Зачарованный лес Джонс Диана
Diana Wynne Jones
HEXWOOD
Text copyright © Diana Wynne Jones 1993
All rights reserved
This edition is published by arrangement with Laura Cecil and The Van Lear Agency LLC
© А. Шульгат, перевод, 2016
© А. Ломаев, иллюстрация на обложке, 2016
© И. Горбунова, иллюстрации, 2016
© А. Сагалова, примечания, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016
Издательство АЗБУКА®
Часть первая
1
Послание было написано земными письменами, причем нацарапано коряво, расплывчатыми синими чернилами. Вот что в нем говорилось:
Ферма Гексвуд[1]
Среда, 3 марта 1993 г.
Уважаемый управляющий сектаором,
Мы решили, что лучше сразу же написать вам в региональное отделение. У нас тут проблема. Этот псих-служащий, что прозывается Харрисон Скудамор, он пошел и запустил одну из тех старых машин со всеми пломбами Правителей, говорит, будто перевел все компьютеры в режим ручного управления, чтобы это сделать. Когда мы что-то говорим по этому поводу, он оборачивается и отвечает, что ему было скучно, что он только хотел создать лучшую футбольную команду всех времен и народов, ну знаете, король Артур на воротах, Юлий Цезарь, Наполеон полузащитник, да только эта команда на самом деле, он узнал, что машина может это сделать и делает. Беда в том, что у нас нет инструментов или знаний, чтобы эту штуку выключить, и мы не знаем, где ее источник питания, у этой штуки такое поле, что уму непостижимо, и она нас не выпускает отсюда. Очень благодарны будем, если пришлете нам обученного оператора при первой оказии.
Искренне ваш,
У. Мэдден
Мастер по техническому обслуживанию,
Правители Гексвуд
(европейское отделение)
PS Он говорит, что машина работает уже больше месяца.
Управляющий сектором Борас перечитывал письмо, размышляя, не розыгрыш ли это. Этому У. Мэддену вообще не положено знать, куда следует отправлять письма в Организации Правителей. Маленький коричневый конверт попал в головной офис сектора Альбион только благодаря пометке «срочно!». Весь конверт был обляпан штампами филиалов – судя по ним, письмо добиралось сюда минимум две недели.
Управляющий Борас слегка вздрогнул. Машина с пломбами Правителей! Если письмо не розыгрыш, ничего хорошего оно не предвещает.
– Должно быть, кто-то считает это шуткой, – сказал он секретарю. – У них, на Земле, кажется, принято дурачить друг друга первого апреля?
– Но там еще не наступил апрель, – с сомнением ответил секретарь. – Если вы помните, сэр, день, когда вы должны посетить эту американскую конференцию, – завтра, сэр, – двадцатое марта.
– Тогда, вероятно, шутник поторопился с отправкой письма, – с надеждой предположил управляющий Борас.
Как человек, преданный своему делу и истово веривший, что Правители неустанно поддерживают Божественное Равновесие, а также сам выступавший наместником Правителей на Альбионе, он был уверен: ничего по-настоящему плохого случиться не может.
– А что это за штука – ферма Гексвуд?
У секретаря, как обычно, информация была наготове.
– Библиотечный и справочный комплекс, – тут же отозвался он, – спрятанный под поселком неподалеку от Лондона. Я отметил ферму у себя на экране как один из наших ранних объектов. Она находится там уже добрых тысячу двести лет, и раньше, сэр, никаких проблем не случалось.
Управляющий Борас облегченно вздохнул. Библиотеки не представляли никакой опасности. Значит, письмо все-таки фальшивка.
– Сейчас же соедини меня с ними.
Секретарь проверил коды и набрал их на клавиатуре. Экран расцвел россыпью огней; они разрастались – будто кто-то давил пальцами на веки.
– Это еще что? – недовольно спросил управляющий.
– Я не знаю, сэр. Попробую еще раз.
Секретарь отменил звонок и снова набрал код. А потом еще раз. Каждый раз экран заполнял поток разрастающихся световых форм. После третьей попытки цветные кольца выползли за пределы экрана и медленно поплыли вдоль обшитой панелями стены офиса.
Управляющий Борас наклонился к аппарату и поспешно прервал соединение. Еще несколько колец отделились от экрана, потом поблекли. Управляющему эта картина совершенно не понравилась. Что-то не так – уверенность в этом крепла с каждой секундой. Дождавшись, пока экран и стена примут обычный вид, Борас приказал:
– Соедини меня с головным офисом на Земле.
Голос его прозвучал примерно на пол-октавы выше обычного. Откашлявшись, управляющий добавил:
– Рункорн, или как там называется это место. Скажи им, что я требую объяснений. Сейчас же.
К его облегчению, на сей раз все выглядело более-менее как обычно. Рункорн откликнулся устами облаченного в деловой костюм младшего администратора с безупречно причесанными волосами. Судя по всему, администратор крайне встревожился, увидев, что с экрана на него смотрит узкое благородное лицо управляющего сектором, и еще больше забеспокоился, когда управляющий попросил немедленно соединить его с руководителем региона.
– Конечно, управляющий. Уверен, что сэр Джон уже прибыл. Соединяю вас…
– Прежде, чем вы это сделаете, – перебил Борас, – скажите мне, что вам известно о «Ферме Гексвуд».
– «Ферма Гексвуд»? – Похоже, администратор пришел в замешательство. – Э-э… вы хотите сказать… Вы имеете в виду один из наших справочных центров, управляющий? По-моему, один из них и вправду называется как-то так.
– И вы знаете мастера по техническому обслуживанию по имени У. Мэдден? – спросил управляющий.
– Лично я с ним не знаком, управляющий.
Задай ему этот вопрос не Борас, а кто-то другой, младший администратор преисполнился бы негодования. Но сейчас он лишь осторожно заметил:
– Отличная команда – мастера по техническому обслуживанию. Они прекрасно выполняют свои обязанности, поддерживают в порядке все наши механизмы и оснащение инопланетного происхождения, но вы же понимаете, управляющий, я прихожу на работу через несколько часов после того, как они…
– Соедините меня с сэром Джоном, – со вздохом прервал его управляющий.
Сэр Джон Бедфорд был удивлен не меньше, чем младший администратор. Но чем больше вопросов задавал управляющий Борас, тем отчетливее на румяном лице делового человека проступало выражение ужаса.
– «Ферма Гексвуд» не считается особо важной, – обеспокоенно произнес сэр Джон. – Там в основном архивная документация. Конечно, это подразумевает наличие там большого количества засекреченных данных… все ранние документы, объясняющие, почему здесь, на Земле, Организация Правителей держит свою деятельность в тайне… свидетельства о том, что население Земли составили депортированные заключенные, изгнанные мятежники и все в таком духе… Допускаю, что там также хранится некоторое количество устаревших механизмов… но я просто не представляю, как наш служащий мог там с чем-то напортачить. Понимаете, мы управляем фермой посредством одного-единственного служащего, причем достаточно низкой квалификации – его уровень допуска «К»…
– И что значит уровень допуска «К»? – поинтересовался управляющий Борас.
– Это значит, ему должны были сообщить, что «Пр. Гексвуд Интернешнл», по сути дела, – межгалактическая фирма, – объяснил сэр Джон, – но это, пожалуй, и все… возможно, у него даже меньше информации, чем у мастера по обслуживанию с таким же уровнем допуска. Мастера по обслуживанию кое-что узнают за время работы. Это неизбежно. Они посещают каждый из наших секретных объектов раз в месяц, чтобы удостовериться в том, что всё в рабочем состоянии, пополняют хранилища запасами продуктов и так далее. Подозреваю, что некоторые из них знают куда больше, чем им положено, но мы тщательно проверяем их лояльность. Никто из них не сыграл бы с нами такую шутку.
Сэр Джон, решил управляющий Борас, пытается заболтать его, чтобы избежать неприятностей. А чего еще можно ожидать от такой отсталой дыры, как Земля?
– Тогда какое, по-вашему, может быть объяснение?
– Если бы я знал, – развел руками руководитель региона Земля. – Как ни странно, именно сегодня утром на моем столе оказались две жалобы. Одна – от администратора из отделения «Правители Гексвуд Япония», утверждающего, что «Ферма Гексвуд» перестала отвечать на многократные информационные запросы. Другая из нашего брюссельского филиала: они спрашивают, почему сотрудники отдела обслуживания до сих пор не провели осмотр их электростанции.
Руководитель региона уставился на управляющего, а тот на него. Казалось, каждый из них ждет объяснений от собеседника.
– Тот мастер по техобслуживанию должен был доложить мне, – медленно проговорил сэр Джон с оттенком обвинения в голосе.
Управляющий Борас вздохнул:
– А запломбированная машина, очевидно хранящаяся в вашем справочном центре, – это что?
Сэру Джону Бедфорду потребовалось целых пять минут на выяснение этого вопроса. Какой медлительный мир! Борас ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по краю панели управления, а его секретарь не осмеливался заняться каким-либо другим делом.
Наконец сэр Джон снова вернулся на экран:
– Извините, что это отняло столько времени. Все здешние машины, на которых стоят пломбы Правителей, защищены шифрами с высокой степенью безопасности, а в той библиотеке хранится порядка сорока старых машин. Эта машина, управляющий, проходит в наших списках под названием Один Баннус. Вот и все, но я думаю, что речь именно о ней. Все остальные аппараты с пломбами Правителей – в неработающем состоянии. Полагаю, управляющий, дальнейшую информацию об этом Баннусе можно получить в ваших собственных архивах Альбиона. У вас ведь более высокий уровень допуска, чем…
– Спасибо, – перебил его управляющий Борас. Он прервал соединение и приказал секретарю: – Разузнай, Гиральдус[2].
Секретарь уже погрузился в изыскания. Его пальцы взлетали над клавиатурой. Он непрерывно бормотал коды и команды. Буквы и цифры проносились по экрану, исчезали и мигали, перескакивая с экрана на экран, где толпились вместе с другими знаками, а потом запрыгивали обратно на главный экран – одновременно с четырех сторон. Спустя всего лишь минуту Гиральдус сообщил:
– Здесь все тоже максимально засекречено, сэр. Код для вашего ключа появится у вас на экране – сию же минуту.
– Спасибо Равновесию хоть за какую-то эффективность! – пробормотал управляющий.
Он отделил один ключ от связки, висевшей у него на шее, и вставил в редко используемое отверстие на боковой части панели управления. Кодовый сигнал исчез с экрана, и на его месте возник текст. Секретарь, конечно же, старался не смотреть, но заметил, что на экране всего несколько строк. Судя по всему, это не на шутку встревожило управляющего.
– Не очень-то информативно, – пробормотал Борас.
Он наклонился вперед и просмотрел строчку символов, возникшую после текста на экране поменьше.
– Гм… Гиральдус! – окликнул он секретаря.
– Сэр?
– Тут есть одна вещь, которую необходимо знать. Поскольку завтра я собираюсь отсутствовать, лучше мне рассказать тебе, что тут написано. Этот У. Мэдден, по-видимому, изложил проблему верно. Баннус – некая разновидность устаревшего аппарата, принимающего решения. Он использует поле тета-пространства, чтобы воспроизводить сцены с живым действием, используя любой набор фактов и персонажей, который вы этой машине предложите. Баннус разыгрывает для вас небольшие пьесы, пока вы не достигнете нужного результата и не прикажете ему остановиться.
Гиральдус рассмеялся:
– Вы хотите сказать, что служащий и бригада техников целый месяц играли в футбол?
– Не вижу ничего смешного. – Управляющий Борас нервно выдернул ключ из отверстия. – Второй кодовый символ представляет собой огромную опасность.
– Ох, – тут же перестал смеяться Гиральдус. – Но, сэр, я думал, что тета-пространство – это всего лишь…
– …Новомодная забава для центральных миров? – подхватил управляющий. – Я тоже так думал. Но похоже, кому-то известны возможности этой забавы. – Он слегка вздрогнул. – Если я правильно помню, опасность тета-пространства в том, что оно может бесконечно расширяться, если им не управлять. А я управляющий, – добавил он с нервным смешком, – у меня ключ.
Он посмотрел вниз – на ключ, висящий у него на связке:
– Кто знает, возможно, именно для этого ключ и предназначен. – Управляющий взял себя в руки и встал. – Доверять идиоту Бедфорду не стоит. Это крайне неудобно, но мне придется сейчас же отправиться на Землю и выключить дрянную машину. Уведомишь Америку, хорошо? Скажи им, что я вылечу из Лондона после того, как побываю в Гексвуде.
– Да, сэр. – Гиральдус делал пометки, бормоча под нос. – Мантия, билеты на самолет, паспорт, стандартный набор документов для Земли… Я поэтому должен быть в курсе, сэр? – спросил он, поворачиваясь, чтобы щелкнуть переключателями. – Чтобы я мог всем говорить, что вы поехали разбираться с секретной машиной и, возможно, немного опоздаете на конференцию?
– Нет-нет! – воскликнул Борас. – Никому не говори. Придумай какое-то другое объяснение. Тебе нужно быть в курсе на тот случай, если Родная Планета обратится к тебе в мое отсутствие. Первый символ означает, что я должен послать сверхважный отчет в Дом Равновесия.
Обычно Гиральдус был бледен, но услышанное заставило его носатую физиономию пожелтеть от любопытства.
– Правителям? – прошептал он с видом встревоженного хищника.
Управляющий Борас поймал себя на том, что хватается за ключ как за соломинку.
– Да. – Он старался говорить так, чтобы его голос звучал твердо и уверенно. – Все сведения, связанные с этой машиной, должны поступать непосредственно к самим Правителям. Не волнуйся. Никому и в голову не придет в чем-либо винить тебя.
«А вот меня обвинить они могут» – эта мысль вертелась в голове у Бораса, пока с помощью специального ключа он устанавливал срочную связь с Родной Планетой по частному каналу, который управляющие секторами применяли только в крайнем случае. «Как бы там ни было, – размышлял Борас, – это случилось в моем секторе».
Экран срочной связи замигал. На нем появился опознавательный знак Равновесия. Значит, отчет управляющего уже на пути к самому сердцу Галактики, к почти легендарному миру, признанной прародине человеческой расы, обычные жители которой, по слухам, были одарены настолько, что у обитателей миров-колоний это и в голове не укладывалось. Так или иначе, отчет ушел.
Управляющий сглотнул и отвернулся. Предполагалось, что Правителей пять. Бораса одолевали тревожные, неоднозначные мысли о них. Он почти мистически верил в этих далеких существ, управляющих Равновесием и насаждающих порядок в Организации. И он уже привык сухо объяснять тем из сотрудников Организации, кто вообще сомневался в существовании Правителей: кто-то должен управлять столь крупным синдикатом. Не важно, сколько было этих Верховных Управляющих – больше или меньше пяти, – но грубая оплошность едва ли их порадует. Борас всем сердцем надеялся, что Правители не сочтут таковой историю с Баннусом. А вот чему он настойчиво отказывался верить, так это всевозможным небылицам о Слуге Правителей.
Якобы, если Правителей что-то не устраивало в работе Организации, они могли направить на место происшествия своего Слугу. Слуга этот, обликом подобный смерти, неизменно облаченный в кроваво-алое, бесшумно спускался с вершин, чтобы расправиться с тем, кто совершил ошибку. Болтали, будто Слуга способен убить прикосновением костлявого ледяного пальца или даже одной силой разума. Не было смысла скрывать свою ошибку, потому что Слуга мог читать мысли, и как бы далеко вы ни пытались убежать и какие бы барьеры ни воздвигали, Слуга все равно установил бы ваше местонахождение и бесшумно прошел бы сквозь все преграды, воздвигнутые вами на его пути. Убить его тоже нельзя, потому что он способен отразить любое оружие. И он никогда не уклонялся от выполнения задач, возложенных на него Правителями.
Нет, управляющий Борас не верил в Слугу – хотя и не мог не признать, что в головной офис сектора Альбион нередко приходили маленькие сухие отчеты, в которых говорилось, что такой-то исполнительный директор, руководитель или помощник консула уволен из Организации. Нет, это было что-то другое, а Слуга – всего лишь фольклор.
«Но мне придется принять наказание», – подумал Борас, начиная приготовления к отправке на Землю. Мурашки пробежали по его телу, словно он ощутил прикосновение костлявых пальцев кроваво-алого призрака.
2
Мальчик шел по лесу. Это был очень красивый лес – молодой, залитый солнцем. Все листочки – маленькие, нежно-зеленые, едва проклюнувшиеся из почек. Мальчик шел по тропинке между ветвями, а по обеим сторонам росли кусты и пышная трава.
И это все, что мальчику было известно.
Он только что заметил впереди небольшое дерево, покрытое пушистыми розовыми цветами. Мальчик огляделся по сторонам. Все деревья были небольшими, и лес казался юным. Кроме леса – во всех направлениях – больше ничего не было видно. Мальчик не знал, где находится. Потом он понял, что не знает, где еще мог бы находиться. Не знал он и того, как и зачем вообще оказался в этом лесу. Потом его осенило, что он не знает даже того, кто он такой. Или чем занимается.
Мальчик оглядел себя. Он показался себе не очень-то высоким – во всяком случае, меньше ростом, чем ожидал, – и довольно худощавым. Те части его тела, которые он мог видеть, были облачены в полинявшую сине-пурпурную одежду. Мальчик задумался, из чего сделана его одежда и как держатся на ногах его ботинки.
– С этим местом что-то не так, – сказал он. – Пойду-ка я назад и попытаюсь найти выход.
Он повернулся и зашагал обратно по тропинке. И тут он заметил, что солнечный свет переливается на чем-то серебряном. Отражения листьев причудливо играли на коже высокого существа с человеческими чертами. Существо медленно двигалось навстречу мальчику. Но это не мог быть человек. Его лицо и руки были из серебра. Что-то здесь не так. Мальчик быстро взглянул на собственные руки. Они были обычного, коричневато-белого оттенка.
Похоже, это какое-то чудище. К счастью, между мальчиком и красноватыми глазами монстра была гуща зеленой листвы. Кажется, чудище еще не заметило мальчика. Он повернулся и бесшумно, легко побежал по тропинке, приведшей его сюда.
Мальчик бежал со всех ног, пока серебряное существо не исчезло из виду. Только тогда он остановился на прогалине, среди спутанных зарослей высохшего вереска и белесой травы. Тяжело дыша, мальчик размышлял, что же теперь делать. Судя по тому, как двигалось серебряное существо, оно было тяжелым. Возможно, ему нужна проторенная дорога. Значит, лучше всего с тропинки уйти. Тогда, если чудище попытается его преследовать, оно увязнет.
Мальчик сошел с тропинки и оказался по щиколотку в засохшей траве. От прикосновения его ног вся прогалина наполнилась громким шорохом. Он опасливо замер, прислушиваясь.
Нет, все было еще хуже! Сухие заросли ежевики в середине поляны вдруг угрожающе приподнялись, и из-под них выскользнула длинная светло-коричневая чешуйчатая голова. Рядом с ней в траве обозначились одна за другой две чешуйчатые лапы. Теперь существо медленно и неумолимо двигалось по направлению к мальчику, и тот видел, что тело этого существа – крокодила? дракона? – почти двадцать футов в длину и оно тянется сквозь блеклую траву вслед за чешуйчатой головой. Два маленьких, высоко посаженных глаза были устремлены на мальчика. Пасть открылась. Внутри она оказалась черной и утыканной зубами, и оттуда доносилось жуткое зловоние.
Мальчик не тратил времени на раздумья. Прямо у него под ногами валялась огромная сухая ветка, наполовину скрытая в траве. Он наклонился и высвободил ее. За ней потянулись разваливающиеся гнилые корни, запахло грибами. Мальчик размахнулся и вместе с корнями и прочим сором швырнул ветку в открытую пасть зверя. Пасть щелкнула зубами, но захлопнулась только наполовину. Мальчик повернулся и бросился бежать. Вряд ли он знал, куда бежит, разве что старался не отклоняться от тропинки.
Он кинулся в сторону и тут же наткнулся прямо на серебряное существо.
Бац!
Существо качнулось и выставило вперед серебряную ладонь в отстраняющем жесте.
– Осторожно! – предупредило оно громким бесцветным голосом.
– Там какая-то ползучая тварь с огромной пастью! – в ужасе воскликнул мальчик.
– Все еще? – спросило серебряное существо. – Ее убили. Впрочем, может быть, ее только предстоит убить, ведь, как я вижу, ты пока довольно мал.
От этих слов мальчику стало еще непонятнее. Сделав шаг назад, он уставился на серебряное существо. Похоже, оно было сделано из гнущегося металла на основе каркаса в форме человеческого тела. Когда существо двигалось, на металле появлялись сгибы, точно под ними натягивались и растягивались провода. Лицо его было сделано таким же образом: по нему словно рябь пробегала, когда он говорил, только глаза оставались неподвижными и красноватыми. Голос, как видно, доносился из отверстия под подбородком. Но теперь, приглядевшись внимательнее, мальчик увидел, что существо не целиком серебряное. В некоторых местах на его металлической коже виднелись заплатки, прикрытые длинными полосками белой и черной ткани, спускавшимися от серебряной талии к ногам и по внешней стороне поблескивающих рук.
– Кто ты такой? – спросил мальчик.
– Ям, – ответило существо, – одна из ранних моделей робота «Ямаха», девятая серия, лучшая из созданных когда-либо.
Помолчав, робот добавил с гордостью в бесцветном голосе:
– Я стою немалых денег.
А потом, еще помолчав, поинтересовался:
– Если тебе даже это неизвестно, что ты вообще знаешь?
– Я ничего не знаю, – объяснил мальчик. – Кто я такой?
– Ты Чел, – отвечал Ям. – Это сокращенное название человека, кем ты и являешься.
– А-а, – протянул мальчик.
Он обнаружил, что, слегка двигаясь, мог видеть свое отражение в сияющей коже робота. У мальчика были довольно густые отросшие волосы, легкие движения. Сине-пурпурная одежда плотно облегала его худощавое тело от шеи до лодыжек, на ней не было никаких меток, зато на каждом рукаве было по карману. «Чел», – подумал мальчик. Он сомневался, что это его имя. Он надеялся, что форма его лица объясняется тем, что фасад робота искривлен. Или скулы у людей и вправду настолько выпирают?
Он поднял глаза на серебряное лицо Яма. Робот был почти на два фута его выше.
– Откуда ты знаешь?
– У меня революционное устройство мозга, а моя память еще не полна, – ответил Ям. – Поэтому и перестали выпускать мою серию. Мы ведь не знали сносу.
– Да, но… – начал мальчик (или Чел, как теперь полагалось его называть), – я имел в виду…
– Надо нам выбираться из этой части леса, – перебил его Ям. – Если рептилия жива, мы оказались в неправильном времени и должны попытаться еще раз.
Челу эта мысль понравилась. Ему вовсе не улыбалось соседство чешуйчатой твари с ее огромной пастью. Ям, точно на шарнирах, повернулся и зашагал по тропинке обратно. Чел засеменил следом, стараясь не отставать.
– А что мы должны попытаться сделать? – спросил он.
– Пойти другой тропой, – ответил Ям.
– А почему мы вместе? – не унимался Чел. Он все еще ничего не понимал. – Мы знакомы друг с другом? Я принадлежу тебе или что-то в этом роде?
– Строго говоря, это роботы принадлежат людям, – объяснил Ям. – На твои вопросы трудно отвечать. Ты за меня ничего не платил, но я запрограммирован не оставлять тебя одного. Насколько я понимаю, тебе нужна помощь.
Чел просеменил рядом с целой тучей воздушных розовых цветов, отражение которых замелькало по всему телу Яма. Мальчик сделал еще одну попытку:
– Мы знакомы друг с другом? Ты раньше меня встречал?
– Много раз, – сказал робот.
Это внушало оптимизм. Поводов для оптимизма еще прибавилось, когда показалась развилка тропинки за розовыми деревьями. Ям так внезапно остановился, что Чел даже проскочил мимо. Мальчик обернулся и увидел, что спутник указывает серебряным пальцем на левое ответвление тропинки.
– Этот лес, – объяснил Ям, – подобен человеческой памяти. Он не обязан располагать события в правильном порядке. Хочешь, чтобы мы очутились в более раннем отрезке времени и начали оттуда?
– А если да, то я смогу понять больше? – поинтересовался Чел.
– Возможно, – сказал робот. – Возможно, мы оба поймем больше.
– Тогда стоит попробовать, – согласился мальчик.
И вместе они зашагали по левому ответвлению тропы.
3
В поселке Ферма Гексвуд все магазины выстроились в ряд по одной стороне Лесной улицы, и примерно в середине его располагалась овощная лавка родителей Энн. Над домами напротив нависали деревья леса Баннерс. В конце улицы высились каменные стены и древние облупившиеся ворота фермы Гексвуд. Над забором виднелась лишь полуобвалившаяся печная труба, из которой никогда не шел дым. Жилище выглядело заброшенным, хотя на самом деле еще несколько месяцев назад в доме обитал старый мистер Крэддок. Причем жил он там, сколько Энн себя помнила: ни с кем не водился и рявкал на детей, пытавшихся подобраться поближе и разузнать, что скрывается за старыми черными воротами.
– Вот спущу на тебя собак! – рычал старик. – Спущу собак, пусть ногу тебе оттяпают!
Никаких собак не было и в помине, но и без них никто не решался сунуть на ферму нос. Что-то с этим местом было не так.
И вдруг нежданно-негаданно мистера Крэддока и след простыл, а вместо него на ферме объявился молодой человек по имени Харрисон Скудамор[3]. Он красил макушку в оранжевый цвет и расхаживал по поселку с оттопыренным задним карманом джинсов, где лежал туго набитый кошелек. Папа Энн ворчал, что Харрисон держится так, словно он накоротке с самим Всевышним. Это после того, как молодой человек явился в лавку купить полфунта помидоров и отец вежливо поинтересовался, правда ли, что мистер Скудамор живет у мистера Крэддока.
– Не ваше дело, – отрезал молодой Харрисон. Он практически швырнул деньги папе и выплыл из магазина. Однако уже в дверях обернулся и добавил: – Крэддок ушел на пенсию. Теперь я главный. Советую вам быть начеку.
– Ужасные у него глаза, – заметил папа, рассказывая Энн и Мартину эту историю. – Точно крыжовник.
– Улитка, – сказала мама. – Он смахивает на улитку.
Энн лежала в постели и размышляла о молодом Харрисоне. Она подхватила какой-то непонятный вирус, приведший врача в полнейшее замешательство. Из-за этого Энн ничем особым заниматься не могла – только лежать и думать. Девочке то и дело становилось скучно, и тогда она вставала. Один раз даже сходила в школу. Но каждый раз заканчивалось тем, что Энн бледнела, ее начинало трясти, все тело болело и она, шатаясь, снова укладывалась в постель. Брат Мартин несколько раз побывал за нее в библиотеке, и она прочитала все свои книги, а потом еще и книги брата: речь в большинстве из них шла о динозаврах, а остальные были написаны по мотивам компьютерных игр. После этого она совсем ослабела, сил хватало только на размышления. Харрисон, по крайней мере, предоставил для них новую пищу. Все его ненавидели. Мяснику, мистеру Портеру, он тоже нагрубил. Миссис Прайс, владелице газетного киоска в конце улицы, он велел заткнуться и перестать сплетничать. «А я ведь просто разговаривала – вежливо, понимаете, как я обычно со всеми разговариваю», – со слезами на глазах жаловалась миссис Прайс. Харрисон пнул изнеженную собачонку, принадлежавшую парням, что держали винный магазин, и один из них даже заплакал. Словом, у каждого были свои претензии.
Энн задумалась, почему Харрисон так себя ведет. Судя по заданию, которое, как ей смутно помнилось, они делали в школе, весь поселок некогда был большим поместьем и принадлежал ферме Гексвуд. На северной границе этих угодий располагалось химическое производство, а на восток поместье уходило за пределы территории нынешнего мотеля. Располагавшийся в центре фермы лес Баннерс когда-то был велик, но теперь мог считаться лесом разве только с натяжкой. Он стал настолько редким, что с одного конца виднелись дома, расположенные на другом. Все, что осталось от леса, – деревья вокруг маленького замусоренного ручья, где играли дети. Энн знала каждый пакет из-под чипсов под каждым древесным корнем и почти каждую втоптанную в грязь крышку от банки с колой.
«Возможно, Харрисон унаследовал ферму и считает, что здесь ему принадлежит все, – думала Энн. – Во всяком случае, он так себя ведет».
Была у Энн и другая, куда более интересная, гипотеза. Старая ферма очень уж засекречена, и в то же время туда так легко попасть из Лондона. Поэтому девочка не сомневалась: на самом деле это убежище для преступников. Она была уверена, что в подвале хранились золотые слитки или мешки с наркотиками – а может, и то и другое, – и молодой Харрисон должен их охранять. Он и держал себя так вызывающе, поскольку наркобароны платили ему кучу денег за хранение их секретов.
– Что вы об этом думаете? – вопросила она своих четверых воображаемых собеседников.
Невольник, как это часто случалось, обессилел и находился где-то далеко. Хозяева совсем его заездили. Он считал, что эта гипотеза недалека от истины. Молодой Харрисон был всего лишь лакей с гонором – Невольник прекрасно знал такой тип.
Узник задумался. Если Энн права, сказал он, то молодой Харрисон ведет себя на редкость глупо, привлекая к себе внимание таким образом. Ее первая гипотеза лучше.
– Я просто не хотела сразу судить о нем предвзято, вот и выдвинула ее! – запротестовала Энн. – А ты что думаешь, Король?
– Каждая из гипотез может быть верной, – заметил Король. – Или обе верны.
Мальчик, когда Энн обратилась к нему, выбрал гипотезу с преступниками, казавшуюся ему более захватывающей.
Энн ухмыльнулась. Конечно, это должно было понравиться Мальчику. Он застрял неведомо где, работая кем-то вроде ассистента у человека, жившего с таких незапамятных времен, что люди считали его богом. Мальчику всегда хотелось чего-то увлекательного. Он говорил, что получает это только благодаря общению с Энн.
Девочку мнение Мальчика слегка тревожило. Он всегда вел себя так, словно существовал на самом деле, а вовсе не был плодом воображения Энн. Она испытывала легкие угрызения совести из-за того, что выдумала этих четверых. Они пришли девочке в голову бог весть откуда, когда она была еще довольно мала; с тех пор Энн регулярно и подолгу разговаривала с ними. Правда, в эти дни не так часто. На самом деле ее терзала мысль, не сошла ли она с ума, раз беседует с выдуманными людьми, в особенности если у них возникают собственные мысли, как у Мальчика. А еще она размышляла о том, как характеризует ее, Энн, тот факт, что все четыре изобретенных ею человека по-своему несчастливы. Узник вечно томился в темнице, куда его посадили много веков назад, и у девочки не было шанса помочь ему оттуда выбраться. Невольнику грозила казнь в случае, если он попытается сбежать. Один из его товарищей по несчастью так и поступил. Невольник не рассказывал Энн, что именно приключилось с тем, другим, но она знала, что он от этого умер. Что касается Короля, он обитал где-то далеко-далеко во времени и пространстве, проводя большую часть своей жизни за выполнением каких-то весьма скучных дел. Энн так переживала за них, что ей нередко приходилось утешать саму себя и мысленно твердить, что ее собеседники ненастоящие.
Король снова обратился к Энн. Ему пришло в голову, что постельный режим дает девочке отличную возможность понаблюдать, кто навещает Харрисона. Возможно, она получит некое подтверждение своей гипотезы.
– Можешь ли ты видеть ферму Гексвуд из того места, где находишься? – спросил Король.
– Нет, она совсем в другом конце улицы, – объяснила Энн. – Мне бы пришлось подвинуть кровать, но сейчас на это нет сил.
– Это ни к чему, – заявил Король, слывший большим специалистом по шпионажу. – Все, что нужно сделать, – поставить зеркало, чтобы ты видела его из кровати, и повернуть его так, чтобы в нем отражалась улица и ферма. Этот трюк часто используют мои собственные шпионы.
Мысль и вправду была отличная. Девочка сразу же выбралась из постелии попробовала переставить зеркало, стоявшее у нее в спальне. Конечно же, ни с первого, ни со второго раза у нее ничего не вышло. Она потеряла счет слабым, унылым, неуверенным вылазкам, которые совершала, чтобы развернуть, толкнуть или приподнять это зеркало. Девочка не видела ничего, кроме потолка. И тогда она снова, пошатываясь, возвращалась в постель. Наконец, после двадцати минут того, что показалось ей отчаянно тяжелой работой, Энн бессильно рухнула на подушки и увидела великолепный – задом наперед – вид на окончание Лесной улицы и обветшалые черные ворота фермы Гексвуд. И там был молодой Харрисон со своим хохолком оранжевых волос; он с высокомерным видом шествовал к воротам, держа в руках утреннюю газету и бутылку молока. Вне всяких сомнений, он снова нагрубил миссис Прайс. У него была такая довольная физиономия.
– Спасибо! – сказала Энн королю.
– Пожалуйста, Девочка.
Он всегда называл ее «Девочка». Все четыре воображаемых человека называли ее так.
Некоторое время в зеркале не было видно ничего особенного: люди заходили в магазины и выходили оттуда, машины парковались возле прачечной, а их владельцы вытаскивали из багажников сумки с бельем и несли в стирку. И все же наблюдать за этим оказалось куда интереснее, чем лежать в постели без дела. Энн мысленно благодарила Короля.
Потом внезапно появился фургон. Белого цвета, довольно большой – похоже, внутри было несколько человек. Он подкатил прямо к воротам фермы, которые мягко автоматически открылись, чтобы он мог въехать. Энн не сомневалась, что это современный механизм – куда более современный, чем можно было предположить по обшарпанным воротам. Похоже, подтверждалась гипотеза насчет гангстеров. На фургоне виднелся голубой логотип, а под ним надпись голубыми буквами. Шрифт – некрупный, без излишеств, но подобран со вкусом. И конечно же, в зеркале он отражался задом наперед. Никакой возможности прочесть, что там написано.
Но девочка непременно должна была это знать. Она со стоном выскользнула из кровати и, пошатываясь, направилась к окну, но только и успела увидеть, как старые черные ворота мягко закрылись за въехавшим на территорию фермы фургоном.
– Вот досада, – сказала Энн Королю. – Наверняка там последняя партия наркотиков!
– Подожди, пока он снова не появится, – посоветовал Король. – Когда заметишь, что ворота открылись, вставай сразу. Тогда у тебя должно хватить времени добраться до окна и увидеть, как люди отгоняют фургон.
Энн вернулась в постель и ждала. Ждала. Но так и не увидела, как фургон выезжает. К вечеру того дня она была убеждена, что или отвернулась, или заснула, или поковыляла в туалет как раз в ту минуту, когда ворота открылись, чтобы выпустить фургон.
– Я его проморгала, – призналась Энн Королю. – Все, что мне известно, – логотип.
– И какой же? – спросил Король.
– О, всего лишь весы… такие старомодные… ну знаешь, с такими как бы чашами, которые висят на рычаге посередине.
К удивлению Энн, не только Король, но и Невольник, а также Узник ожили и беспокойно зашевелились у нее в мозгу.
– Ты уверена? – разом спросили они напряженным тоном.
– Да, конечно, – ответила Энн. – А что?
– Будь очень осторожна, – посоветовал Узник. – Именно эти люди бросили меня в тюрьму.
– В моем времени и в том месте, где я живу, – вставил Король, – это щупальца очень могущественной и весьма коррумпированной организации. Они развратили людей при моем дворе и попытались купить мою армию, и я очень боюсь, как бы в конце концов они не лишили меня престола.
Хотя Невольник ничего не сказал, Энн почувствовала, что он знает об этой организации даже больше, чем все остальные. Но, решила Энн, вполне возможно, все они думают о чем-то своем. Все-таки они явились из другого времени и места. И на Земле существовали тысячи фирм, постоянно изобретавших новые логотипы.
– Думаю, это просто совпадение, – обратилась Энн к Мальчику.
Девочка чувствовала, что он пребывает в нерешительности и слушает ее с затаенной тоской.
– Ты так считаешь, потому что никто на Земле не верит в другие миры, – заявил он.
– Да. Но чтобы это узнать, ты прочитал мои мысли, а я тебе запретила! – возмутилась Энн.
– Ничего не могу с собой поделать, – вздохнул Мальчик. – Ты притворяешься, будто и нас не существует. Но мы существуем – и ты знаешь, что мы действительно существуем.
4
Энн забыла о фургоне. Прошло две недели, в течение которых она снова вставала и шла в школу на полдня, а потом, в обеденное время, ее отправляли домой с температурой. Она прочитывала еще одну стопку библиотечных книг и лежала в постели, наблюдая в зеркало, как люди заходят в магазины.
– Как волшебница Шалот! – воскликнула Энн с отвращением. – Глупая женщина в этом дурацком стихотворении, которое мы учили в прошлой четверти! На нее наложили заклятие, и она тоже могла видеть все только в зеркале[4].
– Сейчас же прекрати ворчать! – сказала мама Энн. – Это пройдет. Нужно только набраться терпения.
– Но я хочу, чтобы это прошло сейчас! – крикнула Энн. – Я активный подросток, а не привязанный к постели инвалид. Здесь я уже на стену лезу!
– Ну-ну, не злись. Скажу Мартину, чтобы он одолжил тебе свой плеер, – ответила мама.
– Ага, жди, пока рак на горе свистнет, – ухмыльнулась Энн. – Да у Мартина зимой снега не допросишься.
Но на следующее утро Мартин совершенно неожиданно почтил ее братским присутствием.
– Выглядишь – просто жуть, – сообщил брат. – Похожа на бледную поганку.