Остановите музыку Риз Екатерина

– Эффектно, – поправил он и рассмеялся. Но все-таки отпустил от себя, правда, попросил: – Возвращайся быстрее.

Как же, жди.

В коридоре ее догнала Илона и с усмешкой сказала:

– Вадька на тебя запал. И это перед самой свадьбой. Чую, что-то будет.

– Что будет? Нужен он мне.

– Нин, в нашем городе он почти что принц.

– Вот именно, что почти что. Папенькин сынок. – Она села за свой туалетный столик, навалилась на него и устало вздохнула. Потом взяла влажную салфетку и принялась стирать помаду.

– В зал еще пойдешь?

– Пойду, куда деваться? Только переоденусь.

Платье выбрала ничем непримечательное, даже скромное по здешним меркам, специально из дома принесла. Купила на прошлой неделе, потратив на обновление своего гардероба внушительную сумму, но решив, что это необходимо. Не одалживаться же постоянно у Греты? К тому же, у Греты было свое чувство стиля, от проявления которого частенько хотелось покраснеть.

Вернувшись в зал, Нине, конечно, и в голову не пришло искать общества Вадима. Вышла снова, чтобы Витю не сердить. Покрутилась у бара, игнорируя любопытные взгляды, а потом присела за крайний столик, к Грете, без особого интереса принялась наблюдать за тем, как гости танцуют в середине зала. От женских притворных вскриков и завываний хотелось поморщиться, а наблюдая за тем, как девушки на мужчинах виснут, рассмеяться. Вадим был занят, танцевал со своей брюнеткой, в обнимку, не стесняясь, обхватив ладонями ее ягодицы.

Грета, слегка захмелевшая, потянулась к ней и поцеловала куда-то в ухо.

– Какая же ты, паршивка, талантливая.

– Почему это я паршивка?

Грета потерла ее щеку, будто стирала след от своей помады, но Нина точно знала, что до щеки Грета не дотянулась.

– Это я любя. Порядочные девушки так не танцуют.

– Ну, спасибо тебе.

– Нет, Нин, я серьезно. Это было очень… В общем, ты поняла. Сильно.

Нина кивнула.

– А Вадька поплыл, – Грета ухмыльнулась. – Теперь не уймется, пока ты ему не дашь.

– Уймется. У него вон, уже замена.

– Да брось. Сравнила.

Нина рассмеялась.

– Я лучше?

– Спрашиваешь! Таких, как эта, червонец за пучок. А ты, – Грета погладила ее по голове, – ты у меня талант.

Нина посмотрела на нее и вынесла вердикт.

– Ты напилась.

– Так это же хорошо. Праздник ведь!

– Чужая свадьба.

А Грета вдруг запела:

– Чужая свадьба, чужая свадьба!.. Хорошая песня, жалко слов не помню.

Взгляд Нины вдруг вырвал из толпы фигуру мужчины, того самого, с холодными голубыми глазами, что сидел за столиком Вадима. Он вроде и находился среди множества людей, но словно был один, стоял прямой, как скала, опять пил, но пьяным не выглядел. Разговаривал, хлопнул кого-то по-приятельски по спине и рассмеялся. А Нине вдруг неудобно стало, получается так, что она за ним подглядывает. И вроде бы ей наплевать на всех мужчин в этом зале и на него в частности, у нее без того полно неприятностей, но при взгляде на него странный звон внутри, неприятный и волнующий одновременно.

– Кто это?

– Кто? – тут же ухватилась за ее вопрос Грета.

Нина указала на интересующего ее субъекта, а Грета, проследив за ее взглядом, понимающе усмехнулась.

– А у тебя губа не дура, подруга.

– Грет, я просто спрашиваю.

– Ну конечно, ты просто спрашиваешь, – не поверила Грета, но дальше вредничать не стала. – Это Костя. – Она произнесла это имя так, будто оно само по себе все объясняло. – Они с Вадькой одного поля ягоды, в том смысле, что Костин дед был первым мэром, еще в девяностые, после коммунистов. Хотя, может, это тогда не так называлось? – Она махнула рукой. – Черт бы с ним. В общем, они приятельствуют, не смотря на разницу в возрасте.

