Выигрывать любой ценой Джеррард Стивен

Глава восьмая. Промах

Формби, Мерсисайд, пятница, 25 апреля 2014 года.

Близилась полночь, и в доме все было тихо. Алекс с девочками спали. От самого важного матча чемпионата в моей карьере меня отделяли сорок часов, и я не чувствовал ни головы, ни спины. Вытянувшись на диване, притушив свет и заглянув в телефон, который засветился сумрачным светом, я проверил время и принял очередную таблетку болеутоляющего. Было поздно.

Одна из опасностей профессионального футбола состоит в том, что мы, ощущая себя не такими уж великими спортсменами, часто отчасти кажемся разбитыми. У нас болят спины, травмируются колени, трясутся лодыжки. Мы ломаем кости, рвем мышцы и связки, растягиваем сухожилия и – ну, по крайней мере, в моем случае – получаем порезы пенисов. Редко случались матчи – особенно с тех пор, как мне перевалило за тридцать, – которые я играл, не испытывая никаких жалоб или беспокойств о своем здоровье. Мы привыкли играть через боль. Но в этот раз было гораздо хуже.

Если бы мы встречались не с «Челси» в решающем матче за титул, а с «Олдхэм Атлетик» в матче Кубка Англии, решение было бы однозначным. Я бы не участвовал. Предыдущие три дня я мучился от боли и воспаления в спине. А потом ни с того ни с сего боль стала такой острой, что я не мог ни согнуться, ни двинуться. Много часов спустя я все еще был прикован к одному месту. Страдая от сильнейших болей, я не мог даже подняться и добрести до кровати.

Многие годы мне приходилось особенно бережно заботиться о своей спине. Чтобы преодолевать скованность, я регулярно ездил в Милтон Кейнс к врачу на уколы. Меня так захватила эта гонка за титул, и играл я так хорошо, что долгие месяцы и не вспоминал о проблемах со спиной. Но тело не прощает такого. Поясница у меня вибрировала от боли. В среду и в четверг я промучился на тренировках, но это не сравнится с тем, что я чувствовал утром того дня, на пятничной тренировке, последней возможности интенсивно поработать перед встречей с «Челси». Днем команда медиков трудилась надо мной несколько часов. Заф Икбал, врач команды «Ливерпуля», назначил мне максимально допустимую дозу болеутоляющего и порекомендовал как можно больше отдохнуть дома. Ничего не помогало. Ибупрофен был бесполезен, вольтарол – недостаточно эффективен, и даже диазепам, который предназначается для облегчения мышечных спазмов и является транквилизатором, едва ли действовал. Боль становилась все сильнее.

А голова у меня была забита «Челси». Казалось жестоким, что, обыграв «Манчестер Сити», нам приходится встречаться с «Челси» на «Энфилде». За все эти годы у меня было столько болезненных встреч с этим клубом. На протяжении долгих лет мы, казалось, почти каждый год играли грандиозные матчи Лиги чемпионов именно с ними. А было еще столько других игр в чемпионате и кубковых матчей. Какие-то мы выигрывали, какие-то – проигрывали.

В 2005 году я был так близок к тому, чтобы уйти из «Ливерпуля» в «Челси». А остался я в конце концов потому, что и клуб, и город Ливерпуль значили для меня так много. А «Челси» и Лондон мне были безразличны. В те тревожные дни, когда я словно разрывался, размышляя, оставаться мне или уходить, я ни разу не подумал про себя: «Я хочу играть в «Челси», а не в «Ливерпуле». Я чуть не сошел с ума от мыслей: «Мне бы хотелось играть за Жозе Моуринью». Я был уверен, что под началом Жозе я завоюю все трофеи, о которых мечтал.

Как главный тренер Жозе Моуринью был лучшим. Он – выдающийся тактик и мотиватор. Он хорошо готовит к состязаниям. Он умеет покупать игроков. Он, не жалея сил, отстаивает свою команду. Он помогает игрокам стать лучше. А невероятно богатый хозяин «Челси» всегда поддерживает его деньгами и своим влиянием. Голову мне вскружил не «Челси», а Жозе Моуринью. Я считал, что он сможет лучше воспользоваться мною как игроком. Я знал, что с ним меня ждет успех. Но если бы в 2005 году я ушел на «Стэмфорд Бридж», кто знает, как бы развивалась моя карьера. Моуринью ушел в «Интер», а потом в «Реал Мадрид», но всем известно, что однажды он вернется в западную часть Лондона.

С июля 2005 года по май 2015-го «Челси» выиграл Лигу чемпионов, завоевал два титула Премьер-лиги, четыре Кубка Англии, победил в Лиге Европы и два раза в Кубке Лиги. Это – десять важных трофеев. За тот же период в «Ливерпуле» я выиграл в Кубке Англии и в Кубке лиги. У «Челси» десять, у «Ливерпуля» два: вот почему гонка за титулом лиги в 2014 году настолько поглотила меня. Мне хотелось добиться этого важного чемпионского титула для «Ливерпуля» – и да, также и для того, чтобы еще раз, даже сейчас, доказать себе, что я принял правильное решение.

А решение это сводилось к простому выбору. Хочу я завоевывать трофеи с «Челси» или остаться верным «Ливерпулю»? Было бы здорово выиграть в стольких турнирах и приобрети хороший опыт, особенно под началом Моуринью, зато это стоило бы мне любви и уважения ливерпульских болельщиков. Что имеет для меня большее значение? Медали и титулы или любовь и уважение?

Фанаты «Челси» не близки мне. За эти годы мы все это поняли. Я – неотъемлемая часть «Ливерпуля», и поэтому-то я и решил, что будет гораздо важнее, если я выиграю два, три или даже четыре трофея со своим клубом. Этих побед мне хватит на всю мою жизнь.

Моуринью принял мои доводы, но всякий раз, когда приходил за мной, он старался уговорить меня. Мне нравилось, как он говорил со мной, и я видел, что большинство его игроков готовы жизнь за него отдать. Я помнил, как он выиграл Лигу чемпионов с «Интером» и насколько подавлены были футболисты, когда он уходил. Это было написано на их лицах. Я понимал, что они чувствуют, потому что они вместе пережили такой важный момент в своей карьере. С Рафой Бенитесом у меня такого не было. А с Жозе Моуринью могло бы быть.

Было очевидно, что он умеет тактически выстраивать свою команду так, чтобы выиграть любой футбольный матч. Он умел добывать трофеи, умел сражаться, умел все что нужно, потому что он был настоящим победителем. И, более того, он создавал особую связь с любой командой, которой руководил. Это слышалось в том, как о нем говорили его футболисты.

Для меня, очевидно, идеальной была бы ситуация, когда Моуриньо стал бы главным тренером «Ливерпуля». Его имя пару раз упоминали в связи с переходом на «Энфилд», но этого так и не случилось. Я знаю, что субъективен, но, по-моему, это был бы идеальный вариант. Фанаты «Ливерпуля» полюбили бы его, а уж он-то знал бы, как обратить эту любовь в обожание. Да и ему бы понравилось руководить на «Энфилде». Он всегда говорил мне, как глубоко уважает наших болельщиков. Он бы получил фантастическое удовольствие и принес бы «Ливерпулю» огромный успех.

