Скупщик Милявская Наталья
— Под раздачу он попал, понял? Демон тебе об этом, конечно, не рассказывал, придется мне. Слушай внимательно! Продажа таланта — это что-то типа творческого самоубийства, понимаешь? В списке смертных грехов его нет, но Вселенная, скажем так, вносит тебя в особый список засранцев, на которых начинают сыпаться разные несчастья. Доходчиво объясняю?
Левковский растерянно кивнул, а затем отрицательно покачал головой.
— Продашь талант — попадешь в беду, — терпеливо продолжил Илья. — Так понятней? Какое дерьмо с тобой случится, одному Богу известно. Попадешь под машину и останешься инвалидом, заболеешь раком, сойдешь с ума…
— А с этим что стряслось… который в больнице? — спросил испуганный Федор шепотом. В полумраке лицо его было похоже на бледную восковую маску.
— С ним случилась бейсбольная бита. А в результате — множественные переломы, разрыв селезенки, черепно-мозговая… Там много всего у него в карточке написано, мелким почерком… Его ограбили и хотели убить. Потому что он продал свой талант за миллион долларов и еще какие-то ништяки и друзьям об этом похвастался.
Левковский хмыкнул.
— Зачем же он кому-то рассказал, что у него деньги завелись? Тут к бабке не ходи, понятно, что его ограбить решили!
Илья помолчал.
— Ты вот сейчас только это понял? — поинтересовался он у писателя.
— Эмм… Вы меня предостерегаете от возможных неприятностей. Я понял. Типа, следи за собой, будь осторожен… как в песне.
Илья поморщился, потер виски. Интересно, каков IQ этого деятеля литературы?
Подумав, он достал из кармана смартфон.
— Сейчас! — сказал он Левковскому и принялся искать на Youtube знакомое видео. Нашел, сунул Федору под нос телефон, нажал на play.
«Она украла мои глаза! — пробормотал неизвестный фотограф. — Я ничего не вижу! Ничего!..»
Писатель принялся молча смотреть видео. Досмотрел до конца. Мрачно пожевал ноготь.
— Это хорошо! — сказал он Илье, тыча в экран. — Это прекрасно!
Илья опешил.
— Чего здесь прекрасного? Человек с ума сошел, лишившись Божьего дара! — вскричал он.
— Это очень кстати! — горячо зашептал Федор, вцепившись Илье в руку. — Вы знаете, кто еще сошел с ума? Кафка, к примеру, маялся шизофренией! Гоголь так и вовсе был совершенно не в себе перед смертью. А Эдгар Аллан По! И Булгаков тоже ку-ку, и Джонатан Свифт… Ги де Мопассан вообще умер в сумасшедшем доме. Великий человек, а как кончил?
— Ты к чему клонишь? — поинтересовался Илья.
— К тому, что они все были знамениты! Все! Их читают, изучают в школе, по их трудам пишут диссертации. Это же классика! — возбужденно заявил Левсковский.
— То есть ты готов рискнуть умом и здоровьем ради перспективы стать классиком?
— Это великий риск! — патетично воскликнул Федор. Он вскочил и застыл посреди полутемной кухни трагической статуей. — Мне, так же как и вам, невыносима мысль о том, что после меня останется лишь груда мусора и кучка костей! Как я могу быть полезным Вселенной, если ей до меня нет никакого дела? А ваш… Демон… — это же знак свыше! Значит, мне все-таки уготовано судьбой войти в историю! Пусть и не совсем… обычным образом…
— Да с чем ты войдешь в историю? С дрянными детективами, на которых даже имени твоего нет?
— С «Мятежными днями»! — воскликнул Левковский, снова усевшись на табурет и придвинувшись к Илье настолько, что тот мог слышать неприятный запах изо рта собеседника.
Будущему классику не мешало бы помыться и переодеться.
— «Мятежные дни» достойны того, чтобы попасть в список лучших образцов современной прозы! Это почти такая же мощная вещь, как «Над пропастью во ржи!». Читали?
Илья не читал.
— А должны были, милейший! Сэлинджер стал голосом своего поколения! А я стану голосом своего! Мне не обязательно больше писать — я прославлюсь одной книгой, но этого достаточно! Если бы Леонардо за всю свою жизнь создал только одну «Джоконду», он бы все равно вошел в историю как великий художник!
— Ого! — усмехнулся Илья. — Ставишь знак равенства между собой и Леонардо?
