Самый честный робот Саломатов Андрей

Глава 18

Пока Цицерон перебегал на другую сторону реки, похитители успели скрыться за воротами Главного города. Они проскочили мимо готовых к бою пехотинцев, и строй за ними тут же сомкнулся.

Еще издалека Цицерон заметил, что через центральные ворота в город войти невозможно. Три ряда тимиукских пехотинцев растянулись более чем на километр в ширину. Они стояли плечом к плечу, тускло поблескивая начищенными медными доспехами. Передние ряды пехотинцев были вооружены пращами и копьями, а через каждые десять метров перед строем парами стояли мощные катапульты.

Робот сообразил, что попасть в красную кнопку выключателя ему могут и небольшим камешком, пущенным из пращи, и легким копьем, и уж тем более булыжником. Поэтому он слегка наклонил голову, закрыл манипулятором самое уязвимое место на груди и двинулся прямо на войско. Когда до первого ряда пехоты оставалось метров сто, Цицерон включил мигалку с сиреной и бросился на тимиуков. При этом он устрашающе размахивал свободным манипулятором и гудел:

– Уйди! За-дав-лю!

Остановил Цицерона сильный удар в голову. Огромный булыжник срезал мигалку, как будто ее и не было. По шеренгам пехотинцев пронесся рев одобрения, а Цицерон, быстро оправившись от удара, отошел назад. Сделал он это вовремя: оба фланга, гремя оружием, вместе с машинами подтягивались ближе к центру.

Если бы удар булыжником пришелся чуть ниже, робот остался бы лежать на подступах к городу. Цицерон понял, что против такого противника лобовой атакой он ничего не добьется: и Алешу не спасет, и сам погибнет. Единственно правильным сейчас было выйти из зоны обстрела и попытаться обмануть противника. Так Цицерон и поступил. Едва он отошел на безопасное расстояние, как тут же на место, где он только что стоял, градом посыпались камни.

До темноты оставалось не более часа. Оранжевое солнце, словно гигантская начищенная медаль, висело над самым лесом, отчего верхушки деревьев казались отлитыми из золота. До ближайших деревьев было несколько километров, но Цицерон решил идти именно туда, чтобы дождаться темноты, а потом при тусклом свете ночного светила обмануть тимиуков и пробраться в Главный город с другой стороны.

Он очень быстро побежал вдоль берега реки, надеясь сбить тимиуков с толку и увести войско за собой. Но опытные в военном деле тимиуки не собирались уходить от центральных ворот. Они лишь послали вслед за роботом небольшой, хорошо вооруженный отряд пехотинцев.

Может, тимиуки и не планировали догонять Цицерона, или робот бежал слишком быстро, во всяком случае, через некоторое время Цицерон заметил, что сильно оторвался от преследователей.

Огибая злополучный город по кривой, он все время оборачивался и на бегу бормотал:

– Если они будут мучить Алешу, я уничтожу свою мирную программу, и тогда им придется очень плохо. Но если я уничтожу свою мирную программу, я уничтожу самого себя. А если я уничтожу самого себя, то не смогу помочь Алеше. Что же это делается? Я, правнук допотопной бронемашины и микрокалькулятора, крюком не трону своего собрата, даже если это сломанный трехколесный велосипед. А эти так называемые разумные существа охотятся друг на друга, воюют, издеваются над своими пленниками. Почему? И ведь не от трубиранов они произошли, а от обезьян. Мартышки такие безобидные, пока ходят без штанов. Да и тимиуки не очень агрессивные, если поодиночке. С одним поговоришь – нормальный гомо сапиенс. И накормит, и поможет. А в толпе почему-то все как один мучители и троглодиты.

Хоть выключи, не понимаю.

Цицерон миновал небольшой лесок и неказистую тимиукскую деревеньку на живописном косогоре. Обогнул круглое, как блюдце, деревенское озерцо, перелез через два глубоких оврага и вскоре убедился, что посланный за ним отряд безнадежно отстал. А потом и солнце закатилось за горизонт, и на планету опустилась короткая тимиукская ночь.

У Цицерона был целый час времени, чтобы в темноте незаметно проникнуть в город. Решив, что отряд уже никак не сможет ему помешать, он взял сильно влево и быстро побежал туда, где на фоне ультрамаринового неба чернели стены и высокие шпили башен. Грохот от его тяжелой поступи в ночной тишине разносился на несколько километров, и робот перешел с бега на быстрый шаг. После этого он включил ночное зрение, поискал городские ворота и, не разбирая дороги, направился к ним.

– Никогда не думал, что мне придется носиться по какой-то дикой планете и спасать мальчика, – на ходу гудел робот. – Насколько я разбираюсь в собственной начинке, в моей программе этого нет… – И тут Цицерона будто осенило.