– И что, положение деда поддерживает?

– Да нет, ты что, тот умер давно. А Костя у нас сам себе хозяин. И с мэром на «ты», и с сынком его вась-вась, и поговаривают, что с губернатором на короткой ноге. Он застройкой занимается. За последние пять лет ни одного торгового центра без его участия не построили, наверное. В общем, богат, как Кощей Бессмертный.

– И, судя по твоей осведомленности, частый гость здесь, – насмешливо проговорила Нина.

– А что? У нас заведение солидное, абы кого не привечаем. А мужик скучает, денег полно, а бабы дуры.

– Все, да? Как одна?

Грета похлопала ее по руке.

– Я поняла, о чем ты. Но на самом деле дуры. Вот например его жена бывшая, орала, как резанная, что у него жуткий характер. Мол, жмот, бабник и сукин сын. Чего орала? – Грета вроде всерьез призадумалась и пожала плечами. – Вот молчала бы побольше, жила бы, как у Христа за пазухой. Хотя, он ее, кажется, в Париж сослал.

– Хороша ссылка.

– Ага. Нам с тобой, сирым и убогим, только мечтать о таком остается.

Нина усмехнулась в такт своим мыслям. Этого самого Костю разглядывала, а думала почему-то о том, как он со своей женой разводился. Наверняка не так, как они с Пашкой, некрасиво и набегу. Точнее, это Пашка так с ней разводится, не желая оставаться с ней надолго наедине и смотреть в глаза. За этими размышлениями, она разглядывала незнакомого ей мужчину, не понимая, почему он ее вдруг заинтересовал. Хоть он и был достаточно высок и широк в плечах, его фигура казалась тяжеловесной, а бокал виски в большой ладони просто терялся. Но выражение на лице вдумчивое, лоб высокий, губы пухлые, а от его взгляда у нее мороз по коже, от его въедливости. И все это вкупе совсем не делает его красавцем, скорее уж настораживает. Такие типы всегда казались Нине опасными, а количество денег, на которое намекала Грета, и вовсе вычеркивало этого Костю из списка людей, с которыми стоит заводить знакомство. Да и то, что он бабник в глаза бросается, он только что с такой легкостью и простотой сунул банкноту за резинку Илонкиных трусиков, и руку на ее бедре придержал, пока она что-то говорила ему. Нина не сдержала презрительной гримасы, которая, наверное, была странна для женщины, что совсем недавно извивалась на полу перед всеми этими испорченными мужланами. В общем, смотрела на него без всякого одобрения, видела, как он привычным жестом одергивает пиджак дорогого костюма, что время от времени смотрит на часы на запястье, наверняка тоже стоящие баснословных денег, потирает бровь и снова прикладывается к бокалу. Смотрела и не понимала, почему смотрит. Наверное потому, что этот человек олицетворял собой все, что было ей чуждо в этом новом для нее мире. Большие деньги, наглость, стремление прошибить лбом любую стену, в желании добиться своего, отношение к женщинам, и, наверное, к самой жизни. Он даже внешне был не в ее вкусе, она взрослела в кругу танцоров, изящных, натренированных мужчин, которые умели танцевать вальс и ча-ча-ча, она всегда считала такой типаж для себя привлекательным. Подумав об этом, стало смешно, Нина на самом деле усмехнулась, и вдруг поняла, что объект ее наблюдения теперь сам на нее смотрит, поверх бокала. И при этом странно щурится – то ли видит плохо, то ли она кажется ему странной, а возможно и подозрительной.

Нина поспешила отвернуться, хотя понимала, что поступает неправильно, следовало улыбнуться ему, легко и ненавязчиво, как все девушки вокруг улыбались мужчинам, а она, дура такая, от неожиданности поперхнулась, причем ещё до того, как сделала глоток шампанского. Собственным испугом, наверное, и мыслями.

Гретка фыркнула, наблюдая за ней.

– Ты тоже напилась.

– Вот ещё.

– А тогда чего краснеешь? Ты, наверное, первая, кто покраснел в «Тюльпане» за последние десять лет. – Грета рассмеялась. Нина взглянула на неё с укором.

– Ты замолчишь или нет?

Грета прижала пальцы к губам и пообещала:

– Замолчу, замолчу. К тому же, к нам, кажется, кое-кто собирается присоединиться.

Нина оглянулась через плечо, и от досады прикусила нижнюю губу. Двойной подарочек, в виде полупьяного Вадима, паршиво улыбающегося, и обладателя чистого взгляда, Константина, который казался заинтересованным, разглядывая Нину так, как она его несколько минут назад.

– Девчонки, вы чего шепчетесь? – Вадим положил руки на спинки стульев и наклонился к ним. Улыбался паршиво, с явным умыслом, и Нина поднесла бокал к губам, скрывая, как они недовольно кривятся. На соседний стул присел Константин и уставился в её лицо, и теперь уже бокал с шампанским не спасал, Нина не знала, куда глаза деть.

Грета к Вадиму потянулась, тот с готовностью наклонился и получил поцелуй в губы.

– У нас маленькие секреты. А ты заскучал?

– Без тебя.

Нина моргнула, оценив, насколько капризно прозвучал голос великовозрастного дитяти. И отшатнулась от руки Константина, который потянулся через стол, и тюкнул Вадима по лбу.

– Что ты затянул, – без всякого уважения сказал он. – Маменькин сынок. – Руку он убрал, а сам посмотрел на Нину. Она была уверена, что отвернется, но Константин вдруг добавил: – Я так понимаю, что знакомить нас не собираются.

– Она уже все знает, я все про тебя рассказала, – порадовала Грета.

– Боюсь подумать, что именно.

– А чего ты боишься? – Грета потрепала его по щеке. – Я только хорошее, я же тебя люблю.

– Правда? – Константин искренне впечатлился, снова кинул быстрый взгляд на Нину, которая с сосредоточенным видом наблюдала, как бармен за стойкой трясет шейкер, смешивая коктейль.

– Хоть кто-то тебя любит, – буркнул Вадим, провел пальцем по голому плечу Нины, за что получил тычок локтем в бок. Расстроено вздохнул.

Константин поставил на стол пустой бокал из-под виски, на стуле откинулся и даже руки на груди сложил.

– Зато тебя любят все, на полу от женских слез поскользнуться можно.

– Не все, – Вадим кивнул на Нину, – она меня не любит.

Нина фыркнула, а Костя заметил:

– Правильно делает. – И вновь обратился к Нине: – Так что, будем знакомиться? – Протянул ей руку. – Костя.

После секундного замешательства, Нина протянула ему свою.

– Нина.

– Замечательно. – Он чересчур довольно улыбался, разглядывая ее. – Ваш выход, Нина, был украшением вечера. Всё остальное в Вадькином репертуаре – пошло и шумно.

– Эстет хренов. – Вадим тронул Грету за плечо, привлекая ее внимание. – Ты посмотри, уводит у меня женщину моей мечты, на моих глазах, в мой мальчишник, и ещё смеет меня стыдить.

– Мальчики, прекратите.

– А я женщина твоей мечты?

Вадим наклонился к Нине, ей даже пришлось толкнуть его в грудь, чтобы не наглел особо.

– Я сколько тебе уже об этом твержу?

– А будущая жена?

Он забавно причмокнул губами.

– Я ее люблю.

Константин придушенно хохотнул.

– Да уж, бедная девчонка. Подарю-ка я ей на свадьбу хлыст.

– Из секс-шопа? У меня есть, – захохотал Вадим.

Нина глаза закатила, отворачиваясь от него, Грета пальцем Вадиму погрозила, а Константин лишь усмехнулся.

– Тогда куплю подарочный набор транквилизаторов для животных.

Вадим стукнул кулаком по столу.