— Не то что знак равенства… — смутился Левковский. — Но… вы понимаете, о чем речь! К тому же, у меня есть сборник рассказов, из раннего творчества. Там много интересных мыслей, свежий и добротный слог. Издам отдельным томом. А несколько своих повестей я планирую переработать для экранизации. И пусть я потом сойду с ума, как этот ваш знакомый, с глазами, или попаду под машину, мое творчество останется в мировом наследии!
Илья вскочил со своего табурета и рванул в комнату. Выдрал с книжной полки первую попавшуюся книгу.
— Вот мировое наследие! — проорал он, размахивая томом Пушкина в тисненом переплете. — И вот! — выдернул Илья с полки книгу Булгакова.
— Не смешите! — вскричал примчавшийся следом за гостем в комнату писатель. Он взял из рук Ильи книгу. — «Мастер и Маргарита»? Очень неровная и сырая работа! И многие эпизоды я бы написал иначе!
Илья улыбнулся, а потом ухватил Левковского за горло обеими руками и придавил к книжному шкафу.
— А что, если я сейчас тебя задушу прямо здесь, слизняк? — спросил он, глядя в багровеющее, перекошенное от ужаса лицо Федора. — Может, это я — посланец свыше, и моими руками Вселенная хочет устранить одного бесполезного графомана с манией величия? А твои книжонки мы уже после смерти опубликуем. Оптом. Я лично прослежу, чтобы ты вошел в историю!
Левковский, закатив глаза, впился в запястья Ильи худыми пальцами, изо всех сил пытаясь не потерять сознание. Сжимая хлипкую писательскую шею, взбешенный Илья чувствовал, что может переломить ее одним движением, и отчаянно пытался удержать себя от такого безумного шага.
— Ты его задушишь! — сказал насмешливый голос из угла комнаты.
Илья чуть ослабил хватку и обернулся.
На низком продавленном кресле из кожзама сидел человек в капюшоне.
— Но захват профессиональный, — похвалил он.
Илья отпустил писателя, и тот, кашляя и жалобно всхлипывая, забился в угол.
— Ты же сказал, подождешь в машине! — сказал Илья, чувствуя, как трясутся руки под действием адреналина.
— Какой ты агрессивный! — блеснул голубым глазом из-под капюшона Демон. — Я бы даже ставку сейчас на тебя сделал, в вашем бое без правил. Но эта литераторская задница нужна мне живой.
— Прекратите… меня… оскорблять… — просипел Левковский из своего угла.
— Цыц! — в унисон приказали Илья и Скупщик.
Писатель дико глянул на непрошеных гостей и замолчал.
— Не хочет переходить на светлую сторону? — поинтересовался парень с татуировками, дымя сигаретой.
— Не-а! Возомнил себя надеждой отечественной литературы, — ответил Илья, переведя дух. — Мечтает войти в историю.
— Ну как не помочь талантливому человеку? — хохотнул Демон. — Моя организация куда отзывчивей, чем небесная канцелярия! — он затушил окурок о подлокотник и посмотрел на Федора. — Ну, Достоевский вы наш, готовы сейчас же подписать контракт, чтобы два раза к вам не ездить?
Левковский опасливо кивнул, все еще косясь на Илью. Но тому уже не было дела до продажного бумагомараки. Захотелось немедленно покинуть захламленную писательскую квартиру и выйти на свежий воздух.
Угадав его мысли, парень с татуировками материализовал из воздуха сигарету и протянул ее Илье. Тот благодарно кивнул, сунул сигарету в рот, и она задымилась сама собой.
К черту писателя. Хоть бы его переехало асфальтоукладчиком!
Илья хлопнул дверью, спустился вниз и уселся у подъезда на подмерзшей скамейке, глядя в темноту. Вокруг него возвышался безликий и безмолвный спальный район. В котором каждая сука в своей бетонной конуре спит и видит, как бы продать собственную задницу подороже.
Илья еще ощущал в своих пальцах шею мелкого засранца Левковского. Он поморщился, вспомнил, что в машине есть пачка влажных салфеток, влез в салон, достал упаковку и долго тщательно вытирал руки.
«Не надо снобствовать, ты ничуть не лучше писателя», — сказал внутренний голос. «Факт!» — усмехнулся Илья. Потом вернулся на скамью, пытаясь успокоиться и отогнать гадкое послевкусие сумбурного дня.
Рука сама потянулась к телефону. Долгий гудок, еще один… Уже заполночь, она наверняка давно спит.
— Алло? — ответил женский голос.
Илья замялся.
— Таня, добрый вечер… Не разбудил? — он сам не понимал, какого черта решил ей позвонить.
— Нет, все в порядке, — ответила она чуть удивленно. — Что-то случилось?
— Ничего, ничего не случилось… Просто хотел пожелать вам спокойной ночи.
— Спасибо! И вам спокойной ночи! — произнесла девушка после небольшой паузы. Илье показалось, что она улыбается.
Он помолчал, кивнул и выключил телефон.
Тьма рядом с ним сгустилась и завибрировала.
— Подписал? — поинтересовался Илья.
— Ага, — ответил Демон из темноты.
— Красава! — кивнул Илья.
— А то!
Тишину стылого двора нарушил гулкий далекий перестук невидимой электрички. Рядом с Ильей в воздухе плясал и подпрыгивал огонек сигареты.
— Я тоже! — произнес Скупщик.
— Что? — не понял Илья.
— Выпил бы!
Илья усмехнулся, глянул на часы.
— Поздно! Уже не продают!
Демон многообещающе ухмыльнулся.
— А мы вежливо попросим…
Проход в алкогольный отдел был перегорожен длинной цепью, но Илья перелез через нее и оказался между деревянными стеллажами с емкостями всех мастей. Пол отчего-то был застелен красным ковролином, видимо, предназначенным для того, чтобы отделить сакральную зону с элитной выпивкой от прочего пространства круглосуточного супермаркета. Красный ковролин и бутылки «Moёt&Chandon», выставленные в углу эффектной пирамидой, диссонировали с висящими тут же упаковками с желтым полосатиком, расплющенным до состояния сухой щепы.
— Коньяк или виски? — высунулся из-за ближайшего стеллажа парень с татуировками. — Я лично — за вискарик! Есть чумовой шотландский односолодовый, — он потряс янтарной бутылкой с темной этикеткой. — Двадцать один год выдержки!
— Слушай, а почему ты сам не материализуешь нам алкоголя? — поинтересовался Илья, разглядывая ряды дорогого шампанского. — Если ты достаешь из воздуха сигареты…
— А из шляпы кроликов… — продолжил Демон. — Реальный алкоголь куда вкуснее, чем собранный из атомов.
Собранный из атомов? За подобное с легкостью можно было бы получить Нобелевку.
— Ну… ты хотя бы сможешь превратить одну бутылку в две, если нам не хватит? — спросил Илья. — Что там про пять хлебов и две рыбы?
Парень в капюшоне с нескрываемой иронией глянул на него.
— Возьми сразу две, и нехер жмотиться.
Илья пожал плечами — он и не жмотится!
— И колы! — Демон снял со стеллажа вторую бутылку виски, вручил обе Илье и пропал в бесконечном лабиринте магазинных полок.
Илья взял по бутылке в каждую руку и полез обратно через цепь, прикидывая, когда именно он в последний раз пил посреди ночи на лавочке виски с колой. Наверное, лет пять назад, как раз перед тем, как продал свой талант этому демоническому засранцу.
Шагая вдоль полок в поисках колы, Илья поймал на себе несколько удивленных взглядов. Первыми его проводили недоуменными улыбочками пара хипстеров в одинаковых очках и мешковатых пальто, настолько похожие друг на друга сутулыми спинами и спутанными волосами, что Илья не рискнул разбирать, кто из них мальчик, а кто девочка. Затем вслед ему высунулась из-за витрины с мясом полная продавщица в синем форменном переднике. Наконец из-за угла вынырнул представительный мужчина с тележкой, доверху набитой деликатесами, и замер, весело уставившись на алкоголь в руках Ильи.
— Рискни! — сказал мужчина ему вслед, когда Илья прошествовал мимо.
Обнаружив, наконец, полку с лимонадами и вытянув двухлитровую емкость с полки, Илья с трудом сунул ее подмышку и пожалел, что повелся на предложение Скупщика «бухануть по-простому». Чего они поперлись в супермаркет, как студенты? Могли бы сесть в нормальный кабак…
«Это скучно!» — сказал Демон внутри его черепной коробки.
Илью вдруг посетила шальная мысль — а что, если он сошел с ума? Взял и спятил, пару недель назад. И вся последующая кутерьма со Скупщиком — начиная со схватки в туалете ресторана «Лес» и заканчивая сегодняшним визитом к писателю — это плод его горячечного воображения? Что, если никакого Демона нет, а есть только остро прогрессирующая шизофрения? Или как там называется болезнь, когда человек выдумывает себе воображаемых друзей?
Илья, ошеломленный этой безумной мыслью, встал посреди магазина как вкопанный.
— Хочешь сказать, я твой Тайлер Дёрден? — спросил Демон, подойдя к нему сзади.
Илья обернулся. Одной татуированной пятерней парень в капюшоне держал палку сырокопченой колбасы, от которой уже успел отожрать огромный кусок. Другой — вяленую свиную ногу, которую он, ухватив за копыто, взвалил на плечо.
— Нормальный закусон? — поинтересовался у обалдевшего Ильи Демон, кивнув на хамон.
— Ты все это съешь?
— Здесь восемь кило, что тут есть-то?
Даже если он и галлюцинация, губа у него не дура выпить и пожрать, подумал Илья и зашагал за существом в капюшоне к кассам.
Удивительным образом, когда они выложили свои трофеи у кассы, палки колбасы среди них не оказалось. То ли Скупщик успел проглотить ее по дороге, то ли технично сунул в рюкзак.
— Молодой человек, продажа алкоголя после двадцати трех запрещена! — сказала меланхоличная кассирша с татарскими скулами, разглядев среди покупок две бутылки виски.
— Так в Торонто сейчас, к примеру, еще и шести вечера нет! — парировал Скупщик.
Худой упаковщик, стоящий за кассой с пакетом наготове, сдержал улыбку.
— Очень смешно, — не меняя выражения лица, сказала кассирша. — Ногу пробью, а виски поставьте вон в ту корзинку перед кассой.
— Это не нога, это великолепный испанский иберико ресебо двухлетней выдержки! — патетично воскликнул Демон. — Пробивайте. Но виски нам все-таки нужен — кто же сможет съесть столько мяса, не запивая?
— Молодой человек, не задерживайте очередь, — устало сказала женщина за кассой, на своем магазинном веку, видимо, перевидавшая придурков всех мастей. С трудом подтянув к себе свиную ногу, она пробила ее стоимость. Знала ли неизвестная испанская свинья, что однажды ее задняя конечность потянет на пятнадцать с лишним тысяч российских рублей?
Позади Ильи начала собираться компания любопытствующих. Первым подошел мужик с тележкой еды, следом подтянулись хипстеры, за ними — компания подростков, под завязку загрузившаяся пакетами с чипсами и семечками.
— Я так и думал, что не прокатит! — доверительно сообщил мужчина Илье.
— Прокатит! — бросил ему через плечо Скупщик. Затем наклонился к кассирше и произнес задушевно, напирая на каждое слово: — Я верю, что вы очень-очень хотите продать мне алкоголь!
Кассирша сдвинула брови и открыла рот, чтобы послать, куда следует, оборзевшего покупателя, но вдруг замерла, глядя в его наглые голубые глаза, и расплылась в улыбке.
— Я хочу, — покраснев, после паузы призналась она, глядя на Скупщика влюбленным взглядом, — очень-очень хочу… продать вам алкоголь!
— А вы? — строго спросил Демон упаковщика.
— И я! — с готовностью кивнул тот.
Мужчина позади Ильи удивленно присвистнул.
— Так продавайте! — скомандовал Скупщик кассирше.
— У меня… касса не пробьет! — ответила та извиняющимся тоном.
— А вы попробуйте еще раз, милая моя! — томно пропел Демон, глядя в глаза ошалевшей кассирше.
Та взяла бутылку виски, нерешительно поднесла ее к сканеру — и, о чудо, касса весело пикнула!
Зачарованный упаковщик, не отрывая взгляда от Демона, потянулся к бутылке и сунул ее в пакет, из которого торчало свиное копыто.
— И эту не забудьте! — протянул Демон раскрасневшейся кассирше вторую бутылку.
— Ни фига себе, это что, типа, всем можно спиртное приобрести? — изумился мужчина с тележкой.
— Всем! — повернулся Демон к толпе и взмахнул рукой, как дирижер. — Сегодня всем можно покупать спиртное!
— Ура! — глумливо воскликнул кто-то из подростков.
Повинуясь движению татуированной руки, обрадованная компания покупателей, сплоченная неожиданно нахлынувшим азартом, рысцой рванула в алкогольный отдел.
— Айгуль, у тебя проблемы? — к кассе уже спешил суровый охранник, плотный коренастый мужчина лет сорока в черной униформе.
— Нет, это у вас проблемы! — весело сказал Скупщик. — В рыбном отделе!
Охранник удивленно обернулся туда, куда указал парень в капюшоне, а через мгновение стекло в огромном аквариуме, полном свежей рыбы, звонко сказало: «Блямс!», треснуло по диагонали красивым зигзагом и распалось на острые прозрачные кинжалы. Поток мутной воды с грохотом обрушился вниз, и на затопленном полу магазина заплясали жирные блестящие карпы.
Завизжали продавщицы, поплыли корабликами по воде унесенные волной с прилавка полуфабрикаты, охранник и упаковщик кинулись ловить взбесившуюся рыбу.
— Погнали! — скомандовал Демон и, ухватив пакеты с покупками, бодро направился к выходу.
— А платить? — устремился за ним растерянный Илья.
— Зачем? — искренне удивился Скупщик, не оглядываясь.
— Но мы же у них на камерах наблюдения! — Илья догнал Демона уже на улице.
Парень в капюшоне остановился, задумчиво глянул в сторону супермаркета, в котором царила невообразимая суматоха, и сообщил:
— Уже нет!
15
— Двадцать один вряд ли, а вот лет восемнадцать я дам этому виски точно! — сказал Демон, пригубив алкоголь и причмокнув, как заправский дегустатор, когда они устроились в каком-то дворе на лавке. Фонарь, горевший неподалеку, тотчас же погас, скрыв Илью и Скупщика в полумраке.
Бокалы для виски — тяжелые, хрустальные, с толстым дном и уже имеющимся внутри льдом — Демон привычно материализовал из ниоткуда, а хамон подвесил прямо в воздухе, копытом кверху, и теперь мастерски отрезал длинные тонкие ломти мяса непонятно откуда взявшимся ножом и складывал на пластиковую одноразовую тарелку, упаковку которых предусмотрительно прихватил в магазине. Ну просто мастер возлияний на свежем воздухе! Илья залпом выпил первую порцию виски, с удовольствием чувствуя, как алкоголь обжигает внутренности, сунул в рот ломоть восхитительного мяса и понял, что его уже абсолютно не удивляет тот факт, что он выпивает на лавке посреди ночи черт знает где в компании черт знает кого.
— Чего ты не купишь себе новый плеер? — спросил Илья, глянув на висящий из-под капюшона Скупщика перемотанный изолентой проводок от наушников. — Или хотя бы наушники.
— Зачем? — удивился тот. — Работает — и ладно!
Илья усмехнулся — и то верно.
— А знаешь, я сегодня сообразил, почему ты с такой легкостью согласился взять меня в напарники, — признался он. — Понял, в чем подвох. Это же безнадежно! В наши дни никто не отказывается от контракта с Дьяволом, верно? А большинство и вовсе считает твой визит долгожданной удачей.
Демон усмехнулся, пожевал хамон.
— Ты у нас умный мальчик, сам все понимаешь… Однако свободы воли никто не отменял! Возможно, если ты будешь сильнее стараться, сможешь отговорить хотя бы кого-то от сделки.
— Угу, — кивнул Илья. — Типа, я такая Мать Тереза на полставки. Мотивирую всех на добрые дела… за свои же деньги. Черт, я едва не задушил сегодня этого… Левковского. Если бы задушил, это бы считалось моей первой победой? — спросил он Демона с иронией.
Скупщик молчал, с ухмылкой глядя в темноту. Илья подлил в оба бокала алкоголя.
— Слушай, а ты как вообще попал на эту работу? — поинтересовался он. Этот вопрос вертелся у Ильи в голове уже несколько дней, но задать его Демону он решился именно сегодня. — Ну, в смысле… Сначала был ангелом, а потом где-то накосячил? Или как там, в Библии… связался с плохой компанией, и тебя отправили в ад? И как ты выбрал… специализацию? Как у вас там все устроено? Месячный план, количество сделок, премиальные…
Демон расхохотался.
— Мне нравится, как ты вольно трактуешь Библию! «Связался не с теми ребятами»! Прекрасно! А потом выбрал специализацию и выполняю план! Очень смешно!
— Я не спец в этой вашей потусторонней схоластике… — смутился Илья. — Хватит ржать!
Демон еще какое-то время весело хрюкал. Потом вдруг стал серьезен.
— Сначала я умер, — сказал он.
— В смысле? — после паузы произнес Илья. Ему показалось, что он ослышался.
— В прямом. Жил, жил, а потом умер.
Илья оторопел. До него постепенно доходил страшный смысл сказанных Скупщиком слов.
— То есть… ты был человеком? — потрясенно спросил он.
— Ага, — буднично ответил Демон и залпом допил виски.
Илья смотрел, как он ставит бокал на скамью, как достает из кармана пачку сигарет, как привычно поджигает сигарету пальцем.
— А теперь ты кто? Зомби? — хмыкнул Илья, хотя смешно ему не было.
Демон потер переносицу.
— Современный кинематограф отлично разжижает мозги! — покачал он головой. — Ты ведь понимаешь, что зомби не бывает? Но если тебе так удобнее, можешь считать меня зомби. Или вампиром. Ты меня уже поливал святой водой, умник!
— Погоди, погоди! — намеренно пропустил издевку мимо ушей Илья. — Так не бывает! Как может человек стать… демоном? Это как-то противоречит…
— Чему? Здравому смыслу?
— Эмм… Хотя бы Библии! Там, как бы… люди отдельно, демоны отдельно…
— Как все любят ссылаться на Библию… — покачал головой Скупщик. — Ты сам когда в последний раз держал эту книгу в руках? Ты хотя бы раз перечитывал ее внимательно?
— Ну… у нас в институте был курс истории и теории культуры, и в рамках курса…
— Понятно!.. В рамках институтского курса! Теперь ты точно большой спец!
Илья замолчал. На него из капюшона смотрел уже не парень с татуировками, а мужчина средних лет.
— Должен тебе сообщить, что в книгах не все написано, — сухо сказал он. — Самого важного в них вообще нет. Ясно?
Ничего не было ясно. Илья налил себе еще виски, молча выпил, отставил бокал. Ему стало не по себе. Если после смерти этот неизвестный ему тип стал адским посланником, как же он накосячил при жизни? Но этот вопрос, пожалуй, стоит оставить при себе…
— Кхм… Если ты был человеком, то… где ты жил? В смысле, в Москве или где-то еще? И когда это было? Сто лет назад? Тысячу? Кем ты вообще был?
— Ты таки хочешь понять, мальчик я или девочка? — ухмыльнулся мужчина в капюшоне. — Где… Когда… Это слишком человеческие категории, которые, по сути, не имеют никакого значения. Я даже имени своего последнего уже не помню.
Последнего имени? А сколько их у него вообще было? И если он действительно когда-то был человеком, какая из множества его личин была настоящей? Илья озадаченно уставился в темноту.
— А все эти… которые тоже, как ты, все эти демоны уныния и чего-то там еще… Это тоже люди?
Скупщик неопределенно покачал головой. Илья помолчал, потом невесело усмехнулся.
— В общем, нет никакого рая, ада, великого Ничто или еще каких-то загробных вариантов, а есть вот такая каторга… Умер — иди работай каким-нибудь Демоном Поноса. Или Ангелом Получки.
Скупщик хохотал так заразительно, что через пару мгновений Илья и сам покатился со смеху. Наконец, отсмеявшись, оба одновременно выпили. Илья открутил крышку с бутылки колы и сделал несколько глотков прямо из горлышка.
— С другой стороны, подобная загробная жизнь — это ведь круче, чем вообще ничего, — сказал Демон. — Как считаешь?
Илья пожал плечами. Лично он согласен на вечный покой. После смерти. Но такой роскоши в этой Вселенной, видимо, не дождешься…
— Технически ты не зомби, ты привидение, — сказал он, подумав. — Так ведь называются духи, застрявшие на Земле?
— Задолбал ты со своей классификацией! — сказала девица с дредами, с аппетитом поглощая хамон. — Технически между мной и тобой нет никакой разницы. Все в этом мире есть энергия, помнишь? Хотя куда тебе, ты же у нас гуманитарий… Частицы вещества, из которого состоит твое тело, к твоему сведению, это тоже энергия. Вводный курс в квантовую механику. С этой точки зрения, и ты, живой реальный человек, и я, призрак, дух — как тебе больше нравится — равны. Я, также как и ты, могу выкурить сигаретку или получить удовольствие от алкоголя… Правда, я не пьянею… И, в отличие от тебя, не просто взаимодействую с материей, а могу ею управлять.
Возле самого носа Ильи воспарил в воздухе пустой бокал. Тот поняла намек и потянулся за бутылкой.
— Уж не преподавал ли ты при жизни физику, повелитель материи?
— Кто знает, — усмехнулась Демон.
Илья все еще не мог поверить в то, что существо рядом с ним когда-то было простым смертным. Может, это просто очередная шуточка?
— Но сейчас ты кто? — спросил Илья, глянув в темные дьявольские зрачки. — В смысле, разве можно окончательно перестать быть человеком, если…
— Если смерть — это не конец? — девица с дредами взяла из воздуха бокал. — Я как будто на приеме у психоаналитика, — произнесла она с иронией. — И он помогает разобраться с моим кризисом идентичности… Тебе интересно, чувствую ли я себя все еще человеком или уже окончательно превратился в чудовище?
Демон повернулся к Илье, и тот обомлел — из-под капюшона на него смотрело его собственное лицо.
Никогда еще Илья не видел самого себя так близко и отчетливо — ни в зеркалах, ни на фотографиях. Несмотря на темноту, он разглядел серые внимательные глаза, насмешливо вскинутые брови, едва заметно наметившиеся морщины у рта. Это было одновременно родное и чужое лицо — словно кто-то натянул искусно выполненную маску.
— Тебе интересно, помню ли я, что меня волновало? — спросил Илью его двойник. — Испытываю ли я сострадание? Стремлюсь ли я увидеть некогда близких мне людей? Подвержен ли я приступам рефлексии?
Илья открыл рот, но ничего не ответил. Он вдруг понял, отчего его собственное лицо показалось ему чужим — во взгляде серых глаз не было ничего человеческого.
Илья поежился.
— Ты задаешь не те вопросы, человек, — улыбнулся Демон его губами. — Поинтересовался бы у меня, в чем смысл бытия… Узнал бы, где я храню твой талант… На худой конец, спросил бы, нравится ли мне здесь!
— Что? — не понял Илья.
— Подумай сам — нравится мне торчать тут? — с неожиданной брезгливостью Скупщик обвел взглядом темный двор. — Копошиться в человеческих пороках. Общаться с непризнанными гениями. Выслушивать нытиков. Подкупать моралистов. Устраивать счастливое будущее бездельникам и интриганам. Делать из бесхребетных мерзавцев звезд первой величины? Дарить жалким неудачникам художественные галереи?
В грудь Илье уткнулся длинный указательный палец, который венчал острый пожелтевший коготь.
— Никто не придет и не нажмет на паузу. Я погребен в этой помойке, полной дегенератов. Как пассажир закрытого аэропорта, с чемоданом и билетом, навечно застрявший в зале ожидания. Табло погасло. Вылет отменен. Навсегда!
Мрачный лик Демона подернулся морщинами и окончательно потерял сходство с человеческим. Существо в капюшоне отвернулось и замерло, превратившись в огромную сгорбленную глыбу, чернеющую в ночи.
Илья растерянно молчал, понимая, что должен, видимо, сейчас сказать что-то… ободряющее. Но что можно сказать мрачному Демону? Фальшивое «Все будет хорошо»?
Он вдруг почувствовал, как в душе разрастается адская нечеловеческая тоска — словно Демон заразил его собственной печалью. В груди гадко и остро заныло, будто кто-то ткнул под дых ржавым гвоздем. Кончики замерзших пальцев впаялись в ледяное стекло бокала, конечности внезапно стали неимоверно тяжелыми, и тело Ильи, словно старый скорченный древесный корень, неожиданно оказалось сплетенным со скамейкой, вросшим в асфальт, слитым воедино с длинной темной вереницей домов, с улицей, по спирали вкрученной в город, распластанным вдоль магистралей, вывернутым наизнанку, опрокинутым в небо, обездвиженным, вмерзшим в подернутые льдом мелкие лужи. Дикий ужас накрыл Илью — он вдруг понял, что никогда не сможет пошевелиться, встать со скамейки, сделать вдох. Демон остановил время, запечатал его вместе с собой в одном и том же повторяющемся дне, словно стрекозу в куске древнего янтаря.
Читать бесплатно другие книги:
