Ты, главное, пиши о любви Москвина Марина
10 мая
Москва
Юля – Марине
Привет, привет – ждала, ждала, дождалась!
Пока вас не было, содрала обои и покрасила стены, даже написала иероглифы (все-таки родственники у меня китаисты), так что интересно было заняться каллиграфией.
Вынесла холодильник, чтобы не думать больше, чем его наполнять. Зато теперь я все быстро ем, это дисциплинирует. А то холодильник – какая-то нагрузка. Отныне ценю все холодное. Что добавляет радости.
12 мая
Норильск
Марина – Юле
Тогда тебя должно порадовать, что сразу после Ханоя с его сорокаградусной жарой я очутилась за Полярным кругом. Пурга, заледенелые дороги, тундра.
От гостиницы до культурного центра, где проходит фестиваль, мимо роддома с надписями на асфальте: «Спасибо за день, спасибо за ночь, спасибо за сына и за дочь!!!» – минут семь пешком, но такой свищет ветер ледяной, что мы заказываем такси.
Секунда! И ты на месте.
Долго летели над тундрой. Снега, снега, редкие деревца… Девушка Инна, организатор фестиваля и музыкант, рассказала мне – вдруг ее поманила Тундра. Внезапно Инна почувствовала ее властный зов. Вызвала такси, выехала за город, вечер, небо ясное, звездное, она в пальтеце, вязаной шапочке. Сказала таксисту – за мной сюда… через час.
– Я здесь подожду, – предложил таксист.
– Нет, – Инна говорит. – Уезжайте. Я хочу побыть одна.
Водитель отъехал и, слава богу, остался в поле зрения.
Стоит она посреди Тундры. Переживание, конечно, мощнейшее.
Через пять минут продрогла, аж вся заиндевела. Кинулась к машине. И они в молчании поехали в Норильск. Ни он, ни она за всю дорогу не проронили ни слова.
2007 год. Лето
Отрешаясь от всего, учитесь медленно дышать. Тогда вы познаете реальность, безграничную в своем источнике, поскольку в ней отсутствуют твердые, абсолютные и независимые сущности, и нет никаких границ и пределов взаимному проникновению вещей.
Басё
7 июня
Бугрово
Юля – Марине
Что я тут делаю, Марин? Очень важное дело! Выкашиваем Савкину горку – с Алексеем, и Алексей мне сказал, что длина лезвия у косы измеряется кулаками. Мы померили. У Алексея коса в восемь кулаков, у меня в шесть.
Кулаки его, а не мои, Марина.
Алексей покосит, и давай играть на губной гармошке (я кошу). А он смотрит на облака, все смотрит, смотрит, смотрит (я кошу).
– Да разве же можно, – он мне расслабленно говорит, – когда плывут облака, работать?
Рыбаки выкашивают протоку.
Всплывают водоросли, их уносит течением, как рубашки лебедей из крапивы в сказке Андерсена.
Недаром Алексей говорит, что у хорошего косаря коса, как щука, ныряет.
Но мы в воде еще не косили.
Пока еще.
25 июня
Уваровка
Марина – Юле
Юлька, привет! Спасибо за подарки и поздравления!
Помнишь, Люся мне говорила:
– Мариночка! Лёва тебя благодарит за кусочек торта, он его растянул на четыре раза. А я тебя очень благодарю за твои кости и кожи рыб!
Вдруг мне в Уваровку прилетел sms:
«S dnem rozhdeniya, dorogaya Marina!
Dalay Lama»
Как говорили в старых романах – кровь бросилась ей в лицо, тектоническая плита ушла из-под ног, сердце учащенно забилось. Я подняла голову и увидела в саду Лёню, лежащего на раскладушке с демонической улыбкой.
И все поняла.
14 июля
Бугрово
Юля – Марине
Иду, Марин, полевой дорогой, а она вся гудящая от пчел.
Радуга за радугой, ветер, солнце, мотыльки синие из-под ног выскальзывают, пух от одуванчиков медленно-медленно летит с горы.
Цветущая у нас сейчас трава овсяница, а она красная (особенно если смотреть издалека), и волны красной травы в полях, Марина.
P.S. А еще мятлик, смолянка, лисохвост, щучка, тимьян блошиный, камнеломка, ястребинка, пырей собачий… Ой-ой-ой! Нашла определитель растений, сейчас читаю.
Привет всем!
5 августа
Бугрово
Юля – Марине
На Савкиной горке Алексей посадил золотые шары, с горы золотые шары тянутся к звездам. На Савкиной горке я впервые увидела звездопад, звезды любят падать на Савкину горку. На Савкиной горке провожает закаты пес Диван.
Все в чабреце, Марин, сейчас здесь один чабрец. Не собираем чабрец, а дышим им.
На аллее старинных лип вечером, на знаменитой аллее Керн, по гравию в тумане ходят аисты.
Аля сегодня рассказала, что жил у них Федя Легковой («А почему легковой? – спросила я. – У него что, легковая машина?» – «Легковой, – она объяснила мне, – потому что он выпивал легко»), и вот этот Федя однажды ударил аиста. А аист – добрая, культурная птица, сказала Аля. И у Феди потом рука болела.
У нас часто можно в полях увидеть аиста.
С аистом пропалывают грядки в огороде.
Идешь в магазин по полю – аист идет с тобой. Идешь обратно – и он шагает обратно же (не из магазина, с поля). И за день это вообще может быть единственный твой попутчик.
11 августа
Бугрово
Юля – Марине
Моя дорогая Марина! Хожу в вашей черной вельветовой куртке, причем, стоит также заметить, – уже десять лет! С третьего курса универа.
Написала три рассказа. Объем, как вы говорите, щадящий…
Ваша Юля.
Тетя Маша принесла в корзине цыплят-трехдневок, вынимала по одному и выпускала на стол – погреться.
Мы на этом столе чистим рыбу – красноперок и окуней, чистим грибы – подольховики и маслята. Перебираем смородину. Сушим шиповник.
Простой такой стол – из досок, перекошенный, подбитый гвоздями, заросший лопухами и конским щавелем, ну стол как стол.
А цыплята шагали и набирались тепла, желтого, как пух бессмертника.
Каждый вечер еду на Сороть на велосипеде. Разгонюсь! Когда гоню по шоссе, со стороны полей у стожков обязательно мелькнут аисты на вечерней охоте. На Сороти уже никто не купается, и никого нет. Слышно только коров, их загоняют домой под вечер. Сосны на Савкиной горке все багряные от заката. И теплая в теплой летней реке вода.
Один раз я купалась под мельницей недалеко от усадьбы (там есть ветряная мельница) и повстречала цыганку. Она курила (такая красная пачка «Примы») и рыбачила. Ни лески, ни поплавков не видно, но разрешила мне искупаться.
А в Зимарях, и я там тоже купаюсь, это старинная деревня, живет такой Сергей Комаров, и я к нему захожу иногда попить воды. Родниковой. Он угощает. А на ведре у него гвоздиком выбито аккуратно: «Комаров».
Мы грабили с Алей сено, ворошили, Маша увидела нас на другом конце поля и кричит: «Неправильно грабите!»
Вспыхнул скандал. Поссорились с Машей, и Аля, расстроенная, в сердцах:
– Да я лучше поговорю с помидором!»
А потом они поругались, на каком расстоянии сажать капусту.
– Если на маленьком расстоянии, капуста и будет маленькая – «шамки», – сказала Маша.
– А если на большом, то капуста вымахает и будет «хряпа», – сказала Аля.
– Ты, Маша, уже ничего не помнишь, – сказала Аля. – К тебе приходили, огурцы прорядили, ты и рада была.
– Приходил полухей какой-то, – ответила Маша. – Огурцы после него не росли.
– Огурцы надо сажать, – сказала Маша, – когда зацветет третий венчик у калины. Торкнул семечки в землю – и через грядку поцеловаться, чтобы огурцы были сладкие.
13 августа
Москва
Марина – Юле
Читаю, сердце радуется!
Пиши, пиши – пока хочется, говорил мне Яша Аким.
Первое лето в Уваровке без Люси. А тут все ждет ее, будто она уехала на зиму и вернется, и мы с ней снова будем здесь, как на орбитальной космической станции. Ее ботиночки, галошики, тапочки, сапожки, валенки, плитки электрические – ни одну не выбросила за тридцать лет – величайшая ценность! – состарившиеся запыленные игрушки для маленького Серёжи: малый бильярд, баскетбол в миниатюре, фехтовальные принадлежности, шпаги, серсо, бадминтон, резиновый Чиполлино с котомкой, солдатики, тевтонские рыцари…
Фотографии под стеклом – домашний иконостас, образа, Псалтирь, в который Люсиной рукой, отчетливым почерком красивым, чтобы мы разобрали, вписаны молитвы на сон грядущий, на пробуждение, и молитва святого Франциска: «Господи, удостой меня быть орудием мира Твоего! Чтобы я вносил веру туда, где сомневаются, надежду туда, где отчаиваются, любовь, где ненавидят, свет – во тьму. Удостой утешать, а не ждать утешения, понимать, а не ждать понимания, любить, а не ждать любви…» Плюс еще приписка карандашом: «Раз ты увидишь, что дом мой рушится – ступай и отстрой его. Иисус Христос».
Ночные рубашечки, кофточки, пахнущие ею, шелковое платье в хризантему… Подсвечники из коряг, сделанные руками двоюродного брата – летчика дяди Лёши, настольные лампы ее собственного изобретения, под кроватью высохшие стебли мяты, красивые бутылки из-под наливок, которые нам Лёня приносил со станции в счастливые времена, и мы привечались на славу, рябиновая, клюквенная, брусничная…
И, наконец, записка:
«СКОРО БУДУ».
15 августа
Бугрово
Юля – Марине
Sms: Закатное
золото на заборе
надо мной, марина
сейчас надо
мной на высоте
дерева в парке
пролетел аист.
И вы
под его
крылом
18 августа
Бугрово
Юля – Марине
Sms: Спугнула
одновременно
цаплю и аиста.
Как же так?
Вот как они
осторожны
19 августа
Бугрово
Юля – Марине
Марин, мы в плену у яблок. Яблоки окружили нас. Яблоки повсюду: на подоконниках, на крылечках, в лодках. По яблокам мы ходим, яблоками хрустим, яблоки лопаем, что есть сил. Яблоки печем, мочим и сушим. Фёдор Иваныч, муж тети Нины, придумал добавлять сушеное яблочко в табачок – для аромата.
Яблоки осыпаются с деревьев и шлепают, как бобры хвостами, по днищам лодок. Как будто бы деревья сейчас встряхнулись от осенних дождей, и яблоки разметало, как брызги. Яблоки раскалываются на лету и пропитывают яблочным соком землю.
Ели яблоки, и вдруг пришла тетя Маша. От яблок отказалась, села рядышком на ступеньку, говорит: «А у вас ведь яблони перед крыльцом растут!»
Мы встрепенулись, заволновались: «Какие яблони?!» – «Вы яблоки грызете, семечки разбрасываете – вот они и проросли!»
Глядим – и правда…
30 августа
Бугрово
Юля – Марине
Опять мы с лимонницей вдвоем идем по пригретым тропам, я и бабочка. Лимонницы согревают дом, я всегда зимою и осенью об этом помню. И не только лимонницы, но и павлиний глаз. Заберутся меж бревен на зиму, и дом, утепленный бабочками! А весной много видела, как они разлетаются из старых бань, где тоже, по видимости, зимовали. Бани к этому времени уже заросшие одуванчиками по окна, а из дверей навстречу весеннему солнцу, в яблоневые, елки-палки, цветущие сады, – бабочки!
На тропинке задела ежа…
2007 год. Осень – начало зимы
Один человек наелся черешни с червяками, и внутри у него вывелись бабочки. С тех пор, когда он разговаривал, у него изо рта вылетали бабочки, поэтому – что бы он ни говорил – люди попадали под его обаяние.
Но потом у него бабочки кончились, и когда ему предлагали поесть черешни, он спрашивал:
– А она свежая?
– Ну, конечно, свежая, вкусная.
– Не-не, – отвечал он, – я такую не люблю…
Леонид Тишков
5 сентября
Бугрово
Юля – Марине
Возле реки видела овец. Казалось бы, как обычно. И только потом, приглядевшись, поняла – на спинах у них сидят скворцы. По два, по три скворца на спине, на головах и возле ушей. Скворцы бегали по овечьим спинам, не стеснялись. Но большинство дремали и грелись в овечьей шерсти, как чайки на волнах. Овцы стояли спокойно, неподвижно. Но иногда почему-то срывались с места, скворцы взлетали, делали в небе мягкий круг и к тому времени, когда овцы опять замирали, возвращались.
Пастуха, Марина, не отличить от художника. Сидит на раскладном стульчике и смотрит. Ничем себя не развлекает и не отвлекает, не читает. Если коровы или овцы передвинулись, он пересаживается за ними. Это все. А так – сидит в поле на раскладном стульчике.
…И это одна из профессий, которую мне хотелось бы освоить.
9 сентября
Бугрово
Юля – Марине
Sms: закат как
большой
осенний лист
над моей
мариной
11 октября
Бугрово
Юля – Марине
Sms: мама
в савкине
качается в
гамаке ест
яблоки.
в лодке
холодно
15 октября
Бугрово
Юля – Марине
Sms: дорогая
моя марина!
ОНИ ЛЕТЯТ
видела
сегодня два
клина
17 октября
Москва
Юля – Марине
С Алексеем возвращались с рыбалки. Размыты очертания берегов, туман, холодная и скользкая рыба в садке забьется, чернеет, как Голова из поэмы «Руслан и Людмила», Савкина горка.
Завтра в Москву.
20 октября
Москва
Марина – Юле
Юлька! Спасибо за компанию в день пушкинского Царскосельского и Люсиного лицеев. Ох, как бы понравилось Люсе все, что творилось в ее «Капцовке». Она туда приходила дважды в год – в мае и 19 октября. В прошлом году в День Победы Люся отправилась туда в последний раз. И я впервые сопроводила ее. Она с печалью оглядела пришедших выпускников-ветеранов, их было так мало. Каждый – бриллиант. Взять хотя бы педагога Леонида Мильграма, который так понравился тебе вчера. «Война, репрессии, профиль (пятый пункт), неудавшийся первый брак… за восемьдесят пять лет много чего было», – рассказывал он о себе, влюбленно поглядывая на свою красавицу-жену.
Люся нас познакомила.
– Качественный продукт, – он сказал. – Но у вашей дочери есть один недостаток – это написано на физиономии: моральная устойчивость.
– Пыль в глаза пускает! – мгновенно ответила Люся.
Ты, может быть, уже в пути, – тогда счастливо добраться, обнимаю, благодарю, огромный привет Але, Алексею и всем твоим.
29 октября
Москва
Юля – Марине
Марин, завтра уже уеду в свои поля на просторы к соснам, реке, животным, птицам. И мне хочется вам оставить побольше присутствия своего.
Итак, осенью 2007 года Марина получает в подарок:
бруснику лист – заваривать так же как чернику (залить кипятком и дать настояться в термосе. Полезно очень!)
мед липовый – светлый
мед лесной-луговой – потемнее (с полей и лугов Михайловского) клюкву (уже пересыпанную сахаром) – можно сразу есть, можно добавлять в чай или просто налить кипяток, размешивать – пить и фотографии, чтобы представить осень, которая и дарит Марине эти подарки.
3 ноября
Бугрово
Юля – Марине
Моя дорогая Марина! Спасибо за нашу прогулку под теплым дождем по Тверскому бульвару, за кофе с мороженным, за крышу дома Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке, за Москву, которую нельзя не любить, если на нее смотришь вашими глазами.
А я опять в деревне. Аля принесла с огорода кочаны, выложила на стол из корзины, и тут же запахло дождем, хрустким капустным соком, кочерыжкой. Мы точили ножи для капусты, длинные, с чуть поржавевшими, как от лимонной кислоты, лезвиеми. Готово ли, проверяла Аля, щупая острие указательным пальцем. Из сеней потягивал сквознячок, по углам пылали янтарные тыквы, под яблоней в опустевшем саду были свалены старые, никому не нужные летние доски, осиновый, изогнутый дугою горбыль.
Законопачивали окна на зиму, вставляли вторые рамы. Вдруг Аля выбежала во двор, схватила охапку листьев и разбросала по подоконнику. Для красоты у нас всегда оставляют листья, ветки вереска и багульника, декоративные тыквы (полосатые), оранжевые фонарики от физалиса, листья брусники, мох (чтобы окна в мороз не запотевали). По подоконнику видно, как человек провел лето, чего достиг. И только потом вставляется вторая, зимняя, рама, ее подколачивают гвоздиками.
Маша законопатила оконные щели варежками.
Казалось, будто кто-то изнутри дома приложил ладони к стеклу.
Я говорю с Москвой, Аля и Маша молчат и слушают. Шагающий спутник в небе к нам ближе, чем Москва.
Теперь буду в декабре – приеду к маме на елку!
12 ноября
Ханты-Мансийск