англии; что-то было, это точно. – Иэн пожал плечами, на шее сзади открылась полоска загорелой кожи. – После Каллодена его подкосило, но тогда нужно было бороться, и это придавало ему сил. А когда он вернулся из Англии, ему нечем было заняться. Вот Дженни и похлопотала, чтобы им с Лири сговориться.
Иэн проницательно посмотрел на Брианну.
– Ты уже взрослая, должно быть, ты знаешь, хоть ты и не замужем, что происходит между мужчиной и женщиной. Что он может сделать для нее, что она для него. Я имею в виду, исцелить, заполнить пустоту… – С отсутствующим видом он барабанил пальцами по деревянной ноге. – Наверное, Джейми женился на ней из жалости, но если бы он в самом деле был ей так нужен… Ох…
Иэн пожал плечами и улыбнулся.
– Что пользы рассуждать о том, как могло быть… Он ушел от Лири еще до того, как вернулась твоя мама, остальное тебе не важно.
Брианна почувствовала облегчение.
– Он был очень счастлив увидеть ее, – искренне сказал Иэн; широкая улыбка, как солнце, озарила его лицо. – Я тоже.
Глава 35
Bon voyage[3]
Брианну неприятно кольнуло воспоминание о Бостонском приюте для собак: просторное темное помещение, напоминающий собачье тявканье скрип стропил и душный воздух, пахнущий животными. В большом доме на рыночной площади в Инвернессе собралось множество людей: поставщики продуктов питания, торговцы скотом, страховые агенты, судовые поставщики, рекрутеры в военно-морской флот… Посреди зала ходили и сидели мужчины, женщины и дети. Время от времени кто-то из них распрямлял плечи и выдвигал вперед подбородок, чтобы продемонстрировать силу и здоровье. В глазах людей, предлагавших себя, светилась надежда, смешанная со страхом, – как у собак в приюте для животных, куда несколько раз приводил ее отец, чтобы она выбрала питомца.
Были и семьи; дети либо цеплялись за матерей, либо с отсутствующим видом стояли рядом с родителями. Брианна старалась отводить глаза, ведь у нее разрывалось сердце, даже когда она собаку выбирала.
Юный Джейми боком протискивался между ними, прижав шляпу к груди, чтобы не потерять в толпе, и рассматривал предложенный товар. Дядя Иэн пошел в офис судоходной компании за билетом на корабль в Америку и оставил Брианну с кузеном Джейми. Им предстояло найти слугу, который сопровождал бы ее в пути. Брианна пыталась протестовать: ей не нужен никакой слуга, в конце концов, она прекрасно добралась из Франции в Шотландию… Мужчины покивали, с вежливой улыбкой выслушав все ее аргументы, и теперь она пробиралась вслед за юным Джейми сквозь толпу, послушная, как овечка тети Дженни. Вот уж ясно, что именно имела в виду ее мать, называя Фрейзеров «упрямыми, словно скалы».
Несмотря на гомон вокруг и раздражение на родственников, сердце радостно екнуло при мысли о матери. Сейчас Брианна могла признаться себе, как сильно она по ней скучала. И по отцу, незнакомому шотландскому горцу, с которым она начала знакомиться по письмам. То, что между ними лежал океан, казалось не более чем досадной мелочью.
Кузен Джейми прервал эти радужные мысли, взяв ее за руку.
– Как тебе вон тот парень? – крикнул он ей прямо в ухо, подбородком кивнув на кандидата. – Что скажешь?
– Маньяк какой-то, – пробормотала Брианна. – Да ну, он похож на быка! – крикнула она в ответ.
– По-моему, сильный и честный малый.
«Просто слишком туп, чтобы оказаться нечестным», – подумала Брианна, однако промолчала, лишь энергично затрясла головой.
Юный Джейми философски пожал плечами и вернулся к изучению потенциальных работников, пристально разглядывая каждого. Брианне такое поведение казалось грубым, но другие потенциальные работодатели, похоже, так не считали.
– Пирожки! Горячие пирожки! – прорезался среди шума и гомона высокий голос.
Старушка с лотком на шее и с деревянной лопаточкой в руке локтями прокладывала себе путь через толпу. Чудесный аромат свежей выпечки затмил все прочие запахи. После завтрака прошло немало времени, и Брианна полезла в карман, чувствуя, как рот наполнился слюной.
Иэн взял у нее кошелек, чтобы расплатиться, но Брианна нащупала две или три монетки, которые, по всей видимости, выпали, одну из них выудила и помахала ей. Продавщица заметила блеск серебра и тут же сменила курс, ловко лавируя через толпу; легла в дрейф перед Брианной и, пришвартовавшись, выхватила монетку у нее из рук.
– Да хранит тебя Дева Мария, великанша! – Старуха задрала голову вверх и оскалилась, демонстрируя крепкие пожелтевшие зубы. – Возьми-ка лучше два, дорогуша! Разве ты одним наешься, бедолага…
Все головы повернулись в их сторону, лица расплылись в ухмылках. Брианна была как минимум на полголовы выше большинства окружающих мужчин. Слегка смущенная общим вниманием, Брианна смерила ближайшего из обидчиков ледяным взглядом. Похоже, молодого человека это весьма позабавило. С наигранным испугом он отшатнулся, прижавшись спиной к своему приятелю.
– Боже правый! Она на меня посмотрела! Я сражен!
– Не выдумывай, – приятель хлопнул его по плечу, – на меня она посмотрела! Кто на тебя посмотрит!
– Ничего подобного, – воспротивился первый, – на меня, правда, дорогуша?
Он умоляюще уставился на Брианну телячьим взглядом и выглядел при этом так потешно, что та не выдержала и расхохоталась вместе со всей толпой.
– А что ты с ней делать станешь? В ней два таких, как ты! Ну-ка, руки прочь, чудовище! – вступилась за Брианну торговка, наподдав парню лопаткой под зад. – У меня, между прочим, торговля идет, а девушка останется голодной, если ты не перестанешь дурака валять. Отстань, пусть пирожок купит.
– Девчонка мне в самый раз, бабуля! – Поклонник Брианны, не обращая внимания на нападки и поучения, бесстыдно ее разглядывал. – А что до остального… Тащи сюда лестницу, Бобби, высоты я не боюсь!
Грянул хохот. Друзья молодого человека потянули его за руку, и он нехотя пошел прочь, оглядываясь и посылая через плечо воздушные поцелуи. Брианна взяла сдачу медными монетками и отошла в угол, чтобы съесть два горячих пирожка с говядиной. Лицо у нее еще пылало от смеха и комплиментов.
Брианна перестала обращать внимание на свой рост с седьмого класса. В Лаллиброхе, среди высоких двоюродных братьев, она чувствовала себя в своей тарелке, однако здесь она и впрямь торчала, словно мачта, хорошо хоть вняла настояниям Дженни и сменила мужской костюм на платье кузины Джанет, которое впопыхах удлинили.
Брианну смущало, что под платьем у нее не было никакого белья, кроме рубашки. Конечно, вряд ли кто-то мог обнаружить сей пикантный факт, но само ощущение было непривычным – голые бедра терлись друг о друга, потому что шелковые чулки заканчивались чуть выше колена.
Впрочем, едва откусив первый кусок, она позабыла обо всех неудобствах. Горячий свежий пирожок в форме полумесяца был выпечен по старому шотландскому рецепту – фарширован рубленым мясом, салом и луком. Ощутив во рту сказочный вкус сочной начинки и слоеного теста, Брианна блаженно прикрыла глаза.
– Еда там либо отвратительная, либо безумно вкусная, – рассказывала Клэр о своих приключениях. – Тогда еще не нашли способ хранить мясо; все, что ты ешь, либо засолено, либо выварено в сале, если не успело протухнуть, либо парное, и тогда вкус просто невероятный.
Да, невероятно вкусный пирожок! Брианна получала огромное удовольствие, несмотря на то, что крошки падали в лиф. Она украдкой стряхнула крошки с груди, но никто больше на нее не смотрел.
Или почти никто. Невысокий светловолосый мужчина в потертом пальто материализовался у ее локтя и суетливо махнул рукой, словно хотел потянуть ее за рукав. Брианна подозрительно покосилась на него. Нищий? Или очередной назойливый поклонник?
– Я вас слушаю!
– Мэм, вам, кажется, нужен слуга?
Брианна отбросила настороженность, поняв, что мужчина предлагает свои услуги.
– Мне лично не нужен, но, похоже, придется нанять.
Она посмотрела на юного Джейми, который как раз допрашивал приземистого широкоплечего малого с нависшими бровями. Видно, представление Джейми об идеальном слуге ограничивалось развитой мускулатурой. Брианна окинула взглядом щуплого человечка, стоявшего перед ней; он не слишком соответствовал стандартам Джейми-младшего, но стандартам Брианны – вполне.
– Хотите работать у меня?
Мужчина нервно переминался с ноги на ногу.
– Нет-нет, не я… Может быть, возьмете мою дочь? – выпалил он, собравшись с духом, и тихо добавил: – Пожалуйста.
– Вашу дочь? – Брианна удивленно воззрилась на него, позабыв о надкушенном пирожке.
– Прошу вас, мэм, – к изумлению Брианны, на глазах у него показались слезы, – вы не представляете, как ей нужна работа и как мы будем благодарны!