Шаг вперед. История девушки, которая, потеряв ноги, научилась танцевать Пурди Эми
Мама – первая женщина-пожарный в штате Монтана. Когда Дэниелу было всего одиннадцать, отец разбился в авиакатастрофе. Несмотря на ужасную потерю, его мама храбро взвалила на свои плечи воспитание Дэниела и его старшего брата, тоже приемного, но от других родителей.
Я завороженно слушала его рассказ о семье, такой не похожей на мою. Весь их образ жизни строился вокруг изучения других культур, а я выросла в стопроцентно американской среде.
– Так хочется куда-нибудь уехать, в какой-нибудь необычный уголок мира, – произнес Дэниел мечтательно.
Как и я, он надеялся на то, что когда-нибудь объездит весь свет.
На другой день мы не встретились. Он учился, а я опять каталась. Но я постоянно о нем думала. Дэниел был на четыре года старше меня и мог многому меня научить – не то что парни, с которыми я встречалась раньше. Я жаждала узнать о том, как живут люди там, на другом конце света.
Мы снова встретились в том самом баре в мой последний вечер в Крестед-Батт. Когда я вернулась домой, он позвонил мне:
– Я бы хотел увидеться с тобой перед отъездом.
– Я улетаю первым утренним рейсом, – сказала я.
– Можно я отвезу тебя в аэропорт? – спросил он.
– Это очень рано, – ответила я. – Мой рейс в семь, поэтому в аэропорту мне надо быть в пять.
– Ничего, – сказал он. – Мне очень хочется тебя подвезти.
– Ну ладно, тогда увидимся завтра утром.
Еще не было пяти, когда он приехал за мной на своем «Бронко». При виде машины у меня в голове мигом ожили воспоминания о школьных годах, когда мы ездили в горы на «Бронко» Аарона.
– Как дела? – спросил он.
– Нормально, – ответила я, и следующие сорок минут мы проболтали, петляя по извилистым дорогам, озаренным сказочными рассветными лучами.
– Было бы здорово созваниваться, – сказал он, когда мы уже подъезжали к аэропорту.
– Это уж точно, – улыбнулась я в ответ, стараясь не переборщить. Я все еще не была уверена, что может быть что-то серьезное.
– Вот и отлично – твой номер у меня есть, так что жди звонка.
Мы обнялись на прощание.
Через несколько месяцев телефонных разговоров мы поняли, что нужны друг другу. Я стала приезжать к Дэниелу в Крестед-Батт почти каждые выходные. Мне нравились горы, и мне было хорошо с его друзьями, такими же беззаботными, как и сам Дэниел. В Вегасе вся моя жизнь вертелась вокруг работы и врачей. А с Дэниелом я могла выкинуть все это из головы и расслабиться. Это был своего рода отпуск от моих обязанностей в родном городе. И пусть мы не считали эти отношения серьезным романом, но это был именно он. С самого начала Дэниел расположил меня к себе, и с ним мне было удивительно комфортно. Ни разу я не испытала неловкость за свое тело, шрамы, ноги. В тот день, когда мы познакомились, он просто увидел клевую девчонку – и все!
Через несколько месяцев после знакомства мы с Дэниелом поехали в Вашингтон знакомиться с его семьей. Мне очень понравилась его мама, она была таким теплым и дружелюбным человеком, восхищалась всем миром и людьми вокруг. Она занималась благотворительностью. Двери ее дома всегда были открыты для тех, кто в чем-либо нуждался.
Потом я вернулась в Вегас, Дэниел – в Колорадо. У меня прибавилось работы, но мы продолжали встречаться. Ездили друг к другу в гости и много болтали по телефону. Между нашими встречами могло пройти месяца полтора. Но, несмотря на расстояние, мы были лучшими друзьями. Отношения становились серьезней, рядом с Дэниелом «бабочке» Амелии захотелось приземлиться и остаться.
Я окончила курсы, получила сертификат косметолога, я снова стала подумывать о том, чтобы уехать из Вегаса. Я чувствовала себя достаточно сильной. Ноги не болели – привыкли к протезам. Теперь я была готова сделать следующий шаг к свободе и поставить как можно больше галочек в моем персональном списке достижений.
Временами я вспоминала о том видении в больнице, об интуиции, которая говорила, что я должна заниматься чем-то другим. Мне хотелось полностью перекроить свою жизнь. Я страстно желала творческого самовыражения, некоего выхода своим эмоциям и уже было подумывала о том, чтобы уехать в Лос-Анджелес и попытать счастья на актерском поприще. Ведь, в конце концов, моя подруга Бет тоже переехала из Вегаса в Лос-Анджелес, чтобы стать актрисой. Еще я мечтала о модельном бизнесе. «Разве это не здорово, – думала я, – открываешь журнал, а там такая красивая модель, а потом узнаешь, что у нее протезы?»
А еще я хотела жить поближе к океану.
– Хорошо бы переехать в какой-нибудь пляжный городок, – сказала я как-то Дэниелу. – Сан-Диего, например.
Дэниел как раз заканчивал учебу в Колорадо и собирался взять академический отпуск.
– Можно переехать туда вместе, – сказал он. – Подобрать домик на пляже.
– Правда? – обрадовалась я.
– Конечно, – ответил он. – Будет здорово.
И мы решили переехать.
Сначала в Сан-Диего уехал Дэниел. Снял квартиру у самого пляжа вместе с другом и устроился работать инструктором по серфингу. Я еще жила в Вегасе, хоть и мечтала, но не готова была к такой резкой перемене. У меня был удобный гибкий график на работе, неплохая зарплата. И я рассчитывала жить на два города и извлечь из обоих максимум пользы.
Спустя месяц я приехала к Дэниелу в Сан-Диего. Пожила там пару недель. Потом на две недели вернулась в Вегас. Я обожала водить машину и с нетерпением ждала этих пятичасовых поездок. Так прошло несколько месяцев. К весне 2003 года я решила насовсем перебраться в Сан-Диего. Когда я собирала чемоданы, раздался звонок, который окончательно изменил мою жизнь. Звонила менеджер Мадонны.
– Алло, это Эми Пурди?
– Да, это я, – я присела на диван.
– Здравствуйте, Эми, – сказала она. – Мы снимаем клип на песню «American Life» в Лос-Анджелесе, и Мадонна хочет, чтобы в нем снялась молодая девушка с протезированными ногами. Мы слышали о вас, и я хотела спросить, не согласитесь ли вы приехать и сняться у Мадонны.
Я едва не выронила трубку.
– Э-э… да, – только и смогла произнести я дрожащим голосом. – А когда?
– Через два дня.
Пока я «подбирала челюсть с пола», женщина рассказала, что мой номер телефона ей дал актер, с которым я познакомилась прошлым летом в Сан-Диего, в Фонде поддержки спортсменов-инвалидов. Разве знала я тогда, что благодаря этому знакомству мне позвонит один из моих музыкальных кумиров?
– Мы можем организовать вам перелет в Лос-Анджелес в эту среду? – настаивала в трубке менеджер, пытаясь привести меня в чувство.
– О боже, конечно! – ответила я.
Именно об этом я и мечтала. Мадонна! Певица, опередившая время, кумир моего детства! Весь мир увидит клип, где протезы представлены как нечто крутое – разве это не здорово?
Положив трубку, я судорожно принялась думать, как мне подготовиться к этому событию. Какую прическу сделать? Что надеть? Какие протезы взять с собой? И неужели я и правда встречусь с ней?
В Лос-Анджелесе я остановилась у Бет и ее парня, актера Джейсона Ли. Из их потрясающего дома я поехала в студию, где уже вовсю кипела работа. Съемочная группа и артисты суетились на площадке. Меня повели в костюмерную.
– Не знаю, что бы тебе подобрать, – призналась костюмер.
Она на несколько минут скрылась за рядами одежды и наконец вернулась с бежевым платьем в деревенском стиле. Такого скучного наряда я в жизни не видела.
– Давай попробуем вот это, – сказала она, протягивая его мне.
Я ушла в раздевалку, сняла джинсы, футболку и надела платье. Оно было длинное, до самого пола, полностью закрывало мои ноги. И я подумала: «Интересно: если вся фишка в том, чтобы показать мои ноги, зачем их прятать?»
Через несколько минут меня увели делать прическу и макияж. Стилист заплела мне две толстых косы. Вот уж этого я совсем не ожидала – теперь я была похожа на осиротевшую Принцессу Лею! Перед выходом на съемочную площадку помощник режиссера забрала наши телефоны.
– Никаких фотографий во время съемки, – объявила она.
Просторная студия напоминала склад с подиумом и множеством софитов. Внезапно из динамиков громко зазвучала песня «American Life».
– Итак, – сказала режиссер. – Вы должны подняться, пройтись по подиуму, в конце развернуться и вернуться назад. Ходить по подиуму умеете?
– Типа того, – ответила я.
Конечно, я не умела этого делать. Но я же видела модные показы по ТВ и в общих чертах представляла себе этот процесс.
Я придала лицу «модельное» выражение – сосредоточенное, смелое, уверенное в себе – и прошлась под потрясающий ритм этой песни.
Когда я дошла до конца, то увидела в режиссерском кресле Мадонну. И тут у меня появилась идея. Я чуть приподняла подол платья, чтобы она увидела мои ноги. Раз уж она наняла меня из-за ног, то пусть хотя бы посмотрит на них, решила я. Потом исполнила немного дерзкое па, повернулась кругом и с большим достоинством покинула подиум. Едва зайдя за кулисы, я услышала ее крик:
– Стоп!
Музыка прекратилась. Мадонна подбежала ко мне за кулисами.
– Привет, я Мадонна, – сказала она, глядя мне прямо в глаза, а я подумала: «Да я знаю!» В жизни она оказалась гораздо миниатюрнее, чем я себе представляла. – Ты просто красавица! – сказала она мне.
– Спасибо. – Я смущенно покраснела.
Я совершенно не ожидала, что встречу ее в тот день, поэтому не нервничала, но теперь, когда стояла и разговаривала с ней, мое сердце готово было вырваться из груди. Она обладала именно такой аурой уверенности в себе и внутренней силы, какая и должна была быть у женщины-легенды.
– Не возражаешь, если я немного пошалю?
Я покачала головой, не вполне уверенная в том, что будет дальше, но обуреваемая любопытством.
– Вы же Мадонна, – ответила я. – Можете делать со мной все, что угодно.
Она хихикнула.
– Тогда снимай платье, – сказала она.
И на виду у всех я разделась, оставшись в одном нижнем белье и протезах.
Она сдернула с вешалки мужские камуфляжные шорты.
– Как ты смотришь на то, чтобы чуть больше открыть тело? Мне так нравится этот шрам у тебя на животе, – она окинула взглядом мой пупок.
– Ладно, – произнесла я.
– Тогда надень вот это, – она протянула мне шорты.
Я чуть присела, чтобы их надеть. Мне нравилась ее манера говорить. Было видно, что она четко знает, чего хочет.
Потом Мадонна велела одному из стилистов заклеить крест-накрест пластырем мою грудь. Завершающим штрихом была меховая накидка на плечи. Разумеется, я не могла стоять на супервысоких каблуках, но зато в моем арсенале оказались черные туфли на платформе, которые идеально подходили к созданному образу.
Мадонна препоручила меня модельеру Джереми Скотту. Весь следующий час он учил меня правильно ходить по подиуму.
– Подбородок вверх! Плечи назад! – командовал Джереми. – Бедра вперед! Ставь ноги строго перпендикулярно! Смещать вес на мысок, а не на пятку!..
Так ходить нелегко и человеку с нормальными ногами, что уж говорить о том, чтобы исполнить это в протезах и в туфлях на платформе. Помогло то, что, когда я училась передвигаться на протезах, я тренировалась балансировать и ходить по бордюру, ставя стопы как раз перпендикулярно.
– Вспомни, с каким достоинством ходит Жизель на показах «Victoria’s Secret», – наставлял меня Джереми. – И не забывай двигаться в такт музыке!
Когда я дошла до конца подиума, он велел мне скинуть мех и немного повилять попкой. Так я прошлась раз пять-шесть, пока наконец не научилась делать это вполне сносно. Затем Джереми отвел меня в гримерную. Через полчаса я красовалась с идеальным загаром от макушки и до пят. На голове была дикая прическа, на лице – агрессивный макияж с яркой подводкой. Перед выходом на площадку режиссер объяснила мне идею клипа. От имени Мадонны он рассказывал об ужасах войны, о жестких стереотипах красоты, о том, во что превратилась «американская жизнь». В эпизоде со мной – я появлялась на подиуме среди совершенно одинаковых моделей, – когда камера отъезжала, зритель видел среди остальных нормальных женских ног мои – металлические. Я шла уверенно, с высоко поднятой головой, и, дойдя до конца подиума, исполнила «танец попы» гораздо лучше, чем на репетиции. Джереми, наблюдавший за всем действом за пределами площадки, показал мне два больших пальца. Получилось!
Я пробыла на съемках целый день. Мы почти не разговаривали с Мадонной. Но меня будоражил сам факт ее присутствия и участия во всем этом. Мне нравилась энергетика, исходившая от сцены, декорации стоимостью в миллион долларов, полуобнаженные модели, эта заразительная музыка, вспышки света, камеры повсюду. От счастья у меня кружилась голова! А ведь совсем недавно я лежала в реанимации, отчаянно борясь за каждый вздох. Перед уходом один из операторов, с которым я до этого болтала, пришел за кулисы и вручил мне мою черно-белую фотографию на подиуме.
– Ты никогда не забудешь этот момент, – сказал он и был прав.
Эту фотографию, как и воспоминание о том дне, я буду хранить всю жизнь.
Клип так и не вышел. В тот день, когда был запланирован его официальный показ, президент Джордж Буш-младший объявил войну Ираку, и Мадонна заявила, что в связи с вводом войск в Ирак ей не хотелось бы выпускать клип, который могли бы счесть антивоенным или антиамериканским. Но, несмотря на то что я так его и не увидела, этот опыт зарядил меня небывалой энергией. Теперь мне еще больше захотелось когда-нибудь поработать в Голливуде.
Спустя несколько недель после съемок клипа Мадонны я уволилась с работы и отправилась в Сан-Диего к Дэниелу. Там я нашла новую работу в спа-салоне.
Для всей семьи мой переезд стал важным событием, особенно для мамы.
– Ты уверена, что все будет нормально? – то и дело спрашивала она меня. Мама не пыталась меня удержать, она просто по-матерински переживала за мое благополучие.
– Все будет хорошо, – заверила я родителей.
Я знала: если вдруг захочу вернуться, от Сан-Диего до Вегаса меньше дня пути. Отец помог мне погрузить мебель, и они с мамой отвезли меня. С моей сладкой Рокси пришлось расстаться. Хозяева нового дома не разрешали держать собак. Думаю, для родителей мой переезд был гораздо тяжелее, чем для меня самой. Они перестроили всю свою жизнь так, чтобы заботиться обо мне, практически взяли меня под крылышко. К тому же отец отпускал не просто дочь, а ту, которой он отдал собственную почку.
За восемьсот долларов в месяц мы сняли крошечное бунгало на берегу океана. Мне было очень хорошо рядом с Дэниелом, и все же я ощущала перемену от переезда. Сан-Диего – тусовочный город, особенно его пляжная часть. Дэниел с друзьями были частью этой тусовки. Мне это тоже нравилось, но как следует оттянуться я не могла. Во мне теперь был новый орган, о котором следовало постоянно думать, как думает будущая мать о еще не родившемся ребенке. Это накладывало ответственность и обязывало вести здоровый образ жизни – может быть, поэтому я повзрослела гораздо раньше. Разумеется, мне было непросто. Представьте себе, мы в баре и кто-нибудь заказывает коктейли на всех. «Ура, веселуха!» А мне приходилось воздерживаться. Я постоянно чувствовала себя «трезвым водителем». Все могли тусить хоть до трех утра, ни о чем не беспокоясь, а я – нет. У меня были заботы поважнее, и новая почка была одной из них. Иногда я позволяла себе расслабиться, выпить и зависнуть в клубе на всю ночь, но утром мне было так плохо, что я обещала себе больше никогда не поддаваться слабостям.
Я постоянно напоминала себе, как я благодарна за свою жизнь и здоровье. Мне было нелегко, ведь я была так молода, и мне так хотелось принять участие в общем веселье! Дэниел поддерживал меня, как мог. Но он так же, как и я, любил вечеринки, и мне ужасно не хотелось портить ему веселье. К тому же я постоянно восторгалась тем, какой он общительный и как здорово ему удается находить новых друзей.
Мне хотелось, чтобы он продолжал радоваться жизни.
– Мне так жаль, что я не из тех девушек, кто мог бы тусить с тобой каждый вечер, – иногда говорила я Дэниелу.
– Ничего, – отвечал он. – Это не важно.
Но для меня это было очень важно.
К самой пляжной обстановке тоже нужно было привыкнуть. Красотки в бикини то и дело флиртовали с Дэниелом. Я отчаянно боролась с неуверенностью в себе. Я приняла свое тело, но шрамы до сих пор были видны. Собираясь по утрам, я не могла просто натянуть сарафан, шлепанцы и выскочить на улицу. Всякий раз мне приходилось думать о том, как выглядят мои ноги. Те дни, когда я не заботилась о своем гардеробе, остались далеко в прошлом.
Однажды вечером я лежала в постели, абсолютно голая и без протезов. И вдруг, глядя на свое тело в зеркале, я поняла, что это худое тело со шрамами на самом деле спасло меня. Оно буквально вытянуло меня из пропасти. Оно было сильным. Я много работала над ним, и теперь оно было в отличной форме и даже по-своему прекрасно. В моменты, когда накатывала неуверенность в себе, я заставляла себя вспоминать об этом.
Сан-Диего для меня был больше, чем просто городом. Мне многое здесь нравилось: климат, запах океана, пробуждение под шум волн. Я вдруг поняла, как сильно скучаю по ощущению песка меж пальцев и по прохладному океанскому бризу. Но, едва только эта мысль пришла мне в голову, я подумала, что, возможно, я никогда и не приехала бы сюда, если бы не лишилась ног.
Я любила свою работу. Выкладывалась на все сто процентов, и мне было ужасно лестно слышать от клиентов: «Это были самые приятные ощущения в моей жизни». Ради этих слов стоило жить. Ведь это здорово, когда твои усилия ценят.
По вечерам после работы мы с Дэниелом гуляли по пляжу, катались на велосипедах или слушали живую музыку. В Сан-Диего приезжали отличные музыканты. Мне нравился свежий воздух и активный отдых. А спустя несколько месяцев после переезда в Сан-Диего я решила научиться кататься на скейтборде. Мне хотелось составить компанию Дэниелу. Однако всякий раз, встав на доску, я не могла сдвинуться с места и просто топталась на месте. В сноуборде твои ноги привязаны к доске: движешься ты, движется и она. В скейтборде совсем не так.
– А давай я просверлю дырку в твоем скейте? – предложил Дэниел.
Он съездил в магазин за инструментом, вернулся, просверлил отверстие и вставил специальный штырек, чтобы мне легче было держать равновесие. Эта способность всегда находить нестандартное решение проблемы – одна из моих любимых черт его характера. По вечерам мы стали кататься на скейтах по Мэйн-стрит, а потом ужинали в любимом рыбном ресторанчике.
Из таких простых удовольствий и состояла наша с Дэниелом жизнь в Сан-Диего. Мы любовались закатом, дышали соленым воздухом, слушали океанские волны. Всю жизнь я прожила в пустыне, а это был совсем другой мир.
Глава 12
Адаптация
«Мы никогда не совершим что-то важное или выдающееся, если не прислушаемся к шепоту, который слышен нам одним».
Ральф Уолдо Эмерсон
У нас с Дэниелом рождалась масса идей. Мы как будто купались в их потоках. И снова я услышала в голове голос, шептавший, что мне дали шанс вернуться к жизни для чего-то более важного. Однажды вечером мы с Дэниелом в очередной раз вернулись к теме, которую обсуждали уже не раз.
– Я научилась снова самостоятельно кататься на сноуборде и скейтборде, – сказала я. – А как быть тем, у кого тоже протезы и кто тоже хочет заняться спортом? Какие существуют варианты для них?
– Никаких, – ответил Дэниел. – А что, если нам самим что-нибудь придумать? Какой-нибудь способ, который позволял бы спортсменам-инвалидам общаться и находить друг друга?
– Можно замутить какой-нибудь форум в сети, – предложила я.
– Или сайт, – добавил он.
– Или создать какую-нибудь организацию.
Дэниел был прав. В Интернете ничего не было. Всюду мы находили информацию о классических видах спорта для людей с ограниченными возможностями: о плавании, велосипедном спорте, беге. Эти направления курировал Фонд поддержки спортсменов-инвалидов. А вот для тех, кто, как и я, хотел заниматься экстремальным спортом, не было ничего. Я вводила в Google «сноубордист-ампутант», «сноубордист-инвалид» или «сноубордист на протезах» – и не нашла ни одного сообщества.
Однажды мы обсуждали эту тему с мамой Дэниела, Нэнси:
– Вам нужно создать некоммерческую организацию.
Идея нас очень воодушевила. Мы записались в школу «Learning Annex» на курс по созданию некоммерческих организаций. Когда мы пришли, класс был переполнен.
– Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас поделился с нами своей идеей создания организации, – сказала нам инструктор.
Один за другим собравшиеся высказывали свои мысли, кто-то сказал: «Я хочу спасать мир».
– Да, но как? – спросила инструктор. – Пожалуйста, говорите конкретнее.
Очередь дошла до нас. Я сказала:
– У меня две протезированные ноги, и я занимаюсь сноубордингом. Я хочу помогать молодежи и подросткам с ограничениями по здоровью, учить их кататься на сноуборде и скейтборде.
Глаза у нее загорелись.
– Это самая конкретная идея за сегодняшний вечер! – воскликнула она. – Думаю, у вас получится.
Наша задумка так понравилась преподавателю, что она согласилась работать с нами после занятий. Мама Дэниела тоже помогала нам. Вместе мы подробно разобрали каждый пункт в уставе организации по всем правилам и в соответствии с законодательством.
Мне было очень важно выбрать правильное название для нашей организации. Моя история попала в несколько местных газет, и мне предлагали сотрудничество многие организации, в их названии были такие слова, как «инвалиды», «люди с ограниченными возможностями». Но эти определения всегда отталкивали меня. Мне хотелось акцентировать внимание на «возможностях», а не на «ограничениях».
Через несколько дней бурных обсуждений мы с Дэниелом наконец-то утвердили название «Adaptive Action Sports» (AAS). Мне нравилось слово «адаптивный» – ведь оно как бы говорило «решение найдется». А под «экстремальным спортом» подразумевались не только сноубординг и скейтбординг, но и такие виды спорта, как скалолазание, ралли, мотокросс и другие.
В то время моя подруга Бет, которая иногда снималась в голливудских фильмах, встречалась с актером Джейсоном Ли. Он профессионально занимался скейтбордингом. Мы рассказали о своей затее Бет, а та – Джейсону. Он настолько ею проникся, что согласился организовать благотворительное арт-шоу в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке по сбору средств. Тридцати тысяч долларов, которые мы собрали, хватило для запуска предприятия. К лету 2005 года компания «Adaptive Action Sports» была официально учреждена и готова к работе. Первым проектом, где мы выступили в качестве спонсора, стал лагерь для скалолазов. Мы дали грант на открытие лагеря в Тахо одному нашему приятелю. Он давно носился с этой идеей и знал нескольких ребят, которые хотели этому научиться. Вторым проектом стала группа скейтбордистов на протезах, которые готовились к соревнованиям.
Изначально было решено, что AAS станет организацией национального уровня. Пока компания набирала обороты, я продолжала работать на старом месте, посвящая вечера и выходные AAS. Первой нашей целью было включение адаптивного сноубординга в программу Всемирных экстремальных игр. Это было что-то вроде Олимпиады в области экстремального спорта.
В девятнадцать лет, лежа на больничной койке и щелкая пультом, я подолгу задерживалась на летних Экстремальных играх. Если бы тогда я увидела хоть одного спортсмена с протезами, для меня это стало бы огромным стимулом. Вторая задача – включение адаптивного сноубординга в программу Паралимпийских игр. Сноубординг уже был признан олимпийским видом спорта – так почему бы не сделать его и паралимпийским? Это и стало нашей миссией на ближайшие месяцы и даже годы.
Мы открыли несколько спортивных лагерей и курсов повышения квалификации, где наши спортсмены могли бы отточить свое мастерство и найти единомышленников. Там сноубордисты брали уроки, тренировались, чтобы потом состязаться на высшем уровне. Мы сотрудничали и с другими организациями, такими, как Фонд поддержки спортсменов-инвалидов. Чтобы нашим спортсменам было где помериться силами, мы организовывали и соревнования по адаптивному сноубордингу совместно с USASA (Ассоциация лыжного спорта и сноуборда США).
Иногда я засиживалась в офисе допоздна, искала людей, помещения, спонсоров, организовывала курсы и семинары. Я стала очень предприимчивой, мне нравилось руководить и создавать для людей что-то важное.
С Дэниелом мы прекрасно сработались. Ему лучше удавалась творческо-теоретическая часть, а мне ее воплощение. Для нас наша организация не была очередным некоммерческим предприятием, мы видели в ней важное движение, призванное собрать вместе спортсменов и помочь им сделать то, что на первый взгляд казалось невыполнимым, стереть границу между возможным и невозможным.
Я поняла, что, когда ты чего-то хочешь, важно рассказывать об этом, делиться со Вселенной.
Так я говорила всем своим друзьям и знакомым, что очень хочу переехать в Лос-Анджелес и попробовать себя в качестве актрисы. Не раз мы обсуждали эту тему и с моим протезистом Кевином. Однажды, в 2005 году, он получил письмо от продюсера авторского кино, который искал актрису. Ему нужна была девушка лет двадцати, с каштановыми волосами и с протезом. Зная о моем желании играть, Кевин свел меня с этим продюсером. Я тут же ему позвонила.
– Это Эми Пурди, – представилась я. – Кевин сказал, что вы ищете актрису с ампутированной ногой. У меня обе ноги на протезах, но я хочу принять участие в кастинге.
Разумеется, я умолчала о полном отсутствии какого-либо актерского опыта.
– Хорошо, – сказал он. – Я вышлю вам сценарий.
Я уселась за чтение. Мою героиню звали Альма. Это была робкая и мягкая девушка, неуверенная в себе и в том, что она делает. В общем, идеальная дебютная роль.
Через неделю я отправилась в Лос-Анджелес на прослушивание. В лобби я увидела множество молодых женщин, которые репетировали роль. На протезах я была единственная.
Меня прослушали. Кажется, вышло неплохо, но я нервничала. Мы перекинулись парой слов с режиссером.
– У меня два протеза, – убеждала я режиссера Эли Стила. – Но ведь вовсе не обязательно, чтобы у героини была ампутирована только одна нога.
Он кивнул, улыбнулся, но ничего не ответил. Но, видимо, я его зацепила, потому что вскоре мне пришло письмо с потрясающей новостью – роль досталась мне. Главный герой фильма – глухой молодой человек. Его роль исполнял Росс Томас. Он застревает в любовном треугольнике между женщиной его мечты, в исполнении Норы Киркпатрик, и его собственной девушкой, которую должна была играть я. Называлась картина «Что тревожит Сета».
Я была на седьмом небе от счастья. Взяла отпуск в салоне. В AAS за главного в мое отсутствие остался Дэниел.
Следующие два месяца я курсировала между Сан-Диего и Лос-Анджелесом, где проходили репетиции. Там я жила у Бет и Джейсона. Когда репетиции закончились, я переехала в место основных съемок на север Калифорнии, в Кармел. Жила в очаровательном домике вместе с другой актрисой. Ее звали Нора. И она, и Росс были профессиональными актерами с опытом. Как новичок, я, разумеется, выпала из своей «зоны комфорта», но это же и помогло мне расширить границы своих возможностей.
На съемках я вечно попадала в неловкие ситуации. В те дни я жила по принципу «сначала прыгаем, потом оглядываемся». Я знала, если прыжки выйдут слишком частыми, я это замечу.
Сцену с моим участием снимали первой. Сумерки, кафе на главной улице рядом с Монтереем. Ради этой сцены съемочная группа перекрыла целый квартал, заняв его трейлерами и осветительным оборудованием. В ожидании указаний режиссера я так нервничала, что у меня тряслись руки. Через несколько минут я услышала это страшное слово:
– Мотор!
И мне тут же захотелось умереть.
Пытаясь скрыть свое волнение, я уверенной походкой направилась к своему месту на площадке. Я так нервничала, произнося первую строчку роли, что казалось, сквозь голос слышно сердцебиение. Режиссер закричал:
– Стоп!
Отвел меня в сторону.
– Так, я вижу, ты немного волнуешься, – сказал он. – Сделай пару глубоких вдохов, и повторим.
Давление у меня зашкаливало. Вторая попытка была немногим лучше первой. Волнение было так заметно, что я никак не могла сосредоточиться и сделать героиню такой же нежной и доброжелательной, какой она была задумана по сценарию. Ну что ж, передо мной был выбор: плыть или тонуть. Я решила плыть, но получалось как-то по-собачьи.
В тот же вечер я позвонила Дэниелу.
– Я хочу отказаться от роли, – призналась я сквозь слезы, – Думала, что у меня все получится, ввязалась. Теперь совершенно не знаю, что делать!
Дэниел попытался меня успокоить.
– Я верю в тебя, детка, – сказал он. – У тебя талант, и я знаю, что ты все сможешь. Тебя бы не взяли на эту роль, если бы сомневались, что ты с ней справишься.
Ободряющие слова Дэниела сделали свое дело. Назавтра я вернулась на съемочную площадку, и второй день прошел лучше.
В тот день мы стояли на сцене вместе с Россом, и я спросила его:
– Ты что, вообще никогда не волнуешься?
Его ответ я запомню на всю жизнь:
– Конечно, волнуюсь. Но ведь волнение – это та же энергия. Отрицательная она или положительная, решать тебе. Если идет эмоциональная сцена и нужно заплакать, я превращаю энергию волнения в эмоции. Когда нужно засмеяться, я использую эмоцию счастья. Просто научись направлять свою энергию в нужное русло.
Эту мудрость мне предстояло усвоить. Она пригодилась мне не только на сцене, но и в жизни.
На следующих съемках волнение отступило, переросло в некую уверенность в моих способностях. Расслабившись, я стала получать удовольствие от игры и даже нашла в себе некоторое сходство с Альмой. Но было у нас одно отличие. Альма вечно хотела скрыть свои ноги, а я постепенно научилась с гордостью демонстрировать металлические части своего тела. Каждое утро я вставала и с гордостью надевала свои протезы. Я вышла из тупика. Мои ноги были не просто кусками металла, они стали продолжением меня самой.
Съемки длились шесть недель. И пусть я не могла поставить себя на один уровень с другими актерами, игравшими в фильме, но доказала себе, что способна на большее. Я отметила еще одно достижение в списке своих жизненных завоеваний.
Премьера состоялась в апреле 2005 года в Ньюпорт-Бич, в Калифорнии. Мировое сообщество авторских фильмов приняло его очень хорошо. Фильм занял первое место на кинофестивале «Фарго», а также получил награду на фестивалях Сан-Фернандо Вэлли, Санта-Круз и ряде других.
На премьере мы были вместе с Дэниелом и моей семьей. Это так странно – видеть саму себя на большом экране! Иногда мне было ужасно неловко, и я от всей души надеялась, что некоторые сцены со стороны выглядят лучше, чем это казалось мне в момент съемок. Но были и такие моменты, когда я сама видела, как выросла за эти короткие и волнительные шесть недель.
– Я хочу переехать в Лос-Анджелес, – заявила я Дэниелу в один прекрасный весенний вечер 2006 года.
После той роли мне не хотелось упускать момент. Я страстно желала играть любые роли и мечтала принять участие в съемках фильмов мэйнстрима. К тому же за это время я еще сильнее сдружилась с Бет, Джейсоном и их многочисленными друзьями-актерами и часто ездила в Лос-Анджелес на выходные. Мы с Дэниелом уже не раз обсуждали возможность переезда. Спустя год после возвращения из Кармела я решила, что пришла пора отправиться в Голливуд. Дэниел отнесся к этому решению спокойно. Единственное, о чем он просил, это жить поближе к пляжу. Ему нравился расслабленно-тусовочный образ жизни и не хотелось бросать работу инструктора. В общем, мы договорились, и теперь оставалось только собрать чемоданы и отправиться в путешествие на север.
Осенью 2006 года мы въехали в маленькую квартирку неподалеку от Венис-Бич. В Сан-Диего нам повезло, наш дом на пляже стоил относительно недорого. Но платить 1500 долларов в месяц за квартиру с одной крохотной спальней для нас было слишком. Я начала искать работу и вскоре устроилась на неполный день в два массажных салона.
Один был новым и назывался «Лаунж-спа», а другой располагался в Беверли-Хиллз. Еще я записалась на вечерние курсы актерского мастерства, серьезно настроившись на карьеру в кино. Так что в свободное от работы, курсов и забот, связанных с нашей организацией, время я успевала лишь поспать, а иногда и на это времени не хватало.
В Лос-Анджелесе мы пробыли всего полтора года. Из-за стресса от работы и финансовых проблем этот период стал одним из самых тяжелых в наших отношениях. Экономика падала, люди старались не тратить деньги на излишества вроде массажа и косметических процедур. Иногда я могла сидеть у телефона целый день и получить один-единственный малюсенький заказ на коррекцию бровей за пятнадцать долларов. Клиенты предпочитали искать более дешевые салоны рядом с домом, а не тратиться на дорогущий массаж в шикарном отеле «Беверли-Хилтон».
Дэниел собирался возобновить учебу и довести до ума оставшиеся несколько предметов. А поскольку пересдать их в другом университете было невозможно, он должен был вернуться в Ганнисон, в Колорадо, неподалеку от Крестед-Батт. Там мы планировали прожить всего год.
Итак, в конце 2007 года мы вернулись в горы Колорадо. Моя актерская карьера не сложилась, и я была готова к этому переезду. Мы устали жить от зарплаты до зарплаты, и еще мне хотелось вернуть Рокси. Я ужасно соскучилась по собаке и знала, что в горах ей понравится.
В Колорадо мы одним махом решили часть своих финансовых проблем. Поселились в великолепном двухэтажном доме с тремя спальнями и кухней с мраморными столешницами. Платили всего восемьсот долларов. Рядом были река и пастбище для лошадей, а всего в сорока минутах езды – живописный курорт «Крестед-Батт Маунтин». В воздухе потрясающе пахло свежей травой.
Мы катались на велосипедах, а Рокси вприпрыжку бежала рядом, хлопая на ветру своими длинными ушами. Вся эта обстановка была воплощением здорового образа жизни. Как это прекрасно – вернуться туда, где можно дышать полной грудью, особенно после пропитанного смогом и выхлопными газами Лос-Анджелеса.
Дэниел возобновил учебу. Я полностью взяла организацию на себя. Таков был наш план на предстоящий год – бороться за включение сноубординга в программу Всемирных экстремальных игр.
Глава 13
Переход
«Всем великим переменам предшествует хаос».
Дипак Чопра
Год в Колорадо пролетел незаметно. Я настойчиво продвигала вперед наши проекты. Дэниел писал курсовые. Теперь он отчетливо понимал, что гостиничный бизнес был не для него, ему хотелось полностью посвятить себя нашему делу. И вот в 2008 году, когда он окончил последний курс, мы вновь решили переехать. На этот раз туда, где я всегда мечтала жить, – на озеро Тахо. Оно оказалось именно таким, как я себе представляла, даже еще прекраснее. Наш дом окружали сосны. Кристальная вода озера завораживала, когда поверхности касался луч света. Летними вечерами мы с Дэниелом частенько отправлялись на берег озера с бутылкой вина, сыром и крекерами и устраивали небольшой пикник. Я сидела на берегу, любуясь водой и гадая про себя: «Быть может, на этом самом месте сидели и мои мама с папой, любуясь этим самым оранжево-желтым закатом». Иногда мы разводили костер, жарили мясо на барбекю и наслаждались красотой окружающей природы. Я снова устроилась массажисткой в небольшой спа-салон. Работа по продвижению сноуборда во Всемирные экстремальные игры тем временем продолжалась. Еще в Лос-Анджелесе Дэниел обратился к руководству ESPN и представил им нашу идею – но они лишь отмахнулись.
– А какие еще виды спорта вы представляете? – спросил один из членов руководства.
Дэниел дал им список, и они, кажется, заинтересовались адаптивным мотокроссом. Нам было ужасно жаль, что они оставили без внимания сноубординг. И тогда мы быстро перестроились и сосредоточились на продвижении мотокросса в программу летних Всемирных экстремальных игр. Наши усилия наконец оправдались. К весне 2008 года руководство согласилось включить мотокросс в список видов спорта и добавить в программу соревнований выступление адаптивных скейтбордистов.
Спортсмены со всего мира съехались на Всемирные экстремальные игры, чтобы принять в них участие. Мы с Дэниелом были на седьмом небе от счастья. Когда вкладываешь в проект столько энергии и видишь результат своего труда, это приносит огромное, ни с чем не сравнимое удовлетворение.
Журнал «Women’s Health» опубликовал репортаж с историей моей жизни, а вскоре после этого мне предложили выступить на конференции для женщин. Это было корпоративное мероприятие, и, когда меня спросили, сколько я хочу, я понятия не имела и назвала случайную сумму 8000 долларов. Они согласились, выплатили мне гонорар, и я начала готовить речь. Я чуть с ума не сошла, стараясь подобрать правильный текст и как можно лучше построить свое выступление. С чего начать? Меня охватила самая настоящая паника. Едва начав писать черновик, я вдруг комкала его и бросала в корзину. Я перестала спать. В общем, я чуть не заболела от волнения. Как запихнуть почти тридцать лет жизни в сорокаминутное выступление? Поразительно, как это Дэниел выдержал и не бросил меня, ведь за это короткое время я буквально слетела с катушек. Я ощущала столь сильное давление ответственности, пытаясь подготовить речь, которая стоила бы 8000 долларов, что в конце концов сдалась. Это был тот единственный раз в моей жизни, когда я отступала перед серьезным препятствием. Да, я столько лет хотела выступать перед публикой, но одно дело просто разговаривать и совсем другое – произносить настоящую мотивационную речь. Я уже жалела, что не согласилась выступить бесплатно. Восемь тысяч долларов за дебют были, пожалуй, слишком высокой ценой. Так я начала выступать бесплатно, просто ради практики. Даже записалась на курсы ораторского искусства. Я не научилась там чему-то принципиально новому, но все же именно после них я начала думать о том, как лучше всего преподнести мою историю. С каждой новой попыткой мне становилось все легче и комфортнее, и волнение мало-помалу прошло.
Мне всегда нравилось делать доски визуализации. Поэтому летом 2009 года я повесила в спальне нашего дома на Тахо доску со словами и изображениями моих устремлений. Играть на фортепиано. Путешествовать. Купить дом. Я приклеила даже фотографию Криса Фарли из SNL как олицетворение мотивационного оратора. Эта доска была первым, что я видела каждое утро. Однажды я вырезала объявление «Элемент Эден». Эта компания производила скейтборды и одежду для скейтбординга и спонсировала различные общественные мероприятия. И вот однажды утром, через несколько месяцев после того, как я приклеила объявление на свою доску, мне позвонили.
– Это Жардин Хаммонд из «Элемент Эден». Не знаю, помните ли вы меня, но у нас завтра фотосессия в Ньюпорт-Бич. Мы подумали, что вы бы прекрасно для нее подошли. Если вы сейчас в Калифорнии или рядом, мне бы очень хотелось, чтобы вы приехали.
Фотосессия под названием «Силу – планете» проводилась в рамках рекламной кампании, посвященной профессиональным скейтбордистам, художникам, музыкантам, раздвигающим границы возможного и живущим насыщенной, интересной жизнью.
– Да, я хочу поучаствовать, – ответила я.
Похоже, так было предназначено судьбой. Можно верить или нет, но, когда я туда приехала, в кадре как раз была девушка из того самого объявления на моей доске! Я встретилась с Джонни Шиллереффом, основателем компании «Элемент». В прошлом профессиональный скейтбордист, именно Джонни внес немалую лепту в развитие этого вида спорта.
– В ту самую минуту, как я тебя увидел, – сказал он мне, – я подумал, какая же ты клевая! Я и жене все о тебе рассказал.
В тот вечер мы отлично поболтали, а на следующий день я отправилась в офис «Элемент». Он предложил мне стать одним из представителей компании. Я согласилась.
Спустя месяц Джонни позвонил мне.
– У нас есть возможность выступить в школе Ньюпорт-Бич, – сказал он. – Было бы здорово, если бы ты тоже приехала и рассказала свою историю.
– С удовольствием, – ответила я не раздумывая.
Это было дополнительной возможностью попрактиковаться в ораторском искусстве, к тому же выступать перед старшеклассниками в течение десяти минут – вовсе не так страшно, как целый час общаться с бизнесменами.
Джонни закончил свою речь и посмотрел на меня, как будто спрашивая: «Ну что, готова?»
Когда я вышла на кафедру, руки у меня слегка подрагивали, но я собралась и начала в точности как репетировала:
– Меня зовут Эми Пурди, и вот моя история.
Все следующие пятнадцать минут они сидели так тихо, что слышно было, как муха жужжит. Но едва я закончила, как раздались аплодисменты и десятки студентов подбежали ко мне. Кто-то захотел обнять меня или вместе сфотографироваться, некоторые едва сдерживали слезы. В моей истории они узнали себя и те трудности, через которые им самим пришлось пройти.
В следующие месяцы я выступила вместе с Джонни еще раз. Затем мне предложили принять участие в качестве основного докладчика на молодежной конференции для учеников старших школ Ньюпорт-Бич. С каждым разом, выходя на сцену, я чувствовала, как моя уверенность растет, а вместе с ней и резонанс от моей истории.
Читать бесплатно другие книги:
