Тайный мир шопоголика Кинселла Софи

И тут я совершаю огромную ошибку – мельком бросаю взгляд на Люка Брендона. Он смотрит на меня со странным выражением на лице. Черт! Он знает, что я понятия не имею, о чем идет речь.

– Алисия, – вдруг говорит он, – пришла Мэгги Стивенс. Не могли бы вы…

– Конечно, – отвечает дрессированная Алисия и направляется к двери.

– Да, и еще, Алисия, – добавляет Люк; она быстро оборачивается. – Я хочу доподлинно знать, кто напортачил с цифрами.

– Ясно, – выдыхает Алисия и буквально удирает.

Черт, все-таки он страшный. И теперь я осталась с ним с глазу на глаз. Так и хочется провалиться сквозь землю.

– Ну, – говорю я резко, – мне пора идти… Люк Брендон наклоняется ко мне и тихо шепчет:

– SBG сегодня утром объявили, что перекупили «Рутланд Банк».

Ну конечно! Теперь я вспоминаю, что слышала что-то такое в новостях.

– Знаю, – надменно говорю я. – Читала в «ФТ».

И прежде, чем он успевает ответить, ухожу пообщаться с Элли.

Пресс-конференция вот-вот должна начаться, поэтому я иду к задним рядам и занимаю два места – для себя и для Элли. Открываю блокнот, пишу вверху страницы «Брендон Комьюникейшнс» и начинаю разрисовывать поля орнаментами из цветочков. Рядом сидит Элли и набирает номер гороскопа по мобильному телефону.

Отпиваю шампанского, откидываюсь на спинку стула и намереваюсь приятно провести время. Какой смысл слушать, что там говорят на пресс-конференциях? Вся необходимая информация есть в пресс-релизе, и по ней потом легко вычислить, о чем шла речь. Интересно, а заметит ли кто-нибудь, если я сейчас достану лак и начну красить ногти? Но тут ко мне подскакивает ужасная Алисия.

– Ребекка?

– Да, – лениво отзываюсь я.

– Вас к телефону. Ваш редактор.

– Филип? – уточняю я, как дура. Можно подумать, у меня сто редакторов.

– Да. – Она смотрит на меня как на конченую тупицу и указывает на телефон в дальнем углу зала.

Элли вопрошающе поднимает брови, я в ответ пожимаю плечами. Филип никогда еще не звонил мне во время пресс-конференций.

Проходя по залу, я чувствую свою важность, но и волнение тоже. Может, в нашем офисе пожар? Или Филип нарыл какую-нибудь сенсацию и хочет отправить меня в Нью-Йорк провести расследование?

– Алло, Филип? – Эх, неправильное начало. Нужно было сказать что-нибудь более резкое и краткое, например суховатое «Да?».

– Ребекка, извините, что достаю вас целый день, но у меня начинается мигрень, и я собираюсь домой, – говорит Филип.

– А-а, – в недоумении тяну я.

– Вот я и подумал, не могли бы вы выполнить небольшое поручение.

Поручение? Да за кого он меня держит? Если ему нужна девочка для побегушек за анальгином, путь себе секретаршу заведет.

– Не знаю, – обескураженно отвечаю я. – Не уверена, что смогу уйти с конференции.

– Когда освободитесь. Комитет по социальной защите в пять часов подготовит отчет, вам не составит труда заехать и забрать его? После пресс-конференции вы сможете доехать прямо до Вестминстера.

Что? Я смотрю на телефон в ужасе. Не могу я забрать этот чертов отчет. Мне нужно забрать свою кредитку из офиса! И выкупить свой шарф!

– А что, Клэр не может поехать? – спрашиваю я. – Я собиралась вернуться в офис и закончить свою статью по… – О чем это я должна была написать в этом месяце?.. – По ипотечным ссудам.

– Клэр будет на брифинге в Сити. А Вестминстер как раз по дороге в ваш супермодный Фулхэм.

Филип никогда не упускает случая подколоть меня по поводу Фулхэма, потому что сам он живет в Харпендене[4].

– Вам всего лишь нужно выйти из метро, захватить отчет и снова сесть в метро.

Боже мой, отвертеться от него точно не получится. Закрываю глаза и быстро соображаю. Так, час тут. Потом бегом в офис, беру кредитку, мчусь в «Денни и Джордж», выкупаю свой шарфик, пулей в Вестминстер, забираю отчет. В принципе, должна успеть.

– Хорошо, – отвечаю я. – Будет сделано.

На свое место я возвращаюсь как раз перед тем, как в зале гаснет свет и на экране появляется надпись: «ПРЕДЛОЖЕНИЕ – ДАЛЬНИЙ ВОСТОК». Потом идет череда ярких картинок из Гонконга, Таиланда и прочих экзотических мест, виды которых пробуждают желание немедленно поехать в отпуск. Но сегодня я не могу расслабиться и посмеяться над новенькой журналисткой из «Портфолио уик», которая старательно конспектирует каждое слово и непременно задаст не меньше пяти вопросов только потому, что уверена, будто это ее прямая обязанность. Я слишком озабочена покупкой шарфа. А что, если я не успею прийти вовремя? Или кто-нибудь предложит за него более высокую цену? От одной этой мысли меня в холодный пот кидает.

Но когда на экране фотографии с тайскими видами сменяются скучной диаграммой, меня осеняет гениальная мысль. Ну разумеется! Я могу заплатить за шарф наличными. Против наличных никто не попрет. Сто фунтов обналичу с кредитки, и остается лишь занять где-то еще двадцать.

Выдираю страничку из своего блокнота, пишу: «Можешь дать взаймы двадцать фунтов?» – и передаю бумажку Элли, которая все еще тайком слушает что-то по мобильнику. Интересно, неужели до сих пор гороскоп? Она опускает взгляд на бумажку, мотает головой и корябает: «Нет, не могу. Мою карточку автомат сожрал. Живу на столовские талоны».

Вот черт! Помедлив немного, пишу: «А кредитку можешь дать взаймы? Я верну деньги, честное слово. И что ты там слушаешь?»

Передаю ей записку, и тут же в зале включают свет. Презентация закончилась, а я не слышала ни одного слова. Люди начинают вставать с мест, а девушка-пиарщица раздает глянцевые брошюрки. Элли закончила слушать свой мобильник и улыбается мне:

– Предсказания в любви. Всегда сбываются. – И тут же начинает набирать другой номер.

– Да уж, вранье это все, – неодобрительно качаю я головой. – Поверить не могу, что ты это всерьез. А еще финансовый журналист.

– На себя посмотри, – говорит она, и мы дружно смеемся.

Но тут какой-то старый пень из центральной газеты поворачивается к нам и кидает злобный взгляд.

– Дамы и господа, – раздается пронзительный голос, и я поневоле смотрю на сцену. Это Алисия. Она вышла вперед. А у нее красивые ноги, завистливо отмечаю я про себя. – Как видите, Сберегательный счет Экзотических Возможностей Форланда предлагает совершенно новый подход к инвестициям. – Она оглядывает зал, встречает мой взгляд и холодно улыбается.

– «Экзотические возможности…» – насмешливо говорю я Элли вполголоса и тычу в буклет. – Скорее экзотические цены. Видела, сколько у них это стоит?

Я всегда в первую очередь смотрю на цены. Элли понимающе поднимает глаза к потолку, но от телефона не отрывается.

– «Форланд Инвестментс» – это всегда увеличение капитала, – продолжает Алисия своим противным голосом. – «Форланд» предлагает вам больше.

– Они больше берут, вы больше теряете, – нечаянно слишком громко говорю я. В зале раздается смех.

Черт, неудобно как вышло. Теперь еще и Люк Брендон на меня уставился. Я быстренько утыкаю нос в блокнот и делаю вид, будто что-то записываю. Хотя, если честно, не понимаю, чего ради вообще притворяться. Мы же все равно в своем журнале не печатаем ничего помимо той чепухи, что они выдают нам в своих пресс-релизах. Компания «Форланд Инвестментс» выкупает у нас целый разворот на рекламу каждый месяц. Кроме того, в прошлом году они организовали для Филипа какую-то деловую (ха-ха) поездку в Таиланд. Так что нам про них разрешено писать только хвалебные отзывы и петь дифирамбы.

Пока Алисия что-то там вещает, я наклоняюсь к Элли и шепчу:

– Ну что, можно мне попользоваться твоей кредиткой?

– Я по ней уже все выгребла – даже лимит исчерпала, – извиняется она тоже шепотом. – С чего бы я иначе стала на талоны питаться?

– Но мне нужны деньги! Очень! Мне до зарезу нужны двадцать фунтов.

Это прозвучало слишком громко. Алисия замолкает, но тут же находится:

– Может быть, вам стоит вложить деньги в «Форланд Инвестментс», Ребекка?

По залу опять прокатывается смешок. Некоторые оборачиваются, чтобы поглазеть на меня, и я нагло смотрю на них в ответ.

Господи, они ведь тоже журналисты. Могли бы принять мою сторону. Где же наша профессиональная солидарность? Нет, я, конечно, не член профсоюза, но тем не менее.

– Для чего вам двадцать фунтов? – спрашивает Люк Брендон со сцены.

– Э-э… для тетушки, – дерзко заявляю я. – Она в больнице, и я хотела купить ей подарок.

И тут, к моему изумлению, Люк Брендон достает из кармана двадцать фунтов и передает их мужчине в первом ряду. Тот сначала мешкает, но потом передает их на второй ряд, и так двадцать фунтов из рук в руки, из ряда в ряд плывут ко мне, словно фанат на рок-концерте. Когда купюра наконец достигает цели, зал взрывается аплодисментами, вгоняя меня в краску.

– Спасибо, – тихо говорю я. – Конечно, я обязательно верну вам эти деньги.

– Передайте мои наилучшие пожелания вашей тетушке, – отвечает Люк Брендон.

– Спасибо, – снова благодарю я, потом кидаю взгляд на Алисию, и меня окатывает волна победного восторга. Она выглядит совершенно убитой.

К концу времени, отведенного на вопросы, люди начинают потихоньку сбегать. Обычно я тоже стараюсь улизнуть, чтобы выкроить часок для чашечки капуччино и шатаний по магазинам. Но не сегодня. Сегодня я решила досидеть до последнего, самого нудного вопроса о налогообложении и после лично поблагодарить Люка Брендона за его добрый, хотя и унизительный жест. А уж потом пойти выкупать свой шарф. Ура!

Однако план неожиданно проваливается. Уже после нескольких вопросов Люк Брендон встает, шепчет что-то Алисии и направляется к выходу.

– Спасибо, – бормочу я, когда он проходит мимо, но не уверена, что он расслышал.

Какая разница? Главное, что я получила свои двадцать фунтов.

По дороге из Вестминстера поезд вдруг останавливается в тоннеле. Проходит пять минут, десять. Вот не везет! Обычно я, наоборот, очень надеюсь, что поезд где-нибудь застрянет и у меня появится уважительная причина подольше не возвращаться в офис. Но сегодня я веду себя, как нервный бизнесмен-язвенник. Барабаню пальцами по стеклу, всматриваюсь в темноту, как будто надеюсь что-то разглядеть.

Умом понимаю, что до закрытия магазина еще масса времени. И что даже если я опоздаю, шарфик вряд ли успеют продать кому-то другому. Но тем не менее такая угроза есть. Так что пока шарфик не будет у меня в руках, расслабиться я не смогу.

Когда поезд наконец приходит в движение, я поудобнее устраиваюсь на сиденье, демонстративно вздыхаю и обращаю взор на сидящего рядом бледного и тихого мужчину.

– Ну слава богу! А то я уже всякую надежду потеряла.

– Да, это нервирует, – тихо соглашается он.

– Им ведь и в голову не придет подумать, что у нас есть срочные дела! Я вот, например, очень спешу.

– Да, я тоже тороплюсь.

– Не знаю, что бы я делала, если бы мы сейчас не поехали. Чувствую себя такой… беспомощной.

– Да, понимаю. Они не думают, что некоторые из нас… – он вежливо кивает в мою сторону, – не просто так едут. И кому-то очень важно приехать как можно скорей…

– Вот именно! – подхватываю я. – А вы куда торопитесь?

– У меня жена рожает, – отвечает тот. – Наш четвертый.

– О, – удивляюсь я. – Боже мой… поздравляю. Надеюсь, вы…

– В прошлый раз она за полтора часа родила, – говорит он, вытирая влажный лоб. – А я в метро уже сорок минут еду. Ну что ж. Главное, мы сдвинулись с места. – Он пожимает плечами и улыбается мне. – А куда вы спешите? Какое у вас срочное дело?

Господи.

– Э-э… Я…

Откашливаюсь и чувствую, что краснею до корней волос. Как сказать этому человеку, что мое срочное дело – всего лишь шарфик в магазине «Денни и Джордж»? Это ведь даже не костюм, или пальто, или что-нибудь такое же основательное. И слышу, как бормочу в ответ:

– Ну, мое дело не такое важное, как ваше.

– Не может быть, – любезно возражает он.

Вот черт, теперь мне действительно не по себе. Но тут, слава богу, мы подъезжаем к моей остановке.

– Удачи вам, – говорю я, поспешно срываясь с места. – Надеюсь, вы успеете вовремя.

Иду по улице немного пристыженная. Наверное, надо было отдать сто двадцать фунтов тому будущему отцу на ребенка, вместо того чтобы покупать очередной ненужный шарфик. Ведь если задуматься, то что важнее? Тряпки или появление нового человека?

Размышляя на эту тему, чувствую себя ужасно глубокомысленным человеком, настоящим философом. Больше вам скажу, я так задумалась, что чуть не проскочила нужную улицу. А когда оторвала взгляд от мостовой, то чуть не оступилась: навстречу мне шла девушка с пакетом «Денни и Джордж» в руке. Все мои благие мысли мигом улетучились.

О боже!

А вдруг она купила мой шарф?!

Взяла и попросила именно этот шарфик, а продавщица решила, что я уже не вернусь, и продала ей его?

От ужаса у меня даже сердце заколотилось, и я почти бегом кинулась к магазину. У двери я буквально задыхалась от страха. А вдруг шарфика нет?! Что тогда я буду делать?

Но едва я вхожу в магазин, блондинка из-за прилавка радостно улыбается:

– Добрый вечер! Он вас ждет.

– Ой, спасибо большое, – с облегчением вздыхаю я и от слабости почти валюсь на прилавок.

Честное слово, устала так, будто только что преодолела армейскую полосу препятствий. Думаю, надо бы включить походы по магазинам в список упражнений для укрепления сердечно-сосудистой системы. Ничто не учащает мой пульс сильнее, чем вывеска «скидка 50%».

Отсчитываю десятки и двадцатки и почти дрожу от предвкушения, когда девушка ныряет под прилавок и достает оттуда зеленую коробку. Она засовывает ее в глянцевую бумажную сумку с зелеными веревочными ручками и передает мне. Ощущение настолько приятное, что от удовольствия мне даже хочется зажмуриться.

Вот оно, мгновение счастья – когда пальцы обхватывают ручку блестящей, хрусткой сумки и все содержимое этой фирменной упаковки переходит в мое полное владение. На что похоже чувство, возникающее в такой момент? Это все равно что голодать несколько дней, а потом откусить большущий кусок горячего тоста с маслом. Или проснуться утром и осознать, что сегодня суббота. Да что там, такие мгновения сравнимы с лучшими моментами секса. Ничто больше не существует – все мысли и чувства сконцентрированы на этом чудесном ощущении. На одном чистом, эгоистическом удовольствии.

Я медленно выхожу из магазина, все еще пребывая в розовом тумане. У меня есть шарф от «Денни и Джордж». У меня есть шарф от «Денни и Джордж»! У меня есть….

– Ребекка, – прерывает мои мысли мужской голос. Я поднимаю глаза и едва не икаю от ужаса. Это Люк Брендон.

Люк Брендон собственной персоной стоит на тротуаре, прямо напротив меня, и смотрит на мою сумку. Как вам это нравится? Что он тут вообще делает? На тротуаре. Разве люди его класса не должны иметь собственного шофера? И разве он не должен спешить на какую-нибудь жизненно важную деловую встречу? В душе нарастает раздражение и беспокойство.

– Вы все успели? – спрашивает он, немного хмурясь.

– Простите?

– Купить подарок для вашей тетушки.

– Ах да, – отвечаю я и сглатываю. – Успела… Купила.

– Это он? – спрашивает Люк и показывает на сумку.

Чувствую, как мои щеки пылают от стыда. Но ничего другого не остается.

– Я подумала, что… шарфик будет очень кстати.

– Весьма щедро с вашей стороны. «Денни и Джордж». – Он удивленно поднимает брови. – Ваша тетушка, наверное, очень стильная дама.

– Да, очень, – соглашаюсь я и откашливаюсь. – Такая, знаете ли, творческая натура. И большая оригиналка.

– Не сомневаюсь, – говорит Люк и замолкает. – А как ее зовут?

Черт! Надо было бежать, как только его увидела, пока еще был шанс. Теперь я парализована. На ум не идет ни одно женское имя.

– Э-э… М-м… Эрминтруда, – слышу свой голос.

– Тетушка Эрминтруда, – задумчиво вторит Люк. – Что ж, передайте ей мои наилучшие пожелания.

Потом кивает мне и уходит. А я смотрю ему вслед, пытаясь понять, догадался или нет.