Фельдмаршал Манштейн – лучший полководец Гитлера Дайнес Владимир

Глава 1

Офицер имперской армии и рейхсвера

В 1806 г. между коалицией европейских держав (Великобритания, Россия, Пруссия, Саксония, Швеция) и Францией началась война, в которой союзники планировали изгнать французские войска с захваченных ими территорий и восстановить дореволюционные порядки во Франции. Однако Наполеон в сражениях под Йеной и Ауэрштедтом разбил в октябре прусскую армию герцога К. Брауншвейгского и за шесть недель занял почти всю Пруссию с ее столицей Берлином. В этом сражении принимал участие штандарт-юнкер фон Левински, дед будущего генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. В дальнейшем фон Левински сражался против французов уже в качестве офицера.

По стопам отца пошли и оба сына, завершив военную карьеру командирами корпусов. Один из них, генерал-лейтенант Эдвард (Эдуард) Эвальд Эрих фон Левински, женился на Хелене фон Шперлинг. Супруги жили в согласии, воспитывая девять детей, четверо из которых также стали офицерами. 24 ноября 1887 г. в Берлине в семье фон Левински родился десятый ребенок, нареченный при крещении Фридрихом. Сразу же после его появления на свет родители телеграфировали майору Георгу фон Манштейну и его супруге Хедвиг, урожденной фон Шперлинг: «Сегодня родился ваш здоровый мальчик. Мать и дитя в полном здравии. Сердечно поздравляем! Хелен и Левински» [1].

Читатель, ознакомившись с этой телеграммой, пребывает в неудомении: кто же родитель ребенка? Все очень просто. Сестры Хелена и Хедвиг фон Шперлинг были неразлучны с детства. Хедвиг не могла иметь ребенка, а потому сестры решили, что в случае появления на свет мальчика в семье фон Левински он будет передан бездетной паре. Так и поступили после крестин малыша. Приемные родители окружили его глубокой и нежной заботой. Мальчика теперь величали Фриц Эрих фон дер Левински, названный фон Манштейн. В ходе дальнейшего повествования мы будем его именовать Эрихом фон Манштейном, ибо под этим именем он более всего известен, как на Западе, так и в России. Сам он впоследствии спокойно отнесся к тому, что попал в семью фон Манштейнов. «Я узнал, что мама с папой не являются моими физическими родителями, уже в раннем детстве, – пишет Эрих фон Манштейн.  – Благодаря тесным семейным связям в нашем роду я не страдал ни от какого внутреннего конфликта. Так как я с первых сознательных дней своей жизни находился в доме своих приемных родителей, они, само собой разумеется, заняли в моем сознании места моих отца и матери»[2]. Для Эриха авторитет приемного отца, придававшего большое значение таким понятиям, как долг и честь, был непререкаемым.

Итак, из одной семьи потомственных военных Эрих попал в другую, имевшую увесистый послужной список. Георг фон Манштейн, по утверждению Эриха фон Манштейна, являлся выходцем из рода вождей древних пруссов. Шестнадцать предков по прямой генеалогической линии фон Манштейна были генералами прусско-немецкой или русской службы. Среди них полковник гвардии русской службы, генерал-майор прусской службы Кристоф Герман фон Манштейн, автор труда «Записки историческия, политическия и военныя о России с 1727 г. по 1744 год, сочиненныя г. Манштейном, бывшим в русско-императорской и прусско-королевской службах», опубликованного в 1770–1772 гг. в Лейпциге, Амстердаме, Париже и Лондоне, а затем в Санкт-Петербурге [3]. Его потомок Альбрехт-Густав фон Манштейн (1805–1877) был генералом от инфантерии прусской службы, отцом Георга фон Манштейна. По приглашению Петра I на службу в русскую армию прибыл генерал прусской службы Эрнст-Себастиан фон Манштейн, который стал генерал-поручиком. Добавим еще, что Эрих фон Манштейн состоял в дальнем родстве с генерал-фельдмаршалом П. фон Гинденбургом-Бенкендорфом, будущим президентом Веймарской республики.

Семьи фон Манштейна и фон Левински не были богачами в прямом смысле этого слова, но и не бедствовали. После франко-прусской войны 1870–1871 гг. император Вильгельм I по представлению рейхстага пожаловал им пенсии, которые позволили вести безбедную жизнь.

Эрих, по собственному признанию, был физически слабым ребенком. Однако приемные родители сделали все возможное для того, чтобы укрепить его здоровье. В результате при поступлении в кадетский корпус Эриха признали «условно годным». Он был довольно живым и восприимчивым мальчиком, с легким характером, что особенно сказывалось во время учебы в лицее в Страсбурге. Учителя не раз отмечали, что Эрих «совершенно неусидчив» и «при большем прилежании с его способностями он мог бы учиться гораздо лучше». Но природная одаренность позволила Эриху показывать хорошие результаты в учебе, чем он неоднократно удивлял своих учителей. Еще одной чертой характера Эриха, по его утверждению, являлось очень развитое чувство справедливости, которое объединялось в душе с сильным духом противоречия. С этим утверждением можно согласиться, так как в последующем фон Манштейн не раз высказывал свое несогласие с Гитлером по оперативно-стратегическим вопросам.

Родословная, несомненно, повлияла на выбор профессии Эрихом, который воспитывался в доброй прусской традиции. В 1899 г. он окончил лицей, а в следующем году поступил в кадетский корпус. Два года учился в городе Плене, а затем еще четыре – в главном кадетском корпусе в Лихтерфельде. Вспоминая о том времени, фон Манштейн отмечал, что воспитание было строгим, а полученное образование в известном смысле однобоким, так как кадетов готовили в первую очередь к будущей профессии солдата. Врожденное честолюбие не позволяло ему прятаться от физической нагрузки за спинами товарищей, что сделало Эриха достаточно выносливым. «Жесткая муштра со стороны командиров рот и старших по комнатам, наверное, была не слишком приятна, – пишет он,  – но отнюдь не вредила нашей подготовке. В любом случае здесь мы получали куда лучшее и более современное физическое воспитание, чем в гражданских школах. Ну, а с точки зрения науки наше образование соответствовало уровню реальной гимназии»[4].

В марте 1906 г. после окончания кадетского корпуса Э. фон Манштейн получил звание прапорщика и был определен в элитный 3-й прусский полк пешей гвардии. Он был сформирован в мае 1860 г. и имел славную боевую историю. Личный состав полка принимал участие в войнах против Дании (1864 г.), Австрии (1866 г.) и Франции (1870–1871 гг.). Гвардия, по воспоминанию фон Манштейна, в те времена не являлась парадным учреждением. К офицерам гвардии предъявлялись высокие требования, что не позволяло им расслабляться. 21 января 1907 г. фон Манштейну было присвоено воинское звание лейтенант (со стажем с июня 1905 г.). Он последовательно прошел должности гимнастического инструктора, адъютанта батальона [5], был избран членом офицерского суда. Должность адъютанта батальона позволила ему постичь основы штабной службы, которые впоследствии пригодились при прохождении военной лестницы.

Фон Манштейн живо интересовался всем тем, что происходило в развитии военной мысли того времени. В Германии тогда преобладали взгляды генерал-фельдмаршалов X. Мольтке (Старшего) и А. фон Шлиффена, генералов Ю. Верди дю Вернуа, З. Шлихтинга, К. фон дер Гольца и Ф. Бернгарди.

Мольтке (Старший) в своих трудах проводил мысль о неизбежности войн и их «цивилизующей» роли. Он считал необходимым использовать все возможности страны в интересах ведения войны, упреждать противника в мобилизации армии и развертывании ее на границе, внезапно открывать военные действия, двигаясь к одному пункту с разных направлений («врозь идти, вместе драться»), охватывать врага с флангов. Особо подчеркивалось, что необходимо разгромить противника в одном генеральном сражении, атаковав с фронта и с флангов, и тем самым добиться победы в быстротечной войне. Мольтке (Старший) понимал, что Германия уступает своим вероятным противникам в силах и средствах, а потому одновременная война против Франции и России могла стать опаснейшим испытанием для молодой Германской империи. В этих условиях он считал быстрое окончание войны «величайшим благом» [6].

Концепция скоротечной, молниеносной войны («блицкриг» – нем. Blitzkrieg, от Blitz – «молния», Krieg – «война») нашла свое яркое выражение в работах фон Шлиффена. В меморандуме «Война против Франции» (декабрь 1905 г. – январь 1906 г.), ставшем позднее известным как план Шлиффена, отмечалось, что война Германии с Францией должна была быть скоротечной и закончиться через несколько недель поражением Франции. После этого планировалось сосредоточить основные силы против России для достижения победы в короткие сроки. Фон Шлиффен отстаивал идею окружения армий противника путем стратегического охвата и разгрома его в большом генеральном сражении. Его взгляды о характере ведения будущей войны были возведены правящими кругами Германии в ранг государственной военной доктрины, получившей в исторической литературе наименование «доктрины Шлиффена».

Идеи Мольтке (Старшего), фон Шлиффена и их последователей наложили отпечаток на систему боевой подготовки и обучения командных кадров. Войска обучались, в первую очередь, умению вести наступательный бой. В германском Строевом пехотном уставе 1906 г. отмечалась необходимость выработать у личного состава навыки безостановочного наступления под лозунгом «Вперед на противника, чего бы это ни стоило». Для этого рекомендовалось стягивать к полю сражения все силы до последнего батальона и сразу вводить их в бой. Такая тактика обеспечивала разгром противника при успехе, но при неудаче могла привести к разгрому собственной армии [7].

На тактических занятиях фон Манштейн приобрел навыки осуществления стремительного охватывающего маневра на флангах с целью окружения противника. Он получил хорошие практические навыки в изучении и оценке местности и обстановки, выборе позиций, отдаче приказаний и распоряжений. Одновременно командный состав уделял внимание охране своих флангов, используя для этого конницу, специальные части и резервы. Слабым местом в подготовке войск было ведение боя в окружении, который не предусматривался уставами и не был разработан. Фронтальный удар и фронтальное наступление с целью прорыва считались нецелесообразными вследствие трудности их осуществления в условиях, когда армии противников обладали значительной огневой мощью. Особое значение придавалось ведению разведки противника путем использования конницы, привязных аэростатов, самолетов, наземного наблюдения, подслушивания и агентуры. Фон Манштейн уделял большое внимание обучению одиночного бойца, действиям в составе подразделений в различных условиях обстановки.

При обучении войск и командиров определенное внимание уделялось вопросам организации и ведения оборонительного боя. В теоретическом плане проблема соотношения наступления и обороны решалась немецкой военной мыслью в целом правильно. Однако Бернгарди, фон дер Гольц и фон Шлиффен все время подчеркивали, что оборона противоречит не только всему опыту военной истории Германии, но и особенностям самого национального характера немецкого солдата. Оборона признавалась важным видом боевых действий «там, где она стратегически необходима». Она должна быть активной и маневренной. На тактических занятиях и учениях отрабатывались вопросы подготовки и проведения контратак и контрударов с целью нанесения противнику наиболее чувствительных потерь и создания необходимых предпосылок для перехода в контрнаступление. Это соответствовало требованиям фон Шлиффена, подчеркивавшего, что современная оборона – это контрнаступление, или что «наступление является лучшим способом обороны» [8].

Иногда фон Манштейну предоставлялась возможность выступать на собрании офицеров с докладами и сообщениями по военной истории и различным вопросам боевой подготовки.

Более двух лет фон Манштейн настойчиво овладевал навыками штабной службы, достигнув на этом поприще немалых результатов. И не случайно 1 октября 1913 г. его направляют на учебу в Военную академию (Preuische Kriegsakademie). Она была основана в октябре 1810 г. известным прусским реформатором генералом Г.И.Д. фон Шарнгорстом (Шарнхорст) для подготовки офицеров с высшим военным образованием.

К моменту поступления фон Манштейна в академию мир уже стоял на пороге мировой войны. Германия, игравшая главную роль в Тройственном союзе [9], преследовала несколько целей. К ним относились: разгром Англии и захват ее колоний; разгром Франции и закрепление за собой Эльзаса и Лотарингии; нанесение поражения Бельгии и Голландии и захват колоний этих держав; ослабление России и захват Польши, Украины и Прибалтики; подчинение своему влиянию Турции и Болгарии; прочное укрепление на Балканах совместно с Австро-Венгрией.

Тройственному союзу противостояли Англия, Франция и Россия. Союз между Россией и Францией был оформлен в 1891–1893 гг. В апреле 1904 г. Англия и Франция заключили «сердечное согласие» («l’Entente cordiale») [10]. В 1908 г. было завершено образование военно-политического блока России и Англии [11]. В итоге был создан военно-политический блок, получивший наименование Антанта. Англия планировала устранить Германию как конкурента, а вместе с тем ослабить своих союзников – Францию и Россию. Франция намечала вернуть Эльзас и Лотарингию, а Россия – задержать экспансию Австро-Венгрии в Сербию, Герцеговину и Боснию, овладеть Босфором и Дарданеллами, закрепить свои позиции на Балканах.

С началом Первой мировой войны завершилась учеба фон Манштейна в академии, так как ее закрыли, а слушателей отправили на фронт. Фон Манштейн 2 августа 1914 г. получил назначение на должность адъютанта 2-го гвардейского резервного полка. Эта должность была очень ответственной, так как в обязанности полкового адъютанта входили не только вопросы управления личным составом, но также разработка мобилизационных мероприятий и многое другое. Фон Манштейн принимал участие в наступлении из Верхней Силезии на Вислу и в тяжелых боях под крепостью Ивангород (Демблин). В данном случае речь идет о Варшавско-Ивангородской наступательной операции, проведенной войсками русских Северо-Западного и Юго-Западного фронтов с 15 (28) сентября по 26 октября (8 ноября) 1914 г. с целью разгрома германской и австро-венгерской армий на Средней Висле.

Командующий русской 4-й армией генерал А.Е. Эверт сумел в ночь на 27 сентября (10 октября) переправить свои войска за Вислу. Здесь у левобережных укреплений крепости Ивангород с 11 (24) октября развернулись ожесточенные бои с германскими войсками. Им на помощь поспешила австро-венгерская 1-я армия генерала В. Данкля фон Красника. Однако командующий русским Юго-Западным фронтом сумел неожиданно для противника перебросить на левый берег Вислы 4-ю и 9-ю армии, которые 11 (24) октября нанесли удар по 1-й армии с обоих флангов. В результате она была разгромлена во встречном сражении и в беспорядке отступила. 14 (27) октября начался общий отход противника на исходные позиции. В ходе Варшавско-Ивангородской операции был развеян миф о непобедимости германской армии. Однако она сумела избежать окончательного разгрома из-за того, что русское командование не проявило должной твердости в руководстве войсками.

Фон Манштейн вместе с частями 1-й гвардейской резервной дивизии под непрерывными ударами русских войск отходил к границе Верхней Силезии. В одном из боев он был тяжело ранен. Это произошло следующим образом.

Вечером 16 ноября 1914 г. связисты 1-й гвардейской резервной дивизии перехватили русские радиограммы, в которых содержались сведения о возможном отходе русских частей. Командир дивизии, стремясь не допустить этого, приказал создать в каждом полку специальный отряд силой до батальона с задачей в течение ночи начать преследование противника. Обер-лейтенант фон Манштейн добился у командира полка полковника фон Крамера разрешения принять участие в операции в качестве адъютанта батальона, которым командовал майор фон Бассевитц. Однако радиограммы оказались ложными. Бтальон, в котором находился фон Манштейн, у Катовице (Верхняя Силезия) наткнулся на оборонительную позицию. Полагая, что там находится арьергард русских, гвардейцы перешли в атаку. В это время неожиданно началась контратака русских подразделений. Фон Манштейн, шедший впереди батальона вместе с фон Бассевитцем и знаменосцем, был ранен. Спас фон Манштейна один из гвардейцев, убив лежавшего на нем врага.

Рана оказалась тяжелой. Более полугода фон Манштейн лечился в госпитале. 17 июня 1915 г. его выписали и назначили адъютантом и офицером Генерального штаба в армейскую группу «Гальвиц» [12]. Ею командовал генерал артиллерии Макс-Карл-Вильгельм фон Гальвиц фон Дрейлинг (1852–1937), ранее возглавлявший Гвардейский резервный корпус. Фон Манштейн, получив в июле звание капитана, принимает участие в наступлениях в Северной Польше и в Сербии.

