Джек Ричер, или Заставь меня Чайлд Ли

Глава

29

Душ стал неспешным и нежным переходом от того, что они делали прежде, к тому, что предстояло сделать дальше. Ванна была узкой, но занавеска висела на изогнутом кронштейне, а теплая вода лилась по широкой дуге; к тому же они хотели находиться как можно ближе друг к другу, так что получилось очень приятно. Они мыли друг друга, как в игре, сверху донизу, медленно, тщательно, при помощи мыла и шампуня, не оставляя без внимания ни одной впадинки, а в некоторых местах задерживаясь подольше. Они совсем не спешили. Их прикосновения становились все более интимными. Пар заполнял ванную комнату, зеркало запотело.

Наконец они выбрались из ванной и вытерлись тонкими полотенцами, после чего протерли зеркало, чтобы привести в порядок волосы – Ричер пальцами, а Чан черепаховой щеткой, которую достала из чемодана. Они собрали брошенную на пол и стулья одежду и натянули ее на влажную кожу.

Затем они вернулись к делу. Ричер отодвинул портьеры, но увидел снаружи лишь яркое солнце и голубое небо. День выдался великолепным. Южная Калифорния, позднее лето. Даже полоса тумана казалась золотой. Чан снова набрала номер с кодом 501. Как и прежде, они услышали длинные, бесконечные гудки. Мишель предприняла несколько попыток. Снова и снова. Грустные гудки повторялись.

– Никогда не сталкивался с такой ситуацией, – признался Ричер. – Обычно либо кто-то поднимает трубку, либо включается автоответчик.

– Может быть, старые одноразовые телефоны не имеют голосовой почты. Или он просто ее не установил. Или, наоборот, отключил.

– Ты можешь так сделать?

– Не знаю.

– Почему он не отвечает? Так не может быть. Ты либо используешь автоответчик, либо отвечаешь на звонок.

– Маккенн сдался. Никто не хотел его слушать. Он перестал брать телефон с собой, и теперь тот звонит где-нибудь в шкафу.

Ричер всегда был сторонником принципа необходимого знания, когда речь шла о технологии. Он понимал, как устроены факс и телекс, рация и почтовая служба Соединенных Штатов, но не интересовался принципами работы сотовых телефонов, которыми пользовались гражданские. У него никогда не было сотового телефона. Да и зачем он ему? Кому он мог звонить? И кто станет звонить ему? То, что понимал Джек, было связано с повседневным опытом. Он представил телефон, который продолжает непрерывно верещать. Возможно, вибрирует. Гудит. Сильно, энергично.

– Батарейку нужно подзаряжать. Если она полностью разрядится, телефон отключится, и сеть об этом узнает. Так что он его периодически заряжает.

– Может быть, он оставил его дома, а сам пошел в магазин.

Ричер посмотрел в окно и ничего не ответил.

Телефон продолжал звонить.

– Что? – спросила Чан.

– Ничего. – Однако Ричер представил печальную картину: живой телефон подпрыгивает на полу, словно ничего не понимающий верный спаниель, пытающийся привлечь внимание хозяина. Может быть, хозяин ушел куда-то на болота или в соседнюю комнату. Может, у него сердечный приступ, или подагра, или другая болезнь, от которой умирают люди, живущие со спаниелями. Однако Ричер всегда был сторонником принципа необходимого знания, поэтому он сказал: – Попытайся позвонить на коммутатор библиотеки.

Чан нажала на кнопку, и в номере стало тихо. Включив компьютер, она нашла страницу чикагской библиотечной системы. У отделения в Линкольн-парк имелся собственный номер для справок. Код 773 и еще семь цифр, которые не слишком отличались от номера телефона в комнате волонтеров. Когда она набрала номер, на экране появилось меню: Английский или Испанский. Единица для английского, двойка для испанского. Чтобы поговорить с оператором, следовало нажать девятку.

Чан так и поступила. Послышался гудок и женский голос:

– Как я могу вам помочь?

Чан представилась, как представлялась Уэствуду в самый первый раз, – назвала свое имя и сообщила, что работает частным детективом в Сиэтле, но прежде служила в ФБР. Последнее ей сразу помогло. Казалось, Мишель удалось произвести впечатление на женщину из Чикаго.

– Насколько мне известно, вам помогают волонтеры, – сказала Чан.

– Совершенно верно, – ответила женщина.

– У вас есть волонтер по имени Маккенн?

– Да, он у нас работал.

– Но не сейчас?

– Мы не видели его вот уже три или четыре недели.

– Он уволился?

– Нет, он ничего не говорил. Волонтеры приходят и уходят.

– Что вы можете о нем рассказать?

– А почему вы спрашиваете? У него неприятности? Он был нашим клиентом. Но мы потеряли с ним связь и пытаемся его найти, чтобы выяснить, нуждается ли он по-прежнему в нашей помощи.

Это пожилой человек, очень спокойный, никому не навязывается. Однако он хорошо работает. Мы бы хотели, чтобы он вернулся.

– У него были какие-то определённые интересы? Он рассказывал о своих проблемах?

– Я даже не знаю. Он мало говорил.

– Он местный? Вы знаете, где он живет?

Долгое молчание в Чикаго.

– Извините, – наконец заговорила женщина, – но я не имею права давать такого рода информацию. Мы должны уважать частную жизнь наших волонтеров.

– А у вас есть номер его телефона – того, что установлен у него дома? Быть может, вы позвоните ему и попросите перезвонить нам?

Тишина в Чикаго. Лишь далекие шорохи. Наверное, база данных. Длинный список на компьютере. Требуется долгая проверка. «М» находится где-то посередине списка.

– Боюсь, у нас нет номера его телефона, – наконец сказала женщина.

Они проверили закрытые базы данных частных детективов в поисках людей с фамилией Маккенн в Чикаго, надеясь, что им каким-то образом удастся его опознать. Однако и здесь их подстерегала неудача – они обнаружили сотни людей с такой фамилией, как и предполагал Ричер, учитывая этнические корни миграции. Возможно, их Маккенн и находился в этом длинном списке, но найти его не представлялось возможным. Он спрятался, как песчинка на пляже.

Потом они проверили расписание авиарейсов. Оно оказалось весьма солидным. Из международного аэропорта Лос-Анджелеса в международный аэропорт О’Хара летало огромное количество самолетов, особенно в дневные часы, что было вполне понятно. Так люди могли попасть домой в удобное время, хотя для этого им приходилось пересечь два часовых пояса на восток. А если вылететь позже, то многим гарантирована бессонница.

Большинство крупных компаний брали за билеты одинаковые суммы, вплоть до цента, поэтому Чан выбрала «Американ эйрлайнс» – у нее имелась золотая карта – и сделала заказ по телефону. Так надежнее, сказала она, и можно получить хорошие места.

Ричер убрал зубную щетку в карман, а она сложила вещи в чемодан, вместе с расческой, компьютером и зарядными устройствами к нему и телефону.

И застегнула «молнию».

– Пошли? – спросила Чан.

Ричер кивнул.

– Давай найдем такси.

Глава

30

Они вышли из мотеля, заморгали на ярком солнце и отправились в офис, чтобы вернуть ключ. Портье разволновался из-за их раннего ухода и сначала высказал опасение, что им не понравился номер, а после того, как они его успокоили, решил, что они воспользовались мотелем для короткого свидания, и огорчился еще сильнее. Ричер сказал, что у них резко изменились планы, никаких проблем, просто бизнес, но понял, что имел в виду портье. Их волосы все еще были влажными после душа, а тела испускали сияние, как после ядерного взрыва.

На противоположной стороне улицы они увидели такси, Ричер свистнул и махнул рукой, как в прошлый раз; такси неспешно развернулось и остановилось так, что ручка двери оказалась на уровне бедра Джека. Водитель открыл багажник и вышел, чтобы помочь уложить чемодан Чан. Это был крупный мужчина в рубашке с коротким рукавом; руки его бугрились мускулами, нос слегка искривлен, брови покрыты шрамами. В молодости он был боксером, решил Ричер, или ему просто не везло. Мужчина поднял чемодан так, словно тот ничего не весил, и поставил его в багажник. Чан скользнула внутрь по виниловому сиденью, Ричер устроился рядом. Таксист сел за руль и перехватил взгляд Ричера в зеркале.

– В международный аэропорт Лос-Анджелеса, – сказал Ричер. – Местные линии.

Водитель осторожно тронулся и поехал вперед под косыми мигающими лучами яркого солнца, оставляя слева и справа боковые улицы, к бульвару Санта-Моника и дальше на юго-запад к шоссе 405.

На этот раз мужчина в выглаженных джинсах и с уложенными волосами не стал дожидаться, когда зазвонит телефон. Он хотел поскорее узнать новости, поэтому сам набрал номер своего агента.

– Все сделано? – спросил он.

– Не беспокойтесь, проблема будет решена, – ответил агент.

– Значит, еще нет?

– Еще нет.

– Но Хэкетт находился совсем рядом.

– Давайте каждый будет заниматься тем, что он умеет делать лучше всего, ладно? Два трупа в мотеле в Западном Голливуде – это катастрофа. Там к подобным вещам относятся очень серьезно. Не пройдет и минуты, как на месте появится десяток патрульных машин. Они поручат расследование четырем детективам. Об убийстве сообщат в вечерних новостях. Хэкетт не может так рисковать. Он должен иметь возможность продолжать работать.

– И когда он все сделает?

– Верьте мне, они не сядут в самолет.

Как и всегда, 405-е шоссе было забито машинами, однако они двигались. В три ряда, сохраняя скорость, яркие цвета, чистая краска, блестящий хром, яростно сверкающее солнце, рыжевато-коричневые холмы в качестве фона, ровное покрытие. Чан полностью открыла окно со своей стороны, впустив в машину теплый ветерок, который тут же подхватил ее распущенные волосы. Футболка на ее плечах, где лежали волосы, оставалась влажной. Таксист вел машину четко и аккуратно, не делая лишних движений. Автомобиль шел ровно, по правой линии, вместе с потоком. Автострада здесь, как и повсюду в Лос-Анджелесе, была идеальной, и они могли не опасаться, что опоздают на свой рейс.

Ричер сидел, откинувшись на спинку, – он все еще находился в расслабленном и удовлетворенном состоянии, Чан выглядела так же.

– Волонтер библиотеки должен быть местным, не так ли? – сказала она. – Очевидно, он живет где-то неподалеку. И нам не придется рыскать по всему Чикаго.

– Тебе следует проверить, что записал Уэствуд четыре месяца назад, – сказал Ричер. – Нам необходимо знать, что занимало тогда Маккенна. До того, как мы с ним встретимся. Нужно выяснить, что спровоцировало его первый звонок.

Чан достала телефон и при помощи больших пальцев стала искать сайт «Лос-Анджелес таймс». Сотовая связь работала медленнее, чем беспроводной Интернет, но, в конце концов, она нашла что требовалось.

– Ровно четыре месяца назад? – уточнила Мишель. – Или мы можем предположить, что он начал раньше?

– Хорошая мысль, – сказал Ричер. – Если Маккенн помешан на Интернете, он в состоянии найти все, что угодно. Но список статей, которые написал Уэствуд за всю свою жизнь, нам не поможет. Попробуй промежуток в три месяца. То есть четыре, пять и шесть месяцев назад.

Чан активировала собственную поисковую систему, напечатала Уэствуд – и получила массу информации о людях с такой же фамилией, живущих в Лос-Анджелесе. Тогда она изменила критерии поиска и набрала Эшли Уэствуд в кавычках – и получила более конкретный результат. Справа появилась врезка с фотографией и биографией журналиста. Снимок был сделан несколько лет назад, в удачный день. Уэствуд выглядел моложе, волосы и бородка казались более аккуратными и не такими седыми. В биографии говорилось, что он имеет степени выпускника университета по молекулярной биологии и журналистике. Слева высветился список его статей – название и краткое содержание каждой. Сначала шла реклама написанной им истории пшеницы, которая должна была выйти в ближайшее воскресенье. Ниже – отрывок из статьи о черепно-мозговых травмах той, что они видели в спальне Кивера в Оклахома-Сити.

Чан стала прокручивать назад список статей и пропустила восемь, что соответствовало четырем месяцам. Уэствуд печатал около двух статей в месяц; каждая получалась довольно длинной – очевидно, он всякий раз тщательно изучал вопрос. С точки зрения гражданских, это было легче, чем добывать уголь в шахте или работать врачом на машине «Скорой помощи», но, по мнению Ричера, очень даже непросто. Он никогда не писал ничего длиннее рапорта о проведенной операции. Обычно тот получался достаточно коротким, и Джеку не приходилось тщательно все изучать, не говоря уже о том, чтобы заниматься публицистикой.

Первой шла статья о выращивании экологически чистых продуктов. Фрукты, овощи и основные зерновые культуры. Заголовок был провокационным, а в кратком изложении намекалось на то, что крупный агробизнес подрывает саму идею, – чтобы поднять цены, не прикладывая особых усилий. Двумя неделями раньше Уэствуд писал о песчанках. Точнее, о древних песчанках, если судить по заголовку. Видимо, появились исследования, доказывающие, что в средневековой Европе разносчиками бубонной чумы были не блохи на крысах, как считалось прежде, а гигантские песчанки из Азии.

Между тем движение стало замедляться – во всяком случае, на правой полосе. На средней и дальней полосах машины двигались с прежней скоростью и начали их обгонять. Однако водитель не перестроился.

Чан продолжала просматривать список публикаций. Вслед за песчанками она обнаружила статью пятимесячной давности об изменении климата. В заголовке утверждалось, что уровень океанов повышается, а в кратком содержании говорилось, что геометрия фракталов показывает, что для построения дамбы Восточного побережья потребуется больше бетона, чем человечество использовало когда-либо.

– Все пишут про изменение климата, – сказала Чан. – Маккенн выбрал Уэствуда не из-за этой статьи.

– Согласен, – сказал Ричер.

Дальше шел материал о Невидимой сети. Или об Интернете и поисковых машинах. То есть о тех сайтах, которые нельзя найти с помощью обычных поисковых машин. Затем – статья о пчелах. Очевидно, пчелы вымирают по всему миру, а без них зерновые культуры не будут опылены, и человечество ждет голод. Но это намного больше, чем двести человек. Сейчас Ричер вполне мог видеть двести человек в окно, потому что движение замедлилось еще сильнее. Такси по-прежнему находилось на правой полосе. Средняя и левая продолжали ехать немного быстрее.

Со стороны Чан с такси поравнялся черный «Линкольн» и некоторое время ехал рядом. Впереди возник свободный промежуток. Боковое стекло «Линкольна» опустилось, и Ричер успел заметить лицо парня, повернувшегося в их сторону. На долю секунды у него возникла абсурдная мысль, что водитель «Линкольна» хочет что-то им сказать, но в следующее мгновение произошло неизбежное. «Линкольн» находился на средней полосе, но двигался со скоростью автомобилей на правой, водитель ехавшего за ним маленького красного купе отвлекся и врезался в его задний бампер. Разность скоростей была невелика, не более пяти или десяти миль в час, но «Линкольн» прыгнул вперед, и голова пассажира ударилась о подушку заднего сиденья, а потом дернулась вперед в полном соответствии с законами Ньютона – инерции, действия и противодействия. Ричера впечатлили пришедшие в действие силы. И он тут же подумал, что, возможно, травма от внезапного резкого движения головы и шеи – дело серьезное.

«Линкольн» ушел вперед, заняв освободившееся впереди пространство, ни один из автомобилей не начал торможения – оба не получили видимых повреждений. Очевидно, бамперы оказались достаточно надежными.

На дороге не возникло никакой суматохи. Никто не начал сигналить, никто не показывал средние пальцы. В общем, обычный день на автостраде Лос-Анджелеса.

Движение на правой полосе замедлилось еще сильнее. Через несколько секунд «Линкольн» и красный купе исчезли из вида. Левая полоса двигалась еще быстрее.

– Почему вы не уходите влево? – спросил Ричер, наклонившись вперед.

Водитель бросил на него взгляд в зеркало.

– Скоро все равно будет пробка.

– Так почему же не поехать быстрее и не попытаться ее избежать?

– Это история про зайца и черепаху, друг мой.

Чан положила руку на плечо Ричера и потянула его назад.

– Пусть он занимается тем, что умеет делать. Ты ведь не слишком хорошо водишь машину, помнишь?

Она снова взялась за телефон. Последняя статья в выбранном ими трехмесячном периоде была об океанском коридоре, параллельном Западному побережью, от Калифорнии до Орегона, которым пользовались большие белые акулы во время сезонных миграций. Не проблема для большинства людей, за исключением француза, предложившего воспользоваться им, чтобы пересечь Тихий океан, стартовав в Японии. Ночью он собирался спать на сопровождавшей его лодке и плыть к своей цели по восемь часов в день. Очевидно, акулы-людоеды были не самой главной его заботой. Сначала ему предстояло преодолеть Северо-Тихоокеанское течение, представлявшее собой медленный тысячемильный водоворот, полный токсичных отходов и прочего мусора.

– Французы безумны, – заметила Чан.

– Моя мать была француженкой, – сказал Ричер.

– А она была безумной?

– Невероятно.

Движение снова замедлилось – все три полосы пропорционально: теперь левая сравнялась по скорости со средней, средняя – с правой, а правая практически стояла на месте. Однако их водитель так и не поменял полосы. Он продолжал тормозить и останавливаться, стартовал и снова тормозил, и они двигались со скоростью пешехода.

Вскоре они поняли, в чем причина.

Сразу после Калвер-Сити, перед Инглвудом, когда до аэропорта оставалось совсем немного, таксист свернул с автострады на узкий съезд, ведущий к заброшенному ремонтному заводу. Колеса машины зашуршали по щебеночному покрытию, усыпанному мусором. Они ехали по пустой дороге мимо ржавых железных ангаров, потом резко свернули и покатили по разбитому бетону к тупику, где стоял древний склад с косо висящей распахнутой дверью.

Водитель въехал внутрь, в темноту.

Глава

31

Ржавые железные ребра поддерживали крышу, темноту расцвечивал свет, пробивавшийся сквозь сотни мелких дырочек в стенах. Это было просторное помещение, длиной почти в триста футов, практически пустое, если не считать сваленного грудами непонятного оборудования и железного лома, с бетонным полом, в некоторых местах гладким, в других с пятнами машинного масла. Повсюду валялись ржавые обломки и голубиные перья. Хруст мусора под колесами и шум выхлопной трубы казались невероятно громкими из-за открытого окна Чан.

Внутри не было людей – во всяком случае, насколько мог видеть Ричер, – и этот факт тут же отметила задняя часть его мозга. Один удар по виску водителя решит проблему. Сильный, ошеломляющий, правой, нанесенный немного вниз. Неожиданный. Без предупреждения. Что должно повредить шею. Ричер сжал руку в кулак и приготовился действовать.

Но в следующее мгновение он расслабился. Таксист ехал вперед медленно, но уверенно и с постоянной скоростью, словно уже проделывал это множество раз.

– Заяц и черепаха, друг мой, – сказал водитель. – Я сэкономил нам двадцать минут.

В дальнем конце склада Ричер увидел такую же распахнутую дверь, и они по растрескавшемуся бетону выехали на яркий свет, миновали еще несколько заброшенных ангаров и вскоре оказались на северной дороге, идущей вдоль периметра международного аэропорта Лос-Анджелеса, сразу за высокой проволочной оградой. Прямо впереди Ричер увидел диспетчерскую вышку, взлетные полосы и рулежные дорожки, припаркованные самолеты и снующие повсюду маленькие грузовички, деловитые и невинные под зависшим высоко в небе сияющим солнцем.

– Строго говоря, мы проникли на чужую территорию, но я работал здесь в те времена, когда это имело значение, и считаю, что у меня есть такое право. Так можно выиграть время – ведь сейчас на основной трассе огромная пробка. Как и всегда в это время дня. Я теряю несколько долларов на пробеге, но с лихвой отыгрываюсь из-за того, что получаю новый заказ раньше. Мой тайный источник дохода. Знание местности всегда помогает.

Водитель свернул на грузовую дорогу и поехал вдоль еще одной высокой ограды, а еще через десять секунд они оказались посреди множества лимузинов и такси, кативших к терминалам. Через минуту их машина притормозила перед терминалом местных авиалиний, подъехала к тротуару и остановилась. Еще через минуту чемодан Чан был извлечен из багажника, она подняла ручку и приготовилась идти дальше, водитель получил свои деньги и уехал.

Чан получила в автомате тонкие посадочные талоны, и они направились на предполетный досмотр. Однако до него они не дошли, потому что дорогу им преградил мужчина лет сорока, розовая кожа, коренастый, с короткими светлыми волосами. Он был в бежевых брюках из хлопчатобумажного твида и голубой футболке поло под синей курткой. Нечто вроде формы. На шее у него висел жетон, перевернутый обратной стороной.

– Мадам, сэр, я видел, что вы подошли со стороны тротуара.

– Неужели? – спросил Ричер.

– Вы прошли мимо стойки для сдачи багажа и ничего не сдали.

– В самом деле?

– Сэр, у вас нет багажа. Вы ничего не сдали, у вас нет ручной клади. И никаких личных вещей.

– А это проблема?

– Если откровенно, сэр, то да. Это необычное поведение. То, что входит в наш список.

– Чей список?

Мужчина несколько мгновений смотрел на Ричера, потом сообразил, что происходит, опустил взгляд и увидел, что его жетон перевернулся. Он раздраженно фыркнул и поправил жетон. Ричер увидел маленькую фотографию справа, слева буквы ЛАПД, а также несколько строк, которые были слишком мелкими, чтобы он смог их прочитать.

– Контртерроризм, – сказал мужчина.

– Согласен, отсутствие багажа – статистически редкий случай, – сказал Ричер. – Это сразу бросается в глаза. Однако я не понимаю, почему вы делаете негативные выводы.

– Не я устанавливаю правила. Боюсь, вам придется пройти со мной. Обоим.

– Куда? – спросила Чан.