Джек Ричер, или Заставь меня Чайлд Ли

Глава

04

В кафе начался спад активности. Не вызывало сомнений, что время завтрака ранним утром здесь было одним из самых напряженных. Работа на земле так же тяжела, как и военная служба. К их столику подошла официантка, Чан заказала кофе и слоеный пирожок, а Ричер доел свой завтрак.

– И как же частный сыщик вроде вас проводит свое время, если вы не занимаетесь фотографированием в отелях?

– Мы предлагаем целый спектр специальных услуг, – ответила Чан. – Корпоративные расследования, обеспечение безопасности и, разумеется, личная охрана. Круглосуточная. Богатые становятся богаче, а бедные – беднее, и это отлично для нашего бизнеса. Кроме того, мы занимаемся охраной зданий. Плюс советы, проверка личных данных, оценка угроз. И кое-какие расследования.

– Что привело вас сюда?

– У нас в данном районе проходит одна операция.

– Какая?

– Я не имею права о ней говорить.

– Насколько крупная операция?

– У нас тут находится один человек. По крайней мере, я так думала. Меня прислали в качестве подкрепления.

– Когда?

– Я приехала вчера. Сейчас я живу в Сиэтле. Добралась на самолете до ближайшего к этому месту города и взяла в аренду машину. Жуткая была дорога. Такое впечатление, что они тут бесконечные.

– И вашего парня здесь не оказалось.

– Не оказалось, – подтвердила Чан.

– Вы думаете, он уехал на какое-то время и должен вернуться на поезде?

– Надеюсь, что так.

– А что еще может быть? Это больше не Дикий Запад.

– Я знаю. Вероятно, с ним все в порядке. Он живет в Оклахоме и, вполне возможно, отправился туда по какому-то другому делу. Скорее всего, уехал на поезде, из-за дорог, и должен вернуться таким же способом. Он говорил мне, что у него здесь нет машины.

– Вы пытались ему позвонить?

– Я нашла городской телефон в универмаге, – кивнув, ответила Мишель. – Но его домашний номер не отвечает, а мобильный выключен.

– Или вне зоны действия. И тогда получается, что он вовсе не в Оклахоме.

– Может быть, он уехал куда-то в глубь района? Мог он это сделать без машины?

– Вот вы мне и скажите. Это же ваше дело, а не мое.

Чан ничего не ответила, потому что вернулась официантка, и Ричер решил продолжить завтрак, заказав кусок персикового пирога. И еще кофе. У официантки сделался несчастный вид – политика бездонной чашки начала давать трещину.

– Он должен был ввести меня в курс дела, – сообщила Чан.

– Кто? Парень, которого здесь нет? – спросил Ричер.

– Ну, естественно.

– Ввести в курс дела или сообщить последние новости?

– Гораздо больше.

– Итак, чего вы не знаете?

– Его зовут Кивер. Он работает в нашем отделении в Оклахома-Сити. Но мы являемся единой сетью. Я могу узнать, чем он занимается. У него пара серьезных дел, но не здесь.

– Каким образом вы получили задание стать его напарником?

– Я была свободна. Он сам мне позвонил.

– Отсюда?

– Определенно. Выдал точные указания, как сюда добраться. И сказал, что сейчас находится в этом городе.

– Его просьба выглядела обычной?

– Вполне. Протокол был соблюден.

– То есть протокол соблюден, но в его компьютере нет данных по этому делу?

– Совершенно верно.

– И это означает?

– Возможно, дело было не слишком серьезное. Например, услуга другу или что-то бесплатное, и он не захотел обращаться к боссу. В любом случае никаких денег. Так что все по-тихому. Но потом, думаю, дело стало более серьезным. Настолько, что возникла необходимость в поддержке.

– Значит, мелкое дело вдруг стало большим и серьезным? И о чем речь?

– Понятия не имею. Кивер собирался мне рассказать.

– Вообще не знаете?

– Вам какая часть рассказа непонятна? Он работал над каким-то делом, тайно, один, и собирался рассказать мне все, когда я приеду.

– Каким он вам показался по телефону?

– Расслабленным. В основном. Не думаю, что ему нравится этот город.

– Он так сказал?

– Скорее это мое впечатление. Когда он объяснял, как сюда добраться, его голос показался мне извиняющимся, как будто он заманивал меня в какое-то мрачное и очень неприятное место.

Ричер никак не прокомментировал ее слова.

– Думаю, вы, военные, слишком нацелены на конкретные факты, чтобы понимать такой образ мышления, – сказала Чан.

– Нет, я собирался с вами согласиться, – возразил Ричер. – Мне совсем не понравилась лавка, где продают резиновые передники, к тому же сегодня утром за мной всюду таскался какой-то странный паренек. Лет десяти или двенадцати. Не слишком смышленый, полагаю, и робкий. Его заворожил чужак, но он меня опасался. Всякий раз, когда я смотрел в его сторону, норовил спрятаться.

– Не знаю, странно это или печально.

– И у вас вообще нет никакой информации?

– Я жду, когда Кивер расскажет мне, что тут происходит.

– И встречаете поезда, на которых он может приехать.

– Дважды в день.

– Через сколько времени вы сдадитесь?

– Это было грубо.

– Я пошутил. То, что тут происходит, очень похоже на самые неприятные проблемы, возникавшие у меня и, возможно, у вас, когда вы служили патрульным. Сбой в коммуникационной системе. Сообщение не прошло. Так я думаю. Очевидно, потому что здесь нет мобильной связи. Люди уже больше не могут без нее обходиться.

– Я решила подождать еще двадцать четыре часа, – сказала Чан.

– Я уже уеду, – сообщил ей Ричер. – Думаю, сяду на вечерний поезд.

Он оставил Чан в кафе и снова направился к старой дороге, решив осмотреть ту часть города, где еще не побывал. Странного мальчишку Джек больше не видел. Он свернул у ветеринарной лавки, снова изучил левую сторону улицы, все шесть кварталов, но не обнаружил ничего интересного. Дальше двинулся вперед, за город, прошел сто ярдов, потом двести – на случай, если из-за железной дороги центр переместился на восток, оставив на прежних местах напоминания о прошлом. Если Чан права и здесь умерла пожилая женщина, ее могилу с надгробным камнем, возможно, и нельзя увидеть издалека. Вполне может быть, что она не такая уж и заметная – всего лишь плита посреди пшеничного поля и железная оградка высотой в фут или полтора, к которой от обочины ведет узкая тропа скошенной травы.

Но он не обнаружил ни тропинки, ни надгробия, ни железной оградки. И никаких более крупных строений. Или щита, сообщавшего об исторических достопримечательностях. Значит, музея тут тоже не было. Ричер развернулся и зашагал назад, внимательно изучая южный квадрант, квартал за кварталом, начиная с той стороны улицы, что шла с востока на запад за торговыми зданиями и вела прямо к старой дороге. Она практически ничем не отличалась от своего северного соседа, разве что здесь было больше однокомнатных домиков, переделанных в жилые из сараев и гаражей, и меньше лотков с фруктами. И по-прежнему никаких мемориальных памятников или музея. По крайней мере, в тех местах, где им логично было бы находиться. Материнский Приют не всегда стоял на пересечении дорог – крошечная клякса возле бесконечного, прямого пути через прерию. Во всяком случае, до того, как здесь проложили железнодорожные пути. Могила или легенда стали причиной рождения городка; он вырос, точно жемчужина из песчинки.

Однако Ричер так и не нашел ни надгробия, ни музея. Во всяком случае, там, где им следовало быть, – иными словами, на приличном расстоянии от обочины. В таком месте, чтобы появилось ощущение, что ты на экскурсии или отправился в паломничество. То есть примерно на расстоянии современного квартала от дороги.

Джек зашагал дальше, минуя один квартал за другим, так, как делал раньше. Он смотрел на то, что уже видел, – и начинал понимать город, который рассказывал ему о себе, медленно, постепенно, улица за улицей. Материнский Приют являлся торговым центром огромного, разбросанного на больших территориях сельскохозяйственного сообщества. Здесь продавали самую разнообразную технику и громадное количество фермерской продукции. По большей части зерно. Очевидно, пастбища тоже имелись, отсюда соответствующие товары и ветеринарная клиника для крупного скота. И резиновые передники. У некоторых жителей дела шли хорошо, и они покупали сверкающие новые трактора; у других – не слишком, и они чинили дизельные моторы и приклеивали новые подметки к старой обуви.

Обычный город, каких множество.

Стоял конец лета, день был окрашен в золотистые тона, солнышко грело, но не жарило, и Ричер шагал по улицам, радуясь, что не сидит в четырех стенах, пока не сообразил, что второй раз обошел все кварталы и еще раз на все посмотрел.

Но ему так и не удалось обнаружить музей или надгробный камень.

Мальчишки тоже не было видно.

Зато какой-то тип очень странно на него поглядывал.

Глава

05

В конце концов, Ричер оказался в двух кварталах от старой дороги, на улице, параллельной той, что шла с востока на запад, с пятью приличными кварталами на одной стороне и четырьмя на другой. Джек понял, что форма полукруга уже начала его утомлять. На глаза ему попались банк и кредитный союз. А еще маленькие мастерские, где работал всего один человек – заточка режущего инструмента, ремонт двигателей, даже парикмахерская, перед которой стоял светящийся столб. Однако внимание Ричера привлек мужчина, продававший запасные части для нескольких моделей ирригационных машин. Лавочка была совсем маленькая, и хозяин едва помещался за прилавком. Впрочем, природа наградила его приличными размерами. Когда Джек проходил мимо, в глазах у толстяка что-то промелькнуло, и он потянулся вверх и за спину, собираясь что-то достать. Ричер не видел, что, – инерция толкнула его вперед, и он не смог остановиться. Передняя доля его мозга не обратила особого внимания на мужчину, зато задняя громко завопила: «Почему он на меня отреагировал?»

Ничего сложного. Он увидел новое лицо. Чужака. Действовал инстинктивно.

За чем он потянулся? За оружием?

Вряд ли. Случайный прохожий не представляет непосредственной угрозы. И никто не держит бейсбольную биту или старый 45-й, не скрываясь, прямо на стене. Лучше такие вещи прятать под прилавок. К тому же, насколько опасен ирригационный бизнес? Биты и пистолеты гораздо понятнее в барах, винных лавках или аптеках.

В таком случае, за чем он потянулся?

Скорее всего, за телефоном. Старомодный аппарат, который крепится к стене. По большей части на высоте плеч, чтобы было удобно набирать номер. Хозяин лавки потянулся назад, потому что в тесном пространстве за прилавком не мог повернуться.

А почему он решил позвонить? Неужели появление чужака здесь такое необычное явление, что этой новостью необходимо мгновенно поделиться с друзьями?

Может быть, он неожиданно что-то вспомнил. Или ему потребовалось позвонить по делу. Или он собирался отправить какую-то посылку.

Или ему велели звонить, как только он увидит…

Что?

Нового человека, появившегося в городе.

Кто приказал?

Возможно, и странный мальчишка в этом замешан? Может быть, он пытался за ним следить. Между показной робостью и обычной некомпетентностью пролегает очень тонкая линия.

Ричер остановился на площади и повернулся вокруг собственной оси.

Никого.

Он решил, что чашка кофе будет сейчас очень кстати, и направился назад, в кафе. Чан все еще сидела там, за тем же столиком. Было уже позднее утро. Она пересела спиной к углу – как раз на то место, где лежала его рука. Ричер прошел через зал и уселся за соседний столик, рядом с ней, тоже спиной к стене. В основном исключительно по привычке.

