Смертницы Герритсен Тесс

36

Дверь в квартиру была приоткрыта.

Тревожное предчувствие заставило Габриэля замереть на лестничной площадке. Он слышал голоса, доносившиеся из квартиры, и топот шагов. Осторожно толкнув дверь, он вошел в прихожую.

— Что вы здесь делаете?

Стоявший у окна Джон Барсанти повернул к нему голову. И задал вопрос, от которого Габриэль опешил:

— Вы знаете, где ваша жена, агент Дин?

— Разве ее здесь нет? — Его взгляд скользнул к другой гостье, которая вышла из детской. Ею была Хелен Глассер из департамента юстиции. Ее серебристые волосы были забраны в тугой хвост, и оттого морщины на лице казались еще более глубокими.

— Окно спальни распахнуто настежь, — констатировала она.

— Как вы сюда попали?

— Нас впустил ваш вахтер, — объяснила Глассер. — Мы больше не могли ждать.

— Где Джейн?

— Именно это мы и хотим узнать.

— Она должна быть здесь.

— Вы надолго уезжали? Когда вы в последний раз видели жену?

Габриэль уставился на Глассер, чувствуя, что начинает терять самообладание.

— Меня не было всего час. Я отвозил домой ее мать.

— Джейн не звонила вам?

— Нет. — Он направился к телефону.

— Ее сотовый не отвечает, агент Дин, — остановила его Глассер. — Мы уже пытались дозвониться. Нам необходимо связаться с ней.

Он обернулся и взглянул на посетителей.

— Что происходит, черт возьми?

— Она сейчас с Милой? — спокойно поинтересовалась Глассер.

— Девушка так и не пришла в… — Он замолчал. — Вы знали. Вы тоже следили за парком.

— Эта девушка наш последний свидетель, — кивнула Глассер. — Если она сейчас с вашей женой, нам это необходимо знать.

— Джейн была одна с ребенком, когда я уезжал.

— Тогда где же они?

— Не знаю.

— Вы же понимаете, агент Дин, что, если с ней сейчас Мила, Джейн в большой опасности.

— Моя жена сумеет позаботиться о себе. Она не станет рисковать, если не готова к этому. — Он подошел к комоду, где Джейн обычно хранила свой пистолет, и обнаружил, что ящик не заперт. Он открыл его и уставился на пустую кобуру.

«Она взяла пистолет».

— Агент Дин.

Габриэль резко задвинул ящик и направился в спальню. Как и говорила Глассер, окно было широко распахнуто. Вот теперь он испугался по-настоящему. Дин вернулся в гостиную и встретил испытующий взгляд Глассер. Она почувствовала его страх.

— Куда она могла пойти? — спросила Хелен.

— Она бы в любом случае позвонила мне.

— Да, если бы была уверена в том, что ее телефон не прослушивается.

— Тогда она отправилась бы в полицию. Она поехала бы прямиком в Шредер-Плаза.

— Мы уже звонили в бостонское управление. Ее там нет.

— Нам необходимо найти девушку, — сказал Барсанти. — Она нужна нам живой.

— Позвольте, я еще раз попытаюсь дозвониться ей. Возможно, ничего и не случилось. Может, она просто выбежала в магазин за молоком. — «Вот именно. И прихватила с собой пистолет». Он поднял телефонную трубку и уже собирался набрать номер, когда вдруг нахмурился, уставившись на телефонные клавиши. «Вряд ли, — подумал он. — Но чем черт не шутит…»

Он нажал кнопку повторного вызова.

После третьего гудка ответил мужской голос.

— Алло.

Габриэль выдержал паузу, пытаясь вспомнить голос. Он чувствовал, что уже слышал его раньше. И тут он вспомнил.

— Это… Питер Лукас?

— Да.

— Говорит Габриэль Дин. Джейн случайно не у вас?

Последовала долгая пауза. Странная пауза.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Ваш номер сохранился в памяти телефона. Должно быть, она вам звонила.

— А, ну да. — Лукас хохотнул. — Да, она просила у меня кое-какие записи по делу «Баллентри». Я сказал, что покопаюсь, попробую найти.

— Когда это было?

— Дайте вспомнить. Примерно час назад.

— И это все? Она больше ничего не сказала?

— Нет. А в чем дело?

— Я еще перезвоню. Спасибо. — Он повесил трубку и уставился на телефонный аппарат. Вспоминал паузу, которую выдержал Лукас, прежде чем ответить на его вопрос. «Что-то здесь не так».

— Агент Дин, — окликнула его Глассер.

Он обернулся.

— Что вам известно о Питере Лукасе?

Яма была уже глубиной по колено.

Джейн загребла очередную порцию земли и высыпала ее из лопаты на все увеличивающуюся черную кучу. Слезы уже высохли, и теперь по лицу обильно струился пот. Она работала молча. Слышно было только поскребывание лопаты и грохот камней. Реджина тоже затихла, словно понимая, что теперь бесполезно требовать к себе внимания. Что ее судьба, как и судьба матери, уже решена.

«Нет уж, дудки. Ничего еще не решено».

Джейн опустила лопату в каменистую почву и, хотя спину ломило, а руки дрожали от напряжения, почувствовала, как по телу разливается горячая волна ярости, словно заряжая его энергией. «Ты не тронешь моего ребенка, — подумала она. — Прежде я оторву тебе голову». Она все копала, уже не испытывая ни боли, ни усталости; голова лихорадочно работала, обдумывая, что делать дальше. Силуэт убийцы маячил на фоне деревьев. Хотя Джейн не видела его лица, она знала, что блондин наблюдает за ней. Но она копала вот уже около часа, и он, видя, что она выбивается из сил, уже должен был бы ослабить внимание. В конце концов, какое сопротивление могла оказать вооруженному мужчине измученная женщина? Все было против нее.

Кроме какой-нибудь неожиданности. И материнской ярости.

Первый выстрел не сразит наповал. Сначала он выстрелит в тело, а не в голову. «Что бы ни случилось, не останавливайся, — думала она. — Пуля убивает не сразу, и даже у падающего тела есть инерция».

Джейн нагнулась, чтобы в очередной раз зачерпнуть землю, и лопата исчезла в тени ямы, скрывшись от луча его фонарика. Он не мог видеть, как напряглись ее мышцы, как ее ботинок уперся в край ямы. Он не заметил, как она втянула воздух и вцепилась в черенок лопаты. Она согнулась, напрягая конечности.

«Это для тебя, моя дорогая малышка. Все для тебя».

Подняв лопату в воздух, она швырнула землю в лицо убийцы. Застигнутый врасплох, он рыкнул и попятился, а она выпрыгнула из ямы. И тут же ринулась на него, нанося удар в живот.

Оба оказались на земле, и ветки отчаянно захрустели под тяжестью их тел. Джейн пыталась нащупать его пистолет, но вдруг поняла, что пистолет выпал у него, когда они рухнули на землю.

Пистолет. Ищи пистолет!

Она извернулась и принялась шарить под кустами в поисках оружия.

Удар завалил ее на бок. Она откинулась на спину, чувствуя, что задыхается. Поначалу она не ощущала боли, лишь тупой шок от сознания того, что бой закончился так быстро. И вот лицо защипало, и резкая боль обручем сковала голову. Она видела, что он стоит над ней, загораживая своей головой мерцающие звезды. До нее донесся плач Реджины, последний плач в ее короткой жизни. «Бедная малышка! Ты так и не узнаешь, как сильно я тебя любила».

— Лезь в яму, — велел он. — Она уже глубокая.

— Не трогайте ребенка, — прошептала она. — Она такая маленькая…

— Лезь в яму, сука.

Удар его ботинка пришелся прямо по ребрам, и Джейн завалилась на бок, не в силах даже крикнуть от боли.

— Шевелись, — скомандовал он.

Джейн с трудом встала на колени и поползла к Реджине. Почувствовала, как что-то теплое сочится из носа. Схватив ребенка на руки, она прижалась губами к теплым прядкам волос и замерла, а кровь все капала на детскую головку. «Мамочка с тобой. Мамочка никому тебя не отдаст».

— Пора, — сказал он.

37

Габриэль увидел припаркованный «Субару» Джейн, и сердце его защемило. Ее сотовый телефон лежал на торпеде, а на заднем сиденье возвышалось детское кресло. Он повернулся и направил луч фонаря прямо в лицо Питера Лукаса.

— Где она?

Лукас покосился на Барсанти и Глассер, которые стояли в сторонке, молча наблюдая сцену.

— Это ее машина, — сказал Габриэль. — Где Джейн?

Лукас поднял руку, загораживаясь от слепящего света.

— Должно быть, она стучала в дверь, когда я был в душе. Я даже и не заметил, что она оставила здесь машину.

— Сначала она вам звонит, потом приезжает к вам. Зачем?

— Я не знаю…

— Зачем? — повторил Габриэль.

— Она ваша жена. Вы и должны знать.

Габриэль столь молниеносно схватил его за горло, что Лукас даже не успел среагировать. Он попятился назад, ударившись головой об автомобиль Барсанти. Жадно заглатывая воздух, он пытался высвободиться из рук Габриэля, но ему это не удалось, и он беспомощно обмяк.

— Дин, — попытался одернуть Габриэля Барсанти. — Дин!

Габриэль отпустил Лукаса и, тяжело дыша, отступил, стараясь не поддаваться панике. Но она уже вцепилась ему в глотку, так же крепко, как он только что держал Лукаса, который теперь стоял на коленях, откашливаясь и приходя в себя. Габриэль бросился к дому. Взбежал по ступенькам на крыльцо, распахнул дверь и стал метаться по комнатам, открывая дверцы шкафов и чуланов. Только вернувшись в гостиную, он заметил то, что поначалу ускользнуло от его взгляда: ключи от машины Джейн валялись на ковре за диваном. Он уставился на них, и паника постепенно сменилась ужасом. «Ты была здесь, — понял он. — С Реджиной…»

Отдаленные выстрелы заставили его вздрогнуть.

Он выбежал на крыльцо.

— Стреляли в лесу, — сказал Барсанти.

От третьего выстрела все оцепенели.

И вот Габриэль уже несся сквозь заросли, углубляясь в лес. Луч его фонаря бешено дергался, выхватывая из темноты мертвые листья и упавшие стволы. Куда бежать? В какую сторону?

Нога зацепилась за корягу, он споткнулся и упал на колени. Тут же поднялся, с трудом дыша.

— Джейн! — закричал он. Голос оборвался, и он произнес ее имя почти шепотом: — Джейн…

«Помоги мне найти тебя. Покажи мне дорогу».

Он замер, прислушиваясь. Окруженный плотным кольцом деревьев, он чувствовал себя узником тюремной камеры. Впереди, куда не доставал луч фонаря, царила такая густая тьма, что казалось, сквозь нее нельзя пройти.

Где-то в стороне хрустнула ветка.

Габриэль обернулся на шум, но, кроме луча света, ничего не смог разглядеть. Он выключил фонарь, напряженно вглядываясь в темноту. И вот где-то вдалеке промелькнул отблеск, но такой слабый, будто это мотыльки плясали среди деревьев. И снова хруст ветки. Свет двигался по направлению к нему.

Он вытащил пистолет. Направив дуло к земле, Дин наблюдал за приближением огонька, который становился все ярче. Он не видел, кто держал в руке фонарик, но слышал шаги, шорох листьев.

Он поднял пистолет. Включил свой фонарь.

В луче света хрупкая фигурка съежилась, словно испуганное животное. Он уставился на бледное лицо, всклокоченные рыжие волосы. «Она же совсем девочка, — подумал он. — Перепуганный тощий ребенок».

— Мила! — окликнул он ее.

И тут он увидел другой силуэт, выплывший из тени деревьев. Еще не разглядев лица, он уже узнал и походку, и копну непослушных кудряшек.

Он выронил фонарь и, распахнув объятия, бросился к жене и дочери. Джейн, дрожа и прижимая к себе Реджину, упала к нему на грудь. Объятие внутри объятия — вся семья снова оказалась под его крылом.

— Я слышал выстрелы, — произнес он. — Я подумал…

— Это Мила, — прошептала Джейн.

— Что?

— Она взяла мой пистолет. И шла за нами следом… — Джейн вдруг напряглась и подняла на него взгляд. — Где Питер Лукас?

— Барсанти караулит его. Он никуда не денется.

Джейн судорожно вздохнула и повернулась к лесу.

— Сейчас звери сбегутся на труп. Нужно вызвать бригаду криминалистов.

— Чей труп?

— Я тебе покажу.

Габриэль стоял у кромки леса, чтобы не мешать работе детективов и криминалистов, и разглядывал яму, которая должна была стать могилой для его жены и дочери. Поляна была оцеплена полицейской лентой, и мощные прожектора освещали тело мужчины. Закончив осмотр трупа, Маура Айлз поднялась на ноги и повернулась к детективам Муру и Кроу.

— Я вижу три пулевых ранения, — сказала она. — Два в грудь, одно в лоб.

— Да, их-то мы и слышали, — подтвердил Габриэль. — Три выстрела.

Маура взглянула на Дина.

— Какой интервал был между выстрелами?

Габриэль задумался, и в памяти вновь ожило эхо былой паники. Он вспомнил, как нырнул в лес, где ужас нарастал с каждым шагом.

— Первые прозвучали один за другим, — сказал он. — Третий последовал секунд через пять-десять.

Маура молча перевела взгляд на труп. Взглянула на светлые волосы мужчины, его мощные плечи. На пистолет, валявшийся возле его правой руки.

— Что ж, — нарушил молчание Кроу, — я бы назвал это типичным случаем самообороны.

Никто не сказал ни слова — ни о следах пороха на его лице, ни о задержке между вторым и третьим выстрелами. Все было понятно и без слов.

Габриэль развернулся и направился обратно к дому.

Улица уже была запружена патрульными машинами. Он остановился, зажмурившись от вспышек голубых маячков. Потом заметил, как Хелен Глассер усаживает девушку на переднее сиденье своего автомобиля.

— Куда вы ее везете? — спросил он.

Глассер повернулась к нему, и в отсветах патрульных огней ее волосы заискрились, словно голубая фольга.

— В безопасное место.

— Разве найдется для нее такое?

— Поверьте мне, я найду. — Глассер остановилась у водительской двери и бросила последний взгляд на дом журналиста. — Знаете, видеопленка все меняет. И мы можем заставить Лукаса говорить. У него теперь нет выбора, и он будет сотрудничать с нами. Так что, как вы понимаете, девушка теперь не единственное наше оружие.

— Но достаточно ли этого, чтобы призвать к ответу Карлтона Уинна?

— Никто не может быть выше закона, агент Дин. — Глассер посмотрела на него стальным взглядом. — Никто, — повторила она и села за руль.

— Постойте, — окликнул ее Габриэль. — Мне нужно поговорить с девушкой.

— Но нам нужно ехать.

— Мне нужна всего минута. — Габриэль распахнул пассажирскую дверцу и посмотрел на Милу. Она вся съежилась, вжавшись в кресло, как будто боялась его. «В сущности, совсем ребенок, — подумал он, — но оказалась сильнее всех нас, вместе взятых. Похоже, она может выжить в любой ситуации».

— Мила, — нежно произнес он.

Она устремила на него недоверчивый взгляд; наверное, девушка уже никогда не сможет доверять мужчине, да и как иначе? «Она видела самое худшее из того, что мы делаем».

— Я хочу поблагодарить тебя, — сказал он просто. — Спасибо, что ты вернула мне семью.

На ее губах он заметил легкий намек на улыбку. Но и это превзошло все его ожидания.

Он хлопнул дверцей и кивнул Глассер.

— Прижмите его, — крикнул он напоследок.

— За это мне и платят большие деньги, — рассмеялась она и тронулась с места, сопровождаемая эскортом бостонской полиции.

Габриэль поднялся по лестнице в дом. Барри Фрост что-то обсуждал с Барсанти, а группа по сбору вещественных доказательств из ФБР изымала компьютер Лукаса и коробки с его документами. Теперь это было делом федералов, и бостонская полиция слагала с себя руководство следствием. «Но смогут ли федералы довести дело до конца?» — задавался вопросом Габриэль. И вот Барсанти поднял на него взгляд, в котором Дин увидел такую же сталь, как и в глазах Глассер. Он заметил, что Барсанти держит в руках видеокассету. Держит бережно, словно это Святой Грааль.

— Где Джейн? — осведомился Фрост.

— На кухне. Малышка проголодалась.

Риццоли сидела спиной к двери и не видела, как он вошел. Габриэль остановился у нее за спиной и стал наблюдать, как она, тихонько напевая что-то, кормит Реджину грудью. У Джейн совсем нет слуха, подумал он с улыбкой. Но Реджина, казалось, не возражала против такого исполнения; она чувствовала себя спокойно в теперь уже уверенных руках матери. «Любовь приходит сама собой, — подумал Габриэль. — А на все остальное нужно время. Этому приходится учиться».

Он опустил руки на плечи Джейн и, нагнувшись, поцеловал ее в волосы. Жена подняла на него счастливый взгляд.

— Поехали домой, — попросила она.

38

Женщина добра ко мне. Пока мы едем по проселочной дороге, она берет меня за руку и сжимает ее в своей. С ней я чувствую себя в безопасности, хотя знаю, что она не всегда будет рядом; есть еще столько девчонок, о которых ей надо позаботиться, девчонок, затерявшихся в темных уголках этой страны. Но пока она со мной. Она моя защитница, и я кладу голову ей на плечо в надежде, что она меня обнимет. Но она думает о чем-то своем, и взгляд ее устремлен на пустыню, по которой мы сейчас едем. Волос с ее головы упал на мой рукав и блестит, словно серебряная нить. Я снимаю его и прячу в карман. В память о нашей встрече.

Машина останавливается.

— Мила, — говорит она, легонько толкнув меня локтем. — Мы приближаемся? Ты узнаешь место?

Я поднимаю голову с ее плеча и смотрю в окно. Мы стоим у русла пересохшей речки, где растут низенькие измученные деревца. Над нами возвышаются бурые холмы, усеянные валунами.

— Не знаю, — отвечаю я.

— Но это место похоже?

— Да, но… — Я вглядываюсь в пейзаж, заставляя себя вспомнить то, что я так упорно пыталась забыть.

Один из мужчин с переднего сиденья оборачивается к нам.

— Вот здесь обнаружили тропу, по той стороне от русла, — поясняет он. — Задержали группу девушек, переправлявшихся на прошлой неделе. Может, ей лучше выйти и посмотреть самой. Глядишь, узнает что-то.

— Пойдем, Мила. — Женщина открывает дверь машины и выходит, но я не двигаюсь. Она заглядывает в машину. — Только так мы сможем что-то сделать, — тихо поясняет она. — Ты должна помочь нам найти это место. — Она протягивает мне руку. Я неохотно подаю ей свою.

Один из мужчин ведет нас через заросли кустарника и деревьев вниз по узкой тропе, которая спускается к сухому руслу реки. Здесь он останавливается и смотрит на меня. Он и женщина оба наблюдают за мной, ждут моей реакции. Я смотрю на берег и вижу старый ботинок, потрескавшийся на жаре. Память проясняется, и в сознании встают картинки из прошлого. Я смотрю на противоположный берег, усеянный пластиковыми бутылками, и вижу болтающийся на ветке обрывок синего брезента.

Еще один кадр из прошлого всплывает в сознании.

Вот здесь он ударил меня. А здесь стояла Аня, разбившая в кровь ноги в открытых сандалиях.

Ни слова не говоря, я разворачиваюсь и карабкаюсь назад. Сердце бешено бьется, и ужас смыкает пальцы на моем горле, но теперь у меня нет выбора. Я вижу ее призрак, он маячит прямо передо мной. Я вижу развевающиеся на ветру волосы. Грустный взгляд, брошенный через плечо.

— Мила! — окликает меня женщина.

Но я продолжаю двигаться вперед, продираясь сквозь кусты, пока не оказываюсь на дороге. «Здесь, — проносится у меня в голове. — Вот здесь стояли фургоны. Здесь нас ждали мужчины». Память оживает, и в мозгу всплывают страшные картины. Мужчины, с вожделением оглядывающие нас, когда мы раздеваемся. Девочка, которую насилуют прямо у фургона. И Аня. Я вижу Аню, которая неподвижно лежит на спине, а мужчина, изнасиловавший ее, застегивает штаны.

