Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник) Бэнкс Иэн
Незначительное механическое повреждение
- Теперь Закалве на свободе:
- Клубится дым на небосводе,
- Туннели в воздухе полуденного блеска,
- Там жгучий дождь и гнили запах резкий.
- Ты полз среди раздавленных машин,
- Смотрел на муки и страдания души;
- Оружием и кучкой микросхем последних лет,
- В поту, чужою кровью, писал ты букву Z.
- И вновь восстал из пепла, грязи, фальши;
- Тебя заставили забыть, кем был ты раньше:
- «О, мальчик мой — ты плеть, кинжал, уловка,
- Секретное оружие с боеголовкой!
- Помни:
- Путь к сердцу — сквозь грудную клетку».
- Ты был игрушкою, марионеткой,
- Летел, как пуля, к цели.
- И чувствуя неуправляемость их мыслей,
- Винтовку сжав и зубы стиснув,
- Чертил ты букву Z…
Пролог. Выбор оружия
— Скажи, что такое счастье?
— Счастье? Счастье… ну, скажем, проснуться однажды светлым весенним утром после утомительной ночи, проведённой с красивой страстной женщиной…
— И это все?
— … зная, что она, не далее как вчера вечером, отправила на тот свет целую толпу!
— Ну, ты даёшь!
Юноша в генеральском мундире явно с чужого плеча стоял на балконе, держа в руке стеклянный бокал. Прозрачная золотистая жидкость, качнувшись, мягко блеснула, отражаясь в его глазах. Он поднёс бокал к губам, выпил залпом и стал ждать, когда алкоголь начнёт действовать. Первые ощущения были не из приятных. Горло обожгло, и в глазах вспыхнул яркий свет. Но вскоре его охватила лёгкая истома, горячая волна, стремительно прокатившаяся по телу, сменилась приятной, расслабляющей усталостью. Он заворожённо следил за игрой ярких искорок, что скользили по краю бокала, затем глаза его странно сузились. Прищурившись, он смотрел теперь на безмолвный город: серые крыши, ажурные шпили и приземистые башни, покрытые пылью кроны редких деревьев. Вдали неровная линия городской стены отделяла постройки от широкой белесой равнины и слабо дрожащих в жарком мареве далёких голубых гор.
Не оборачиваясь, юноша швырнул бокал через плечо в полумрак прохладного зала. Тишину нарушил звон разбитого стекла.
— Ты, ублюдок! — произнёс кто-то после небольшой паузы. Приглушённый, невнятный голос, словно у говорящего заплетался язык. — Я подумал, что начался обстрел и едва не наложил в штаны. М-мм… Черт, я порезался…
Юноша промолчал.
— Слышишь? — Голос стал чуть громче. — Мне нужна помощь. Или ты хочешь, чтобы я все здесь залил своей бесценной голубой кровью? — Послышалось кряхтение, негромкие вздохи, затем что-то звякнуло и тот же голос повторил:
— Ты — ублюдок.
Молодой человек перестал изучать панораму города, тряхнул головой и, чуть пошатываясь, вернулся под гулкие своды зала, где высокие треугольные витрины из разноцветного стекла отбрасывали красные, синие, зелёные блики на пол, мебель и стены. Огромные балки смыкались наверху, словно гигантские узловатые пальцы. На каменных стенах сохранились выцветшие фрески, в основном изображающие батальные сцены. На крюках висело старинное оружие, покрытые пятнами ржавчины мечи и сабли, огромные колчаны, наполненные стрелами и щиты с разнообразными символами, пики и топоры.
На истёртом полу древняя мозаика, насчитывавшая не одно тысячелетие, сохранилась в некоторых местах благодаря прозрачному лаку, защитившему кусочки керамики от разрушительного действия времени.
Вокруг массивного резного стола в беспорядке стояли стулья, вдоль стен кто-то столь же бессистемно расставил приземистые комоды тёмного дерева и глубокие кресла, обтянутые тиснёной кожей. Юноша тяжело опустился в одно из них.