В конце марта 1916 г. генерал фон Гальвиц был переведен на Западный фронт, где возглавил Западную группу войск, действовавшую под крепостью Верден на левом берегу р. Маас. Он к тому времени высоко оценил способности фон Манштейна, а потому добился разрешения об его переводе на Запад. В составе Западной группы фон Манштейн летом 1916 г. принял участие в одном из самых кровопролитных сражений Первой мировой войны – Верденском сражении. На верденской «мясорубке», или «мельнице» Маасского района, как ее называл начальник германского Генерального штаба генерал пехоты Э. фон Фалькенгайн, было перемолото до 120 дивизий, в том числе 69 французских и 50 германских [13]. Обе стороны потеряли до 1 млн человек.

Фон Манштейн, испытав тяжелое поражение под Верденом, стал участником еще одного грандиозного сражения, теперь на р. Сомма. В июне 1916 г. он назначается адъютантом и офицером Генштаба 1-й армии, которой командовал генерал Ф. фон Белов. Операция на Сомме с самого начала приняла характер методичного прогрызания английскими и французскими войсками германской обороны. Здесь впервые фон Манштейну довелось увидеть применение англичанами в сентябре нового боевого средства – танков. Из 50 боевых машин в поддержке атаки пехоты приняло участие только 18 единиц, остальные либо застряли в грязи, либо остановились из-за поломки механизмов. С помощью танков на фронте в 10 км за пять часов английская пехота продвинулась вперед на 4–5 км. Танки произвели на германскую пехоту огромное психологическое воздействие. Она в панике бросала оборонительные позиции и убегала, прячась в укрытиях или сдаваясь в плен. Английские войска, наступавшие за танками, без особых потерь захватывали оставленные окопы, брошенные пулеметы и орудия.

Однако английским и французским войскам в ходе сражения не удалось полностью прорвать оборону германских войск. Они сумели лишь вклиниться в нее в полосе шириной до 35 км и на глубину до 10 км. В середине ноября 1916 г. из-за плохой погоды и истощения ресурсов боевые действия на Сомме были прекращены. В их орбиту было втянуто 150 дивизий, до 10 тыс. орудий, 1 тыс. самолетов и много другой техники. Французы потеряли 341 тыс. человек, англичане – 453 тыс., а потери германцев достигли 538 тыс. человек [14], из них 105 тыс. пленными. Для Германии эти потери были столь значительными, что она впоследствии не смогла восстановить прежнюю боеспособность и моральный дух войск.

Операция на Сомме вскрыла несостоятельность теории прорыва позиционного фронта, основанной на ударе в одном пункте и методических атаках. Удар в одном пункте при несовершенных средствах и методах позволял германскому командованию снимать войска с других участков, перебрасывать их в район прорыва и закрывать образовавшиеся бреши. Наращивание сил и средств обороняющимися, инженерное усиление обороны на направлении наступления происходили быстрее, чем продвижение наступающих войск. Методизм наступления обрекал атаки на затухание, локализацию, расчленение общей атаки на ряд разрозненных и изолированных атак. Наступление, проводившееся густыми волнами стрелковых цепей, останавливалось сильным пулеметным огнем. Контратаки и контрудары резервов окончательно локализовали успехи, достигнутые в ходе атак.

Личные наблюдения и опыт позиционных сражений за Верден и на р. Сомме оказали значительное влияние на представления фон Манштейна о войне и его взгляды на руководство операциями и войсками. Но об этом мы скажем позднее.

Германское командование, не имея сил для отражения наступления союзников, а также учитывая трудность удержания разрушенных артиллерией позиций на р. Сомме, решило в начале февраля 1917 г. отвести свои войска на заранее подготовленную и хорошо укрепленную позицию «Зигфрид». Ее строительство началось еще в сентябре 1916 г. по линии Аррас, Сен-Кантен, Ла-Фер на р. Эна, срезая Нуайонский выступ. Это давало возможность высвободившимися войсками усилить важный центральный участок фронта и пополнить его резервы.

9 апреля 1917 г. в 5 часов 30 минут союзники приступили к проведению операции Нивеля с целью прорвать линию «Зигфрид» и добиться решительного перелома на Западном фронте [15]. Первыми нанесли вспомогательный удар английские войска у Арраса на 20-километровом фронте южнее Живанши. 12 апреля началось наступление на обеспечивающем направлении французских 4-й и 3-й армий. 16 апреля в сражение на главном направлении вступили французские 5-я и 6-я армии. Однако германское командование, которому стал известен план операции противника, укрепило резервами свои войска первой линии. В результате союзные войска, несмотря на неоднократные атаки, не смогли прорвать линию «Зигфрид». По настоянию французского правительства, извещенного об огромных потерях, операция Нивеля 5 мая была прекращена. В «бойне Нивеля» французы потеряли только убитыми и ранеными 180 тыс. человек, англичане – 160 тыс. Потери германской армии составили 163 тыс. человек, из них 29 тыс. пленными [16].

Фон Манштейну, получившему значительную практику штабной службы в оперативном звене, была предоставлена возможность проявить себя на тактическом уровне. 1 октября 1917 г. его назначили первым офицером Генерального штаба (начальник штаба и оперативного отделения) 4-й кавалерийской дивизии, которая действовала в Курляндии. В своих воспоминаниях фон Манштейн отмечает, что здесь впервые познакомился с большевизмом, к которому у него осталась стойкая неприязнь.

4 мая 1918 г. фон Манштейна переводят на Западный фронт на должность первого офицера Генерального штаба 213-й пехотной дивизии. Германское верховное командование, стремясь отвлечь часть расположенных в Пикардии и во Фландрии резервов Антанты, решило в конце мая предпринять наступление в районе Шмен-де-Дам на участке между Реймсом и р. Уазой, а затем возобновить операции против английских войск на Сомме или во Фландрии. Для этого привлекались 18-я, 7-я, 1-я армии группы армий кронпринца Вильгельма. К 27 мая германское командование сосредоточило в районе планируемого наступления 34 дивизии, 5263 орудия, 1233 миномета и около 500 самолетов [17]. Им противостояла 6-я французская армия, располагавшаяся на 90-километровом фронте. Она имела 1400 орудий. Германские войска создали на участке прорыва двойное превосходство над противником по количеству дивизий первого эшелона и почти четырехкратный перевес в артиллерии.

Условия для наступления были довольно сложными. Германским войскам предстояло преодолеть реки Эллет, Урк, Вель и Марну. Местность изобиловала возвышенностями и благоприятствовала ведению обороны. Однако французы, считая свои позиции достаточно сильными по природным условиям, не уделили должного внимания их оборудованию в инженерном отношении. Тактическая глубина французской обороны была от 8 до 12 км. Первая укрепленная полоса глубиной до 4 км состояла из трех-четырех линий окопов. За ней находилась вторая оборонительная полоса, состоящая из двух-трех линий окопов. В 5–6 км позади второй полосы имелись отдельные узлы сопротивления [18].

27 мая в два часа ночи внезапно, без предварительной пристрелки, германские войска начали артиллерийскую подготовку с использованием химических снарядов. В результате оборона частей 6-й французской армии была полностью подавлена. В 4 часа 40 минут под прикрытием двойного огневого вала германская пехота пошла в наступление. К 11 часам части 7-й армии, почти не встречая сопротивления, продвинулись на 8 км, овладев Шмен-де-Дамом и выйдя на р. Эна. Они, захватив мосты через реку, переправились на южный берег и к исходу дня достигли р. Вель и местами форсировали ее. Это вынудило союзников в спешном порядке перебросить из Фландрии и Пикардии к месту прорыва 10 пехотных и 3 кавалерийские дивизии французской 5-й армии [19].

Германские войска, достигнув значительного успеха, продолжили наступление. В ночь на 29 мая они захватили Суассон. Французское командование вынуждено было направить в район сражения еще 10 пехотных дивизий из состава Северной группы армии, а также 4 пехотные дивизии и 2-й кавалерийский корпус из своего резерва [20]. Все это позволило сдержать продвижение германских войск. 5 июня оно было прекращено сначала на флангах, а затем и в центре.

В результате наступления 27 мая – 5 июня германские войска взломали оборонительную систему французов на 80-километровом фронте, продвинувшись на глубину до 60 км. До Парижа оставалось менее 70 км. Цель операции – оттянуть с английского фронта резервы – была достигнута, хотя общий замысел верховного командования – разгромить англичан наступлением к северу от р. Уаза – так и не был осуществлен. В ходе боевых действий союзники потеряли около 127 тыс., а германские войска – 98 тыс. человек [21].

В последующем 213-я пехотная дивизия принимала участие в наступлении в Шампани, а затем вела оборонительные бои. 8 ноября 1918 г. комиссия по перемирию во главе со статс-секретарем германского ведомства иностранных дел М. Эрцбергером прибыла на станцию Ретонд в Компьенском лесу, где была принята верховным главнокомандующим союзными войсками маршалом Ф. Фошем. Германской комиссии были зачитаны условия перемирия. Они предусматривали прекращение военных действий, эвакуацию в течение 14 дней оккупированных германскими войсками районов Франции, территорий Бельгии и Люксембурга, а также Эльзас-Лотарингии. Войска Антанты занимали левый берег Рейна (причем содержание оккупационной армии целиком возлагалось на Германию), а на правом берегу предусматривалось создание демилитаризованной зоны. Германия обязывалась немедленно возвратить на родину всех военнопленных, а также эвакуировать свои войска с территории стран, входивших ранее в состав Австро-Венгрии, из Румынии, Турции и Восточной Африки. В ночь с 9 на 10 ноября кайзер Вильгельм II бежал в Голландию. К власти пришел Совет народных уполномоченных, состоящий из правых социал-демократов Ф. Эберта, Ф. Шейдемана и О. Ландсберга и независимых социал-демократов Г. Гаазе, В. Дитмана и Э. Барта. 11 ноября в 5 часов утра по французскому времени были подписаны условия перемирия.

На этом завершилось участие фон Манштейна в Первой мировой войне. Он зарекомендовал себя смелым, инициативным офицером, познавшим во всех тонкостях штабную службу в звене от полка до армии, что позволило ему организовывать боевые действия на тактическом и оперативном уровнях. Его заслуги были отмечены Железными крестами 2-го (октябрь 1914 г.) и 1-го (ноябрь 1915 г.) классов, а также прусским Рыцарским крестом с мечами (1918 г.).

Как же отнесся фон Манштейн к крушению монархии? В своих мемуарах он писал:

«Когда 9 ноября 1918 года император и король отрекся от престола и бежал в Голландию, для солдат, в отличие от штатских, это было чем-то большим, чем просто изменением формы государственного правления. По крайней мере, для прусской армии это было крушением всего мира. Мы были армией императора – то есть сама армия была нерушимо связана с личностью монарха. Присяга, данная королю, означала нечто куда большее, чем чисто политическое обязательство. Она была обязательством морального плана.

Король, в отличие от абстрактных понятий “государство” или “народ”, был для армии точкой, в которой сходились чувство верности и долга. Никто в армии не говорил о “государственной службе”. Речь шла только о “службе государю”. При этом личность непосредственного монарха почти что не оценивалась критически. Служили не Вильгельму II, а “императору”. Короли создали армию, их власть обуславливала ее существование. Ни в какой другой монархии не существовало такой тесной связи между короной и армией.

В тот день, когда под давлением революции последнему прусскому королю и германскому императору пришлось отречься от короны, немецкий солдат безвозвратно лишился своего прошлого. Идея прусской императорской власти погибла 9 ноября, не оставив наследника, который мог бы ее воскресить»[22].

После условий перемирия 213-я пехотная дивизия под руководством фон Манштейна отошла в район Седана. Затем ее направили во Франкфурт, где личный состав был восторженно встречен жителями. В начале января 1919 г. дивизию расформировали. Фон Манштейн уехал в Берлин, в свой 3-й прусский полк пешей гвардии. Однако он не остался без дела. Его умения и способности офицера Генерального штаба вскоре оказались востребованными. В феврале фон Манштейн получил назначение на должность офицера Генштаба при пограничном командовании «Восток» в Бреславле (Вроцлав), которое почти сразу же было распущено. Фон Манштейн был назначен помощником председателя комиссии по организации будущих Сухопутных войск [23]генерала Ф. фон Лоссберга [24].

В связи с тем, что идея прусской императорской власти перестала существовать, ей на смену пришла новая идея – «Рейх» (государство, империя). По мнению фон Манштейна, это было абстрактное понятие, объединившее народ, страну и государство, призванное защитить и сохранить всю триаду. Для решения этой задачи нужны были хорошо организованные, технически оснащенные и обученные вооруженные силы. Попытка их создания была предпринята Веймарским национальным собранием, которое 6 марта 1919 г. приняло закон о создании временного рейхсвера [25]численностью 400 тыс. человек.

Однако план создания временного рейхсвера пришлось вскоре пересмотреть. 28 июня 1919 г. министр иностранных дел Германии Г. Мюллер и министр почты И. Белл подписали в Версальском дворце мирный договор. Согласно договору Германия лишалась всех своих колониальных владений, 10 % населения и 13 % довоенной территории. К Франции отошли Эльзас и Лотарингия, к Дании – Северный Шлезвиг, к Бельгии – округа Эйпен, Мальмеди и область Морене, к Польше – большая часть территории провинций Познань и Западной Пруссии, а также небольшие территории в Померании, Восточной Пруссии и Верхней Силезии. В пространстве, отделявшем Восточную Пруссию от остальной Германии, был создан так называемый «польский коридор». Данциг, населенный немцами, объявлялся «вольным городом» под управлением Лиги Наций, под контроль которой на 15 лет передавалась богатая каменным углем Саарская область. На западной границе Германии левобережье Рейна оккупировали войска Антанты, а на его правом берегу была создана демилитаризованная зона шириной до 50 км.

Вооруженные силы Германии подлежали существенному сокращению. Статья 160 Версальского договора гласила: «Самое позднее с 31 марта 1920 года германская армия не должна будет насчитывать более семи дивизий пехоты и трех дивизий кавалерии. С этого момента общий численный состав армии государств, образующих Германию, не должен превышать ста тысяч человек, включая офицеров и нестроевых, и будет исключительно предназначен для поддержания на территории порядка и для пограничной полиции. Общий численный состав офицеров, включая персонал штабов, каково бы ни было их построение, не должен будет превышать четыре тысяч… Германский Большой Генеральный штаб и всякие иные подобные формирования будут распущены и не могут быть восстановлены ни в какой форме…».

В статье 173 отмечалось: «Всякого рода всеобщая обязательная военная служба будет отменена в Германии. Германская армия может строиться и комплектоваться только путем добровольного найма…».Статья 175 требовала: «…Вновь назначенные офицеры должны принять обязательство состоять на действительной службе, по меньшей мере, в течение двадцати пяти лет без перерыва…», а статья 180 – «Все сухопутные укрепления, крепости и укрепленные места, расположенные на германской территории к западу от линии, начертанной в пятидесяти километрах к востоку от Рейна, будут разоружены и срыты… Система укреплений южной и восточной границ Германии будет сохранена в ее современном состоянии…»[26].

Несмотря на ограничения, наложенные Версальским договором, правительство Веймарской Республики не отказалось от планов создания рейхсвера. При этом предусматривалось в будущем на его базе развернуть массовую армию. Для управления соединениями, разрешенными Версальским договором, были сформированы две войсковые (армейские) группы. Первая, находившаяся в Берлине, включала 4 пехотные и 2 кавалерийские дивизии, а вторая, расположенная в Касселе, имела 3 пехотные и одну кавалерийскую. Кроме того, создаются семь военных округов, в каждом из которых находилось по одной пехотной дивизии численностью в 12 тыс. человек. В соответствии с Версальским договором и разработанным на его основе военным законом от 23 марта 1921 г. численность рейхсвера была сокращена до 115 тыс. чел. (100 тыс. в Сухопутных войсках и 15 тыс. в Военно-морских силах) [27]. Одновременно принимаются меры по тайной подготовке командных кадров и постепенному перевооружению армии и флота. Ввиду того что Германии запрещалось иметь собственную военную промышленность, производство оружия и военной техники было организовано за границей. По проектам немецких конструкторов во многих странах строились самолеты, подводные лодки и надводные корабли новейших типов.