Аня шевелится, неуверенно встает на ноги, словно новорожденный теленок. Такая бледная, такая худенькая, просто тень.

Я бреду за призраком Ани. Пустыня усеяна острыми камнями. Колючая трава пробивается сквозь песок, и Аня бежит по этим колючкам, наступая на них своими окровавленными ногами. Задыхаясь от рыданий, она бежит, как ей кажется, навстречу свободе.

— Мила!

Я слышу тяжелое дыхание Ани, вижу ее светлые волосы, струящиеся по плечам. Перед ней простирается пустыня. Если бы она могла бежать быстрее, если бы она могла…

Раздается выстрел.

Я вижу, как она спотыкается и ее кровь брызжет на песок. Но она все равно встает на колени и ползет по колючкам, по камням, острым, как осколки стекла.

Гремит второй выстрел.

Аня падает, белая кожа на буром песке. Здесь она упала? Или там? Я хожу кругами, лихорадочно пытаясь отыскать то место. «Где ты, Аня, где?»

— Мила, скажи нам что-нибудь.

Я вдруг останавливаюсь, не отводя глаз от песка. Женщина что-то говорит, но я почти не слышу ее. Я могу только смотреть на то, что лежит у моих ног.

— Отойди, Мила. Не надо смотреть, — ласково просит меня женщина.

Но я не могу двинуться с места. Я стою как вкопанная, а двое мужчин опускаются на корточки рядом со мной. Один из них натягивает перчатки и разгребает песок, под которым обнаруживаются обтянутые кожей ребра и коричневый череп.

— Похоже, женский, — говорит он.

Некоторое время все молчат. Горячий ветер несет нам в лица пыль, и я зажмуриваюсь. Вновь открыв глаза, я замечаю, что из-под песка показалась большая часть тела Ани. Изгиб ее тазовой кости, коричневое бедро. Пустыня решила отпустить ее, и она вновь выбирается на свет.

Исчезнувшие иногда возвращаются к нам.

— Пойдем, Мила.

Я смотрю на женщину. Она кажется такой строгой и неприступной. Серебристые волосы сверкают, как рыцарский шлем. Она обнимает меня за плечи, и мы вместе возвращаемся к машине.

— Пора, Мила, — тихо говорит женщина. — Пришло время все рассказать.

Мы сидим за столом в комнате без окон. Я смотрю на стопку бумаги, которая лежит перед ней. Чистые страницы ждут, когда их коснется стержень ее ручки. Ждут, когда на них лягут мои слова, которые я так боюсь произнести.

— Я уже все рассказала.

— Я так не думаю.

— Я ответила на все ваши вопросы.

— Да, ты очень помогла нам. Ты сообщила нам все необходимое. Карлтон Уинн отправится за решетку. Он заплатит за все. Теперь весь мир узнает, что он совершил, и мы благодарны тебе за это.

— Я не знаю, что еще вы хотите услышать от меня.

— Я хочу знать, что спрятано здесь. — Она тянется через стол и касается моей груди со стороны сердца. — Я хочу знать то, о чем ты боишься рассказать мне. Это поможет мне понять схему их действий, и мне будет легче бороться с ними. Я смогу спасти других девушек, таких же, как ты. Ты должна это сделать, Мила.

Я сглатываю слезы.

— И вы отошлете меня обратно.

— Нет. Нет. — Она придвигается ближе, смотрит на меня выразительным взглядом. — Теперь это твой дом, если ты захочешь здесь остаться. Тебя не станут депортировать, даю тебе слово.

— Даже если… — Я замолкаю. Я больше не могу смотреть ей в глаза. Я краснею от стыда и опускаю глаза.

— Ты не виновата в том, что с тобой случилось. Все, что вытворяли с тобой эти люди, все, что заставляли делать, было помимо твоей воли. Но это касается только тела. Но не души. Твоя душа, Мила, по-прежнему чиста.