Он же сейчас оказался на нашем с «Ливерпулем» пути к неуловимому титулу Премьер-лиги. Самый непобедимый тренер в Премьер-лиге и, пожалуй, во всей Европе оказался в противоположном углу. Я знал Моуринью достаточно хорошо и понимал, что нас ждет самое большое испытание в этом сезоне. Возможно, «Челси» и перенесли все свое внимание на Лигу чемпионов – у них был перерыв между полуфинальными матчами с мадридским «Атлетико», – но у них все еще была возможность выиграть в чемпионате. И я был абсолютно уверен, что Моуринью тщательно продумывал, как бы обыграть нас. Он был слишком честолюбив, чтобы не стремиться к победе «Челси» над нами на «Энфилде».

Хоть бы он и испытывал к Брендану Роджерсу, одному из своих бывших протеже во время их совместной работы в «Челси», симпатию и уважение, но учитель бы не обрадовался, если его ученику удалось бы завоевать титул лиги в матче против его команды. Мысли о Моуринью и всем том, что он припас для нас, заставляли меня нервничать.

От размышлений о Моуринью и «Челси» меня могла отвлечь лишь боль в спине. Поздно ночью в ту пятницу мне стало еще хуже – я словно карабкался по стенам дома, где тихо и мирно спали. Я взял телефон. Было уже за полночь. Я знал, что Крис Морган поймет, если у него в телефоне вдруг пропищит сообщение от меня: «Здорово, приятель. Знаю, что поздно. Ты не спишь?»

Крис тут же ответил: «Нет. Как себя чувствуешь? Как спина?»

Я всегда был с Крисом откровенен: «Голова отваливается. Кажется, хуже. Только что принял еще ибупрофен и вольтарол».

Крис сохранял наши сообщения, так что теперь я видел, что в конце каждого печального сообщения я добавлял грустный смайлик. Глубокая ночь, а я прибегал к значкам. Крис уже привык к моим грустным смайликам, поэтому пытался подбодрить меня текстовым ответом: «Когда хорошее самочувствие быстро сменяется плохим, точно так же и плохое может быстро смениться хорошим. Не переживай. Завтра разберемся. Устройся поудобнее, расслабься. Не надо все время проверять. Попытайся немного поспать».

Мне нисколько не становилось лучше. Я отправил еще одно сообщение: «Меня сегодня три часа лечили, я был в бассейне, отдыхал, принимал противовоспалительное, ибупрофен, диазепам, и, кажется, становится хуже. Я совершенно не уверен в себе. Спокойной ночи, приятель».

Было пятнадцать минут первого, и лицо у меня было столь же грустным, как и сообщение.

Через семь часов, ровно в 7.15, накануне матча Крис снова написал мне: «Как ты?»

«Не очень».

Мы договорились встретиться в Мелвуде в девять. Крис нашел меня за четверть часа до этого времени. Я завтракал. Было очевидно, что я в плохой форме. Мне приходилось сползать всем телом с длинного сиденья, а потом осторожно подниматься. Только позже он сказал мне, что тогда подумал:

– О нет. Вот мы и влипли.

В бассейне я почувствовал себя немного лучше. Тогда медицинский состав немало поработал с моей спиной, а Заф Икбал сделал мне общую противовоспалительную инъекцию вольтарола. Они перетянули меня так, чтобы у спины была поддержка. Заф знал, что я настроен играть против «Челси», и разрешил мне выйти на очень легкую тренировку.

Заф передал тревожные новости Брендану. Он сказал, что действительно есть о чем волноваться, но нужно посмотреть, как я справлюсь на тренировке. На поле Мелвуда я чувствовал себя не так, как надо.

– Спине лучше, чем я ожидал, – сказал я Крису после тренировки. – Но играть я так не смогу.

Мы вернулись в бассейн. Пока я был в воде, Заф с Крисом совещались. Я подплыл к ним и ухватился за край бассейна.

– Заф, Крис, – спросил я, – вы меня выпустите на этот матч?

– Да, – отозвался Крис. Заф тоже согласился. – Мы найдем способ получше…

Док позвал Криса на пару слов. Я вытянулся в воде – боль не прекращалась – и ждал их решения. Я все еще сильно мучился. Они вернулись к бассейну вместе.

– ОК, Стиви, – проговорил Заф. – Мы сделаем укол в сустав.

Я кивнул. Я был готов к уколу, который устранит боль и позволит мне играть. Заф опустился на колени у края бассейна. Он объяснил, что это будет инъекция кортизола в поверхность сустава. Внутрисуставная инъекция заморозит воспаление, уменьшит его и обезболит. Кортизол принесет мне облегчение и позволит играть. Крис настаивал, потому что знал, что я выполню все, что допуситимо с медицинской точки зрения, чтобы выйти на поле. Что-то подобное они уже делали с Даниэлем Аггером, и это сработало. Такое решение не было заурядным, но за тридцать часов до матча с «Челси» оно было единственно возможным.

– Валяйте, – сказал я. Мне нужно было медицинское вмешательство, неважно, какими могут быть последствия. Я должен был сыграть против «Челси». Заф вызвал специалиста по лечению спины из клиники Сент-Хеленс, чтобы тот сделал инъекцию. Без нескольких минут час мы прошли в приемный кабинет. Я хотел поскорее разделаться с этим. Укол немедленно облегчил боль, как и предсказывали медики, и я мог бы проскакать всю дорогу до машины. У меня тут же появилась уверенность, что со мной все будет в порядке.

В субботу вечером команда «Ливерпуля», как всегда, остановилас в Хоуп-стрит отеле. Спина чувствовала себя отлично, и голове тоже было лучше. Но все мои мысли все еще были о «Челси», и после кое-каких физиопроцедур и осмотров, в результате которых мне дали зеленый свет для игры, я принялся обдумывать ряд невероятных совпадений. Довольно странно, что судьбу титула может изменить матч против главного тренера и клуба, которые оказали такое влияние на мою жизнь в последние девять лет. Между мной и «Челси», между нашими клубами были и другие столкновения и тягостные связи. Атмосфера этого матча напоминала финал кубка, а последний раз, когда я играл с «Челси» в финале кубка, все завершилось катастрофой. В конце февраля 2005 года, в финале Кубка лиги, который проводился на стадионе «Миллениум» в Кардифе, мы до смешного красиво захватили преимущество в начале матча, когда Джон Арне Риисе с лету забил гол всего после 45 секунд. В финале кубка я впервые выступал как капитан «Ливерпуля», и почти весь матч казалось, что я уже на пути к трофею. Он послужил бы нам утешением, потому что до тех пор сезон был трудным. «Ливерпуль» играл в чемпионате неудачно, и я не хотел подписывать нового контракта, пока сезон не окончится и мы не узнаем, попадаем ли мы снова в четверку лидеров. Ходили слухи, что «Челси» готовит мне очень выгодное предложение.

Мы еще вели 1:0, когда на семьдесят девятой минуте разразилась катастрофа. Я прыгнул, чтобы отбить мяч, отправленный Пауло Ферейрой со свободного удара, и попытался головой перевести его на угловой. Вместо этого я отправил его в собственные ворота. В комментариях ITV подытожили взгляд большинства фанатов «Ливерпуля» и «Челси» на мой полный провал: «По мнению многих, Стиви Джеррард только что забил свой первый из множества голов за «Челси», и забил он его в финале кубка, будучи игроком «Ливерпуля».