— Это у тебя-то голубая кровь? — засмеялся он и машинально провёл рукой по обритой голове, словно поправляя волосы.
— Что? — переспросил голос, доносившийся из-под стола.
— Когда же это в твоём роду появились аристократы, старый пьяница? — Молодой человек протёр глаза, покрутил головой, затем принялся энергично массировать лицо.
После недолгой паузы прозвучал ответ.
— Ну, меня однажды укусила принцесса… Бритоголовый закатил глаза и фыркнул.
— Разве это доказательство!
Он поднялся с кресла и снова вышел на балкон, на сей раз вооружившись огромным биноклем, который прихватил по пути с одного из комодов. Пришлось опереться о стену, чтобы панорама города в окулярах перестала подрагивать. Юноша покрутил колёсико настройки, ещё раз поднёс бинокль к глазам, секунду-другую пытался что-то рассмотреть, затем, вздохнув, положил бинокль на каменный парапет и скрестил руки на груди.
Внезапно город, потемнев, закачался перед ним, и вместо серых и коричневых крыш, похожих на горбушки хлеба, он увидел совсем другое — обречённый палаточный лагерь в пламени пожара… Почти сразу же возникло ещё одно видение — молодая девушка, уютно свернувшаяся калачиком в широком кресле — где? — в башне Зимнего дворца… Но её же давно нет в живых! Усилием воли он вытеснил эти воспоминания из своего сознания.
— А как насчёт тебя?
Юноша обернулся.
— Что?
— У тебя когда-нибудь были, м-м-м… связи с дамочками из высшего общества? Молодой человек нахмурился.
— Я знал… знал одну особу, которая была… почти принцессой. И какое-то время её образ жил в моём сердце.
— Как-как? Что ты сказал? Кто где жил?
— Её образ… в моём сердце.
— Что ты имел в виду?
— В общем, нас связывали довольно странные отношения.
Юноша снова прильнул глазами к окулярам в надежде заметить на улицах хоть какое-нибудь движение. Безрезультатно: застывшая панорама с таким же успехом могла быть нарисована на заднике сцены. Только воздух слегка дрожал — интересно, вдруг подумал он, можно ли как-нибудь технически создать дрожание воздуха во время спектакля?
— Видишь что-нибудь? — донеслось из-под стола.
Бритоголовый не ответил. Он сунул руку под мундир и сквозь рубашку нервно почесал грудь. Покачав головой, повернулся на каблуках и быстро прошёл в глубину зала. Забравшись на широкую каминную полку, бритоголовый принялся разглядывать висевшее над ней огромное короткоствольное ружьё с раструбом и открытым ударным механизмом. Попытка оторвать ружьё от стены не увенчалась успехом. Через некоторое время он сдался и спрыгнул на пол.
— Видишь что-нибудь? — снова спросил голос.
Осторожно ступая, бритоголовый подошёл к украшенному резьбой комоду, возле которого выстроилась целая батарея бутылок, по большей части пустых. Правда, нашлась и одна почти полная. Молодой человек осторожно уселся на пол и залил в себя добрую половину содержимого. При этом ни одна капля не попала ни на одежду, ни на мозаичный пол. Поперхнувшись, он сплюнул и поставил бутылку рядом с собой, затем поднялся и пинком отправил её под сервант.
Перемещения по залу на этом не закончились. Из огромной кучи одежды и оружия, сваленной в углу, юноша вытащил ружьё. После непродолжительного изучения он отбросил его в сторону. Взяв ещё два, бритоголовый проверил их исправность, одно повесил на плечо, а другое положил на стоявший рядом комод. Он продолжал копаться в оружейном хламе до тех пор, пока крышка комода не скрылась под всевозможными образцами стрелкового оружия. Все это он засунул в мешок, попытался его поднять, но тут же уронил на пол.
— Нет, — сказал он.
Внезапно где-то вдали громыхнуло.
Из-под стола донеслось невнятное бормотание. Юноша, опустив ружьё дулом вниз, обернулся к балкону.
— Эй, — окликнул его голос. — Не поможешь мне подняться?
— Что же ты делаешь там под столом, Келлис? — осведомился бритоголовый.
— Если бы я сам знал…
Юноша усмехнулся, присел на корточки и, протянув руку, помог выбраться из-под стола рослому краснолицему мужчине в фельдмаршальском мундире. У мужчины были совершенно седые волосы. Приглядевшись, можно было заметить, что один глаз был у него искуственный. Он поблагодарил юношу и отряхнул мундир; на пол, звякнув, упало несколько осколков стекла.
— Сейчас утро или вечер? — просипел он.
— День…
— Ха! — глубокомысленно изрёк седой. — Я так и думал.
Молодой человек снова принялся перебирать оружие. Келлис между тем осматривался. Заметив на столе большой кувшин, украшенный изображением старинного парусника, он схватил его и, зажмурив глаза, вылил содержимое себе на голову. Поднял его над головой, слегка покачнулся, перевернул кувшин вверх дном и зажмурил глаза. Потом тщательно вытер ладонями лицо и опустил воротник кителя.
— А, — произнёс он, — вот так-то лучше.
— Ты пьян, — бросил ему молодой человек. Келлис задумался, затем мрачно констатировал:
— Это звучит как упрёк.
Он потёр свой искусственный глаз, который на самом деле не был глазом, а представлял собой вставленный в глазницу микропистолет. Моргнул несколько раз и повернулся к противоположной от входа стене. Его внимание привлекла фреска, изображавшая морское сражение. Взгляд остановился на самом большом корабле. Старик стиснул зубы, мотнул головой, стоявшая на полу в трёх метрах от нарисованного корабля большая тёмная ваза превратилась в тучу пыли.
Седовласый грустно покачал головой.
— Похоже, я действительно пьян. Молодой человек обернулся к нему, держа в каждой руке по ружью.
— Будь у тебя два глаза, ты бы… Вот, лови. — С этими словами бросил седому ружьё.
Тот сделал попытку поймать, но промахнулся — ружьё ударилось о стену у него за спиной и упало на пол.
— Думаю, — произнёс он, — мне лучше вернуться под стол.
Бритоголовый поднял ружьё, подошёл к седовласому и, взяв его за локоть, подвёл к куче оружия.
Седой был значительно выше ростом бритоголового, и оба его глаза, настоящий и искусственный, смотрели на товарища сверху вниз, пока тот обвешивал его ружьями, патронташами, подсумками. Когда их взгляды случайно встретились, юноша поморщился и, взяв седого за подбородок, повернул его голову в сторону. Затем извлёк из нагрудного кармана специальную повязку и старательно застегнул ремешок на затылке старика.
— Но так я ничего не вижу! — запротестовал Келлис.
Молодой человек поправил повязку.
— Прошу прощения, закрыл не тот глаз.
— Вот так-то лучше! Где эти ублюдки?
— Не знаю. Вероятно, все ещё снаружи. Вчерашний ливень прибил пыль к земле, — с этими словами бритоголовый подал Келлису ещё одно ружьё.
— Грязные ублюдки.
— Совершенно верно.
— Хм-м, знаешь, я бы не прочь выпить. — Келлис пошатнулся и только сейчас заметил, что у него в руках.
Молодой человек хотел достать из кучи ещё несколько ружей, но передумал и направился к заставленному бутылками серванту. Желая запастись как можно большим количеством спиртного, он распихал бутылки по карманам, а также засунул парочку за широкие обшлага, застегнув мундир на все пуговицы. Закончив с этим, он повернулся к товарищу и обнаружил, что седовласый снова разлёгся на полу и мирно похрапывает. Юноша пнул его ногой в бок, тот открыл глаза и с недоумением воззрился на бритоголового, затем произнёс хриплым шёпотом:
— Сколько, ты сказал, сейчас времени?
— Время уходить, мне так кажется.
— Хм-м, вполне справедливо. Тебе лучше знать, Закалве. — Келлис снова закрыл глаз.
Молодой человек, которого звали Закалве, схватил старика за шиворот, поднял на ноги и, затолкав ему за пазуху пару бутылок, потащил к выходу. По пути он подобрал мешок с оружием и взвалил его себе на плечо. У самой двери Келлис неожиданно остановился, словно раздумал идти куда бы то ни было.
— В чём дело? — нетерпеливо спросил юноша.
— Думаешь, это место будут обстреливать?
— Я получил сообщение. — Закалве пинком распахнул дверь.
Широкая мраморная лестница, ведущая во двор, блестела на солнце агатовыми перилами. Бренча оружием, позвякивая бутылками, они побежали вниз по ступенькам, но уже через два лестничных марша Келлис, задыхаясь, крикнул:
— Не так быстро, чёрт тебя побери!
Молодой человек посмотрел на Келлиса. Тот хрипел, из уголка его рта тонкой струйкой текла слюна.
Юноша остановился, вытащил из кармана бутылку, они сделали по глотку, и тут раздался резкий нарастающий свист. Молодой человек рухнул на пол, повалив рядом с собой седого. Взрыв прогремел где-то совсем близко, послышался звон разбитого стекла. Юноша приподнял голову, осторожно огляделся. Все спокойно. Он вскочил на ноги и, схватив седого за шиворот, поволок его по ступенькам вниз.
— Келлис! Келлис! Старый дурак, проснись!
Воздух снова прорезал пронзительный вой; дворец содрогнулся. Где-то наверху, судя по всему, ударной волной вырвало массивную раму, и в лестничный пролёт посыпались осколки стекла и штукатурка. Пригибаясь, молодой человек продолжал тащить свою ношу и одолел таким образом ещё один лестничный марш.
— Келлис, шевелись, чтоб тебя!..
Преодолевая очередной поворот, юноша замедлил шаг. Снова послышался быстро усиливающийся свист, и лестница впереди вздыбилась; ничего не оставалось, как снова ничком упасть на пол. Воздух побелел от взметнувшейся пыли. Спустя пару минут он поднялся на ноги и увидел, что Келлис сидит, выпрямившись, стряхивая с себя штукатурку. Вдали прокатилось эхо ещё одного взрыва. Старик выглядел жалким и несчастным. Он махал перед лицом рукой, стараясь разогнать пыль.
— Скорее сюда! — крикнул его товарищ, прыгая в образовавшийся пролом.
Келлис грузно спрыгнул вслед за ним.
Когда они выбрались на улицу, Келлис, пригнувшись, рванул к стоявшей поблизости машине на гусеничном ходу. Тем временем очередной снаряд разорвался на крыше дворца. По мощёному двору замолотил град обломков, превращаясь при ударах в облачка мелкой пыли. Старик сунул руку под пассажирское сиденье, ища шлем. Большой кусок каменной кладки обрушился на капот, оставив после себя огромную вмятину.
— О, де-е-ерьмо… — выругался Келлис, найдя наконец шлем и нахлобучивая его на голову.
Поднятые обстрелом тучи пыли накатывались на фасады зданий, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь них.
— Я думал, они будут обстреливать здания парламента, — заметил старик, глядя на горящий остов грузовика на противоположной стороне улицы.
— Они забыли с тобой посоветоваться. — Усевшийся на водительское место молодой человек нажал на стартер, но ничего этим не добился.
— Ты прав, — Келлис озадаченно огляделся по сторонам.
— Да не все ли теперь равно? — Бритоголовый с яростью пнул ногой где-то под приборной доской. Мотор, фыркнув, неожиданно ожил.
Старик стащил с головы шлем и принялся обмахивать им лицо, затем, похлопав себя по груди, с изумлением уставился на ладонь, измазанную чем-то красным.
Пока бритоголовый надевал шлем, мотор снова заглох. Молодой человек выругался и снова стукнул по стартеру.
Мотор зачихал и закашлял, словно аккомпанируя свистевшим снарядам.
Где-то вдали снова прогремел взрыв, машину тряхнуло. Келлис опёрся рукой на седенье и обнаружил, что оно залито какой-то красной жидкостью.
— Врача!!! — завопил он.
— Что?
— Врача! — Келлис показал товарищу красную ладонь. — Я ранен! — его единственный глаз от страха широко распахнулся, словно собираясь выпасть из глазницы. Измазанная рука дрожала.
Молодой человек покачал головой:
— Это вино, кретин, — он вытащил из-за пазухи старика бутылку и бросил ему на колени.
— О! — воскликнул Келлис. — Ну тогда всё в порядке!
Сунув руку под мундир, он осторожно извлёк несколько осколков зелёного стекла.
— Всё в порядке, — повторил он.
Двигатель внезапно зарычал, как разъярённый зверь, под колёсами взвилась пыль. Молодой человек схватился за рычаг переключения скоростей.
Выскочив со двора, машина помчалась по пыльной, разбитой снарядами дороге. Спустя несколько секунд сзади раздался страшный грохот — рухнул фасад, заполняя обломками кирпича и дерева просторный двор. Тучи пыли заслонили небо. Келлис обернулся:
— Грязные ублюдки!
Машина свернула за угол и понеслась в сторону пустыни.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ХОРОШИЙ СОЛДАТ
Глава 1
Она шествовала через турбинный зал, окружённая друзьями и поклонниками, на ходу отдавала распоряжения прислуге, дарила комплименты — актёрам, художникам и музыкантам, улыбки — знакомым. Музыка заполняла гулкое пространство над древними блестящими машинами, что возвышались безмолвными истуканами, подножья коих обтекала оживлённая пёстрая толпа. Приблизившись к старому адмиралу, она кивнула гостю и поднесла к лицу цветок с резными чёрными лепестками, вдыхая головокружительный аромат. У её ног, привлечённые любимым запахом, хралзы — самец и самка — подняли мордочки, цепляясь острыми коготками за подол длинного парадного платья. Женщина наклонилась и легонько шлёпнула каждого из шалунов цветком по носу, заставив соскочить на пол. Зверюшки принялись чихать, забавно гримасничая. Окружающие дружно рассмеялись. Она потрепала за уши одного из малышей и, выпрямившись, заметила мажордома, который прокладывал к ней дорогу в толпе поклонников.
— Что, Майкрил?
— Явился фотограф из «Систем таймс», — с поклоном произнёс мажордом.
— Признал поражение?
— По-моему, да, сударыня. Он просит аудиенции, — слуга поднял глаза и с нескрываемым восхищением посмотрел на свою госпожу.
— Хорошо. Кстати, сколько на этот раз?
Мажордом, опасливо взглянув на хралзов, подошёл ближе, и тут же один из них вцепился в фалды его ливреи.
— Тридцать две кинокамеры, сударыня, и свыше сотни фотоаппаратов.
Она заговорщицки прошептала в ухо управляющему:
— Не считая обнаруженных нами у гостей.
— Точно, сударыня.
— Передай, я встречусь с ним… Или — с ней!…
— С ним, госпожа.
— … через десять минут, в западном атриуме. Напомни мне об этом… Она взглянула на усыпанный камнями платиновый браслет, перехватывавший тонкое запястье. Отреагировав на сетчатку её глаз, замаскированный под изумруд крошечный проектор мгновенно отобразил голографический план старинной электростанции.
— Да, сударыня, — отозвался Майкрил. Она коснулась его руки и шепнула:
— Я направляюсь в оранжерею.
Веки мажордома едва заметно дрогнули, давая понять, что он все слышал и все понял. Женщина обернулась к сопровождающим, изобразив на лице нечто вроде сожаления, и приторно-сладким голосом произнесла:
— Извините, я вынуждена на минуту оставить вас.
Длинноногая красавица быстро пошла к выходу, мажордом с трудом поспевал за ней. Хралзы замыкали шествие, несильно покусывая слугу за пятки.
У лестницы, ведущей в оранжерею, она остановилась, жестом отогнала хралзов и, поблагодарив, отпустила мажордома. Оставшись одна, поправила причёску, проверила, на месте ли большая брошь, украшавшая глубокий вырез платья, и стала спускаться по лестнице. Один из хралзов заскулил, пританцовывая на задних лапах. Женщина с досадой оглянулась:
— Тихо, Прыгун! Пошёл прочь!
Хралз тихо тявкнул. Притворив за собой двустворчатые двери оранжереи, красавица задержалась на пороге. Над прозрачным куполом из хрусталя чернело ночное звёздное небо. Вдоль аллеи висели на высоких мачтах причудливой формы фонарики, освещая матовым светом плотно посаженные растения. Тёплый воздух пах землёй и сладкими цветами. Она глубоко вдохнула терпкий аромат ярко-красных бутонов на длинном извивавшемся стебле и вошла в зеленоватый сумрак оранжереи.
— Добрый вечер!
Стоявший под деревом и почти невидимый в тени его ветвей мужчина обернулся и увидел перед собой прекрасную женщину, от которой словно исходило сияние, а её глаза поражали необычно тёмной синевой, похожей на небо в глухую полночь. Впрочем, её пышные короткие волосы, уложенные в замысловатую причёску, были почти такого же цвета. Гость невольно отметил про себя, что в жизни она оказалась изящнее и стройнее, чем выглядела на телеэкране. Мужчина неуверенно улыбнулся. Этого высокого бледного брюнета вряд ли можно было назвать красавцем, потому что его очень портили нездоровый цвет кожи и близко посаженные тёмные глаза.
— Сожалею… — Он смущённо пожал плечами.
— Пустяки, — оборвала дама, протягивая руку. — Вы ведь Релстох Суссепин, правильно?
— Да. — В голосе мужчины прозвучало удивление.
— Дизиэт Сма, — женщина чуть наклонила голову.
— Да, конечно, я знаю… — Гость явно терялся под её внимательным взглядом. — Рад вас видеть…
— Взаимно. Мне доводилось слышать некоторые ваши сочинения.
— Замечательно! — Он по-мальчишески захлопал в ладоши.
— Разве я сказала, что они мне понравились? Улыбка сползла с его лица.
— Это жестоко.
— На самом деле я от них в восторге, — Дизиэт смущённо улыбнулась, как бы признавая, что пошутила неудачно.
Мужчина рассмеялся с явным облегчением, и Сма почувствовала, что ловушка сработала, теперь он полностью в её руках. Увлекательная (впрочем, в этом надо ещё убедиться) игра началась!
— Меня обрадовало и смутило ваше приглашение. — Глаза мужчины блеснули. — Здесь все такие важные… — Он пожал плечами, — вот почему я…
— Разве вам не кажется, что композиторы не менее важны для общества, чем политики, военные? — В голосе Дизиэт прозвучал лёгкий укор.
— Что касается меня, то я не особенно знаменит. Вот Свантрейг или Ку…
— Да, карьеру они себе сочинили отличную, — согласилась она, — а вот музыку…
«Вероятно, вопрос о комиссионных лучше решить прямо сейчас, не откладывая. Неизвестно, как будут развиваться события, и аванс может оказаться слишком мал. Но сейчас все в моей власти, поэтому нельзя упускать момент».
Он посмотрел ей в глаза:
— Вы мне льстите, госпожа Дизиэт.
