Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) Михайловский Александр

   Капитан цур зее сидел за столом и старательно выписывал на литке бумаги подробное донесение в Берлин. Зашифрованное по всем правилом и отправленное по телеграфу с пометкой "Срочно", оно через несколько часов ляжет на стол, сначала адмиралу Тирпитцу, ну, а потом, и самому кайзеру Вильгельму. Капитан цур зее не зря ел свой хлеб на службе у любимого Кайзера и Фатерланда!

   12 февраля (30 января) 1904 года, Полдень, Владивосток, крейсер "Россия".
   Капитан 1-го ранга Рейценштейн Николай Карлович.

   Где-то далеко за бортом глухо ухали взрывы. Нет, это не японцы внезапно приступили к Владивостоку, а крепостные саперы проделывали во льду канал, взрывая лед пироксилиновыми шашками. Вечером 28 января по телеграфу поступил приказ Наместника Е.И.В. на Дальнем Востоке адмирала Алексеева - срочно вывести крейсера Владивостокского отряда в море. Вот и звучат взрывы, а матросы баграми выуживают из полыней стеклянистые глыбы. Самое тяжкое было обколоть ото льда борта кораблей, но теперь это уже сделано. Еще немного, и черный, парящий на морозце канал дотянется до открытой воды в заливе Петра Великого.

   Известия извне доходили до Владивостока скупо. Короткие сухие телеграммы из штаба 1-й Тихоокеанской эскадры глухо доносили до Владивостока накал событий в Желтом море. Разгром японского флота у Порт-Артура, чудесное спасение "Варяга" с "Корейцем", и вызволение "Манчжура" из Шанхайской западни. Газеты же, которые исправно почитывал новоназначенный командир ВОКа, напротив, изобиловали самыми невероятными подробностями. Пора и владивостокцам покинуть уютные причалы и выйти в море, навстречу переменчивой судьбе. Как-никак первая война за четверть века, если не считать подавления восстания "боксеров". Господа офицеры торопились на эту войну как на праздник, настроение в отряде было приподнятое. Всем мерещились ордена, чины, досрочные производства... А то, и вправду сказать, в те времена когда Россия воевала, не водились на флоте сорокапятилетние лейтенанты и тридцатилетние мичманы...

   В адмиральском салоне флагманского броненосного крейсера "Россия" собрались те, кто, может быть уже завтра поведет корабли в бой. Командир крейсера "Россия", капитан 1-го ранга Андреев Андрей Порфирьевич, командир крейсера "Рюрик", капитан 1-го ранга Трусов Евгений Александрович, командир крейсера "Громобой", капитан 1-го ранга Дабич Николай Дмитриевич, командир крейсера "Богатырь", капитан 1-го ранга Стемман Александр Федорович. Кроме них на кораблях отряда еще более трех с половиной тысяч матросов и офицеров. Боевой корабль - это не просто нагромождение технически совершенного железа. Это еще и люди, которые, между нами говоря, могут быть крепче стали, а могут оказаться и мягче воска. А посему, как говорил Суворов, каждый воин должен знать свой маневр. А на море, тем более.

   На боевом корабле команда в бою, да и не только в бою, должна действовать, как один человек. Поэтому все то, что будет сказано здесь, конечно за исключением чисто секретных вопросов, командиры кораблей потом повторят своим офицерам. А те будут обязаны провести беседы с матросами.

   Эта часть шифрограммы Наместника так разительно отличалась от всего, что знал Русский Императорский Флот, что Рейценштейну было как-то не по себе. Офицер - он для матросов почти небожитель, снисходящий к ним только в особых случаях. Но, с другой стороны, если кораблю суждено погибнуть, то все в этом случае будут равны перед Престолом Господним - и командир, и последний палубный матрос, и кочегар.

   Капитан 1-го ранга это тоже понимал. Как и то, что зачастую выжить удается только предельным напряжением сил. Это война, а русский флот серьезно не воевал уже более полувека. Состарились и сошли в могилу уцелевшие в Крымской войне соратники адмиралов Нахимова и Корнилова. Кроме того, это первая война на море, когда во главу угла поставлена триединство: "Скорость, броня, огонь". Николай Карлович и не подозревал, что вскоре эту формулу возьмет на вооружение совсем иной вид сухопутных войск. Сейчас же он вместе со всем личным составом должен выполнить поставленную Наместником боевую задачу.

   "Личный состав", "боевая задача" - эти неведомо откуда взявшиеся слова будоражили воображение. Слова эти были не от мира сего, который, как заношенный заячий тулупчик разлезался по всем швам. И носить его уже неудобно и выкинуть жалко. Эти слова будто пришли оттуда, где тревоги военного времени - дело совсем обыденное.

   Капитан 1-го ранга был фанатиком военного флота. Вся его жизнь была связана с морем. Вроде бы банально, но Николай Карлович совершенно не представлял себе, что он будет делать, выйдя в отставку. Доживать свою жизнь бессмысленным и никому не нужным стариком, нет уж - увольте, лучше мгновенная смерть на мостике боевого корабля от вражеского снаряда.

   Все, командиры отряда в сборе. Последним, в адмиральский салон вошел капитан 1-го ранга Стемман. Все собравшиеся, конечно, понимали, что не зря уже больше суток на фарватере звучат взрывы. Но заявление о выходе отряда в боевой поход все равно прозвучало как гром среди ясного неба. Капитан 1-го ранга Рейценштейн решительным жестом пресек возникший ропот. - Господа, господа, отсиживаться в гавани до весны нам никто не даст. Или вам хочется, чтоб вся слава досталась Порт-Артурскому отряду, и тем кораблям, что пришли к нам из Америки? - И не дай Бог, если Наместник выведет в море броненосцы - стыда же потом не оберемся - броненосцы крейсируют, а крейсера весны ждут.

   Как мне доложили, канал уже пробит, припасы и топливо погружены, команды на борту. - Это так? - Командиры крейсеров утвердительно кивнули. - Значит так, господа, выходим в море через полтора часа, порядок в ордере следующий: первой пойдет "Россия", за ней "Рюрик", потом "Громобой", замыкающим идет "Богатырь". Поскольку, наверное уже все разведки мира проинформированы о нашем намерении покинуть базу, то нам нужно будет приложить некоторые усилия, чтобы скрыть от адмирала Катаоки наш истинный маршрут.

   Да-да, господа, не делайте удивленные глаза, как сообщил мне Наместник, город и порт просто кишат иностранными шпионами. Каждый встреченный вами на улице китайский кули, подобострастно отбивающий вам поклоны, может оказаться кадровым офицером японской разведки. Кроме них существуют и европейские коллеги японцев, работающие на американцев, англичан, немцев, французов, и Бог знает еще на кого. Самые опасные из них - британские шпионы, поскольку они немедленно делятся добытыми ими сведениями с японцами. И, как вы понимаете, затея с подрывом льда не осталась ими незамеченной.

   Токио ждет-с информации - куда мы направимся. А посему, приказываю, после выхода из базы, иметь скорость десять узлов, взять курс на пролив Лаперуза - пусть смотрят с берега на наши дымы.

   С наступлением темноты отряд должен будет потушить огни, и повернуть в направлении Сангарского пролива, увеличив скорость до пятнадцати узлов. Наша задача - начать крейсерство вдоль восточного побережья Японии, от Сангарского пролива до Окинавы. Особое внимание обратить на Токийский залив. Теперь попрошу еще немного внимания. Прошу вас осознать тот факт, что на Россию напали. Напали внезапно, вероломно, и без объявления войны. От победы иди поражения в этой войне, возможно, зависит очень многое. Возможно, что и само существование нашей страны. Ибо, вы все знаете, что за спиной Японии стоят Великобритания и САСШ, англосаксонские владыки половины земного шара.

   И даже та помощь, которую неожиданно получил наш флот, - капитан 1-го ранга Рейценштейн поднял глаза к небу, - может оказаться недостаточной перед лицом японо-англо-американского союза. Чем быстрее мы разгромим Японию, заставив ее безоговорочно капитулировать, тем меньше риска, что в войну успеет вмешаться еще кто-то. Каждый должен с максимальной отдачей, и до конца выполнить свой долг. Попрошу довести это до всех господ офицеров на ваших кораблях, и потребовать от них провести соответствующие беседы с подчиненными им нижними чинами.

   Ставьте в пример крейсер "Варяг", чья команда пошла в бой, как один человек, в результате чего крейсер смог продержаться до подхода помощи. И да поможет нам Бог, господа офицеры. Военный совет окончен. Попрошу по прибытию на свои корабли немедленно доложить мне о готовности к походу.

   12 февраля (29 января) 1904 года, Полдень, Санкт-Петербург. Зимний Дворец.
   Посол Французской Республики в России Морис Бомпар.

   Приглашение на аудиенцию к русскому царю стало для меня неожиданностью. Обычно мы общались с императором во время официальных приемов во дворце, а все переговоры, связанные с внешней политикой, я вел с русским министром иностранных дел графом Владимиром Николаевичем Ламздорфом.

   По-видимому, случилось что-то очень важное, что царь, несмотря на занятость, связанную с недавно начавшейся войной с Японией, захотел увидеться со мной.

   Встретивший у Посольского подъезда Зимнего дворца скороход проводил меня на второй этаж, где, как я слышал, располагался кабинет царя. Велев мне подождать у входа, он скрылся за дверью. Я с любопытством разглядывал двери царского кабинета. Арочную дверь украшали кованные прорезные петли в стиле "а-ля рюсс". Я вспомнил, что император увлекался русской стариной и на балах щеголял порой в кафтане боярина и в меховой шапке.

   Вышедший из кабинета скороход пригласил меня войти. Рабочий кабинет Николая II находился в угловой комнате. Одно окно выходило в садик, второе - на Адмиралтейство. У одного из окон стоял "г"-образный письменный стол, над ним скромная лампа с матерчатым абажуром.

   Сам царь стоял у окна, спиной к нему. Я был знаком с подобным хитрым приемом. Свет из окна падал на меня, в то время, как лицо русского самодержца было в тени, и собеседнику было трудно следить за его мимикой.

   Царь предложил мне присесть. Потом, немного помолчав, сказал. - Господин посол, недавно ко мне поступили заслуживающие доверия сведения о соглашении, которое Франция собирается в самое ближайшее время подписать с Великобританией. Я готов внимательно выслушать все, что вы мне скажете на эту тему. Согласитесь, что состоя в союзе с Российской империей, Французская республика хотя бы из приличия должна была проинформировать нас об этом соглашении?

   Я вздрогнул. В воздухе повисло гробовое молчание. Естественно, что я имел самую полную информацию о тех переговорах, которые почти год вел министр иностранных дел Франции Теофиль Делькассе со своим британским коллегой лордом Ленсдауном. Переговоры велись в обстановки полной секретности, и я не мог даже предположить - откуда русский император узнал о самом факте их проведения.

   - Ваше Величество, - начал я, - вас, по всей видимости, дезинформировали. Действительно, между Францией и Англией ведутся консультации по поводу разрешения некоторых противоречий, возникших во время размежевания наших колониальных владений в Африке. Но, Ваше Величество согласится, что в данном вопросе положения франко-русского союза, ни в коей мере не будут нарушены.

   Царь внимательно посмотрел на меня. Его лицо было абсолютно спокойно. Потом Николай II не спеша подошел к своему рабочему столу, открыл лежавшую на нем папку и достал лист бумаги. - Господин посол, - сказал царь, - Если бы дело касалось только декларации о Египте и Марокко, то я бы не стал вас беспокоить. Но ведь помимо этих статей в соглашении есть статьи секретные... - и Николай II стал мне зачитывать лежащую перед ним бумагу.

   Я вздрогнул. Господин министр заблаговременно проинформировал меня о полном содержании готовящегося соглашения. В том числе и о его секретных статьях. И вот русский монарх преспокойно говорит о них, словно проект готового к подписанию соглашения, которое изменит всю расстановку сил не только в Европе, но и во всем мире, лежит у него на столе.

   По моей спине потекли струйки холодного пота. - А может и в самом деле - так оно и есть? - подумал я. - Боже мой, какой же высокий пост в правительстве Франции или Британии должен занимать информатор русских, чтобы ему удалось познакомиться с проектом будущего соглашения?!

   Царь между тем продолжил. - Господин посол, ваше министерство иностранных дел сознательно дезинформировало моего посла в Париже князя Льва Павловича Урусова и советника посольства Кирилла Михайловича Нарышкина, заявляя им о том, что "ведущимся между правительствами Франции и Британии консультациям не стоит придавать большого практического значения". Господин посол, разве можно так себя вести со своими союзниками?!

   Я почувствовал, что мое лицо пылает от стыда. Действительно, в данной ситуации политика моего руководства была, мягко говоря, не совсем порядочной.

   А царь между тем продолжал. - Господин посол, согласно готовящемуся к подписанию соглашению, которое получит название "Entente cordiale" - "Сердечное соглашение", Россия, союзная Франции, станет союзной и Британии. Стране, которая в то же время союзна Японии, ведущей войну с Россией. Вам не кажется странной такая конфигурация?

   Пот потек у меня теперь не только по спине, но и по лицу. Такого унижения я еще никогда не испытывал за все мои пятьдесят лет жизни. Я чувствовал себя как карманный воришка, которого поймали за руку ажаны на Елисейских полях. Этот проклятый восточный властелин знал все. И кое в чем даже много больше меня! - Господи, откуда?!

   А Николай II все с тем же невозмутимым выражением лица продолжал тыкать меня лицом в дерьмо. - Господин посол, - ровным голосом сказал он, держа перед собой листок бумаги, за который наше министерство не пожалело бы и миллиона золотых франков, - нам стало известно, что в Париже на совете министров министр иностранных дел Французской республике Делькассе заявил, что франко-русский союз не распространяется на Дальневосточные районы, за исключением чрезвычайных обстоятельств. И в числе данных обстоятельств не нашлось нападения Японии на союзницу Франции Российскую империю. Я хочу спросить у вас - если ваша страна таким образом оказывает помощь своему союзнику, то нужен ли вообще Российской империи подобный союз?

   Я попытался что-то пролепетать про ту финансовую помощь, которую Франция всегда оказывала России, но царь был неумолим... - Господин посол, я хотел сказать и об этом. Тот же господин Делькассе заявил, что Франция не может оказать России никакой материальной помощи без согласия парламента. А там, как вы помните, подобную помощь всегда увязывали с требованием внесения изменений в законодательство Российской империи, что расценивается мною, да и не только мною, как вмешательство в наши внутренние дела.

   После короткой паузы, которая была наполнена тягостным молчанием Николай II продолжил. - Господин посол, мне так же стало известно, что правительство Французской республики готовится выступить с демаршем, по поводу наших намерений перебросить на Дальний Восток часть дивизий, расквартированных в европейской части России. А их там без малого около 100 тысяч - прекрасно обученных солдат и офицеров.

   Но, если мы их оставим на местах дислокации, то нам придется призывать на службу резервистов, которые уже изрядно подзабыли то, чему их научили во время срочной службы, и которые не знакомы с новым оружием и новой тактикой ведения боя. А это лишние потери и предпосылки неудач в сражениях с прекрасно обученным и вооруженным противником. - Господин посол, что вы скажите на это?

   Я прокашлялся, и, смахнув со лба пот, пообещал царю немедленно довести услышанное мною до моего правительства. Русский царь добавил.

   - Господин посол, не забудьте сообщить правительству Франции, что мы очень серьезно задумались над тем - так ли нам необходим союз с вашей страной. И не стоит ли поискать новых союзников. Которые, кстати, не клянутся в вечной дружбе, а без красивых слов оказывают нам вполне реальную помощь.

   У меня потемнело в глазах. Я понял довольно прозрачный намек царя. Тем более, что до меня доходили слухи о планах кайзера предложить Николаю II проект договора о союзе. А что это означало для Франции, я прекрасно понимал. Перед моими глазами встали воспоминания о позоре Седана, и о пруссаках, пирующих в Версале, и марширующих под Триумфальной аркой.

   Отвернувшись к окну царь дал мне понять, что аудиенция окончена. Стоя спиной ко мне, он с интересом наблюдал за дворцовым гренадером в высокой меховой шапке, который браво разгуливал вдоль дворцовой ограды с ружьем на плече. Я сделал поклон императору, и на ватных ногах вышел из его кабинета.

   Тогда же и там же. Император Николай II.

   Французский посол покинул кабинет, а царь все также задумчиво продолжал смотреть в окно. Не обманул, ой не обманул его Наместник Алексеев в своей телеграмме. Информация, полученная им от чужаков, оказалась точной и своевременной. Царь вспомнил, как на аудиенции французский посол краснел и бледнел от задаваемых им вопросов, словно гимназистка, застигнутая классной дамой в объятиях гусара. А ведь присланный ему Алексеевым текст готовящегося к подписанию англо-французского соглашения был именно таким, каким он сейчас лежал в сейфах британского и французского министерств иностранных дел. То, что это именно так, царь прочитал в бегающих испуганных глазках месье Бомпара.

   Император подошел к столу и достал из паки еще один лист бумаги. Как сообщил в пояснительной записке Наместник, это было письмо, написанное одним из высокопоставленных российских чиновников. Правда, фамилию его Алексеев почему-то не указал. В нем были, в частности, такие строки: "Жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства этих двух государств... Что касается немецкого засилья в области нашей экономической жизни... Россия слишком бедна капиталами и промышленной предприимчивостью, чтобы могла обойтись без широкого притока иностранных капиталов. Поэтому известная зависимость от того или другого иностранного капитала неизбежна для нас до тех пор, пока промышленная предприимчивость и материальные средства русского народонаселения не разовьются настолько, что дадут возможность совершенно отказаться от услуг иностранных предпринимателей... но пока мы в них нуждаемся, немецкий капитал выгоднее для нас, чем любой другой. Прежде всего этот капитал из всех наиболее дешевый, как довольствующийся наименьшим процентом предпринимательской прибыли, мало того, значительная доля прибылей, получаемых на вложенную в русскую промышленность германские капиталы, и вовсе от нас не уходит; в отличие от английских и французских капиталистов, германские капиталисты и сами со своими капиталами переезжают в Россию. Англичане и французы сидят себе за границей, до последней копейки выбирая из России вырабатываемые их предприятиями барыши. Напротив того, немцы-предприниматели подолгу проживают в России и быстро русеют. Кто не видел, например, французов и англичан, чуть ли не всю жизнь проживающих в России и ни слова по-русски не говорящих. Напротив того, много ли видно в России немцев, которые хотя бы с акцентом, ломаным языком, но все же не объяснялись бы по-русски?"

   Царь отложил бумагу, достал из серебряной портсигарницы, стоявшей на столе, папиросу, прикурил, и задумался. - А ведь верно все написал этот неизвестный, но весьма и весьма умный человек. - Не откажешь ему в меткости наблюдений и знании того, о чем он пищет.

   Да, но как тогда быть с Францией? - Рвать с ней военную конвенцию, подписанную в 1894 году? - Или погодить? Или после разрыва заключить союз с Германией? Комбинация и в том и в другом случае может получиться прелукавейшая, поскольку Германия союзна Австро-Венгрии, которая враждебна России. Не от хорошей же жизни его покойный отец вынужден был заключить союз с этими потомками якобинцев? К тому же союз союзу рознь. Ведь умную вещь сказал нынешний министр иностранных дел граф Ламздорф: "Дружба с Францией подобна мышьяку - в умеренной дозе она даже полезна, а при малейшем преувеличении она становится ядом".

   Эта комбинация с Францией, а теперь - и с Англией - тоже малоприятна. Как Франция соблюдает свои союзнические обязательства, царь уже убедился. Ну, а насчет Британии, у него вообще не было никаких иллюзий. Ведь у нее, "нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы". К тому же Британия сейчас находится в союзе с Японией, воюющей с Россией. И бритты активно помогают японцам в войне. - Хороши, союзнички! - Нет, прав, прав был отец, заявивший, что "у России есть только два союзника - это ее армия и флот".

   Царь вспомнил, что в конце своей последней шифротелеграммы Наместник намекал на полученную от чужаков информацию об угрозе какой-то "Великой Войны", по сравнению с которой все войны прошлого - не более чем парад на Марсовом поле. "Великая Война" начнется при подстрекательстве Британии, и на радость ей. В этой войне сойдутся в смертельной схватке Россия и Германия. Представить такое царю было жутко, ему просто не хотелось верить в это.

   Но, стараясь быть честным хотя бы с самим собой, он сознавал, что такая конфигурация вполне может сложиться из-за интриг создающегося у всех на глазах англо-французского союза, который тут же попытается учинить какую-нибудь пакость, после которой, к всеобщей радости просвещенной Европы, война станет уже неизбежной. Аликс об этом лучше ничего пока не говорить, а то она опять будет нервничать, а ей это сейчас вредно. Да и лишних разговоров так будет меньше. Скажу ей потом, когда все уже более менее прояснится.

   Наместник пишет, что чужаки послали в Петербург представительную делегацию. Это хорошо - встретимся с ними, поговорим, подумаем. Воевать они, конечно, умеют, причем, неплохо. Но государственные дела одной лишь войной не ограничиваются. Не зря, ох не зря туда уехали Сандро, Мишкин, Ольга, и отец Иоанн. Каждый из них по отдельности может и не разобраться в сущности произошедшего. Но вот все вместе... Вместе они способны заметить любую мелочь, и составить верное суждение по всем вопросам. По крайней мере, в том, враждебны ли чужаки Империи или нет, они разобраться смогут.

   Мысль царя опять вернулись к только что закончившемуся разговору с французским послом. - А ведь Витте, когда он узнает о сегодняшнем визите месье Бомпара, устроит мне самую форменную истерику, да еще постарается впутать в это дело Аликс. - Эх, хорошо, что еще утром он отправился аж в Североамериканские Соединенные Штаты. Пусть обсудит с президентом Рузвельтом перспективы нового торгового договора. А из Вашингтона ему скандалить будет затруднительно. Главное что в самый решающий момент господин Витте будет отстранен от французских дел.

   Кстати момент, моментом, а неплохо бы провести ревизию в этих самых делах. На что были потрачены французские займы, и не обогатился ли кто на этом сверх всякой меры? Поговаривают, впрочем, что эти деньги вообще до России не доходят - их там же во Франции изымают в счет прошлых займов и процентов, начисленных по этим займам. Спрашивается - а нужны ли вообще подобные займы?

   Кому бы поручить разобраться в загадке французских денег? - Человек нужен умный, преданный и не болтливый. Ладно, пусть проверкой деятельности господина Витте, займется Министерство Внутренних Дел и Корпус Жандармов в лице единого в двух лицах господина Плеве. Тем более что он и Витте - как кошка с собакой, уж если что и есть, то этот обязательно найдет.

   Царь задумался. - Может съездить с кузеном Вилли на охоту в Рамиттен? Там можно будет поговорить с ним тет-а-тет, без советников и дворцовых шептунов. В первую очередь надо выяснить - насколько серьезны намерения кайзера относительно заключения союза с Россией? - И какие у нас от этого будут выгоды? - Сейчас идет война, и нам нужны современные боевые корабли. Почему бы Вилли не предоставить нам кредит, под умеренные проценты, на который мы приобрели бы на германских верфях несколько новых крейсеров? Ведь боевые корабли германской постройки - прекрасного качества, прочные и мореходные. - Николай взял в руки рапорт вице-адмирала Старка, - к крейсерам немецкой постройки у него претензий нет. И "Аскольд", построенный в Киле, и "Новик", построенный в Эльбинге, и "Богатырь", построенный в Штеттине, показали себя с наилучшей стороны. Возможно, что Вилли найдет еще несколько подобных кораблей для продажи. Мы их с удовольствием купим.

   Но, прежде чем договориться о встрече с Вилли, необходимо дождаться чужаков и получить у них ВСЮ информацию. Быть может, что-то недоговаривает мне адмирал Алексеев, быть может, ему самому не сообщили то, что предназначенное лишь для царских ушей и глаз. Война же идет своим чередом, русский флот начинает действовать наступательно, и Бог даст, все завершится благоприятно в самое ближайшее время.

   Надо еще как следует обдумать, что же делать с Японией в случае ее полного поражения? - Но, как говорят в народе, не стоит делить шкуру неубитого медведя. Надо сначала победить Японию. И опять все упирается в этих чужаков. Они как будто имеют волшебное зеркало, в котором видят все происходящее на свете. И даже, словно заглядывают в будущее. Вот, по их приезду и надо будет решить многие вопросы, которые сейчас кажутся неразрешимыми.

   Ну, а французы...Пусть пеняют на себя. Надо, чтобы они запомнили на всю жизнь - нельзя безнаказанно обманывать Россию.

   Бросив взгляд на плавно качающийся маятник стоящих в углу кабинета больших напольных часов. Николай II направился в гостиную. Было уже без пяти час. Наступило время завтрака, и царь спешил сесть за стол, где его уже поджидало все августейшее семейство.

Часть 3. Петербургский экспресс!

   13 февраля (31 января) 1904 года, Вечер, Порт-Артур. Вспомогательный крейсер "Ангара".
   Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

   Для встречи нашего каравана на внешний рейд вышла вся 1-я Тихоокеанская эскадра. Точнее, броненосцы и оставшийся в базе крейсер "Диана". Ну, если сказать честно, то встречали не столько нас, сколько героический "Варяг", который наконец вернулся в Порт-Артур. Стоящие на внешнем рейде броненосцы украсились флагами расцвечивания. Команды выстроены на палубе и отдают честь проходящему мимо кораблю-герою. Я человек XXI века и сугубо сухопутный, так по мне все это отдает безвкусицей и цыганщиной. Духовой оркестр, отсвечивающий своими начищенными трубами под навесом на корме "Петропавловска", играет "Боже царя храни", "На сопках Манчжурии", "Прощанье славянки"... "Варяг" проходит мимо русской эскадры, повернувшись к ней правым подбойным бортом. Все видят разбитый вдребезги мостик, поврежденные орудия и прочие повреждения, которые нанесли ему японские снаряды. Рядом с ним, как санитары возле раненого, идут наши буксиры. Наш "Саратов" вышел из кильватера и лег в дрейф чуть поодаль. Надо дать морякам "Варяга" насладиться торжественной встречей, сегодня их день.

   Когда "Варяг" со всеми почестями втянулся на внутренний рейд, к нам подошел вспомогательный крейсер "Ангара", который Наместник фактически превратил в свою личную яхту. Здоровенный трехтрубный корабль водоизмещением 12 тысяч тонн, между прочим, почти как броненосец, Алексеев использовал исключительно для своих нужд. Его можно было понять - "Ангара" славилась роскошной отделкой кают, и салонов. Как я понимаю после приема оказанного ему на борту "Москвы" Наместник решил сделать "алаверды", чтоб не ударить в грязь лицом. В одном из этих роскошных салонов, оформленных в стиле "имперский вампир" и происходило совещание, посвященное будущей поездке нашей миссии в Санкт-Петербург.

   С нашей стороны на совещание прибыла вся делегация в полном составе: полковник Антонова, ваш покорный слуга, майор Османов, старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев, и два связиста - лейтенант Манкин и лейтенант Овсянки. Российскую империю представляли сам Наместник Алексеев, и его флаг-офицер капитан 1-го ранга Эбергард Андрей Августович.

   Для начала все мы чинно расселись вдоль длинного, как Транссиб стола. Наместник Алексеев был потрясен, наместник Алексеев был удивлен, Наместник Алексеев был в шоке от того, кого именно контр-адмирал Ларионов назначил послом в Санкт-Петербург. Но, после краткого обмена мнениями, и ему и капитану 1-го ранга Эбергарду стало понятно, что свои погоны Нина Викторовна носит не просто так. Не меньший шок вызвал майор Османов, состоящий на русской службе правоверный мусульманин, хаджи, и сродственник правящих в Стамбуле султанов.

   - Итак, господа, - Начал разговор Наместник, когда все расселись, - следуя совету адмирала Ларионова, я телеграфировал Государю о готовящемся англо-французском сговоре. Признаюсь, успех был полный. Все подтвердилось. Государь сообщил, что французский посол стоял перед ним как нашкодивший гимназист перед строгим учителем... Его Величество строгим отеческим тоном предупредил французов о недопустимости таких действий, и их несовместимости с положениями франко-русского союза. - Это раз. Об этом разговоре уже пронюхала европейская газетная братия. - Это два. Состояние французского правительства можно счесть близким к панике. - Это три. Англичане в бешенстве, но возразить ничего не могут. Это - четыре. Государь выражает вам свою признательность за столь важную и своевременную информацию, которая помогла ему выяснить, кто есть кто в этом европейском болоте.

   Теперь, уважаемые господа и дамы, о делах текущих... Мы получили ваше сообщение о том, какие вагоны вам нужны, и какой груз вы собираетесь переправлять в Санкт-Петербург... - Наместник посмотрел на своего флаг-офицера, - Андрей Августович?

   Капитан 1-го ранга Эбергард раскрыл бювар. - Итак, господа, как вы и просили, на станции Киньжоу находится состав состоящий: из двух пассажирских купейных вагонов, салон-вагона, вагона-ресторана, двух обшитых изнутри котельным железом теплушек, двух четырехосных железнодорожных платформ грузоподъемностью в тысячу пудов и восьми двухосных платформ с грузоподъемностью в пятьсот пудов. Там же запасено достаточное количество крепежных материалов. Господа, позвольте осведомиться, к примеру, что такое есть БТР-80, и с какой целью вы хотите доставить это в Петербург?

   Полковник Антонова очаровательно улыбнулась и кивнула: БТР-80 - это колесная бронированная боевая машина, оснащенная дизельным двигателем и вооруженная крупнокалиберным пулеметом. Должны же мы показать Государю, как выглядит армия будущего. Кроме того Манчжурия кишит хунхузами, действующими отчасти по наущению японцев. Пара кровавых уроков их бандам совсем не повредит. И еще, это фактически единственный образец такого рода техники, который возможно доставить в Санкт-Петербург при нынешнем состоянии российских железных дорог. Все остальные боевые машины имеют значительно больший вес, и требуют платформ куда большей грузоподъемности, от двух до четырех тысяч пудов...

   - Понятно, - вместо Эбергарда ответил Наместник, - позвольте узнать, любезная Нина Викторовна, а взглянуть на эти чудо-машины можно?

   - Разумеется, ваше высокопревосходительство, - ответила полковник Антонова, - для этого вам надо будет присутствовать при выгрузке техники на берег. Мы уже подобрали участок берега в Талиенваньском заливе примерно в пяти верстах от станции. Выгрузка состоится завтра на рассвете.

   - Как, вы собираетесь выгружаться вне порта? - удивился Эбергард, - разве такое возможно?

   - Корабли, вроде нашего "Саратова", специально построены для проведения десантных операций на необорудованном побережье. - ответил я. - И вообще, Андрей Августович, хочу напомнить вам две русские пословицы. - Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать и, утро вечера мудренее.

   - Действительно, господа, - подвел итог дискуссии Наместник, - завтра все сами увидим. Крайне интересно будет наблюдать вашу высадку на берег, в натуральных, так сказать, условиях. В прошлый раз я довольно много выслушал об этих чудесах от господина Руднева... Кстати, к взводу ваших молодцов-головорезов мы с Андреем Августовичем решили добавить взвод матросов с крейсера "Паллада". Они сейчас эту самую станцию Киньжоу от слишком любопытных китайцев и охраняют. "Палладе" все равно еще минимум два-три месяца на ремонте стоять, за это время команда три раза успеет в Питер съездить, и обратно вернуться. Приказ на их откомандирование в распоряжение майора Османова уже отписан... Кто там у них старший, Андрей Августович?

   - Прапорщик по адмиралтейству Морозов, ваше высокопревосходительство, - ответил Эбергард, - Неразговорчив, замкнут, но по службе нареканий не имеет. Да и матросики у него настоящие орлы, только вчера побывал у них на станции, все содержится в идеальном порядке. Но говорят, вокруг станции хунхузы начали пошаливать...

   - Пусть завтра попробуют пошалить, - майор Османов переглянулся со старшим лейтенантом Бесоевым, - Мы с людьми Николая Арсеньевича, как говорят американцы, научим их хорошим манерам.

   - Так точно товарищ майор, - на лице Бесоева не дрогнул ни один мускул, - научим, куда они от нас денутся?

   Набросав на листе блокнота простейшую схему, я прикинул, что вроде все получается правильно, с таким вагонным парком мы сможем загрузить всю имеющуюся у нас в трюмах "Саратова" технику: два БТР-80, три "Тигра", причем один из них "Тигр" КШМ Р-145БМА, и два ГАЗ-233014 "Тигр", вооруженных АГС и пулеметами "Печенег". А так же два "Урала" наливняка, и два "Урала" тентованных, с боеприпасами, снаряжением и запчастями. Ну, и грузовик с упакованной в ящики РСТ большой мощности. Правда, для обеспечения бесперебойной круглосуточной связи придется ставить антенную вышку в полсотни метров высотой. Вроде бы все в порядке.

   А Наместник Алексеев продолжал, - Ну как уважаемая Нина Викторовна, устроит вас такой вариант?

   Полковник Антонова кивнула, подумала и добавила. - Ваше Высокопревосходительство, я попрошу добавить еще одного-двух жандармов, потолковее. Пусть они присматривают за матросами, да и не только за матросами. Да, и для начала пусть поближе познакомятся с теми, кого к нам откомандируют. Вы прекрасно понимаете, что сведения, которыми мы располагаем, бесценны, и они не должны попасть в чужие руки. Наши коллеги ваших жандармов, именуемые особистами, тоже будут следить за тем, чтобы сверхсекретная информация не стала доступна посторонним.

   Алексеев кивнул - Есть у меня на примете такой человек, - и, повернувшись в сторону Эбергарда, добавил. - Андрей Августович, там, в управлении КВЖД есть начальник пешей жандармской команды, ротмистр Познанский Михаил Игнатьевич. Очень толковый офицер. Я думаю, ему будет крайне полезно пообщаться с нашими друзьями. В свете возможных в ближайшем будущем роковых событий. Он хорошо знает здешние реалии, а вы поделитесь с ним опытом будущих лет. Польза от сотрудничества, я думаю, будет обоюдная.

   - Ну, это, что касаемо чисто технических вопросов. - Неожиданно заговорила доселе молчавшая полковник Антонова. - Главный же вопрос - это наша встреча с Государем и дальнейшие переговоры. Очень бы хотелось, чтобы вы, Евгений Иванович, довели до сведения императора, то, что встреча должна быть сугубо конфиденциальная, без присутствия некоторых особ, которые могут, во-первых, раскрыть тайну нашего появления в этом мире, а во-вторых, попытаться вызвать у Государя неприязнь к нам. - Вы понимаете, о ком идет речь.

   Алексеев, внимательно слушавший монолог Нины Викторовны, при последних ее словах нахмурился, и пробурчал под нос весьма известное в нашем мире английское ругательство. Наша начальница сделала вид, что не поняла Наместника.

   - Господа, я прекрасно понимаю, что вы знакомы с расстановкой сил вокруг Государя, и знаете о том, кто есть кто не хуже меня. В ваших книгах все это расписано до мелочей. Поэтому я не стану вам ничего говорить. Скажу только, что я приму все возможные и невозможные меры для того, чтобы ваше свидание с Государем состоялось именно в такой обстановке, в которой бы вы хотели. Но вы поймите меня правильно - я не всесилен. И ваше положение в Санкт-Петербурге будет зависеть не только от меня. По большей части я надеюсь на благоразумие Государя и его природную сдержанность. В деле с французами у него получилось сделать все наилучшим образом, и я уверен, что утечка информации в газеты произошла не по нашей вине. В меру своих сил он старается держать означенную особу вне политической сферы, и пока у него это получается не так уж плохо.

   Алексеев замолчал. Мы переглянулись с Антоновой. И до этого мы понимали возможный риск для нас во время поездки в мой родной город. Но теперь, после слов Наместника, нам стало ясно, что путешествие из Порт-Артура в Санкт-Петербург будет опасным и полным для нас неожиданностям. Впрочем, деваться нам было некуда - взялся за гуж, не говори, что не дюж.

   Чтобы подсластить пилюлю, Алексеев, закончив с делами, мгновенного превратился в гостеприимного и хлебосольного хозяина. Матросы-стюарды быстро накрыли стол, и Наместник царя на Дальнем Востоке предложил всем присутствующим выпить за успех нашей поездки.

   - У меня предчувствие, господа, сказал он, - что в Санкт-Петербурге у вас все будет нормально, что вы сможете донести до Государя всю важность вашего появления в нашем мире, и полезность для России ваших знаний о будущем. Даст Бог, что нашу страну минуют все те ужасы и испытания, которые произошли в вашем мире.

   13 февраля 1904 года. Полдень. Германская империя. Потсдам. Дворец Сан-Суси.
   Кайзер Вильгельм II и адмирал Альфред фон Тирпиц.

   Император Германский и король Прусский 46-летний Вильгельм II с нетерпением ждал прибытия в Сан-Суси своего 55-летнего морского министра адмирала фон Тирпица. Ему доложили, что накануне адмирал получил весьма странную шифротелеграмму от губернатора Циндао капитана цур зее Оскара фон Труппеля. Вскоре после получения этой телеграммы адмирал фон Тирпиц позвонил адъютанту кайзера и попросил у своего монарха срочную аудиенцию. Вильгельм насторожился, и аудиенция была предоставлена немедленно. Ворох берлинских, венских и прочих европейских газет, лежащих на столе у Кайзера, на все голоса прямо таки завывал о следующих одно за другим поражениях японского флота. Все говорило о том, что сейчас на Дальнем Востоке происходят весьма странные события. Германская империя набравшая силы за последние тридцать лет, уверенно вошла в тройку крупнейших Мировых Держав, наряду с Британией и Россией, но все же кайзеру надо быть осторожным, любое величие внезапно может обратиться в прах, как это случилось с Францией при обеих Наполеонах.

   Похоже, что там в далеких восточных морях русские, как следует наподдали этим желтым обезьянам, подтвердив свою принадлежность к белой расе. Во всяком случае, об этом писали газеты всего мира. Правда, из их сообщений было трудно хоть что-то понять. Газетчики гонятся за сенсациями, но не обращают внимания на мелкие, но очень важные детали, которые очень необходимы при принятии решений. И, как предполагал кайзер, в послании фон Труппеля, как раз были изложены все подробности того, что случилось в Чемульпо и у Порт-Артура. И эти самые подробности заставили Тирпица вскочить с места и бегом мчаться к нему на аудиенцию.

   Адмирал прибыл точно в назначенное ему время. Он поздоровался с кайзером, после чего с разрешения Вильгельма присел за стол, положив на него большую кожаную папку с бумагами.

   - Итак, Ваше Величество, - начал Тирпиц, огладив пышную бороду, - вчера поздно вечером я получил от губернатора Циндао капитана цур зее фон Труппеля сообщение, прочитав которое, я сразу же поспешил к вам на доклад. Как следует из этого сообщения, события, происходящие в данный момент в Желтом море, по всей видимости, вскоре полностью поменяют расклад сил, сложившийся в мире. Да, да, Ваше Величество именно так.

   - Ну-ка, ну-ка, дорогой адмирал, - заинтригованно сказал кайзер, присаживаясь за стол напротив Тирпица, - будьте любезны, расскажите мне поподробнее о том, что же там такое удивительное происходит вокруг нашего Циндао?

   Фон Тирпиц раскрыл свою папку с бумагами, - Ваше Величество, фон Труппель пишет, что события в Желтом море пошли совсем не по тому сценарию, на который рассчитывали в Лондоне и Токио. В Чемульпо японская крейсерская эскадра адмирала Уриу, вместо того, чтобы без больших усилий и потерь захватить или уничтожить русский крейсер "Варяг" и канонерскую лодку "Кореец", была сама внезапно атакована неизвестными кораблями под андреевскими флагами. Они играючи уничтожили все японские крейсера и миноносцы, даже не сблизившись с ними на дистанцию прямой видимости.

   - Что?! Не может быть! - воскликнул кайзер, - да как это вообще возможно?!

   - Видимо возможно, Ваше Величество, - склонил голову фон Тирпитц, - капитан цур зее фон Труппель пишет, что наш агент своими глазами наблюдал за боем. Все выглядело так, как будто сначала без всяких видимых причин взорвался броненосный крейсер "Асама". Просто взорвался и все! Минуты через три-четыре та же участь постигла и остальные крейсера эскадры, за исключением "Чиоды" которую, впрочем, "Варяг" с "Корейцем" расстреляли вполне самостоятельно. Ну, а потом к месту событий начали подходить корабли русской эскадры, оказавшей "Варягу" помощь. По донесениям нашего агента первым был крейсер 1-го ранга "Адмирал Ушаков"...

   - Господин адмирал, - перебил кайзер своего морского министра, -это невероятно! На Балтийске у русских уже есть корабль под таким названием! Это броненосец береговой обороны, который, как мне известно, так и не покинул Кронштадта... Если, конечно, их корабли не научились летать по воздуху, как воздушные шары, или ездить по суше подобно новомодным авто.

   - Вот, вот, Ваше Величество, - вздохнул адмирал фон Тирпитц, - капитан цур зее фон Труппель тоже обратил на этот факт особое внимание. Среди нас, моряков, не принято, чтобы два корабля служили в составе одного флота под одним и тем же именем. Очень странно... Но все дело в том, что этот самый русский крейсер был только первой ласточкой. Следом за ним появилась и остальная эскадра. Полтора десятка вымпелов... В том числе наш агент упоминает об огромном корабле непонятного назначения, похожем на плавучий ипподром, или на плац для проведения строевых занятий.

   Но, Ваше Величество, на этом все не закончилось. Русские высадили на берег десант. И не просто десант - в бой пошли бронированные гусеничные машины, вооруженные пушками и пулеметами. К тому же они могли плавать...

   - Доннер веттер! - не выдержав, опять выругался кайзер, - адмирал, а вы уверены в душевном здоровье нашего губернатора? - Ведь то, что он пишет, больше похоже на бред сумасшедшего, чем на сообщение опытного военно-морского офицера!..

   - Ваше Величество, - ответил фон Тирпиц кайзеру, - я полностью уверен в трезвости ума фон Труппеля. Его слова подтверждаются сообщения нашего военного агента в Сеуле. Он слово в слово повторяет то, что пишет в своем донесении губернатор Циндао. Русская рота в ночном бою истребила японский пехотный полк. Он пишет об этом бое, как о резне без жалости и пощады.

   - Тогда я ничего не могу понять, - растерянно сказал кайзер. - Адмирал, а вы что по этому поводу думаете?

   - Я сам ничего не понимаю... - ответил фон Тирпиц. - Однако далее фон Труппель сообщает новые подробности, которые не менее фантастичные, чем предыдущие. На следующий день у Порт-Артура были полностью уничтожены главные силы японского флота. Флагманский броненосец адмирала Того "Микаса" был тяжело поврежден в бою и взят на абордаж...

   Услышав это, Вильгельм II довольно кивнул головой. - Я слышал об этом... Какой молодец, Никки! Я уже послал ему поздравительную телеграмму в Петербург. Как здорово, что русские сумели показать этим, возомнившим невесть что дикарям, всю силу белого человека!

   Адмирал фон Тирпитц поднял глаза на своего государя, - Это еще не все, Ваше Величество. В этом бою опять приняли участие крейсера таинственной эскадры, отметившейся под Чемульпо. Именно они, а не броненосцы Тихоокеанской эскадры нанесли японцам наибольший ущерб. Сообщение об этом получено мною не через фон Труппеля, а от патриота Германии, находящегося сейчас на русской военно-морской службе. И он, и наш агент в Сеуле пишут, что это не совсем те русские, которых мы знаем, то есть, это совсем не те русские...

   Кайзер вскочил и начал нервно прохаживаться по кабинету. Потом, немного успокоившись, жестом дал понять адмиралу, что можно продолжить доклад

   - Ваше Величество, фон Труппель приложил к своему донесению еще два документа. Первый - рапорт командира крейсера "Герта", который в качества стационера находится в Шанхае. В нем рассказывается о том, как небольшой русский крейсер буквально разнес в клочья два крупных японских боевых корабля.

   Второй документ - это аналитическая записка губернатора Циндао, в котором он делится своими соображениями по поводу таинственных русских кораблях. По мнению фон Труппеля, нам необходимо без промедления установить контакт с командованием этой эскадры. Капитан цур зее хочет предоставить возможность русским свободно заходить в Циндао, закупать там продовольствие и уголь. Это будет на пользу и им и нам.

   - Не могу не согласиться с фон Труппелем, - задумчиво сказал кайзер. - Пусть пошлет в Чемульпо один из наших крейсеров с умным и толковым офицером во главе. Это очень важно. Кстати, адмирал, объявите ему нашу благодарность, и подумайте, какую еще награду можно будет вручить этому умному и усердному офицеру. Он блестяще справляется со своими обязанностями. А теперь я хочу услышать от вас мнение по поводу всего случившегося...

   - Ваше Величество, - начал фон Тирпиц, - я считаю, что если нам удастся в самом ближайшем времени заключить союз с Россией, обладающей такими чудовищными средствами ведения боевых действий, то мы станем сильнее, чем флоты Англии и Франции вместе взятые. А на суше наши доблестные войска и без помощи России смогут разбить этих хвастливых галлов, так быстро забывших свой позор при Меце и Седане.

   Я говорил, и еще буду говорить не раз, что наш основной противник - Британия. А Россия... Развитие принципов покойного канцлера Бисмарка, касающихся наших отношений с Россией, применительно к нынешним условиям было, по моему мнению, главным условием успешной внешней политики. Мы должны установить пункты, в которых неизменные интересы России не сталкиваются с такими же интересами Германии, и пойти России навстречу...

   Кайзер, слушая своего морского министра, кивал головой, соглашаясь с его доводами. - Адмирал, все это именно так. Но вы же знаете, что моя петербургская кузина, которая, к несчастью, является женой Никки, считает, что Россия должна ориентироваться на Англию.

   - Ваше Величество, я это прекрасно знаю. Не вы ли в 1903 году послали меня к царю в Петербург с деликатным поручением, которое я так и не передал адресату. А все потому, что англофильски настроенная императрица не оставляла меня наедине со своим супругом. Будущее показало, что я поступил правильно. Я не могу судить, является ли эта красивая женщина выдающейся и в духовном отношении; во всяком случае, по моим наблюдениям, она не очень беспокоилась о своей германской родине. Ведь все детство ее прошло в Лондоне, под неусыпным надзором бабки - королевы Виктории.

   Я сожалею сейчас о том, что не удалось предотвратить русско-японскую войну. В ней есть опасность и для нас: в случае поражения русских наша позиция в Циндао окажется аванпостной... А насчет союзников и противников... Ваше величество, я не знаю, может ли быть в мировой истории большего ослепления, чем взаимное истребление немцев и русских к вящему прославлению англосаксов... Я не вижу никакой угрозы, исходящей от Российской империи. Опасность возникла бы лишь в том случае, если бы нас отрезали от нашей заморской торговли, которой кормилось почти треть немцев...

   Кайзер задумался, машинально подкручивая правой рукой свои и без того закрученные усы. Ему вспомнились вдруг слова дипломата, посла Германии в Лондоне, князя Лихновски, который говорил: "Мир с Англией возможен лишь при ограничении промышленного развития Германии, т.е. предоставлении поля для деятельности англосаксам и сынам Иеговы". А германский военно-морской агент в Вашингтоне Рецман говорил: "Мы боремся в конечном итоге против англо-американо-франко-бельгийского капитала, который стремится эксплуатировать весь мир".

   Так с кем быть Германии? - С Англией, которая подмяла под себя половину мира, и мечтает сделать тоже со второй половиной, или с Россией, которая, как показали последние события, может стать сильным и верным союзником.

   Кайзер принял решение, - Адмирал, нам надо крепко подумать о том, что произошло за последние несколько дней. Я попрошу вас сообщить капитану цур зее фон Труппелю, что я согласен с его предложениями. И если русские корабли будут нуждаться в отдыхе и ремонте, Циндао должен стать тем местом, где все это им будет предоставлено.

   Ну а мне, мне необходимо срочно встретиться с моим русским кузеном с глазу на глаз, и обсудить с ним кое-какие вопросы. Тем более что, как вы уже знаете, русские недавно поймали Францию на том, что в наших газетах назвали "политическим двоеженством". Мое дело убедить русского императора в том, что мы, немцы, "налево" не ходим. Ради такой "невесты" как Россия я готов даже "развестись" с Австрией.

   14 (1) февраля 1904 года, Ранее утро, Талиенванский залив, 5 верст от ст. Киньчжоу.
   Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

   В 50 верстах к северу от Порт-Артура гористый Квантунский полуостров узким перешейком соединяется с материком. С обеих сторон - воды Желтого моря. Если стать лицом к северу и смотреть в сторону России, то направо, в сторону Кореи и Японии, лежит бухта Хунуэза, и немного севернее от нее бухта Керр. Налево, на запад, в сторону Китая, - Киньчжоуский залив с его пологими берегами, широко оголяющимися в часы отлива. Сам перешеек - шириной около четырех верст. И это узкое дефиле запирается громадой горного массива Нань-Шань, - Южная Гора по-китайски. С нее на много-много верст открывается незабываемый кругозор, и стоит она как часовой, преграждая путь из Южной Маньчжурии в Порт-Артур. Сама природа создала здесь передовую позицию Квантуна.

   Именно в этих местах и происходила выгрузка боевой техники. На глазах у изумленного Наместника и его свиты, состоявшей из пары адъютантов, капитана 1-го ранга Эбергарда и генерал-лейтенанта Кондратенко, БДК "Саратов" сминая тонкий ледок залива, ткнулся носом в глинистый берег. Широко распахнулись десантные ворота, легла на отмель грузовая аппарель. Первым, как разведчик, из недр грузового трюма появился штабной "Тигр". Следом за ним, аккуратно проворачивая огромные колеса, из трюма выехал первый БТР-80. Из-под чуть прогнувшейся аппарели брызнула во все стороны грязная вода.

   Пронзительный январский ветер заставлял Алексеева и его спутников поеживаться и поднимать воротники шинелей. Его порывы трепали окладистую адмиральскую бороду, и норовили сорвать с головы Наместника роскошную парадную треуголку. Ничуть не легче было и его спутникам. Но то, что они наблюдали стоило временных неудобств.

   Все здесь присутствующие были людьми военными, и хорошо представляли себе значение того, что они сейчас увидели. А именно то, как на пустынный и необорудованный берег залива всего за четверть часа высадилась маленькая армия. Попробуйте заменить БТРы и грузовики на кавалерию с пехотой и артиллерией, и вы увидите всю картину высадки глазами тогдашних генералов и адмиралов. Никакой возни со шлюпками, бултыхания в холодной морской воде, никакой грязи и вязкого песка, в котором застревают пушки, зарядные ящики, фуры с имуществом... Ну, а сверх этого вполне приятные бонусы, столь необходимые для ведения наступательной войны против такого островного государства, как Японии... Ну, и Британии тоже...

   И уже во вторую очередь местное начальство поразила выгруженная с десантного судна техника. Многие из них уже успели познакомиться с автомобиля - "моторами", как тогда было принято их называть. Но те трескучие уродцы - настоящие гадкие утята, изготовленные в начале века в странах Европы и Америки. За сто лет они смогли превратиться в настоящих прекрасных лебедей.

   Даже внешне "Тигры" вызывали уважение своей мощью, и той легкостью, с которой они преодолевали мокрый песок пляжа. А БТР-80 вообще вызвал восторг у Алексеева и Кондратенко. Особенно, когда я объяснил им, что такая машина выдерживает обстрел из всех видов стрелкового оружия. Ну, и вооружение по тем временам у этой машины тоже было солидным - крупнокалиберный пулемет, и еще один, обычный, винтовочного калибра. К тому же внутри бронетранспортера могло поместиться семь человек с вооружением и полной выкладкой.

   И еще очень удивило наших предков то, как быстро, по-деловому происходила высадка - без обычного в таких случаях бардака. Никто не кричал и не матерился, все уверенно и без суеты делали свое дело. О том, насколько это было непривычно для людей начала ХХ века, мне шепнул по секрету капитан 1-го ранга Эбергард.

   Выгрузив технику и людей, БДК "Саратов" отчалил с чувством выполненного долга, оставив на берегу залива готовую к отправке в Санкт-Петербург команду. В ее состав, кроме перечисленных ранее людей, входили журналисты телеканала "Звезда", и хирург, майор Сидякина, из госпиталя МЧС.

   Ну, вот вроде и все, можно трогаться. К группе местного начальства, вместе с которой стояли и мы с полковником Антоновой, подъехал один из "Тигров". Из него вышел старший лейтенант Бесоев. Наш "спец" был подтянут и невозмутим. Четко отдав честь Наместнику, он открыл дверцу автомобиля, - Ваши Высокопревосходительства, прошу садиться, колонна к походу готова...

   Наместник вытащил из кармана позолоченный брегет и отщелкнул крышку, - Двадцать три минуты, господа, это феноменально!.. - Учитесь!

   Тот же день. Примерно через полчаса. Железнодорожная станция Талиенван.

   Талиенван - небольшой поселок, на полуострове между двух обширных бухт. Древесная растительность здесь практически отсутствует, поэтому наши "мышки" с жандармами и казаками легко контролировали все подступы к станции. Местность под поселком ровная, но в окружности гористая, довольно красивая. Бухта у поселку мелкая, и пароходы к пристани не подходят, хотя причал и выдвинут далеко в бухту. На полверсты к югу от нас расположены три разрушенных японцами китайские батареи, защищавшие вход в заливы. Это, так сказать, эхо японо-китайской войны десятилетней давности.

   Китайцы в Талиенване живут в небольших домах, состоящих из одной-двух комнат, с тонкими глиняными перегородками. Сейчас местное китайское население сидит в своих фанзах, не высовывая носа. Наместник строго-настрого приказал казакам, полицейским и жандармам следить за тем, чтобы никто из жителей Талиенвана не выходил из домов. Тех же, кто ослушается, разрешалось "лечить" от любопытства нагайками.

   В Талиенване была одна местная, китайская, линия телеграфа, и, кроме того, с год назад для сообщения с Порт-Артуром гарнизонные связисты провели линии казенных телеграфа и телефона. Чтобы не произошла утечка информации о нашей военной технике, а так же о тех лицах, которые отправлялись в путь в спецсоставе, жандармы отправили местных телефонистов и телеграфистов отдыхать, а сами опечатали помещения телефонной станции и телеграфа, и выставили у них усиленные посты.

   Как нам уже сообщили по рации, на полустанке уже стояли подготовленные к погрузке платформы и пассажирские вагоны. Здесь же стояли два заправленные водой и загруженные углем паровоза. Погрузка боевой техники прошла быстро. По заранее сколоченным щитам "Тигры" и БТРы заехали на грузовые эстакады, откуда по настилу зарулили на грузовые платформы. Технику надежно закрепили, после чего собрали легкие бамбуковые каркасы, поверх которых натянули сшитые боцманской командой с кораблей порт-артурской эскадры чехлы из старых парусов. Теперь со стороны стало невозможно понять, что скрывается под этими чехлами.

   Наливники с дизельным топливом, и "Уралы", загруженные боеприпасами, снаряжением и ящиками с радиостанцией были таким же образом погружены и замаскированы. По команде коменданта спецсостава майора Османова паровозная бригада начала формирование эшелона. Впереди паровоза была поставлена контрольная площадка, на которой лежали запасные рельсы, шпалы и инструмента для ремонта пути. Здесь же за мешками с песком установили АГС. По бортам платформы оборудовали две пулеметные точки. Предосторожность была не лишней - по информации помощника коменданта спецсостава майора Османова, жандармского ротмистра Познанского, обозначилось оживление банд хунхузов. О том же самом докладывали авиаразведчики с "Кузнецова", совершающие регулярные облеты Южно-Китайской Железной Дороги. Не исключено, что они по наводке японской агентуры где-то между Квантуном и Мукденом попытаются напасть на наш поезд.

   Далее, за паровозом шли вагон Александровского завода, предназначенный для перевозки пороха и других взрывчатых веществ. Он был оббит снаружи стальными листами, а внутри был обшит войлоком. В вагоне установили печку, деревянные нары, превратив его во вполне комфортную и безопасную теплушки для моряков с "Паллады". Потом, шел вагон-салон системы Полонсо. Это был пассажирский четырехосный вагон. Толщина листового металла нижней части его кузова была 5 мм, из-за чего эти вагоны больше известны как бронированные. Вагон был синего цвета, поскольку эта окраска соответствовала 1-му классу. В нем был сквозной проход, хорошая изоляция, окнами с двойными рамами. Он оборудовался туалетом и умывальником, электрическим освещением и печами. Далее шли еще два вагона "микст" - 2-го и З-го класса. В них было по двадцать спальных мест. Потом шел вагон-ресторан, далее платформы с боевой техникой и грузовиками. Потом еще одна блиндированная теплушка, второй паровоз, и задняя контрольная площадка, вооруженная так же, как и передняя.

   Погрузка и формирование состава заняли примерно часа два. Все это время адмирал Алексеев терпеливо ждал, наблюдая за работой железнодорожников, наших специалистов и моряков крейсера "Паллада". При этом он негромко о чем-то переговаривался со своим флаг-офицером.

   Наконец настала минута прощания. Наместник подошел к полковнику Антоновой, и передал ей толстый, засургученный пакет, который с сопроводительной запиской следовало немедленно передать лично в руки Государю. Я усмехнулся. Наши специалисты сумеют вскрыть его за пару минут, да так, что сам пакет и печати при этом не пострадают, переснять все, что в нем содержится, и так же тщательно уложить все на место. Следовало знать - что мы везем в Петербург, и, соответственно, быть готовыми к любым неожиданностям.

   Пожав нам всем руку, Алексеев монументально застыл на перроне. Майор Османов отдал команду: "По вагонам!", потом паровоз дал гудок, и состав отправился в путь...

   13 февраля (31 января) 1904 года, Вечер, Остров Цусима. Идзухара.
   Вице-адмирал японского императорского флота Катаока Ситиро.

   Вечерело. Солнце садилось в море. зеленые сосны, растущие на склонах гор, тянули свои ветви вслед уходящему светилу. В небе громоздились столбы кучевых облаков, погода портилась. В лесах, окружавших Идзухара - столицу княжества Со, издавна владевшего Цусимой, - истошно кричали дикие коты. Они звали на бой соперников, желая показать свою доблесть таким же диким, как и они кошкам.

   Вице-адмирал японского императорского флота Катаока, сменивший под вечер свой мундир на шелковое кимоно, сидел на застекленной веранде дома, и задумчиво смотрел на море. Душа 50-летнего самурая была полна печали. Рядом с ним на полу лежала его родовая катана и кодзука - нож для совершения обряда сэпукку. Катаока время от времени поглядывал на них, словно решая, не настала ли пора позвать своего адъютанта, чтобы тот выполнил обязанность кайсяку и выпить перед уходом из жизни чашку саке в четыре глотка.

   Ситиро-сан хорошо помнил те наставления, которые давал ему в детстве отец: "Главное для самурая - день и ночь, от рассвета до заката, исполнять свой воинский долг и обязанности перед господином, перед домом и родом его, а в редкие часы отдохновения упражнять праздный ум размышлениями и рассуждениями о бренности всего земного, постигать неизбежность таинства смерти..."

   Адмирал Катаока считал что, не смотря ни на что, он честно выполнил свой долг. Его эскадра, состоявшая из устаревших кораблей, и получившая неофициальное прозвище "Смешная эскадра", сделала все, что смогла. Большинство ее кораблей и моряков честно погибла за своего Императора. Эти русские оказались опасным противником, а их корабли - настоящими машинами смерти. Сейчас Ситиро-сама чувствовал себя охотником, вооруженным тонким бамбуковым копьем, которого пара тигров загнала в пещеру у водопада. Корабли-демоны, теперь в проливе. Их два, хотя и одного из них хватило чтобы полностью прервать перевозки на материк. Второй привел с собой русскую мореходную канонерку, и теперь она, как пробка в бутылке с саке, закупорила Фузанский порт. Армейские артиллеристы не могут ничего противопоставить двум ее восьмидюймовкам и выученной команде, кроме самурайской отваги и батареи полевых пушек.

   В первую же ночь в бестолковой попытке разблокировать пролив, его эскадра потеряла почти все корабли. Ночной огонь западных варваров оказался на удивление точным, а их снаряды обладали страшной разрушительной силой. Изуродованный остов батарейного броненосца "Фусо" не затонул только потому, что успел выброситься на берег. Младший флагман 3-й эскадры, контр-адмирал Хосоя, державший на "Фусо" свой флаг был тяжело ранен. Врачи говорят, что он может и не выжить. Командир корабля, капитан 2-го ранга Окуномия, разорван в клочья русским снарядом, попавшим прямо в мостик. Это было одним из первых попаданий. Мгновенная багровая вспышка, и вот уже корабль лишен командования. Кто не ранен, тот убит.

   Сам вице-адмирал побывал на месте трагедии. Старый броненосец восстановлению не подлежит. Русские снаряды превратили его в груду металлолома. И вот теперь, жалкие остатки его эскадры, флагманский крейсер "Икицусима" и несколько номерных миноносцев, словно крысы, забились в пролив Асо, разделяющий остров на две половины, и ждут, когда придет и их черед уйти на дно с гордо поднятым на мачтах императорским военно-морским флагом. Но тигры не торопятся лезть в пещеру, они чего-то ждут. К тому же пропала телеграфная связь, сначала с Японскими островами, а потом и с материком.

   Катаока вздохнул. - А ведь как было все когда-то хорошо. Он вспомнил, как еще юным мичманом он, в середине 70-х годов, отправился в Германию, чтобы учиться там морскому делу. Полтора года он изучал европейские языки: немецкий, французский, английский, а потом, вместе с будущим адмиралом Ямамото Гоннохёе, проходил морскую практику на германских корветах "Винета" и "Лейпциг". Да, немцы были строгими, но опытными учителями. Особенно на "Винете" - ведь этот корабль и его команда совсем недавно вернулись из кругосветного плаванья.

   Ситиро-сан вспомнил, как немцы с враждебностью отзывались об англичанах, которые считали себя владыками морей и презирали моряков всех других флотов. Именно тогда он и выучил много немецких ругательств, которые матросы Кайзермарине употребляли тогда, когда вспоминали встречи с наглыми "лаймиз".

   - Тикусёмо! (Сукины сыны!) - выругался адмирал, на родном языке, решив не прибегать к языку европейцев, - и зачем только наши политики связались с этими наглыми бриттами! Ведь именно из-за них мы сейчас оказались в этой кэцу (заднице), загубив наш прекрасный флот?

   Адмирал Катаока всегда считал, что политика - это самое грязное дело на свете, и недостойно самураю заниматься ею. В своей время ему предлагали должности резидент-генерала в Корее и генерал-губернатора Тайваня. Но Ситиро-сан отказался от этих заманчивых предложений, заявив, что он не политик, а моряк.

   Но жизнь все же заставила его заняться политикой. И теперь, сидя на веранде, он думал о том, чем для его любимой страны может закончиться эта война. Ничего хорошего ему на ум не приходило.

   - Нет, не там мы искали союзников, - подумал он, - ведь почему было бы не поискать их в Германии? Ведь немецкие инструкторы сумели превратить наше войско во вполне современную армию, умеющую сражаться не катанами и нагинатами, а ружьями и пулеметами. И теперь японские сухопутные части были ничем не хуже, чем полки любой из европейских стран.

   Катаока вспомнил о своей второй командировке в Берлин, где он почти пять лет пробыл в качестве военно-морского атташе. Там он встречался с канцлером Бисмарком, ныне покойным, с Тирпицем. Эти великие люди говорили ему о коварстве и подлости Британии, и том, что и у Германии и у Японии есть великий сосед, с которым лучше дружить, чем воевать. Особенно Катаоке запомнился Бисмарк, старый и мудрый политик, который не раз говорил, что России можно нанести поражение, даже несколько, но победить ее не удастся никому. В Берлине он пробыл до 1894 года. Лишь после того, как началась победоносная война с Китаем, Ситиро-сан отозвали на родину, где в качестве командира корвета "Конго", а потом, крейсера "Нанива", участвовал в захвате Тайваня и Пескадорских островов.

   В 1899 году Катаока получил звание контр-адмирала, а еще через четыре года, и вице-адмирала. Он сумел из старых, едва держащихся на плаву кораблей сколотить вполне боеспособную эскадру, большая часть которой теперь уже лежит на дне. А он, ее командир, жив и здоров. И не может даже совершить то, что подобает сделать в таких случаях самураю - добровольно уйти из жизни. Ибо, кто тогда спасет остатки императорского флота от полного уничтожения - адмиралов, способных командовать отрядами кораблей, считай что и не осталось.

   Ситиро-сан знал, что русские уже начали оккупацию Корею, проделывая почти то же что собиралась проделать Япония. Русский десант молниеносно взял Чемульпо и Сеул. С севера, от Пхеньяна, туда движется отряд полковника Мищенко почти в две тысячи сабель. Под контролем японской армии остался только Фузан, да еще некоторые пункты на побережье, на которые русские пока не обратили внимания. От Кореи до Цусимы - всего тридцать миль. Ничтожное расстояние. И еще он знал, что в самое ближайшее время русские могут преодолеть это расстояние и высадиться на Цусиме. Высадились же они в Чемульпо. И его долг, как самурая и командира, сопротивляться этим русским до последней возможности. Как князь Со, который осенью 1274 года со своими восьмьюдесятью воинами сражался до последнего с многотысячным монголо-корейским отрядом, который направил на Цусиму хан Хубилай.

   На развалинах старой крепости, прикрывавшей с моря Идзухару, Ситиро-сан, если его к тому времени пощадит вражеская пуля или штык, и совершит обряд сэпукку, чтобы не попасть в плен к захватчикам. Адмирал не боялся смерти, ибо "жизнь человеческая подобна вечерней росе и утренним заморозкам, ломкой и хрупкой ветви, дуновению свежего ветерка. Все живое преходяще и быстротечно, а жизнь воина - вдвойне". Но он боялся бесчестья.

   К счастью у него не восемьдесят воинов, как у князя Со. На острове в ожидании отправки в Корею скопилось почти сто тысяч японских солдат. Есть многомесячные запасы провизии и боеприпасов. Этой армии нужен только командующий. Он, Катаока Ситиро - адмирал, а не генерал, и не знает сухопутной тактики. Героически умереть он сможет, а вот грамотно командовать обороной острова нет. Сегодня ночью, когда наступит полная тьма, от причалов базы в Такесики отойдет миноносец "Сиротака" под командованием капитан-лейтенанта Бакабаяси. Его задача - в обусловленном месте принять на борт и доставить на Цусиму командующего 1-й армией генерала Куроки. Слава богам, голуби над проливом пока летают, и о возвращении генерала удалось договориться.

   А пока... Адмирал Катаока тяжело вздохнул. Его офицеры пытались на джонках пробраться в Японию, чтобы установить связь со штабом военно-морских сил Империи. Но похоже, что русские плотно блокировали пролив, и ни один офицер так и не сумел добраться до Японских островов. Радиостанций на уцелевших кораблях его эскадры не было, как и не было их на самом острове. Оставалось только ждать. Ведь рано или поздно все это должно будет чем-то закончиться...

   14 (1) февраля 1904 года, Утро, Корейский пролив, ЭМ "Адмирал Ушаков".
   Капитан 1-го ранга Иванов Михаил Владимирович.

   Наконец-то подошли контр-адмирал Ларионов с каперангом Грамматчиковым, наша кавалерия, наш засадный полк, наша "вся королевская рать". Три русских крейсера: "Аскольд", "Новик" и "Боярин", густо задымили горизонт. В их тени скромно скрывались гвардейский ракетный крейсер "Москва", БПК "Североморск", и три больших десантных корабля "Новочеркасск", "Калининград" и "Александр Шабалин". Смешанный с дождем порывистый северо-западный ветер сносит дымы в сторону нашей колонны, и издали кажется, что она тоже дымит своими трубами. Не стоит слишком уж сильно пугать японцев подходом новых "кораблей-демонов". Им и "Ушакова" с "Ярославом Мудрым" оказалось достаточно.

   Вы спросите - откуда мы знаем, что японцы называют нас "корабли-демоны"? Все очень просто - прошлой ночью из порта Такесики крадучись вышел миноносец и, скрытно направился в сторону Пусана. Ну, это он думал что скрытно, а для нас это выглядело в стиле "тихо и незаметно слон ползет по посудной лавке". Но, не зря же японское командование погнало миноносец почти на верную смерть. Или на борту курьер с пакетом, или какая-нибудь VIP-персона, к примеру, генерал Куроки. Или может этот генерал успел переправиться на другую сторону пролива еще до нашего прибытия, и теперь японское командование требует чтобы он вернулся назад. Но в любом случае это не просто миноносец, а, своего рода, штабное посыльное судно. Почти тут же возникла идея показать японцам, что в эту игру можно играть вдвоем. Как там пелось в песне: "Ночь была так темна...". Я вызвал к себе командира находившегося у нас на борту взвода морской пехоты старшего лейтенанта Ошкина. Ох уж эти наши морпехи североморцы, просто гарантированное стихийное бедствие в мировом масштабе. Именно старлей и подал мне мысль использовать антипиратские наработки, и попробовать внезапно захватить вражеский корабль.

   - Внезапно? - хмыкнул я, пройдясь по освещенному только дежурной подсветкой приборов ГКП. - Извините, товарищ старший лейтенант, как вы это себе представляете?

   - Все очень просто, товарищ капитан 1-го ранга, - отозвалась из полутьмы угловатая тень, - в режиме светомаскировки выйдем им наперерез, потихоньку спустим катера на воду так, чтобы они сами на нас наткнулись...

   Я прикинул курс миноносца. Идет не в сам Пусан, а в бухту чуть южнее. Дело в том, что у входа в порт подобно собаке на цепи дежурит "Манчжур", а капитан 2-го ранга Кроун уже доказал, что имеющиеся у японцев в порту трехдюймовые полевые аргументы для него не убедительны. Их он в любое время готов покрыть морскими козырями калибром восемь и шесть дюймов. Когда в Пусане поняли что канониры "Манчжура" шутить не любят, и что восьмидюймовая фугасная бомба даже начиненная влажным пироксилином - это штука серьезная, на берегу наступило затишье в стиле одесского еврея, который "уже никто никуда не идет". Так значит и миноносец этот к порту не полез, а попытался обойти позицию "Манчжура". Намерение конечно похвальное, но абсолютно бессмысленное. Ведь все рано мы радарами контролировали пролив из конца в конец. Перехватить этого убогого хоть на полпути, хоть у самого берега - это как два пальца об асфальт. Только вот, если относиться к делу серьезно, то стоит помнить, что если это важный курьер, то его на берегу будут встречать. И встречающие могут оказаться призом куда более ценным, чем миноносец со всей его командой.

   Выслушав мои аргументы, старлей немного помолчал, а потом спросил, - что же, товарищ капитан 1-го ранга, прикажете брать эту банду прямо на берегу?

   - Вопрос конечно интересный, - я ненадолго задумался, - что-то мне подсказывает, что желательно брать и миноносец, и группу на берегу, причем, одновременно. - Есть соображения?

   - Естественно, - отозвался старлей, - а именно, как мы узнаем, где это самое место?

   - Виктор Андреевич, - обратился я к командиру БЧ-1, присутствующему вместе с нами на ГКП, - как на твой штурманский взгляд, сможем мы определить пункт их назначения?

   - В такой-то темноте? - усмехнулся капитан 2-го ранга Муравьев, - поскольку радиомаяки, инфракрасные подсветки, спутниковые навигации и прочие хайтеки напрочь исключаются, то ориентиром для их штурмана может служить только банальные навигационные огни, возможно, что для пущей конспирации зажигаемые периодически.

   - Возможно, возможно... - я бросил взгляд за остекление. Берег был погружен в глухую непроглядную темень. - А они не могут идти по счислению до самого последнего момента? - Должен быть какой-то предварительный сигнал. Японцы не дураки, они зажгут свой маяк, а мы им туда пару гостинцев калибром в 130-мм всадим... Кстати, будем держать это вариант за крайний, при необходимости просто уничтожим и тех и других артиллерией, и не будем морочить себе голову. А пока, Виктор Андреевич, у вас в отличие от вашего... хм... японского коллеги, есть радар, сонар и тепловизор. - Задача имеет решение?

   Ответ штурмана меня вполне устроил, - Да, Михаил Владимирович, имеет... - сказал он и снова погрузился в расчеты.

   Я отвел старлея в сторону, к самому крылу мостика. - Ну-с, Андрей Сергеевич, какие ваши соображения?

   После недолгой паузы, старший лейтенант ответил, - Вам, товарищ капитан 1-го ранга, живьем из этой компании кто нужен? Только самый главный, или офицеров, рядовых с унтерами тоже?

   - Вот ведь вопрос, - подумал я про себя, и после некоторых раздумий ответил, - На берегу, товарищ старший лейтенант, меня и наших разведчиков интересуют только офицеры. Нижних чинов ваши люди могут нейтрализовать на месте. На миноносце чем меньше жертв, тем лучше. Его нам желательно отвести к "Манчжуру", как трофей. Но, в крайнем случае, вы не стесняйтесь, берите живьем только офицеров, а миноносец мы, если что, и на буксир возьмем.

   - Будет исполнено, товарищ капитан 1-го ранга, - козырнув в полумраке, старлей пошел готовить и инструктировать своих людей, а я остался на своем посту.

   - Все как-то буднично, привыкли мы уже к такому экстриму, что ли, - думал я, прислушиваясь, как стоящие на вахте офицеры и мичмана обмениваются негромкими замечаниями. - Все как на учениях, и даже во многом проще, ибо противник не применяет стелс-технологий, не глушит наши диапазоны, не ставит помехи, а его винты, даже на малых оборотах, верещат, как старая стиральная машина.

   Я знал, что мое дело поставить моим людям задачу, а когда она поставлена, не мешать им делать свое дело. Ибо, если они ошибутся, то значит, что я их плохо этому учил.

   Чтобы застать японцев врасплох, мы старались чуть опережать японцев на пути к берегу. Хоть скорости были и не велики, нужно было следить за тем, чтобы они случайно не пересекли волну из под нашего форштевня. Тогда вся внезапность немедленно сгинет с кокетливым криком: "Ой!"

   Но, все обошлось. Когда по докладам с ГАКа глубины начали быстро уменьшаться, на берегу, совсем рядом, примерно на полминуты в сторону от нашего курса, зажглись четыре огня...

   - Навигационный створ, - почему то шепотом, как будто на берегу нас могли услышать, сказал мне Муравьев.

   - Вижу, - также тихо ответил я, и поднял к губам рацию, - Действуй, старлей.

   На японском миноносце тоже увидели огни, чуть изменили курс и сбросили скорость. К нашему счастью у покрытого крупными валунами берега не было причала, и с миноносца начали спускать шлюпку. От кормы "Ушакова" почти бесшумно отошли два катера. До прояснения всех вопросов оставались считанные минуты...

   Тогда же и там же.
   Командир отделения сержант контрактной службы Кукушкин Игорь Андреевич.

   Наш катер отпустил буксирный трос, и на минимальных оборотах двигателя тихо отошел от борта эсминца. Ночь, хоть глаз выколи, не видать ни зги. Опускаю на глаза ноктоскоп. В активном режиме волны отбрасывают сумасшедшие блики, способные минут за пять довести до головокружения и тошноты. Но все не так плохо - при использовании пассивного термоконтрастного режима на берегу видны четкие человеческие силуэты. Именно там и наши цели. Старлей, когда ставил нам задачу, был предельно конкретен.

   - Сержант, - сказал командир, похрустывая разминаемыми костяшками пальцев, - ваша группа должна захватить живьем всех находящихся на берегу офицеров. Нижних чинов в плен не брать. Свидетели нам не нужны. И вот теперь силуэты с винтовками стали нашими мишенями. Простите, японо-саны, но это война.

   Подходим поближе. С берега замигал фонарь. Но это сигнал не для нас. Это для миноносца. Используя почти бесшумные, самые малые обороты, подходим к берегу чуть в стороне от места операции. Плеск волн заглушает шум. Группа быстро выбирается на берег. Докладываю, - Первый, я третий, занимаем позиции...

   В ответ рация прохрипела, - Третий, вас понял. Ждите сигнала.

   Подкрадываемся метров на тридцать пять, дальше пока опасно. Затаились. У самого берега группа человек в десять-двенадцать, причем четверо стоят отдельно - старшие офицеры, или может быть даже генералы, которым не в масть быть в одной куче со всеми. Именно эта компания, если я правильно понял нашего старлея, нам и нужна живой. Остальных надо валить. Еще дальше на берегу группа спешенных кавалеристов, и какая-то, то ли повозка, то ли бричка. Ветер доносит звяканье сбруи, негромкие голоса и, простите, "аромат" лошадиного навоза.

   Докладываю командиру диспозицию, и именно туда, на правый фланг, выдвигаю обоих пулеметчиков с "Печенегами". Так, на берегу зашевелились, с чего бы это? - А, на миноносце, подсвечивая фонарем, начали спускать на воду шлюпку. Ну что ж господа, и мы тоже готовы. Цели распределены, бойцы наготове.

   - Начали! - щелчком прозвучало в наушниках.

   - Глаза! - крикнул я, и вжал лицо в землю. Вовремя. Первыми в ход пошли светозвуковые гранаты "Факел-С". Конечно, звуковой удар на открытой местности дает не тот эффект, как в замкнутом помещении, но зато засветка сетчатки в полной тьме ослепляет минут на двадцать.

   Громыхнуло довольно таки неслабо. Одновременно в море на японском миноносце тоже поднялся шум, но мне сейчас не до них. Водоплавающими самураями занимается лично командир. И я им не завидую. Поднимаю голову, все сделано на "пять", группа у берега ослепла, и находится в шоке. Но от дороге к нам кто-то ломится, кажется даже верхом. По ним короткими очередями открывают огонь два пулемета и четыре автомата. А это по нынешним временам очень даже внушительно. "Печенег", сделанный под русский трехлинейный патрон образца восьмого года, штука кусачая.

   Ага, стухли гады. Не рассчитывали на пулеметы. Пулемет - это сейчас такая массивная дура на лафете, вроде трехдюймовки. Да "Ксюхи" с перепугу тоже за пулеметы можно принять. На родине матушки нынешнего императора выпускают ручной пулемет "Мадсен". Машинка конечно уродская, нам старлей картинку показывал - магазин вверх торчит. Только я такой пулемет живьем уже видел. Когда в Питере был, заходил в тамошний Артиллерийский музей. Он там есть в экспозиции. Ума не приложу, как там из него целиться можно. Но это был первый ручной пулемет в мире, и состоял он на вооружении аж до шестидесятых годов.

   Те орлы, у дороги которые, попадали сразу. Кто был убит, а кто просто притаился... Но впечатлены они по полной. А нам пора делать главное дело пока наши клиенты в себя не пришли. Короткими очередями завалили мечущихся как испуганные бараны солдатиков, с Арисаками наперевес, и с матюками вперед. Слух японцам "факелы" не отбили, наш топот они слышат. Один из узкоглазых благородий хватается за револьвер, другой тянет из ножен "селедку". Времени у нас мало, даю команду рассыпаться и окружить "дичь". Выстрел из револьвера грохочет, словно полуденная пушка на Петропавловке. Пуля летит в белый, то есть в черный, свет, как в копеечку. В ответ я всаживаю одиночную пулю из "ксюхи" в предплечье тому, который с саблей. - Готовченко!

   "Селедка" падает на землю, а ее владелец вскрикивает от боли. Японец с револьвером оборачивается в другую сторону, и опять стреляет наугад. С басовитым гудением в полуметре от моей головы пролетает пуля. Тит сбоку делает бросок, и берет психа с наганом на болевой. - А хрен его знает кто это, вдруг цельный генерал.

   Ребята бросаются вперед и, скрутив, укладывают господ офицеров ничком, ствязывая им руки пластиковыми стяжками за спиной. На головы им черные шапочки-балаклавы, отверстиями назад. Ну, ни к чему им знать лишнее.

   Так, надо оценить обстановку. Бой у дороги принял вялотекущую фазу. Сюда, на выручку своим командирам никто не рвется, но и оставлять позиции тоже никто не собирается. Докладываю командиру о захвате четырех офицеров, один из которых ранен. Задача выполнена, приказано отходить. Адреалин зашкаливает, сердце молотит прямо у горла.

   Интересно, а чего это господа японцы именно здесь решили встречать гостей? Ага, меж двух больших валунов у самой кромки воды вижу небольшой, аккуратный такой причальчик. Примерно для рыбачьей лодки среднего размера. Даю команду катеру подойти к нам, а заслону - перекатами отходить к берегу. Ну, они по дороге еще пару фенек на растяжку поставят, будет япошкам шикарный "привет" из XXI века.

   Катер подходит. Командую своим, - Так, парни, в темпе, в темпе. Давайте шустрее, не копайтесь. В ответ на голос от дороги бабахают несколько "Арисак". Пули тоненько цвикают в темноте. - Ах вы, суки!

   В ответ по тому месту, откуда стреляли японцы, ударило несколько автоматных и пулеметных очередей. Наши "гости" лежат, уткнувшись мордами в грязь. Точнее уже не лежа - ребята волокут "языков" за шиворот к причалу. Там под берегом мертвая зона, их не достанет шальная пуля. Оглядываюсь.

   Катер уже почти причалил. И на миноносце, кажется, тоже все в порядке. Бросив уже спущенную шлюпку, он тихо-тихо отходит от берега. Силен наш старлей - убедил японскую команду не делать глупостей. Заслон, перекатами отошел почти до линии берега, а японцы тупо намылились за ними. Зря. Растяжки, они, мля, и в 1904 году растяжки. Бах - и еще одна японская душа прямиком к богине Аматерасу.

   Когда ребята паковали пленных в катер, один, самый крупный из них, начал брыкаться и что-то мычать. Хороший удар по почкам прекратил его физзарядку. Оглядываюсь в сторону берега. Такое впечатление, что к нам рвется стадо кабанов. Теперь еще, млять, надо оторваться от толпы поклонников. Это кого же мы скрали, что к нам такой интерес?! У пулеметчиков в коробах закончилась лента. Менять уже некогда, ждем только их. Кричу - Жорж, в катер, в темпе! - а сам один за другим швыряю еще четыре оставшиеся у нас "феньки". Хоть секунд на тридцать они япошек задержат. Нет, ребята, я конечно уважаю искусство хентай и всяческое там аниме. Но сейчас вы враги лютые с не выбитыми еще зубами.

   Прыгаю в катер, последним. Макс сначала сдает назад, потом закладывает разворот, и рвет так, что я чуть не вылетаю за борт. Спасибо - парни удержали. И в этот момент начинается... На "Ушакове" с грохотом вспыхивает яркое бело-розовое пламя, огненные капли срываются с барабанных установок и косо летят по небу. "Ушаков" прикрывает наш отход! - Замечательно. Как эта штука называется? Ага - РБУ-1000. Внушительная такая дурра, калибром 300 мм. Годится против подводных лодок и торпед, но и пехоте от нее тоже не сладко. Сколько там в бомбе взрывчатки - 100 кг или 60? - Не помню! Но катер на полном ходу уносит нас в море, а на берегу творится настоящий ад.

   Все, можно перевести дух, кажется, все живы и на ногах, что значит - если кого и зацепило, то не тяжело. Внутри что-то отпускает, задание выполнено, без артиллерии нас уже не достать. А на берегу после удара шести реактивных крупнокалиберных РГБ-10 не осталось ничего и никого.

   Дрожащими руками достаю из кармана бушлата смятую пачку "Мальборо" и закуриваю. Под ногами кто-то копошится. В свете огня зажигалки видно, что кадр лежащий у меня под ногами, одет не так, как остальные японские офицеры. И кого же это мы сперли, уважаемые товарищи? Из-за кого такой шум?

   Сдергиваю с его головы мешок. - Ой, мама! - Ну и улов. - Настоящий сэр! Выпученными глазами на меня смотрит типично британская морда. Да и сегодня такие рыжие усы так и называются - английские. А полушубочек то у дяди ничего, не нашей ли, не российской работы? - Во, начальство обрадуется! За такое вроде орден положен - хоть у нас в Российской Федерации, хоть здесь - георгиевский крест от щедрот царя-батюшки. Ладно, доложу - обрадую начальство.

   Полчаса спустя, у побережья Кореи, ЭМ "Адмирал Ушаков".
   Капитан 1-го ранга Иванов Михаил Владимирович.

   Да, такого улова я и не ждал. Думал, что в лучшем случае возьмем курьера с приказом, типа, "стоять насмерть", и какого-нибудь полковника - командира бригады или дивизии. Документы лежащие передо мной свидетельствовали об обратном. Самой жирной рыбиной угодившей в наши сети был, как ни странно, даже не генерал Куроки Тамэмото... Самым крупным нашим уловом стал британский "советник" генерал Ян Гамильтон. Два японских штабных офицера и командир миноносца проходили при этом по графе "разное".

   Вы спросите, как мы читали японские документы? - А очень просто, английский язык был официальным языком для делопроизводства в японских вооруженных силах с самого начала "революции Мэйдзи", и вплоть до XXI века... Ага как в России официальным языком начала XVIII века был немецкий язык, или в конце XVIII - начале XIX века в деловой переписке изъяснялись исключительно по французски. Как говорил наш высокоученый преподаватель политэкономии в училище: "Сие неизбежно, если нация заимствует не отдельные технологии, а полностью технологический уклад..."

   Ну, ладно, ближе к делу. Вместе со мной документы изъятые у пленных изучал наш особист. Да, не верьте, когда вам говорят, что разведчики и контрразведчики - две разные профессии. На самом деле одно с легкостью превращается в другое, стоит только, фигурально говоря, вывернуть китель наизнанку. Когда мы с Аркадием Петровичем перебирали улов наших морских пехотинцев, то переглянулись и сразу поняли, что на все двести процентов оправдалось мое авантюрное на первый взгляд решение не топить миноносец в Корейском проливе, а попробовать захватить и его, и тех кто приедет его встречать...

   - Оба-на! Посмотрите, Михаил Владимирович! - только и сказал капитан Раков, выловив из груды бумаг документы англичанина, - кто к нам пришел! - Сам генерал Его королевского Величества, Ян Гамильтон... Собственной персоной. Прошу любить и жаловать. - Вот это улов!

   - Неужели? - иронически переспросил я, - а разве персона генерала Куроки, оказавшегося в наших руках вас не радует?

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Характер и судьба
Характер и судьба
Полярин Артем
Кто же я? Для чего существую? Как стать успешнее и счастливее? Эта книга не дает готовых ответов на ...
Живи рискуя. Обыкновенное просветление для необыкновенного времени
Живи рискуя. Обыкновенное просветление для необыкновенного времени
Раджниш (Ошо) Бхагаван
Зачем рисковать и выходить за рамки общепринятого? Для чего жертвовать комфортом? Тех, кто так посту...
Великие жены великих людей
Великие жены великих людей
Максимова Лариса
Шесть уникальных женщин. Абсолютно разных. Каждая – целый мир, о каждой можно написать отдельную кни...
Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина
Позывной: «Москаль». Наш человек – лучший ас Сталина
Большаков Валерий
НОВЫЙ военно-фантастический боевик от автора бестселлера «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий С...
Правильные грядки: красиво, технологично, современно
Правильные грядки: красиво, технологично, современно
Курдюмов Николай
Новая серия книг Николая Курдюмова, самого известного в нашей стране популяризатора природного земле...
Где-то здесь. Избранные стихотворения из трёх книг
Где-то здесь. Избранные стихотворения из трёх книг
Драгунов Андрей
Благодаря помощи и поддержке Евгения Примакова и Русской гуманитарной миссии жизнь моя продолжается....