Наряду с официальным рейхсвером существовал так называемый «черный рейхсвер». Он включал отряды местной самообороны (Heimwehr), различного рода солдатские и офицерские союзы, союзы ветеранов, в том числе «Стальной шлем» («Stahlhelm»), «Викинг» («Wiking»), «Младогерманский орден» («Jungdeutsche Orden»), «Национальный союз немецких офицеров». Кроме того, в «черный рейхсвер» входили военизированные молодежные и спортивные союзы и клубы, объединявшие несколько миллионов человек и действовавшие под руководством командования рейхсвера. Резервом рейхсвера являлись также официально разрешенные части пограничной охраны (около 100 тыс. человек) и полицейские формирования (200 тыс. человек). Их организация, вооружение и боевая подготовка строились по армейскому принципу и находились под контролем министерства рейхсвера.

В создании рейхсвера активное участие принял фон Манштейн. 13 августа 1919 г. его переводят на должность офицера Генштаба при командовании II войсковой группы в Касселе, которое возглавлял генерал Лоссберг. Отдел, в котором служил фон Манштейн, участвовал в подавлении восстания в Тюрингии.

В январе 1920 г. фон Манштейн сочетался законным браком с Юттой Сибиллой фон Лёш, которая подарила ему дочь Гизелу, сыновей Геро и Рюдигера.

1 октября 1921 г. фон Манштейн назначается командиром 6-й роты 5-го пехотного полка, которой командовал в течение двух лет. Это было обязательным условием для штабного офицера. Фон Манштейн получил возможность реализовать на практике боевой опыт, приобретенный в Первой мировой войне. «Обучение молодых людей специализированным военным дисциплинам, – вспоминал он,  – это одно из самых прекрасных заданий, которое может получить молодой офицер. Моей задачей было не только обучить молодых солдат хорошей службе, но и прививать им навыки руководства на случай возможного дальнейшего расширения армии»[28].

С учетом этого были приняты меры по улучшению социально-бытового положения военнослужащих и повышению качества их обучения [29]. Все армейские бараки были отремонтированы и превращены в удобные квартиры. Каждому унтер-офицеру полагалась отдельная комната, а одна спальня была рассчитана на 4–8 солдат. Правительство приняло меры по увеличению жалованья военнослужащим, улучшению их питания. Для своего физического развития солдаты могли пользоваться специальными помещениями, оборудованными спортивным инвентарем. Свободное от службы время они проводили в комнатах солдатского отдыха, войсковых библиотеках и солдатских клубах. Для повышения образовательного уровня создается сеть курсов, позволявшая солдатам приобрести профессию, которая могла им пригодиться после завершения военной службы. Система обучения была построена таким образом, чтобы каждый солдат, унтер-офицер и офицер мог подняться на следующую ступень военной лестницы. Так, рядовых готовили к должности командира отделения, унтер-офицеров – командира взвода, лейтенантов – командира роты и т. д. Главное внимание обращалось на привитие солдатам навыков самостоятельных, инициативных действий, а также действиям в составе боевой группы.

Пока фон Манштейн обучал солдат вверенной ему роты, командование рейхсвера искало пути и способы его развертывания, подготовки кадров, оснащения более современным оружием и военной техникой. Большая часть военного руководства и крупного капитала выступала за нормализацию отношений с Советской Россией, которая характеризовала Версальский договор как «грабительский мир» [30]. Главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник Г. фон Сект (Зект) был наиболее последовательным сторонником сближения с РСФСР. В своих записках, направленных правительству 10 января и 17 февраля 1920 г., он подчеркивал необходимым в политике по отношению к России учитывать «обоюдность» российских и германских интересов, вытекающих из того факта, что Россия ведет борьбу за свое существование против враждебной Германии Антанты. «Только путем установления прочных связей с Великой Россией, – отмечал фон Сект, – Германия может рассчитывать на восстановление своих позиций как мировой державы» [31]. В конце того же года фон Сект в беседе с представителем Советской России в Германии В.Л. Коппом предложил установить более тесный контакт между германским Генштабом и военными властями Советской России. Фон Сект выступал за участие военных специалистов Германии в создании военной промышленности РСФСР с целью использования ее в последующем как «источника вооружения для разоруженной Германии при столкновении ее с Антантой». В свою очередь, руководство партии большевиков также выступало за более тесное сотрудничество с Германией, в том числе и в военной сфере. Политбюро ЦК РКП(б) на своем заседании 5 ноября 1920 г. с участием В.И. Ленина (Ульянов), Л.Д. Троцкого (Бронштейн), Л.Б. Каменева (Розенфельд), К.Б. Радека (Собельзон), Н.Н. Крестинского и М.И. Калинина приняло решение об открытии «немецких командных курсов» вне Москвы [32].

Переговоры между Германией и Советской Россией, начавшиеся в 1921 г., завершились подписанием 16 апреля 1922 г. на Генуэзской конференции в Рапалло (Италия) договора. Он предусматривал немедленное восстановление в полном объеме дипломатических отношений, отказ от взаимных претензий, связанных с военными расходами и нанесенным ущербом [33]. Позднее, 29 июня, обе страны подписывают тайное военное соглашение в качестве предварительной торговой конвенции, ратифицированное в феврале 1923 г [34]. По решению германского правительства рейхсверу для развертывания военного производства в России было выделено 250 млн марок, в том числе 140 млн на строительство авиационного завода в Филях под Москвой. Осеню были подписаны договоры с фирмой «Юнкерс» о поставке самолетов и постройке на территории СССР авиазавода, с командованием рейхсвера о совместной постройке «завода по выделке иприта». В следующем году через фирму «Метахим» промышленность Советского Союза приняла заказ от рейхсвера на изготовление 400 тыс. снарядов для артиллерийских орудий [35].

Фирма «Юнкерс» в 1923–1925 гг. построила в Филях под Москвой авиационный завод и выпустила там 170 цельнометаллических самолетов «Junkers-20» и «Junkers-21». Фирма «Kruppwerke» наладила на ряде советских предприятий выпуск крупнокалиберных снарядов. Однако на этом сотрудничество в области военной экономики фактически прекратилось. Фирма «Junkers» не была заинтересована в налаживании массового производства самолетов в Советском Союзе. Поэтому в 1925 г. она разорвала заключенный с ним концессионный договор. Фирма «Kruppwerke» в 1926 г. прекратила свою деятельность в СССР, так как об этом сотрудничестве стало известно в Великобритании и Германии. Германо-советское акционерное общество «Берсоль», основанное в 1923 г., намечало построить под Куйбышевом завод по производству боевых отравляющих веществ. Но это мероприятие не было полностью реализовано, ибо руководство рейхсвера нашло фирмы в самой Германии, готовые удовлетворить его потребности в химическом оружии.

После прохождения двухгодичного стажа командования ротой фон Манштейн 1 октября 1923 г. назначается офицером Генштаба при командовании II военного округа в Штеттине. Вскоре, в ноябре, в Германии произошел путч, руководителем которого стал бывший ефрейтор А. Гитлер (Шикльгрубер), тайный осведомитель в мюнхенской контрразведке рейхсвера. Гитлер в 1919 г. был одним из организаторов, а с 1920 г. фюрером (вождем) Национал-социалистической рабочей партии Германии (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei – NSDAP). Он совместно с генералом Э. Людендорфом организовал путч в Мюнхене с целью ликвидации Веймарской республики. После провала путча был арестован и приговорен к 5 годам тюремного заключения. В тюрьме написал книгу «Моя борьба» («Mein Kampf»), ставшую идеологической и политической программой германского фашизма. Фон Манштейн в последующем так выразил свое отношение к этому событию: «Выступления Каппа[36]и Гитлера показали, что в критические моменты истории существование не только режима, но и всей страны зависит от того, сохранит ли армия верность своим знаменам. Невозможно сделать армию предметом политических спекуляций без того, чтобы не разрушить фундамент самого государства»[37]. Фон Манштейн в то время даже и предполагать не мог, что бывший ефрейтор станет у руля Германии, а сам он будет исполнять его волю.

1 октября 1924 года фон Манштейн был назначен офицером Генштаба при IV военном округе в Дрездене, а осенью 1927 г. – при IV пехотном командовании в Магдебурге. Официально он значился инструктором «помощников руководителей». В этом качестве фон Манштейн принимал участие в подготовке молодых офицеров, занимаясь преподаванием тактики и военной истории на курсах с трехлетним сроком обучения. Это было связано с тем, что в соответствии с версальскими ограничениями военная академия была закрыта. В течение первых двух лет такая подготовка проходила в штабах округов, а на третий год – в министерстве рейхсвера в Берлине.

Деятельность фон Манштейна по обучению командных кадров совпала с активизацией сотрудничества между Германией и СССР в военной области. 15 апреля 1925 г. начальник Управления ВВС РККА П.И. Баранов и уполномоченный рейхсвера полковник Х. фон дер Лит-Томзен подписали протокол соглашения об устройстве в Липецке авиационной школы и складов авиационных материалов. Руководство школой осуществлял офицер рейхсвера, а ее деятельность направляла «инспекция № 1» (авиационная инспекция) оборонного управления военного министерства Германии. В школе обучали летчиков, летчиков-наблюдателей (корректировщиков) и инструкторов с использованием истребителей «Fokker D-XIII», часть которых была переделана под истребители-бомбардировщики. Одновременно школа использовалась как полигон для испытания боевых самолетов, созданных в Германии, авиационного вооружения, приборов управления и бомбометания. Всего в 1925–1933 гг. было подготовлено около 120 пилотов и до 100 летчиков-наблюдателей.

2 октября 1926 г. Х. фон дер Лит-Томзен и начальник Разведывательного управления РККА Я.К. Берзин (П. Кюзис) подписывают договор о создании в Казани совместной танковой школы. Немецкая сторона брала на себя вопросы организации школы и ее содержания, а советская сторона – выделяла технический персонал, рабочих и охрану. В связи с тем, что создание танковой школы было нарушением Версальского договора, она в немецких источниках именовалась как «объект Кама», а в советских – «КА», «РА», «Казань», «курсы ТЕКО» и др. В школе обучались курсанты Красной Армии и рейхсвера. Одновременно она использовалась как испытательный полигон и научно-исследовательский центр. Всего в танковой школе было подготовлено 30 офицеров, в том числе будущий генерал-полковник Г. Гудериан [38].

В 1926 г. между рейхсвером и Красной Армией заключается договор о проведении совместных «газовых опытов» с целью испытания новых приборов, методов применения отравляющих веществ, способов и средств дегазации зараженной местности. Первоначально испытания проводились в Подосинках (Московская область), а затем на полигоне «Томка» (школа химической войны), который располагался в Самарской области, недалеко от Вольска.

Руководство рейхсвера и Красной Армии применяло и такие формы сотрудничества, как обмен военными делегациями, взаимное обучение комсостава в военных академиях, участие в маневрах и на учениях. Особенностью такого сотрудничества было то, что большинство командиров РККА, побывавших в Германии, были в последующем объявлены «шпионами» и расстреляны, а офицеры рейхсвера, посетившие СССР, стали видными военачальниками вермахта и воевали против Красной Армии.

Осенью 1925 г. заместитель начальника Штаба РККА М.Н. Тухачевский во главе военной делегации посетил Германию. Она принимала участие в маневрах рейхсвера, в деле организации которых, по мнению Михаила Николаевича, «мы можем и должны многому поучиться у рейхсвера». В 1926 г. для обучения на германских академических курсах были приняты преподаватели Военной академии РККА М.С. Свечников и С.Н. Красильников. В 1927–1928 гг. на этих курсах обучалась группа командиров во главе с командующим войсками Северо-Кавказского военного округа И.П. Уборевичем (Уборявичюс) и начальником Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе Р.П. Эйдеманом. В 1928 г. в Германии находилась группа командиров Красной Армии под руководством командира и военного комиссара 5-го стрелкового корпуса А.И. Тодорского.

Представители рейхсвера и рейхсмарине неоднократно посещали СССР с целью изучения опыта строительства армии и флота, а также инспектирования военно-учебных заведений. Так, в 1926 г. капитан К. Штудент [39], подполковник Вильберг [40]и ротмистр Ешоннек [41]знакомились с деятельностью Липецкой авиационной школы, опытного химического полигона под Москвой и авиационного завода в Филях. В 1928 г. в СССР прибыл начальник организационного отдела штаба Сухопутных войск полковник Х. фон Миттельбергер, который высоко оценил перспективы военно-экономического и политического сотрудничества СССР и Германии. В том же году Советский Союз посетил начальник Генерального штаба рейхсвера генерал В. фон Бломберг.

В начале 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б), обсудив предложение военного министра Германии В. Гренера возобновить отношения между ВМФ СССР и рейхсмарине, постановило отнестись к этому «сдержанно, допустив контакт в единичных и выгодных для РККФ [42](конструкторские достижения в области подводных лодок и т. д.) случаях. Проникновения немцев в РККФ не допускать» [43]. Тогда же в Советский Союз прибыли генерал К. фон Хаммерштейн-Экворд [44]и начальник разведывательного отдела рейхсвера полковник Э. Кюленталь, которые встретились с наркомом по военным и морским делам К.Е. Ворошиловым, оценившим положительно взаимоотношения обеих армий.

Успехи, достигнутые фон Манштейном на преподавательском поприще и штабной работе, не остались без внимания. 1 октября 1929 г. его переводят на должность офицера Генштаба в Войсковое управление [45], в отдел Т1 (оперативный отдел). На этот отдел возлагались задачи по разработке планов обороны Германии, обучения высшего командного состава, подготовки и проведения командно-штабных и тактических учений. Отдел возглавлял генерал-майор В. Адам [46].

Одной из ответственных задач, которую пришлось решать фон Манштейну, было осуществление призыва в рейхсвер 100 тыс. человек. Под руководством начальника отдела Т2 (организационный отдел) В. Кейтеля [47]был разработан и доведен до сведения командования военных округов план мобилизации. Согласно плану намечалось дополнительно развернуть девять пехотных дивизий, в том числе восемь «кадрированных», не имевших вооружения. Фон Манштейн, ознакомившись с этим планом, посчитал, что он не позволит создать боеспособную армию. Поэтому под его руководством сотрудники отдела Т1 разработали штатное расписание мирного времени, которое предусматривало увеличение в три раза количества войсковых частей и соединений. Генерал В. Адам и генерал К. фон Хаммерштейн-Экворд, возглавивший в 1929 г. Войсковое управление Сухопутных войск, одобрили штатное расписание. Фон Манштейну было поручено представить соответствующий доклад министру рейхсвера К.Э.В. Гренеру. Он, хотя и скептически отнесся к ценности этого мероприятия, но все-таки допустил его возможность. Союзники оставили без вмешательства эти мероприятия, проведенные совершенно открыто.

Фон Манштейн, обосновывая впоследствии необходимость проведения мобилизации, ссылался на опасность для Германии со стороны ее главных противников. К ним в то время относились Франция, Польша и Чехословакия. Как пишет фон Манштейн, Германия тогда не собиралась с ними воевать, но опасалась, что «кто-то из соседей ввиду слабости Германии мог поддаться соблазну и предъявить претензии на немецкие территории». Причем опасность неспровоцированного нападения исходила скорее от восточных соседей Германии, преимущественно от Польши. Поэтому цель военных мероприятий Германии, пишет фон Манштейн, «состояла исключительно в том, чтобы обеспечить минимальную безопасность государства в случае неспровоцированного акта агрессии со стороны кого-либо из восточных соседей» [48].

Эти мероприятия также предусматривали организацию охраны границ с Польшей и Чехословакией добровольцами из пограничного населения. В случае военной опасности планировалось начать производство большего количества вооружения и создать небольшие Военно-воздушные силы. Укрепление государственной территории намечалось дополнить устройством заграждений, а также созданием слабых оборонительных рубежей на Востоке, вдоль Одера и в Восточной Померании. Учитывая, что Германии не разрешалось сооружать пограничные укрепления, фон Манштейн разработал план создания так называемых «хейльсбергских укреплений» – линии из колючей проволоки и полевых укреплений, а также легких бетонированных бункеров. Она должна была защищать область старой крепости Кенигсберг, включая Самбию [49], по образцу восточнопрусских редутов и дать возможность слабым восточнопрусским силам продержаться как можно более длительное время. «Хейльсбергский треугольник» был единственным укреплением в Пруссии, которое Германия смогла построить, соблюдая Версальский договор. Все эти меры фон Манштейн характеризовал как первый маленький шаг на пути к обеспечению безопасности.

С целью совершенствования подготовки высших командных и штабных кадров командующий Сухопутными войсками ежегодно проводил большие командно-штабные и полевые учения. Их целью являлось ознакомление с теми территориями Германии, которые в будущем могли стать театрами военных действий. На фон Манштейна возлагались организация учений и разработка для них исходных вводных. Главным была отработка вопросов стратегической обороны государства в случае нападения. Наряду с этим отрабатывались и наступательные операции.

Замысел первого командно-штабного учения предусматривал такое развитие политической ситуации, при которой польская армия могла совершить нападение на Восточную Пруссию или Верхнюю Силезию. По предложению фон Манштейна в учении приняли участие представители министерства иностранных дел Германии. Государственный секретарь министерства иностранных дел Б. фон Бюлов выступал в роли зрителя, а руководитель политического отделения МИД тайный советник Кепке – председателя Совета Лиги Наций. По одному из старших служащих министерства иностранных дел играли роли министров иностранных дел Польши и Германии. За руководителей военных учреждений этих стран выступали офицеры Войскового управления.

По замыслу условный противник (Польша) проводил тайные акции, спровоцировавшие нарастание политического напряжения, которое привело к вмешательству армии, то есть к войне. Военное руководство «польской армии» разработало план агрессии против Германии, а «рейхсвера» – план ее эффективной обороны. Одновременно «министры иностранных дел» обеих стран направили в совет Лиги Наций ноты с целью оказать на нее влияние в интересах своих «государств». Советник посольства в Женеве фон Ринтелен доказывал, что все мероприятия, проводившиеся «польской стороной», обусловлены «исключительно немецкими провокациями», а «представитель Германии» требовал от членов Лиги Наций обратить внимание «на возрастающую польскую угрозу». Кепке, игравший роль «председателя Совета Лиги Наций», не давал никаких обещаний, в том числе по вопросу о создании комиссии для рассмотрения спорных проблем. По оценке фон Манштейна, командно-штабное учение дало пример урегулирования командованием рейхсвера вопросов военного конфликта преимущественно политическими методами.

В начале 30-х годов продолжился обмен военными делегациями Советского Союза и Германии. 24 февраля 1930 г. в Берлин прибыла официальная военная делегация под руководством командующего морскими силами Черного моря В.М. Орлова [50]. Члены делегации посетили ряд военно-морских объектов, военно-учебные заведения, корабли и встретились с начальником Главного штаба германского флота контр-адмиралом Ф. Брутцером. Последний во главе делегации рейхсмарине в июле – августе нанес ответный визит в СССР с целью «получить четкое представление о достигнутых успехах, уровне боевой подготовки и дисциплине российского флота».

В ноябре 1931 г. подполковник Э. фон Манштейн в составе делегации офицеров рейхсвера под руководством генерала В. Адама участвовал в переговорах в Москве с наркомом по военным и морским делам СССР К.Е. Ворошиловым и его заместителем М.Н. Тухачевским [51]. На этих переговорах обсуждались планы сотрудничества Красной Армии и рейхсвера. М.Н. Тухачевский на встрече с членами делегации рейхсвера отметил, что, несмотря на некоторые достижения, темпы работы совместных предприятий все же чрезвычайно медленны, а техническая база настолько узка, что эффект от совместного сотрудничества крайне неудовлетворительный и не оправдывает себя ни со стороны материальных затрат, ни с политической стороны. Генерал Адам заверил Ворошилова в том, что «рейхсвер твердо уверен в продолжении в будущем тех же дружественных отношений, которые существуют между нами до сих пор». Ворошилов, в свою очередь, отметил, что «дальнейшие наши дружественные отношения будут развиваться и крепнуть» [52]. Сотрудничество с рейхсвером, по мнению руководства Красной Армии, давало «возможность следить за развитием техники в Германии и на Западе вообще и перенимать то, что полезно для нас» [53].

В 1932 г. фон Манштейн прошел переподготовку в Московском и Ленинградском военных округах. Здесь он впервые ознакомился с тем, как в Красной Армии на практике решается задача по овладению «формами глубокого боя с одновременным поражением боевого порядка противника на всю его глубину» [54]. В сентябре фон Манштен совершил поездку в Ростов для участия в качестве гостя на маневрах Красной Армии. Тогда он и предполагать не мог, что вернется в СССР, но уже в качестве завоевателя.

Фон Манштейн, оценивая в последующем военное сотрудничество между рейхсвером и Красной Армией, писал: «То, что впоследствии военное руководство укрепляло эти связи в интересах безопасности государства (в частности, в противовес польским претензиям) вплоть до неких форм прямого военного сотрудничества с Красной Армией, о чем было известно президенту рейха, рейхсканцлеру и военному министру, – это не противоречит истине. Но точно так же происходило сотрудничество и в области экономики. До договора Локарно[55]подобная опора на великую восточную державу была единственным возможным направлением внешнеполитической деятельности ввиду бедственного положения государства. Когда Штреземан[56], подписав договор Локарно, указал очевидный курс на запад, Секту пришлось смириться с этим – хотя контакты с Красной Армией с ведома правительства сохранились. Тайна, которой по понятным причинам окружалось это сотрудничество, придавала ему большее политическое значение, чем оно имело на самом деле. С немецкой стороны интерес заключался в возможности развития и испытания новых вооружений, а с русской – во влиянии на формирование нашего Генерального штаба»[57].

После возвращения из Советского Союза фон Манштейн обратился к командованию с просьбой назначить его на командную должность. Все-таки он был дальновидным человеком, ведь успешная военная карьера во многом зависела от прохождения офицером всех ступенек командной и штабной работы. 1 октября 1932 г. подполковник фон Манштейн назначается командиром егерского батальона 4-го пехотного полка, дислоцированного в Кольберге.

Глава 2

«Лучший оперативный ум» вермахта

29 октября 1929 г. на нью-йоркской бирже произошло катастрофическое падение котировок. Это положило начало мировому экономическому кризису, завершившемуся лишь в 1933 г. Его последствиями стали разорение массы мелких и средних предприятий, крестьянских хозяйств, невиданная по своим масштабам безработица, нарастание социальной напряженности во многих странах, каждая из которых стремилась путем усиления регулирующей роли государства преодолеть возникшие трудности. Этим воспользовалось руководство Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП), которое активной пропагандой своих программных требований, критикой существующей системы правления сумело создать себе широкую социальную базу. На внеочередных выборах в рейхстаг в ноябре 1932 г. она набрала 11,7 млн голосов [58]. Представители германской тяжелой промышленности, финансировавшие партию А. Гитлера, стали требовать от рейхспрезидента П. фон Гинденбурга «передать правление самой сильной национальной партии», утверждая, что это будет отвечать «высшему принципу демократии». 30 января 1933 г. фон Гинденбург поручил Гитлеру сформировать так называемое правительство национальной концентрации, открыв тем самым путь к установлению в Германии диктаторского режима. В августе следующего года, после смерти фон Гинденбурга, Гитлер стал одновременно и президентом Германии, сосредоточив в своих руках законодательную и исполнительную власть.

Фон Манштейн, характеризуя Гитлера, писал, что он обладал необузданной жаждой власти и переоценивал свои возможности, чему способствовали его несомненные политические успехи, лизоблюдство видных партийных деятелей, а также некоторых окружавших его лиц. «Это было также в значительной мере следствием того, – отмечает фон Манштейн,  – что он по отношению к несогласным с ним военным деятелям был не только главой государства, но и верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами, т. е. их высшим прямым начальником. К тому же он блестяще умел в споре со своими военными партнерами бросать на чашу весов политические и экономические аргументы, которые последним нелегко было опровергнуть, ибо для их оценки решающее слово также имели не военные, а государственные деятели»[59].

Фон Манштейн уже после окончания Второй мировой войны окончательно сформулировал свое отношение к Гитлеру и к НСДАП. Фон Манштейн пишет, что солдаты положительно оценивали национальную позицию партии, ее отношение к Версальскому договору и к бескомпромиссной борьбе с коммунизмом. В то же время солдатам, то есть военным, претило, что партия не всегда придерживалась собственных принципов, а также они осуждали насильственные методы политической борьбы. С точки зрения рейхсвера, положительной стороной было то, что в гитлерюгенде [60]и СА [61]заботились о физической закалке и спортивной подготовке молодежи. Назначение Гитлера рейхсканцлером, пишет фон Манштейн, «было воспринято армией если не с воодушевлением, то с чувством облегчения». Во главе правительства армия увидела «сильную руку», появления которой многие в Германии ждали с нетерпением [62].

Далее фон Манштейн отмечает:

«Что касается отношения солдат к Гитлеру, то для них он был избранным народом главой государства, а также главнокомандующим, которому все военнослужащие принесли присягу. Как бы они ни относились к Гитлеру лично, но присяга была реальностью, которая привязывала солдат к “вождю германской нации”. Затем нужно отметить, что мы, солдаты, как и большая часть немецкого народа – да и многие из неглупых иностранцев, были заворожены внутриполитическими и внешнеполитическими успехами тех лет. Так что голову Гитлера осенял нимб, который стал еще ярче, когда ему удалось провести аншлюс Австрии и одержать победу в Судетах, не пролив ни капли крови. Даже если бы он затеял политическую игру посерьезнее, все же у людей создалось впечатление, что он в любой ситуации интуитивно чувствует границы дозволенного. Поэтому понятно, что мы, солдаты, как и большая часть немцев, приписывали дурные и неутешительные проявления режима делам не Гитлера, а его приближенных. Это ошибочное мнение тогда было сильно распространено. В отличие от Сталина, Гитлер предоставлял своим соратникам свободу действия – хотя знал и об их недостатках, и о злоупотреблениях. В какой степени он сам был инициатором их дурных начинаний, было неизвестно. Его успехи затмевали все»[63].

В этих словах видно стремление в определенной степени обелить руководство вооруженными силами, снять с него ответственность за все, что произошло в последующем в Германии и за ее пределами.

После прихода к власти Гитлера началось стремительное продвижение по службе Эриха фон Манштейна. Этому способствовала и его дружба с главой военного министерства генерал-полковником В. фон Фричем. 1 декабря 1933 г. фон Манштейну было присвоено воинское звание полковник, а 1 февраля следующего года он назначается начальником штаба III военного округа (Берлин). Округом командовал генерал Э.И. фон Вицлебен. «Мы были хорошо знакомы благодаря совместной работе преподавателями офицеров штаба в Дрездене, – вспоминал фон Манштейн. – Он обладал способностью быстро ухватывать общую картину происходящего, но не имел склонности брать всю инициативу на себя. С точки зрения подчиненного, ценящего самостоятельнось, это было прекрасное качество в начальнике. Наше сотрудничество не было омрачено ни тенью недовольства, ни расхождением взглядов. Он с явной антипатией относился к НСДАП – особенно к ее сомнительным представителям, с которыми нам приходилось вести общие дела»[64]. Командование военного округа имело двойные функции. С одной стороны, командующий был командиром 3-й дивизии, которая позднее была развернута в 3-й армейский корпус. С другой стороны, он являлся высшим военным начальником на подчиненной ему территории.

Гитлер, придя к власти, предпринял шаги к установлению тесной связи с руководством рейхсвера. 3 февраля 1933 г. он провел первое совещание с высшим командованием. На нем Гитлер изложил основные пункты программы возглавляемого им правительства: «искоренение марксизма», «устранение раковой опухоли – демократии», установление «жесточайшего авторитарного государственного руководства», «введение всеобщей воинской повинности» и «приобретение союзников», «борьба против Версаля», «отвоевание новых рынков сбыта», «захват нового жизненного пространства на Востоке и его безжалостная германизация».

В конце марта 1933 г. состоялось еще одно совещание высшего руководства рейхсвера, в котором принимал участие и фон Манштейн. На совещании с докладом выступил Гитлер. О том, какое впечатление произвело это выступление на фон Манштейна, он пишет в своих мемуарах:

«Не могу сказать, что оно произвело на меня сильное впечатление. Гитлер начал с заявления о своей решимости вырвать государство из уз Версальского договора. Предпосылкой к освобождению стало бы внутреннее единство народа и гарантированная армией внешняя безопасность государства. Его идея обеспечения немецкому народу достаточного жизненного пространства звучала сомнительно. Тем не менее она производила впечатление лишь мечты о далеком будущем, так как наши тогдашние силы не давали надежды на ее скорое осуществление. Во всяком случае, я воспринял его слова лишь как своего рода “captatio benevolentiae”[65]руководства СА и СС[66], которое могло быть плохо знакомо с военным положением Германии. Охарактеризовав “национальную революцию” как завершенную, Гитлер перешел к внутриполитическим вопросам – что можно было считать предупреждением руководству СА. По существу все, что он говорил, сводилось к необходимости дружеских отношений между рейхсвером и СА. Целью его обращения был мир. Гитлер подчеркнул, что вермахт был и останется “единственным носителем оружия” нации. К компетенции СА и “Гитлерюгенда”, в свою очередь, относились политическое воспитание, допризывная и послевоенная подготовка лиц, годных к военной службе. Он требовал лояльного сотрудничества обеих сторон»[67].

Гитлер, одержимый идеей захвата жизненного пространства на Востоке, взял курс на резкое сокращение экономических и ликвидацию военных связей с СССР. В то же время фюрер принимал меры к тому, чтобы не довести дело до полного разрыва отношений между Германией и Советским Союзом. Он лицемерно заверял советское руководство, что германское правительство намерено поддерживать с Советским Союзом «дружественные взаимовыгодные отношения» [68]. В подтверждение этого рейхстаг в мае 1933 г. утвердил навечно действие германо-советского договора о нейтралитете 1926 г. Позднее, 14–19 октября 1933 г. правительство Германии объявило о своем выходе из Лиги Наций и отозвало свою делегацию с конференции по разоружению. В результате оно развязало себе руки для подготовки к ведению захватнических войн. 26 января 1934 г. Германия и Польша подписали «Декларацию о необращении к силе». Согласно этой декларации, в случае французско-чешского нападения Германия уже могла не опасаться обязательного присоединения поляков к противостоящей стороне. В результате основными потенциальными противниками Германии теперь считались Франция и Чехословакия.

Руководство НСДАП, придя к власти, начало преследование своих противников и евреев. Это в какой-то мере коснулось и фон Манштейна. Он пишет, что в 1934 г. выступил против дискриминации военнослужащих-евреев, но благодаря покровительству фон Фрича никаких мер к нему принято не было. Это можно расценивать как весьма либеральное отношение к фон Манштейну, ибо в роду фон Левинских также были евреи. Но, видать, новое руководство Германии было заинтересовано в сохранении опытных командных кадров, а потому фон Манштейн избежал преследований.

После сосредоточения в руках Гитлера всей полноты власти в Германии произошли большие перемены в политической и военной сферах. Еще в 1932 г. командование рейхсвера, мечтавшее о возрождении военной мощи Германии, разработало план «А» (от нем. Aufbau – «строительство»), предусматривавший формирование к 1937 г. двадцати дивизий, которые должны были составить костяк 300-тысячной сухопутной армии мирного времени. В соответствии с планом «А» к октябрю 1934 г. было завершено развертывание 21 пехотной дивизии, численность армии увеличилась до 300 тыс. человек, быстрыми темпами развивались ВВС (нем. Luftwaffe) и танковые войска.

Фон Манштейн, оценивая эти и последующие шаги по развертыванию вооруженных сил, отмечал: «Без сомнения, создание таких сил было целесообразно и никоим образом не представляло собой предпосылку наступательной войны. Тем более что даже такая армия отнюдь не исчерпывала военного потенциала Германии. Однако мы, солдаты, в интересах внутреннего укрепления нового рейхсвера считали, что формирование 36 дивизий должно быть поэтапным и последовательным. Значительное увеличение армии и введение воинской обязанности вместо системы добровольцев должны были кардинально изменить характер армии. До сих пор рейхсвер оставался замкнутой и внутренне духовно единой системой. Вместе с потоком военнообязанных в армию вливались и общественные политические воззрения. Офицерский корпус неизбежно должен был потерять сплоченность из-за возвращения огромного количества отставленных ранее офицеров»[69].

1 марта 1935 г. официально были легализованы созданные ранее Военно-воздушные силы и Главное командование ВВС (ОКЛ, от нем. Oberkommando der Luftwaffe). Их возглавил Г. Геринг, одновременно занимавший пост имперского министра авиации и другие важные должности в системе управления нацистского режима. 16 марта Германия, в одностороннем порядке аннулировав военные статьи Версальского договора, ввела всеобщую воинскую повинность. Количество дивизий намечалось довести до 36, а общую численность Сухопутных войск – до 550 тыс. человек. Германские вооруженные силы получили новое название – вермахт (нем. Wehrmacht, от Wehr – «оборона», Macht – «сила»). Министр рейхсвера генерал-фельдмаршал В. фон Бломберг стал военным министром, в функции которого входило непосредственное руководство вермахтом в качестве его Главнокомандующего, подчиняясь лишь Гитлеру как Верховному главнокомандующему. Для управления Сухопутными войсками было создано Главное командование (ОКХ, от нем. Oberkommando des Heeres). Главнокомандующим Сухопутными войсками был назначен генерал-полковник В. фон Фрич. В состав ОКХ был включен легализованный 1 июля Генеральный штаб Сухопутных войск, сформированный на основе управления Сухопутных войск рейхсвера. Генеральный штаб возглавил генерал Л.А.Т. фон Бек. Имперский морской флот с 1 июня получил официальное наименование «Военно-морские силы» (Kriegsmarine), которыми управляло теперь Главное командование ВМС (ОКМ, от нем. Oberkommando der Kriegsmarine), а командующий военным флотом гросс-адмирал Э. Редер стал называться Главнокомандующим ВМС.

С апреля 1935 г. командование вермахта приступило к разработке планов агрессии против соседних государств. В связи с тем, что Чехословакия считалась одним из наиболее вероятных противников Германии, фон Бломберг 2 мая подписал директиву «Schulung» о подготовке нападения на эту страну. В директиве, в соответствии с концепцией «молниеносной войны», предусматривалось нанести стремительный удар основной массой самых боеспособных соединений против слабого противника (Чехословакия) на одном стратегическом фронте и ведение, если в этом возникнет необходимость, «чисто оборонительных боев» минимальным количеством войск против сильного противника (Франция) [70]. Этот план в последующем подвергся изменениям.

В развертывании вермахта и разработке планов военных действий фон Манштейн сыграл не последнюю роль. 1 июля 1935 г. он возглавил I (оперативный) отдел Генерального штаба Сухопутных сил, а 6 октября 1936 г. в звании генерал-майора стал 1-м обер-квартирмейстером Генштаба, заместителем генерала фон Бека. Это была весьма ответственная должность. Если Генштаб, по определению маршала Советского Союза Б.М. Шапошникова, является «мозгом армии», то оперативный отдел (управление) – «мозгом Генштаба». На эту должность, как правило, назначают офицеров, обладающих острым умом, интуицией, умением предвидеть перспективы развития вооруженных сил и военной теории, высокой работоспособностью и организованностью.

Всеми этими качествами фон Манштейн обладал сполна. Дань его исключительным военным дарованиям отдают и коллеги по Генштабу, а также те, к кому он относился сдержанно. Начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКВ) [71]В. Кейтель в мемуарах, написанных незадолго до казни в Нюрнбергской тюрьме, отмечал:

«Я очень хорошо отдавал себе отчет в том, что у меня для роли… начальника генерального штаба всех вооруженных сил рейха не хватает не только способностей, но и соответствующего образования. Им был призван стать самый лучший профессионал из сухопутных войск, и таковой в случае необходимости всегда имелся под рукой… Я сам трижды советовал Гитлеру заменить меня фон Манштейном: первый раз – осенью 1939 г., перед Французской кампанией; второй – в декабре 1941 г., когда ушел Браухич; и третий – в сентябре 1942 г., когда у фюрера возник конфликт с Йодлем и со мной. Несмотря на частое признание выдающихся способностей Манштейна, Гитлер явно боялся такого шага и его кандидатуру постоянно отклонял»[72].

Это подтверждает и генерал Г. Гудериан:

«…Гитлер был не в состоянии терпеть близко около себя такую способную военную личность, как Манштейн. Оба были слишком разными натурами: с одной стороны – своевольный Гитлер со своим военным дилетантством и неукротимой фантазией, с другой – Манштейн со своими выдающимися военными способностями и с закалкой, полученной в германском генеральном штабе, трезвыми и хладнокровными суждениями – наш самый лучший оперативный ум. Позднее, когда я был назначен начальником генерального штаба сухопутных войск, я неоднократно предлагал Гитлеру назначить Манштейна вместо Кейтеля начальником главного штаба вооруженных сил, но каждый раз напрасно. Конечно, Кейтель был удобен для Гитлера: он пытался по глазам Гитлера читать его мысли и выполнять их, прежде чем последний выскажет их. Манштейн был неудобен: у него было свое мнение, которое он открыто высказывал. В конце концов Гитлер заявил на мои предложения: “Манштейн, возможно, и является самым лучшим умом, рожденным генеральным штабом, но он может оперировать только свежими, хорошими дивизиями, а не развалинами, которыми мы сегодня только и располагаем. Так как я не могу дать ему сегодня ни одного свежего, способного к действиям соединения, назначение его не имеет смысла”. Он просто не хотел этого назначения и маскировался такими уклончивыми объяснениями»[73].

Генеральный штаб включал 13 отделов. 1-й обер-квартирмейстер (O.Qu.I) руководил оперативным и организационным отделами, фортификацией, отделом картографии и отделом, занимающимся обобщением и распространением опыта технического развития. 2-му обер-квартирмейстеру (O.Qu.II) подчинялись отдел снабжения и транспортный отдел. Ведомство 3-го обер-квартирмейстера (O.Qu.III) получало и обрабатывало информацию об иностранных армиях Востока и Запада. 4-й обер-квартирмейстер (O.Qu.IV) отвечал за боевую подготовку офицеров и войск. Начальнику Генерального штаба непосредственно подчинялись военно-исторический отдел, Военная академия и центральный отдел, ведавший личными делами офицеров Генштаба, а также назначением, совместно с начальником отдела личного состава, офицеров на все должности Генерального штаба в случае мобилизации.

В оперативном отделе работали майор А.Э. Хойзингер, капитаны Генерального штаба З. Вестфаль, Х. фон Тресков и Б. фон Лоссберг. В последующем они занимали достаточно высокие посты в вермахте. Фон Тресков стал генерал-майором, начальником штаба группы армий «Центр». 20 июля 1944 г. после провала покушения на Гитлера он подорвал себя гранатой. Вестфаль был командующим армией, начальником штаба при генерал-фельдмаршалах Г. фон Рундштедте и А. Кессельринге. Фон Лоссберг, сын бывшего начальника фон Манштейна, возглавлял отдел в Генеральном штабе вермахта. А.Э. Хойзингер после войны станет генеральным инспектором бундесвера.

5 марта 1936 г. начальник Генерального штаба Сухопутных войск поставил начальникам оперативного и организационного отделов задачу разработать срочно приказы о вводе по решению Гитлера войск в Рейнскую демилитаризованную зону. В тот же день необходимые документы были подготовлены. 7 марта 1936 г. войска вермахта вошли в демилитаризованную зону. Французское правительство отказалось от принятия к Германии «мер чисто военного порядка» и обратилось в Совет Лиги Наций с просьбой оказать на нее «коллективное международное воздействие» как на нарушительницу договоров. Совет Лиги под влиянием позиции Англии, выступившей против применения каких-либо санкций к Германии, ограничился констатацией нарушения Германией своих договорных обязательств [74].

Столь же успешно фон Манштейн справился с разработкой ряда документов о подготовке вермахта к возможной войне, а также планов операций, в том числе «Fall Grn» («Зеленый план») и «Fall Rot» («Красный план»).

24 июня 1937 г. фон Бломберг подписал директиву «О единой подготовке вермахта к войне», срок действия которой определялся с 1 июля 1937 г. до 30 сентября 1938 г. [75]. В директиве отмечалось, что в настоящее время не существует «прямой угрозы нападения на Германию какой-либо из европейских стран», а сама Германия «не заинтересована в развязывании европейской войны». В то же время нестабильная обстановка на мировой арене, чреватая вооруженными конфликтами и неспровоцированными инцидентами, требует постоянной боевой готовности вооруженных сил Германии, чтобы «отразить любое нападение» и «быть в готовности использовать в военных целях возникающие благоприятные политические возможности». Подготовка к войне подразделялась на подготовительные мероприятия общего характера, на разработку стран вероятного противника и планов оперативно-стратегического развертывания, на проведение спецмероприятий в форме изучения боевого опыта стран вероятного противника. Подготовительные мероприятия общего характера касались решения следующих военно-политических проблем: постоянная мобилизационная готовность вермахта до завершения полного перевооружения и приведения армии в состояние полной боеготовности; дальнейшая разработка программы «Мобилизационных приготовлений без оповещения общественности» для нанесения внезапного удара по противнику; дальнейшая обработка планов передислокации боеспособных полевых частей из Восточной Пруссии в рейх; разработка мероприятий на случай неожиданного вторжения на суверенную территорию рейха и при возникновении непосредственной угрозы вторжения. В последнем случае «организация вооруженного отпора агрессивным устремлениям противника» должна была осуществляться без дополнительных указов, приказов и директив. При этом главнокомандующие соответствующими категориями войск должны были применять любые средства на свое усмотрение для защиты пограничных районов от посягательства противника, независимо от того, имеются ли к этом моменту необходимые законодательные предпосылки или нет. В то же время категорически запрещалось пересекать и перелетать государственную границу рейха, а также вторгаться на суверенную территорию сопредельного государства без специального приказа фон Бломберга.

В директиве были определены возможные варианты ведения боевых действий, подлежащие оперативной разработке: «Fall Rot» – война на два фронта с главным направлением удара на западе; «Fall Grn» – война на два фронта с главным направлением удара на юго-востоке. Специальные мероприятия предусматривались в случае проведения: особой операции «Fall Otto» (вторжение в Австрию); особой операции «Fall Richard» (военное вмешательство против Красной Испании); особой операции «Fall Grn/Fall Rot» (выступление против Германии трех стран – Англии, Польши и Литвы). В директиве отмечалось, что при осуществлении некоторых особых планов Германия может рассчитывать на одного или нескольких союзников, но возможно, что ей придется сражаться в одиночку.

В директиве излагались основные положения планов особых операций. «Fall Rot» предусматривал, что главным противником на западе является Франция, которая может нарушить предполагаемый нейтралитет Бельгии и Люксембурга. Главная угроза для Германии на востоке могла исходить от России и Чехословакии при нейтралитете на определенном этапе Польши и Литвы. Кроме того, Германия могла рассчитывать, по меньшей мере, на благожелательный нейтралитет Австрии, Италии, Венгрии и Югославии. Сценарий развития событий представлялся разработчикам плана следующим образом. Французская армия при поддержке авиации нанесет внезапный удар по Германии, а французский флот проведет частную операцию. От Чехословакии ожидалась сдержанность на начальном этапе, но не исключалась возможность того, что она, уступая политическому давлению СССР, предпримет при поддержке ВВС Советского Союза активные боевые действия против Германии. В данном случае не исключалось и участие в операции военно-морского флота СССР. В этой обстановке главная стратегическая задача вермахта будет заключаться в том, чтобы успеть развернуть основные силы против Франции, удерживая оборону на востоке с минимальным развертыванием вооруженных сил на этом направлении. Сухопутные войска должны на западном направлении своими действиями сковать главные силы противника оборонительными боями в пограничных районах и не дать ему прорвать оборонительные позиции на Рейне и в Шварцвальде, удерживая любой ценой линию западного района Рейна, северного района Мозеля. В случае соблюдения Бельгией нейтралитета следовало захватить и удержать Айфель в качестве главной операционной базы вермахта. При организации активной обороны требовалось наносить контрудары по французской армии. Оборона восточных и южных рубежей Германии возлагалась на части пограничной охраны и прикрытия границы, а также на дивизии ландвера.

Согласно плану «Fall Grn», предусматривалось в случае крупномасштабного вторжения превосходящих сил антигерманской коалиции нанести молниеносный превентивный удар по Чехии. При этом предполагалось, что Польша и Литва займут нейтральную или выжидательную позицию. Одновременно Германия могла рассчитывать на благожелательный нейтралитет Австрии, Италии и Югославии. На стороне Германии ожидалось выступление Венгрии. В то же время предполагалось, что Франция и СССР займут откровенно враждебные антигерманские позиции, причем Советский Союз задействует для поддержки Чехословакии свои боевую авиацию и флот. Важнейшей предпосылкой успешной реализации плана «Fall Grn» являлось соблюдение нейтралитета Великобританией. Главная стратегическая задача вермахта заключалась в завершении мобилизационных мероприятий и организации передислокации войск таким образом, чтобы «обрушить на Чехию молниеносный удар небывалой мощи, развернув на западном направлении минимальные силы тылового прикрытия чешской наступательной операции». В ходе проведения данной операции планировалось главными силами Сухопутных войск разгромить вооруженные силы Чехословакии, ввести оккупационные войска вермахта на территорию Богемии и Моравии, ликвидировать угрозу нанесения ударов с тыла, выключить Чехию из войны на все время западной кампании, одновременно лишив военно-воздушные силы СССР их главной операционной базы на территории Чехословакии. При этом не исключалась возможность вступления вермахта на территорию Австрии («Fall Otto») в ожидании политического решения проблемы партийно-государственным руководством рейха. Вторжение в Австрию намечалось осуществить под предлогом реализации планов восстановления монархии и возвращения на трон престолонаследника эрцгерцога Отто фон Габсбурга. Цель интервенции заключалась в том, чтобы силой оружия принудить австрийцев к отказу от идеи реставрации.

Особая операция «Fall Richard» предусматривала участие в боевых действиях против Красной Испании эскадр немецкого подводного флота, а также оказание материально-технической и кадровой поддержки Белой Испании.

Особая операция «Fall Grn/Fall Rot» была разработана на случай выступления Англии, Польши и Литвы на стороне противников Германии, как раздельно, так и вместе. Особую опасность представляла Англия с ее развитым военно-промышленным потенциалом, которая могла оказать существенную поддержку Франции силами военно-воздушного и военно-морского флотов. Не исключалась возможность захвата Англией Бельгии или Голландии в качестве главной операционной базы своих вооруженных сил. Выступление Польши против Германии на стороне Советского Союза считалось маловероятным. В случае начала военных действий на суше от Польши ожидались оккупация Восточной Пруссии и попытка захвата Силезии в союзе с Чехословакией. Литва могла служить главной операционной базой ВВС Советского Союза. Ведение сухопутной войны против Германии допускалось со стороны Литвы только в союзе с Польшей или после вступления сухопутных войск СССР на территорию страны.

Фон Манштейн в своих мемуарах пытается доказать, что планы «Fall Grn» и «Fall Rot» не имели никакого отношения к более поздним намерениям Гитлера, в том числе по захвату Чехословакии. «Оба плана, “Рот” и “Грюн”, были созданы на случай сопротивления агрессии, – подчеркивает фон Манштейн.  – Все военные учреждения прекрасно осознавали, что состояние немецких вооружений потребует максимального уклонения от военных действий в течение ближайших лет. Судя по отзывам Гитлера, в этом его мнение все-таки совпадало с мнением руководства вооруженных сил. Какие бы милитаристские настроения ни существовали в военном или политическом руководстве страны, все хорошо понимали, что любая война означала для Германии войну на несколько фронтов – из-за ее опасного промежуточного положения в Европе, о котором не давал забыть опыт Первой мировой войны»[76].

Планы, разработанные при участии фон Манштейна, проходили проверку на учениях. Правда, он отмечает, что только на одном из этих учений была разыграна кампания против Чехословакии в рамках стратегической обороны против франко-чешской коалиции, разработанной на базе плана «Fall Grn». Вероятно, речь идет о военной игре, состоявшейся в конце ноября 1936 г. По ее итогам был сделан вывод о необходимости, наряду с массированным применением танков, моторизованных и других соединений Сухопутных войск, нанесения по Чехословакии удара с воздуха силами авиации. План в то время остался пока на бумаге, так как в распоряжении верховного командования вермахта еще не имелось достаточных сил и средств для его претворения в жизнь. На всех остальных учениях, по утверждению фон Манштейна, прорабатывались варианты сопротивления войск вермахта «агрессивному удару проникших глубоко на территорию Германии французской или чешской армии». Разница состояла в том, что если еще совсем недавно решающие бои рейхсвера против французов планировались где-нибудь в Тевтобургском или Тюрингском лесу, то теперь контрудары вермахта должны были осуществляться значительно ближе к границе.

Однако, как известно, Франция не совершила нападения на Германию. Наоборот, она усилила свои дипломатические и военные шаги. 26 августа 1936 г. Гитлер секретном «Меморандуме о задачах четырехлетнего плана» потребовал в течение четырех лет подготовить экономику Германии к войне, а вермахт привести в боевую готовность. Этот план был одобрен в сентябре на съезде нацистской партии. «Если бы Урал со своими многочисленными сырьевыми запасами, – заявил на съезде Гитлер,  – Сибирь с ее богатыми лесами и Украина с ее неизмеримыми площадями под зерновыми культурами находились в подчинении Германии, под руководством национал-социалистов, то немцы жили бы в изобилии. Мы стали бы производить столько, что каждый немец имел бы для жизни более чем достаточно»[77].

Свои решения Гитлер подкрепил внешнеполитическими шагами. 25 ноября 1936 г. в Берлине были подписаны германо-японское «Соглашение против Коммунистического интернационала» и дополнительный протокол к нему. Одновременно Германия и Япония подписали «Дополнительное секретное военное соглашение». Обе стороны обязались «не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик» в случае его «неспровоцированного нападения» на Германию или Японию, а также «без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения» [78]. Так возник Антикоминтерновский пакт [79].

Наряду с разработкой планов развертывания вермахта и операции, фон Манштейн решал вопросы, связанные с укреплением обороны границ Германии. В 1934 г. на востоке страны началось создание так называемой дуги Одер – Варта. Она предназначалась для защиты столицы Германии и вынуждала противника разделить свои силы в случае дальнейшего развития наступления после овладения этой дугой. Это позволило бы вермахту разгромить противника по частям. В том же году фон Манштейн разработал меморандум, в котором предлагал провести обширные мероприятия по аналогии с французской линией Мажино с целью укрепления территории Германии на западе. По мнению фон Манштейна, «удовлетворительное укрепление границы от Швейцарии до Люксембурга (а еще лучше – до Бельгии) в высшей степени способствовало бы сохранению мира». В связи с тем, что установление демилитаризованной зоны исключило возможность создания линии пограничных укреплений и даже укреплений на Рейне, фон Манштейн, в соответствии с планом расширения дуги Одер – Варта, предложил «улучшить шансы нашей обороны на западе, преградив доступ противника к тем областям, для защиты которых требовались минимальные усилия». С этой целью действия французской армии на юге должны были связываться усилением заграждений в Шварцвальде. Во всех случаях речь шла об использовании лесов в горной местности, где было ограничено применение противником артиллерии и танков.

Однако после ввода сил вермахта в демилитаризованную зону предложения фон Манштейна потеряли свою актуальность. Теперь предстояло принять меры по созданию сильных пограничных укреплений на швейцарской и люксембургской границах. Фон Манштейн, учитывая, что строительство укреплений по типу линии Мажино потребует значительных материальных затрат, пошел по другому пути. Он предложил возводить более легкие и мелкие укрепления в тех местах, где не стоило ожидать артиллерийского огня противника. Генеральный штаб планировал завершить строительство западных укреплений в 1942 г. Однако недостаток материалов, машин и рабочих рук привел к тому, что окончание строительства было перенесено на 1945 г.

Но вскоре все эти планы подверглись существенным изменениям. Гитлер, вдохновленный ремилитаризацией Рейнской зоны, 5 ноября 1937 г. на совещании с военным министром фон Бломбергом, главнокомандующими Сухопутными войсками, Военно-воздушными и Военно-морскими силами и министром иностранных дел К. Нейратом объявил о намерении начать большую войну с нападения на Францию. Но первоначально следовало захватить Австрию и Чехословакию, чтобы исключить фланговую угрозу во время наступления на западе. Одновременно с Францией Гитлер назвал «заклятым врагом» и Англию, выразив уверенность в том, что Германия сумеет силой забрать у нее утраченные в годы Первой мировой войны немецкие заморские владения [80].

В соответствии с указаниями Гитлера военный министр фон Бломберг в дополнение к директиве «О единой подготовке вермахта к войне» подписал 7 декабря 1937 г. еще одну директиву. В ней говорилось, что в случае обострения международной обстановки планы «Fall Grn» и «Fall Rot» будут объединены. Если в течение 1938 г. международное положение Германии серьезно не ухудшится, то фон Бломберг оставлял за собой право пересмотра плана «Fall Rot» (направление главного удара на западе) после завершения мобилизационного периода сухопутной армии 1937/38 г. Одновременно были уточнены политические цели плана «Fall Grn» и задачи данной операции.

Планы, которые были разработаны в Генеральном штабе Сухопутных войск с участием фон Манштейна, получили свою реализацию на практике. В марте 1938 г. Германия осуществила аншлюс (присоединение) Австрии, ставшей германской провинцией. После этого была активизирована работа по созданию массовой армии и ее оснащению современными средствами ведения боевых действий. При этом, по воспоминаниям фон Манштейна, наметились две точки зрения. Он отмечал, что Гитлер «с самого начала лелеял мысль о наступательной войне, хотя и тщательно скрывал подобные планы от нас». Поэтому фюрер делал ставку на увеличение численности армии, количества дивизий, разработку и производство современного оружия. В отличие от Гитлера, военное командование стремилось расширением вооруженных сил лишь обеспечить безопасность государства, но одновременно должна была возрасти их способность к нападению. В этой связи командование Сухопутными войсками намечало существенно увеличить масштабы подготовки и тренировок военнослужащих, что было важнее механического увеличения численного состава армии.

Одним из важных направлений развития Сухопутных войск было создание запрещенных до сих пор Бронетанковых войск. В этом заслуга принадлежит прежде всего, генерал-полковнику Г. Гудериану, считающемуся создателем германских танковых войск. Генеральный штаб внимательно наблюдал за использованием крупных самостоятельных бронетанковых соединений в английской армии и Красной Армии. В 1935 г. на больших учениях в присутствии генерала фон Бека отрабатывалось использование танкового корпуса, хотя его в это время просто не существовало. В плане «Fall Grn» уже предусматривалось использование танковой армии. К началу Второй мировой войны вермахт располагал 4 действующими танковыми дивизиями и импровизированной пятой, 4 легкими дивизиями и 4 моторизированными пехотными дивизиями для ведения самостоятельных оперативных действий.

Фон Манштейну принадлежит идея создания штурмовой (самоходной) артиллерии (нем. Sturmgeschtz – «штурмовое орудие»), предназначенной для поддержки пехоты на поле боя. В 1935 г. он отмечал, что по опыту Первой мировой войны атака пехотных дивизий приносит решающий успех только при самых благоприятных условиях. Несмотря на максимально плотное сосредоточение средств нападения и ураганный огонь артиллерии, воюющим сторонам редко удавалось добиться оперативного прорыва. Учитывая это, фон Манштейн пришел к выводу, что пехота нуждается во вспомогательном вооружении, которое могло бы сопровождать в наступлении передовые части, подавлять своим огнем неожиданно возникающие препятствия и огневые точки противника и обеспечивать их преодоление пехотой. С этой целью предлагалось создать бронированную артиллерию сопровождения на самодвижущихся лафетах.

Фон Манштейн в своей памятной записке представил план создания «штурмовой артиллерии». Он доказывал, что обычная артиллерия больше не может эффективно поддерживать пехоту на поле боя, так как она не всегда способна издалека уничтожать небольшие и неожиданно возникающие цели. Поэтому предусматривалось в каждой дивизии создать подразделение «штурмовой артиллерии». Ее орудия должны были станавливаться на самодвижущиеся лафеты и защищаться броней, чтобы сопровождать пехоту на поле боя. Поскольку такие самоходные орудия не предназначались для самостоятельных действий в отрыве от пехоты, а должны были следовать вплотную за первой линией войск, то можно было отказаться от вращающейся башни. Это позволяло использовать орудие калибром 7,5 см, а также открытое боевое отделение для улучшения обзора и наблюдения за полем боя. При оснащении некоторым количеством бронебойных боеприпасов эти орудия вдобавок могли стать лучшим средством противотанковой обороны. Кроме того, штурмовые орудия предполагалось использовать для усиления дивизионной артиллерии, так как они могли вести огонь с закрытых позиций.

Начальник Генштаба генерал фон Бек и главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-полковник фон Фрич поддержали идею фон Манштейна. Осенью 1937 г. фон Фрич подписал приказ о создании штурмовой артиллерии. К осени 1939 г. во всех активных пехотных дивизиях намечалось сформировать по одному дивизиону самоходных штурмовых орудий. На 1940 г. планировалась организация дивизионов штурмовой артиллерии и в резервных дивизиях в случае мобилизации. В дальнейшем их создание предполагалось и в танковых дивизиях. В штат разведывательных отрядов всех дивизий предлагалось ввести по одному взводу штурмовой артиллерии [81].

После увольнения фон Фрича и отставки фон Манштейна из Главного командования Сухопутных войск издание соответствующего приказа было отложено новым командующим Сухопутными войсками. В результате только несколько дивизионов штурмовых орудий оказались в составе армейских подразделений.

Одной из сложных проблем являлась организация управления вооруженными силами в мирное и военное время. Ситуацию усугубляло то, что между Главным командованием Сухопутных войск и Верховным главнокомандованием вермахта постоянно возникали различного рода трения. Фон Манштейн, считавшийся заклятым врагом В. Кейтеля, вел активную борьбу за то, чтобы Главное командование Сухопутными войсками заняло подобающее ему место в системе органов высшего военного управления в случае войны. По поручению начальника Генерального штаба Сухопутных войск фон Манштейн в 1937 г. подготовил меморандум о структуре командования военного времени [82]. В нем предусматривалось разделение функций военного министра, стратегического и оперативного руководства во время войны. На военного министра предлагалось возложить полномочия по учету, организации и использованию всех сил и материальных средств для ведения войны, руководство отраслями военного управления и осуществление политического представительства вермахта.

Наконец, в руках военного министра объединялись бы отрасли военного управления, которые не обязательно должны были соответствовать отдельным управлениям вермахта. Таким образом, можно было бы достичь значительной экономии персонала, денег и имущества.

Фон Манштейн, учитывая, что основным видом вооруженных сил являются Сухопутные войска, считал необходимым сосредоточить руководство военными операциями на континентальном театре в руках главнокомандующего этими войсками. С целью обеспечения взаимодействиями с другими видами вооруженных сил намечалось включить в состав Генерального штаба Сухопутных войск представителей ВВС и ВМФ. При этом Главнокомандующий Сухопутными войсками мог в отношении флота и авиации определять только наиболее значимые для данного момента стратегические и оперативные цели, а также рассчитывать необходимое для их достижения количество сил. Фон Манштейн был противником создания Генерального штаба вермахта, так как это могло привести к дублированию его функций и Генштаба Сухопутных войск, а в конечном счете – к снижению ответственности за исход операций.

Генералы фон Бек и фон Фрич согласились с меморандумом и представили его военному министру фон Бломбергу. Он был явно недоволен вмешательством в дела стратегического характера. Чтобы расставить все точки над i, фон Бломберг дал указание провести командно-штабные учения с целью показать, что со стороны военного министра необходимо руководство не только всеми видами вооруженных сил, но в первую очередь действиями Сухопутных войск. В основу замысла учений был положен вариант возникновения войны между двумя блоками: с одной стороны Германия, Австрия, Венгрия и Италия, а с другой – Чехословакия и Франция. При этом союзники Германии должны были отказаться подчинить свои силы на богемско-моравском театре военных действий Главному командованию Сухопутными войсками, а согласовывать свои действия только с Верховным главнокомандованием вермахта. Тем самым предусматривалось, что командующий Сухопутными войсками управлял только действующими немецкими силами, в то время как австрийская, венгерская армии и вспомогательный итальянский корпус подчинялись приказам Верховного главнокомандования вермахта.

Фон Манштейну было поручено разработать план операции. Он придерживался иной точки зрения, нежели военный министр, по вопросу об управлении войсками в ходе войны. В проекте плана фон Манштейн предусмотрел, что Австрия и Венгрия, если они станут союзниками Германии, вряд ли откажутся подчинить свои армии непосредственно Главному командованию Сухопутных войск. Относительно итальянских вспомогательных корпусов, которые могли быть подчинены Верховному главнокомандованию вермахта, фон Манштейн предложил отказаться от их использования с целью не нарушить единое руководство операциями со стороны ОКХ. Фон Бломберг подверг критике план фон Манштейна, заявив на разборе учения в присутствии Гитлера, что Главное командование Сухопутных войск из соображения престижа вздумало отказаться от помощи ценных итальянских сил. Однако резкие возражения фон Фрича вынудили военного министра извиниться.

Фон Манштейн не случайно скептически высказался о ценности итальянских вспомогательных сил. Для этого у него были веские основания. В 1936 г. он в составе делегации немецких офицеров в качестве наблюдателя присутствовал на маневрах итальянских войск в окрестностях Неаполя. По мнению фон Манштейна, «с военной точки зрения маневры не представляли собой ничего особенного» [83]. Более высокую оценку он дал венгерской и болгарской армиям, наблюдая за их действиями на маневрах осенью 1937 г.

Гитлер, сосредоточив в своих руках всю полноту политической и государственной власти, решил примерить на себя мундир полководца. Благо, для этого подвернулся весьма удобный предлог. Военный министр фон Бломберг сочетался законным браком с Эрной Грун, которая, по данным полиции, привлекалась к ответственности за аморальное поведение. Об этом стало известно Герингу, который поспешил поделиться новостью с Гитлером. Фюрер поручил передать фон Бломбергу, что, если он немедленно расторгнет этот брак, то он найдет способ избежать публичного скандала. Однако фон Бломберг проявил упорство, отказавшись порвать с Эрной, которую любил. В результате фон Бломберг после разговора с Гитлером 26 января 1938 г. был отправлен в отставку.

Гитлер не стал искать преемника фон Бломбергу, а 4 февраля 1938 г. издал указ о своем назначении Верховным Главнокомандующим [84]. Об этом сообщил на совещании представителям генералитета. Фон Манштейн не удержался от того, чтобы не спросить:

– Не учреждается ли таким образом пост очередного начальника Генерального штаба вермахта?

– Вы правы, как всегда, – быстро ответил Гитлер. – В нужное время и в нужном месте мы непременно сделаем это…

Военное министерство было ликвидировано, а вместо него создано Верховное главнокомандование вермахта – ОКВ (от нем. Oberkommando der Wehrmacht), которое фактически стало военным штабом Гитлера. Начальником ОКВ в ранге министра был назначен В. Кейтель. В составе ОКВ было создано управление (с 8 августа 1940 г. – штаб) оперативного руководства (нем. Wehrmachtfuhrungsamt des OKW), которое возглавил генерал А. Йодль.

Своей должности лишился и Главнокомандующий Сухопутными войсками фон Фрич, которого по сфабрикованному Герингом и Гиммлером обвинению в гомосексуальных наклонностях отправили в отставку. Сухопутные войска возглавил генерал-полковник В. фон Браухич. Всего в период с февраля по сентябрь 1938 г. Гитлер снял с занимаемых должностей 60 генералов, оставив на местах или повысив в должности только тех, кого в то время не смог заподозрить в нелояльности.

Гитлер не простил фон Манштейну его реплику относительно учреждения поста начальника Генерального штаба вермахта. 4 февраля 1938 г. фон Манштейн был освобожден от должности 1-го обер-квартирмейстера Генерального штаба Сухопутных сил. Однако планы, разработанные им, были, с изменениями и дополнениями, претворены в жизнь. 12 марта 1938 г. войска вермахта вошли в Австрию, осуществив так называемый «аншлюс» [85]. На следующий день она была включена в состав рейха, что позволило укрепить стратегические позиции Германии перед нападением на Чехословакию. Этот акт предусматривался особой операцией «Otto», но был проведен бескровно.

Гитлер, наказав фон Манштейна, недолго продержал его без дела. В апреле 1938 г. фон Манштейну присвоили воинское звание генерал-лейтенант и назначили командиром 18-й пехотной дивизии, расквартированной в Лигнице (Легница). Новоиспеченный комдив с удовольствием взялся за работу, получив возможность использовать свои знания и боевой опыт для обучения личного состава дивизии.

Гитлер после аншлюса Австрии обратил свой взор на Чехословакию. 29–30 сентября 1939 г. в Мюнхене на специальной конференции главы правительств Германии, Италии, Франции и Великобритании заключили соглашение, которое обязывало правительство Чехословакии с 1 по 10 октября передать Судетскую область в состав Германии. В октябре, в соответствии с планом «Fall Grn», во время непродолжительной «цветочной войны» [86]вермахт успешно осуществил эту акцию. Фон Манштейн смог на практике проверить разработанный им же план, так как возглавлял штаб армии под командованием генерал-полковника Лееба.

В должности командира 18-й пехотной дивизии фон Манштейн находился около полутора лет. За это время ему удалось значительно поднять уровень боеспособности частей дивизии. Венцом стало проведение 13–14 августа 1939 г. дивизионного учения, на следующий день – артиллерийских учений во взаимодействии с авиацией, а 16 августа – полковых учений. Столь высокая активность была обусловлена тем, что вермахт находился в преддверии большой войны. До ее начала оставалось всего полмесяца.

Переговоры в Москве военных миссий Англии, Франции и Советского Союза завершились 21 августа безрезультатно из-за противоречий по вопросам о количестве выставляемых дивизий Красной Армии, о гарантиях оказания помощи союзникам в случае конфликта и праве прохода войск Красной Армии через территорию Польши и Румынии [87]. Почти одновременно в Москве велись переговоры между Советским Союзом и Германией, приведшие к подписанию 23 августа министром иностранных дел Германии И. Риббентропом и наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым в Москве договора о ненападении [88]. Он включал секретный дополнительный протокол, который предусматривал, что в случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Писса, Нарев, Висла и Сан. Наряду с этим с советской стороны подчеркивался интерес к Бессарабии. Вопрос о сохранении независимой Польши и определении ее границ предполагалось окончательно решить только в ходе дальнейшего политического развития. В том же месяце СССР и Германия подписали кредитное соглашение, по которому взаимный товарооборот достиг 380 млн марок [89]. Подписание договора о ненападении, по мнению фон Манштейна, было большой неожиданностью и произвело на него самое глубокое впечатление.

Гитлер, добившись успеха на внешнеполитической арене, считал, что теперь никто не сможет воспрепятствовать осуществлению его захватнических планов. Еще 10 февраля 1939 г. в своем выступлении перед командованием вермахта он назвал конечные цели Германии: а) господство в Европе, б) мировое господство на столетия. В конце марта Гитлер принимает решение разгромить Польшу так, чтобы «она уже не могла приниматься в расчет как политический фактор» [90].

В соответствии с планом нападения на Польшу «Fall Weiss» («Белый»), сухопутные, военно-воздушные и военно-морские силы Германии были скрытно отмобилизованы и развернуты до начала агрессии. В Восточную Пруссию войска направлялись под предлогом празднования 25-й годовщины победы кайзеровской армии над русскими войсками в августе 1914 г., а в Померанию и Силезию – якобы для выполнения оборонительных работ. Танковые и моторизованные соединения были выведены на учения в Среднюю Германию с таким расчетом, чтобы они в кратчайшие сроки смогли выйти в районы сосредоточения перед самым вторжением в Польшу.

К 1 сентября 1939 г. вооруженные силы Германии насчитывали 1,6 млн человек, 2,8 тыс. танков, 6 тыс. орудий и минометов, 2 тыс. самолетов, а польская армия – 1 млн человек, 870 танков и танкеток, 4,3 тыс. орудий и минометов, 407 боевых самолетов [91]. Таким образом, Германия имела общее превосходство в силах и средствах, а на направлениях главных ударов оно было подавляющим: в танках – в 8 раз, в полевой артиллерии – в 4, а в противотанковой артиллерии – в 7 раз.

Фон Манштейн стал одним из активных участников войны против Польши. 19 августа 1939 г. его вместе с бывшим командующим 1-й группой армий генерал-полковником К.Р.Г. фон Рундштедтом вызвали на совещание. Оно состоялось 21 августа в Оберзальцберге с участием командующих группами армий и армий, их начальников штабов, а также командующих авиационными и военно-морскими соединениями. На совещании Гитлер заявил о своем категорическом решении немедленно разрешить германо-польский вопрос, даже ценой войны. Мирное решение допускалось лишь в том случае, если Польша перед лицом уже начавшегося, хотя еще и замаскированного развертывания вермахта подчинится нажиму Германии. Фюрер был убежден, что западные державы в решительный момент снова не возьмутся за оружие. Оценивая решение Гитлера, фон Манштейн позже отмечал: в 1939 г. был разработан по приказу фюрера первый план агрессивной войны – план нападения на Польшу.

В директиве Главнокомандующего Сухопутными войсками генерала В. фон Браухича о плане нападения на Польшу и развертывании войск, изданной в середине июня 1939 г., отмечалось, что политическое руководство Германии требует начать войну внезапным и мощным наступлением и добиться быстрых успехов. Замысел состоял в том, чтобы неожиданным вторжением на территорию Польши сорвать мобилизацию и сосредоточение ее армии, а затем концентрическими ударами из Силезии с одной стороны, Померании и Восточной Пруссии – с другой разгромить главные силы польской армии, находившиеся западнее рек Висла и Нарев [92]. Решающая роль в достижении этой цели отводилась бронетанковым войскам и авиации.

Для осуществления стратегической наступательной операции были созданы две группы армий («Юг» и «Север») и сосредоточены 42 кадровые дивизии, в том числе 6 танковых и 4 моторизованные. Кроме того, имелось еще 16 дивизий, укомплектованных только после мобилизации [93].

В состав группы армий «Юг» входили 14, 10 и 8-я армии (всего 33 дивизии, из них 4 танковые, 4 легкие [94]и 2 моторизованные). Ее командующим 24 августа был назначен генерал-полковник К.Р.Г. фон Рундштедт. «Он был блестяще одаренным военачальником, – пишет фон Манштейн.  – Он умел сразу схватывать самое важное и занимался только важными вопросами. Все, что являлось второстепенным, его абсолютно не интересовало. Что касается его личности, то это был, как принято выражаться, человек тарой школы. Этот стиль, к сожалению, исчезает, хотя он раньше обогащал жизнь нюансом любезности. Генерал-полковник обладал обаянием. Этому обаянию не мог противостоять даже Гитлер. Он питал к генерал-полковнику, по-видимому, подлинную привязанность и, как это ни странно, сохранил ее и после того, как он дважды подвергал его опале. Возможно, Гитлера привлекало в Рундштедте то, что он производил впечатление человека минувших, непонятных ему времен, к внутренней и внешней атмосфере которых он никогда не мог приобщиться»[95].

Начальником штаба группы армий «Юг» стал фон Манштейн. Оперативный отдел возглавил энергичный полковник Генштаба Г. Блюментритт, с которым фон Манштейна связывали узы взаимного доверия.

Группе армий «Юг» предстояло предпринять с территории немецкой Силезии наступление в общем направлении на Варшаву, разгромить польские армии, развернутые на приграничном рубеже, выйти к Висле и во взаимодействии с группой армий «Север» уничтожить войска, оставшиеся в западной Польше.

Главный удар группа армий «Юг» наносила силами 10-й армии генерал-полковника В. фон Рейхенау, имевшей наибольшее количество танковых и моторизованных соединений, в направлении Ченстохова, Варшава. Используя свои подвижные войска, армии предстояло как можно скорее выйти к Висле на участке между устьями рек Бзура и Вепш. В состав 10-й армии входил 4-й армейский корпус, начальником штаба которого был В. Модель, ставший впоследствии генерал-фельдмаршалом. Его по праву можно назвать воспитанником фон Манштейна, так как он был начальником Моделя во время службы в Генштабе.

Севернее развертывалась 8-я армия генерал-полковника Й. Бласковица, которая имела задачу наступать на Лодзь, а также прикрыть северный фланг 10-й армии. 14-я армия генерал-полковника В. Листа наносила удар в направлении на Краков с целью разгромить польские войска в Верхней Силезии, захватить переправы на р. Дунаец и развивать наступление на Сандомир, стремясь не допустить создания польской армией обороны на рубежах рек Сан и Висла. В резерве фон Рундштедта находилось 5 пехотных дивизий. Действия войск группы армий «Юг» поддерживал 4-й воздушный флот генерала А. Лера.

Группа армий «Север» (командующий – генерал-полковник Ф. фон Бок) в составе 3-й и 4-й армий (всего 21 дивизия, в том числе 2 танковые и 2 моторизованные) должна была наступать с территории Померании и Восточной Пруссии в общем направлении на Варшаву и во взаимодействии с соединениями группы армий «Юг» уничтожить польские войска севернее Вислы. 4-й армии предстояло нанести удар из немецкой Померании, во взаимодействии с соединениями 3-й армии овладеть восточным берегом Вислы в районе Хелмно и развивать наступление в юго-восточном направлении на Варшаву. 3-й армии предписывалось нанести удар из Восточной Пруссии против польских войск севернее р. Нарев, а в дальнейшем наступать на Варшаву и Седльце. В резерв группы армий «Север» были выделены три пехотные дивизии, а ее действия поддерживала авиация 1-го воздушного флота генерала А. Кессельринга.

Между группами армий «Юг» и «Север» по дуге, образуемой реками Одер и Варта, Генштаб Сухопутных войск оставил минимальное количество войск. Они должны были активными действиями ввести польское командование в заблуждение относительно направлений главных ударов и сковать польскую армию «Познань».

Военно-морскому флоту Германии предстояло блокировать военно-морские базы Польши и уничтожить ее военно-морские силы, нарушить морскую торговлю Польши с нейтральными странами. Кроме того, германский флот должен был обеспечить безопасность морских коммуникаций с Восточной Пруссией, Швецией и прибалтийскими государствами, выделить силы для обороны побережья Северного моря и принять меры на случай вмешательства в конфликт западных держав.

Войскам групп армий «Юг» и «Север» противостояла группировка вооруженных сил Польши, созданная согласно плану «Захуд» («Запад»), разработанному накануне войны. Главный штаб польской армии полагал, что успех в войне с Германией может быть обеспечен только совместными усилиями Польши и западных союзников. Замысел заключался в том, чтобы упорной обороной и контрударами резервов остановить наступление войск вермахта на рубежах, прикрывающих жизненно важные районы Польши, нанести ему максимальный ущерб и выиграть время для развертывания боевых действий англо-французских войск на западе. В последующем польское командование предусматривало подготовить общее контрнаступление и действовать в зависимости от конкретно складывающейся обстановки.

К началу боевых действий польское командование успело развернуть на оборонительных рубежах 24 пехотные дивизии, 8 кавалерийских, одну бронемоторизованную, 3 горнострелковые бригады и 56 батальонов национальной обороны. Фон Манштейн, оценивая план польского командования, отмечал: «Таким образом, возможно, что в основе плана развертывания польской армии, кроме желания “ничего не отдавать”, вообще не было никакой ясной оперативной идеи; существовал лишь компромисс между необходимостью обороняться от превосходящих сил противника и прежними заносчивыми планами наступления. При этом одновременно впадали в заблуждение, считая, что немцы будут вести наступление по французскому образцу и что оно скоро примет застывшие формы позиционной войны»[96].

В половине четвертого вечера 25 августа штаб группы армий «Юг» получил от Главного командования Сухопутными войсками шифрованный приказ: «Операция “Вейс”, первый день “Ч” – 26.08, 4.30». Но уже через шесть часов поступает другой приказ: «Открывать военные действия запрещено. Немедленно остановить войска. Мобилизация продолжается. Развертывание по плану “Вейс” и “Вест” (на Западном фронте. – Авт.) продолжать, как намечено» [97].

Фон Манштейн, оценивая впоследствии этот приказ, писал: «О причинах, которые побудили Гитлера, по-видимому, в последний момент изменить свое решение начать войну, мы ничего не узнали. Говорили только, что еще ведутся переговоры. Можно легко понять, что мы, солдаты, были неприятно поражены подобными методами главного командования. Ведь решение о начале войны, в конце концов, является самым ответственным решением главы государства»[98].

Все были в ожидании: поступит ли снова приказ о наступлении или нет? Ждать пришлось недолго: в пять часов вечера 31 августа поступила команда: «Ч – 01.09, 04.45».

Нападение на Польшу началось с провокации. Вечером 31 августа группа эсэсовцев ворвалась в здание радиостанции приграничного с Польшей города Глейвиц (Гливице). Инсценируя нападение на германскую территорию, они сделали несколько выстрелов у микрофона и зачитали на польском языке заранее составленный текст, смысл которого заключался в том, что «пришло время войны Польши против Германии». Для большей убедительности эсэсовцы привезли с собой немецких уголовников, переодетых в польскую военную форму, и тут же, в Глейвице, их расстреляли. Тем самым Гитлер надеялся оправдать агрессию против Польши.

Утром 1 сентября войска групп армий «Север» и «Юг» перешли в наступление, стремясь окружить и уничтожить польскую армию в большой излучине Вислы западнее Варшавы. 3 сентября войну Германии объявили Великобритания и Франция. Началась Вторая мировая война.

В тот же день, 3 сентября, И. Риббентроп предложил правительству СССР выступить против польских войск и занять территории, которые «определены в Москве как сфера влияния СССР» [99]. На следующий день нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов потребовал от военных советов Ленинградского, Калининского, Московского, Киевского Особого и Белорусского Особого военных округов привести к 15 сентября войска в боевую готовность [100]. 5 сентября Молотов сообщил Риббентропу, что Советский Союз «считает, что время еще не наступило… Чрезмерная поспешность может принести нам вред и содействовать объединению наших врагов» [101]. 6 сентября нарком обороны СССР и начальник Генштаба РККА подписали приказ о проведении мобилизационных мероприятий в Ленинградском, Калининском, Белорусском, Киевском, Московском, Орловском и Харьковском военных округах. На 7 сентября в этих округах намечалось провести большие учебные сборы с привлечением приписного командного и начальствующего состава [102]. Одновременно К.Е. Ворошилов и командарм 1 ранга Б.М. Шапошников подписывают приказ о порядке взаимодействия с германскими частями. В соответствии с ним советской авиации не разрешалось перелетать западнее линии Белосток, Брест-Литовск, Львов, а вести боевые действия только к востоку от этой линии [103].

Вооруженные силы Польши оказали войскам вермахта упорное сопротивление, пытаясь их остановить и прикрыть основное стратегическое направление. Однако вермахт сумел сломить сопротивление польской армии на рубежах вдоль границы, рассечь ее фронт и осуществить глубокие обходные маневры на флангах. Многие польские соединения к 8 сентября понесли значительные потери и оказались отрезанными от соседей.

9 сентября, отмечает фон Манштейн, был закрыт первый «котел» войны. Войска группы армий «Юг» захватили 60 тыс. пленных и 130 орудий, разгромив 7 польских дивизий [104]. В тот же день в штаб группы армий «Юг» из ОКХ поступила телеграмма, в которой говорилось, что противник быстрыми темпами отводит свою познаньскую группировку на восток и что поэтому не следует опасаться угрозы глубокому флангу 8-й армии. Однако в штабе группы армий «Юг» считали, что южнее Вислы, между Лодзью и Варшавой, в общей сложности находятся еще 10 дивизий противника.

Утром 10 сентября фон Манштейн получил из штаба 8-й армии донесение о том, что 30-я пехотная дивизия неожиданно подверглась нападению значительно превосходящих сил противника с севера. Попытки командующего армией генерал-полковника Бласковица восстановить положение контратаками не принесли успеха. Поэтому он просил срочно перебросить в его распоряжение танковый корпус, чтобы не допустить прорыва противника в южном направлении на город Лодзь, который еще 9 сентября был занят без боя.