Она бросила на своего собеседника один из своих не раз отрепетированных перед зеркалом, а также испытанных на многочисленных поклонниках взглядов, затем чуть приподняла подбородок и повела плечами. Язык тела понятен всем, и на лице предполагаемой жертвы отразилась весьма богатая гамма чувств, от смятения до алчности. Сма глубоко вздохнула.
— Эй!
Удивлённый взгляд Релстоха Суссепина переместился с выреза платья куда-то в пространство. Дизиэт медленно обернулась.
— Что надо?
Дрон, напоминавший небольшой металлический чемодан, подлетел к её лицу.
— Дело дрянь, дорогуша, — сообщил он и метнулся в сторону. Сма нахмурилась.
— Господин Суссепин, даже не знаю, как сказать… вы не могли бы…
— Да-да, конечно, я уже… — Гость быстро проскользнул мимо, виновато кивнув на прощание.
— Наверное, мы сможем поговорить позже…
— Да, мне бы этого очень хотелось, — не останавливаясь, произнёс композитор. В его голосе прозвучало неприкрытое разочарование.
Женщина вновь повернулась к добродушно гудевшему дрону, который делал вид, что разглядывает пёстрый цветок, погрузив в него короткий носик.
— Значит, как ты меня назвал? «Дорогуша»?!!
Вокруг дрона вспыхнуло яркое сияние — но смесь лилового сожаления и красно-серой озадаченности выглядела не очень убедительно.
— Извини, Сма, просто вырвалось. Она нервно пнула попавшую под ноги сухую ветку.
— Ну?
— Едва ли эта новость вам понравится, — тихо пробормотал дрон и на всякий случай немного отступил, окрасившись в тёмно-бордовый цвет печали.
Сма, оглянувшись, присела на торчавший из земли большой узловатый корень.
— Закалве, не так ли?.. — Она нервно теребила расшитый золотом подол парадного платья.
Дрон мгновенно вспыхнул разноцветной радугой. «Надо же, его удивление вполне искренно», отметила она про себя.
— Чёрт побери, — произнёс робот. — Откуда вы знаете?
Она пожала плечами.
— Обыкновенная человеческая интуиция. Просто сейчас такое время — жизнь день ото дня становится все приятнее и приятнее. — Дизиэт, откинувшись назад, коснулась затылком шершавого ствола. — Итак?
Дрон по имени Скаффен-Амтиско опустился пониже.
— Нам нужно его вернуть, — доверительно сообщил он.
— Я так и думала, — вздохнула Сма и нервно стряхнула с плеча какое-то насекомое.
— Ну да. Этим должен заняться лично он.
— А должна ли с ним быть лично я?
— Таково единодушное решение.
— Чудесно, — кисло отозвалась Дизиэт.
— Хотите ещё услышать новости?
— Хорошие?
— Вообще-то не очень.
«Черт, мог бы выложить все сразу!»
— Вы отправляетесь завтра.
— Не может быть! — Она уткнулась лицом в ладони и глухо пробормотала: — Ты шутишь…
— Нет.
— А как быть с этим? — Сма махнула рукой в сторону дверей. — С конференцией, с подкупленной толпой? А три года работы? И что ждёт эту дурацкую планету?
— Конференция состоится.
— О, разумеется, но как же теперь моя «решающая» роль?
Дрон захватил полями прутик необычной расцветки и поднёс к сенсорной полосе на передней панели корпуса.
— Слушай, я знаю, что подобный расклад тебе не нравится.
— Нет, Скаффен, дело не в этом. — Сма стремительно поднялась и подошла к прозрачной стене оранжереи. Она стояла, прижавшись лбом к прохладному стеклу, словно упорно хотела что-то рассмотреть в чёрной, непроглядной ночи.
— Диззи, — Дрон ласково потёрся о её плечо.
— Не смей называть меня Диззи!
— Сма, она ведь не настоящая. Это копия — электронная, химическая и ещё Бог весть какая, но все равно машина. Совсем не живая, не клон и не…
Читать бесплатно другие книги:
