Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) Михайловский Александр
В бронепалубных крейсерах у японцев тоже почти полуторное преимущество - это если считать "Диану" за крейсер. - Тут все сдержанно заулыбались, слабое бронирование, вооружение и тихоходность лишали знаменитую "Аврору", и ее сестриц "Диану" и "Палладу", всякого смысла к существованию. Боевая ценность этих кораблей в сражении была равна нулю. Они были пригодны ну, разве что ловить жирных купцов, где-нибудь на глухих задворках, или гонять рыбаков. Но это будет потом... А сейчас...
- Итак, состав соединения которое мы выставим против объединенного флота Того. Флагман - ракетный крейсер "Москва", второй корабль линии, эсминец "Адмирал Ушаков", третий корабль линии БПК "Североморск"... и все! СКР "Сметливый" и БДК "Новочеркасск" должны будут очистить от японцев острова Эллиота, и по возможности восстановить действие телеграфа. Для чего "Новочеркасск" должен немедленно подойти к берегу и принять на борт роту морской пехоты. "Ярослав Мудрый", согласно желанию его командира, направляется к Шанхаю для вызволения из плена канонерки "Манжур". Виктор Петрович, с англичанами будьте холодно-вежливым, японцев топите без разговоров. Все. Прочие остаются здесь...
- И вот еще что. "Северодвинску" мною отдан приказ выйти к Японии, найти и перерезать все телеграфные кабели связывающие ее с материком, а так же отдельные острова между собой. Хорошая работа базирующимся там подводным диверсантам. Пусть японцы потом чинят. При случае если один из кабелей заминировать - может выйти что-то интересное. Ведь кабелеукладчик в Японии только один. Информационная блокада, товарищи, это тоже очень важная вещь.
Теперь о тех, кто остается в Чемульпо... То есть: "Адмирал Кузнецов", "Саратов", "Калининград", "Александр Шабалин", "Смольный", "Перекоп", и другие вспомогательные корабли.
- Григорий Павлович, - я посмотрел на командира "Корейца" капитана 2-го ранга Беляева, - вам я приказывать не могу, могу только просить. Всеволод Федорович, я надеюсь, что вы пойдете вместе с нами к Артуру, для того, чтобы лично доложить Наместнику обо всем, что произошло здесь в Чемульпо. "Варяг" пока не боеспособен, а вас, Григорий Павлович, я попрошу, включить "Кореец" в нашу систему обороны порта. Когда придем обратно, надеюсь, у вас уже будут инструкции по этому вопросу от вашего начальства.
Беляев кивнул, - Так точно, господин адмирал, все будет исполнено. В линейном бою, как выяснилось, от нашего "Корейца" весьма мало проку, но вот среди мелей и островов мы еще способны причинить кое-кому немало неприятностей.
Я пожал ему руку, - Благодарю вас, и не сомневаюсь, что ваш "Кореец" выполнит свой долг.
- На этом все! Возражения есть? - наступила тишина, я подождал секунд десять, потом подвел итог, - Нет! - Тогда за работу... - Ударная группа снимается с якоря в 23:30, группа атакующая Эллиоты - в 00:30, "Ярослав Мудрый" выходит к Шанхаю по готовности.
Второй день продолжались безуспешные попытки Объединенного флота под командованием вице-адмирала Того, добить поврежденные русские корабли, и перевести свою, пока еще относительную победу, в ранг абсолютной. С самого начала все пошло не так, как планировалось. Сначала японской разведке не удалось точно определить места дислокации русского флота. Мнения разделились - одни полагали, что флот русских стоит на рейде Порт-Артура, другие - в Талиенванском заливе. Соответственно пришлось разделить миноносцы на два отряда. Потом командиры этих кораблей, кусотарэ (по-японски: головы, набитые дерьмом), не смогли утопить ни одного русского корабля. Были всего лишь повреждены два русских броненосца и крейсер.
Правда боги хоть немного подсластили горькую пилюлю - в русской эскадре из строя вышли самые современные броненосцы, "Цесаревич" и "Ретвизан", как раз те, что могли на равных посостязаться с кораблями его Первого Боевого отряда. Но они были не потоплены, а всего лишь повреждены, и успели приткнуться к берегу, оказавшись под прикрытием артиллерийских батарей. Теперь, если русским удастся втащить их в гавань и отремонтировать, то японский флот снова потеряет преимущество в эскадренных броненосцах, и возможно, что уже навсегда. Ведь у России кроме Тихоокеанской эскадры есть еще два полноценных флота, Черноморский с Балтийским. И хоть английские союзники клянутся, что не допустят переброски русских кораблей на Тихий океан... Но, надо помнить, что, во-первых, не стоит доверять клятвам западных варваров, и во вторых, что у Японии нет запасных флотов, откуда могло бы прийти подкрепление. Фактически сейчас под Порт-Артуром собрано все, что есть у его страны, включая старую развалину императрицы Цыси, допотопный барбетный броненосец "Чин-Иен".
Все корабли здесь, кроме отряда адмирала Уриу, который вот уже сутки не дает о себе знать. Телеграфисты на островах Элиотта, говорят, что со вчерашнего дня из Кореи не поступило ни одной телеграммы. Наверное, поврежден кабель. Но при любом варианте развития событий, отряд должен был дать о себе знать. В крайнем случае, контр-адмирал должен был прислать миноносец с донесением о том, что "Варяг" потоплен, или захвачен... Правда, они могли утопить русский крейсер прямо на фарватере. В этом случае Сотокити-сан лучше совершить обряд сэппуку, ибо, в добавок, ко всем неприятностям, по его вине будет сорван график высадки войск 1-й армии генерала Куроки.
А в полдень случилось вообще нечто невероятное. В разрывах облаков на большой высоте был виден некий летающий объект, который прошел над Порт-Артуром, как определил штурман "Микасы", на высоте около девяти миль, и со скоростью примерно восемьсот узлов. Неизвестный объект оставил после себя длинную белую черту, плавно изогнувшуюся как раз над центром Порт-Артура, и будто сотканную из белой ваты. Японские офицеры спорили, как истолковать это знамение - к добру, то есть, к скорой победе, или... Вице-адмирал не верил ни в какие знамения. Как человек рационально мыслящий, он увидел во всем этом творение рук человеческих. Но вот кому мог принадлежать этот аппарат, превосходящий изделия братьев Райт так же, как отточенная фамильная катана превосходит каменный топор. Девятьсот узлов, это же скорость артиллерийского снаряда! Несомненно, то же самое видели и русские моряки. На мгновение Хейтхатиро-сан стало интересно, что об этом подумали русские адмиралы: Алексеев - на берегу, и Старк - на эскадре?
Вице адмирала Алексеева начало войны тоже не радовало. С наблюдательного пункта флота открывался великолепный вид на внешний рейд, и на маневрирующие в море русские и японские корабли. Когда японцы приближались к берегу на достаточное расстояние, то раздавался исполинский грохот. Это расположенная ниже его НП батарея "Электрического Утеса", выбрасывала в их сторону пять 10-ти дюймовых снарядов. Кроме грохота каждый раз над батареей поднималось плотное облако белого дыма. Адъютант вице адмирала, лейтенант фон Бок еще вчера записал в своем блокноте: "Генералу Белому, капитану Гобято. Срочно перевести "Электрический утес" на бездымный порох." Мда-с, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Вице-адмирала тревожило отсутствие известий от "Варяга" с "Корейцем". Блокированный в Шанхае "Манжур" смог послать сообщение по телеграфу. А вот от Руднева с Беляевым пока ни слуху, ни духу. Конечно, хотелось бы верить в лучшее, но судя по событиям прошлой ночи, они вполне могли стать жертвой японского коварства. Скорее всего, они погибли при внезапной ночной атаке японских миноносцев, и даже крейсера "Чиода", стоящего на том же рейде. Ну и что, что нейтральный порт, от злобных японских макак, напавших на русский флот без объявления войны, можно было ожидать всего что угодно.
Война началась крайне неудачно, кроме отсутствия "Варяга" с "Корейцем" в Порт-Артур не пришли несколько пароходов с военными грузами, а это значит, что, скорее всего, они захвачены в Желтом море японскими крейсерами. Повреждены два новейших броненосца, и хоть новый, но уж успевший устареть по своим тактико-техническим характеристикам "Паллада". Да и оставшиеся в строю корабли маневрировали крайне неловко, а стреляли в основном мимо. Сказались урезанные умниками под Шпицем средства на проведение учебных стрельб и на дальние походы. Хотя, в этом случае виновны не они, а министерство финансов, которое в приступе скопидомства экономит на всем, что можно. Вчерашние маневры и стрельба показали прекрасно все недостатки. Позор!
В этот момент Всевышний вроде бы услышал пожелания вице-адмирала Алексеева. "Электрический утес" в очередной раз выбросил в сторону японских броненосцев пять плотных дымных султанов. Алексеев поднял бинокль к глазам, и успел увидеть вокруг второго по счету корабля в колонне четыре высоких всплеска, и сильный взрыв на самом броненосце, аккурат между трубами. Секунду спустя поврежденный японский корабль окутался густыми клубами белого как молоко пара. Накрытие, да еще и с прямым попаданием, явно пробиты паропроводы. Молодцы утесовцы, порадовали!
Полуденное "явление" в небе над Артуром вице-адмирал Алексеев тоже видел, но не придал ему большого значения. Ум его в этот момент был занят совсем другим. Он лишь перекрестился, и три раза прочитал "Отче наш". К сожалению, многие наши адмиралы и генералы, в отличии от японских, не страдали приступами крайнего рационализма. А зря. Русские же матросы и солдаты на верках, в минуты передышки яростно спорили между собой, какой из архангелов почтил своим присутствием битву? Накал споров чувствительно сбивало присутствие японцев, и необходимость вести по ним огонь. Шли вторые сутки войны.
Из-за чрезмерной занятости и сосредоточенности друг на друге, никто не заметил появление на поле сражение новых игроков, которые отнюдь не собирались оставаться в этом деле статистами, и намеревались исполнить "а капелла" такую музыку, что ею заслушался весь мир.
Я стою на главном командном посту ракетного крейсера "Москва". Передо мной полубак с надстройкой, на которой установлены какие-то странные аппараты. По бортам попарно, находятся пусковые контейнеры того самого оружия, что одним ударом уничтожило "Асаму", и которое, по словам капитана 1-го ранга Остапенко, легко отправило бы на дно самый мощный броненосец. Но наши потомки сказали, что такое смертоносное оружие надо приберечь, и поэтому "большая дубинка" подождет другого случая. Сразу за надстройкой видна полусферическая носовая башня крейсера, первая, и единственная.
Вот и настал тот момент, ради которого мы и шли к Артуру. Впереди, почти по курсу, примерно в двухстах кабельтовых, показались дымы японской эскадры. Весь горизонт был затянут мутной копотью. Шестнадцать кораблей, построенных в две колонны, ползли почти по самому горизонту к Порт-Артуру.
- Полюбуйтесь на вторую часть Марлезонского балета, - с улыбкой сказал капитан 1-го ранга Остапенко, опуская бинокль, - суши покушали, сакэ выпили, и вперед - банзай!..
Ну что там, у вас? - повернулся он к командиру БЧ-2, по нашему, старарту, Валентину Сергеевичу Петрову, офицеру, носящему странное для меня звание, капитан 3-го ранга. А тот в это время быстро-быстро перебирал на особом приборе именуемом "ноутбук", фотографии силуэтов японских кораблей, время от времени поглядывая на эскадру Того в бинокль. С Валентином Сергеевичем мы проговорили почти всю ночь. Интереснейший человек, во-первых, знаток своего дела, а, во-вторых, фанат истории военно-морского флота и, в частности, этой злосчастной войны. В своем времени Валентин Сергеевич входил в клуб, именуемый "Цусима". Когда я спросил, - А почему такое название? - Он ответил, что в Цусимском проливе, в их истории, в мае 1905 года произошла страшная битва, в которой русский флот потерпел полное поражение. Кстати, история "Варяга" волнует людей не меньше. Эти раны продолжали болеть и через сто лет.
Валентин Сергеевич предложил мне прочесть беллетристическое сочинение некоего господина Чернова - "Варяг-Победитель"... После нескольких страниц я пришел в ужас... Но при здравом рассуждении, я понял, что, наверное, только так и можно жить в этом кошмарном ХХ веке, на подлость и беспринципность отвечая тем же. Вот и контр-адмирал Ларионов ни на секунду не заколебался, применив в отношении японцев всю чудовищную мощь, так же как и они к "Варягу" с "Корейцем". Недаром же в Святом Писании сказано: "Ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам". Контр-адмирал Уриу познал эту истину на своей шкуре. За время нашего длинного разговора за стаканом крепчайшего черного чая, я узнал о японском флоте и его командирах столько подробностей, что господин Того предстал передо мной во всей красе. Жаль, что все это скоро станет неактуально, поскольку наши потомки собираются японский флот утопить, целиком и полностью... Для меня это звучит шокирующее, я и верю и не верю в эту затею. Но наверное господину Того пришло время платить по счетам.
Капитан 3-го ранга Петров поднял голову, лицо его было серьезно, - Товарищ капитан 1-го ранга, в ближней к берегу колонне, эскадренные броненосцы - все шесть штук. Головной - точно "Микаса", особенностей остальных не разобрать. Но без разницы. За ним три бронепалубных крейсера из шестого отряда: "Идзуми", "Сума", "Акицусима", четвертый - "Чиода", нами уже потоплен. В той колонне, что идет мористее, в голове броненосные крейсера, головным должен быть флагман второго отряда - "Идзумо", замыкает единственный в семействе трехтрубник немецкой постройки "Якумо", за ними следуют бронепалубные крейсера третьего отряда: "Читосе", "Такасаго", "Касаги" и "Иосино". Построение Объединенного Флота почти как при Цусиме...
Контр-адмирал Ларионов посмотрел на капитана 1-го ранга Остапенко, - Ну что же, действуем как и договаривались, начинаем есть этого крокодила с хвоста. - Боевая тревога! - Скорость двадцать пять, атака с кормовых углов.
"Москва" легла в левую циркуляцию, устремляясь вслед ушедшему к Порт-Артуру японскому флоту. У японцев экономичная скорость десять-двенадцать узлов, у нас вдвое выше. Дистанция до концевых японских кораблей быстро сокращается. Приказ открыть огонь поступил, когда до замыкающего корабля левой колонны оставалось девяносто пять кабельтовых. Стволы орудий взметнулись вверх, и я увидел, как пятидюймовки из будущего молотят подобно митральезе. По десять фугасных снарядов на ствол, пятнадцать секунд стрельбы и тишина. Следующий за нами "Ушаков" открыл огонь по замыкающему правой колонны. Он вел огонь пока только из носовой башни. У его кормовой башни для ведения огня на таком курсе не хватало угла разворота. Тикает секундомер в руке у старарта. На тридцатой секунде с момента начала стрельбы снаряды начинают долетать до цели.
Сначала я решил, что прицел взят неверно, или есть ошибка в расчетах, потому что всплески большей частью поднялись с небольшим недолетом. Но было и прямое попадание... Напоминает, как минимум, наши десять дюймов, а то и все двенадцать. Потом под водой, у борта и под днищем, вздымая фонтаны воды, начали рваться снаряды, упавшие с недолетом. Японский крейсер, не снижая хода, начал крениться на левый борт, один из последних снарядов рванул под пером руля, искалеченный крейсер понесло налево, все больше усиливая губительный крен. Вот он лег на борт, окутываясь облаками пара, и затонул. Жертве "Ушакова" досталось не меньше. Он осел кормой по самую палубу, а в районе кормового орудия что-то ярко горело, извергая языки пламени, подобно фейерверку. Кажется, снаряд с "Ушакова" воспламенил полузаряды первых выстрелов, сложенные непосредственно у орудия. Пока он там тонет, мы берем на прицел следующую пару японских кораблей.
Как странно, японский флот потеряв два корабля, еще никак на это не реагирует. Ну, нам так даже проще. Сжимаю кулаки и переживаю, как будто это мои артиллеристы ведут огонь по врагу. Минута, и еще два крейсера, садясь кормой, покидают строй. У одного из них в небо бьет ярко-радужная струя пламени - горит кормовой пороховой погреб, и японский корабль уже не жилец на этом свете. Английская система картузного безгильзового заряжания при малейших неприятностях сулит большой пожар и гибель. А тут, кажется, снаряд угодил в элеватор. На грохот сгорающего пороха невозможно не обратить внимание, и японские флагманы, наконец, обратили внимание на то, что творится у них в хвосте. Пока они ничего не предприняли - мы разносим в клочья третью пару. Оба тонут, окутанные дымом и пламенем.
Мы еще за пределами досягаемости их орудий. Замыкающий броненосец дает по нам залп из своей кормовой башни - недолет, кабельтовых десять. Два исполинских водяных столба поднимаются над водой, японские снаряды рвутся сразу, не успевая уйти на глубину. "Москва" доворачивает примерно на румб с четвертью влево... Так, "Ушаков" приведен в позицию стрельбы обеими башнями по концевому броненосцу. Что он задумал - ведь легким двухпудовым фугасным снарядом ему не пробить ни бронепояс, ни броню башни. Снаряды ушли к цели, накрытый "Москвой" бронепалубный крейсер горит, как костер, а мы уходим в крутой левой циркуляции от японских броненосных крейсеров, которые бросились на нас разворотом "все вдруг".
Я чувствую ярость японского адмирала - всего за каких-то семь минут он лишился семи... Господи, нет - восьми кораблей! Замыкающий броненосец, по которому вел огонь "Ушаков", получил снаряды под самую корму. А там винты и перо руля... Не больше четырех снарядов разорвались на бронепоясе, а остальные взметнули в небо белопенные фонтаны воды. Во вчерашнем бою у "Варяга" тоже свернуло на бок и заклинило перо руля. Но "Варяг" неуправляемая циркуляция вынесла на безобидный островок Идольми, а японский броненосец тащит прямо под Электрический утес. А там этот маньяк артиллерийской стрельбы Борейко, которому только дай пострелять из его десятидюймовок! Уж он-то своего шанса не упустит. Сказать честно, по огневой мощи его батарею можно приравнять к броненосцу, а то и к двум... Выглядываю на галерею правого борта - точно по злосчастному японцу бьет не только Электрический утес, но, кажется, что все батареи правее Прохода. Если японцы немедленно не исправят рулевое управление, то их броненосец добьют.
Отсюда, с мостика, хорошо видны японские броненосные крейсера, которые гонятся за нами строем пеленга, постепенно набирая ход. Хорошо здесь, просторно, не то, что та проклятая Чемульпинская лужа, где "Варяг" был вынужден идти по фарватеру, как паровоз по рельсам - ни шагу вправо, ни шагу влево. А тут глубины великолепные, если что не так, то тонуть будет комфортно. А японские броненосные крейсера, все дальше и дальше уходили от пяти броненосцев первого боевого отряда.
Контр-адмирал Ларионов, который вместе со мной вышел на крыло мостика, некоторое время смотрел в бинокль на японские броненосцы, которые вот-вот должны были подойти к точке поворота, если конечно вице-адмирал Того не желал таранить полуостров Ляотешань, потом повернулся и крикнул в открытый люк командного пункта, - Василий Васильич, будь любезен, врежь "Микасе" "Фортом" в аккурат между трубами. Но только по высокой траектории.
- А что не "Осой"? - отозвался капитан 1-го ранга Остапенко.
- Далековато для "Осы", да и толку с нее меньше! Не жадничай - увидишь кое-что интересное... - командир "Москвы" кивнул, и контр-адмирал потянул меня за рукав внутрь рубки. Сказать честно, тогда я не понял почти ничего из них разговора... Как можно ударить броненосец фортом - ведь это сухопутное укрепление? И причем тут осы? И почему мы должны уйти с такого удобного для наблюдений мостика?
Но хозяева тут Ларионов с Остапенко, и они лучше меня знают, что тут можно делать, а что нет. Едва только мы успели скрыться внутри, и вахтенный закрыл за нами люк, как коротко взвыла сирена. Потом раздался ужасный грохот, корабль затрясся, и все снаружи заволокло плотными клубами белого дыма. Да, такой "Форт" лучше пересидеть внутри. Когда дым снесло назад, вахтенный снова выпустил нас с контр-адмиралом наружу. Высоко в небе, склоняясь к японской эскадре, набирал высоту ракетный снаряд. Да какой там снаряд - снарядище, длиною, наверное, сажени в три-четыре, и калибром, как у мины Шварцкопфа. Забравшись высоко-высоко, выше облаков, он развернулся, и камнем начал падать в сторону японских броненосцев.
Когда сигнальщик доложил, что наш флот с кормовых углов атакуют три русских корабля, то я поначалу ему не поверил. Возможно, что это мое неверие стоило жизни тысячам сынов Ямато. Увидев, что происходит, я пришел в ужас. Эти русские открыли огонь с запредельных дистанций, в девяносто - сто кабельтовых. Они убивали мои бронепалубные крейсера, как волки режут овец - одного за другим. Какие же у них орудия, если они могут стрелять на такую огромную дистанцию со скорострельностью револьверных пушек. Что у них за снаряды, если после десятка попаданий идет на дно корабль, в три тысячи тонн водоизмещением.
Удивляла их меткость - всплески от падающих снарядов имели малое рассеивание и ложились очень кучно. Теперь понятно, что стало с отрядом контр-адмирала Уриу. Если эта троица не побоялась напасть на весь наш флот, то, что ей шесть кораблей, к тому же не самых сильных. Озадачивало нас еще одно - вчера мы успели убедиться в том, что русские взрыватели тугие, и для их срабатывания обязательно нужны попадания в броню. При ударе об воду они не взрывались. Наши фугасные трубки, наоборот, очень чувствительные и срабатывают, едва коснувшись препятствия, будь это поверхность воды, или нежный шелк. Снаряды этих русских кораблей взводились при ударе об воду, но взрывались не сразу, а через некоторое время, когда снаряд успевал уйти на несколько ярдов под воду. Мои корабли один за другим выходили из строя, садясь на корму, с поврежденными винтами и рулем.
На "Касаги" вспыхнул пожар в кормовом пороховом погребе, наверное, русский снаряд попал прямо в элеватор. Я отдал приказ передать на "Идзумо" приказ развернуться "всем вдруг", и атаковать наглецов. Надеюсь, господин Камимура выполнит свой долг.
Но пока сигнальщики возились с флажками, пока их поднимали - русские успели превратить в пылающий костер мой последний бронепалубник "Читосе", и сами собрались совершить левый поворот. Они были прекрасны в своем убийственном великолепии, их остроносые корпуса разрезали море, как катана режет шелковый платок, подброшенный в воздух, а не сминали его неодолимой тяжестью металла. Вряд ли корабль, способный развить такую скорость обладает сколь-нибудь заначительным бронированием. Но, прежде, чем уклониться от весьма неуклюжей атаки отряда Камимуры, эти странные русские нанесли нам еще один разящий удар. Развернувшийся к нам в ракурсе "три четверти", второй русский крейсер вдруг затрепетал вспышками выстрелов обоих своих скорострелок в орудийных башнях. У меня даже начало складываться хокку, - "Прекрасная бабочка с крыльями из огня - несет смерть".
Под его накрытие попал замыкающий нашу колонну броненосец "Хацусе". Меньше чем через минуту над мачтой броненосца затрепетал вымпел "не могу управляться", а сам корабль покинул кильватер. По широкой дуге его понесло прямо к русскому берегу, под огонь береговых батарей, которые немедленно открыли по нему стрельбу, и вокруг несчастного корабля начали вставать фонтаны воды. А русские корабли причинившие нам такой урон легко отрывались от погони наших броненосных крейсеров. По крайней мере, расстояние между преследователями и преследуемыми не увеличивалось.
Внезапно я увидел, как над головным русским кораблем вспух клуб белого дыма. Я уже было обрадовался, как и все прочие из команды "Микасы", громко закричавшие - "Банзай"! - Наивные, мы думали, что на русском корабле что-то взорвалось. - Как бы не так! - Из клуба дыма, как демон из ада, вверх вырвался стремительный копьеподобный металлический снаряд, возносящийся вверх на струе ярчайшего огня. Где-то высоко над облаками он развернулся и ринулся вниз. Огненный демон, порождение ада, в полной тишине, подобно атакующему соколу, падал на мой флагманский корабль.
Я отдал рулевому приказ на маневр, чтобы избежать его атаки, но это порождение западных демонов было быстрее. Как молния он врезался в нашу несчастную "Микасу" между трубами. Сильнейший взрыв сбил меня с ног, и швырнул в угол мостика. Я еще дешево отделался. У сигнальщика, что стоял рядом со мной, куском металла снесло полчерепа. Еще несколько офицеров моего штаба были искалечены. Поднявшись на ноги и обернувшись назад, я увидел картину ужасного разрушения. Труб не было. Вместо них на палубе возвышались куски искореженного металла, срезанные примерно на высоте человеческого роста. Повсюду стелился жирный черный дым. Часть котельных вентиляторов была изуродована и бездействовала, те же, что продолжали работать, тянули в кочегарки не свежий воздух, а удушливый угольный дым. Скорость "Микасы" ощутимо падала, ее ранение было серьезным, почти смертельным. Особенно опасно было то, что рядом был враг, готовый в любой момент отомстить за нанесенную обиду.
Последние четверть часа мы совершенно не обращали внимания на Порт-Артурскую эскадру. Наши глаза были обращены на крейсера, что атаковали нас со стороны моря. Сказать по правде, они заслужили такое внимание. Принадлежи эти корабли флоту Страны Восходящего Солнца, про них было бы написана не одна хвалебная танку. Так и должен действовать каждый воин дерзко, с отвагой, соразмеряемой точным расчетом, сознавая свои сильные и слабые места.
Но мы были в этом море не одни. Забытая нами Порт-Артурская эскадра, набрала ход и пошла наперерез. "Кроссинг Т" - пять русских броненосцев, один броненосный и один бронепалубный крейсер, против четырех с половиной японских броненосцев - бой насмерть.
"Асахи", "Фудзи", "Ясима", "Сикисима" никуда не уйдут, пока здесь есть подбитая "Микаса", и их адмирал в опасности. Долг самурая тяжел, как гора, а смерть - легка, как перышко. Расстояние до русских кораблей стремительно уменьшается. Эти безумцы решили подойти на пистолетный выстрел? - Приказываю поднять приказ остальным броненосцам - оставить "Микасу", и уходить в открытое море. Я тоже знаю, что такое долг. Сегодня не наш день, и надо спасти хоть что-то. Проклятые русские крейсера - они так легко превратили победу в поражение, а охотника - в дичь. Мне докладывают, - фалы оборваны, почти все сигнальщики погибли. Нет, нашли одного, и он флажками семафорит мой приказ на "Сикисиму".
Все, приказ принят, и четыре броненосца беспорядочно направляются на юго-восток в сторону открытого моря, по пути перестраиваясь в строй пеленга. А вокруг "Микасы" уже стали падать эти проклятые русские снаряды.
Я стою на главном командном посту ракетного крейсера "Москва". Передо мной полубак с надстройкой, на которой установлены какие-то странные аппараты. По бортам попарно, находятся пусковые контейнеры того самого оружия, что одним ударом уничтожило "Асаму", и которое, по словам капитана 1-го ранга Остапенко, легко отправило бы на дно самый мощный броненосец. Но наши потомки сказали, что такое смертоносное оружие надо приберечь, и поэтому "большая дубинка" подождет другого случая. Сразу за надстройкой видна полусферическая носовая башня крейсера, первая, и единственная.
Вот и настал тот момент, ради которого мы и шли к Артуру. Впереди, почти по курсу, примерно в двухстах кабельтовых, показались дымы японской эскадры. Весь горизонт был затянут мутной копотью. Шестнадцать кораблей, построенных в две колонны, ползли почти по самому горизонту к Порт-Артуру.
- Полюбуйтесь на вторую часть Марлезонского балета, - с улыбкой сказал капитан 1-го ранга Остапенко, опуская бинокль, - суши покушали, сакэ выпили, и вперед - банзай!..
Ну что там, у вас? - повернулся он к командиру БЧ-2, по нашему, старарту, Валентину Сергеевичу Петрову, офицеру, носящему странное для меня звание, капитан 3-го ранга. А тот в это время быстро-быстро перебирал на особом приборе именуемом "ноутбук", фотографии силуэтов японских кораблей, время от времени поглядывая на эскадру Того в бинокль. С Валентином Сергеевичем мы проговорили почти всю ночь. Интереснейший человек, во-первых, знаток своего дела, а, во-вторых, фанат истории военно-морского флота и, в частности, этой злосчастной войны. В своем времени Валентин Сергеевич входил в клуб, именуемый "Цусима". Когда я спросил, - А почему такое название? - Он ответил, что в Цусимском проливе, в их истории, в мае 1905 года произошла страшная битва, в которой русский флот потерпел полное поражение. Кстати, история "Варяга" волнует людей не меньше. Эти раны продолжали болеть и через сто лет.
Валентин Сергеевич предложил мне прочесть беллетристическое сочинение некоего господина Чернова - "Варяг-Победитель"... После нескольких страниц я пришел в ужас... Но при здравом рассуждении, я понял, что, наверное, только так и можно жить в этом кошмарном ХХ веке, на подлость и беспринципность отвечая тем же. Вот и контр-адмирал Ларионов ни на секунду не заколебался, применив в отношении японцев всю чудовищную мощь, так же как и они к "Варягу" с "Корейцем". Недаром же в Святом Писании сказано: "Ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам". Контр-адмирал Уриу познал эту истину на своей шкуре. За время нашего длинного разговора за стаканом крепчайшего черного чая, я узнал о японском флоте и его командирах столько подробностей, что господин Того предстал передо мной во всей красе. Жаль, что все это скоро станет неактуально, поскольку наши потомки собираются японский флот утопить, целиком и полностью... Для меня это звучит шокирующее, я и верю и не верю в эту затею. Но наверное господину Того пришло время платить по счетам.
Капитан 3-го ранга Петров поднял голову, лицо его было серьезно, - Товарищ капитан 1-го ранга, в ближней к берегу колонне, эскадренные броненосцы - все шесть штук. Головной - точно "Микаса", особенностей остальных не разобрать. Но без разницы. За ним три бронепалубных крейсера из шестого отряда: "Идзуми", "Сума", "Акицусима", четвертый - "Чиода", нами уже потоплен. В той колонне, что идет мористее, в голове броненосные крейсера, головным должен быть флагман второго отряда - "Идзумо", замыкает единственный в семействе трехтрубник немецкой постройки "Якумо", за ними следуют бронепалубные крейсера третьего отряда: "Читосе", "Такасаго", "Касаги" и "Иосино". Построение Объединенного Флота почти как при Цусиме...
Контр-адмирал Ларионов посмотрел на капитана 1-го ранга Остапенко, - Ну что же, действуем как и договаривались, начинаем есть этого крокодила с хвоста. - Боевая тревога! - Скорость двадцать пять, атака с кормовых углов.
"Москва" легла в левую циркуляцию, устремляясь вслед ушедшему к Порт-Артуру японскому флоту. У японцев экономичная скорость десять-двенадцать узлов, у нас вдвое выше. Дистанция до концевых японских кораблей быстро сокращается. Приказ открыть огонь поступил, когда до замыкающего корабля левой колонны оставалось девяносто пять кабельтовых. Стволы орудий взметнулись вверх, и я увидел, как пятидюймовки из будущего молотят подобно митральезе. По десять фугасных снарядов на ствол, пятнадцать секунд стрельбы и тишина. Следующий за нами "Ушаков" открыл огонь по замыкающему правой колонны. Он вел огонь пока только из носовой башни. У его кормовой башни для ведения огня на таком курсе не хватало угла разворота. Тикает секундомер в руке у старарта. На тридцатой секунде с момента начала стрельбы снаряды начинают долетать до цели.
Сначала я решил, что прицел взят неверно, или есть ошибка в расчетах, потому что всплески большей частью поднялись с небольшим недолетом. Но было и прямое попадание... Напоминает, как минимум, наши десять дюймов, а то и все двенадцать. Потом под водой, у борта и под днищем, вздымая фонтаны воды, начали рваться снаряды, упавшие с недолетом. Японский крейсер, не снижая хода, начал крениться на левый борт, один из последних снарядов рванул под пером руля, искалеченный крейсер понесло налево, все больше усиливая губительный крен. Вот он лег на борт, окутываясь облаками пара, и затонул. Жертве "Ушакова" досталось не меньше. Он осел кормой по самую палубу, а в районе кормового орудия что-то ярко горело, извергая языки пламени, подобно фейерверку. Кажется, снаряд с "Ушакова" воспламенил полузаряды первых выстрелов, сложенные непосредственно у орудия. Пока он там тонет, мы берем на прицел следующую пару японских кораблей.
Как странно, японский флот потеряв два корабля, еще никак на это не реагирует. Ну, нам так даже проще. Сжимаю кулаки и переживаю, как будто это мои артиллеристы ведут огонь по врагу. Минута, и еще два крейсера, садясь кормой, покидают строй. У одного из них в небо бьет ярко-радужная струя пламени - горит кормовой пороховой погреб, и японский корабль уже не жилец на этом свете. Английская система картузного безгильзового заряжания при малейших неприятностях сулит большой пожар и гибель. А тут, кажется, снаряд угодил в элеватор. На грохот сгорающего пороха невозможно не обратить внимание, и японские флагманы, наконец, обратили внимание на то, что творится у них в хвосте. Пока они ничего не предприняли - мы разносим в клочья третью пару. Оба тонут, окутанные дымом и пламенем.
Мы еще за пределами досягаемости их орудий. Замыкающий броненосец дает по нам залп из своей кормовой башни - недолет, кабельтовых десять. Два исполинских водяных столба поднимаются над водой, японские снаряды рвутся сразу, не успевая уйти на глубину. "Москва" доворачивает примерно на румб с четвертью влево... Так, "Ушаков" приведен в позицию стрельбы обеими башнями по концевому броненосцу. Что он задумал - ведь легким двухпудовым фугасным снарядом ему не пробить ни бронепояс, ни броню башни. Снаряды ушли к цели, накрытый "Москвой" бронепалубный крейсер горит, как костер, а мы уходим в крутой левой циркуляции от японских броненосных крейсеров, которые бросились на нас разворотом "все вдруг".
Я чувствую ярость японского адмирала - всего за каких-то семь минут он лишился семи... Господи, нет - восьми кораблей! Замыкающий броненосец, по которому вел огонь "Ушаков", получил снаряды под самую корму. А там винты и перо руля... Не больше четырех снарядов разорвались на бронепоясе, а остальные взметнули в небо белопенные фонтаны воды. Во вчерашнем бою у "Варяга" тоже свернуло на бок и заклинило перо руля. Но "Варяг" неуправляемая циркуляция вынесла на безобидный островок Идольми, а японский броненосец тащит прямо под Электрический утес. А там этот маньяк артиллерийской стрельбы Борейко, которому только дай пострелять из его десятидюймовок! Уж он-то своего шанса не упустит. Сказать честно, по огневой мощи его батарею можно приравнять к броненосцу, а то и к двум... Выглядываю на галерею правого борта - точно по злосчастному японцу бьет не только Электрический утес, но, кажется, что все батареи правее Прохода. Если японцы немедленно не исправят рулевое управление, то их броненосец добьют.
Отсюда, с мостика, хорошо видны японские броненосные крейсера, которые гонятся за нами строем пеленга, постепенно набирая ход. Хорошо здесь, просторно, не то, что та проклятая Чемульпинская лужа, где "Варяг" был вынужден идти по фарватеру, как паровоз по рельсам - ни шагу вправо, ни шагу влево. А тут глубины великолепные, если что не так, то тонуть будет комфортно. А японские броненосные крейсера, все дальше и дальше уходили от пяти броненосцев первого боевого отряда.
Контр-адмирал Ларионов, который вместе со мной вышел на крыло мостика, некоторое время смотрел в бинокль на японские броненосцы, которые вот-вот должны были подойти к точке поворота, если конечно вице-адмирал Того не желал таранить полуостров Ляотешань, потом повернулся и крикнул в открытый люк командного пункта, - Василий Васильич, будь любезен, врежь "Микасе" "Фортом" в аккурат между трубами. Но только по высокой траектории.
- А что не "Осой"? - отозвался капитан 1-го ранга Остапенко.
- Далековато для "Осы", да и толку с нее меньше! Не жадничай - увидишь кое-что интересное... - командир "Москвы" кивнул, и контр-адмирал потянул меня за рукав внутрь рубки. Сказать честно, тогда я не понял почти ничего из них разговора... Как можно ударить броненосец фортом - ведь это сухопутное укрепление? И причем тут осы? И почему мы должны уйти с такого удобного для наблюдений мостика?
Но хозяева тут Ларионов с Остапенко, и они лучше меня знают, что тут можно делать, а что нет. Едва только мы успели скрыться внутри, и вахтенный закрыл за нами люк, как коротко взвыла сирена. Потом раздался ужасный грохот, корабль затрясся, и все снаружи заволокло плотными клубами белого дыма. Да, такой "Форт" лучше пересидеть внутри. Когда дым снесло назад, вахтенный снова выпустил нас с контр-адмиралом наружу. Высоко в небе, склоняясь к японской эскадре, набирал высоту ракетный снаряд. Да какой там снаряд - снарядище, длиною, наверное, сажени в три-четыре, и калибром, как у мины Шварцкопфа. Забравшись высоко-высоко, выше облаков, он развернулся, и камнем начал падать в сторону японских броненосцев.
Когда сигнальщик доложил, что наш флот с кормовых углов атакуют три русских корабля, то я поначалу ему не поверил. Возможно, что это мое неверие стоило жизни тысячам сынов Ямато. Увидев, что происходит, я пришел в ужас. Эти русские открыли огонь с запредельных дистанций, в девяносто - сто кабельтовых. Они убивали мои бронепалубные крейсера, как волки режут овец - одного за другим. Какие же у них орудия, если они могут стрелять на такую огромную дистанцию со скорострельностью револьверных пушек. Что у них за снаряды, если после десятка попаданий идет на дно корабль, в три тысячи тонн водоизмещением.
Удивляла их меткость - всплески от падающих снарядов имели малое рассеивание и ложились очень кучно. Теперь понятно, что стало с отрядом контр-адмирала Уриу. Если эта троица не побоялась напасть на весь наш флот, то, что ей шесть кораблей, к тому же не самых сильных. Озадачивало нас еще одно - вчера мы успели убедиться в том, что русские взрыватели тугие, и для их срабатывания обязательно нужны попадания в броню. При ударе об воду они не взрывались. Наши фугасные трубки, наоборот, очень чувствительные и срабатывают, едва коснувшись препятствия, будь это поверхность воды, или нежный шелк. Снаряды этих русских кораблей взводились при ударе об воду, но взрывались не сразу, а через некоторое время, когда снаряд успевал уйти на несколько ярдов под воду. Мои корабли один за другим выходили из строя, садясь на корму, с поврежденными винтами и рулем.
На "Касаги" вспыхнул пожар в кормовом пороховом погребе, наверное, русский снаряд попал прямо в элеватор. Я отдал приказ передать на "Идзумо" приказ развернуться "всем вдруг", и атаковать наглецов. Надеюсь, господин Камимура выполнит свой долг.
Но пока сигнальщики возились с флажками, пока их поднимали - русские успели превратить в пылающий костер мой последний бронепалубник "Читосе", и сами собрались совершить левый поворот. Они были прекрасны в своем убийственном великолепии, их остроносые корпуса разрезали море, как катана режет шелковый платок, подброшенный в воздух, а не сминали его неодолимой тяжестью металла. Вряд ли корабль, способный развить такую скорость обладает сколь-нибудь заначительным бронированием. Но, прежде, чем уклониться от весьма неуклюжей атаки отряда Камимуры, эти странные русские нанесли нам еще один разящий удар. Развернувшийся к нам в ракурсе "три четверти", второй русский крейсер вдруг затрепетал вспышками выстрелов обоих своих скорострелок в орудийных башнях. У меня даже начало складываться хокку, - "Прекрасная бабочка с крыльями из огня - несет смерть".
Под его накрытие попал замыкающий нашу колонну броненосец "Хацусе". Меньше чем через минуту над мачтой броненосца затрепетал вымпел "не могу управляться", а сам корабль покинул кильватер. По широкой дуге его понесло прямо к русскому берегу, под огонь береговых батарей, которые немедленно открыли по нему стрельбу, и вокруг несчастного корабля начали вставать фонтаны воды. А русские корабли причинившие нам такой урон легко отрывались от погони наших броненосных крейсеров. По крайней мере, расстояние между преследователями и преследуемыми не увеличивалось.
Внезапно я увидел, как над головным русским кораблем вспух клуб белого дыма. Я уже было обрадовался, как и все прочие из команды "Микасы", громко закричавшие - "Банзай"! - Наивные, мы думали, что на русском корабле что-то взорвалось. - Как бы не так! - Из клуба дыма, как демон из ада, вверх вырвался стремительный копьеподобный металлический снаряд, возносящийся вверх на струе ярчайшего огня. Где-то высоко над облаками он развернулся и ринулся вниз. Огненный демон, порождение ада, в полной тишине, подобно атакующему соколу, падал на мой флагманский корабль.
Я отдал рулевому приказ на маневр, чтобы избежать его атаки, но это порождение западных демонов было быстрее. Как молния он врезался в нашу несчастную "Микасу" между трубами. Сильнейший взрыв сбил меня с ног, и швырнул в угол мостика. Я еще дешево отделался. У сигнальщика, что стоял рядом со мной, куском металла снесло полчерепа. Еще несколько офицеров моего штаба были искалечены. Поднявшись на ноги и обернувшись назад, я увидел картину ужасного разрушения. Труб не было. Вместо них на палубе возвышались куски искореженного металла, срезанные примерно на высоте человеческого роста. Повсюду стелился жирный черный дым. Часть котельных вентиляторов была изуродована и бездействовала, те же, что продолжали работать, тянули в кочегарки не свежий воздух, а удушливый угольный дым. Скорость "Микасы" ощутимо падала, ее ранение было серьезным, почти смертельным. Особенно опасно было то, что рядом был враг, готовый в любой момент отомстить за нанесенную обиду.
Последние четверть часа мы совершенно не обращали внимания на Порт-Артурскую эскадру. Наши глаза были обращены на крейсера, что атаковали нас со стороны моря. Сказать по правде, они заслужили такое внимание. Принадлежи эти корабли флоту Страны Восходящего Солнца, про них было бы написана не одна хвалебная танку. Так и должен действовать каждый воин дерзко, с отвагой, соразмеряемой точным расчетом, сознавая свои сильные и слабые места.
Но мы были в этом море не одни. Забытая нами Порт-Артурская эскадра, набрала ход и пошла наперерез. "Кроссинг Т" - пять русских броненосцев, один броненосный и один бронепалубный крейсер, против четырех с половиной японских броненосцев - бой насмерть.
"Асахи", "Фудзи", "Ясима", "Сикисима" никуда не уйдут, пока здесь есть подбитая "Микаса", и их адмирал в опасности. Долг самурая тяжел, как гора, а смерть - легка, как перышко. Расстояние до русских кораблей стремительно уменьшается. Эти безумцы решили подойти на пистолетный выстрел? - Приказываю поднять приказ остальным броненосцам - оставить "Микасу", и уходить в открытое море. Я тоже знаю, что такое долг. Сегодня не наш день, и надо спасти хоть что-то. Проклятые русские крейсера - они так легко превратили победу в поражение, а охотника - в дичь. Мне докладывают, - фалы оборваны, почти все сигнальщики погибли. Нет, нашли одного, и он флажками семафорит мой приказ на "Сикисиму".
Все, приказ принят, и четыре броненосца беспорядочно направляются на юго-восток в сторону открытого моря, по пути перестраиваясь в строй пеленга. А вокруг "Микасы" уже стали падать эти проклятые русские снаряды.
В рубке "Москвы" крики восторга и аплодисменты. Все поздравляют лейтенанта, так снайперски пославшего ракетным снарядом в "Микасу". Взрыв был немалой силы и, кажется, японский броненосец лишился всех своих труб. Картина действительно интересная: окутанная жирным черным дымом, теряющая скорость "Микаса", висит, как гиря, на хвосте японской эскадры.
Но тут поблизости от нас разыгрывается новая драма. Уходящий от преследования "Адмирал Ушаков" открыл по ближайшему вражескому крейсеру, трехтрубный "Якумо", беглый огонь в парфянском стиле из кормовой башни. Дистанция между кораблями составляла кабельтовых семьдесят. Это примерно на милю больше чем дальнобойность орудий "Якумо", и примерно половина от максимальной дальности для "Ушакова". Белопенные столбы разрывов начали стеной подниматься у форштевня японского броненосного крейсера. Не все снаряды уходили в воду, некоторые ударялись о корпус крейсера, а один разорвался на броне боевой рубки. Неужели таким способом можно остановить громадину водоизмещением в десять тысяч тонн? - Не верю. - Но, что это, на двадцати узлах скорости нос крейсера все глубже и глубже зарывается в воду. Это не сильно заметно, наверное, оттого, что вокруг все время рвутся снаряды, и японский крейсер продолжает идти прямо на нас...
Опасно кренясь в левом развороте, и шатаясь, будто пьяный, сбрасывая скорость, "Якумо" выходит из атаки. На его мачте болтаются какие-то сигналы. Огонь по нему прекращается, точнее, и переносится на следующую цель. Когда он разворачивается к нам кормой, то видно на треть торчащее из воды перо руля. Еще немного и... - Что за чудеса?!
- Никаких чудес! - отвечает мне контр-адмирал Ларионов, - Все прост - если знать технологию вашего кораблестроения. Корпус корабля собирается на заклепках. В середине корпуса, на прямолинейных участках, заклепки стальные, зачастую они прочнее тех листов обшивки, которые скрепляют, обшивка рвется, а клепаный шов остается целым. Ставит такие заклепки гидравлическая клепальная машина, у которой достаточная сила удара и скорость работы. Но в узкие и фигурные оконечности вокруг форштевня и ахтерштевня с клепальной машиной не подлезть. Там раскаленные докрасна заклепки ставит мастеровой с кувалдой. А поскольку тугую стальную заклепку вручную просто невозможно развальцевать за то время, пока остывает металл, то там применяются более мягкие заклепки из чугуна с примесью шлака.
В обычном режиме их прочность почти приемлема, но они крайне не любят резких ударов. Тогда внешняя головка - "крак", и обламывается. Заклепку выбивает внутрь, и получается дырка диаметром около полутора дюймов. Хорошо если одна, но при близких подводных взрывах таких дыр возникает сотни... В носовой части ситуацию усугубляет набегающий поток воды. Вы видели, что случилось с крейсером немецкой постройки - он поврежден, причем, очень тяжело. Сейчас "Адмирал Ушаков" перенес огонь на одного из "англичан", и мы проверим на практике версию о большей прочности корпуса "немцев".
На "Адмирале Ушакове" его словно услышали, а может, и в самом деле это была команда - я все еще путаюсь, когда эти ребята шутят, а когда говорят всерьез. Пока мы разговаривали, снаряды начали рваться в воде вокруг следующего японского крейсера, на мой взгляд систершип убиенной в Чемульпо "Асамы". Я до сих удивляюсь, когда корабли эскадры адмирала Ларионова открывают огонь без пристрелки - сразу на поражение. А если учесть, что японцы нас даже теоретически не могут достать, то все происходящее выглядит каким-то избиением младенцев. - Жуть!
Сначала мы просто не могли ничего увидеть из-за сплошной стены водяных столбов. Японский корабль они закрыли полностью. Потом в воздухе мелькнуло ярко-красное днище, бешено вращающиеся винты, перо руля... И все... На поверхности остались лишь обломки когда-то грозного корабля. "Адмирал Ушаков" немедленно задробил стрельбу, но еще примерно две-три минуты в воду падали уже выпущенные снаряды, убивая последних выживших японских моряков.
- Песец котенку, - вздохнул контр-адмирал Ларионов, - утоп бедняга. Дело явно не обошлось отдельными заклепками. - Наверное еще и пару листов обшивки вынесло напрочь.
Уцелевшие три броненосных крейсера берут право на борт, пытаясь присоединиться к отходящей от Порт-Артура четверке броненосцев. Это уже разгром. Уничтожено семь бронепалубных и один броненосный крейсер. Тяжело повреждены, да так, что не смогут уклониться от навязанного им боя, два броненосца и один броненосный крейсер.
Тем временем от Прохода японцев атакует адмирал Старк. Русские броненосцы расстреливают искалеченную "Микасу" со своей любимой дистанции - пятнадцать кабельтовых. Сегодня они выбирают дистанцию боя, на которую натренированы их комендоры, и на которой эффективны их бронебойные снаряды.
Команда, и наш отряд берет право на борт, ложась на курс, параллельный курсу японских броненосных крейсеров. Для них еще ничего не кончилось, а ракурс у нас теперь такой, что по ним могут работать и "Москва", и обе башни "Адмирала Ушакова".
Его Высокопревосходительство Наместник ЕИВ на Дальнем Востоке, полный адмирал, Алексеев Евгений Иванович находился в смятенном состоянии духа. Русский флот с началом войны оказался на положении слабейшего. И все из-за вероломного и внезапного нападения японцев, и штабных выкрутасов контр-адмирала Витгефта, загнавшего корабли эскадры черте знает куда. Взять, к примеру "Варяг", зачем-то отправленный в Чемульпо. Для помощи российским дипломатам там вполне хватило бы и одного "Корейца". Вот и сейчас, уже вторые сутки японцы ищут способы, как бы с наименьшими потерями им добить поврежденные русские корабли, а командующий Первой Тихоокеанской эскадрой, вице-адмирал Оскар Викторович Старк метался, пытаясь прикрыть от огня своих подранков.
Собственно адмирал Алексеев пропустил момент, когда три невесть откуда появившихся крейсера под андреевскими флагами начали рвать огнем хвост японской колонны. При полном отсутствии дымов немудрено было и не заметить догоняющие японцев серо-голубые, стремительные силуэты. И лишь огненный фонтан, взметнувшийся в небо на месте гибели одной из японских "собачек", привлек к себе внимание его Высокопревосходительства. А дальше адмирал Алексеев, всегда внешне сдержанный, и лишь иногда позволявший себе вспышки начальственного гнева, уже не скрывал своих чувств. Внезапная, дерзкая и результативная атака быстроходных русских кораблей на растерявшегося противника, привела Алексеева в превосходное настроение. Ну а как же, если они несут андреевские флаги, значит - русские. Только надо будет выяснить, почему его не предупредили о приходе этого отряда? - Отряд контр-адмирала Вирениуса, "Ослябю" с "Авророй" ждем-с, а этих нет. Наверняка корабли новые, и из-за угрозы войны пришли в Порт-Артур прямо из Америки, или где их там построили, без предварительного захода в Кронштадт. - Вот под Шпицем про них и забыли! - Бардак-с! - Генерал-адмирала давно уже ничего не интересует, кроме элитных актерок под французское.
Напоследок "кавалеристы", так адмирал Алексеев мысленно стал называть подошедший отряд за скорость, приличествующую миноносцам, и лихость атаки, обстреляли концевой японский броненосец, который почти тут же вывалился из строя, и неуправляемый заложил циркуляцию в сторону крепостных верков, пересекая ту невидимую черту, за которой береговые батареи Крепости могли сказать свое веское слово. - И они его сказали.
Пока адмирал Алексеев со слезами на глазах возносил благодарственную молитву Господу Богу, батарейцы устроили показательный расстрел японского подранка с элементами состязание. Типа того, кто первый попал, того и ордена. Ордена, конечно, по праву должны были заработать батарейцы с Электрического Утеса. Во-первых, за наибольшую меткость, а во-вторых, только их десятидюймовые снаряды смогли пробить японскую броню.
Но и это было еще не все. Когда с головного "кавалериста" сначала высоко в небо стартовал ракетный снаряд, а потом он камнем упал прямо на "Микасу", все на НП, от адмирала Алексеева и до матроса 1-й статьи сигнальщика Чучуткина, раскрыли от удивления рты. Увидев, что после повреждения своего флагмана японская броненосная эскадра смешалась, теряя строй, а броненосные крейсера, забыв обо всем, погнались за "кавалеристами", Алексеев хлопнул растерявшегося сигнальщика по плечу, чуть было не сбив его с ног, - Сигнал, раззява! - Эскадре атаковать врага!
Сверху хорошо было хорошо видно, как "Петропавловск", "Полтава", "Пересвет", "Победа" и "Севастополь" начали набирать ход, пытаясь охватить голову японского отряда, и поставить его в два огня. Четыре японских броненосца бросив своего флагмана, и пользуясь преимуществом в скорости, начали быстро отходить на юго-восток. Преимущество быстро смещалось на сторону русских. Тем более, что пока адмирал любовался, как идет в атаку эскадра Старка, "кавалеристы" каким-то образом умудрились один броненосный крейсер повредить, причем, сильно, а другой вообще утопить.
Приближалась развязка. Алексеев понял, что сегодня ни один японский корабль от Порт-Артура не уйдет. Отдав распоряжение своему флаг-капитану капитану 1-го ранга Эбергарду следовать за ним, Наместник сел в ожидающую его коляску. У берега под горой, на случай, если его Высокопревосходительству понадобится срочно прибыть на эскадру, его ждал адмиральский катер с разведенными парами. Не вице-адмирал Старк, а он - его Высокопревосходительство Наместник Алексеев, должен первым встретить героев, уничтоживших эскадру адмирала Того.
"Москва" и "Адмирал Ушаков" легли на курс, параллельный курсу трех японских броненосных крейсеров, и уравняли скорости. Как мне сказали, восемнадцать с половиной узлов вместо двадцати, машины тяжелых японских кораблей уже начали задыхаться от перенапряжения, малорослые и физически слабые японские кочегары оказались просто не в состоянии поддерживать длительное время напряженный темп работы. А корабли наших потомков, оказываются, вообще не имеют кочегаров - жидкое топливо, господа, жидкое топливо. И бункеровка в море, с танкера, сплошное удовольствие, по сравнению с тем адом, каким является погрузка угля.
Но дело не только в этом. После определенного времени работы на максимальных оборотах, в машинах резко возрастает вероятность серьезных поломок: лопаются трубки в котлах, плавятся подшипники или еще нечто подобное... Очевидно японские крейсера уже выбрали свой лимит экстренного хода, когда погнались за нами, выжимая из машин максимальную скорость. Ну, а мы идем наперерез четырем удирающим от нас полным ходом японским броненосцам. Судя по курсу, они не собираются возвращаться на якорную стоянку у островов Элиота, а мчатся куда-то в открытое море. Куда? - Пока не ясно. Пробую вспомнить карту этой части Желтого моря.
Если они продолжат идти тем же курсом, то примерно через шестьсот миль они будут в Сасебо на острове Кюсю, или в Кобе - на острове Цусиме. Повернув на юго-запад, через сто двадцать миль японские корабли окажутся в Вэйхавее. Но для них это катастрофа, там им грозит интернирование, или неравный бой со всей русской эскадрой. Туда они пойдут, только если будут уверены, что Британия тоже вступит в войну с Россией - но это маловероятно. Британцы намерены пакостить нам чужими руками, а не лезть в смертельную схватку с разъяренным русским медведем.
К примеру, оказавшись в Чемульпо перед лицом превосходящих сил, коммодор Бейли не стал заявлять протесты, а скромно промолчал. Что конечно не означает, что он же при первой возможности не сделает нам какую-нибудь гадость. Я говорю Нам, не разделяя Российскую империю и наших потомков, которые хотя и намерены держаться несколько обособленно из-за значительно поменявшегося образа жизни, но, тем не менее, являющиеся русскими людьми, и абсолютно не воспринимаемые мною как иностранцы. Контр-адмирал Ларионов сегодня днем, прямо перед боем сказал мне. - Поймите, Всеволод Федорович, Россия - наша мать, а мы ее дети. Взрослые дети, со своей жизнью и своей судьбой. Но кто нашу мать обидит - тот потом и трех дней не проживет. - Да-с, позиция достойная всяческого уважения. Кстати, сейчас она подтверждается самым наглядным способом. Остатки японского флота обречены на полное истребление, хотя они об этом пока и не догадываются.
Внезапно "Североморск" выходит из колонны, где он был замыкающим, и начинает обходить нас, вырываясь вперед чуть ли не тридцатиузловым ходом. Чуть накренившийся, с огромным буруном под форштевнем и белой кипящей полосой кильватерного следа, он был просто прекрасен. В наши дни такое способны проделывать только в двадцать раз меньшие его по водоизмещению миноносцы. Обогнав нас, он открыл огонь из своих орудий по японским броненосцам. Снаряды рвутся в воздухе под носом у головного корабля, что по неписаным морским законам означает предложение сдаться. Японские броненосцы идут дальше, игнорируя обстрел. Башня "Москвы" уже повернута в сторону броненосных крейсеров, находящихся от нас на правом траверзе в шестидесяти пяти кабельтовых. Отсрочка, данная им по каким-то соображениям, истекла.
Первая короткая очередь, по пять выстрелов на ствол. Грохот выстрелов, разрывающий уши, и пороховой дым, сносимый прямо на нас с контр-адмиралом Ларионовым. Для военного моряка нет слаще запаха. И опять огонь без пристрелки. Снаряды падают под форштевни японским кораблям. Фонтаны воды от разрывов взлетают выше мачт. Чем же начинены эти снаряды, что рвутся с такой силой? - "Адмирал Ушаков" обстреливает сразу две цели. Война, начатая японцами по указанию из Лондона, являет им свой беспощадный лик.
Совершив поворот "все вдруг", японские крейсера ложатся на курс к берегу. А оттуда накатываются на них русские броненосцы. Они уже прошли в пятнадцати кабельтовых под носом у еле ползущей "Микасы", превратив броненосец в развалину. И теперь они преследуют отступающий отряд. Но вице-адмиралу Камимуре, наверное, больше уже нечего терять, и порт-артурские броненосцы кажутся ему меньшим злом, чем вынырнувшие из морской пучины демоны. Что, собственно, не спасает его от "нежных шлепков" по заднице, со стороны комендоров кораблей из будущего.
- Антицусима - проворчал контр-адмирал Ларионов, и отвернулся, чтобы скрыть слезы. Потом он мне пояснил, что в Цусимском сражении некоторые наши корабли были уже устаревшими, и не имели нужной скорости, чтобы оторваться от преследующих их японцев. А для ведения артиллерийского боя им недоставало дальности орудий. Так, расстрелянный японцами с безопасного для них расстояния, погиб старый крейсер "Дмитрий Донской". Теперь же Господь в точно такое же положение поставил японские корабли. Средний в японском строю крейсер после очередной серии попаданий внезапно завилял, выписывая синусоиды, словно пьяный кучер, идущий из трактира. Совсем как "Варяг", когда ему перебили рулевой привод. Наверное, его командир теперь вынужден управляться машинами.
- Всеволод Федорович, - процедил сквозь зубы адмирал Ларионов, - Нам надо, чтобы эти твари сдались. - Что вы можете посоветовать? - Ну, пусть не нам, пусть Наместнику Дальнего Востока...
Я даже и не знал что сказать. Судя по всему, при внешней сохранности надводной части, состояние корпуса ниже ватерлинии у этих крейсеров было плачевным. В бинокль я видел, что они уже изрядно погрузились в воду, и тем самым они подошло к опасному пределу, за которым лежит полная утрата плавучести и мгновенная гибель. "Варяг" получал в основном надводные повреждения, потому и смог так долго продержаться против сильнейшего противника. Но если бы японцы имели на своих снарядах взрыватели не мгновенного действия, а сходные с теми, что используют артиллеристы из будущего, то мы погибли бы минут через пять, как мне ни прискорбно в этом сознаваться... Ибо подводная часть нашего крейсера была еще слабее, чем у японских броненосцев-недомерков.
Но японцы в таких случаях стоят непоколебимо, как скалы. Их можно взорвать, а уговорить подвинуться - нет. Этому меня научило длительное общение с командиром "Чиоды" капитаном 1-го ранга Мураками во время нашей долгой стоянки рядом с ним в Чемульпо.
Пока я размышлял над этим, решение пришло само. Примерно в двадцати кабельтовых впереди нас "Североморск" вышел в позицию для минной атаки. Командиры японских кораблей не вняли предложению сдаться, и теперь им предстояла расплата за упрямство. Сначала я не понял - на что указывает мне Виктор Сергеевич, и почему "Североморск" принял чуть влево, разворачиваясь к японским броненосцам правым бортом. Я поднял бинокль, и успел увидеть, как за борт нырнули тяжелые металлические рыбины. Всплеск, пенная дорожка следа по воде... Очень быстро движутся русские мины, просто невозможно, чтобы что-то материальное двигалось под водой с такой огромной скоростью.
Выпустив мины, "Североморск" закладывает крутую левую циркуляцию, и уходит с линии огня японских комендоров. Головная башня переднего японского броненосца стреляет, но снаряды рвутся в кильватерной струе, далеко за кормой "Североморска". Он будто смеется над ними.
И тут до цели доходит первая мина. Под концевым броненосцем, примерно в районе боевой рубки, вдруг стеной встает вода. Секунду позже второй взрыв, теперь уже шимозный, с выбросом огромным облаком густого черного дыма. Корабль разламывается пополам. Мгновение, и на том месте, где он только что он был, нет уже ничего, кроме плавающих на поверхности обломков.
Не успело пройти еще несколько секунд, как гибель настигла следующий в строю японский корабль. На этот раз мина ударила точно в его середину, после чего взорвались котлы броненосца. Взрыв сопровождался выбросом в воздух огромной тучи пара и раскаленного шлака, перемешанного с золой. Его гибель тоже была мгновенной. На следующем в ордере корабле, кажется, успели что-то сообразить, или мина оказалась нацеленной не совсем точно. Она попала в носовую часть броненосца, прямо за шпироном. Если бы корабль лежал в дрейфе или двигался с малой скоростью, то, наверное, он бы сумел остаться на плаву. У японского броненосца подводным взрывом оторвало носовую часть. Набегающий поток воды выбил перекошенные взрывом переборки, корабль нырнул, в воздухе сверкнули бешено вращающиеся винты. И все... Он пошел ко дну, как броненосный крейсер, потопленный "Адмиралом Ушаковым" четверть часа назад. Остался только один броненосец, пытающийся подставить приближающейся с огромной скоростью мине корму. Это обычный в наше время способ избежать попадания мины, сбив ее с курса струей воды из-под винтов. За последним броненосцем когда-то грозной эскадры адмирала Того тянулся, жирный шлейф угольного дыма. Я уже подумал было, что ему посчастливилось, и он избежит гибели, как вдруг "послание" от наших потомков дошло и до него. Их мина, не обращая внимания на поток воды, отбрасываемой винтами обреченного корабля, взорвалась в корме. Несколько саженей корпуса с винтами и рулем оторвало напрочь. В мгновение ока, броненосец превратился в некое подобие неуправляемой и несамоходной баржи. С ним все было ясно. Теперь команде японского корабля остается только ждать, когда у победителей дойдут и до него руки. Все внимание переключилось на подбитые броненосные крейсера, оказавшиеся между молотом и наковальней. Но, неожиданно контр-адмирал Ларионов приказал выйти из боя.
- Почему? - Спросил его я.
А он с полной серьезностью ответил мне. - Мы уже достаточно сделали в этом сражении. Должно же и вашим товарищам из порт-артурской эскадры, достаться хоть немного славы? - Утопят они этих подранков, если у Камимуры не хватит ума спустить флаг, и тоже почувствуют себя победителями. Мы добились главного - основные силы японского флота уже уничтожены.
Я еще раз поднял к глазам бинокль. Навстречу японским крейсерам строем пеленга, чтобы не мешать ведению фронтального огня, двигались броненосцы "Победа", "Полтава" и "Пересвет". Позади их шел "Петропавловск", закончивший избиение израненной "Микасы". Я подкрутил регулировку резкости. Точно, на фок мачте "Петропавловска" развевался вымпел, обозначающий присутствие на борту Наместника Дальнего Востока Алексеева. Что ж, Евгений Иванович, мой старый знакомец, и первый командир. Ведь под его командованием я начинал свою службу мичманом на крейсере "Африка". Я думаю, что мне он поверит. Пора готовиться к нелегкому разговору...
А японские крейсера? - Камимура спускает флаг - против неодолимых обстоятельств, вроде тайфуна или цунами, японцы не борются. Скорее всего, принявший такое решение вице-адмирал возьмет всю вину на себя, и покончит жизнь самоубийством. Для нас это страшный грех, а у них так принято. Просто ему надо будет соблюсти некоторые формальности и получить согласие своего императора.
Все, пора спускаться в каюту, забрать мой рапорт и специальное послание, которое для меня подготовил господин Тамбовцев со товарищи...
Часть 2. Порт-Артурский рассвет!
Эскадренный броненосец "Петропавловск" медленно приближался к неизвестному крейсеру под андреевским флагом. С его мостика Его Высокопревосходительство Наместник ЕИВ на Дальнем Востоке, полный адмирал Русского Императорского флота, внимательно вглядывался в приближающийся корабль. Таких кораблей просто не могло быть. Но вот он тут, на мачте андреевский флаг, а чуть ниже вымпел, означающий присутствие на борту командующего эскадрой. Вот башня главного калибра, вот рубка, а больше ни одной знакомой детали, вместо мачт какие-то решетчатые конструкции, предназначенные для чего угодно, только не для парусов. А что, черт возьми, это за толстые трубы, попарно установленные вдоль бортов. Острый глаз Алексеева замечает, что одна из них явно совсем недавно окрашена.
Второй крейсер, идущий в кильватере за первым, выглядит более привычно. Чем-то он напоминает находящийся во Владивостоке "Богатырь". Наверное, только двумя башнями ГК в носу и корме. А в остальном такая же нелепица.
Но Наместник, как опытнейший дворцовый интриган, придержал свое недоумение до нужного момента. А пока нельзя было не признать, что эти корабли красивы. Красивы и смертоносно эффективны. Менее чем за полтора часа они порвали японский флот в клочья, причем, оставаясь за пределами действия вражеских орудий. Такой образ действий не в стиле самого адмирала Алексеева. Он предпочитает поединок боевых линий, составленных из тяжеловесных броненосцев. Но он умеет уважать флотоводческий талант других и, конечно, удачу. Кроме того только что было наглядно показано, что броня - это еще не панацея. Меньшие силы, обладающие значительным перевесом в скорости и дальнобойности орудий, уничтожили и повредили многократно превосходящего противника. Единственно, что в таком случае нужно, так это простор для маневра. А Порт-Артур - не Чемульпо, простора тут хоть отбавляй. Его флаг-капитан Эбергард показывает на крыло мостика приближающегося крейсера, Евгений Иванович поднимает к глазам бинокль и, кстати, о Чемульпо, он отчетливо видит стоящего там Всеволода Федоровича Руднева, командира "Варяга", который в этом самом Чемульпо и должен сейчас находиться. Руднев здесь, а "Варяга" нет - непорядок. Но, зато, это и есть тот самый человек, которому можно будет задавать вопросы, и получать ответы. Если он на этом корабле, то он должен быть хоть немного в курсе тех странных дел, что творятся сейчас за пределами Манджурии и Квантуна. Потрясенный известиями с Дальнего Востока Петербург вторые сутки упорно отмалчивается.
Корабли сблизились правыми бортами, и легли в дрейф чуть больше, чем в кабельтове друг от друга. Адмирал Алексеев наконец-то смог прочитать название крейсера "Москва". Ясности это не прибавило. "Москва" это название для транспорта, а не для боевого корабля? Но, это был лишь один из многих вопросов, который ожидал ответа.
А на "Москве" тем временем спускают на воду катер, и опускают трап. По трапу сходит капитан 1-го ранга Руднев и еще один офицер в форме, своим зеленым цветом, похожей на пограничную. - А это значит, понял Наместник, что сейчас он получит ответы на все мучающие его вопросы вопросы.
С правого борта "Петропавловска" тоже спускают трап. От нетерпения Наместнику хочется сбежать вниз, но при его чине так поступить - это просто несолидно. Надо набравшись важности ждать на мостике, пока новости сами не поднимутся к нему. Но, кажется, недолго осталось ждать. Катер уже отошел от трапа, и направился к "Петропавловску".
- Бензиновый, - машинально отметил про себя Наместник, - В Порт-Артуре такие только на броненосцах, американской постройки - "Ретвизане" и французской - "Цесаревиче".
Поднимаемся по трапу на борт "Петропавловска". Всеволод Федорович идет впереди в некоторой задумчивости. Просто уже в катере я ему сообщил то, о чем надо было сказать с самого начала, - Всеволод Федорович, там, в нашем времени, "Москва" - флагман Черноморского флота. Но во Владивостоке, во флоте Тихоокеанском, ее систершип, который носит гордое имя "Варяг", тоже, кстати, флагман флота. Вот и задумался человек над вопросом, что было бы, если бы в наших краях оказалось бы сказу два "Варяга" старый, и молодой... Ну, и о роли его поступка в истории тоже... Хотя по моему мнению, топить "Варяг после боя надо было все же поперек фарватера, и пусть японцы возились бы с ним полгода, а то и поболее.
Но, Всеволод Федорович все-таки мягкий человек, пожалел иностранные стационеры, которые фактически сдали его японцам. И зря. Потому, что там, или макака подохнет, или медведь проснется.
Но, тут мы сняли остроту проблемы своим вмешательством. Как передали с "Кузнецова", стационеры уже расползлись из Чемульпо во все стороны. Только итальянец задерживается. У них, у итальянцев, поблизости нет своих баз, и прежде, чем уходить в Европу, фактически на другой конец света, сеньор Риччи Бореа желает связаться со своим командованием, и испросить инструкций.
Ну, и на здоровье - платы за постой мы пока не берем, телеграф заработает не раньше, чем мы вычистим с островов Элиота японскую базу, и не вернем туда русских телеграфистов.
На верней площадке трапа нас встречает вахтенный. Откозыряв, он ведет нас наверх, на командирский мостик, где в нетерпении, как тигр по клетке, прогуливается первое после царя лицо на Дальнем Востоке, Наместник ЕИВ адмирал Алексеев. Главнокомандующий, и прочая, прочая, прочая... Поднимаемся по крутому трапу на высоту трехэтажного дома, это если считать от палубы, а от ватерлинии, так это вообще потянет на все пять этажей. Тот, кто когда-нибудь стоял на крыше пятиэтажки, тот меня поймет.
Там, наверху несколько офицеров, и среди них я сразу узнаю Наместника. Его ни с кем не перепутаешь. Большой покатый лоб, борода лопатой, и напряженный взгляд маленьких глаз. Чуть позади него вице-адмирал Старк, лицо в нашей истории несамостоятельное и второстепенное. Служака, всего лишь исполняющий вышестоящую волю. Разговаривать с ним ни к чему, да и не о чем. Все равно от него ничего не зависит, на каком бы посту он не был. Это не Макаров, и не тот же Алексеев, которые на своем будут стоять до конца.
Козыряем, стоящему прямо у трапа командиру "Петропавловска" капитану 1-го ранга Николаю Матвеевичу Яковлеву, и как буксир, влекущий за собой баржу, Всеволод Федорович тянет меня вперед, к эпицентру всего сущего. В левой руке у меня вполне увесистый дипломат, набитый всем тем, что необходимо при первом контакте.
Не доходя до Наместника трех шагов, капитан 1-го ранга Руднев козыряет, - Здравия желаю, Ваше Высокопревосходительство. Докладываю вам, что в результате вероломных действия японского флота, крейсер "Варяг" был вынужден вступить на внешнем рейде Чемульпо в неравный бой с шестью крейсерами противника. Одним из атаковавших нас крейсеров был броненосный крейсер "Асама", - офицеры на мостике зароптали, а Наместник нахмурился, - В этом бою "Варяг" получил тяжелые повреждения, и если бы не подоспевшая помощь, - Руднев кивнул в сторону "Москвы", - то нам, наверное, пришлось бы всем погибнуть. Все прочее, Ваше Высокопревосходительство, является сугубо секретным и может быть сообщено вам, только с глазу на глаз. Да! - Всеволод Федорович повернулся ко мне, - должен представить вам капитана Тамбовцева Александра Васильевича, офицера по особым поручениям при командующем выручившей нас эскадры. При нем находятся конфиденциальные документы чрезвычайной важности.
Наместник прищурился, будто оценивая меня, потом видно его удовлетворил мой внешний вид, и он кивнул. Да, двадцать лет в запасе, но мастерство не пропьешь - одел мундир и он снова, как влитой. В моей работе это одно из наиглавнейших дел, ибо встречают, как говорится в пословице, "по одежке".
А Наместник Алексеев, выдержав паузу почти точь в точь по Станиславскому, задумчиво произнес, - Ну что ж, господа. Тогда прошу вас в адмиральскую каюту, там и поговорим. Андрей Августович, - обратился он с своему флаг-капитану Эбергарду, - Будьте любезны проследовать за нами!
В адмиральской каюте открыта броневая створка иллюминатора и отдернута штора, впуская внутрь красноватый свет предзакатного солнца. Первым делом Всеволод Федорович протягивает Наместнику Алексееву пакет со своим рапортом. - Ваше Высокопревосходительство, здесь детальное изложение того, что происходило в Чемульпо с 20 числа января сего месяца, до вчерашнего дня...
Наместник Алексеев цепляет на нос очки, разрывает пакет и отходит к иллюминатору - читать. По мере чтения его Высокопревосходительство несколько раз хмыкает, передает прочитанные листы капитану 1-го ранга Эбергарду, снова читает, снова хмыкает...
Потом смотрит на нас с Рудневым поверх очков и произносит. - Ну-с, господа, с японцами все понятно, эти их азиатские хитрости я давно предвидел. Но, руки были связаны-с. Но как вы объясните вот это... Крейсер "Асама" неожиданно взорвался и мгновенно затонул. Как, впрочем, непонятна и неожиданная гибель четырех других японских крейсеров. Один "Чиода" был потоплен по человечески, сосредоточенным огнем "Варяга" с "Корейцем" при попытке, то ли минной атаки, то ли тарана. Или сей вопрос для меня сможет прояснить господин Тамбовцев?
И улыбочка такая, знаете ли, ехидная - в бороду, ведь почуял что-то старый волк. Что же придется отвечать. - Ваше Высокопревосходительство, по японской эскадре было применено оружие не имеющее аналогов в вашем времени... Ну, разве что ракеты Засядько, как отдаленный прототип...
- В нашем времени? - Не понял Алексеев. Переглянувшись с капитаном 1-го ранга Эбергардом, он спросил. - И причем тут ракеты Засядько?
Вперед выступил Руднев, - Ваше Высокопревосходительство, вы можете верить капитану Тамбовцеву, можете и не верить. Но я сам был на их кораблях, флагманском авианесущем крейсере "Адмирал Кузнецов", ракетном крейсере "Москва", плавучем госпитале "Енисей", где сейчас врачи из будущего лечат раненых в том бою офицеров и матросов с "Варяга". Я абсолютно убежден в том факте, что данная эскадра прибыла к нам из XXI века. Многие из вещей, которые я видел, просто невозможно изготовить при нынешнем уровне техники. Тому есть множество примеров... Кстати, вы же сами наблюдали сегодняшний бой, неужто вас не поразила, скорострельность, дальнобойность и меткость их орудий. А так же то, насколько не соответствуют друг другу калибр орудия и фугасное действие снаряда. Я уже молчу о том, что корабли, которые мы определяем как крейсера 1-го ранга, мчатся со скоростью миноносцев. Конечно, тогда, когда им это нужно.
Наместник Алексеев насторожился. - Хорошо, Всеволод Федорович, я вам верю. А вот господину Тамбовцеву я хочу задать очень важный вопрос. - С какой целью ваше правительство послало эскадру в наши времена? - С целью оказания посильной помощи, или с как-либо другой?
- Господин адмирал, эскадру сюда направило не Правительство, а, - я ткнул пальцем вверх. - Правительство поставило нам совершенно другие задачи, в нашем времени и в совершенно другой части света, на Ближнем Востоке. Но, человек предполагает, а Господь располагает... - И я без утайки рассказал Наместнику с Эбергардом историю нашего появления здесь.
Несколько минут Алексеев молчал, осмысливая информацию, потом кивнул. - Хорошо, пусть и с трудом, но я верю вам, господин Тамбовцев. - Потом он повернулся к Эбергарду, и стукнул кулаком по столу, да так что подпрыгнули перья и карандаши в письменном приборе. - Это же надо, до чего мы дожили! - С какими-то макаками справиться не можем, и сам Господь нам подкрепления посылать вынужден. А от этих умников под Шпицем хрен чего дождешься!
- Ваше Высокопревосходительство, - решил поправить я Наместника, - дело даже не в японцах. Сами они лишь орудие в чужих руках. Их армия и флот созданы на британские и американские деньги. Вернуть полученные от англосаксов кредиты они смогут только выиграв войну. Получив контрибуцию с России и захватив Корею и, чуть позднее, Маньчжурию, они смогут рассчитаться с долгами. Фактически сегодня Российская империя воюет с союзом Англии и Японии при враждебном нейтралитете САСШ.
- Для нас это тоже не тайна, - проворчал Наместник, поворачиваясь ко мне. - Да они особо и не скрывали своих намерений. С-суки британские, - тут Наместник, как самый заправский боцман завернул такое, что услышь его дамы, уши бы них свернулись в трубочку, и медленно шурша опали бы на пол. Переведя дух, Наместник заявил. - Господин капитан, я немедленно должен встретиться с командующим вашей эскадры. Если вино налито, то оно должно быть выпито. И сделать все надо как можно быстрее, пока не спохватились наши олухи в Петербурге. - Ну-с!
- Ваше Высокопревосходительство. - Катер у трапа. Почетный караул построен. Контр-адмирал Ларионов ждет. - Ответил я. - Но, есть одно маленькое "но". За сто лет в России много чего поменялось. Произошли не самые благополучные для страны события. Два раза государственная линия прерывалась хаосом Смутного времени. Так что контр-адмирал Ларионов готов говорить с вами, не как возможный подчиненный, а как союзник. Искренний и надежный союзник. Когда вы узнаете нашу историю, то сами поймете, почему все случилось так, а не иначе. Поймите, мы не вам не доверяем, а тем, как вы изволили выразиться, "олухам" из Петербурга. Эти, любую, самую блистательную победу способны отправить псу под хвост. Так что, мы пока берем под защиту Корею, и будем участвовать во всем происходящем, как представители страны, первой подвергшейся японской агрессии.
Наместник провел рукой по лицу, стирая усталость последних двух дней. - Согласен, господин Тамбовцев, может так оно и к лучшему. Война кончится, вот тогда еще раз и поговорим. - Господа, с Богом! - Адмирал Алексеев ловко надел на голову парадную треуголку, и направился к выходу из каюты. - Не будем терять времени, у нас еще столько дел. Эти макаки еще пожалеют, что напали на Россию.
Караул морских пехотинцев, построенных ради торжественной встречи. Команды: "Караул - равняйсь!", "Смирно!", "Для встречи слева на кр-раул!".
И вот церемониал закончен, и вахтенный офицер повел нас коридорами в адмиральский салон. Сказать, что Наместник был удивлен и поражен кораблем, это не сказать ничего. Он, конечно, пытался сделать невозмутимый вид, но это у него плохо получалось. Да, забыл сказать, что когда мы поднимались на борт "Москвы", то уже начало темнеть и на корабле зажгли внешнее освещение. Яркий бело-голубой свет галогенных ламп, поначалу слепил Наместнику глаза, привыкшие совсем к другому освещению. Так же ярко были освещены и внутренние коридоры, и адмиральский салон. Вот он ключевой момент.
Два человека шагнули навстречу друг другу. Один в расшитом золотом мундире с эполетами и окладистой седеющей бородой. А другой, гладко выбритый, моложавый, в мундире куда более скромном, но с таким же, как и Алексеева, властным и решительным выражением лица. Что поделать, иные в адмиралах не нужны. Много ли России счастья принесли "послушные" адмиралы Старк и Витгефт? - То-то же!
Вот он Наместник Алексеев. Личность, как говорит товарищ Тамбовцев, сложная и многогранная. Тут и шикарные дворцы, тут и неусыпная забота о Российских интересах, конечно как он их сам понимает. Ярый аглофоб и японофоб, сторонник продвижения России в Китай и Корею, и присоединения Манжурии к Империи. Короче, именно тот, кто нам нужен. А то, что он в прошлый раз проиграл все сражения, так и Куропаткин в реале ничего не добился. Когда у противника тройное численное превосходство при техническом равенстве, а базы снабжения за 10 тысяч километров от ТВД, так тут и гений-полководец проиграет. Самое главное, что теперь сторонники "мирного разрешения вопроса", где сядут, там и слезут. Поскольку, Алексеев не тот человек, чтобы страдать приступами пацифизма, а у императора частенько чешется шрам от японской шашки на голове. Второго Портсмута не будет, не тот человек Николай Александрович, чтобы не отыграться за старую обиду. На этом и будем строить свою работу.
Капитан 1-го ранга Руднев официально представляет нас друг другу. Пожимаем руки. Потом беру со стола фужер с шампанским, подаю адмиралу Алексееву, беру себе второй, чокаюсь. - За победу русского оружия!
- За победу! - Наместник пьет шампанское, потом ставит бокал на стол. - Неплохое-с, - замечает он, причмокнув, - но вкус немного непривычный. - Потом, промокнув губы взятой с подноса салфеткой, продолжил. - Ну-с, Виктор Сергеевич, давайте поговорим.
- Давайте поговорим, Евгений Иванович, - я указал на стулья стоящие у стола. - Прошу, присаживайтесь. С чего начнем?
И тут Наместник меня удивил. - Давайте для удобства разговора обойдемся без чинов. Я Наместник Государя, да и вы человек не маленький. Сам командовал эскадрой, знаю какая эта власть и какая ответственность... К тому же под вашим началом, наверное, самые боеспособные силы в наших краях. Хотелось бы знать, Виктор Сергеевич, каковы ваши дальнейшие планы?
- Ну, Евгений Иванович, прямо так сразу сложно ответить, - ответил я, - сначала надо вычистить японцев из Фузана, куда они высадились еще до начала войны. Десант на Цусиму нам пока не по силам, но порт и склады артиллерией разгромить стоит. Потом необходимо взять Японию в плотную блокаду со всех сторон. Это возможно сделать только совместными усилиями. В конце этой войны японская империя должна прекратить свое существование, что обеспечит спокойствие в регионе лет на пятьдесят. Ну, и в дальнейшем, потихоньку подъедать Китай.
- Понятно... - Наместник Алексеев на некоторое время задумался. - Нет, Виктор Сергеевич, конечно, все это вполне возможно. И из Фузана японцев выбить можно, и морские пути блокировать. Но будет ли это достаточно для достижения поставленной вами цели? Для ведения сухопутной войны у нас просто не хватит людей. У меня в распоряжении всего шестьдесят тысяч штыков и сабель, а у японцев больше двухсот.
- Александр Васильевич, - обратился я к Тамбовцеву, - сколько по вашим данным у микадо войск?
После небольшой паузы капитан Тамбовцев ответил - Сейчас 375 тысяч штыков, после завершения мобилизации более 440 тысяч. Правда, в эти цифры уже надо некоторые вносить поправки. Два пехотных полка с артиллерией полностью уничтожены в Чемульпо, еще один полк в Сеуле. Неизвестное количество японских солдат, опять же с артиллерией и кавалерией, потоплены на подступах к внешнему рейду Чемульпо вместе с транспортами. В настоящий момент можно считать, что в ходе безуспешной попытки высадиться в Чемульпо, японская армия уже уменьшилась на одну дивизию. Все потери абсолютно безвозвратные.
- Спасибо, Александр Васильевич, - я посмотрел на Наместника. - В принципе, мы знаем о Японии все. Знаем, что около ста тысяч солдат 1-й армии генерала Куроки сейчас сосредоточены на острове Цусима. Если пренебречь кое-какими формальностями, то эту группировку можно уничтожить за одну ночь.
- Какие формальности вы имеете в виду? - Насторожился Наместник.
- Гаагские конвенции о недопущении сбрасывания взрывчатых веществ с воздушных шаров и других летательных аппаратов. - Ответил я. - По странному совпадению в нашем распоряжении имеется достаточное количество самых современных для нашего времени летательных аппаратов, способных единовременно обрушить на головы врагов более пяти тысяч пудов бомб, начиненных мощнейшим взрывчатым веществом. Из-за этой дурацкой конвенции мы не можем пустить в дело такое богатство.
- Заманчиво... - Наместник огладил бороду, - я попробую расписать Государю все это в таких красках, чтобы он разрешил вам наплевать на все эти конвенции. К макакам у него свой, особый счет. Но Виктор Сергеевич, о подробностях дальнейших боевых действий мы можем поговорить позже. Я также думаю, что вопрос с Кореей может быть решен вполне благоприятно для вас. Разумеется, при соблюдении преимущественных прав русских купцов и промышленников. Вопрос о том, сколько нужно войск для окончательной победы над Японией, мы тоже отложим. Решаться он все равно будет не здесь, а в Петербурге. При том, соотношении сил, которое сложилось после сегодняшнего боя, мы сможем всего лишь надежно запереть японцев на островах, и очистить от них Корею. Хотя и это тоже немало. Сейчас меня беспокоят два вопроса. Первый - не вмешается ли в эту войну Британия? И второй - о каких таких Смутных временах в будущем России говорил капитан Тамбовцев? - Ну-с! - Наместник посмотрел на Эбергарда. - А вы, Андрей Августович, слушайте, слушайте, да на ус мотайте.
- К серьезной войне с Россией Британия не готова. - Ответил я, - не те времена. Это будет означать крах всей ее политики, направленной на стравливание России и Германии. Но это не значит, что ничего не будет. Возможны отдельные провокации, способные вызвать крупный конфликт. Или у кого-то из местного британского командования не выдержат нервы. Но большая война означает разгром Британии. Как только Британия объявляет войну России, во-первых, мы тут топим весь британский флот, вплоть до самого Сингапура. Во-вторых, в Туркестане начинает готовиться экспедиция в Индию и, в-третьих, Государь принимает предложение своего кузена Вилли о военном союзе.
Целью же британской политики является то, чтобы русские убивали немцев, немцы - русских. Потом, русские - русских, а немцы - немцев. Самый большой страх англосаксов - союз России и Германии. Ведь им фактически нечего делить, и при этом они обладают двумя самыми боеспособными армиями в мире. У нас никогда не было более преданных союзников, чем немцы, конечно, когда политика сводила нас в союзе. Из всех европейцев только немцы способны приезжать в Россию, и становиться в ней своими. Германия пойдет на запад, и в Африку, ну а Россия на Дальний Восток, и в Индию. Потеря Японии для Лондона - всего лишь потеря, с шансом продолжить игру. А война с Россией будет означать полный разгром, после которого не подняться.
Наместник посмотрел на Эбергарда, тот одобрительно кивнул. - Я думаю, господин контр-адмирал прав, Германия и Россия самим Богом предназначены для дружбы против Британии. Это надо говорить обоим императорам по три раза в день. А нам тут надо смотреть, чтобы англичане не сделали какую-нибудь гадость, как недавно японцы только и всего.
- Спасибо, Андрей Августович. - Наместник снова перевел взгляд на меня. - Ну-с, что там у вас со Смутными временами?
- Евгений Иванович, посмотрите туда - я указал на висящую на стене плазменную панель, - и вы, господа, обратите внимание. В ХХ веке важнейшим из искусств стало кино, сиречь, синематограф. Оно и запечатлело нашу историю, то с беспристрастностью полицейского филера, то с буйной фантазией газетного репортера. Смотрите, вот он ХХ век, великий и ужасный. - С этими словами я запустил фильм.
Журналисты "Звезды" почти сутки делали нарезку из художественных и документальных фильмов, закадровый текст был озвучен нежным голосом Ирочки Андреевой, для наглядности добавили немного анимации. Все это было сделано, конечно, на скорую руку, но и клиент-то никогда не видел ничего подобного. А по содержанию презентация была убойной - чего только стоили кадры из "Штурма Зимнего" Эйзенштейна, и сразу за ним - сцена расстрела семьи Романовых из соответствующего фильма, исполненная со всем натурализмом. Уж чего-чего, а жуть эта презентация нагоняла страшную.
После просмотра Наместник был ошарашен. Наместник был убит. Наместник был уничтожен. Я уже стал подумывать - не пора ли позвать врача, который, честно говоря, со всеми своими причиндалами ожидал поблизости. Но, Слава Богу, все обошлось. Когда презентация закончилась, Наместник закрыл глаза, и начал вслух молиться. Не в лучшем состоянии был и Руднев. До сих пор мы не посвящали его в подробности будущей истории России. Только Эбергард перенес шок более-менее спокойно, наверное, из-за особенностей своего немецкого характера.
Когда мы провожали Наместника с Эбергардом, я чуть придержал последнего. - Господин капитан 1-го ранга, нам надо спешить к Фузану, но я оставлю здесь один из своих кораблей для обеспечения связи. На каждом из них есть мощные радиостанции, с помощью которой можно связаться со мной, где бы я не находился. И вот еще что. Подготовьте отряд для занятия островов Элиота, я послал туда два своих корабля с десантом, но задерживаться там они не будут, ликвидируют японцев, и сразу вернутся к основным нашим силам.
- Хорошо, господин контр-адмирал, - с легким немецким акцентом сказал Эбергард, - мы воспользуемся вашим советом.
За плотно задернутыми шторами поздний вечер, считай ночь. Настольная керосиновая лампа с абажуром отбрасывает яркий круг света на стол, заваленный бумагами. В углу остывал высокий стакан с чаем в массивном серебряном подстаканнике. В углах кабинета притаилась тьма, большие напольные часы равнодушно машут маятником, отмеривая уходящие в прошлое мгновения. Тишина и покой.
Только этот покой обманчив и Наместник уже об этом знает. Каждое мгновение отмеренное часами приближает Россию к катастрофе. Сегодняшняя победа может отсрочить эту катастрофу, а может и ускорить. Ибо теперь с удвоенной силой накинутся на Россию всякие революционеры и их британские покровители. Что не вышло у японцев, вполне может выйти у местных нигилистов. Главная тайна тайн - происхождение этой самой эскадры Ларионова. Корея и Манжурия - конечно, край света, но даже отсюда новости доходят до Европы и Америки. Еще днем, еще не зная всех подробностей, он распорядился отправить по телеграфу реляцию о победе над японским флотом. Сейчас телеграмма уже должна лежать на столе у Императора.
Наместник перебирает лежащие на столе бумаги, отпечатанные весьма странным способом. Тут месяц сидеть надо, чтобы разобраться, но главное понятно... Теперь надо писать более подробную реляцию для телеграфирования, и рапорт, для отправки спецкурьером. Хотя, какой к черту спецкурьер! - Нужно посылать доверенного человека, достаточно высокого ранга и происхождения, с хорошей охраной. Чтобы сразу с поезда попасть на прием к Государю. И, ни-ни, ни звука больше никому! - Кого бы послать, да так, чтобы это не отразилось на местных делах?
А местные дела - тоже швах, один только Стессель чего стоит! Говорят, что он - креатура генерала Куропаткина... Ну, месье Анатоль, хитрейший вы наш, поедете вы у меня куда подальше, командовать, к примеру, гарнизоном Анадырского острога, или Магаданского. И только попробуйте манкировать, узнаете, что такое Наместник Алексеев в гневе.
Так кого же послать? - Если не расширять круг посвященных в тайну, то выходит, ехать следует капитану 1-го ранга Эбергарду. Без флаг-капитана Наместник как-нибудь обойдется, а вот в этом крайне щепетильном деле Андрей Августович незаменим. Тем более, что на кону стоит и будущее его второй родины - Германии. Будущее которой тоже крайне трагично.
Наместник задумался. Нет, одного Эбергарда недостаточно, нужен еще кто-то со стороны контр-адмирала Ларионова. Государь, так сказать, должен воочию увидеть живых людей из будущего, пощупать руками их чудеса, и одновременно понять - огромная страна на краю пропасти.
Наместник взял перо и написал несколько строк на листе бумаги. Потом сложил послание и запечатал сургучной печатью. Позвонил в колокольчик. На звук появился адъютант, лейтенант фон Бок.
- Какой корабль эскадра Ларионова оставила на внешнем рейде Порт-Артура? - Спросил Наместник, исподлобья взглянув на лейтенанта.
Тот вытянулся в струнку и прищелкнул каблуками. - Минный крейсер 1-го ранга "Североморск", Ваше Высокопревосходительство!
Наместник вручил ему послание. - Лейтенант, возьмите это послание и немедленно отправьтесь на этот корабль. Передайте пакет командиру корабля, капитану 1-го ранга... - Наместник заглянул в лежащий рядом с ним листок бумаги. - ...Перову Алексею Викторовичу. Так же передайте ему мою настоятельную просьбу, чтобы содержимое этой записки было немедленно доведено до контр-адмирала Ларионова. Да, отправьте вестовых к командирам крейсеров: "Аскольда", "Боярина", "Баяна", "Новика", с распоряжением быть у меня к полуночи. Все, лейтенант, идите.
Их Императорское Величество находились в меланхолии. Ведь, что произошло - эти японские макаки все-таки посмели вероломно напасть на Российскую империю! Все, что накипело на душе, он выплеснул вчера в Высочайшем манифесте, а теперь оставалось только ждать. Ждать неведомо чего. Будущее было темным и мрачным. В душе было пусто и тоскливо. Его убеждали в том, что "Япония не посмеет". - Посмела.
Он ли не старался не доводить дело до войны! Не он ли предлагал компромиссные варианты соглашения с Японией! И все без толку! А очистить Корею и Маньжурию для японцев, означало бы, как сказано в Библии: "отнять хлеб у детей и бросить псам".
И вот получил - внезапное и вероломное нападение! В Порт-Артуре повреждены два новейших броненосца, и бронепалубный крейсер "Паллада". Нет известий из Чемульпо от крейсера "Варяг" и канонерки "Кореец". В Шанхае блокирована канонерка "Манжур". В Желтом море пропал морской караван с военными грузами для Порт-Артура. Наверняка он захвачен японцами.
От мрачных размышлений Государя Всероссийского отвлеки внезапно задребезжавшие в радостном пасхальном перезвоне колоколов Санкт-Петербурга. Нахмурившись, Самодержец протянул руку к колокольчику, чтобы вызвать дежурного флигель-адъютанта и строго спросить, - по какому-такому поводу ликование?
Николай II опоздал с колокольчиком буквально на секунду. Неожиданно в его кабинет ввалился флигель-адъютант, граф Александр Федорович Гейден с пачкой телеграмм в руках. Воротник флигель-адъютантского мундира расстегнулся, щеки горели. Этот немолодой уже человек, которому через три месяца должно было стукнуть сорок пять лет, явно всю дорогу бежал бегом.
- Победа, Ваше Величество, - выдохнул задыхающийся Гейден, протягивая царю телеграммы. - Великая Победа нашего флота под Порт-Артуром! Японский отряд полностью уничтожен!
- Какая победа? - Не понял Николай. - Вы о чем, Александр Федорович?
- Японский флот разгромлен под Порт-Артуром. У японцев уничтожены семь бронепалубных и один броненосный крейсер, а также три броненосца. Три японских броненосца и четыре броненосных крейсера спустили флаги по причине тяжелых повреждений, и угрозы полного уничтожения. Последний раз такое было лишь при Синопе. О сем радостном событии уже телеграфировали Его Высокопревосходительство Наместник Алексеев, комендант Квантунского района генерал-лейтенант Стессель, командующий 1-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Старк, командующий артиллерией Крепости генерал-майор Белый. Есть и другие, менее значимые лица. Выгляните за окно - народ на Дворцовой площади ликует!
- Александр Федорович, - неожиданно мягко сказал Николай Второй, - отдышитесь, приведите себя в порядок, выпейте сельтерской. А я тем временем прочту принесенные вами телеграммы и составлю о сем событии собственное мнение. - Договорились?
Пока граф приводил свой мундир в порядок, и жадно пил пересохшим ртом воду, Николай взялся просматривать телеграммы. Первая было от Наместника. Она была короткой. Победили, разгромили, уничтожили. Правда была упомянута диверсия отряда из трех неизвестных русских крейсеров, поставивших японский флот в два огня, но упомянуто об этом было вскользь, так налетели, постреляли, отвлекли, а победили мы под мудрым руководством Наместника.
Телеграмму генерала Стесселя царь, смяв, бросил в корзину для бумаг, лишь пробежавшись взглядом по первым строчкам, ибо она почти дословно повторяла сообщения Наместника. И точно, судя по дате и времени, отправлена она была последней. Этому даже лень было излагать все своими словами. Телеграмма вице адмирала Старка была интересна тем, что в ней сообщалось о захвате в плен в бессознательном состоянии вице-адмирала Того, командующего объединенным флотом Японии, и добровольной сдаче вице-адмирала Камимуры. Старк спрашивал, как ему поступить, ибо Камимура желает связаться со своим императором, на предмет получения разрешения на совершения обряда сэпукку. Схватив со стола красный карандаш, Император два раза подчеркнул просьбу, и собственноручно начертал в углу телеграммы "ОБОЙДЕТСЯ. Николай".
Последняя телеграмма, от генерала Белого, была самой длинной, но зато и самой интересной.
Генерал, который весь день провел на батарее Золотой Горы, с бухгалтерской обстоятельностью артиллериста излагал, кто где стоял, кто куда стрелял, сколько раз попадал. При сложении в единую картину всей полученной информации получалась какая-то нелепица...
Исходя из этой телеграммы, выходило - что главным действующим лицом в этом спектакле была не 1-я Тихоокеанская эскадра, под руководством Наместника и Старка, а как раз те три быстроходных крейсера под андреевским флагом, которые в самый решительный момент выскочили, как чертик из табакерки, забросали японцев снарядами с огромных, просто невозможных дистанций, а напоследок еще и потопили минами три японских броненосца с дистанции в десять верст. А вот это, вообще не в какие ворота не лезет...
Царь подозвал к себе флигель-адъютанта. - Александр Федорович, вы же моряк, что вы думаете об этом? - Прочитав, граф Гейден только молча покачал головой. - Вы тоже ничего не понимаете? - А быть может, это и есть самая важная часть этого сообщения.
Кажется, я догадываюсь, кто у нас балуется всякими техническими новинками, и мог провернуть эдакую штуку. Пригласите-ка мне на чай к пяти часам Великого Князя Александра Михайловича и, пожалуй, моего любезного братца Михаила. - А теперь можете идти, мне надо поразмыслить над всем этим.
В кабинете собрались вызванные Наместником командиры крейсеров: "Баяна" капитан 1-го ранга - Роберт Петрович Вирен, "Аскольда" - капитан 1-го ранга Константин Алексеевич Грамматчиков, "Новика" - капитан 2-го ранга Николай Оттович фон Эссен, "Боярина" - капитан 2-го ранга Владимир Федорович Сарычев. Крейсера, быстроходная элита флота. Командира "Дианы" не пригласили на этот совет, только потому что тихоходной "сонной богине" было совершенно нечего делать в предполагаемом предприятии.
Когда все собрались, и вестовой, который принес шандалы со свечами, удалился, Наместник произнес, - Господа, сегодня, в день нашей великой победы, я должен вам заявить, что война еще не кончилась. Отнюдь. Она только начинается. Теперь пришла очередь неразумных японцев испытать силу нашего гнева. Вместе с эскадрой контр-адмирала Ларионова, ударный боевой отряд которой пришел нам на помощь в деле у Порт-Артура, мы должны будем сделать следующее. Во-первых, наглухо заблокировать Японские острова, чтобы и мышь там не проскочила. И второе, выкинуть японцев из Кореи, куда они так нагло влезли. Самое главное, чтобы весь мир видел - любой, кто попробует напасть на Россию, будет уничтожен. Японии предстоит стать мальчиком для битья, эдаким наглядным пособием в анатомическом театре.
Итак, к делу. Роберт Петрович, ваш "Баян", вместе с миноносцами "Страшный" и "Стерегущий" должен будет сопроводить пароход КВЖД "Харбин" до островов Элиота. Там вы должны будете принять под охрану якорную стоянку, угольную станцию, и телеграф, который обеспечивает нашу связь с Кореей. В случае появления в виду островов британских, французских или каких либо еще военных кораблей, немедленно сообщать об этом по телеграфу. Мне - в Порт-Артур, и в Корею - контр-адмиралу Ларионову. В случае нападения на вас, или прямых угроз нападения, отвечайте на это вооруженной силой. В конце-концов, Бог на нашей стороне. Я надеюсь на вас, потому, что в противном случае наша связь с Кореей прервется, а острова Элиота снова станут вражеской военно-морской базой. Вам все ясно, Роберт Петрович?
- Так точно, Ваше Высокопревосходительство, - кивнул Вирен.
- Тогда ступайте, и успехов вам, - сказал Наместник, - время дорого, так что не мешкайте.
Когда за капитаном 1-го ранга Виреном закрылась дверь, Наместник продолжил. - А вам, господа, дорога лежит подальше - к Цусимскому проливу. Первая ваша задача - не допустить того, чтобы хоть что-либо было привезено или увезено с этого острова. Японцев там, как мышей в амбаре. В наличии и довольно солидный вспомогательный и транспортный флот. Мало того, японцам используют для своих нужд даже джонки... Вот полюбуйтесь... - Наместник достал из папки сложенный в несколько раз лист тонкой бумаги и развернул его на столе, офицеры склонились над ним и остолбенели. Перед ними лежало фотографическое изображение портов Кобе и Такесики, сделанное с огромной высоты и с необычайной четкости. Если взять лупу, то можно разобрать мельчайшие детали. Корабли, портовые сооружения, и палатки, палатки, палатки нам берегу. Скопление людей, в которых можно было узнать солдат регулярной японской армии, пушки, выстроенные рядами, лошади у коновязей... - Господа, мой адъютант попробовал пересчитать палатки. Вышло, что тут скопилось от шестидесяти до ста тысяч штыков, с артиллерией, кавалерией и обозами. Сейчас во Владивостоке саперы срочно взрывают лед. Вскоре мы двинем в пролив и крейсера Владивостокского отряда. С Цусимы не должна будет выскочить и мышь. Константин Алексеевич, - обратился Наместник к Грамматчикову. - Назначаю вас начальником отряда. В деле вам взаимодействовать с кораблями из эскадры Ларионова. Присмотритесь к ним поближе. Сильна ли дисциплина, и хорошо ли выучены команды. Будут предлагать помощь - не чванитесь, попросят помочь вас - не отказывайтесь. Добрые отношения с союзником - залог успеха.
Читать бесплатно другие книги:
