Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин Большаков Валерий
Быков трясся рядом с замполитом, водителем «по совместительству», и думал, как хорошо быть командиром полка – ни отказа тебе, ни втыка по партийной линии…
Хотя, наверное, та бесшабашность, с которой он вел себя последние сутки, не слишком нормальна.
Осложнение при ментальном переносе?..
Деревня нарисовалась очень скоро – десяток разоренных изб, беленое здание сельсовета, напротив – низкое, похожее на конюшню сооружение. Это и была школа.
Стельмашук не стал светиться – притормозил, не доезжая.
– Выходим, – скомандовал он. – Сержант Ховаев! Ты, давай с той стороны, только не показывайся – туда выходят окна пристройки. Рядовой Кадыров – со стороны улицы… Стоп. Отставить. Ховаев, подойдешь к пристройке и постучишь в окно.
– Есть! – прогудел могутный сержант.
– Только гляди, не подставляйся. Пошли!
Тропа вокруг школы была набита, сугробы вокруг просели – рыхлые, черные от протаявшей пыли и нанесенной сажи.
Кое-где снег был дыряв от мерзких желтых струй или проваливался от выплеснутых помоев.
Стельмашук первым заметил, как в окне веранды вылетело стекло, и блеснуло дуло обреза.
– Ложись!
Быков упал на снег, радуясь, что на «чистый» нанос.
Грохот выстрела расколол вечернюю тишину, пуля злобно взвизгнула, улетая мимо.
Ховаев вскинул «ППД» и дал короткую очередь в ответ.
– Не стрелять! – крикнул майор. – Он нам живым нужен!
Засевший на веранде выстрелил еще раз, еще и еще…
Не целясь, пулял просто в белый свет, то ли пугая, то ли отгоняя собственный страх.
Быков выстрелил по стеклам, метясь так, чтобы не задеть неведомого ворога.
В этот момент распахнулась дверь пристройки, и на утоптанный снежок выпрыгнул молодчик в распахнутом тулупе.
Скача боком, он выдавал короткие, сухие очереди из «шмайссера».
– Уйдет, сволочь! – застонал Ховаев.
– Вали! – рявкнул Стельмашук.
Сержанту только скажи…
Снял из «ППД» в момент.
– Готов, товарищ майор! – сказал Ховаев с глубоким удовлетворением.
Григорий хлопнул замполита, куда дотянулся – по спине, и сказал:
– Я через школу!
– Осторожно, товарищ полковник!
– Да я и так…
Где ползком, где на карачках, Григорий добрался до угла школьного здания.
Пуля из обреза выбила щепки из сруба, мгновенье спустя докатился звук выстрела.
– Врешь, не возьмешь…
Дверь, что вела с нарядного крыльца, была не заперта.
Внутри все еще стоял неистребимый школьный запах – мела и чернил.
Грязный пол был усеян серыми бумажками с орлами и готической прописью – видать, тут у немцев был штаб или что-то в этом роде.
Учебный год начнется не скоро…
Помещения были пустыми и стылыми, но вот потянуло живым теплом, запахом горящих дров.
Григорий остановился у входа в пристройку, поднимая пистолет дулом кверху.
Никаких звуков через толстую дверь не проникало, но нервный лязг засова на двери сработал, как сигнал готовности.
Быков отпрянул, дверь распахнулась, и в коридор вырвался длинный, как жердь, субъект в черном драповом пальто.
В одной руке он сжимал «Наган», в другой держал ушанку, а локтем прижимал к себе потертый кожаный портфель.
Завидя человека в форме, субъект уронил портфель и отступил к стене. Револьвер так и плясал у него в руке.
Дуло «Астры» было почти недвижимо.
– Бросить оружие! – донесся с улицы голос майора. – Вы задержаны, гражданин Пацюк!
Прислушавшись, учитель невесело рассмеялся и покачал головой.
– На кого работаешь, гнида? – вежливо поинтересовался Григорий, следя за глазами Пацюка – те не бегали, выражая страх, усталость и… облегчение, быть может?
Губы учителя дрогнули, складываясь в гримаску.
– О, неужто я вижу перед собой Сталина-младшего? Всегда хотел узнать… Скажите… э-э… Василий, неужели вам не мерзко быть сыном кровавого диктатора?
– Ничуть, – усмехнулся Быков.
– Вот как?
– Я горжусь отцом.
Пацюк так и сверлил его буравчиками глаз.
– Разве вам не снятся миллионы невинных жертв? – тихо произнес он.
– Нет! – отрезал Григорий. – Юдина вы науськали?
Пацюк запираться не стал.
– Ну я, – сказал он обреченно.
– Выходите с поднятыми руками! – послышался голос майора. – Рядовой Юдин дал признательные показания, обвинив вас в подготовке покушения на товарища Сталина!
Учитель засмеялся, да так, что хихиканье больше походило на всхлипыванье.
– Было дело, – сознался он.
– Повторяю, – мягко сказал Быков. – На кого работаешь?
Пацюк посмотрел на него, склонив голову.
– Признаться, Василий Иосифович, – проговорил он, – я несколько превысил свои полномочия. Мне была поручена «тонкая работа» – устроить вам несчастный случай, вроде легкого ранения, после чего, под видом контуженного, вывезти в тыл. Я же счел, что для меня все это слишком сложно. Посланную на помощь команду я отправил в Старую Торопу, чтобы не мешали, а сам решил привести приговор в исполнение. Приговор, вынесенный народом! Думаю, хоть с сыном поквитаюсь, коли до пэра не дотянуться…
– Последний раз спрашиваю, – терпеливо сказал Григорий. – Кто?
Учитель выдавил улыбку.
– Я сам еле вычислил Того-Кто-Приказывает, – хихикнул он. – Никита Хрущев. Не спрашивайте меня, откуда я это знаю. Долгая история… А мне некогда. Увидимся на Страшном Суде!
Пацюк приставил дуло револьвера к виску и нажал на спуск.
Быков поморщился: брызги мозгов, заляпавшие стену, не самое приятное зрелище.
Микоян был настырен и упорен, а посему Быков, хоть и сжато, но о захвате Пацюка рассказал-таки.
– Никитка? – фыркнул Степан. – А ты помнишь, как он гопак отплясывал перед твоим отцом?
– Помню, – усмехнулся Быков.
Дотянувшись до гитары, до которой Миха Гарам был большой любитель, Григорий стал ее настраивать, подкручивая колки и трогая струны.
– Это же шут!
– Очень опасный шут.
Злобный, коварный, подлый…
Он не забывает ни одного унижения и обязательно припомнит все своим обидчикам.
А пока Никитка выжидает.
При живом Сталине он не страшен. Но, как только вождя не станет, шут такой цирк устроит…
И Василию Иосифовичу, и Берии, и Судоплатову, и Жукову, и Молотову…
Может, даже с отца и начнет – поможет скоропостижно скончаться.
– Ладно, Степ, – вздохнул Григорий. – Отбой!
Сообщение Совинформбюро. Сводка за 6 марта 1943 года:
В результате двукратного штурма наши войска овладели городом Гжатск. Захваченные трофеи подсчитываются.
В течение ночи на 6 марта наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях.
6 марта наши войска в результате двукратного штурма овладели городом Гжатск.
На других участках фронта наши войска вели наступательные бои на прежних направлениях.
5 марта частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено не менее 10 танков, до 100 автомашин с войсками и грузами, подавлен огонь 15 артиллерийских батарей, взорвано четыре склада противника с боеприпасами.
Глава 5 Охотники
Утро 7 марта выдалось холодным и хмурым, и вылезать из-под одеяла крайне не хотелось.
«Подъем!» – скомандовал себе Быков и встал.
Подогрев на примусе полковшика воды, побрился, намылив щеки полузабытым помазком.
А уж опасная бритва «Золинген» и вовсе пугала, но это ничего, обвыкнет, зато такая бреет чище.
В зябком сумраке летчики сбрелись на короткое построение, после чего разошлись по эскадрильям.
А вот комэскам полагалось явиться в штаб – получить задание или втык. Ну, или то и другое в одном флаконе.
Обсудив с Бабковым дела насущные, Григорий вернулся к своей эскадрилье – «ветераны» споро выкопали себе землянку в три наката.
Десятерым в ней было тесновато, зато тепло – «буржуйка» в углу гудела, нагоняя жар. Огромный мятый чайник пыхал паром.
– Чайку, командир? – прогнулся Котов.
– Ливани.
– Мед есть. Дать?
– Спрашиваешь…
Быков не любил чай вприкуску, но не обижать же «Котика».
