Тени города. Часть вторая Слимпер Николай

– Слышу я. Я ничего не знаю, ничего не помню.

– Так я тебе напомню. – Клайд обхватил лицо Везела за подбородок своей массивной рукой и повернул ее к одному из коридоров. Везел дернулся, глаза его в ужасе распахнулись. Он даже попытался вырваться из рук, но держащий его Джейсон оказался для него непосильными оковами.

– Д-да что вам от меня нужно?! Отпустите меня!

– Избавишься от них, и тогда поговорим.

– Я не знаю как!

– Тогда вспоминай, а иначе мы все тут сдохнем. Эй, Бакуган, кончай там возиться, у нас новый план.

Бакуган посмотрел на Клайда так, что даже удивительно, как тот не взорвался заместо гранат.

– И что мне делать? Снова разделять эту связку? Клайд ненадолго задумался, что-то прикидывая в уме и переводя взгляд с одного коридора на другой.

– Знать бы еще, как далеко эти Тени уходят вглубь.

– Опять придумал какой-то безрассудный план? – усмехнулся Джейсон.

– Эй, Баку, а ты сможет смастерить две связки?

План оказался прост и сложен одновременно, и был рассчитан на чистую удачу. Было много «если» и «возможно». Большинству Охотников и элитных бойцов приказали отойти поближе к выходу, остальным же сдерживать Теней до нового приказа, при этом не рассчитывая на возможность смениться. Оливера и остальных новичков, кроме Везела, тоже, само собой, увели подальше.

Тени и сдерживающие их отряды находились уже, наверно, метрах в десяти-пятнадцати от развилки, в центре которой стоял Везел, поддерживаемый с двух сторон, чтобы не упал или не убежал. Два самых сильных и целых на вид Охотника – Клайд Сдейл и Эскулап Джейсон – взяли в руки по связке светошумовых гранат. Сами по себе они были не тяжелыми, но все вместе теперь весили, наверно, килограммов по пятнадцать. Бакуган смастерил их так, что при взрыве одной, взорвутся и все остальные. На палец надевалась всего одна чека, которую должно было сорвать при броске.

Оливер находился примерно в сотне метрах от происходящего и наблюдал за Везелом. Бандит и бывший заключенный, который до сих пор вел себя вызывающе и безразлично, теперь стоял окруженный двумя вооруженными людьми и дрожал, как перед казнью. Сказать, что Оливеру это не нравилось, – ничего не сказать. Они насильно собираются использовать его силу, и если в первый раз он просто потерял сознание, то что случится во второй, когда прошло так мало времени, а он только очнулся, и то, до сих пор не может прийти в себя?

Оливер понимал, что это необходимо, чтобы выжить, без риска зачастую никак, но ведь можно же просто с ним поговорить и разъяснить ситуацию. Да, в случае с Везелом это будет не так просто, и сам Оли за такое точно бы не взялся, но тут чуть ли не сотня Охотников, неужели среди них нет никого со способностями оратора, не с суперсилами, а обычными, человеческими?

А если так решат использовать и его силу? И Миранды, Сьюзен, даже Мейсона. Оливер так и не узнал, что у того за способность, а вот силу Миранды уже использовали. Хотя в этом случае, похоже, все было добровольно, Эвила не позволила бы ее мучить. А если ее приставили к ней как раз для того, чтобы Миранда прониклась к ней доверием? Если в организации есть профессиональные психологи, им не составит труда проанализировать мозг любого, а потом подправить где что надо.

Эта мысль заставила Оливера поежиться. Он не замечал, чтобы кто-то вот так промывал ему мозги, но «если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят». Медленно и аккуратно, бобры подтачивают дерево, точно зная, куда оно в конечном итоге упадет. Вот только сейчас мешкать нельзя, поэтому на Везела пришлось надавить.

Оглянувшись, Оли видел лишь стоящих за спиной Охотников. Если одержимых вели к выходу, их уже, должно быть, везут в организацию. Сам Оливер этот момент как-то пропустил.

Повернувшись назад, он увидел, как Клайд и Джейсон начали раскручиваться, держа на вытянутых руках связки гранат.

– Как только крикну, – громко сказал стоящий впереди группы Охотник, – закрывайте глаза и уши.

Оливер как-то не сразу сообразил, как можно закрыть и глаза и уши всего двумя руками, потом до него дошло, и он чертыхнулся. Устал. Эта ночь казалось вечной, возможно, на поверхности уже давно светит солнце. Да еще и эта нога ноет, грозясь отвалиться вовсе. Когда Джон говорил, что раны у Хомо Эребус заживают быстрее, он надеялся на что-то большее. Я не супергерой, повторил он вновь себе. Ноге было плевать.

Раскрутившись как следует, Клайд выкрикнул: «Готов!», за ним повторил и Джейсон. «На счет три!» На счет три они с ревом бросили связки гранат прямо в стену Теней, некоторые из которых уже ползали сверху, перебираюсь из одной армии в другую, кто-то даже забрался в нишу слева.

Сами же сдерживающие их Тенеловы ничком бросились на землю, закрывшись руками.

На счет три знак подал и впереди стоящий Охотник. Ждать долго не пришлось, буквально через секунду загрохотала канонада взрывов.

Многократно отразившись от стен сотнями эхо, они оказались столь громкими, что воткнутые в слуховые каналы пальцы едва ли сильно помогали, а вибрации воздуха заставили сердце замереть. Плотно сжатые веки тоже не смогли спасти от ярчайшего света, пробивающегося сквозь кожу. Что же сталось с теми, кто оказался в эпицентре?

Сверху посыпалась штукатурка, падая за шиворот, где-то ближе к развилке слышались звуки падения чего-то побольше.

Открыв глаза, Оливер увидел фантастическую картину. Ему сначала показалось, что это взрывная волна, однако она давно прошла и вряд ли была видна, тем более распространяясь на огромной скорости. Это было нечто иное. Словно сгущающийся воздух она исходила прямо из Везела, который ныне лежал на земле и бился в припадке. Как только он затих, пропала и волна. Тени медленно, не издавая ни звука, исчезали, словно их и не существовало никогда.

Не успел Оливер высказать свое мнение по поводу случившегося, как толпа побежала к перекрестку, унося с собой и самого парня. Он даже не мог вытащить из ножен меч, так на него наседали со всех сторон. Оглянувшись, он не увидел ни Сьюзен, ни Миранду. Он надеялся, что их не затоптали.

– Расходимся! Расходимся! – кричал кто-то в толпе, возможно, тот же самый, что и приказал всем закрыть глаза и уши.

Все толпа разделилась надвое, большая группа побежала прямо, туда, где в капкане застрял отряд Охотников, которых, вероятно, уже и не было в живых, оставшиеся же свернули направо, в туннель, который так и не успели обследовать до конца. На пути и тех, и других попадались Тени, но их было мало, да и выглядели они оглушенными, из-за чего разделаться с ними не составило труда.

К центру относили раненых и таких же оглушенных взрывом. Особо сильно пострадавших вроде как не наблюдалось. Неподалеку от эпицентра взрыва слетела вся штукатурка, несколько кирпичных стенок рухнуло, придавив несколько человек. От арки над входом в один из коридоров также отвалился кусок, лишь по счастливой случайности не упав на голову Клайду, который, бросив связку гранат, там же и кинулся на землю. Находящихся ближе всех потрепали Тени, исцарапав спины и руки, коими они прикрывали затылки; их спасли рюкзаки на спинах.

Сейчас же и Клайд, и Джейсон, и даже Ирмин сидели на пересечении коридоров, потирая головы, открывая и закрывая рты.

– Что нам делать? – подходя, спросил Оливер.

– А? Чего? – громко переспросил Клайд. – Говори громче, нас оглушило!

– Я говорю: что нам делать-то теперь?

– А-а, – протянул он. – Да что хочешь.

Оливер замолчал. А что ту еще скажешь? От него и правда мало толку.

Он заметил лежащего на земле Везела, лицо которого было белым не только от осыпавшей его штукатурки, возле него сидел Джейсон, приложив руки к голове и груди.

– Как он? – спросил Оли нарочито громко.

– А? Черт, да неважно. Теперь он вряд ли скоро очнется. Его бы того, наверх отправить, в смысле, в больничку.

Второй раз подобную схему повторить не удастся, по крайней мере, в ближайшие несколько часов. Даже если собрать новую связку и бросить ее за спину Теням, чтобы те от вспышки света сгруппировались и подошли поближе, убивать их было некому.

– Все же погорячился я с присвоением ему лучшей способности, – сказали за спиной, отчего Оливер вновь подскочил. Это опять оказался Мейсон. «Он так бесшумно подходит со спины, потому что умеет или потому что я все время отвлекаюсь и не замечаю ничего вокруг?»

– Прекрати вот так подкрадываться! – все же высказал он.

– Мне и моя способность нравится, – словно не слыша Оливера, продолжил Мейсон.

– Ты ее тоже пробудил? И что ты можешь?

– Да я ее еще в прошлый раз пробудил, как ты сказал, когда на тебя и того мужика Тени набросились, просто молчал. – И словно в подтверждении своих слов, он и вправду замолчал. Оливер вздохнул.

– Так что за способность-то?

– А, так, ерунда, – отмахнулся Мейсон. – Просто могу голыми руками забить Тень. С оружием-то оно будет все же сподручней, – усмехнулся он, поводя своей булавой.

Способность, конечно, не ахти, зато может быть полезна в бою. Конечно, избавлять людей от Теней внутри тоже неплохо, но хотелось чего похожего на способности Везела или Миранды, только без последствий. Но хуже всего, бесспорно, досталось Сьюзен. Убивать одержимых касанием вместе с Тенями внутри. А если способность действует не только на одержимых, но и на обычных людей? Держишь ты ее, такой, за руку, а потом – раз, и упал замертво.

Оглянувшись, он едва разглядел ее в толпе. Сьюзен, спящая Миранда, Охотник, держащий ее, Эвила и еще парочка Тенеловов. Все они были живы и, как казалось, здоровы. Не считая Миранды, конечно, впавшую в нарколептический сон.

Вот Охотник поднялся, развернулся и вместе с Эвилой и еще одним Охотником отправился к лестнице. Они уходили. Вероятно, на этом настояла сама Эвила, а другие просто побоялись с ней спорить. Миранда помешкала, оглянувшись назад, возможно, ища взглядом Оливера, и пошла за ними вслед.

– Вам тоже надо уходить, – раздалось за спиной.

– Клайд?

– Свои способности, как я понял, вы все пробудили, так что вам больше нет смысла здесь оставаться.

– Я еще могу быть полезен, – запротестовал Оливер. – Да, я облажался, когда ушел без спроса, но я хочу исправиться.

Клайд, казалось, задумался.

Оливер не знал, были ли среди тех одержимых его друзья, поэтому намеревался остаться до конца, и в случае чего тут же воспользоваться своими способностями. Везела теперь нет, и Охотникам при встрече с одержимыми придется применить силу, и даже если те регенерируют, мысль о том, что его друзей, которые и так уже натерпелись, будут еще и бить, не давала ему покоя.

Бертон отрывками помнил свою одержимость, и если его друзья тоже запомнят побои со стороны Охотников из организации, как они отреагируют на то, что и сам Оли присоединился к ним? Тема гуманности здесь отходила на второй план, предоставляя главенство эгоистичному желанию помочь друзьям во что бы то ни стало.

– Я тоже остаюсь, – вышел вперед Мейсон. – И хрен вы меня выпроводите, – без лишних эпитетов добавил он.

Клайд все же решил не тратить время на споры. Приставив к ним еще двоих оставшихся целыми Охотников, он позволил им идти, но лишь в правый коридор, где пока все казалось безопасней. Сам он захватил остальных и направился в левый туннель на подмогу. Остальным он приказал пока отдыхать, а как только кто придет в норму, чтобы отправлялся наверх, брал дополнительное снаряжение и возвращался.

Первыми он запряг Джейсона и Ирмина, чтобы те вынесли отсюда Везела.

– А я-то чего? – возмутился Ирмин. – Кто тебя вообще за главного оставил?

– Я сам остался, пока другие мандавошек считали. Тебе глаз выдрали, загноится, башку придется отрезать, так что не спорь. А Джейсону нужно присматривать за Везелом, чтобы тот кони не двинул, а то Камиогава тогда нам сама так двинет.

– Да я и не спорю, – отозвался Эскулап.

На том и перешили. Оливер с Мейсоном уже спешили догнать вторую группу Охотников, когда Клайд, подправив весь порванный и истрепавшийся килт (рюкзак он где-то давно потерял), поспешил к первой.

Бежать пришлось не так уж и долго; Охотники, конечно, спешили, но и об осторожности не забывали. У них на пути то и дело попадались Тени, иногда целыми небольшими кликами, но вдохновленные недавними событиями, рубились Тенеловы на славу, не оставляя ночным созданиям ни шанса.

Когда они бежали, Оли вдруг почувствовал в ноге такую боль, словно в нее вновь вцепилась Тень. Он остановился, сославшись на то, что выдохся сегодня уже бегать, остановились и остальные.

– Бегите, бегите, – махнул он им, – я вас догоню.

Когда показались их спины, он достал из рюкзака таблетки, которые ему на всякий случай вручил врач, наказав быть с ними поосторожней. Всякий случай, как казалось, наступил. Он выпил таблетку, подумал, прислушался к ноющей боли в ноге, добавил еще одну, запив все это маленькой бутылочкой воды.

Когда Оливер и остальные добежали до основной группы, они как раз заканчивали с последней Тенью.

– Эй, а вы чего приперлись? – удивился один из Охотников. Это оказался один из тех, кого в организации называют машинами для убийства. Здоровый как бык, крепкий, с блестящей испариной лысиной, он сжимал в руках большие армейские ножи с серрейтором.

– Клайд отправил, – отвтил Тенелов, прибегший с Оливером и Мейсоном.

– Когда это он успел стать главным?

– У него и спроси.

– А, – отмахнулся он, – делайте, что хотите, только не мешайте. Если что, я не виноват.

Ничего не говоря, все двинулись дальше, держа оружие наготове. Лично Оливер сомневался, что здесь есть что-то интересное, если Тени наседают на первую группу, значит, они пытаются помешать им пройти. Вопрос только в одном: куда?

Здесь же Тени если и попадались, то являли собой разрозненные формирования, словно случайно тут оказавшиеся и попавшие под горячую руку воодушевленных Охотников.

Оливер и Мейсон шли позади группы, хотя второй то и дело норовил проскользнуть вперед, но плотные спины Охотников этого не позволяли, отчего Мейсон то и дело плевался и нетерпеливо разбивал воздух своей булавой.

– Слушай, – обратился к нему Оливер, которому надоело слушать топот пары десятков ног в тишине туннеля, – а Мейсон – это у тебя имя или фамилия? Как тебя полностью-то зовут?

– Мейсон – это фамилия, – ответил тот. – А так я Рутгер.

– Рутгер? – переспросил Оли. Он подумал, что имя это ему очень даже подходит; угловатое, грубое, и обязательно с диким «р», словно рык зверя.

– Да. Мог бы и узнать за все это время.

Если бы Оли плохо знал Мейсона (а так оно и было, но тут дело именно в образе), то решил бы, что тот обиделся.

Он и правда не стремился узнать что-то о Мейсоне или тем более Везеле, а Миранда сама по себе была тихоней, но ведь и сами они не стремились познакомиться поближе. У Охотников, как правило, нет напарников, зато есть приятели, но ведь ими не обязательно становиться только потому, что вы попали в «Тенелов» почти вместе!

Однако сейчас Оливер и Мейсон как раз были кем-то вроде напарников, хотя бы потому, что никого из присутствующих они больше не знали. Оли чувствовал себя несколько неуютно из-за того, что наиболее близкой по духу с ним была именно Сьюзен, девушка, а не такой же, как он, парень. Да, она приятный собеседник, но с девушкой ведь нельзя поговорить о всем том, о чем говорят между собой парни, и вопреки расхожему мнению, это не всегда спорт, машины и эти самые пресловутые девушки.

Из всех Охотников, которых Оливер видел, только Джон был более-менее близок к нему. Он до сих пор гадал, жив ли тот или его давно уже убили? И почему его никто не ищет? После вылазки небольшого отряда, от которого Оливер сбежал, он ни о чем таком более не слышал. Вдруг его держат в какой-нибудь холодной клетке и пытают, моря голодом? Ему была противна мысль, что организации плевать на своих людей, хотя ради спасения попавшей в ловушку группы, Клайд очень сильно рисковал. Но Клайд еще не организация, и кто знает, какое наказание он понесет за самодеятельность.

Ниша находилась слева туннеля, почти такая же, как и та, что на распутье, за исключением того, что из нее вдруг вылетели Тени, словно черный ураган смерти. И одержимые. С десяток одержимых, грязных, тощих, но нечеловечески сильных.

Возможно, они поджидали жертву, а может, просто мирно пребывали в полусне, как тогда, когда Оливер в первый раз спустился в катакомбы и наткнулся на такое же гнездо.

– Глаза! – заорал кто-то. Оли едва успел прикрыть веки, когда раздался взрыв. От неожиданности он растерялся и не сразу догадался, что кто-то решил воспользоваться светошумовой гранатой, забросив ее в нишу.

Даже сквозь веки пробили лучи, пусть и не причиняя никакого вреда, хотя Оливер до сих пор не до конца избавился от цветных мушек в глаза, когда его ослепили фонарем в подвале, а вот звук… Ниша словно в десять раз усилила взрыв, и пусть Оливер находился не прямо напротив, его все равно оглушило. В ушах зазвенело, как от набата, раздающегося в гудящей голове.

«Сначала ослепило, – подумал он, вновь вспоминая первый визит в катакомбы, – теперь оглушило. Дальше что? Отнимется язык?»

Ему повезло, что он с самого начала вынул из ножен меч, уподобившись остальным. Первая Тень оказалась возле него как будто случайно, словно шла мимо, не замечая никого вокруг. Оливер рубанул, разрезая ее надвое. Вторая оказалась поосмотрительней и едва не вцепилась парню в лицо длинными острыми когтями. Но волновало не это.

– Не убивайте одержимых! – орал он во всю глотку, силясь перекричать звон в ушах. – Не убивайте моих друзей.

Со стороны, наверно, он выглядел нелепо, но сейчас ему было на это плевать. Все смешалось. Голова болела, в глазах двоилось, ноги то и дело старались увести его куда-то в сторону. Вокруг толкались, как в каком-нибудь новомодном клубе, в котором он никогда не бывал, но часто видел по телевизору.

Перед лицом мелькали другие лица, искаженные, кричащие звоном, плюющиеся, залитые кровью. Мелькали черные Тени. Оливер то и дело замахивался на них мечом, но каждый раз на прежнем месте оказывался человек. Может, они и есть Тени?

Что, если Тени – это такие же люди, просто они выглядят иначе, отлично от других? Если так, то они тоже хотят жить наравне со всеми, а мы их убиваем. Но ведь и они убивают, а мы просто равнозначно отвечаем. Это наш мир! А если для них Тени – это мы? Вдруг они ушли куда-то, вернулись, а их мир заняли уродливые монстры с длинными конечностями, использующие для их геноцида блестяще металлы – золото и серебро.

Ведь Джон говорил, что Тени, возможно – только возможно! – появлялись на земле и раньше, еще людей и в помине не было, до их появления оставались миллионы лет. А если они застолбили первыми эту маленькую планетку?

Но вот незадача – они не могу жить без носителя, а люди так им подходят на роль оболочек, все, кроме Хомо Эребус. Эти чудовища убивают их, приходят в их дом, взрывают, колют, режут, изничтожают волнами смерти. Если бездумные монстры в этой истории люди, то кто тогда Тени? Герои-освободители? Но тогда кого они освобождают? Себя?

А как же люди?

Все хотят жить.

Но это не значит, что им позволят.

Должен остаться кто-то один. И пусть это будет тот, кто считает себя разумным, это справедливо. Для того, чей разум позволяет считать это справедливостью. А если нет – историю пишут победители, зачастую в конце битвы забывая, за что они сражались.

Не может существовать войны, в которой главенствовал бы разум. А справедливость?

Оливер сам не понял, как оказался где-то в стороне. Перед ним вдруг оказался одержимый. Разум или справедливость? Убить и рискнуть всем, чтобы его схватить и спасти? Но это ведь не Джо, не Гек, не Бека.

Оливер пришел за друзьями, какое ему дело до остальных?

Он отбросил эти мысли, как грязные и дырявые носки. Уподобиться организации? Ну уж нет!

Меж тем одержимый прыгнул на него, и парень едва успел отскочить, упав на землю и чуть не напоровшись на собственный меч. Одержимый же, промахнувшись, сбил с ног одного из Охотников, но тут же поднялся и вновь рванув к парню.

Оли вдруг осознал, что все еще лежит на земле, однако не успел подняться на ноги, как одержимый набросился сверху. Он схватил его за шею и придавил к стене, сжимая холодные пальцы. Хватка оказалась железной, в ту же секунду перекрывшая доступ кислорода, меч выпал из ослабших рук. Оливер задыхался, но еще раньше противник мог попросту сломать ему шею, а помочь оказалось некому.

Он потянулся, силясь дотянуться до лица одержимого, но руки того оказались длиннее, а поза самого парня крайне неудобной. Обреченно он ухватился за запястья душителя, практически не надеясь, что это поможет ослабить хватку. В глазах, рядом с цветными, заплясали черные точки. Мозг, лишаясь кислорода, отказывался соображать.

Вдруг хватка ослабла. Сначала слегка, потом все сильнее, Оливер сильнее сжал запястья, открыл глаза. Из глотки одержимого, вереща так, что даже звон в ушах не мог заглушить этого крика, вылезала Тень, суча полупрозрачными лапами.

Хватка ослабла полностью, и Оливер завалился на бок, перекатился на четвереньки, едва держась на трясущихся конечностях, и начал с трудом пытаться глотать ставший в миг слишком плотным воздух. Легкие словно мотор, замерзший на морозе, едва шевелились, стараясь расправиться и впустить кислород. Наконец, воздуху удалось проникнуть внутрь. Оливер вновь повалился на бок, жадно глотая затхлый, но такой живительный кислород.

Битва затихала. Всех Теней перебили, а одержимых, не без труда, скрутили. Наконец, заметили и валяющего Оливера. К нему подбежали и поставили ноги. Что-то говорили, но он едва мог разобрать слова, в голове все еще гудело, а глотать было больно. Он что-то ответил, но не был уверен, что его поняли.

Посмотрев на того одержимого, что его душил, он указал на него Охотникам. Значит, мне не обязательно касаться лица, между тем подумал Оли. Один из элитных бойцов присел и пощупал пульс, потом поднял голову, что-то сказал и покачал головой. Оливер прочел по губам: «Он мертв»

Но почему он умер? Бертон же просто потерял сознание, да еще и все раны у него пропали почти без следа. А если все зависит от времени пребывания Тени внутри? Джон говорил, что Тень разрушает тело. Но как много нужно времени? Как долго был одержим этот человек? Дольше, чем его друзья? Тогда необходимо вынуть из них Теней как можно скорее, однако вместо этого их увезли в организацию. Оливер решил, что при первой же возможности выскажет Камиогаве все, что думает об организации в целом, и о ней самой в частности.

Оливера подвели к пленникам и сказали, чтобы он извлек из них Теней.

– А почему вы их тоже не отправите в организацию? – спросил он хрипло, при каждом слове глотку терло, словно наждачной бумагой. Откашлявшись и потирая горло, он снял рюкзак, достал бутылку с водой и допил, однако пользы от этого было мало.

Ему ответили, но Оливер мало что услышал.

– Говорите громче, – прохрипел он, – меня оглушило.

– У нас нет на это времени, – громко повторил ему один из Охотников чуть ли не в самое ухо. – Тот одержимый мертв? Ты его убил?

– Я лишь изгнал Тень.

– Я думал, эта та девчонка убивает прикосновением, – подал голос другой Охотник.

– Меня тогда не было, я ничего не видел.

– Не, ну он же спас того детектива, как его там?

– Возможно, – вновь заговорил Оли, прочищая горло, – все зависит от времени одержимости.

Охотники переглянулись и посмотрели на брыкающихся и плюющихся пленников. Все они мало отличались от первого, грязные и очень худые, у кого-то на коже вылезли воспаления и даже гнойники, многие лишились зубов, целые же были черными и кровоточили, волосы росли клочками. У двух-трех сломаны руки, но неизвестно, случилось это давно или в этой битве. Троих в пылу схватки убили.

– Свежими они точно не выглядят, – вздохну Охотник. – Нам все равно нельзя их вот так оставлять, так что мы либо прямо сейчас с ними кончаем, либо ты изгоняешь из них этих демонов, экзорцист хренов, а там посмотрим.

Оливер так и сделал. Теней убивали сразу же, так только изо рта появлялись их верещавшие рожи, пока они еще не могли напасть. Как и предполагали, одержимые умирали сразу же, как только Тень покидала их, а может, они и до этого были мертвы, превращены в марионеток, кукловоды которых управляли ими изнутри.

– Так даже лучше, – обронил один из Охотников и высморкался. Больше он ничего не сказал.

Среди состава погибло двое, оба обычные солдаты, не Охотники. Два Тенелова и три бойца получили ранения различной тяжести. Убитых решили пока оставить, посадив спиной к стенам, чтобы случайно не наступить; один Охотник и элитный боец остались там же, помогая друг другу обработать раны. На обратном пути, если он будет, погибших необходимо захватить с собой, дабы в дальнейшем похоронить со всеми почестями, как и остальных убитых в этот день.

Побежали дальше. Боль в ноге практически затихла, да и шея не болела, было лишь такое ощущение, словно в глотку запхнули ваты. Таблетки действовали прекрасно.

Впереди бегущий сбавил шаг, и жестом приказал всем остановиться, пытаясь высветить сгущающуюся впереди темень. Так же сделали и остальные.

– Там справа еще одна ниша, – проговорил он шепотом, и если бы не передающие по цепочке его слова, Оли так бы ничего и не услышал.

Говоривший Охотник достал светошумовую гранату и обернулся, показывая, что собирается делать. Оливер сразу смекнул, что попав под раздачу второй раз подряд, ему не миновать глухоты, а потому заранее отвернулся и заткнул пальцами уши, после чего сильно зажмурился.

На сей раз все прошло куда удачней, как для его ушей, так и для глаз. Когда он обернулся, бойцы уже с криком и оружием наголо влетали в темную нишу. Оли вынул пальцы из ушей, однако шума бойни не услышал, лишь тишина.

На всякий случай осторожно он подошел к нише и заглянул за угол, тут же обомлев от увиденного. Он считал, что его теперь ничем не проймешь и не удивишь, но ошибся.

На противоположной от входа стороне в воздухе, метрах в двух над землей, висел круг, что чернее черного. Даже не круг, окружность с неровными краями, которые, словно волны, то и дело сужались и расширялись, будто продуваемые ветром рваные паруса. Полный размер такой окружности составлять около двух метров, а при сужении достигал дыры, в которую едва ли пролезет голова. Вот только вряд ли найдется такой смельчак, кто решится это проверить.

От висящей в воздухе дыры тянуло каким-то замогильными холодом, от которого не спрячешься под слоем толстых дубленок. Ветра не было, но воздух здесь как будто был свежее, но при этом, если принюхаться, слегка тянул серой. Прямо под мрачным оком, на что не сразу обратишь внимание, валялись золотые и серебряные побрякушки. Не очень много, на клад это совсем не тянуло, даже в потраченных патронах из амбисидиана и то металла больше.

– Это Дыра? – раздался в тишине голос, от чего некоторые даже подскочили. Спрашивал Майсон.

– Она самая, черт ее дери.

Снова помолчали.

– Надо вызывать мастеров, – сказал другой Охотник.

– Дальше тупик, – раздался голос за спиной. Вернулись Охотники, которых отправили проверить дальнейший путь туннеля. – Обвалы.

– Возвращаемся.

– Куда?

– Обратно, на перекресток. Мы нашли, что искали, но что надеялись не найти. Золото. – Он пнул одну из побрякушек на земле. – Да будь здесь хоть целая гора этого золота, наши потери оно не возместит. – И он сплюнул.

Назад бежали без остановки, не отвлекаясь на Теней. Оставленных погибших и раненых бойцов забрали.

На распутье они встретили человек двадцать пять. Одни были ранены, другие выглядели вполне здорово. Как заметил Оливер, все здоровые имели оружие ближнего боя, вроде ножей и кастетов. Рюкзаки сняты, кто-то ел, кто-то пил, другие же поили раненых, не способных самостоятельно утолить жажду.

– Чего это вы?

– Приказано пока здесь побыть на всякий случай. Чего это у вас, раненые?

– Если бы только они, – горько отозвался Охотник.

Из всей толпы выбрали четырех менее потрепанных, им и приказали доставить тела на поверхность. Четырех за тем, что по лестнице в одиночку одного не затащишь.

– Где остальные, еще воюют?

– Да, медленно пробиваются вперед. Некоторые уже успели сгонять до машин и вернуться с патронами, оружием и фонарями. Вы тоже туда пойдете?

– Не все. Сюда надо вызвать бригаду. Мы нашли Дыру.

Собеседник чертыхнулся и сплюнул, как и некоторые другие вокруг.

– А золото, серебро?

– Да там валяется немного, но явно не то, на что мы рассчитывали.

Народ распределили. Большая часть отправилась на подмогу тем, кто оказался в тисках между Тенями. За столько времени, окруженные с обеих сторон, без подкрепления и с ограниченным запасом патронов, Оливер очень сомневался, что там выживет хотя бы один.

Самого его, как и Мейсона, отправили на поверхность. Оли не особого-то и сопротивлялся, в отличие от Рутгера, его друзья, если где и были, то точно в первой связке одержимых, и чем раньше он до них доберется, тем больше шансов их спасти.

Как оказалось, у него было ранено левое плечо, по которому стекала кровь до самых ладоней, а на голове засела шишка, и это не считая посиневшей и расцарапанной шеи. Боли Оливер не чувствовал, как, в общем-то, и особой усталости, хотя должен бы. Таблетки работали лучше, чем он рассчитывал, даже слишком хорошо, будь ранений побольше, он мог бы умереть от потери крови, и даже не заметить этого.

Несмотря на внутренние ощущения, на улице царил мрак ночи, однако по сравнению с подземельем, здесь было так ярко, аж глаза слезились, а морозный воздух наполнял легкие свежестью.

Оливер сам не заметил, как уже очутился в дороге на пути к зданию организации. Кто-то перевязал ему кровоточащую рану на руке, удивляясь его стойкости. Этот кто-то не знал о его ноге.

Ночь еще не закончилась, но в душе наступило утро. Оли решил больше не зарекаться насчет катакомб, если прикажут, ему придется спуститься туда. Если, конечно, он продолжит работать на организацию.

Сейчас его мысли занимали лишь друзья. Пусть только эта Камиогава заикнется, что среди одержимых их не было, он сломает ей нос, и пусть его потом хоть всего изобьют, этого никто не сможет отменить.

Сжимая кулаки и челюсти, Оливер зло подумал, что надо было все же отправиться с той группой, как ему и предлагали. А если бы с ними пошла Сьюзен и использовала бы на ком-нибудь свою силу? Простил бы он ее за убийство друга, пусть даже случайного? Но этого не произошло, однако успокаивало это мало. Чураться девушки он не хотел, бояться, что она ненароком убьет ее касанием, подобно василиску. Их способности были так похожи, но и так различны, словно скальпель хирурга и нож убийцы.

Путь от родного гетто до родной теперь организации пролетел незаметно. Лезущие в голову мысли работали лучше любой телепортации: вот ты, грязный, потный и окровавленный вылезаешь из мрачного зева подвала, а вот уже подъезжаешь к уродливому длинному зданию, словно серому улью, упавшему на бок, в котором обитают какие-то неправильные пчелы в черном, и жалящие куда больнее и смертоноснее.

За время поездки Оливер слегка поостыл. Ругаться и топать ногами больше не хотелось, криками делу не поможешь, особенно если речь идет о Камиогаве, и понять это ему следовало куда раньше. Излишние эмоции – плохой помощник, особенно если их от тебя ждут.

Микроавтобус остановился, и все сразу же оживились. Остановился он не на стоянке, а прямо на подъезде к ней. Оливер выглянул в затемненное окно. Всю парковку заняли одинаковые темные микроавтобусы, из-за чего просто невозможно было проехать дальше. Тут явно были не только те, что приехали от катакомб.

Дверь открылась, и Охотники по одному вышли на улицу, парень немедля последовал за ними. Микроавтобусы стояли кое-как, игнорируя разметку на асфальте, словно парковались женщины у салона красоты. Машин было не меньше, чем когда они уезжали на задание, однако большая часть все еще оставалась в гетто, получается, эти прибыли откуда-то еще.

Оливер видел, как выносят тела и выводят раненых, при этом некоторых он видел впервые.

– Этих точно с нами не было, – сказал Мейсон, очередной раз подобравшись незаметно.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Оли, стараясь делать вид, что не удивлен появлением рядом с собой бритоголового.

– Похоже, они были на другом задании.

И словно в подтверждении слов Мейсона, Оливер разглядел в толпе отдаленно знакомое лицо, но тут же потерял его из виду. Он задумался, припоминая, кто это был. Так бывает, когда бросаешь взгляд на вымощенную камнем дорогу, потом отводишь глаза и вдруг понимаешь, что там валяется центовая монета, ты начинаешь уже нарочно вглядываться, но ничего не находишь.

Оли начал вспоминать всех, с кем из Охотников был знаком.

Грасс? Нет, не он. Афро? Она в больнице, если вообще еще жива.

Он поднял взгляд и теперь уже четко увидел Бертона, заходящего в здание. Он был потрепан не слабее, чем сам Оли.

Джон!

Мысль пришла так резко, что парень аж подпрыгнул. Это был Джон! Его спасли! Вот что это было за другое задание. Но почему ему никто не сказал?

Джона он узнал не сразу, потому что тот мало походил на себя прежнего. Длинные слипшиеся волосы, как будто мокрые, но без бороды, осунувшееся лицо, такое худое, словно он не ел целую вечность. Кажется, кто-то его поддерживал под руки.

Его пытали. Морили голодом. Он был таким же худым, как большинство одержимых, как его друзья.

Сбросив оцепенение, он направился к входу, ругая себя за то, что не сделал этого раньше. Но его порыв закончился, не успев начаться. В вестибюле находилось полно народу. Лифт был всего один, и чтобы переправиться всем, куда им надобно, требовалось время. Первыми, конечно, шли серьезно раненые, за ними на руках несли тела убитых. Их было так много.

Сьюзен с Мирандой ушли намного раньше, вероятно, сейчас они в лазарете. Как и Везел.

– Эй, Оли, – окликнули его. Он оглянулся. Перед ним стоял Бертон, который, судя по всему, не был серьезно ранен, хотя лицо и покрывали синяки.

– Мистер Бертон!

– Зови меня просто Бертон. Или Леброн.

– Где вы были? Вы спасли Джона? Что с ним?

– Не спеши, не спеши. Все узнаешь. Не знаю, можно ли об этом говорить, хотя не вижу причин, почему бы и нет, давай только отойдем в сторонку.

Они отошли, благо вестибюль отличался размерами. Мейсон увязался за ними, словно свита, Бертон не стал его прогонять, да тот бы и не ушел.

– В общем, пока вы бегали по катакомбам, мы выполняли секретное задание по освобождению Джона. Ну, под нами я подразумеваю Охотников, а я так, пятое колесо.

И Бертон выложил все, что знал и видел, опуская мелкие подробности, вроде своего героического представления перед Шудом и диалогов, как между Джоном и Майлзом. К концу рассказа у лифта осталось лишь пара человек. Оли хотел было рассказать в ответ, что приключилось с ними, и почему он тоже, как выразился частый детектив, оказался пятым колесом, но тут Леброн заметил на полу кровь.

– Эй, да у тебя кровь идет. Что ж ты молчишь? Тебе в лазарет срочно. Пошли, пошли, потом расскажешь свою историю, никуда она не денется. Свою я никогда не забуду.

Оливер не сказал о крови, потому что не знал, что она у него идет. Похоже, швы на ноге разошли, не сдержал их и гипс из турбокаста. Таблетки работали, и он ничего не чувствовал, даже то, что ногам мокро от залившейся в обувь крови. «Зря я сразу две принял», – подумал он.

По пути вниз Бертон запричитал:

– Как же хочется домой, но меня теперь вряд ли отпустят. Ради моей же безопасности, ага.

– А вас что, кто-то дома ждет? – поинтересовался Оливер.

– Ждет? Ну, может, кот. Еда-то у него, вероятно, кончилась. Если он еще не издох, то ждет, но, скорее, не меня, а чтобы его кто-нибудь покормил.

– А где вы живете?

– Зачем тебе? – удивился Бертон.

– Я все-таки Охотник, пусть еще и неопытный, однако успел побывать не в одной заварушке, сами знаете. Возможно, если меня отправят на улицы, я смогу к вам заглянуть, накормить кота.