Он встал как вкопанный и пробормотал:

– А почему же тогда я это делаю? Я, грузчик высшего разряда, грузоподъемностью пять тонн, вместо того чтобы носить и складывать в пирамиды ящики, бегаю от мелких шестиногих тимиуков и ищу Алешу. Что-то здесь явно не так. Может, я уже и не грузовой робот, а какой-нибудь спасательный? А может, я и не робот вовсе? Вернусь домой, надо будет это как следует обмозговать. – Цицерон продолжил путь, но мысль эта еще не раз посещала его железную голову.

Наконец Цицерон добрался до городской стены и нашел ворота, которые никем не охранялись. Очевидно, у Великого Полководца не хватило солдат, чтобы окружить столицу сплошным кольцом. А может, тимиуки не предполагали такого развития событий и собрали все силы у центрального входа.

Стараясь не шуметь, Цицерон осторожно прошел вдоль стены и заглянул в темную арку ворот. Ночная улица была совершенно пуста и напоминала длинный коридор, ограниченный с обеих сторон глиняными заборами.

– Есть тут кто? – тихо спросил он, и его густой бас эхом прокатился по спящим дворам.

Ответа не было, и робот проследовал дальше, но сразу за аркой его остановил сильный удар дубиной по голове. От удара голова Цицерона загудела как колокол, а вслед за этим на робота со стены посыпались притаившиеся охранники. Пытаясь свалить гиганта, они облепили его как мухи.

– А вот это уже самое настоящее хамство, – возмущенно прогудел Цицерон. Единственное, что он мог сделать, это сорвать двух тимиуков с плеч и откинуть их подальше от себя. Но солдат было слишком много. Один из них очень удачно прыгнул роботу на грудь и, сам не зная того, нажал ногой на красную кнопку. Фотоэлементы у Цицерона тут же потухли, он застыл на месте с поднятыми манипуляторами и от первого сильного толчка с грохотом упал на землю.

Ликованию тимиуков не было предела. Они скакали рядом с поверженным врагом, потрясали оружием и вразнобой пели победный марш тимиукских воинов.

Кроме солдат у ворот собралось и много городских жителей. Как только Цицерон выключился и упал, они повылазили из своих укрытий и домов, зажгли факелы и плотным кольцом окружили железного пришельца. Женщины от страха охали и прятались за своих мужей, отцы поднимали детей, чтобы те могли получше рассмотреть невиданное чудо, а дети повизгивали от удивления и восторга и кидали в Цицерона все, что оказывалось у них в руках.

– Р-р-разойдись! – кричал старший охранник. – Железный громила умер. Завтра мы сделаем из него чучело и поставим на центральной площади. Тогда и насмотритесь на него. А пока – все по домам.

Но расходиться никто не собирался. Этот балаган продолжался всю ночь, а когда взошло маленькое солнце, отряд тимиуков подкатил к воротам города большую телегу для перевозки робота.

Грузили Цицерона не менее двух десятков солдат. Столько же горожан крутились вокруг и предлагали свою помощь. Каждому хотелось дотронуться до механического инопланетянина, постучать по нему палкой или кулаком и заглянуть в потухшие глаза. Тимиуки мешали друг другу, ссорились из-за места, толкались и лезли вперед. Поэтому на погрузку Цицерона у них ушло больше часа.

Даже самая большая тимиукская телега не вместила робота-гиганта.

Огромные ноги Цицерона волочились по булыжной мостовой, и от этого на улице стоял грохот, будто по ней катили с десяток пустых металлических бочек. Но еще больше шума производили сами горожане.

Громкими криками они будили всех, кто в это время спал, и вскоре на улицы города высыпало почти все население. Горожане запрудили улицы, и солдатам пришлось разгонять мешавших продвижению зевак.

– Немедленно р-р-разойтись! – до хрипоты орал старший охранник. – Кто не подчинится, будет арестован!

Солдаты орудовали короткими дубинками, но это мало помогало. На передних горожан напирали задние и не давали им уйти с прохода. С другой стороны их пытались оттеснить солдаты. Такие непроходимые пробки образовывались через каждые сто метров, поэтому продвигались охранники с черепашьей скоростью.

История о том, кто такой пришелец и как его поймали, быстро обрастала фантастическими подробностями. Один тимиук, сидя на заборе, рассказывал своим домочадцам, что железные громилы питаются тимиукскими детьми и священными трубиранами. Другой оратор собрал в своем дворе целую толпу.

– Я сам видел, – кричал он, – как это чудовище схватило двух наших доблестных солдат, дыхнуло на них огнем, а потом сунуло себе в пасть. Если бы не один гвардеец, оно поджарило и сожрало бы нас всех. Этот герой прочитал заклинание против железных дьяволов и прыгнул на монстра. Тут чудовище и окочурилось.

– Говорят, вчера с неба их упало целых сто штук, – крикнул кто-то из толпы.

– Это вчера сто, а сегодня в горах нашли еще двести штук, – поправил его сосед. – Как все попадают, так и пойдут войной на Главный город.

– Ну ничего, теперь-то мы знаем, как их побеждать, – успокоил толпу оратор. – От заклинания они сразу валятся замертво. Нам останется только сложить их в штабеля, и каждый житель страны получит свою долю железа.