Тот так старается…
Отпив полкружки, «Колорад» сказал:
– Вылет через час.
– Наконец-то! – обрадовался майор Зайцев. – Одни?
– Первая с нами.
– К Демянску?
– В район Ярцево, «пешки» прикроем.
Подумав, Быков решил, что инструктаж лишним не будет.
– Будем метров на восемьсот сзади и выше бомбовозов, – сказал он.
– Правильно, – кивнул подполковник Герасимов.
– Миша, поведешь четверку, будешь слева от меня, с превышением на двести-триста.
Полковник Якушин кивнул.
– Второй парой с тобой пойдет Микоян. Со мной – Баклан и Зайцев. Через полчаса сбор на КП.
Смоленщина узнавалась по обширным лугам, разрывавшим однотонную курчавость леса.
Луга, еще бурые от прошлогодней травы, испятнанные островками тающего снега, проплывали под крылом самолета, порой стыкуясь с квадратными заплатами полей, неубранных по военному времени.
Черные колеи дорог то и дело расплывались мерзлой слякотью, где-нигде на обочинах ржавели остовы сгоревших полуторок.
Один раз промелькнула «тридцатьчетверка», с виду совершенно целая – танк стоял, перекосившись, уткнув пушку в сугроб.
В наушниках гулял наплывами хрип и треск.
Быков оглянулся и поморщился – шею натер, постоянно вертя головой в поисках противника.
Спасибо Степану – одолжил шелковый шарф.
С ним получше, но все равно саднит.
«Пе-вторые» шли понизу – две девятки, летевшие клиньями.
Двухмоторные, с алыми звездами на килях, бомберы внушали уважение.
Григорий осторожно повел головой по сторонам – его группа летела ровно, словно подвешенная к хрустальному своду небес. Чудилось, это земля проползает внизу, исчезая за хвостом неподвижных истребителей.
Быков заерзал.
Подлетаем вроде. Пора бы уж…
На дороге, обводившей лес, сквозивший голыми ветвями, качались на ухабах серые коробочки тупорылых «Опелей».
Грузовики спешили к аэродрому, угадывавшемуся вдали, с краю заброшенного поля.
– Я – «Ферзь», – сипло сказали наушники голосом ведущего «Пе-2», перебарывая помехи. – Подходим к цели! Внимание! Я «Ферзь», атакуем!
– Я «Колхоз». Сопровождаем. «Колорад», как обстановка?
– Боевая, – буркнул Григорий. – Я – «Колорад». На одиннадцать часов, ниже тридцать градусов – аэродром!
Первая девятка пикирующих бомбардировщиков убавила скорость и мягко заскользила вниз, как салазки с горки.
Немцы давно уж всполошились, невидимые зенитки оставляли в небе все больше белых и рыжих хлопьев разрывов, те висли вдоль и поперек, прикрывая аэродром.
«Як» тряхнуло близким взрывом, но осколками не посекло.
Быков ясно увидел на летном поле серые туши «Юнкерсов» и поджарые «Мессершмитты» на северной стоянке, а в следующую секунду весь обзор заволокло дымом и огнем, пылью и грязью.
Бомбы ложились кучно, подбрасывая самолеты, ломая им крылья, разнося в щепки строения, перелопачивая взлетку, накрывая бегущие фигурки в форме мышиного цвета, а потом стали рваться бочки с горючим.
Двухсотлитровые цилиндры подлетали на огненных тучках, крутились, кувыркались, лопались…
Одна из бомб удачно попала в склад боеприпасов и устроила настоящий фейерверк.
Вторая девятка бомберов несла в своих утробах контейнеры, загруженные колбами с зажигательной смесью «КС».
Вот они стали валиться, некоторые колбы «не дожидались» земли, сталкивались и разбивались прямо в воздухе.
Смесь возгоралась, образуя гирлянды белого дыма.
Они жгутами шли к земле, и вскоре белесую пелену чада «КС» пробили столбы черного смрада от горящей техники.
Классика!
А «пешки» неторопливо выходили из пике с разворотом и ложились на обратный курс.
Отбомбились, пора домой.
– Вижу самолеты противника! – доложил Котов.
– Группа, набираем высоту.
– «Колорад»! – воззвал Долгушин. – «Худые»! Много!
– Хорошо. Идем с набором!
Пронизывая пелену чада, затянувшую аэродром, показались «худые» – добрый десяток немецких истребителей расходился веером.
Трассеров заплелось столько, что жутко было даже подумать о том, чтобы приблизиться.
А надо, куда денешься…
Григорий быстро уменьшил шаг винта, дал сектор газа на форсаж и энергичным разворотом атаковал «мессера» в лоб.
Очередь он послал буквально в упор.
Едва не задевая «Мессершмитт», Быков проскочил вплотную под ним и взмыл на вертикальную «горку».
В верхней точке он свалил «Як» на правое крыло и стал искать противника правее себя – гансы, после лобовой атаки, наверняка пойдут левым боевым разворотом. Их так учили.
И точно, вон они!
Не теряя времени, Григорий поймал в прицел зловредный «месс», но тут подоспела верхняя пара «Фокке-Вульфов» – правее крыла «двенадцатого» пронеслась трасса.
Быков снова рванул вверх, да так, что в глазах потемнело.
В верхней точке зрение быстро восстановилось.
– «Фоккеры» с запада! Четыре… нет, пять штук!
– Седьмой, это «Колорад». Отходите на курс девяносто!
Быкову было хорошо видно, как «мессеры» зашли в хвост «Яку» с тактическим номером «7» – его пилотировал Микоян.
– Пока никак! – пропыхтел Степан. – Давят, гады!
Григорий бросил свой самолет на выручку, посматривая за истребителями Володьки Орехова и «Котика».
– Группа, внимание. Разворот на курс девяносто. Атакуем все!
Первым от руки Быкова пал «месс», что выворачивался впереди, уходя в «полубочке».
Очередь порвала «худому» брюхо, доставая до самого капота. Мотор пыхнул языком пламени, и винт тут же «проявился» – серебристый диск оборотился лопастями.
«Мессер» повело вниз, но тут самолет Котова, с изображением драчливого полосатого кота, пересекся с недобитком и дал по нему «контрольную» очередь.
«Худой» вспыхнул весь, от носа до хвоста, и стал валиться, распадаясь на части прямо в воздухе.
Вдруг, откуда ни возьмись, еще один «месс».
Быков развернулся на него неглубоким виражом, будто заманивая в бой, стараясь подставить врага под удар Орехова.
Немец повелся, бросился на «двенадцатый», не замечая ведомого.
А Орехов тут как тут – подловил немецкий истребитель на вираже, да и всадил в него порцию снарядов.
Хоть и малый, но калибр сказал-таки свое слово – загорелся «Мессершмитт», как растопка.
– Есть!
– Седьмой, держись!
Якушин с Микояном, как на качелях, болтались, шныряя по воздуху, увертываясь, зажатые «мессерами».
«Колорад» с ходу проредил строй «зажимальщиков», снося одному из «худых» кабину вместе с пилотом.
Обезглавленный «Мессершмитт» вошел в штопор, и так до самой земли, далекой и очень твердой.
Готов.
– «Колорад»! «Мессер» на хвосте!
Самолет Григория моментально пошел в «горку», сделал «бочку» со снижением, но к умелому пилотажу не стремясь.
В итоге получилась «кадушка» – так опытные пилоты называют неумелое выполнение этой фигуры, когда переданы элероны, опускается нос самолета и теряется высота.
Но именно эта нарочная «жопорукость» и спасла «Колорада» – его «Як» из-за «кадушки» ушел под своего преследователя, оказываясь за счет прибранного газа ниже «месса» метров на полста и в хвосте.
Сразу дав газ, Григорий сделал «горку», ловя немца в прицел.
Очередь. Вздрог. Вонь.
Сбит!
Правее «Колорад» увидел трассу – стреляли по нему.
Сейчас возьмут поправку…
Григорий резко закрутил со снижением неуправляемую «бочку». Потом поддернул «Як» на «горку» и навскидку ударил очередью по «животу» «Ме-109».
Не убил. «Ранил».
Чуть довернув, Быков повел группу в набор высоты.
Однако и немцы так просто сдаваться не собирались – «мессы» с «фоками» разбились на пары и навязали «Якам» бой.
– Седьмой, тяни наверх.
– Тяну…
– Смотри хвост!
– Внимание, группе разворот. Курс ноль.
– Хользунов! Едрить твою… Уходи! «Фоккеры» сзади!
Читать бесплатно другие книги:
