Любовь-морковь и третий лишний Донцова Дарья

– А вам они к чему?

– Что за неуместное любопытство? – Я изобразила гнев. – Раз требую, значит, надо.

– Хорошо, хорошо, ща пороюсь…

В моем ухе раздалось шуршание, царапанье, чавканье, кашель, потом я услышала относительно членораздельную речь.

– Во, пяшите, у меня чисто как в аптеке…

Я стала быстро черкать ручкой по бумаге.

– Усё, – подвела итог баба Лена, – севодни тихо тута, никово и нетуть. Репетиции не будет, только спектакль, в восемнадцать, напоминаю вам.

– Спасибо, – прошипела я, изображая Щепкину.

– Нема за що, – незлобиво ответила баба Лена и отсоединилась.

Я схватила куртку, ключи от машины и выбежала во двор. Оказывается, Жанна живет совсем недалеко от нас.

Дома Кулаковой не оказалось, я тщетно жала на звонок, никто не спешил крикнуть из квартиры: «Кто там?» Простояв бесцельно под дверью около четверти часа, я попыталась соединиться с Жанной по телефону и услышала равнодушно-вежливое: «Абонент временно недоступен».

Жанна дала номер мобильного телефона. Решив не сдаваться, я толкнулась к соседям, хотела поинтересоваться у них, не видели ли они Жанну, но в квартирах справа и слева никого не было, да и понятно почему, нормальные москвичи в десять утра уже тоскуют на службе. Есть, конечно, отдельные счастливые категории граждан, спокойно спящих сейчас под теплыми одеяльцами, но соседи Кулаковой оказались из разряда несчастных работяг.

В подъезде пятиэтажки не было консьержки, плохая погода прогнала с лавочки у дверей местных сплетниц, и никто из молодых матерей не гулял с коляской. Посплетничать о Жанне было решительно не с кем!

Признав свое сокрушительное поражение, я вернулась домой, выпила три чашки кофе и решила собрать информацию в театре. Баба Лена сообщила, что репетиции сегодня нет, а спектакль начнется в шесть вечера. Значит, явлюсь в «Лео» около четырех, благо, повод имеется, Батурин вчера предложил мне место гримера, и осторожно порасспрашиваю народ. Кстати! Вдруг Жанна заявится на работу, и проблема решится сама собой!

С пола донесся мерный стук, несчастная Ириска продолжала чесаться. Я взяла собачку, завернула ее в шерстяной платок и сказала:

– Ладно, есть время свозить тебя к ветеринару, пусть пропишет лекарство.

Сунув постоянно вздрагивающую Ириску за пазуху, я вышла на улицу, посмотрела на бешено несущийся снег, сугробы, на еле-еле двигающиеся машины и решила ехать на метро.

В ветеринарной клинике не было очереди, и я сразу попала на прием. Толстый добродушный ветеринар, чей халат был украшен беджиком «Самойлов Олег», спросил:

– На что жалуетесь?

– Блохи нас съели, – ответила я, – странно, откуда они в мороз.

– Ничего непонятного, – отреагировал Олег, – блохи зимуют спокойно у вас в квартире, в ковре кайфуют, на диване, надо дезинфекцию сделать. Сажайте крошку на стол. Так-так… дас-с… это не блохи!

– А кто?

– Похоже на чесотку, – протянул доктор, – надо сделать соскоб и анализ крови. У нас компьютер, результат выдаст сразу.

– Классно, – обрадовалась я, – начинайте.

Спустя четверть часа Самойлов снова позвал нас в кабинет.

– Чесотка, стопроцентно.

– Это лечится?

– Жить будет, а летать нет.

– Вы о чем?

Олег улыбнулся:

– Извините, дурацкая шутка. Естественно, лечится.

– Вот здорово, – обрадовалась я, – а то у нас дома другие собаки есть, я боялась, что они блох подцепят.

Самойлов почесал затылок.

– Чесотка очень заразна.

– Да?

– Кто у вас еще живет?

– Четыре мопса, стаф и двортерьер.

– Всех следует обработать препаратом «Брикс» [3], купите в аптеке. Людям надо…

– А мы тут при чем?

Олег снова почесался, на этот раз в районе груди.

– Чесотка крайне легко переходит на человека.

– Ой!

– Достаточно разок погладить больное животное.

– Мама!

Доктор поскребся под подбородком, у меня вдруг зазудело за ушами.

– Вот видите, – резюмировал Олег, – кажется, уже подцепили!

Ириска затрясла левой задней лапой, потом правой, затем свалилась на бок и принялась орудовать всеми четырьмя конечностями.

– Давно у вас собака? – осведомился Самойлов, яростно роясь пальцами в волосах.

– Вчера появилась, – ответила я, ощущая немыслимый зуд в спине.

– Попадаются недобросовестные заводчики, – поежился ветеринар, – готовы больное животное всучить, лишь бы денег срубить. Вот вам рецепты, я тут все написал: пледы, подушки, ковры обработать. Кстати, в отношении игрушек, у ваших животных они есть?

– Да штук тридцать по всей квартире расшвыряны.

– Понимаете, – загудел Олег, не переставая раздирать ногтями кожу на шее, – вещи следует обрабатывать так: сложить каждый предмет в мешок для мусора, напшикать из баллончика лекарство, быстро завязать горловину и выставить на мороз, через полчаса паразиты – возбудители чесотки погибнут. С игрушками сложнее.

– Их тоже свалить в пакет?

– Нет, нельзя, – покачал головой врач, – в игрушках много всяких выпуклостей и швов, где прячутся клещи. Вообще говоря, следует поступить иначе. Вы, простите, про презервативы слышали?

– Да, – слегка покраснела я, – естественно.

– Приобретите в аптеке суперпрочные, – спокойно пояснил ветеринар, – всуньте игрушки внутрь, обработайте спреем – и на балкон. Резина очень плотно облегает всякие там мячики, косточки и фигурки. Понятно?

– Ага, – кивнула я, взяла дергающуюся Ириску и порысила к метро.

Пока мы с собачкой добрались до аптеки, я почти потеряла сознание от зуда, чесалось все, безостановочно.

Как назло, у прилавка змеилась очередь, я пристроилась в хвост, прижалась спиной к витрине и стала осторожно елозить по стеклу. Товар отпускала медлительная девица, двигавшаяся от шкафчика к шкафчику со скоростью беременного ленивца. Я пыталась прекратить почесываться, но это оказалось выше моих сил.

– Мамочка, – звонким голоском сказала девочка, стоявшая около меня, – смотри, какая собачка.

– Очень милая, – улыбнулась молодая симпатичная женщина, почти навалившаяся мне на плечо.

– Ой, она трясется.

– Заболела бедняжка, ей сейчас лекарство купят.

– Ой, и тетя дергается.

– Машенька, – напряглась мать, – отойди подальше, тете тоже нездоровится.

– Хочу погладить собачку!

– Она кусается, – соврала я.

Мамаша схватила девочку за руку и переставила за себя.

– Что вам надо? – спросила у меня провизор.

– Презервативы есть? – смущенно поинтересовалась я.

– Да, какие вам нужны?

– Самые прочные.

– Для анального секса?

Очередь с огромным интересом уставилась на меня.

– Так для анального секса? – громко повторила фармацевт.

– Ага, – еле выдавила я из себя.

– Сколько?

– Тридцать штук!

Парень, стоявший за Машей и ее мамой, присвистнул, а потом с легкой завистью заявил:

– Приятный вечерок намечается.

Я хотела было сказать, что приобретаю изделия № 2 не для себя, но решила не оправдываться перед незнакомым юношей. В конце концов, мы теперь живем в свободной стране, и кому какое дело до чужих пристрастий?

– Мама, а что такое анальный секс? – оживилась Маша.

– Кошечка, – засуетилась мать, – ступай к другому прилавку, купи себе гематоген!

Весело подпрыгивая, девочка удалилась.

– Безобразие, что вы себе позволяете, – зашипела мамаша, – при детях!

Я вжала голову в плечи, поджидая, пока провизор-тормоз закончит рыться в ящичках.

– Так она в аптеке презервативы просит, а не в школе, – вступился за меня парень.

– Отвратительно, – мигом ожила стоявшая позади старуха, – подобную продукцию надо продавать после одиннадцати вечера, в специально отведенных местах. Сделать в городе одну точку, и хватит, пусть развратники туда стекаются.

– Вы, мамаша, сами деток имеете? – вступил в разговор мужчина с портфелем.

– А как же, – с достоинством ответила бабка, – двоих воспитала, в люди вышли, теперь вот с внуками нянчусь.

– Вы в капусте наследников нашли?

Старушка захлопала глазами.

– Или аист их принес? – подхватил парень.

Бабка стала медленно превращаться в свеклу.

– Вы о чем?

– Сама хороша была, – хором ответили мужчина и юноша.

– Да я лишь с законным мужем! – заорала бабка. – Всего-то пару раз и случилось.

Из очереди донеслось хихиканье.

– Бедный дедушка, – сказал чей-то молодой голос.

– Вот ваши презервативы! – гаркнула фармацевт.

– Еще препарат «Брикс», – проблеяла я.

– От вшей, блох или клопов? – проорала провизор.

– Нельзя ли потише? – взмолилась я и стала чесаться.

Очередь шарахнулась назад, между мною и мамой Маши образовалось свободное пространство.

– Вши, блохи или клопы?

– Э… э… чесотка.

– Пойдем домой, Машенька! – заорала женщина.

– И мне недосуг, – юркнул к двери парень.

– Есть комплексное средство от кожных паразитов! – визжала провизор.

Не говоря ни слова, старушонка метнулась к выходу, за ней быстрым шагом устремились остальные покупатели, остался лишь дядька с портфелем.

– Давайте, – быстро согласилась я, – еще спрей для обработки одежды и мебели.

Провизорша начала почесывать нос, потом ухо, подбородок, затем повернула голову в сторону служебного помещения и завопила так, что на прилавке зазвякали пузырьки:

– Анна Ивановна!!!

Из глубин аптеки высунулась растрепанная старушка.

– Что случилось?

– Вытрите прилавок и вымойте пол в зале, к нам пришел чесоточный покупатель!

Дядька с портфелем начал скрести шею, потом полез рукой за пазуху, затем отступил к двери и одним прыжком исчез на улице.

– Почему вы так вопите? – возмутилась я.

– Кто вопит? – удивилась продавщица, яростно ковыряя макушку. – Забирайте дезинфекцию, соблюдайте инструкцию, там все четко указано.

Притащив домой большой мешок, набитый баллончиками и тюбиками, я посмотрела на часы и решила быстренько произвести санобработку. Если честно, крохотная, симпатичная Ириска понравилась мне безумно, да и я пришлась собачке по душе, всю дорогу она лизала мою руку и тыкалась в ладонь холодным носом.

Мопсы встретили нас счастливым лаем, я осторожно посадила Ириску на пол, та незамедлительно заработала лапами. Муля понюхала новую подругу, села рядом и тоже затрясла нижней конечностью, дальше, как по команде, то же самое сделали сначала Феня, потом Ада, Капа, за ними Рейчел, лишь Рамик не принял участия в общей забаве, отошел в сторонку, сел у окна и с интересом принялся наблюдать за подругами. Я оцепенела, похоже, зараза распростаняется со скоростью тайфуна. В ту же секунду у меня засвербило между лопатками. Извиваясь как змея, я попыталась дотянуться до нужного места, потерпела неудачу, и сообразила, как нужно действовать. Прижалась спиной к косяку двери и стала сладострастно елозить позвоночником по выступающему углу. Некоторое время в кухне царила полнейшая тишина, прерываемая лишь моими счастливыми стонами и сопением мопсих. Потом мне стало смешно, право, изумительная компания, хозяйка, словно свинка у забора, а собачки ей под стать.

Огромным усилием воли отлепившись от косяка, я воскликнула:

– Сейчас живо избавимся от почесухи, времени мало, нужно торопиться!

Я схватилась за мешок с баллончиками, и через час на нашем балконе выстроились в ряд пластиковые пакеты, набитые пледами, подушками и всякими тряпками. Тяжелее всего пришлось с игрушками, каждую требовалось впихнуть в презерватив, но я была полна желания раз и навсегда избавиться от гадких клещей и четко выполнила все указания ветеринара, не забывая при этом смотреть в инструкцию.

Слегка устав, я выпила чашечку кофе и принялась за собак. Жидкость, которую следовало втирать в их кожу, оказалась маслянистой. И потом, владельцы так называемых гладкошерстных псов меня поймут, как дорыться у этих собак до голой шкуры? Крепкие короткие волоски покрывают тело мопсов, словно панцирь, и я окончательно измучилась, поливая Мулю, Феню, Капу, Аду и Рейчел дезинфекцией. В результате все члены стаи превратились в жирные, масленые оладьи, а Ириска и Рамик походили на грязных баранов, с их спин теперь свисали «сосульки».

– Да уж, – вздохнула я, обозрев результат своего поистине титанического труда. – Эй, Ада, не лижи Мулю! Феня, отойди от Капы.

Куда там, никто не собирался меня слушать, собаки очень хотели как можно быстрее «умыть» друг друга, но ведь на упаковке лекарства стояло четкое предупреждение: «Ядовито. Использовать как наружное средство».

Поколебавшись секунду, я нашла выход из положения. Аду запихнула в комнату к Кирюше, Мулю поместила к Лизе, Рейчел – к Сережке и Юлечке, Феню заперла в гостиной, Капу на кухне, Рамика втолкнула в Катину спальню, а Ириску оттащила к себе. Все двери у нас открываются внутрь комнат, поэтому псы были лишены возможности самостоятельно выбраться из них.

Придя в восторг от собственной сообразительности, я схватила ведро, бросила в воду большую таблетку из упаковки с надписью: «Киллер» – и начала безостановочно чихать. От получившегося раствора интенсивно пахло какой-то гадостью. Но делать нечего, я опустила в жидкость тряпку, но впопыхах забыла надеть резиновые перчатки и, закончив мытье полов, насторожилась: кисти рук стали красными и шершавыми. Я пошла было в ванную за кремом, но тут увидела часы и ахнула, с ума сойти, мне давно следовало быть в театре.

Забыв про крем, я натянула куртку, всунула ноги в сапоги и понеслась к метро, на ходу обдумывая линию поведения.

Баба Лена сидела на своем же месте, уткнув нос в журнал.

– Вы куда? – прогудела она.

– К Батурину, – ответила я.

– Зачем?

– На работу наниматься.

Старушка подняла голову, в ее глазах мелькнул неприкрытый испуг.

– Кем?

– Актрисой, – улыбнулась я.

Баба Лена отложила журнал.

– Не ври-ка! А то я не знаю, как девки выглядят, говори правду, вторым вахтером посадить тебя хотять? Ты лучше сразу уходи! Служба собачья, все вокруг шнырь-шнырь, оруть и визжать. Ни сна ни отдыха, один гундеж, голова потом раскалывается. Зарплата – кот чихнул, я тут почему сижу? Мине два оклада дають, а тебе половину отсыпять…

– Не волнуйтесь, – решила я утешить бабушку, – на ваше место я не претендую, в гримеры нанимаюсь.

– А-а-а, – протянула бабулька, – ступай во вторую комнату, там Батурин сидит – горюет.

– Что-то случилось? – решила я разговорить бабку, но та уже уткнулась в глянцевое издание, забыв обо всем на свете.