Телега под Цицероном давно уже угрожающе скрипела, деревянные колеса разболтались до того, что солдатам приходилось придерживать их руками. Старший охранник послал вперед несколько тимиуков за новой подводой на тот случай, если эта не выдержит веса гиганта. Едва посланные солдаты отправились выполнять поручение, как телега издала прощальный треск и робот с грохотом свалился на мостовую.

К тому времени как подвезли еще одну телегу, ночь закончилась, и над страной взошло солнце. И снова под пение солдат и восторженные вопли горожан Цицерона долго грузили, а затем так же долго везли к центральной площади, где процессию уже ждал Великий Полководец.

Правитель страны появился в окружении свиты на специально оборудованном для подобных выходов помосте. Он бесстрастно наблюдал, как процессия въехала на запруженную тимиуками площадь, и, когда робота подвезли к помосту, принял величественную позу и обратился к своему народу с речью:

– Жители Главного города, граждане моей великой страны, – громко начал он и указал пальцем на Цицерона. – Этот железный двуногий пришелец отныне будет стоять в тронном зале моего дворца. Его поставят там в назидание тем непрошеным гостям, которые прилетают к нам с неба и без разрешения селятся на наших землях. Я прикажу приковать его цепями к стене напротив трона, и каждый из вас, получив специальное разрешение, сможет прийти и посмотреть на железного пленника. А сейчас расходитесь по домам и занимайтесь своими делами. Надеюсь, каждого из вас ждут обильный вкусный завтрак и работа.

Тимиуки расходились медленно и неохотно. Они разбивались на небольшие кучки и оживленно обсуждали редкое событие. Если бы робот услышал те нелепые байки, которые тимиуки рассказывали о нем, он включился бы без всякой кнопки и хохотал до колик в железном животе. Но охрана отогнала от ворот столпившихся зевак и увезла Цицерона в крепость по тому самому пути, которым незадолго до него проследовали Алеша и мимикр.

Как и пообещал Великий Полководец, Цицерона поставили напротив трона на ноги, вбили в стену четыре железных штыря с кольцами на концах и приковали тяжелыми цепями. Великий Полководец при этом расхаживал со своей свитой и родственниками рядом и со страхом думал, каких бед мог бы натворить такой огромный металлический солдат, если бы не его загадочная смерть. Когда роботу надевали на руки цепи, он приказал привести старшего охранника, уселся на трон и спросил:

– А теперь расскажи, почему умер этот гигант?

– О величайший из великих полководцев, – начал охранник. – Прости мне мою нескромность, но железного пришельца убил я – твой покорный слуга, который вот уже много лет служит тебе охранником.

– Я тебя понял, – перебил его Великий Полководец. – С сегодняшнего дня ты не просто старший охранник. Я назначаю тебя начальником охраны крепостных ворот.

Тимиук бросился к своему правителю, поцеловал ему руку и запричитал:

– О щедрейший и справедливейший из великих полководцев, благодарю тебя за высочайшую честь, которую ты оказал мне.

– Ну хватит, хватит, – отняв руку, сказал Великий Полководец. – Ты лучше расскажи, как ты это сделал. Не может быть, чтобы такого великана можно было одолеть голыми руками, копьем или пращой.

– Ты абсолютно прав, о величайший из великих полководцев, – ответил охранник. – Когда этот громила вошел в ворота, я прочитал заклинание и ударил его дубиной по голове. Затем я прыгнул к нему на плечи, обхватил за шею и попытался повалить на землю. Он отчаянно сопротивлялся, схватил меня своими страшными руками, но заклинание уже начало действовать. Железный человек не мог сдвинуться с места и стоял как вкопанный. Тогда я еще раз прочитал заклинание прямо ему в ухо. Тут он совсем остолбенел, его светящиеся дьявольские глаза потухли, и я уже спокойно опрокинул его на спину.

– Потом ты сходишь к моему писцу и продиктуешь заклинание, – приказал Великий Полководец. – А другое заклинание, чтобы оживить его, ты знаешь?

– Прости мне мою смелость, о величайший из величайших полководцев, но, по-моему, этого не стоит делать. Это очень сильный и опасный пришелец.

– Я обойдусь без твоих советов, – раздраженно сказал правитель. – Так знаешь или нет?

– Пока что не знаю, – испуганно ответил охранник. – Но я могу узнать, о величайший из величайших полководцев. У меня есть один знакомый заклинатель.

– Хорошо. Чтобы завтра к вечеру это заклинание было у моего писца. Если твои заклинания не будут действовать, я прикажу бросить тебя священному трубирану или отправлю в подземный лабиринт к скалапоту. За твои заслуги я позволю тебе самому выбрать наказание. Ты свободен.

– Слушаюсь, о щедрейший и справедливейший из всех величайших полководцев, – с изменившимся от страха лицом ответил охранник.

Из тронного зала новоиспеченный начальник охраны крепостных ворот вышел обливаясь потом. Едва за ним закрылись двери, он обхватил голову руками и в отчаянии забормотал:

– Что я наделал! Что я наделал! Сам сунул голову в пасть трубирану! Вырвать бы мой поганый язык, чтобы не врал и не хвастал.

А Великий Полководец в это время отпустил работников и встал напротив Цицерона. Могучая фигура робота вызывала в нем священный трепет, и правитель подумал, как было бы хорошо с помощью заклинаний научиться управлять этим гигантом. Тогда он смог бы завоевать две соседние страны и стать императором целого континента.

Глава 19

Скалапот лежал у самой решетки и пытался перегрызть капроновые путы. Он, как собака, мотал головой, глухо ворчал, но шнур все время попадал между огромных острых зубов, и скалапот от этого страшно злился.

– Крепитесь, уважаемые коллеги, – крикнул Туу-Пань из-за решетки. – Я сейчас попробую расшевелить это глупое животное. – Он поднял увесистый булыжник и швырнул скалапоту в спину. Зверь даже не обернулся. Он лишь мотнул головой и с шумом выдохнул воздух.

– В голову надо, в голову, – крикнул Тулес.

Туу-Пань бросил еще один камень, попал в гребень и жалобно сообщил:

– Я не могу в голову, уважаемые коллеги. Он же живое существо. Ему будет больно.

– Больно будет нам, когда он начнет рвать нас на части, – возмутился Тулес.

– Да, я понимаю, – с тоской в голосе ответил Туу-Пань. – Попробую еще раз.

– Отойдите, – неожиданно вмешался тимиук. Он отодвинул в сторону жалостливого биолога и что было сил швырнул камень скалапоту в голову. Булыжник попал точно в глаз. От страшной боли зверь взревел, тяжело поднялся на лапы и в прыжке сильно боднул решетку.

Бревна заходили ходуном, сверху посыпались камни, но решетка выдержала удар. При этом морда скалапота застряла в лазе, а костяной гребень глубоко вошел в верхнее поперечное бревно.

– Ура! Он попался! – радостно закричал тимиук. – Скалапот застрял.

– Чему вы радуетесь? – крикнул Тулес. – Он же перегородил проход. Теперь нам надо его вытаскивать.

Скалапот попытался было освободиться, подался назад, но у него ничего не получилось. Измученный долгой погоней, ослабевший от голода, он прикладывал колоссальные усилия, жалобно мычал, но ловушка крепко держала его. От его частых рывков бревна ходили ходуном, и было похоже, что решетка продержится недолго.

Алексей Александрович с Тулесом осторожно приблизились к скалапоту сзади. Тулес фамильярно похлопал застрявшее животное по ляжке и достал из кармана перочинный нож.

– Придется освобождать зверя, – сказал он. – Со спутанными лапами сам он не справится. Вон как веревки намотались. Поэтому он и не уходит от решетки.

– Что ж, давайте попробуем, – пожал плечами Алексей Александрович и похлопал животное по другой ляжке. Скалапот, словно почувствовав, что решается его судьба, на некоторое время затих.

– Я предлагаю рискнуть, – задумчиво проговорил Тулес. – Срезаем веревки и тут же забираемся к нему на спину. Уверен, вам никогда не приходилось выступать в роли погонщика скалапота. Если он захочет нас задавить и повалится на левый бок, мы с вами перепрыгнем на правый и соответственно наоборот. Вы готовы?

– А что нам остается делать? – ответил Алексей Александрович. – Думаете, сидя на нем, мы за уши вытянем его из лаза?

– Я не думаю, я надеюсь, – проговорил Тулес и по очереди разрезал шнуры на одной из задних лап зверя.

– Уважаемые коллеги, что вы собираетесь делать? – прильнув лицом к решетке, обеспокоенно спросил Туу-Пань.

– Мы хотим выйти на волю, уважаемый Туу-Пань, – ответил Тулес, освобождая вторую лапу. – А вам я рекомендую на всякий случай отойти подальше. Решетка сильно расшаталась. Если скалапот доломает ее, он может броситься вперед. Попытайтесь найти выход из лабиринта и ждите нас в безопасном месте. А мы догоним вас верхом на скалапоте. И поторопитесь.

Тимиук с Дариндой последовали совету Тулеса и побежали вперед, но Туу-Пань не сдвинулся с места.

– Нет, – тихо сказал он. – Больше я вас не брошу ни на минуту. Я остаюсь здесь. Или вместе выйдем на свободу, или…

– Перестаньте говорить ерунду, глубокоуважаемый коллега, – раздраженно сказал Тулес. – Куда вы побежите, если зверь вырвется?

– Никуда, – развел руками толстый биолог. – Я поеду на нем вместе с вами. – После этих слов Туу-Пань влез по поперечным брусьям как можно выше и, переборов в себе страх, осторожно наступил на огромную морду скалапота. Пощупав ее ногой, он перебрался на макушку, обеими руками крепко обнял костяной гребень и зажмурился. Скалапот от такой наглости и бессильной злобы протяжно заревел и так тряхнул решетку, что снизу отвалился еще один брус.