– «Галерею» хочу.

– Да? – Костя сунул ему под нос фигу. – Хрен тебе.

– Жмот.

Грета взмахнула рукой.

– Началась дележка. Вот так и придёшь к выводу, что если нет денег, то и не надо. – Она поднялась, Костя с насмешкой наблюдал за ней.

– Тебе деньги не нужны?

– Я живу любовью, Костик.

– К Жабе, что ли? Вот ему повезло.

– Иногда ты бываешь таким гадким. Пойдём, Нин, пусть они над златом чахнут вдвоём.

– Девочки, вы куда? – расстроился Вадим, шлёпнувшись на стул Греты, и тут же потянулся к Нине. Успел схватить её за талию, даже носом в её плечо ткнулся, предпринял попытку обнять, но Нина решительно освободилась от его рук и поднялась. Показательно одёрнула на бедрах платье, правда, немного не рассчитала, отступая назад под красноречивым взглядом Вадима, и споткнулась о ногу Константина. Тот услужливо её поддержал, а когда она в панике оглянулась на него через плечо, не улыбнулся, снова с прищуром на неё уставился, отчего у Нины колени дрогнули. Это была мимолетная слабость, а может и испуг, но этого хватило, чтобы четко осознать желание сбежать. И не только от этого мужчины, а вообще из зала и этого заведения. Сегодняшний вечер не был самым приятным в её жизни, это уж точно. И вряд ли она захочет его вскоре повторить.

– Что такое «Галерея»?

Грета удивленно взглянула на неё.

– Новый торговый центр на Спасской. Ну ты что, весь из стекла и с красной крышей. Неужели не видела?

– Видела, – призналась Нина, ощущая странную горечь. – Он ещё не открылся.

– Ну вот, они из-за него уже полгода цапаются. Костик его построил, хотел себе оставить, а Вадьке он приглянулся… Хотя, не понимаю, зачем он ему, если только открыть варьете в центре города. Ты знаешь, что у Вадима раньше казино было? Думаю, он скучает по тем временам.

– Странно, что не он «Тюльпан» открыл.

Грета рассмеялась.

– Думаю, он просто опоздал. – Заметила, что Нина посматривает в сторону кулис и спросила: – Сбежать хочешь?

– Я не сбегаю, я ухожу. Я и без того сегодня задержалась. – Но на всякий случай спросила: – Если что заступишься за меня перед Витей?

Грета надула губы, но все же оттолкнула Нину от себя.

– Иди. Держать тебя бестолку, мне ли не знать?

Нина напоследок окинула взглядом веселящихся людей в зале, невинно улыбнулась Жабе, встретив его взгляд, ещё минуту покрутилась на месте, стараясь не привлекать к себе внимания, а после исчезла за кулисами. В коридоре было темно, безлюдно, и от этого легче дышалось. Как только в гримерку вошла, скинула с ног туфли, присела за туалетный столик, некоторое время разглядывала себя, после чего взяла расческу и принялась усердно расчесывать волосы, распрямляя навитые локоны. Ощущение было такое, будто долгий, наполненный физическим трудом день позади.

– На тебе будто пахали, но этого не видно, – проговорила Нина себе под нос, глядя в зеркало. – За это тебе и платят.

Кинув взгляд на часы, решила поторопиться. Нужно было переодеться и такси вызвать, чтобы попасть домой хотя бы к двум часам ночи. Не хотелось думать о том, каким взглядом её встретит Зинаида Тимофеевна. Ничего, конечно, не скажет, но от её красноречивого прищура попросту коробит, и давать ей деньги с каждым разом всё противнее. Нина не сомневалась, что соседка рассказывает хозяйке квартиры все подробности её жизни, которые ей становятся известны. Недаром на неё на улице косятся с недавних пор.

Смыв макияж, повесила платье в шкаф Греты, всё аккуратно расправила, и взяла футболку, в которой пришла в этот вечер в «Тюльпан». Только голову в вырез сунула, как почувствовала чьё-то присутствие за спиной. Даже не испугалась, среагировала чисто инстинктивно, двинула локтем тому, кто рискнул её схватить, но не преуспела. И хоть за спиной послышался сдавленное оханье, но мужские руки с её тела не исчезли, наоборот, её прижали к стене, навалившись всем телом, и Нина запуталась в футболке, не сразу сумев сдернуть её с головы.

– Отпусти сейчас же, – рыкнула она, прекрасно зная, кто на неё напал. От Вадика так несло «Фаренгейтом» и виски, что спутать его с кем-то было проблематично. Сумела повернуться, чтобы быть к нему лицом, хотела вцепиться в его щёку ногтями, но Вадик уклонился. И при этом разулыбался так, будто она с ним играла, а не пыталась заехать коленом ему в пах.

– Я тебе говорил, что ты красавица? – Он прижался губами к её шее и нахально облапал грудь. Тонкое кружево затрещало, Нина от ярости зарычала и снова попробовала ударить его ногой.

– Вадик, отпусти меня. Я пока по-хорошему тебя прошу.

Он схватил её за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, улыбнулся.

– Давай по-плохому?

– Я убью тебя!

Он её поцеловал, решительно раздвинул языком её губы, и на какие-то полминуты Нина потеряла способность сопротивляться, от привкуса виски даже язык защипало. Не зная, что ещё сделать, стукнула Вадика кулаком между лопаток. Тот дрогнул, но её не отпустил, напротив подхватил её под ягодицы, приподнимая и одновременно прижимая к себе. Нина забрыкалась с новой силой, удивляясь, насколько пьяный в стельку человек может быть силён.

– Убью! – выдохнула она, когда поцелуй прервался.

– Да ладно тебе, я в пятницу женюсь. – Он убрал волосы с её лица, секунду вглядывался, потом сжал ладонью её подбородок и снова поцеловал в губы, крепко. – Я сделаю всё, что ты захочешь. Чего ты хочешь?

– Ты… пьяный сукин сын!

Он принялся целовать её, а Нина в панике обводила взглядом комнату, выискивая подходящее для сопротивления оружие. А сопротивляться было самое время: судя по тому, что творилось у Вадика в штанах, надолго его поцелуи не займут. А потом обвисла у него на руках, глядя на Константина, который зашёл в гримёрку и остановился, наблюдая за происходящим.

– Убери его, – завопила Нина, когда поняла, что его больше занимает процесс, чем желание помочь.

Костя подошёл, взял Вадика за шкирку и оттащил от неё. Нина, оказавшись без поддержки, нелепо съехала по стене на пол, но всё же с интересом наблюдая за тем, как Костя, не церемонясь, выталкивает Вадика за дверь. Тот громко возмущался, но как-то бессвязно, и, кажется, рухнул на пол, как только оказался в коридоре.

– Он пьяный, – сообщил Константин, поворачиваясь к Нине. Сказал это таким тоном, будто это всё объясняло и даже извиняло.

– Он меня чуть не изнасиловал! – Нина уцепилась рукой за стул, чтобы подняться.

– Не смог бы, он слишком пьян.

– Да? Мне лучше знать. – Наконец поднялась, придерживая рукой кружево бюстгальтера, от которого Вадик оторвал бретельку. – Пятьдесят баксов в помойку, – расстроено пробормотала она. – И всё из-за одного идиота.

– С этим спорить не буду. Но это Вадик.

– Мне наплевать, что это Вадик! – Атласный бантик, который скреплял бретельку и кружево чашечки безвольно повис и крепиться обратно никак не желал.

– Протрезвеет, сдери с него моральный ущерб.

– Да пошёл он. – Нина глянула на него через плечо, осознав, что стоит перед незнакомым мужиком в одном белье, причем попорченном. – Отвернись.

Он как-то странно улыбнулся, но спорить не стал, повернулся спиной, хотя Нина расслышала что-то вроде смешка. Она поспешила снять разорванный бюстгальтер и надела футболку и джинсы. – Ты закончила?

– Да. – Вздохнула и потёрла лицо, сердце всё ещё колотилось, а от воспоминания о губах и языке Вадика едва не выворачивало. Но всё же стоило еще вспомнить о благодарности, как никак, а человек ей помог. И даже отвернулся, когда она переодевалась. – Спасибо.

– Не за что. – Костя оглядел её с ног до головы, остановил взгляд на груди, но уже через секунду смотрел ей в глаза, как ни в чем не бывало, абсолютно невинно. Нина поневоле нахмурилась. Взяла сумку.

– Мне нужно идти.

– Ты на машине?

– Такси вызову.

Костя легко отмахнулся, вроде бы делая ей одолжение.

– Я тебя отвезу.

Нина притормозила у двери.

– С какой стати?

– Я всё равно уезжаю.

– Бросаете дружка на финише?

– Он вряд ли заметит моё отсутствие. – Он распахнул перед ней дверь, но Нина продолжала стоять, переполненная подозрением. Костя заинтересованно вздернул бровь. – Что? Я еду домой, могу тебя подвезти. Без всякого умысла. – Голубые глаза смотрели невинно и проникновенно.

– Хорошо, до площади, там я возьму такси. Это быстрее, чем ждать.

– Точно.

Тон был покладистым, взгляд открытым, и это настораживало. Нина отвернулась, собираясь выйти, и тут наткнулась взглядом на зеркало, через него отлично просматривалась вся комната. И помнится, именно в эту сторону отвернулся Костя, когда она попросила его не смотреть и дать ей переодеться. Возмущённо глянула на этого притвору, а тот лишь плечами пожал.

– Ты не просила меня закрывать глаза.

– Как вы все мне надоели, – выдохнула она, не зная, что ещё сказать.

Вадик спал на старом диванчике в коридоре. Подложил под щёку ладонь и похрапывал. Нина отвернулась, не желая смотреть на него, а Константин, кажется, и вовсе его не заметил, прошёл мимо, опередив Нину в дверях. Пропустить её вперёд и не подумал, наверное, пытался показать, что никаких намерений на её счёт не имеет. А Нина уже успела раскаяться в том, что согласилась поехать с ним. Беспокойство подняло голову и принялось нашёптывать, что, по сути, она знать не знает этого субъекта, и садиться ночью в его машину опасно и даже глупо. И его притворное безразличие внушает мало доверия.

У входа в «Тюльпан» ожидала машина, массивный чёрный джип, с работающим двигателем. Нина на всякий случай заглянула в кабину, посмотрела, кто за рулём.

– С водителем? – чуть насмешливо, пряча смятение, спросила она. Константин безразлично пожал плечами, открыл ей заднюю дверь.

– Я не сажусь за руль, когда знаю, что буду пить.

– С ума сойти, – пробормотала она, садясь в машину. Костя поддержал её под локоть, когда она поднималась на ступеньку, но прежде чем Нина успела как-то отреагировать, закрыл дверь. А Нина посмотрела на молодого человека на месте водителя, зачем-то поздоровалась с ним. Костя сел впереди, сказал водителю, что едем до центральной площади, потом взял с приборной доски телефон.

– Кто-нибудь звонил?

– Конечно, Константин Михайлович. Баркович и три раза Лена.

– Три раза? Мы расстались три часа назад.

– Привезли договор по «Строй Альянсу», вы просили сразу сообщить.

– Да, помню. Тогда давай в центр, а потом в офис.

– Константин Михайлович, – вроде бы укоризненно проговорил водитель.

– Я сказал, в офис, Ваня.

Нина, как мышка, сидела на заднем сидении, делала вид, что внимательно смотрит в тонированное окно, чувствуя себя неловко из-за этого разговора. Казалась себе незначительной и практически незаметной, не понимая, как её угораздило оказаться в этом автомобиле. Шикарная машина; салон, отделанный натуральной кожей; мягкие, явно ортопедические сидения, и пахнет в салоне не бензином и не дешёвым ароматизатором, а дорогим одеколоном хозяина. Нина посмотрела на стриженный затылок впереди, осторожно выдохнула, про себя отсчитывая секунды; выглянула в окно, прикидывая, далеко ли еще до центра.