– Приятное утро? – спросил он.

– Похоже на воскресный день, когда я училась на первом курсе в колледже, – ответила она. – Никакого мобильного телефона и никаких дел.

– Неужели ваш парень не должен связываться с офисом?

Мишель собралась что-то сказать, но промолчала и принялась оглядывать зал и людей, как будто пыталась сосчитать потенциальных свидетелей неприятного заявления, которое собиралась сделать. Затем улыбнулась непростой и выразительной улыбкой, отважной и одновременно грустной, и немного заговорщической.

– Наверное, я слегка приукрасила нашу ситуацию, – сказала она наконец.

– Каким образом? – поинтересовался Ричер.

– Наш офис в Оклахоме находится в гостевой спальне Кивера. А тот, что в Сиэтле, – в моей. На нашем сайте в Интернете говорится, что у нас повсюду имеются офисы. И это правда. Везде есть ушедший из ФБР агент с гостевой спальней и счетами, которые требуется оплачивать. Мы не многоуровневая организация. Иными словами, у нас нет группы поддержки. И Киверу не перед кем отчитываться.

– Но он работает над серьезными делами.

– Мы отлично справляемся. Но это бизнес. Экономия – ключ ко всему. И хороший веб-сайт. Никто не знает, кто ты такой в действительности.

– И какое дело он мог взять в качестве дополнительного к вашим обычным?

– Я об этом думала. Ничего корпоративного. Мелких корпоративных дел не бывает. Некоторые из них все равно что лицензия на печатанье денег. Поверьте мне: они мгновенно отправляются в компьютер. Все равно что получить золотую звезду. Значит, речь о частном клиенте, который платит наличными или выписывает чек. Ничего противозаконного, скорее всего, но, вероятно, нечто скучное и, возможно, слегка безумное.

– Но Киверу потребовалась помощь.

– Я уже говорила, все началось с какого-то мелкого дела, которое превратилось в крупное.

– Или безумная часть перестала быть безумной.

– А может, как раз наоборот, стала еще безумнее.

Подошла официантка, и Ричер приступил к своей второй бездонной чашке за день. Он заплатил вперед, когда вошел, сумму, превышавшую в четыре раза ту, что стояла в чеке. Ему нравился кофе и нравилась официантка.

– А как прошло ваше утро? – спросила Чан.

– Я не смог найти могилу пожилой женщины или какие-нибудь сведения про ребенка, – ответил Ричер.

– Вы думаете, что то или другое все еще здесь?

– Уверен. Тут полно места. Они не стали бы класть асфальт на чью-то могилу. И есть где повесить табличку, рассказывающую об истории городка. Таких повсюду полно; они из литого металла, выкрашенного в коричневый цвет. Не знаю, кто их делает. Может, Министерство экологии и природных ресурсов. Но здесь ничего такого нет.

– Вы разговаривали с кем-то из местных?

– Следующий пункт в моем списке.

– Вам следует поговорить с официанткой.

– Профессия обязывает ее давать красивые ответы для рекламы. Заведение получит хорошие оценки и станет популярным среди туристов местом.

– Похоже, пока это не работает.

– Думаете, много народа задает ей вопросы?

– Наверное, пятеро из десяти, – ответила Чан. – Примерно столько туристов побывало здесь за одиннадцать лет. Так что процент довольно высокий – или, наоборот, низкий. Зависит от вашего определения понятия «много».

В этот момент официантка направилась к их столику, чтобы приступить к ритуалу наполнения бездонной чашки, и Чан спросила:

– А почему ваш город называется Материнский Приют?

Официантка остановилась, перенесла вес на одно бедро, как обычно делают уставшие женщины, и кофейник застыл в воздухе, на уровне ее талии. У нее было красное лицо и волосы цвета созревшей на полях пшеницы, лет тридцать пять или пятьдесят, худая, с возрастом постепенно набирающая вес, или, наоборот, полная, но похудевшая от тяжелой работы; определить наверняка не получалось. Она явно обрадовалась передышке, к тому же Ричер навечно стал ее лучшим другом из-за щедрых чаевых, и еще потому что ей задали нормальный, а не дурацкий или обидный вопрос.

– Мне нравится думать, что благородный сын, живущий в каком-то далеком городе, построил для своей мамочки загородный дом, где она могла бы поселиться на старости лет, в благодарность за все, что она для него сделала, – сказала официантка. – Потом появились лавки, чтобы продавать ей то, в чем она нуждалась, и еще дома. И скоро вырос город.

– Это официальная версия? – спросил Ричер.

– Милый, я понятия не имею, – заявила официантка. – Я из Миссисипи. До сих пор не понимаю, как я тут застряла. Вам нужно спросить у бармена – он, по крайней мере, родился в этом штате.

И она умчалась, как вечно делают официантки.

– Это был красивый ответ для рекламы? – спросила Чан.

Ричер кивнул.

– Однако творческий, а не маркетинговый. Ей нужно рассказывать посетителям эту историю или писать сценарии для кино. Я видел один такой фильм. По телевизору в мотеле, его показывали днем.

– Спросим у бармена?

Ричер посмотрел в сторону стойки. Бармен был занят.

– Сначала я попробую поговорить с кем-нибудь из обычных жителей. Видел парочку кандидатов, когда гулял. Потом найду местечко, чтобы вздремнуть. Или схожу подстригусь. Может, мы с вами встретимся на вокзале в семь часов. Кивер сойдет с поезда, а я в него сяду.

– Даже несмотря на то, что вы так и не узнали историю названия города?

– Не так уж это и важно. По крайней мере, не стоит того, чтобы здесь оставаться. Я приму свою версию или вашу. Зависит от того, какое у меня будет настроение.

Чан промолчала в ответ, поэтому Ричер допил кофе, выскользнул из-за стола и зашагал к выходу. Выйдя наружу, он обнаружил, что солнце по-прежнему согревает землю. Следующие в списке. Обычные жители. Начиная с продавца запасных частей для ирригационных систем.

Глава

06

Хозяин лавки по-прежнему торчал за прилавком. Двух футов свободного пространства ему явно не хватало. Он был примерно одного с Ричером роста и веса, только весь какой-то распухший и бесформенный, в рубашке размером с цирковой шатер; место для ремня, на котором держались штаны, нашлось невероятно низко, под животом, похожим на литавры. Дополняли картину бледное лицо и бесцветные волосы.

За его правым плечом висел телефонный аппарат. Не древняя модель с диском и закрученным проводом, а обычный современный, беспроводной, с трубкой на рычаге и базой, привинченной к стене рядом. Так что вполне можно было не глядя протянуть руку за спину и нажать на кнопку быстрого набора. На базе имелось пластиковое окошко с ячейками для десяти номеров. Пять было подписано, пять – нет. Подписанные явно относились к тому, что продавал хозяин лавки: техническая помощь или телефоны других магазинов и ремонтной службы.

– Я могу вам помочь? – спросил здоровяк.

– Мы с вами уже встречались? – задал свой вопрос Ричер.

– Уверен, что нет. Я бы обязательно вас запомнил.

– Однако когда я прошел мимо вашего магазина в первый раз, вы так подскочили на месте, что чудом не ударились головой о потолок. Интересно, почему?

– Я узнал вас по старым фотографиям.

– Каким фотографиям?

– Пенсильванский университет, восемьдесят шестой год.

– Пенсильванский университет не для моих мозгов.

– Вы играли в футбол. Я вас узнал; вы тот самый полузащитник, о котором тогда много говорили и писали во всех спортивных газетах. В те времена я не пропускал ни одного матча и очень внимательно следил за новостями. По правде, и сейчас слежу. Разумеется, вы стали старше, прошу прощения за эти слова.

– Вы позвонили?

– Когда?

– Когда я проходил мимо.

– С какой стати мне звонить?

– Я видел, как вы протянули руку к телефону.

– Может, он зазвонил в тот момент. Знаете, он вообще не замолкает. Людям требуются самые разные вещи.

Ричер кивнул. Мог он услышать звонок с улицы? Скорее всего, нет. Дверь была закрыта, телефон электронный, с регулируемой громкостью звука, которую, вполне возможно, специально убавили, чтобы она не раздражала в маленьком пространстве лавки. Да еще совсем рядом с ухом хозяина. Особенно если покупатели звонят постоянно.

– Какова ваша теория касательно того, почему ваш город так называется? – спросил Ричер.

– Моя… что? – переспросил толстяк.

– Почему город называется Материнский Приют?

– Честное слово, сэр, я не имею ни малейшего понятия. Повсюду можно встретить странные названия. Не только у нас.

– Я вас ни в чем не обвиняю. Меня интересует, откуда взялось это имя. История.

– Я ничего такого не слышал.

Ричер снова кивнул и сказал:

– Хорошего вам дня.

– И вам, сэр. И поздравляю с тем, что вы снова в форме, если мне будет позволительно это сказать.

Ричер с трудом выбрался из лавки и несколько мгновений стоял, греясь в теплых лучах солнца.

Он побеседовал еще с двенадцатью торговцами; всего получилось тринадцать, и, таким образом, у него имелось четырнадцать причин, по которым городок получил свое имя – включая предположение официантки. Впрочем, мнения разошлись, а у восьмерых опрашиваемых его вообще не было – они просто пожимали плечами и непонимающе или с вызовом смотрели на Джека. У нас по всей стране можно встретить странные названия. С какой стати выделять Материнский Приют, особенно когда есть города Почему, Почему-бы-и-Нет, Катастрофа, Оригинальный, Санта-Клаус, Без-Имени, а также Скукота, Сыротрясение, Правда, Последствия, Брови Мартышки и О’кей. И еще: Обычный, Пирожок, Жабья Ловушка и Сладкие Губы.

Остальные шесть мнений представляли собой вариации сказки, выданной официанткой. Плюс его собственное предположение и то, что сказала Чан. Люди шли от названия и придумывали красивые легенды, чтобы его объяснить. И никаких неопровержимых фактов. Никто не знал про могилу с надгробным камнем, музей или мемориальную доску. Никто не слышал историй, которые любят рассказывать старики.

Ричер шагал назад по широкой улице и размышлял, что делать дальше: вздремнуть или подстричься.

Хозяин лавки запасных частей позвонил первым. Он сказал, что мастерски провел разговор, использовав старый надежный трюк про футбол. Этой уловке его научили много лет назад: выбери отличную студенческую команду и удачный для нее год, и большинство парней будут так польщены, что забудут о подозрениях. В течение часа еще три торговца сделали точно такой же доклад. Только без футбола. Но в целом картина не вызывала сомнений. Одноглазый клерк из отеля принял все звонки, постарался запомнить детали, сразу же набрал телефонный номер, а когда ему ответили, доложил:

– Они решили зайти со стороны названия. Крупный парень болтается по всему городу, задает вопросы.

В трубке прозвучал пластиковый треск, ровный, благозвучный, успокаивающий. Клерк сказал:

– Хорошо, конечно.

Но уверенности в его голосе не было. А потом он повесил трубку.

Парикмахерская оказалась совсем маленькой, с двумя креслами и одним мастером. Он был старым, но руки у него не дрожали. Он побрил Ричера, потом приложил к его лицу горячее полотенце, а после подстриг – коротко по бокам и сзади, и немного длиннее наверху. Волосы у Ричера все еще были того же цвета, что и раньше. Они немного поредели, но совсем чуть-чуть. Усилия старика парикмахера дали прекрасный результат. Джек посмотрел на себя в зеркало и увидел там чистого, выбритого, делового себя. Парикмахер попросил одиннадцать долларов за свою работу, и Ричер посчитал цену вполне разумной.

Затем он прошел назад по широкой площади и перед мотелем заметил садовый стул, который мимолетно видел утром, одинокий и несчастный, стоявший прямо посреди дорожки. Белый пластик. Ричер взял его и поставил сбоку на траву, рядом с оградой, чтобы тот никому не мешал. Потом подвинул его ногой, чтобы на сиденье падало солнце, сел, откинулся на спинку и закрыл глаза, наслаждаясь теплом. Через некоторое время он заснул, прямо на улице, в чудный летний день, что по его представлениям было вторым в списке мест, где хорошо спать.

Глава

07

Ричер пришел на вокзал на целый час раньше, в шесть вечера, – частично из-за того, что солнце начало клониться к горизонту, и больше не осталось мест, где можно было бы погреться, а еще потому, что он любил приходить заранее, чтобы иметь возможность осмотреться, даже если речь шла о том, чтобы просто сесть в поезд.

Элеваторы стояли неподвижно, безмолвные и, судя по всему, пустые, дожидаясь нового урожая. Громадный склад тоже был закрыт. Рельсы окутывала тишина. Фонари уже зажглись, хотя сумерки еще не спустились; впрочем, до них оставалось совсем немного. «А потом наступит ночь», – подумал Ричер.

Он обнаружил, что крошечное здание вокзала открыто, но там пусто. Внутренняя отделка из дерева напоминала пряничный домик, его множество раз перекрашивали, подновляя обычную для официальных учреждений кремовую краску. Пахло там, как пахнет в деревянных строениях на закате после долгого жаркого дня, – душно, пыльно и пропечено солнцем.

Сводчатая билетная касса была совсем маленькой и невероятно уютной, с круглым отверстием в стекле, чтобы разговаривать с кассиром. Изнутри окошко закрывала коричневая в складочку занавеска, сделанная из какого-то примитивного винила, на которой висела табличка с надписью «Закрыто», выведенной золотой краской.

В конце короткого коридора Ричер обнаружил зал ожидания со столом, на котором лежали газеты шестидневной давности. С потолка свисали стеклянные шары с молочного цвета лампочками, но выключателя Ричер не нашел. Около двери, там, где ей и следовало быть, имелась табличка с прикрепленной к ней скотчем надписью: «Если вам нужен свет, обратитесь в кассу».

Скамейки, которым, по представлениям Ричера, исполнилось лет сто, произвели на него впечатление – из красного дерева, жесткие, с прямыми спинками, лишь слегка приспособленные для сидения, отполированные до блеска годами использования. Ричер выбрал понравившееся ему место и сел. Оказалось удобнее, чем он думал, несмотря на пуританскую форму. Столяр прекрасно сделал свою работу. Впрочем, может быть, само дерево перестало сопротивляться, сдалось и научилось обнимать людей разного размера, веса и температуры. Скамейки в буквальном смысле долгое время подвергались обработке паром и давлением, совсем как в промышленном производстве, только очень медленно. Ричеру стало интересно, возможно ли такое с красным деревом, отличающимся невероятной твердостью. Ответа он не знал.

Он сидел не шевелясь.

Снаружи начало темнеть, и соответственно внутри тоже. Если вам нужен свет, обратитесь в кассу. Джек сидел в полумраке и смотрел в окно, решив, что Чан стоит где-то в тени здания. Как в тот раз, когда он вышел из поезда. Ричер хотел было пойти и отыскать ее. Только вот зачем? Он не собирался произносить длинную серьезную речь, а пять минут пустого разговора ничего не изменят. Джек путешествовал, переезжал с места на место, встречался с людьми и расставался с ними. Он к этому привык. Обычное дело. Он решил, что, когда пойдет к поезду, просто помашет ей рукой. Впрочем, она к этому времени будет занята разговором с Кивером – слушать его, спрашивать, где он болтался…