Мой гол меня же и сокрушил. Матч продолжился с дополнительным временем, и «Челси» выиграл 3:2. Моуринью, которого удалили после того, как он демонстративно утихомиривал болельщиков «Ливерпуля», прикладывая палец к губам и торжественно выступая вдоль боковой линии, теперь, после финального свистка, успокаивал наших игроков. Мы опустились на землю. А он чрезвычайно благородно демонстрировал нам свое уважение, но все это, разумеется, было преувеличенным, и меня успокаивало, что почти все внимание камер было приковано к нему. Похоже, это был следующий этап ухаживаний «Челси» за Джеррардом.

Тогда я думал лишь о том, что мы проиграли, и, похоже, это была моя вина. Мне казалось, что я всех подвел. Дальше – больше. После того как мне позвонил отец, как всегда готовый поддержать, со словами «Выше голову, забудь об этом», пришли более тревожные известия. Когда нас везли в автобусе обратно в Ливерпуль, позвонил мой друг Баво. Он рассказал, что моя мама серьезно расстроилась. Он предложил, чтобы я выждал пару часов, прежде чем звонить ей. Я написал маме сообщение с просьбой перезвонить мне, когда ей будет удобно. Я спрашивал, почему она принимает это поражение так близко к сердцу.

– ЭТОТ УБЛЮДОК СДЕЛАЛ ЭТО СПЕЦИАЛЬНО! – КРИЧАЛИ ОНИ. – ОН ХОЧЕТ ИГРАТЬ ЗА «ЧЕЛСИ». ЕМУ НУЖНЫ ДЕНЬГИ.

Когда она перезвонила, я похолодел. Мама рассказала, что после гола в свои ворота болельщики «Ливерпуля», сидевшие рядом с ней и Алекс, принялись выкрикивать злобные оскорбления.

– Этот ублюдок сделал это специально! – кричали они. – Он хочет играть за «Челси». Ему нужны деньги. Ему и его долбаной подружке только и подавай лондонские денежки. Джеррард – гребаный предатель!

Я-то переживу, но было по-настоящему неприятно, когда мама рассказывала, как эта небольшая группа мужчин в футболках и шарфах «Ливерпуля» – язык не поворачивается назвать их болельщиками – начали скандировать, что Алекс – шалава, шлюха, кусок дерьма. Они и не догадывались, что сидят рядом с моей женой и мамой.

Мы оправились от этого и закалились. Восемь недель спустя, в спорном полуфинальном матче, «Ливерпуль» выбил «Челси» из Лиги чемпионов. Но вся эта путаница воспоминаний лишь напоминала о том, как матчи «Ливерпуля» с «Челси» способны всколыхнуть мрачные, печальные чувства. А самое странное, что в последний раз, когда мы играли с «Челси» на «Энфилде», 21 апреля 2013 года, Луис Суарес вонзил свои клыки в Бранислава Ивановича. За этим последовала дисквалификация на десять игр, а затем слухи о его переходе. Поступок Суареса казался еще более страшным, потому что это случилось в день перед матчем, когда мы отдавали дань памяти Анне Уильямс, которая организовала кампанию в интересах близких погибших на «Хилсборо». Сын Анны был одной из жертв, и минутой аплодисментов мы воздавали должное ее мужеству и настойчивости в поддержке, которую она оказывала в борьбе против сокрытия правды. Трогательный звук дружных аплодисментов на «Энфилде» также был нашей данью памяти тем, кто погиб неделю назад от взрывов во время бостонского марафона. Владельцы клуба, компания Fenway, располагались в Бостоне, поэтому перед матчем «Энфилд» переполняли эмоции.

Мы должны были прийти в дикий восторг после того, как Луис на девяносто пятой минуте сравнял счет и добился трепетной ничьей 2:2, или в умиление от того, как он начал матч, великолепно навесив на линию ворот и помогая Даниэлю Старриджу открыть счет. Было бы даже ничего, если бы мы покачали головой от его касания, которое подарило «Челси» лишний пенальти после углового Хуана Мата. Отчаяние, в которое Луиса повергла эта ошибка, выпустило на волю всех его бесов. Он достиг точки кипения, когда укусил Ивановича. Последовавшее за этим наказание и длительная дисквалификация были неизбежны. Миллионы людей решительно осудили его, не зная Луиса как человека. В Уругвае все было иначе. Дома Луиса простили гораздо быстрее, чем в других странах. Он, наверно, никак не мог взять в толк, что в Англии его оценивают совершенно по-другому, чем в Испании или Уругвае. Я оцениваю его лишь как друга и товарища по команде. Я знал – у него много недостатков, но мне было сложно осуждать его, ведь он очень молодой, да еще и знаменитость, к которой приковано всеобщее внимание. Люди склонны совершать ошибки. Все мы их совершаем. Я-то точно не раз ошибался, хотя никого и не кусал.

Луис знает, что сгоряча способен на ужасные поступки. Даже его собственная жена, которую он любит больше всех на свете, осуждала его за это. Но как избавиться от этого тому, кто обладает складом ума непримиримого победителя, жаждой победы и воинственным духом? Благодаря такой безжалостной позиции Луис – один из лучших игроков в мире. Большая редкость, чтобы игрок с таким талантом, как у Луиса, не совершал в своей карьере серьезных ошибок под влиянием эмоций. Я видел такое и у Зидана, когда во время финала Кубка мира он стукнул противника головой. Видел и у Руни, когда тот получил красную карточку во время чемпионата Европы. У меня тоже бывают моменты безумия. Они случаются в пылу и помутнении, а потом ты многие месяцы, а то и годы сожалеешь о них.

Мне лишь нравилось, что Луис играет в «Ливерпуле», в одном составе со мной. И, несмотря на странное столкновение с Ивановичем на «Энфилде», я был счастлив, что в решающем матче с «Челси» он будет стоять в одной шеренге со мной на нашем стадионе.

Возник и еще один неожиданный поворот. На «Энфилд» собирался приехать Фернандо Торрес. Наши фанаты его разорвут, но я тепло вспоминал Фернандо. А как иначе, когда мы вместе сыграли столько важных матчей?

В футболе у судьбы свои причуды. Если бы пришлось придумывать сценарий с точки зрения «Ливерпуля», это показалось бы невозможным, раз Торрес ушел. Но на деле оказалось, что дебют Торреса, игрока, за которого заплатили 50 миллионов фунтов, в «Челси» состоялся на «Стэмфорд Бридж» 6 февраля 2011 года… против «Ливерпуля». Наши болельщики, которые поехали с нами, весь день исходили злостью, а Торрес был необыкновенно подавлен. Мне было любопытно, нагоняла ли на него тоску гигантская растяжка на ливерпульской стороне: «Тот, кто предал, всегда будет один».

Кенни Далглиш, наш прежний хитрый тренер, который тогда, после увольнения Роя Ходжсона, временно исполнял обязанности, перехитрил Моуринью. Мы выиграли 1:0 – гол был забит после недопонимания между Чехом и Ивановичем, что позволило Раулю Мейрелишу выполнить короткий удар по воротам после поперечной передачи от меня на дальнюю штангу. Торрес играл всего 66 минут, после чего его заменили на Саломона Калу. С того момента его карьера в «Челси» так толком и не удалась, и самые пылкие болельщики «Ливерпуля» считали это приятной расплатой за тот поступок, в котором они видели предательство.

Тот день Суарес провел на скамейке запасных, перейдя в «Ливерпуль» за 12 дней до того. А через три года, в апреле 2014 года, на «Энфилде» вновь сравнивали удачную карьеру Суареса с участью Торреса. Хотя я подозревал, что на этот раз на скамейке запасных матч начнет Фернандо.