Командующий группой армий «Юг», отклонив просьбу генерала Бласковица о присылке подкрепления, принял меры по окружению польских войск. С этой целью в сражение были введены 213-я и 221-я пехотные дивизии, находившиеся в резерве фон Рундштедта. Они нанесли удар по западному флангу противника, атаковавшего 8-ю армию с севера. Для этой же цели была выделена одна легкая дивизия, участвовавшая в подходившем к концу сражении у Радома. Главной же задачей было заставить польские войска перед фронтом 8-й армии вести бой с постоянно меняющимся фронтом. Для этой цели 10-й армии было приказано немедленно повернуть на запад находившийся под Варшавой и южнее ее 16-й танковый корпус, а также следовавший за ним 11-й армейский корпус. Они должны были нанести по польским войскам удар с востока. Войскам 8-й армии предстояло отражать продолжающиеся атаки противника, а как только они начнут ослабевать, перейти в наступление.

11 сентября на базе войск Белорусского и Киевского Особых военных округов создаются соответственно Украинский (командующий – командарм 1 ранга С. К. Тимошенко) и Белорусский (командующий – командарм 2 ранга М. П. Ковалев) фронты. 14 сентября нарком обороны СССР и начальник Генштаба РККА подписали директиву о задачах войск обоих фронтов. Они должны были к исходу дня 16 сентября скрытно сосредоточиться в готовности перейти в решительное наступление «с целью молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника» (речь идет о польской армии. – Авт.) [105].

После ожесточенных боев на Бзуре, в районе южнее Люблина, и попыток польских войск прорваться вначале на юг, затем на юго-восток и, наконец, на восток, их сопротивление 18 сентября окончательно было сломлено. Войска 10-й и 8-й армий захватили 170 тыс. пленных, 320 орудий, 130 самолетов и 40 танков, разгромив 9 польских пехотных дивизий, 3 кавалерийские бригады и частично еще 10 дивизий [106]. Фон Манштейн следующим образом оценивал исход боевых действий: «Сражение на Бзуре явилось самой большой самостоятельной операцией польской кампании, ее кульминационным, если не решающим моментом. С оперативной точки зрения этим решающим моментом был уже глубокий охват всей польской армии группой армий “Север” с севера и 14 армией с юга. Продиктован ли был этот единственный крупный контрудар командования польской армии надеждой изменить ход сражения в Висленской дуге или он преследовал только одну цель – пробить находившимся южнее Варшавы польским войскам путь на Варшаву, – в судьбе польской армии он уже не мог ничего изменить. Если сражение на Бзуре и не может сравниться по своим результатам со сражениями на уничтожение окруженного противника, проводившимися позже в России, оно является самым большим сражением подобного рода, имевшим место до того времени»[107].

17 сентября польскую границу перешли части Красной Армии, которые заняли западноукраинские и западнобелорусские земли, войдя в соприкосновение с германскими войсками. 28 сентября войска Красной Армии, почти не встречая сопротивления, выполнили поставленную перед ними задачу. Их действия мотивировались целью защиты украинцев и белорусов, брошенных польским руководством на произвол судьбы. В то же время эти действия были нарушением подписанных советским правительством с Польшей Рижского договора 1921 г. и Договора о ненападении 1932 г.

После уничтожения самой сильной группировки польских войск часть соединений группы армий «Юг» была переброшена на запад, где французы и британцы, по выражению фон Манштейна, «сложа руки, взирали на уничтожение своего польского союзника». Главные силы группы армий «Юг» развернули наступление на Варшаву. С целью избежать лишних жертв фон Рундштедт приказал 8-й армии обеспечить наступательными действиями создание вокруг Варшавы тесного сплошного кольца, примерно по линии идущей вокруг города кольцевой трассы. Вслед за тем Варшаву планировалось принудить к сдаче в результате обстрела и бомбардировок с воздуха.

25 сентября начался обстрел внешних фортов, опорных пунктов и важнейших баз снабжения Варшавы. На следующий день на город были сброшены листовки, в которых сообщалось о предстоящем обстреле непосредственно Варшавы и содержалось требование сдать столицу Польши. Однако польские войска продолжали оказывать упорное сопротивление. Вечером 26 сентября немецкая артиллерия начала обстрел Варшавы, а 27-го части 8-й армии захватили два внешних форта. Это вынудило защитников города согласиться на капитуляцию.

28 сентября акт капитуляции был подписан польским главнокомандующим и командующим немецкой 8-й армией. По сведениям польского уполномоченного, в Варшаве капитулировало 120 тыс. человек [108]. В результате Польша как независимое государство перестала существовать. Одновременно в Москве представители СССР и Германии подписали договор «О дружбе и границе» [109]. К договору были приложены секретные протоколы и карты, по которым территория Литвы входила в сферу интересов Советского Союза, а Германия получала Люблинское и часть Варшавского воеводства. Этот договор 31 октября был утвержден на внеочередной сессии Верховного Совета СССР. В октябре в Западной Белоруссии и Западной Украине, территории которых контролировались Красной Армией, проводятся выборы в Народные собрания. Эти органы власти незамедлительно провозгласили советскую власть и обратились к Верховному Совету СССР с просьбой принять Западную Украину и Западную Белоруссию в состав Советского Союза.

В ходе боевых действий польская армия потеряла 66,3 тыс. убитыми, 133,7 тыс. ранеными, около 420 тыс. человек попало в плен [110]. Потери вермахта составили 10,6 тыс. убитыми, 30,3 тыс. ранеными и 3,4 тыс. пропавшими без вести [111]. Наибольшие потери понесла группа армий «Юг» – 7014 человек убитыми, около 20,5 тыс. ранеными и до 4,1 тыс. пропавшими без вести [112].

Фон Манштейн, оценивая итоги войны против Польши, писал: «Важную роль в достижении высоких темпов проведения кампании сыграли новые принципы использования самостоятельно действующих танковых соединений и поддержка авиации, обладавшей подавляющим превосходством. Но решающим фактором, вероятно, наряду с неоднократно испытанной храбростью немецкого солдата и его готовностью к самопожертвованию, был наступательный порыв, который овладел немецким командованием и войсками. Насколько очевидно, что техническое оснащение армии в значительной степени объясняется энергией Гитлера, настолько же ясно, что одно превосходство в вооружении ни в коей мере не могло обеспечить такой быстрой и решительной победы»[113]. И далее фон Манштейн отмечает, что вермахт сумел с помощью новых средств борьбы овладеть подлинным искусством ведения маневренной войны. Секрет успеха состоял в том, что всем командирам и отдельным солдатам была предоставлена самостоятельность. В результате они действовали инициативно и решительно, что позволяло быстро решать поставленные задачи.

Вклад командующего группой армий «Юг» и его начальника штаба в достижение победы в войне против Польши был оценен по достоинству. Генерал-полковник фон Рундштедт получил планки к Железным крестам (повторное награждение) и Рыцарский крест, а фон Манштейн – планки к Железным крестам.

3 октября 1939 г. фон Рундштедт был назначен командующим Восточным округом, штаб которого возглавил фон Манштейн. Но вскоре, 24 октября, следует новое назначение: фон Рундштедт возглавил группу армий «А», а фон Манштейн ее штаб. Он располагался в Кобленце, в отеле «Ризен-Фюрстенгоф», на берегу Рейна.

Чем же было вызвано это новое назначение? Еще 27 сентября 1939 г. Гитлер на совещании главнокомандующих видами вооруженных сил и их начальников штабов приказал незамедлительно готовить наступление на Западе. «Цель войны, – подчеркнул он, – поставить Англию на колени, разгромить Францию». 29 сентября Гитлер сообщил о своем намерении разбить Францию еще до наступления зимы [114].

9 октября командующие видами вооруженных сил получили документ под названием «Памятная записка и руководящие указания по ведению войны на западе». В нем на основе концепции «блицкрига» определялись стратегические цели предстоящей кампании, указывалось, что вермахту предстоит наступать на западе, не считаясь с нейтралитетом Бельгии, Голландии и Люксембурга. 19 октября генерал фон Браухич подписывает директиву о сосредоточении и развертывании сил для проведения операции на западе, которая получила кодовое название «Fall Gelb» («Желтый»). Гитлер вначале требовал начать наступление 15 октября, но затем определил новую дату – 12 ноября. Впоследствии из-за состояния погоды этот срок был снова перенесен.

Согласно директиве от 19 октября, предусматривалось развернуть наступление через Голландию, Бельгию и Люксембург в Северную Францию. Исходя из этого, основные силы Сухопутных войск сосредоточивались на северном фланге. Группа армий «Б» в составе 37 дивизий, в том числе 8 танковых и 2 моторизованные, должна была нанести здесь главный удар, захватить рубежи севернее и южнее Брюсселя, а затем, не теряя времени, наступать на запад, заставив противника отойти от Антверпена в район Брюгге, Гент. Левое крыло развернутой группировки войск вермахта составляла группа армий «А», имевшая 27 дивизий. Ей предстояло прикрыть наступление на главном направлении с юга, правым флангом продвинуться за р. Маас южнее Намюра и расширить прорыв в направлении западнее р. Самбр. На юге группа армий «Ц» (25 дивизий) должна была перейти к обороне от франко-люксембургской границы до Швейцарии.

План кампании неоднократно уточнялся и изменялся. 20 ноября директивой № 8 Верховного главнокомандования вермахта Генштабу Сухопутных войск была поставлена задача разработать новый вариант операции «Fall Gelb», который предусматривал нанесение главного удара в полосе группы армий «А» через горно-лесистый массив Арденн. Одной из причин этого решения явилось раскрытие немецкой разведкой стратегического плана союзников и мобилизационного развертывания англо-французских войск.

По свидетельству фон Манштейна, оперативные замыслы Генштаба Сухопутных войск в основных чертах напоминали знаменитый план Шлиффена 1914 года. По мнению фон Манштейна, ударная группировка вермахта (группа армий «Б» с ее 43 дивизиями) при вторжении в Бельгию встретилась бы с 20 бельгийскими, а если в войну была бы втянута и Голландия, то еще и с 10 голландскими дивизиями. Они опирались на мощные укрепления по обе стороны от Льежа и вдоль канала Альберта, а также на естественные препятствия: в Бельгии – удлиненный до крепости Антверпен оборонительный рубеж канала Альберта, на юге – укрепленный рубеж р. Маас с опорным пунктом Намюром, в Голландии – многочисленные водные рубежи. Эти укрепления позволяли оказать достойное сопротивление войскам вермахта. Через несколько дней на помощь голландской и бельгийской армиям могли прийти английские и французские войска (танковые и моторизованные дивизии), которые находились на случай германского вторжения в Бельгию у франко-бельгийской границы. «Таким образом, немецкие силы, наступающие на фланге, – отмечает фон Манштейн,  – не могли бы получить возможность внезапно совершить оперативный обход крупными силами. С подходом англо-французских сил они должны были бы действовать против равного им по численности противника в лоб. Успех этого первого удара должен был, следовательно, решаться в тактических рамках. Он не был подготовлен оперативным замыслом наступления»[115].

Замыслу Генштаба Сухопутных войск командующий группой армий «А» и его начальник штаба противопоставили другой вариант, направив еще в октябре памятные записки в ОКХ. Мы не будем подробно рассказывать обо всех перипетиях, связанных с борьбой фон Манштейна против плана ОКХ, а сразу перейдем к сути разработанного начальником штаба группы армий «А» плана. Он изложен в мемуарах фон Манштейна, которые позволим себе процитировать [116].

«1. Целью наступления на западе должно было являться одержание решительной победы на суше. Стремление добиться частной победы, лежащее в основе директив ОКХ, не было оправдано ни с политической (нарушение нейтралитета трех стран), ни с военной точки зрения. Ударная сила германской армии на континенте, в конечном счете, является для нас решающим фактором. Расходовать ее на достижение частных целей недопустимо, если учесть хотя бы такой фактор, как Советский Союз.

2. Главный удар в нашей наступательной операции должна наносить группа армий “А”, а не группа армий “Б”. Если бы удар, как намечалось, наносила группа армий “Б”, она встретила бы подготовленного к нему противника, на которого ей пришлось бы наступать фронтально. Такие действия привели бы вначале к успеху, однако могли быть остановлены на Сомме.

Подлинные шансы группа армий “А” имела при условии нанесения ею внезапного удара через Арденны (где противник не ожидал применения танков ввиду ограниченной проходимости местности) в направлении на нижнее течение Соммы, чтобы отрезать переброшенные в Бельгию силы противника от Соммы с севера. Только таким путем можно было ликвидировать весь северный фланг противника в Бельгии, что являлось предпосылкой для одержания окончательной победы во Франции.

3. Однако в действиях группы армий “А” заключается не только главный шанс, но и главная опасность для немецкого наступления. Если противник будет действовать правильно, он попытается избежать неблагоприятного для него исхода сражения в Бельгии, отойдя за Сомму. Одновременно он может бросить все имеющиеся в его распоряжении силы для контрнаступления на широком фронте против нашего южного фланга с целью окружения главных сил немецкой армии в Бельгии или южнее Нижнего Рейна. Хотя от французского командования и нельзя было ожидать такого смелого решения и союзники Франции, вероятно, возражали бы против него, все же такой вариант нельзя было не учитывать.

По крайней мере, противнику в случае, если бы он смог остановить наше наступление через северную Бельгию на Сомме, в ее нижнем течении, удалось бы с помощью резервов снова создать сплошной фронт. Он мог бы начинаться у северо-западной границы линии Мажино и проходить восточнее Седана, затем по течению Эн и Соммы до Ла-Манша.

Чтобы помешать этому, необходимо было разбить силы противника, сосредоточивающиеся против нашего южного фланга, примерно в районе южнее и севернее реки Маас или между реками Маас и Уазой. Следовало, прежде всего, прорвать фронт в этом районе, чтобы иметь возможность осуществить позже обход линии Мажино.

4. Группа армий “А”, которой предстояло наносить в этой операции главный удар, должна была получить вместо двух армий три, хотя по соображениям ширины фронта в составе группы армий “Б” могло действовать больше дивизий.

Одна армия должна была, как было намечено, наносить вначале удар через южную Бельгию и Маас, затем продвигаться в направлении на нижнее течение Соммы, чтобы выйти в тыл противнику, действующему перед группой армий “Б”.

Другая армия должна была действовать в юго-западном направлении с задачей нанести удар по силам противника в случае их сосредоточения для контрнаступления на нашем южном фланге в районе западнее реки Маас.

Третья армия, как было намечено, должна была севернее линии Мажино на участке Сирк – Музон (восточнее Седана) обеспечивать глубокий фланг всей операции.

В связи с переносом направления главного удара, который теперь должна была наносить не группа армий “Б”, а группа армий “А”, было необходимо включить в состав последней еще одну армию, которая в связи с недостаточной шириной фронта наступления должна была войти в прорыв позднее, однако с самого начала должна была находиться в ее распоряжении, и крупные танковые соединения».

Фон Манштейн, разрабатывая план нападения на Францию, показал себя действительно настоящим стратегом, умеющим предвидеть ход событий и предлагать меры, направленные на их развитие в благоприятную для вермахта сторону. 3 ноября в штаб группы армий «А» прибыли Главнокомандующий Сухопутными войсками и начальник Генерального штаба. По поручению командующего группой армий фон Манштейн доложил им соображения по поводу плана военных действий на западе. Он также попросил усилить группу армий еще одной армией и крупными бронетанковыми соединениями. Однако генерал-полковник фон Браухич отнесся с предубеждением к плану, отклонил просьбу об усилении группы армий, обещав выделить из резервов ОКХ только одну танковую дивизию и два мотопехотных полка. 6 ноября фон Рундштедт и фон Манштейн еще раз обратились к Главнокомандующему Сухопутными войсками с просьбой принять вышеизложенный план, но успеха не имели.

12 ноября штаб группы армий «А» получил телеграмму следующего содержания:

«Фюрер отдал приказ: на южном фланге 12 армии или в полосе наступления 16 армии ввести третью группу подвижных войск[117]с задачей наносить удар через открытую местность по обе стороны от Арлона, Тинтиньи и Флоренвиля в направлении на Седан и восточнее его. Состав группы: штаб 19 ак, 2 и 10 тд, одна мотопехотная дивизия, лейб-штандарт, полк “Великая Германия”»[118].

Перед этой группой ставились следующие задачи: