Круглосуточный книжный мистера Пенумбры Слоун Робин

— Эрик также назначается одним из курьеров Зейда, вместе с Дарием, — продолжает Корвина. — Братья, выйдите вперед.

Эрик делает три твердых шага. Вместе с ним из толпы выступает еще один черный балахон, парень с золотистой, как у Кэт Потенте, кожей и плотной шапкой русых кудрей. Оба расстегивают мантии. У Эрика под ней серо-стальные брюки и накрахмаленная белая рубашка, а у второго курьера — джинсы и свитер.

Эдгар Декл тоже выступает вперед, держа в руках два широких листа плотной рыжей бумаги. По одной он снимает книги с кафедры и ловко упаковывает, а потом вручает свертки курьерам: сначала Эрику, затем Дарию.

— Три экземпляра, — поясняет Корвина. — Один для библиотеки.

Он вновь демонстрирует собравшимся книгу в синей обложке.

— И два на ответственное хранение. В Буэнос-Айрес и в Рим. Вручаем Зейда вам, братья. Примите этот codex vitae и не смыкайте глаз, пока не увидите его на полке.

Теперь я лучше понимаю поведение Эрика. Он тогда приехал отсюда, доставляя на ответственное хранение свежеотпечатанный codex vitae. И, конечно, был на этом просто помешан.

— Зейд отягчил нашу ношу, — торжественно продолжает Корвина. — Точно так же, как и все переплетенные до него. Год за годом, книга за книгой, наша ответственность возрастает.

Он оглядывает зал, стараясь не упустить из виду ни одного черного балахона. Я задерживаю дыхание и втягиваю голову в плечи, прячась за высоким белокурым книжником.

— Нам нельзя оступаться. Мы должны раскрыть тайну Основателя, чтобы Зейд и все его предшественники могли жить дальше.

Толпа тихонько перешептывается. Стоящий перед ней Зейд уже не плачет. Он взял себя в руки, и теперь его облик горд и суров.

На миг Корвина умолкает. Потом объявляет:

— И еще кое о чем нам надо поговорить.

Он дает легкую отмашку, и Зейд возвращается в толпу. Эрик с Дарием шагают к лестнице. Мелькает мысль: не пуститься ли следом? Но тут же передумываю. Сейчас мое единственное спасение — полностью раствориться в толпе, затаиться в тени, укрыться от этого морока.

— Недавно я беседовал с Пенумброй, — говорит Корвина. — У него есть друзья в нашем братстве. Я тоже себя числю среди них. Поэтому считаю, что должен рассказать вам о нашем разговоре.

По толпе проносится шепоток.

— Пенумбра сильно провинился — трудно себе представить проступок более тяжкий. По его халатности была украдена одна из наших книг.

Ропот и стоны.

— Дневник, содержащий сведения о Неразрывном Каптале, его работе в Сан-Франциско на протяжении многих лет, стоял незашифрованным в свободном доступе.

Спина у меня потеет под мантией, а глаза щиплет. Жесткий диск в коробке оттягивает карман, как свинчатка. Делаю вид, будто я тут совсем не при чем. Внимательно разглядываю собственные ботинки.

— Это была грубая ошибка, причем не первая у Пенумбры.

Снова стонут черные мантии. Разочарование Корвины, его досада передается слушателям и гулко разносится по кругу. Высокие темные фигуры сливаются в одну большую угрюмую тень.

Кровожадная стая ворон. Я уже наметил путь к лестнице. И готов броситься наутек.

— Зарубите себе на носу, — чуть повышает голос Корвина. — Пенумбра сам из разряда переплетенных. Его codex vitae стоит здесь на полке, где будет и книга, написанная Зейдом. Но судьба Пенумбры под вопросом.

Твердый и уверенный голос Корвины разносится по залу:

— Братья и сестры, скажу без обиняков: когда ноша столь тяжела, а цель столь серьезна, никакая дружба не защитит. Еще одна ошибка — и Пенумбра будет сожжен.

Толпа ахнула, балахоны принялись коротко перешептываться. Озираясь, вижу: известие это их просто ошеломило. Похоже, Первый читатель переборщил.

— Не воспринимайте свой труд как должное, — продолжает он, чуть смягчив тон, — и неважно, переплели вас или нет. Мы обязаны соблюдать правила. Обязаны работать целеустремленно. Мы не можем позволить себе…

Пауза.

— …рассеянность…

Он переводит дыхание. Из Корвины получился бы неплохой кандидат в президенты — ораторствует предельно искренне и убежденно.

— Для нас важен только текст, братья и сестры. Помните об этом. В нем уже заложено все, что нам нужно. Пока у нас есть текст и есть разум, — Корвина поднимает палец и постукивает по лоснящемуся лбу, — нам больше ничего не нужно.

Засим толпа разбегается. Балахоны кружат вокруг Зейда, поздравляют, расспрашивают. Глаза его над грубыми красными щеками еще влажны.

Неразрывный Каптал возвращается к своим трудам. Черные мантии склоняются над черными книгами, затягивая цепи. Возле кафедры Корвина совещается с дамой средних лет. Она размахивает руками, что-то объясняя, он смотрит в пол и кивает. Позади маячит Декл. Ловит мой взгляд. Дергает подбородком, и сразу ясно: пора смываться.

Опустив голову и прижав к себе торбу, шагаю через весь зал, держась поближе к полкам. На полпути к лестнице спотыкаюсь о цепь и падаю на одно колено. Ладонью шлепаю по полу, один из балахонов косится. Высокий такой, с резко очерченной бородой.

Негромко говорю:

— Festina lente.

Потом, очи долу, проскальзываю к лестнице. И через две ступеньки бегу, возвращаясь на земную твердь.

С Кэт, Нилом и Пенумброй мы встречаемся в нортбриджском лобби. Они ждут, восседая на массивных серых диванах. Перед ними на столиках кофе и завтрак. Эдакий оазис здравомыслия и современности. Пенумбра хмурится.

— Мальчик мой! — восклицает он, вскакивая.

Оглядывает меня с ног до головы и поднимает бровь. А, вон в чем дело: я же так и остался в черной мантии. Бросив сумку на пол, стаскиваю балахон. Гладкий на ощупь, он поблескивает в приглушенном свете ламп.

— Ты заставил нас поволноваться, — говорит Пенумбра. — Почему так задержался?

Объясняю, что случилось. Сообщаю, что сканер Бурчалы сработал. Затем вытряхиваю из сумки на столик искореженные остатки машины. Потом рассказываю о церемонии в честь Зейда.

— Переплетение, — говорит Пенумбра, — это редкое событие. Не повезло, что оно пришлось на сегодня.

Тут его слегка передернуло.

— А может, и повезло. Теперь ты лучше понимаешь, какого терпения требует Неразрывный Каптал.

Я подзываю нортбриджского официанта и опрометчиво заказываю овсянку и «Синий экран смерти».

Еще раннее утро, но мне нужно выпить.

После этого я передаю слова Корвины о Пенумбре.

Мой бывший работодатель машет прозрачной ладонью:

— Его слова не имеют значения. Больше не имеют. Важно только написанное на этих страницах. Даже не верится, что все получилось. Подумать только: у нас в руках codex vitae Альда Мануция!

Кэт с усмешкой кивает.

— Тогда за дело, — говорит она. — Распознаем сканы и убедимся, что все в порядке.

Она вынимает из сумки макбук и запускает его. Я подключаю миниатюрный жесткий диск и копирую его содержимое — почти полностью. Мануция перебрасываю на ноут Кэт, но Пенумбру оставляю себе. Я не собираюсь сообщать ему, да и никому другому, что сканировал его книгу жизни. Это подождет — если повезет, то и не понадобится. Codex vitae Мануция — вот проект. А книга Пенумбры — просто страховка.

Я ем овсянку и поглядываю, как ползет полоска индикатора. Копирование завершается легким щелчком, и пальцы Кэт тут же начинают порхать по клавишам.

— Все нормально, — говорит она. — Ушло. Чтобы взломать код, нам понадобится помощь ребят из Маунтин-Вью… но мы можем хотя бы запустить Хадуп и перевести страницы в текстовый формат. Готовы?

Я улыбаюсь. Начинается приключение. У Кэт горят щеки: она в роли цифровой императрицы. Ну и «Синий экран смерти», похоже, слегка ударил мне в голову. Я подымаю свой мигающий стакан:

— Да здравствует Альд Мануций!

Кэт отрывисто щелкает по клавиатуре. Изображения страниц разлетаются по далеким компьютерам, где они превратятся в последовательности символов, которые можно будет скопировать и быстро расшифровать. Никакие цепи их больше не могут удержать.

Пока компьютер Кэт раздает работу, я спрашиваю Пенумбру о сожженном кодексе с именем MOFFAT на обложке. Нилу тоже интересно.

— Это был он? — спрашиваю я.

— Разумеется, — отвечает Пенумбра. — Кларк Моффат. Он работал здесь, в Нью-Йорке. Но прежде, мой мальчик, он был нашим покупателем.

Пенумбра усмехается и подмигивает. Думает, это произведет на меня впечатление. Так и есть. Мысленно переношусь в прошлое и ощущаю восторг: оказывается, мне выпало счастье лицезреть настоящую звезду.

— Но ты держал в руках не codex vitae, — говорит Пенумбра, качая головой. — Это уже не он.

Ну еще бы. Это была книга из пепла.

— А что случилось?

— Он издался, конечно.

Погодите-ка, я что-то не понял:

— Моффат опубликовал единственную книгу — «Хроники поющих драконов».

— Именно, — кивает Пенумбра. — Его книгой жизни стал третий и последний том эпопеи, которую он начал писать еще до того, как присоединился к братству. Это был грандиозный акт веры: закончить свой труд, но отдать его в библиотеку Каптала. Моффат показал книгу Первому читателю — тогда это был Найвен, предшественник Корвины, — и тот одобрил ее.

— Но Моффат забрал ее.

Пенумбра кивает.

— Он не сумел принести жертву. Не смог не напечатать заключительный том.

Выходит, Моффат расстался с братством Неразрывного Каптала ради того, чтобы нам с Нилом и еще несметному множеству шестиклассников-ботанов просто крышу сносило, когда мы читали третий и последний том «Хроник поющих драконов».

— Чувак, — говорит Нил, — это многое объясняет.

Он прав. Третий том взрывал мозги школьников как раз потому, что там вся линия повествования идет вразнос. Меняется интонация. Персонажи преображаются. Сюжет сходит с рельсов и начинает подчиняться некой скрытой логике. Читатели привыкли объяснять это тем, что Кларк Моффат начал принимать психоделические вещества, но на самом деле причина еще более необычна.

Пенумбра мрачнеет.

— Я считаю, Кларк допустил трагическую ошибку.

Ошибка или нет, но какое роковое решение! Если бы «Хроники поющих драконов» так и остались незавершенными, мы с Нилом никогда бы не подружились. Он бы тут не сидел сейчас. Может, и я не сидел бы. А занимался серфингом в Коста-Рике с каким-нибудь лучшим другом из параллельной вселенной. А может, торчал бы в серо-зеленом офисе.

Спасибо, Кларк Моффат. Спасибо тебе за эту ошибку.

Хроники поющих драконов, том II

Дома в Сан-Франциско я застаю Мэта с Эшли вдвоем на кухне: уплетают какой-то замысловатый салат, оба в ярких эластичных спортивных костюмах. У Мэта к поясу прицеплен зажим-карабин.

— Дженнон! — вопит он. — Ты когда-нибудь занимался скалолазанием?

Признаюсь, что не приходилось. Я же привык ловчить, вот и предпочитаю те виды спорта, где главное не сила, а проворство.

— Ну да, я так и думал, — говорит Мэт, кивая. — Но там дело не в силе. Там стратегия нужна.

Эшли с гордостью смотрит на него.

А он продолжает, размахивая насаженной на вилку зеленью:

— Нужно изучать каждый маршрут на ходу — составлять план, прикидывать, корректировать. Серьезно, у меня вот мозг сейчас устал сильнее, чем руки.

— Как съездил в Нью-Йорк? — вежливо интересуется Эшли.

Не знаю, что и ответить. Как-нибудь так: «В общем, усатый хранитель секретной библиотеки взбесится из-за того, что я скопировал целиком их старинную шифровальную книгу и передал ее в Гугл, но, по крайней мере, я жил в приличном отеле»?

Вместо этого говорю:

— В Нью-Йорке было неплохо.

— У них там шикарные скалодромы, — Эшли качает головой. — Наши и рядом не стояли.

— Да уж, дизайн интерьеров в «Рок-сити» определенно… оставляет желать лучшего, — прибавляет Мэт.

— Эта фиолетовая стенка… — с содроганием произносит Эшли. — Купили, наверное, первую попавшуюся краску.

— А ведь стенка для лазания — это такой простор для фантазии, — говорит Мэт. Он воодушевляется:

— Такой холст! На три этажа в высоту заполняй чем хочешь. Разрисуй как следует. В Ай-Эл-Эм есть один чувак…

Оставляю их увлеченно обсуждать детали.

Сейчас бы поспать в самый раз, но я покемарил в самолете и потому сейчас не могу расслабиться, будто что-то в моем мозгу все кружит и кружит над полосой, отказываясь идти на посадку.

Я нахожу Кларка Моффата (целого и невредимого, не сожженного) на собственном коротком стеллаже. До сих пор неспешно перелистываю эпопею, читаю сейчас второй том, ближе к концу. Плюхаюсь на кровать и пытаюсь по-новому взглянуть на эту историю. В том смысле, что книгу написал человек, ходивший по тем же улицам, что и я, смотревший на те же сумрачные стеллажи. Он вступил в Неразрывный Каптал, а потом покинул его.

Что он узнал в пути?

Листаю до той страницы, где остановился.

Герои, ученый гном и низверженный принц, пробираются через гиблые топи в Крепость Первого Чародея. Я, конечно, знаю, что будет дальше, ведь я читаю уже в четвертый раз: Первый Чародей обманет их и выдаст королеве Драгане.

Всякий раз знаю предстоящий сюжетный поворот, знаю, что это должно произойти (а как еще герои попадут в башню Драганы и в конце концов победят королеву?), но читать эту главу всегда тяжко.

Почему нельзя по-человечески? Налил бы им Первый Чародей по кружке кофе, да и приютил бы на время… Хоть я и узнал много нового, смысл истории от этого особо не меняется. Моффат здорово пишет: ясно и размеренно, без лишних общих рассуждений о драконах и судьбе, ровно так, чтобы придать своему рассказу нужный объем. Типажи притягательны. Ученый гном Кочедыга — эдакий всезнайка, умеющий выйти сухим из воды. Телемах Полукровка — герой, которому хочется подражать. У него всегда есть план действий, он в любой ситуации находит решение, вечно окружен тайными союзниками, которых можно призвать на помощь: пиратами и колдунами, чье расположение он завоевал своими давними подвигами. Как раз сейчас начинаю читать главу, в которой Телемах будет трубить в Золотой рог Гриффо, чтобы разбудить мертвых эльфов Пинакского леса, которые обязаны ему, потому что он освободил… Золотой рог Гриффо. Так-так.

Гриффо, как Гриффо Герритзун.

Открываю ноут, начинаю делать пометки. Повествование продолжается:

— Золотой рог Гриффо тонко выделан, — сказал Ксенодот, проводя пальцем по изгибам Телемахова сокровища. — И все его волшебство в этой выделке. Понимаешь? В нем нет никакой магической силы — я не чую ее.

Кочедыга с недоумением смотрит на него. Разве не ради этой колдовской трубы они только что вынесли ужасы гиблых топей? А Первый чародей объявляет, что в ней нет никакого проку?

— Волшебство — не единственная сила в этом мире, — тихо сказал старый маг, вручая рог его царственному хозяину. — Гриффо сотворил столь совершенный инструмент, что на зов его и мертвые восстанут. Он сделал его своими руками, без заклинаний, без драконьих песен. Мне жаль, что я такого не могу.

Не знаю, в чем тут смысл, но какой-то смысл, наверное, есть. Дальше сюжет знакомый: пока Кочедыга и Телемах спят (наконец-то) в богато обставленных комнатах, Первый Чародей похищает рог. Затем зажигает красный фонарь и устремляет ввысь его пляшущий луч, подавая сигнал темным гробороям Драганы в Пинакском лесу. Они рыщут среди деревьев, отыскивая старые эльфийские могилы, выкапывая кости и размалывая их в прах, — но этот сигнал им понятен. Они сбегаются в крепость, и, внезапно проснувшись в комнате, Телемах Полукровка видит, что окружен огромными тенями. Они с воем набрасываются на принца. На этом и заканчивается вторая книга хроники.

— Так прикольно, — говорит Кэт.

Мы едим безглютеновую вафлю в «Гурманском гроте», и Кэт рассказывает мне об установочном собрании нового ПМ. На ней кремовая блузка с острым воротничком, надетая поверх красной футболки под горло.

— Вообще обалденно, — продолжает она. — Самое лучшее собрание. Полностью… выстроенное. Точно знаешь, что происходит в каждую минуту. Все с ноутами…

— Друг на друга хотя бы смотрят?

— Не особо. Все, что нужно, у тебя на экране. Там повестка, которая сама корректируется. Групповой чат. И фактчекинг! Если ты выступаешь, специальные люди перепроверяют твои заявления, подтверждают или опровергают…

Прямо Афины для инженеров.

— …и продолжается оно часов шесть, не меньше, но время пролетает незаметно, потому что так активно думаешь. Выкладываешься полностью. Нужно усвоить массу информации, а поступает она очень быстро. И решения они принимают — мы принимаем — тоже быстро. Если кто-то ставит вопрос на голосование, все происходит вживую, и нужно голосовать сразу или доверить это кому-нибудь другому…

Это уже скорее реалити-шоу. А вафля на вкус отвратительна.

— Там есть инженер, Алекс, очень крутой, сделал большинство гугловских карт, и, кажется, я ему нравлюсь — он уже один раз делегировал мне свой голос, ну, это бред, я только пришла…

Пожалуй, я бы делегировал этому Алексу кулак в рожу.

— …и там куча дизайнеров, больше, чем обычно. Кто-то рассказывал, что алгоритм отбора слегка подкрутили. Наверное, потому я и попала туда, ведь я и дизайнер, и программист. Оптимальное сочетание. Типа того.

Она наконец делает короткую паузу.

— Я устроила презентацию. Это, наверное, не совсем то, чего от тебя ждут на твоем первом заседании ПМ. Но я спросила Раджа, и он сказал, что вроде бы ничего. И даже, пожалуй, хорошая идея. Произвести впечатление. Как-то так.

Еще передышка.

— Я им рассказала про Мануция.

Ничего себе.

— Какая это удивительная древняя книга, настоящая реликвия, настоящее старое знание, СЗ…

Она и вправду рассказала.

— …а потом я объяснила, что есть такая некоммерческая организация, которая пытается расшифровать…

— Некоммерческая организация?

— Это лучше звучит, чем, типа, тайное общество. В общем, я сказала, что они пытаются расшифровать код, и, ясное дело, публика тут же оживилась, потому что в Гугле все любят коды.

Книги — скучно. Коды — круто. И эти люди рулят интернетом.

— И я сказала, что, может быть, стоит заняться этой проблемой, поскольку тут можно придумать нечто совершенно новое, например, какой-нибудь общедоступный сервис по расшифровке…

Эта девушка понимает своего слушателя.

— …и всем эта идея очень понравилась. И мы проголосовали.

Вот тебе раз. Больше не надо кругами ходить. Благодаря Кэт у нас теперь есть официальная поддержка Гугла. Фантастика. Интересуюсь, когда приступят к расшифровке.

— Ну мне как раз поручили все это организовать.

Кэт загибает пальцы на руке:

— Я набираю волонтеров. Потом мы конфигурируем системы и проверяем, все ли в порядке с текстом, — тут поможет Джед. Само собой, надо переговорить с мистером Пенумброй. А вдруг он сможет приехать в Маунтин-Вью? Примерно так. Думаю, мы будем готовы где-то через пару недель. Скажем, две недели, считая от нынешнего дня.

Она решительно кивает.

Братство тайных книжников потратило на эту задачу пятьсот лет. А мы запланировали решение на утро пятницы.

Величайшее СЗ

Пенумбра соглашается не закрывать магазин, пока банковский счет не опустеет, так что я возвращаюсь на работу, но возвращаюсь с особой миссией.

Я заказываю каталог поставщика. Запускаю новую рекламную кампанию на Гугле, теперь помощнее. Пишу организаторам большого литературного фестиваля в Сан-Франциско, который продолжается целую неделю и привлекает обеспеченных читателей даже из Фресно. Задача непростая, но, по-моему, она нам по плечу. Думаю, мы сумеем привлечь реальных покупателей. Глядишь, и обойдемся без Festina Lente. А там и превратим свой магазин в настоящий бизнес.

За двадцать четыре часа после запуска рекламной кампании к нам забрели одиннадцать одиноких душ, и это уже здорово, ведь раньше тут обреталась лишь одна одинокая душа — я. Эти новые клиенты кивают, когда я спрашиваю, видели ли они нашу рекламу, а четверо из них что-то покупают. Трое из этой четверки берут роман Мураками, новые книги, которые я выложил небольшой аккуратной стопкой и сопроводил картонкой, где написано, какая это отличная книга. Аннотация подписана именем мистера Пенумбры с имитацией его неразборчивого почерка: я думаю, людям это понравится.

После полуночи замечаю за окном Розовый Топик, которая, опустив голову, шагает к автобусной остановке. Бросаюсь к дверям.

— Альберт Эйнштейн! — ору, выскакивая на тротуар.

— Что? — не понимает она. — Меня зовут Дафна…

— У нас есть биография Эйнштейна, — говорю я. — Автор — Азейксон. Который написал про Стива Джобса. Вам еще нужно?

Она улыбается и поворачивается на своих высоченных каблуках — и у меня пять проданных книг за ночь, новый рекорд.

Новые книги привозят каждый день. Когда я заступаю на смену, Оливер с изумлением и легкой настороженностью показывает мне груду коробок. С тех пор как я вернулся из Нью-Йорка и рассказал ему все, что там узнал, Оливер немного не в себе.

— Я видел, что творится что-то странное, — тихо сказал он. — Но думал, тут наркотики замешаны.

— Да ты что, Оливер! С какой стати?

— Ну да, — подтвердил он. — Я думал, может, какие-то из этих книг напичканы кокаином.

— И ты ни разу об этом не сказал?

— Ну это же просто версия.

Оливер считает, что с фондами у нас напряженка, а я чересчур вольничаю:

— Нам бы не транжирить особо, чтобы по возможности надолго хватило, разве нет?

— Вот слова настоящего хранителя, — хмыкаю я. — Деньги — не керамические черепки. Если тратить с толком, можно заработать больше. Надо постараться.

Теперь у нас есть подростковые книжки про волшебников. Детективы про вампиров. Мемуары журналиста, манифест дизайнера, иллюстрированный роман знаменитого повара. Ностальгии ради, а то и с легким вызовом завезли новое издание «Поющих драконов», все три тома. А еще я заказал старую аудиокнигу с «Хроникой» — для Нила. Читать он практически перестал, но, может, хотя бы послушает, пока тягает железо.

Пытаюсь воодушевить этими переменами Пенумбру — продажи за ночь у нас пока исчисляются двузначными суммами, но ведь раньше-то зарабатывали на порядок меньше. Однако он озабочен исключительно Великой Расшифровкой. Вот во вторник промозглым утром он заходит в магазин со стаканчиком кофе в одной руке и своим загадочным ридером в другой. Показываю ему очередную добычу:

— Стивенсон, Мураками, последний Гибсон, «Информация», «Дом листьев», новые издания Моффата, — отмечаю на ходу. Каждая книга снабжена рекламным листком с подписью «Мистер Пенумбра». Не рассердится ли, что без спросу визирую от его имени? Но он даже не замечает.

— Очень хорошо, мальчик мой, — говорит он, кивая, но не отрывая глаз от экрана читалки. Он вообще не соображает, о чем я толкую. Не обращает внимания на стеллажи. Кивает, а сам по диагонали просматривает очередную страницу в ридере. Наконец поднимает взгляд.

— Сегодня будет встреча, — сообщает он. — К нам придут гугловцы.

Он добавляет в это слово четвертый слог: «гуголовцы».

— Познакомиться и обсудить наши методы.

Помолчав, продолжает:

— Думаю, тебе тоже надо присутствовать.

И вот днем, сразу после обеда, в круглосуточном книжном магазине мистера Пенумбры собираются две гвардии — старая и новая. Пришли самые почтенные ученики Пенумбры — белобородый Федоров и женщина по имени Мюриэл с коротко стриженными серебристыми волосами. Ее вижу впервые: должно быть, обычно она здесь бывает днем. Федоров и Мюриэл берут пример со своего наставника. Проявляют норов.

Делегатов от Гугла отобрала и прислала Кэт. Их зовут Пракеш и Эми, оба еще моложе меня. Третий — Джед с книжного сканера. Он с восхищением разглядывает передние стеллажи. Может, удастся потом что-нибудь продать ему.

Нил сейчас в городе, на гугловской конференции разработчиков: ему хочется свести знакомство с коллегами Кэт и подготовить почву для поглощения «Анатомикса». Но он прислал к нам Игоря, который на подобном мероприятии вообще новичок, но, похоже, все схватывает на лету. Пожалуй, из всех присутствующих он самый умный.

Молодежь и старики, мы вместе окружаем переднюю стойку, где выложены на всеобщее обозрение несколько раскрытых томов из Дальнеполочного фонда. Такой краткий экскурс в многовековую историю Неразрывного Каптала.

— Это книги, — с сильным акцентом говорит Федоров, — а не просто буквенные цепочки.

Он водит пальцами по странице.

— Так что нужно разбираться не только с отдельными буквами, но и постранично. Именно постраничная композиция используется в некоторых самых сложных шифровальных системах.

Гугловцы кивают и что-то помечают на своих ноутах. У Эми к айпаду прицеплена миниатюрная клавиатура.

Звякает колокольчик над дверью, и в магазин вбегает поджарый мужчина с хвостом на затылке и в роговых очках.

— Простите, опоздал, — запыхавшись, произносит он.

— Привет, Грег, — говорит Пенумбра.

— Привет, Грег, — одновременно говорит Пракеш.

Они с Пенумброй переглядываются, потом смотрят на Грега.

— Ух ты, — говорит Грег. — Ну дела.

Оказывается, Грег — тот самый, от которого Пенумбре досталась его таинственная читалка! — одновременно инженер-электронщик в Гугле и новичок Сан-Францискской палаты Неразрывного Каптала. Тут же выясняется, что его помощь бесценна. Он выступает переводчиком между командой из книжного магазина Пенумбры и гугловцами, объясняя одним параллельную обработку данных, а другим — книжные форматы.

Без Джеда нам тоже никак: ему приходилось распознавать книжки.

— Будут ошибки распознавания, — поясняет он. — Например, строчная «f» может превратиться в «s».

Он пишет буквы на экране своего ноута, чтобы мы увидели их рядом.

— Строчные «rn» похожи на «m». Прописная «A» иногда превращается в «4», ну и много еще всякого подобного. Нужно учитывать все возможные ошибки.

Федоров кивает и вставляет:

— И еще оптические айгенвекторы текста.

Гугловцы непонимающе пялятся на него.

— Надо еще убрать эффект оптических айгенвекторов, — повторяет он так, будто говорит очевидные вещи.

Гугловцы смотрят на Грега. Тот тоже не врубается. Игорь поднимает тонкую руку и неторопливо уточняет:

— Наверное, можно сделать трехмерную матрицу степеней насыщенности чернил?

У Федорова под белой бородой сверкает ухмылка.

Мне непонятно, что будет, когда Гугл расшифрует Мануция. Само собой, кое-чего точно не произойдет: покойные братья и сестры Пенумбры не воскреснут. Не явятся вновь. Даже не промелькнут по-джедайски голубыми призраками. Реальная жизнь не похожа на «Хроники поющих драконов».

Но все же это может стать сенсацией. Получается, тайная книга первого великого издателя оцифрована, расшифрована и опубликована? «Нью-Йорк Таймс» наверняка напишет об этом в блоге.

Мы решаем: надо пригласить в Маунтин-Вью посмотреть на это событие всю местную палату братства. Пенумбра поручает мне передать приглашение тем, кого я знаю лучше всех.

Я начинаю с Розмари Лапен. Совершаю крутое восхождение к ее хоббитовской норе на склоне холма и трижды стучу в дверь. Дверь чуть приотворяется, и в щели мигает один перепуганный глаз Лапен.

— О! — пищит она, и распахивает дверь. — Это вы! А разве… то есть, как это… то есть… что стряслось?

Страницы: «« ... 89101112131415 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга – не программа оздоровления, не сборник диет или комплексов физических упражнений. Кэмерон...
Каким бы спортом вы ни занимались – бодибилдингом, бегом, плаванием или велоспортом, – вы не сможете...
Как мотивировать сотрудников? Как зажечь огонь? Подобные вопросы рано или поздно встают перед каждым...
В книге представлены материалы, техники и методики достижения разнообразных состояний тела, ума и ос...
В книге представлены материалы, техники перепросмотра и методика создания дубля. Расскажем, что же т...
Эта прорывная книга, основанная на серьезном 10-летнем исследовании, поможет вам создать в компании ...