– Эй! Эй! – закричал Тулес. – Осторожно! Мы еще не освободили зверя и не влезли на него. – Тулес поспешил разрезать путы еще на одной лапе и приказал Алексею Александровичу забираться на спину скалапоту. – На передних придется оставить веревки, – стараясь перекричать рев животного, крикнул он. – Я не смогу их разрезать. Слишком опасно.

Освободив наконец четыре лапы, Тулес на всякий случай прихватил с собой большой кусок шнура и полез наверх за своим другом. Ученые с обезьяньей проворностью забрались на шею гиганту. Тулес уселся поудобнее между двумя огромными шипами, схватил скалапота за уши, пришпорил его пятками и изо всех сил закричал:

– Поше-е-ол вперед! Вывезешь на поверхность, возьму к себе на работу.

Взбеленившийся зверь взбрыкнул, как молодой необъезженный рысак, попятился, а затем рванулся вперед. Решетка затрещала, поперечные брусья посыпались как спички, а на головы спасателям полетели мелкие камни и песок.

– Потолок может обрушиться, – закрываясь рукой от камней, крикнул Алексей Александрович.

– Ничего, – обернувшись, ответил Тулес. – Через несколько тысяч лет нас обнаружат цивилизованные тимиукские археологи. Они решат, что скалапоты в это время были обыкновенными домашними животными. А мы – просто интернациональная группа первобытных земледельцев, которые ехали на нем пахать землю, но нас случайно завалило камнями. Может, кто-то даже защитит на этом материале диссертацию.

– Перебирайтесь к нам, – крикнул Алексей Александрович Туу-Паню, который по-прежнему сидел на макушке скалапота.

Зверь яростно мотал головой, пытаясь избавиться от седока, а толстый биолог судорожно вцепился в гребень и от страха потерял дар речи.

Тогда, держась за шипы как за частокол, Алексей Александрович сделал пару шагов вперед и схватил Туу-Паня за воротник комбинезона. От его прикосновения толстяк вздрогнул и от страха чуть не разжал руки.

А скалапот тем временем, обдирая бока об оставшиеся бревна, неудержимо рвался на свободу. От тяжелой отчаянной борьбы зверь заметно ослабел. Он топтался на месте и продолжал мотать головой, затрудняя неуклюжему Туу-Паню путь на спину.

Наконец Алексею Александровичу удалось перетянуть коллегу к себе. При этом Туу-Пань не переставал бормотать:

– Боже мой! Боже мой! Я думал, мне конец! Еще минута, и я свалился бы прямо под нос этому хищнику.

– Ничего, ничего, уважаемый коллега, – попытался успокоить его Тулес. – Он у нас еще под седлом ходить будет.

– Вернусь домой, – громко сказал Алексей Александрович, – устроюсь работать в цирк. Буду скакать по арене верхом на амурском тигре. Думаю, после скалапота тигр мне покажется безобидным котенком.

– А может, оставим его здесь? – устраиваясь между шипами, спросил Туу-Пань. – Скалапот застрял, проход свободен.

– Нет, – ответил Тулес, который в этот момент пытался накинуть петлю на морду скалапота. – Мы не знаем, что там впереди. Вдруг такая же решетка. А в тоннеле мы на него не заберемся. Сожрет. Так что только вперед, к новым свершениям!

В очередной раз бросив петлю, Тулес сумел накинуть на морду скалапота своеобразную уздечку. Затем он пришпорил зверя, тот рванулся вперед и порвал оставшиеся путы на передних лапах. И тут же освободившееся животное тяжелым галопом рванулось в тоннель.

Правда, очень скоро скалапот замедлил бег. Дорога пошла вверх, подъем становился все круче, и через несколько минут, задыхаясь, хищник остановился. Он устало скреб лапами по каменному полу, пытался освободиться от уздечки, но Тулес все время держал вожжи натянутыми.

Большая стая птериксов с криками пронеслась над головами спасателей. Их было так много, что некоторые зацепили крыльями Туу-Паня и Алексея Александровича, которые сидели выше Тулеса.

– Опять эти злобные птички! – закричал Туу-Пань, отмахиваясь от птериксов. – Кстати, уважаемый коллега, если мы не знаем, есть ли впереди выход, нам туда нельзя ехать на скалапоте. Там же тимиук с Дариндой.

Тулес повернулся к толстяку и, загадочно улыбаясь, ответил:

– Теперь можно. Неужели вы думаете, что я гнал бы этого симпатичного людоеда вперед, если бы не был уверен в их безопасности?

– Что, впереди выход? – радостно воскликнул Алексей Александрович, перекрикивая мычание скалапота.

– Пока не знаю, – не переставая улыбаться, ответил Тулес. – Но наших друзей я ему съесть не позволю.

– Будет он вас спрашивать, – разочарованно проговорил Алексей Александрович. – Думаете, вы удержите его этой веревкой? Он просто разинет пасть – и шнур тут же лопнет.

– Нет, не лопнет, – ответил Тулес. – Приподнимите-ка свои уважаемые зады и соблаговолите посмотреть вперед.