Всю неделю Моуринью рвал и метал. Матч «Челси» с «Ливерпулем» назначили всего за три дня до второй встречи в полуфинале Лиги чемпионов. Он угрожал в знак протеста поставить ослабленный состав. Я был бы совсем не против, если бы «Челси» играла с нами резервным составом. Но я подозревал, что он выставит один из сильнейших составов. Я знал, что Моуринью покажет все, на что способен.

КАК ФУТБОЛИСТ Я ПОХОЖ В ЭТОМ НА МОУРИНЬЮ – Я НЕ ПРОТИВ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫИГРЫВАТЬ НЕКРАСИВО.

Меня тревожило, как мы планируем играть с «Челси». Никогда раньше не говорил этого вслух, но меня серьезно беспокоило, что мы считали, что можем разгромить «Челси». В разговорах команды Брендана я чувствовал излишнюю уверенность. Он думал, что мы можем сразу же атаковать «Челси» – так же, как было с «Манчестер Сити» и «Норвичем». Мы играли на руку Моуринью. Тогда я этого опасался, а сейчас знаю наверняка. Нам следовало начинать матч с гораздо более компактной расстановкой. Нам следовало жестко настроиться на то, чтобы победить, смешать все карты и играть незрелищно – точно как они. Возможно, тогда нам бы удалось добиться ничейного счета или даже победы, которая была нам нужна.

Как футболист я похож в этом на Моуринью – я не против того, чтобы выигрывать некрасиво. Кое-какие из самых значительных медалей в своей карьере я выиграл с помощью разбойничьей тактики. Иногда мы были не сильнее противника, но находили способ выиграть. Против такого серийного победителя, как Моуринью, нужен именно такой настрой. Мы обыграли «Арсенал» и «Эвертон», потому что их защитники не могли справиться с нашим неумолимым напором и темпом. Но я чувствовал, что к матчу против «Челси» нужно подходить совершенно иначе. Нам бы пригодилась ничья со счетом 0:0 в стиле Рафы.

Той ночью спал я плохо. Я был уверен, что Моуриньо припас что-то для нас из своих тактических запасов и попытается помешать или навредить нам. И мы окажемся в большущей беде, если попытаемся играть в такой же открытый и атакующий футбол, который привел нас к текущим результатам. Но в то же время не мое дело лезть к Брендану с вопросами о тактике. Если бы я так поступил, у него было бы полное право послать меня куда подальше. Этот матч тяготел над всеми моими мыслями. Нужно ли говорить с Бренданом? Он выберет нужную тактику. Я сам себя сводил с ума. Спина успокоилась, зато в голове была неразбериха. Я все держал в себе, ворочаясь с боку на бок и надеясь, что днем все будет хорошо. На Хоуп-стрит я временами чувствовал тревожные сомнения.

«Энфилд», воскресенье, 27 апреля 2014 года.

Моуринью всех удивил. Он выставил сильный состав, но совершенно неожиданно оставил Гари Кэйхила на скамье, заменив его Томашем Каласом, двадцатиоднолетним чешским защитником, который за весь сезон всего два раза вышел в играх за первую команду и оба раза в качестве замены на восемьдесят девятой минуте. Всего пару недель назад Калас пошутил в Твиттере: «Я – игрок для тренировок. Если нужен конус, то ставят меня».

У этого тренировочного конуса, разумеется, не было никаких шансов против Луиса Суареса. В отсутствие Джона Терри Ивановича переместили, и он играл вместе с Каласом на временной позиции центрального защитника. Но это меня не воодушевляло. Я знал, что замыслы Моуринью никуда не делись. Он сделал еще пять замен по сравнению с составом, который проиграл «Сандерленду». Эшли Коул, Фрэнк Лэмпард, Джон Оби Микель, Андре Шюррле и Демба Ба были в обороне.

Мы играли тем же составом, что обыграл «Норвич», а Даниэль Старридж, который все еще восстанавливался после травмы подколенного сухожилия, оставался на скамейке запасных. Матч в очередной раз начинался в воскресенье утром – еще один солнечный весенний день, еще полтора часа надрывного напряжения впереди. Обслуживал матч мой самый нелюбимый арбитр, старый добрый Мартин Аткинсон. Можно было бы догадаться. Стратегию «Челси» под началом Моуринью тоже было несложно понять. Она стала очевидной через пару минут. В конце этого горького дня Брендан Роджерс в кои-то веки позволил обиде уступить место его обычному достоинству и гордости. Об оборонном настрое «Челси» он отозвался так:

– Сегодня они, наверно, пригнали два автобуса вместо одного. С первой же минуты у них было десять человек позади мяча. Это трудно, потому что фактически они c самого начала играли с шестеркой в обороне. У них была четверка бэков, два крайних позади, а затем тройка центральных защитником перед ними. Вовсе не сложно научить десяток игроков уместиться на восемнадцати ярдах штрафной площадки. Наша команда пыталась победить по-спортивному.

Это можно было бы считать мастер-классом по обороне – столь же рациональным, сколь и циничным, – но Брендан был в ярости от того, как «Челси» тянул время. Да и я тоже. Не позднее шестой минуты мы с Джо Флэнаганом боролись за мяч с Моуринью. Нам хотелось побыстрее совершить бросок, но старый интриган не давал нам это сделать. Он удерживал мяч позади, а потом, пока мы пытались отобрать его, отбросил его прочь. Часы отсчитали еще несколько секунд, а мы уже были раздосадованы. У боковой линии Моуринью, седой и с небритостью на лице, пожал плечами. Он знал, что делает.

«Челси» намеревался смешать нам карты. Перед каждым ударом от ворот их вратарь, Марк Шварцер, переходил на другую сторону штрафной площадки. А когда мяч был у него в руках, он держал его на четыре-пять секунд дольше, чем нужно. Потом «Челси» пытался как можно чаще останавливать матч, при любой возможности нарушая наш ритм.

Наши первые несколько угловых не принесли никакого результата. А затем, на одиннадцатой минуте, мы заработали еще один на правом фланге. Подачу выполнял Суарес. Я крался внутри штрафной в надежде, что нам удастся забить гол в начале матча, чтобы успокоиться. Калас выследил меня и держался неподалеку. Я обогнал его и добежал до мяча первым, но снаряд пролетел мимо, и Лукас направил его в ворота «Челси». Коул неловким ударом выбил его с линии ворот. Снаряд прокатился вдоль линии к угловому флажку. Сако завладел мячом и вернул его назад через штрафную. Там его подхватил Суарес, с лету направив прямо на Сако. Все произошло так быстро, что удар Сако пришелся намного выше перекладины. На протяжении всего тайма нам не подвернулось ни одной удачной возможности, потому что «Челси» душили нас. Кто-то, пожалуй, назовет это антифутболом, зато это страшно эффективная тактика, которой ужасно сложно противостоять. Мы лишились и своего обычного темпа, и злости. Даже Суарес, похоже, был не в духе – после того, как упустил свой единственный шанс и мяч безобидно перелетел через перекладину. Механизм синих продолжал душить нас. Калас играл в обороне, бесстрастно, как бывалый солдат. Рядом с ним был крепкий, как скала, Иванович.

Коул был ближе всех к голу из «Челси» во время одной из их редких атак, а они еще и громко требовали пенальти, когда мяч, отправленный Мохамедом Салахом, задел руку Флэнагана. Пенальти тут и не пахло, но «Челси» спорили.

Когда первый тайм сошел на нет, Аткинсон добавил несколько минут добавочного времени. Мы доиграли до перерыва. Флэнаган нашел Аллена, а тот передал мяч Коутиньо. Бразилец переместился за центральную линию поля. Каждого ливерпульца, который был впереди него, плотно опекали, и поэтому Коутиньо развернулся и сыграл мяч назад на нашу территорию на Сако. Мы втроем выстроились в одну линию: Сако, я и Шкртел. Ближайшие игроки «Челси», Ба и Микел, были в некотором отдалении.

Это был совершенно обычный момент, бесполезное затягивание игры в конце унылого тайма. Сако взглянул на меня. Казалось очевидным, что мы готовы сыграть наверняка и решительно. Ба двинулся по диагонали по направлению ко мне, чтобы закрыть мне все варианты.

Сако левой ногой передал плавный пас в моем направлении. Ничего значительного или опасного. Просто очередная заурядная, ничем не примечательная, обыкновенная, предсказуемая упругая передача поперек поля. За двадцать пять лет, что я защищал цвета «Ливерпуля», я получал сотни тысяч таких передач. Мяч перелетел ко мне уверенно и ровно. Я уже двинулся к снаряду, но оглянулся на Ба. Я все еще был на свободном участке поля. Никакой опасности. Я собрался принять мяч, но он проскользнул под моей правой ногой. Я сосредоточился скорее на Ба, чем на мяче. Я развернулся, чтобы поправиться, – и тут-то это и случилось. Я поскользнулся и упал.

В жизни я часто поскальзывался. Я поскальзывался на лестницах, на полу в кухне. На футбольном поле я поскальзывался много-много раз, но никогда так неудачно, как в этот раз, ни разу так, чтобы это стоило мне гола, трех важных очков. Ба, увидев, что мяч выскользнул, помчался к центральному кругу. Перед ним было свободно полполя. Я с трудом встал на четвереньки, но заставил себя вскочить. Я увидел, как мимо меня размыто-синей пулей проскочил Ба. Правой ногой он отшвырнул от меня мяч. Тут Ба ускорился. Я погнался за ним, но его длинные ноги уносили его вперед. Это было даже не похоже на гонку. Я ничего не мог поделать. Я знал, что не смогу догнать его, хотя и пытался. Я бежал так быстро, как только мог. Но Ба ушел далеко вперед. Ему оставалось лишь еще пару раз коснуться мяча, когда Симон Миньоле вышел из ворот, чтобы сократить угол. Все, что я мог сказать про себя, – это: «Выручай, Симон, выручай».

От самого края штрафной площадки Ба хладнокровно закатил мяч в пустые ворота между ног Миньоле. Я отключился. Я машинально продолжал бежать к пустым воротам, ощущая внутри еще более полную пустоту. Ба развернулся назад, празднуя гол и на бегу чуть не столкнувшись со Шкртелом. Забежав в ворота, я нагнулся, чтобы поднять мяч. Я был в оцепенении.

Ба все еще был один. Пришел его черед встать на четвереньки и целовать землю. Я медленно побрел по полю с мячом под мышкой и закрытыми глазам. Мне казалось, я не смогу продолжать. Футболисты «Челси» нагнали Ба, накрыв его синей лавиной. Я отбросил мяч и поплелся к центральной линии поля. В отчаянии я схватился рукой за голову. После того как я поскользнулся, «Челси» забили гол в добавленное из-за их прежнего затягивания игры время. Меня мутило. Вскоре прозвучал свисток об окончании тайма. Я слышал, что на Копе в знак солидарности запели одну из песен в мою честь: «Стиви Джеррард – наш капитан, Стиви Джеррард – в красном, Стиви Джеррард играет за «Ливерпуль», ливерпулец по рождению и по духу». И все же я чувствовал себя опустошенным и выдохшимся.

В раздевалке я превратился в размазню. Я сел на деревянную скамейку, на свое обычное место в углу, не в силах вымолвить ни слова. Я поймал свое отражение в зеркале напротив. Я был мертвенно-бледен и выглядел ошеломленным. Через пару минут зашел главный тренер.

– Ладно, так произошло, – сказал он. – Мы проигрываем 1:0, но время еще есть. Играем мы не слишком хорошо, но нужно отдохнуть. Надо сохранять спокойствие. Мы слишком упорствуем.

Брендан был прав. Весь тайм я, как и Луис, силился что-то предпринять. «Челси» просто продолжали морочить нас. А потом я поскользнулся. В раздевалке затихли.

– Слушайте, – проговорил Брендан, упрашивая остальных игроков, – если кого-то и нужно выручать, так это его, – и он пальцем указал на меня. – Вы должны отплатить своему капитану. Он не раз вытаскивал клуб из переделок, разрешал безвыходные ситуации и, как супергерой, выручал игроков из неприятностей. Теперь ваша очередь. И у вас на это 45 минут.

Брендан взглянул на меня.

– Забудь об этом, Стиви, – сказал он. – Что случилось – то случилось. Давай выйдем на поле и выиграем этот матч. Мы сможем.

Я все еще был в оцепенении и чувствовал себя неуверенно. Матч был такой бессвязный, и их так трудно было подавить. Я не был уверен, что у нас достаточно веры в себя, чтобы творить волшебство, которое вновь и вновь оживляло этот сезон.

Мы все не жалели сил. Стерлинг на всех парах помчался к воротам, но Калас помешал ему – как раз в штрафной «Челси». Стерлинг упал. Я надеялся на пенальти, пенальти требовали и с трибун. Мартин Аткинсон покачал головой. В начале второго тайма трибуны молчали, но они старались подбодрить нас и немного пошумели. Это было не похоже на тот рев, который обычно раздается на «Энфилде», но болельщики старались нас подстегнуть.

Я побежал, чтобы пробить с углового, но не успел. Мяч отскочил от головы Стерлинга к Джонсону. Его поперечная передача была вынесена, но мяч отлетел к Джо Аллену в центр защиты. Его удар был хорош, но Шварцер отразил его, бросившись влево.

Вскоре Миньоле последовал его примеру, выполнив отличный сейв, точно так же весь вытянувшись влево, чтобы не дать забить Шюррле. Я слишком часто вырывался вперед, пробуя удары с невероятных углов, желая лишь одного – загладить свой промах. Опорная позиция не подходит для героических действий. Пожалуй, мне бы удалось исправить свою оплошность, играй я номером 10, теперь же я просто молотил. Мне отчаянно хотелось исправить свой промах. Оставалось четыре минуты. На меня пришла очередная простая передача от Стерлинга. Я без труда принял ее и отпасовал Коутиньо. Мы пытались сохранять терпение и спасти самих себя. Коутиньо с Джонсоном обменялись пасами, а затем отыграли назад на меня. Я нашел Стерлинга на свободном левом фланге. Он откатил мяч Суаресу, который перебросил его мне. Я послал мяч в штрафную, но моя передача пролетела за лицевую линию. Аткинсон не понял и назначил угловой. Один он был мне должен. Я разыграл его со Стерлингом, чей ныряющий удар был отбит Шварцером. Снаряд отскочил на Суареса, и тот нанес свой лучший удар в этом матче. Шварцер перевел его на еще один, последний угловой.

Вышедший на замену Аспас выполнил ужасный угловой. Он послал мяч прямиком Виллиану. Тому самому, которому я писал сообщения в начале сезона, уговаривая подписать контракт с «Ливерпулем». Он умчался прочь вместе с мячом. Коутиньо пришлось отчаянно пытаться перехватить мяч. Мяч скакал туда-сюда, пока Неманья Матич не перехватил его, и снаряд снова попал к Виллиану. Мы были полностью открыты. Из красных футболок остался один лишь Флэнаган, а на него мчались Виллиан и Торрес.

Виллиан отщелкнул снаряд мимо Флэнагана. Торрес убегал, а Виллиан рядом с ним. Он пробежали половину поля, а поблизости не было ни одного игрока в красном. Все было кончено. Торрес завел мяч в нашу штрафную, и, когда Миньоле нырнул ему под ноги, наш бывший товарищ откатил снаряд Виллиану, который мог пешком завести его в ворота. 2:0.

Моуриньо высоко подпрыгнул. Мчась вдоль боковой линии, он бил себя в грудь, потом остановился, продолжая молотить по эмблеме «Челси». И все время кричал: «Еееееееее!» Я отвернулся. Коп разразился пылкой речевкой: «Давай, давай…» Я понял, что все наши надежды рухнули.

В конце я подошел к Мартину Аткинсону и протянул ему руку. Я пожал руки всем футболистам «Челси». На «Энфилде» вновь распевали мое имя. Я повесил голову – я этого не заслужил. Полоса из одиннадцати наших побед жутко оборвалась, столкнувшись с большой синей машиной. Весь год мы оставались непобедимыми – с тех пор, как мы проиграли «Челси» на «Стэмфорд Бридж» 28 декабря 2013 года. И вновь «Челси» обыграл нас. На «Энфилде», когда нам больше всего была нужна победа.

Мы все еще оставались в лидерах, но судьба титула была уже не в наших руках. Дело было за «Манчестер Сити». Если они выиграют в оставшихся трех матчах, то снова будут чемпионами. Мы станем вторыми, а второе место – значит, ничего.

Я продолжал идти к туннелю. На трибунах раздавалось: «Ты никогда не будешь один». Я хотел лишь провалиться сквозь землю, исчезнуть в какой-нибудь черной дыре.

Через час я сидел на заднем сиденье машины, и слезы катились у меня по лицу. Хотя мой старый приятель Пол Макграттен подбадривал меня: «Еще несколько игр впереди…», я знал, что «Манчестер Сити» не упустят свой шанс. На этот раз не будет никаких переломов.

Я так давно хотел выиграть чемпионат с «Ливерпулем», а теперь этому не бывать никогда. Я не мог сдержаться. Слезы так и лились. В конце концов я заговорил с Алекс. Я не хотел, чтобы девочки видели меня в таком состоянии. Мне нужно было найти такое место, где я мог бы побыть один, где-то, где никого не было, подальше от Ливерпуля.

– Куда? – спросила Алекс.

– Не знаю, – отозвался я. – Спроси у Струана.

Я слышал, как Алекс обратилась к Струану Маршаллу, который давно был моим агентом. Я утер слезы, и на меня напало оцепенение. Машина набирала скорость, и Ливерпуль проносился мимо, словно в тумане. Алекс все время кому-то звонила. Помощник Струана пытался организовать перелет. Майкл Оуэн знал кого-то, у кого есть личный самолет. Они помогут мне улететь. Нам только оставалось решить, куда на этом свете я мог бы податься, когда у меня такая кутерьма. Вдруг в моей затуманившейся голове всплыло одно название. Однажды я был там. Единственное, что я помнил об этом месте, – это то, каким безлюдным оно мне показалось.

– Может, в Монако? – пожал я плечами.

Монако и правда казался городом-призраком. И на протяжении 48 часов, что мы там скрывались, я был словно в ночном кошмаре. Мысли о самоубийстве не приходили мне в голову. Я знал, что Алекс и девочки дают мне стимул, чтобы жить дальше. Они – самые главные люди в моей жизни, как и мама с папой. У меня есть семья, но я могу себе представить, что люди, у которых появляются мысли о самоубийстве, чувствуют себя примерно так же, как я тогда. Вот как я был подавлен. И хуже всего, если бы я переживал это в одиночестве.

Мне нужно было, чтобы рядом была Алекс. Мы попросили Грэтти тоже полететь с нами. Больше всего мне нужна была моя жена и один из ближайших друзей. Вот такой я человек. Не знаю, удалось ли бы мне справиться с этим в одиночку. Мне это неизвестно, просто потому, что я никогда в жизни не был так подавлен.

Телефон я выключил. Время от времени я проверял его. Было много сообщений. Обо мне думали. Стив Питерс, психотерапевт, который вытаскивал меня из глубочайшего уныния до всего этого кошмара, написал мне через пару часов после матча, чтобы я позвонил ему.

БОЛЬШЕ ВСЕГО МНЕ НУЖНА БЫЛА МОЯ ЖЕНА И ОДИН ИЗ БЛИЖАЙШИХ ДРУЗЕЙ. ВОТ ТАКОЙ Я ЧЕЛОВЕК.

Тогда я не мог позвонить Стиву, потому что не мог говорить. У меня не находилось слов. Той ночью мне пришлось принять снотворное. Только так я мог прекратить думать о своем падении и о поражении. Когда на следующее утро я проснулся, то все еще был как в дурном сне. Но я знал, что он реален. Я знал, что нужно продолжать жить. Много дней я был в оцепенении, но в конце концов мне нужно было вновь найти силы. Днем мне кое-как удалось позвонить Стиву. Я понимал, что если кто и может мне помочь, так это он. Стив рассудительно принялся прокручивать события назад, рассматривая их в контексте. К тому времени я узнал, что в воскресенье, во второй половине дня, «Манчестер Сити» обыграли «Кристал Пэлас» 2:0 на чужом поле. Они отставали от нас всего на три очка, и им предстояла еще одна игра. Разница по голам была небольшой. Однако Стив настаивал, что еще не все кончено. Он подбадривал меня, чтобы я просто дал событиям сезона идти своим чередом. Затем мы перешли к сути моей подавленности.

Стив помог мне найти хоть какое-то объяснение своему промаху. Он знал, что, когда я совершал ошибки на футбольном поле или плохо играл, я всегда честно и откровенно признавал это. Я так поступал с первого же дня. Поэтому он позволил мне взять на себя всю ответственность за промах и признать, что это очень сильно повлияло на исход матча. Но Стив помог мне задать самому себе серьезный вопрос. Если случится самое худшее (с футбольной точки зрения) и мы не выиграем чемпионат, будет ли мой промах единственной причиной нашего разочарования? Мне пришлось признать правду. Пожалуй, что нет. Мы проигрывали матчи, в которых я не участвовал. Другие игроки тоже совершали ошибки, а порой и не по одной. Кроме того, бывало, что я забивал голы в конце матча. Серии пенальти во время встреч с «Фулхэмом» и «Вест Хэмом» были всего несколько недель назад. И я заработал для нас целых три очка. Быть может, «Ливерпуль», предположил Стив, и не выбился бы в лидеры лиги, если бы я так хорошо не играл в этом сезоне.

Я все равно продолжал терзаться, но Стив и правда помог. Он напомнил мне, что даже у нас, у футболистов, есть обычная человеческая логика. Но, как и у всех, у нас в голове есть маленький бесенок, который выпускает на волю все наши отрицательные эмоции. В моменты самого глубокого уныния этот бесенок принимается подзуживать: «А что, если бы ты этого не сделал? Что, если бы ты не поскользнулся? Почему ты не был осмотрителен? Это ведь ты во всем виноват, да?»

Из-за своего бесенка я и плакал в машине, мой бесенок заставил меня думать, что едва ли стоит жить на свете. Как повторял мне Стив, этот бесенок питается отрицательными эмоциями. Мне снова надо было прислушаться к своему человеческому эго. Я поблагодарил Стива и сказал, что мы еще поговорим с ним, когда я вернусь домой. В мертвенной тишине Монако, когда ночью после предыдущего страшного дня, в понедельник, опустилась безмолвная темнота, я позволил себе поразмыслить получше. Я больше не терзался своим промахом. Я раскрыл свое сознание, и перед моим мысленным взором развернулся весь мой спортивный путь. Я вспомнил голы в ворота «Олимпиакоса» и «Милана». Я вспомнил стамбульское чудо. Я сыграл свою роль. Но в тот вечер нам еще и повезло. «Милан» была сильнее нас, но я забил гол, который привел к волевой победе 3:0. В тот вечер я поднимал огромный Кубок Лиги чемпионов – это был величайший момент в моей карьере.

Да, я промахнулся во встрече с «Челси». Да, может, я никогда не выиграю Премьер-лигу. Но на один вечер я стал королем европейского футбола. Стамбул всегда останется со мной. Порой мое мастерство и усердная работа освещались лучами благосклонной судьбы и удачи. В финале Кубка Англии в 2006 году я забил потрясающий гол в ворота «Вест Хэма», когда «Ливерпулю», казалось, уже ничем нельзя было помочь. Пожалуй, это был мой самый лучший матч за «Ливерпуль». Его называли финалом Стивена Джеррарда. В честь кого еще, не считая Стенли Мэтьюса, называли финальный матч? Каков я везунчик?

Я вспомнил все дерби и свой хет-трик два года назад, в марте 2012 года, в матче с «Эвертоном». Это была игра, когда мы с Суаресом чувствовали себя непобедимыми. Разве не повезло мне играть рядом с Суаресом, и Торресом, и Алонсо, и Руни? Разве мне не повезло, что я проделал весь этот путь с Айронсайд-роуд в суровом старом Уитоне и этим летом еду в Бразилию на Кубок мира? Свет и тень, восторг и страдания шли рука об руку. Да, чувствовал я себя ужасно, но, по крайней мере, я еще узнал, что такое слава. Большинство людей несчастны. Они переходят от одного заурядного события в своей жизни к другому. Большинство из них никогда не были так счастливы, как был счастлив я. Мне нужно быть благодарным, а не только лить слезы.

В прошедшем сезоне было много отчаяния и радости. Я вспомнил противостояние между Луисом и «Ливерпулем» и ту роль, которую я сыграл в его разрешении. Я вспомнил четыре гола Суареса в ворота «Норвича», когда на фанатской трибуне так исступленно пели «Я просто не могу остановиться».

Я вспомнил свой гол в матче сборной Англии со сборной Польши на «Уэмбли», который закрепил наше место на Кубке мира в Бразилии. Я вспомнил победу 5:1 над «Арсеналом», 4:0 в дерби с «Эвертоном» и разгром «Манчестер Юнайтед» 3:0. Я вспомнил все победные возвращения домой из Лондона, когда я был измотан, но полон надежды. Я вспомнил, как мы мчались ночью в Фулхэме, когда я стащил свою футболку и бесился, потому что забил решающий гол, а в автобусе раздавалось «I feel so alive». Я вспомнил службу в честь двадцать пятой годовщины, в пямять о всех тех, кто погиб на «Хилсборо». Я вспомнил, как Джерри Марсден вместе с Копом начал петь так тихо и нежно: «Когда ты идешь в грозу, не склоняй головы и не бойся темноты…» И все же больше всего мне вспоминался мой промах. Так что, хоть я и помог себе вернуться в обычную колею, большую часть времени оставался в гостиничном номере с Алекс. Один раз мы отправились на прогулку и целый час просидели у бассейна. Во второй вечер мы отправились поужинать в пустом ресторане. Аппетита у меня не было. Я все еще был в оцепенении.

По крайней мере я понял всю ситуацию. Я не хвастливый, я совсем не такой, на самом деле. Пожалуй, я слишком суров и самокритичен. Но у меня хватает ума все разложить по полочкам, проанализировать и найти правильный ответ. В Монако, когда мы уже собирались обратно в Ливерпуль, я вновь осознал одну простую вещь: я сделал все что мог. Благодаря этому несомненному факту я излечился. Я думал, на это уйдут годы, но в конце концов с помощью Алекс, девочек, родителей, друзей и близких я понял, что смогу забыть о своей ошибке в матче с «Челси».

Одно из первых сообщений, что я получил, вернувшись во вторник в Ливерпуль, было от Криса Моргана. На следующий день, 30 апреля, «Челси» играл с мадридским «Атлетико». Это был второй из двух матчей полуфинала Лиги чемпионов. Когда я был в Монако, Крис поддерживал со мною связь, просто интересуясь, все ли у меня ОК. И когда мы с Алекс были дома с детьми, он написал простое сообщение: «Хочешь завтра посмотреть матч и получить мешок конфет?»

Крис, по-видимому, думал, что конфеты могут подсластить для меня горький привкус от игры «Челси».

«Ок. Было бы неплохо посмотреть, как их разделают. Можешь приходить к нам, если хочешь, просто я давно не виделся с детьми».

В основе нашей с Крисом дружбы лежали профессиональные отношения. Мы виделись на работе, в Мелвуде и на Энфилде и в поездках на гостевые матчи и редко бывали в гостях друг у друга. Но бывали трудные времена, и я ценил поддержку своего верного коллеги. Крис приехал загодя, с конфетами, которым девочки были очень рады. Потом мы с ним сели смотреть матч. Торрес играл в нападении против клуба, в котором провел детство. Моуриньо поставил его в стартовый состав, и Фернандо, разумеется, забил. Я был рад за Фернандо, но болел я за «Атлетико». «Челси» принес нам столько страданий, что я думал, нам будет приятно посмотреть, как они немного помучаются. И «Атлетико» доставлял им неприятности, снова и снова. Они потрясающе проводили контратаки. Перед самым перерывом Адриан сравнял счет. А через час Диего Коста, который месяц спустя станет игроком «Челси», вывел «Атлетико» вперед: 2:1. Теперь «Челси», чтобы выжить, нужно было забить еще два мяча. Мы наслаждались, расправляясь с конфетами, которые оставили нам девочки. Крис мог спросить меня, как я на самом деле себя чувствую в глубине души. Меня передернуло. Мне было лучше, но я все еще терзался.

– Знаешь, что это было? – сказал Крис о промахе. – Просто кочка, пучок травы, скользкое поле. Ты не можешь винить себя за это. Ба нужно было еще добежать от центральной линии. Ему пришлось обогнать двух других футболистов. Ему нужно было пробить мимо Миньоле. Ты был на центральной линии, Стиви. Это случилось не в штрафной.

– Да, знаю, – отозвался я. – Но все-таки…

Мы снова обрадовались. Арда Туран забил. «Челси» – 1, «Атлетико» – 3. Пока, «Челси».

Когда я вернулся в Мелвуд, мне стало лучше. В понедельник вечером мы играли с «Кристал Пэлас», а «Манчестер Сити» должны были встретиться с «Эвертоном». У «Сити» было ужасное прошлое на «Гудисоне». Может быть, всего лишь может быть, «Эвертон» сделает нам огромное одолжение.

Мы вновь усердно тренировались, и все ребята прекрасно ко мне относились. Думаю, они понимали, что я все еще немного потрясен. Но я готовился хорошо показать себя с «Кристал Пэлас». Никто не разговаривал со мной о «Челси» или о моем промахе, но я могу сказать, как все они старались во втором тайме. Я знал, что из-за того, что Брендан сказал в перерыве, все они старались больше обычного, чтобы сравнять счет ради меня. И я был очень тронут. В таких ситуациях выясняется, каковы твои друзья. А они отнеслись ко мне потрясающе. После всех тех лет, что я провел в клубе, у многих из них действительно были особые причины, по которым они хотели мне помочь выиграть титул. Но я хотел его выиграть и для них тоже. Мы все еще участвовали в гонке вместе. Мы снова надеялись на чудо.

«Сити» играли с «Эвертоном» в субботу ранним вечером. У меня не хватило выдержки, чтобы смотреть игру, но я следил за счетом через телефон. После одиннадцатой минуты счет был 1:0 в пользу «Эвертона». Забил Росс Баркли. Да ладно, неужели это может быть? Мое счастье длилось еще одиннадцать минут. Гол Агуэро за «Сити». Ничья была бы ничего. Ничья вполне бы сгодилась. Ничья означала бы, что титул снова в наших руках. За две минуты до перерыва был еще один опасный момент. Я проверил. Джеко. «Эвертон» – 1, «Сити» – 2. «Эвертону» нужно было победить, чтобы сохранить свои призрачные надежды и пройти квалификацию в Лигу чемпионов. Но в начале второго тайма Джеко довел счет до 3:1. Лукаку забил еще один гол за «Эвертон», но «Сити» продолжали двигаться вперед. Они возглавили таблицу, обойдя нас по разнице голов. Нам оставалось сыграть по два матча. Оба матча «Сити» проходили на домашнем стадионе – с «Виллой» и «Вест Хэмом». Обеим этим командам уже не за что было бороться, и они уже думали о летних каникулах. Похоже, наша последняя надежда растаяла.

Всего за одиннадцать минут до конца матча с «Кристал Пэлас» мы вели 3:0. Вновь послышалась старая речевка: «Мы выиграем лигу… мы выиграем лигу…», а вместе с ней и более простое послание от преданных болельщиков «Ливерпуля»: «В атаку! В атаку! В атаку!» У нас разность мячей составляла 53, а у «Сити» 59. Мы все еще были далеко позади, но мы по-настоящему пытались. Первый гол был забит через 18 минут. Я выполнил угловой, а Джо Аллен – вовсе не великан – отправил его головой в ворота от дальней штанги. Затем в начале второго тайма я отдал свою фирменную поперечную передачу с сорока метров. Мяч упал под ноги Даниэлю Старриджу. Он надежно завладел мячом, сместился в центр, пробил по воротам. Мяч изменил направление и проскочил мимо вратаря «Пэласа» в сетку. На пятьдесят пятой минуте Стерлинг с Суаресом разыграли комбинацию, и Суарес забил красивый гол. Он подобрал мяч и помчался обратно на центральную линию. Мы были настроены на большее. И в этом матче было забито еще три гола – все три «Пэласа» за девять головокружительных минут. Катастрофа началась с рикошета, а через две минуты Шкртел оказался на левом фланге. Он направил передачу на половину поля «Пэлас». Мяч был выбит, и игрок «Пэлас» стремительно вырвался к воротам. Шкртел потерял свою позицию в центре защиты, а благодаря сумасшедшему забегу Янника Боласи Дуату Гейлу удалось забить. Наша команда развалилась. Затем Гленн Мюррей вновь оказался один, а Гейл пробил мимо Миньоле. 3:3.

ВОКРУГ НАС С ЛУИСОМ СТОЛПИЛИСЬ ТЕЛЕКАМЕРЫ И ФОТОГРАФЫ, ЧТОБЫ ЗАПЕЧАТЛЕТЬ НАШИ НОВЫЕ СТРАДАНИЯ.

После финального свистка я опустился на корточки. Рыдающий от бессилия Луис Суарес натянул на лицо свою белую футболку. Вокруг нас с Луисом столпились телекамеры и фотографы, чтобы запечатлеть наши новые страдания. Я отогнал их. Я прошел мимо шеренги игроков «Пэласа», пожимая им руки, и отправился искать Луиса. Я пытался успокоить его, а потом на помощь пришел Коло Туре, бывший в тот вечер запасным.

– Я здесь, большой человек, – сказал Коло. Он всегда называл меня «большим человеком». Коло повел Луиса с поля. Мы брели позади, а радостные фанаты «Пэласа» приветствовали свою команду.

«Ливерпуль» организовал нам перелет из Лондона на частном самолете. Все были поникшими. Большинство уткнулось в айпады, слушая музыку или смотря кино. Я сидел рядом с Крисом и Гленом Дрисколлом. Мы негромко болтали, потому что этот, один из самых странных матчей в моей карьере, никак не укладывался в голове.

– Мы их громили, – в недоумении обратился я к Крису и Глену. – Я, откровенно говоря, думал, что мы выиграем 6:0.

Я пожал плечами. Пожалуй, это все равно не имело бы никакого значения. Эти восемь дней были самыми худшими за всю мою футбольную жизнь. «Челси», Монако и «Пэлас». Только что рухнула самая заветная мечта, которая когда-либо была у меня, – выиграть Премьер-лигу с «Ливерпулем». Я выглянул в окно. Смотреть было не на что. Попав в зону турбулентности, самолет слегка накренился. Кое-кто выглянул в иллюминатор. Я обернулся к Крису.

– Приятель, – проговорил я, – все, что мне сейчас нужно, – чтобы этот самолет рухнул.

Крис взглянул на меня.

– Если он начнет падать, – сказал я, – я не собираюсь занимать безопасное положение.

Я не шутил. Я был готов сдаться. Если мы упадем – что ж, хрен с ним! С меня хватит. Самолет выровнялся, и все снова взялись за айпады. Весь оставшийся полет я молчал, погрузившись в свои мысли, пока мы летели в черноте ночи.

Глава девятая. Сборная Англии: есть надежда

В тренировочный лагерь сборной Англии в Алгарве, в Португалии, приехала небольшая группа ученых, чтобы помочь нам работать над искусством «не напрягаться в стесненных обстоятельствах». За таким странным названием скрывалась логика. Это – программа, которую команда из Университета Лафборо разработала, чтобы нам было легче привыкнуть к страшной жаре и влажности, которые нас ожидали в Бразилии. В Фаро обычно жарко и душно, но в мае 2014 года в Португалии нам велели надеть на тренировку три слоя одежды. Это – один из способов привыкнуть к неудобствам, которые нам доставит первый матч турнира, который мы будем играть против сборной Италии в Манаусе, глубоко в тропических лесах Амазонки.

План основывался на научном методе. В трех местах на теле у нас были закреплены накладки, и ученые определяли уровень потливости и точное количество раствора и электролитов, которое понадобится каждому из нас, чтобы поддерживать игру на уровне. Собрав эти данные, они изготавливали особые восстанавливающие напитки, удовлетворяющие потребности каждого из игроков.

Сбрная Англии, по-видимому, собиралась отнестись к турниру более продуманно, чем в тот раз, когда я впервые участвовал в нем четырнадцать лет назад, в конце мая 2000 года. Тогда Тони Адамс испытывал мою готовность, прокричав мне в лицо тот незабываемый вопрос: «Готов ты, черт возьми, сделать это?»