– Может, всё-таки до дома довезти? – спросили её, когда автомобиль остановился у главной городской клумбы.

Нина отрицательно покачала головой и потянула на себя ручку.

– Не нужно. Большое спасибо.

Костя развернулся на сидении, посмотрел на неё.

– За что? – поинтересовался он, усмехаясь.

– За всё, – весомо ответила она и поспешила из машины выйти. Окно впереди открылось, и она посмотрела в лицо Константину. Сложила руки на груди, прикрывая грудь, стерпела изучающий мужской взгляд, понимая, что его заинтересовало. Вне «Тюльпана» она выглядела по-другому, без макияжа, провокационных нарядов и вызывающего взгляда. Константин, наверняка, сейчас вспоминает её сегодняшний выход, и пытается сопоставить танец с тем, как она сейчас выглядит, в затёртых джинсах, не накрашенная и со спортивной сумкой на плече. Чтобы скрыться от его взгляда, обернулась, посмотрела на вереницу такси на обочине. – Я пойду.

– Приятное было знакомство.

Она уже сделала шаг в сторону, оглянулась на него.

– Рада. За себя скажу, что вечер был не слишком удачным.

– Из-за Вадьки? Брось.

– Я сама решу, ладно? До свидания.

Он хмыкнул, разглядывая её на ночной улице.

– Пока. Иди, мы подождём, пока уедешь.

– Зачем?

– Так спокойнее.

Нина пренебрежительно фыркнула, когда до неё дошло, что он так проявляет заботу. Спорить не стала, направилась к такси, приказав себе не оборачиваться. А когда такси разворачивалось, чтобы выехать на дорогу, украдкой глянула в заднее стекло, но увидела лишь габаритные огни джипа на повороте.

В «Тюльпане» Нина появилась только через два дня, после заслуженных выходных. Если можно так считать. Хотя, если бы её кто-нибудь спросил, она бы ответила, что работая стриптизёршей, морально устаёт так, как никогда раньше. Каждый вечер просто выматывает. Домой приходишь и единственное, чего хочется, это забраться с головой под одеяло и ни о чём не думать, а уж тем более не вспоминать и не принимать близко к сердцу. Пределом стал мальчишник Вадика, который её практически наизнанку вывернул, причём в буквальном смысле. До сих пор тошнило при воспоминании о его руках и губах. Вроде бы и не воспринимала Вадика всерьёз, но его приставаний это не отменяло. Одна надежда, что после свадьбы он угомонится, по крайней мере, по отношению к ней, найдёт новый объект страсти. Жену, например. Хотя, надеяться на это вряд ли стоит.

Гретка же только рассмеялась, когда Нина рассказала ей о том, что произошло в гримёрке.

– Вот видишь, он запал на тебя!

– А мне какое до этого дело? Грет, я тебе серьёзно говорю, он меня едва не изнасиловал, вот прямо на этом месте, где я сейчас сижу. Сумасшедший дом какой-то.

– И что ты хочешь? Медаль?

Нина крутанулась на кресле.

– Мне не нужна медаль. Я хочу, чтобы Вадик чем-нибудь заболел в медовый месяц. Чем-то не смертельным, но жутко противным.

– Какая ты злюка.

Нина придвинулась к туалетному столику, открыла косметичку. Грета прикурила, не спуская с неё глаз.

– И всё, ты больше мне ничего не хочешь рассказать?

Нина невинно моргнула.

– Что?

– Например, с кем уехала.

– Уже доложили?

Грета пожала плечами и рассмеялась. Потом махнула рукой, прося её продолжать. Нина сдалась.

– Нечего рассказывать. Он стащил с меня Вадика, потаращился на мою грудь, а потом довёз до площади, где я взяла такси и поехала домой.

– И всё? – Грета недоверчиво прищурилась.