Алексей Александрович с Туу-Панем поднялись на ноги и, соблюдая осторожность, выглянули из-за шипов. То, что они увидели, сильно рассмешило Алешиного папу и поразило толстяка. Скалапот стоял, высоко задрав морду. Правый конец капронового шнура Тулес умудрился крепко привязать к правому уху животного, а левый – к левому. Благодаря этому всякий раз, когда хищник пытался опустить морду, он рисковал оторвать себе оба уха.

– Так вот почему он так обиженно ревет, – смеясь, сказал Алексей Александрович. – Попался, голубчик.

– Вы – гений, уважаемый коллега! – с восхищением проговорил Туу-Пань. – Я преклоняюсь перед вашим талантом укротителя гигантских хищников. Тогда, может, отпустим его? Он больше для нас не опасен. Зачем мучить животное?

– Это мы его мучаем? – возмущенно спросил Тулес. – Он два дня гонял нас по лабиринту, хотел сожрать. К тому же, если мы отпустим его с веревкой, он или оборвет себе уши, или умрет с голоду. А если отпустить его без веревки, он нас сожрет.

– Да, – поддержал друга Алексей Александрович. – Впереди может оказаться еще одна решетка, и без него мы не справимся. Отработает – отпустим.

– А если выход открыт, мы торжественно выедем из лабиринта на скалапоте, – сказал Тулес. – Думаю, мы первые на этой планете, кому удалось оседлать такого зверя. Жаль, что никто этого не увидит и не оценит. Ну хотя бы покажем солнце этому циклопическому кроту.

Скалапот медленно, но все же продвигался вверх по тоннелю. За это время он так наревелся, что почти потерял голос и теперь лишь хрипло дышал да иногда обреченно постанывал. Спасатели сочувственно похлопывали его по спине, а Тулес примирительно говорил ему в ухо:

– Влип, дурачок. И кого ты собирался сожрать? Да если бы тебе это удалось, ты бы потом всю жизнь маялся от изжоги. Правда, у тебя ничего не могло получиться, потому что в твоей огромной башке слюны больше, чем мозгов. Ну иди, иди, бедолага.

Неожиданно ученые услышали далекий голос тимиука:

– Здесь дверь! Дверь! Она закрыта!

– Ну вот, уважаемый коллега, видите, там дверь, – обратился Алексей Александрович к Туу-Паню. – И как бы мы ее открыли голыми руками?

– Да я, собственно, не против, уважаемый Алексей Александрович, – ответил Туу-Пань. – Пусть зверушка поработает. В конце концов, мы с вами тоже вкалываем по двенадцать часов в сутки, и ничего, живем.

Подъем стал менее крутым, скалапот пошел быстрее, и снова биологи услышали испуганный голос тимиука:

– Не ходите сюда! Дверь заперта! Лучше бросьте меня на съедение священному трубирану!

– У вас есть с собой священный трубиран? – обернувшись к друзьям, в шутку спросил Тулес.

– Нет, – удивленно пожал плечами Туу-Пань.

– Простите, но мы не захватили священного трубирана, – закричал Тулес бывшим пленникам. – Не бойтесь. Скалапот больше не опасен.

В этот момент слабый луч фонаря выхватил из темноты мечущегося тимиука. Он со смертельным ужасом смотрел на приближающегося хищника и отступал назад.

– А где наша дама? – спросил Тулес.

– Здесь. Я здесь, – подала голос Даринда, но, кроме тимиука, спасатели никого не увидели.

– Очень хорошо, – крикнул Тулес. – Попытайтесь прошмыгнуть мимо скалапота. Сейчас ему не до вас. Как видите, наш друг разглядывает узор на потолке, а я его направляю. Когда окажетесь сзади, тут же влезайте на животное. Будем таранить дверь.

Еще немного пометавшись, тимиук наконец решился. Он прижался к стенке, съежился, как будто хотел пролезть в игольное ушко, и медленно-медленно, не спуская глаз с чудовищных лап зверя, пополз вдоль каменной стены.

Когда скалапот добрался до массивной двери, тимиук с Дариндой были подняты наверх и успокоены Туу-Панем. Вся команда в ожидании освобождения замерла. Алексей Александрович с толстым биологом стояли по разные стороны гребня и с волнением наблюдали, как скалапот приближается к вожделенной двери. Сильно волновался и Тулес. Теперь, когда все находились в относительной безопасности, нужно было отвязать морду скалапота от ушей, иначе зверю нечем будет таранить дверь.

– Ну, людоед наш дорогой, покажи, на что ты способен, – обрезав веревки, сказал Тулес. – Выручай старых друзей.

– Думаете, он сумасшедший и станет портить свою физиономию ради нашего спасения? – с сомнением спросил Алексей Александрович.

– А что ему остается делать? – не очень уверенно ответил Тулес. – Для него это единственный способ избавиться от нас. Надеюсь, он воспользуется шансом.

Скалапот остановился на небольшой площадке за два метра до преграды и, задрав морду, громко замычал.

– Слушайте меня внимательно, – обратился Тулес к команде. – На счет «три» все вы подпрыгиваете повыше и с криком бьете животное пятками по спине. Поскольку у нашей дамы пяток нет, я советую ей покрепче вцепиться в гребень. Из последних сил скалапот может прыгнуть как кузнечик. Всем все понятно?

Друзья ответили нестройным хором, приготовились, и Тулес начал считать:

– Раз… Два… Три!

Все, кроме Даринды, высоко подпрыгнули, ударили пятками зверя по спине и заорали. А Тулес нагнулся к скалапоту и так сильно рявкнул зверю в самое ухо, что ошалевший хищник от ужаса рванулся вперед, врезался в дверь и легко вышиб ее, как будто она была сделана из картона.

– Ур-р-ра! – закричали спасатели, и только Тулес, разглядев что-то сквозь клубы пыли, озадаченно проговорил:

– Куда это мы попали?

Глава 20

Фуго просочился в щель, очутился в длинном коридоре и, не зная, куда идти дальше, остановился. Коридоры были освещены горящими факелами, воткнутыми в стенные ниши, и расходились в трех направлениях. Фуго попытался вспомнить, откуда они подошли к двери, но у него ничего не вышло.

«Если направо, – про себя рассуждал мимикр, – я пойду вдоль тронного зала. Налево – то же самое. Кажется, там апартаменты Великого Полководца. Значит, прямо». Не прячась, он побежал мимо закрытых дверей и отходящих в обе стороны коридорчиков. Добежав до конца, Фуго вынужден был повернуть. Здесь он уперся в лестницу, которая вела на второй этаж.

– Черт бы побрал эти ненормальные дворцы, – тихонько выругался Фуго. – По-моему, самая удобная квартира – это контейнер, в котором перевозят одежду. А если туда положить пару подушек, то с ним не сравнится никакой дворец. – Не переставая бурчать, мимикр поспешил назад. – А если подушки не ватные, а пуховые и рядом лежат несколько спелых ромбодаб…

Когда до тронного зала оставалось несколько метров, двери вдруг распахнулись, и два дюжих тимиука выволокли оттуда охранника, который принес сюда Алешу и Фуго. Мимикр моментально прилип к стене, размазался по ней и замер.

Тимиуки потащили вяло сопротивляющегося охранника направо, и Фуго незаметно последовал за ними. Он не сомневался, что солдаты направляются к выходу, и боялся одного: что за это время Цицерон мог пойти напролом, попасть под жестокий обстрел и погибнуть у центральных ворот города.

Дойдя до конца коридора, солдаты повернули направо и начали спускаться вниз по ступенькам.

«Мы вроде бы на первом этаже, – запаниковал Фуго. – Мы же никуда не поднимались. Какого черта они тащат его вниз?» Он заметался по коридору, ткнулся в закрытую дверь, но поворот здесь был только один, и мимикр последовал за тимиуками.

– У меня большая семья, – жалобно бормотал на ходу бывший охранник.

– Раньше надо было думать о семье, – грубо ответил ему один из солдат. – Тебе еще повезло: священный трубиран уже поужинал. Так что живи до утра. Завтракает священный трубиран на восходе большого солнца. Успеешь и выспаться и помолиться.

– А может, вы меня отпустите? – с надеждой спросил бывший охранник. – Великому Полководцу скажете, что приказ выполнен, а я вас отблагодарю. Все отдам, что у меня есть. Дом, землю. Все будет ваше.

– Кажется, он пытается нас подкупить, – сказал один солдат.

– Я бы на его месте сделал то же самое, – ответил второй. – Лучше быть живым и бездомным, чем мертвым в желудке у священного трубирана.

– Вы согласны? – не веря своим ушам, обрадовался пленник.

– А с другой стороны, – продолжил солдат, – если кто-нибудь узнает о взятке, священному трубирану бросят нас. Его увидят соседи, расскажут, что он продал дом, и нас разоблачат. Нет, лучше довольствоваться тем, что есть, чем получить взятку и попасть в брюхо священному трубирану.

– Ты очень мудро рассудил, – согласился второй солдат. – Всех взяток все равно не возьмешь, а жизнь одна.

Они спустились на этаж ниже и поволокли бывшего охранника по такому же длинному коридору. Мимикр держался в нескольких шагах от них и хорошо слышал каждое слово.

– Никто не узнает об этом! – в отчаянии уговаривал конвойных пленник. – Я больше не появлюсь в городе! Моя жена все продаст и ночью вручит вам деньги.

– Да, жалко парня, – не обращая внимания на вопли бывшего охранника, сказал солдат. – Вот ведь не повезло. Моя бы воля, я бы его отпустил. Но жизнь дается нам всего один раз, и я хочу прожить ее так, чтобы потом не было мучительно больно за один-единственный глупый поступок.

Тимиуки остановились у боковой двери, открыли ее и впихнули провинившегося охранника в тюремную камеру.

– Ты посиди здесь, а мы пока подумаем, – сказал солдат и, захлопнув дверь, закрыл ее на засов.

Конвойные, посмеиваясь, прошли мимо мимикра, который распластался по стене, и быстро удалились из коридора. Когда их шаги стихли, Фуго отлепился от стены, принял привычную для него форму валуна и призадумался. План возник у него еще по дороге в тюремную камеру, но его необходимо было обдумать и обсудить с бывшим охранником.

– Эй, смертничек, – прижавшись к двери, зашептал мимикр в щель. – Ты меня слышишь?

– Кто это? – из-за двери спросил тимиук.

– Это я, тот самый пленник, из-за которого ты сюда попал. У меня к тебе важное дело.

– Чтоб ты сдох! – услышал Фуго. – Чтоб твои родственники до десятого колена рождались с тремя ногами! Чтоб в твоем доме…

– Успокойся, у меня нет дома, – перебил его мимикр и, подумав, добавил: – И ног тоже нет. Так что свои глупые проклятья прибереги для Великого Полководца и вашего священного трубирана. Вообще-то я хотел тебе помочь, выпустить отсюда, но сейчас что-то засомневался. Очень уж ты тупой. Ладно, пойду пожелаю трубирану приятного аппетита.

– Освободить? – быстро проговорил пленник. – Я согласен! Я дам тебе денег.

– Мне не нужны деньги. Я выпущу тебя из камеры, но с одним условием: ты поможешь мне освободить моего друга, которого сам же сюда и притащил.

За дверью на некоторое время воцарилась тишина. Затем тимиук тяжело вздохнул и ответил:

– Хорошо, я согласен. Открывай дверь.

– Не торопись, – сказал Фуго. – Вначале поклянись своими родственниками до десятого колена, что ты это сделаешь, и только потом я открою. А то я вас, тимиуков, знаю: наобещаешь с три короба и сбежишь.

– Эй, – послышался голос из-за соседней двери, – освободи и меня. Я сделаю для тебя все, что скажешь.

– Послушай, выпусти и меня, – услышал Фуго из-за двери напротив. – Я поклянусь родственниками до двадцатого колена. Могу даже поклясться здоровьем Великого Полководца.

– О, да здесь запасы еды для трубирана на целый месяц, – удивился Фуго. – Ладно. Сейчас я не могу всех вас освободить. Вы же расползетесь по дворцу как тараканы. Кого-нибудь увидят, поднимут тревогу, и мы не сможем вызволить моего друга. Обещаю: как только он окажется на свободе, я вернусь и открою вам двери. Так что просите своего товарища, чтобы он поскорее мне помог.

– Тут сидят государственные преступники, – пробурчал бывший охранник в щель.

– Слышали? – громко спросил мимикр. – Он говорит, что все вы – государственные преступники и вас нельзя освобождать.

– А он кто? – зашумели в камерах.

– Чей бы скалапот мычал, а его б молчал. Меня посадили только за то, что я задел тележкой карету Великого Полководца.

– А я вообще не знаю, за что сижу, – раздался голос из дальней камеры. – Кто-то где-то что-то сказал, а арестовали меня.

– Они такие же преступники, как и ты, – сказал Фуго бывшему охраннику. – Видно, арест тебя ничему не научил. Это не они преступники, а ваш Великий Полководец – бандит и живоглот. – В коридоре тут же повисла напряженная тишина. Похоже, такие крамольные речи в стенах дворца не велись со дня его постройки. – Ладно, мы теряем время. Клянись своими родственниками, и пойдем. А то я возьму в помощники кого-нибудь другого.

– Клянусь, – моментально выпалил приговоренный тимиук. – Клянусь всеми своими предками до десятого колена.

Мимикр с трудом отодвинул тяжелый засов и на всякий случай распластался по стене. Тимиук открыл дверь, осторожно высунулся и шепотом спросил:

– Эй, ты где?

– Здесь. Я здесь. Давай выходи, – ответил мимикр, но охранник вдруг нырнул опять в камеру, захлопнул дверь и громко забормотал:

– Там никого нет! Это дух! Злой дух убитого трубирана!

Фуго принял прежний вид, подкатился к двери и раскрыл ее настежь.

– Вот он я. Видишь? Никакой я не дух.

– Да иди же ты, – зашумели в соседних камерах.

– Он что, сумасшедший? – послышалось из камеры напротив. – Его отпускают, а он не идет. Мне даже если мертвец откроет дверь, я его расцелую.

Наконец, мимикр с бывшим охранником закрыли дверь и двинулись по коридору. На втором этаже они перебежками добрались до двери в тронный зал. Фуго остановился и шепотом спросил:

– Куда дальше?

– Только через тронный зал, – трясясь от страха, ответил тимиук. – Там сейчас никого нет. Ты иди первым.

Фуго подкатился к двери, на несколько секунд замер и прислушался. В зале стояла гробовая тишина. Тогда он медленно потянул на себя ручку и заглянул внутрь. Сквозняк тут же прогулялся по горящим факелам, и на стенах заплясали красные отблески и тени. Убедившись, что там никого нет, мимикр проник в святая святых тимиукского государства – тронный зал Великого Полководца.