Честь Сарда Земляной Андрей

Драконы Сарда – немногочисленное (по последним данным около семи тысяч человек), но хорошо обученное подразделение Флота Лакранской империи. Имеет статус Гвардии. Функции – охрана объектов особой важности империи, проведение боевых и полицейских операций в так называемой зоне особого внимания. Сформировано в основном из подростков и молодых людей 10–20 лет.

По форме организации – бригада.

12 батальонов по 300–600 человек, сформированные в четыре полка: Алые Крылья, Драконьи Сучки, Когти Дракона и Дракоши. Отдельные подразделения усиления и поддержки: рота танков в 55 единиц, инженерно-саперная рота (43 ед. техники, 70 чел.), эскадрилья авиационной поддержки (160 многоцелевых аэрокосмических машин тип Заран, 170 пилотов, 195 техников), рота дистанционных средств электронного противодействия – 130 человек, взвод планирования, рота связи, диверсионно-разведывательный батальон Белые Крылья и рота командования – 130 человек.

Линейная рота имеет на вооружении около двухсот боевых мобильных платформ восьмого поколения и 10 десантно-штурмовых катеров различного класса. Рота танков – 55 шагающих танков Вендар, 140 средних танков Ашрок, 230 легких танков Тесса. Все оборудованы ИИ нового поколения и, несмотря на слабое, а местами устаревшее вооружение, подразделение по боеспособности и огневому залпу рота соответствует бригаде первого эшелона Эттарго.

При планировании операций нужно обязательно учитывать высокий моральный дух подразделения, исключительную стойкость в бою, показанную в многочисленных конфликтах как внутри империи, так и на границах, а также весьма значительный потенциал боевых управляющих систем на основе искусственного интеллекта десятого поколения.

Бригада базируется на борту тяжелого линкора «Звезда», выведенного из консервации. (Характеристики см. Примечания).

Меморандум «Современное состояние армии и флота Лакраны».3-е (аналитическое) управление Центрального Управления Разведки Борус

1

Жесткие порядки Новой Империи пришлись по вкусу далеко не всем. Свободная и креативная молодёжь протестует против политики «закручивания гаек» и тотального ограничения прав и свобод гражданина. Неотъемлемая часть каждого государства обеспечение свободы саморазвития каждого гражданина, а также его потребностей. И особенно это касается передового отряда творческой интеллигенции, стоящего на острие социального прогресса и общественных инноваций.

Свободный секс, открытый и анонимный доступ к психоактивным препаратам и всегалактической информационной сети – это требование, от которого мы не отступим и будем добиваться всеми силами…

Лакрана Тиа. – Медиацентр «Резонанс», События и Факты. Еженедельный выпуск

Молодая демократия Эттарго срочно нуждалась в сырье, редких металлах, и всё это желательно бесплатно. Поскольку собственные перерабатывающие комплексы пострадали в ходе переворота, было принято решение немного пощипать соседей. Лакрана, только что пережившая смену власти, для этого подходила лучше всего, так как их основные предприятия находились на самой границе, и всегда были сильно уязвимы от быстрых налетов. Пограничники часто просто не успевали к месту событий и приходили уже на разграбленный участок.

Эскадра под командованием Тихо Бро уже отправила в метрополию шесть транспортов с таким нужным сырьем. Оставалось заполнить еще четыре, и можно было крутить дырки под новые награды и радоваться пополнению личного счета. Торопившийся закончить рейд адмирал Бро еще раз перечитал доклад агента, работавшего на самой крупной в секторе перевалочной базе, и еще раз прикинул по карте диспозицию кораблей. Небольшой отряд должен был устроить отвлекающий маневр в самой глубине сектора, а пока единственный корабль лакранцев будет торопиться на выручку, он спокойно загрузит все транспорты.

Новая партия заключенных ничуть не удивила начальника рудного комплекса капитана Керинга. Детей и подростков ссылали и раньше. Только вот никогда еще они не прибывали с собственными надзирателями и не выглядели настоящей стаей волчат. Крепкие, жилистые, словно свитые из стальных тросов, новые заключенные с легкостью отбили все попытки подмять их и установили в своем блоке совсем другие порядки. Пища делилась поровну, а норму тех, кто получил травму, перераспределяли на остальных, но как ни удивительны были новые ссыльные, их надзиратели были еще более странными. Такие же молодые, подтянутые, словно из одного с каторжанами инкубатора и с такой же, как у них, ранней сединой в волосах.

В первый же вечер старших надзирательниц попытались склонить к постельным утехам, но кроме грандиозного побоища из этого ничего не вышло. В результате десять охранников получили травмы различной тяжести, а одного даже пришлось отправить в тыловой госпиталь. При этом сами девчонки отделались лишь синяками и царапинами.

Но норму бешеная команда давала как часы, так что начальнику каторжного поселения пришлось смириться с этой странной компанией.

На свою территорию новые надзиратели никого не пускали, и Керинг был бы сильно удивлен, увидев, как, сменяясь попарно, заключенные и надзиратели долбают прочный камень, а в обед сидят вместе плечом к плечу, питаясь из одного котелка.

Сигнал тревоги, по которому все надзиратели должны были прибыть в центральный пост, прозвучал в самом начале смены. Лама Керн, проводившая развод, посмотрела на экран коммуникатора и перевела взгляд на сразу подтянувшихся девчонок и мальчишек в грязных робах.

– Так, ребятки. Похоже, началось. Бегом в спальный барак и переодеваться. Первый взвод – к центральному посту, второй – к реакторному залу. Мастер-ключи получить у Найра. Остальным – экипироваться и ждать моей команды. Ита, Реата, за мной. Дежурному отделению блокировать вход в сектор.

Крейсер Эттарго налетел словно вихрь. Не успели системы дальнего предупреждения об атаке выдать координаты вражеского корабля, как десятки скоростных ботов уже маневрировали под огнем зенитных батарей, выжигая огневые точки. Еще не стих бой, а передовые группы уже вскрывали главный шлюз, готовясь открыть дорогу основной части десантников. Немногочисленные охранники и надзиратели не могли оказать никакого сопротивления, и уже через десять минут причально-погрузочный комплекс был захвачен.

Транспорт подогнали к погрузочному окну, когда прямо над крейсером, словно из ниоткуда, материализовался огромный корабль.

Артиллерийская дуэль была недолгой. Удар позитронных пушек гиганта сразу уничтожил реакторный отсек, лишая крейсер возможностей к сопротивлению. Пытаясь спасти хотя бы людей, капитан приказал покинуть корабль, и экипаж на многочисленных спасательных шлюпках ринулся к горнодобывающему комплексу, стремясь поскорее укрыться в глубине его переходов.

Две роты из состава полка Драконьи Крылья, отбив попытки захвата реакторного узла и поста управления, начали зачистку помещений. Одетые в тяжелые бронескафы и вооруженные штурмовыми винтовками, бойцы выбивали захватчиков, постепенно отжимая их к главному шлюзу.

Один из охранников, занявший позицию за изгибом коридора, уже попрощался с жизнью, когда сзади раздался легкий шорох. Он не успел перебросить автомат, когда ствол замер, схваченный крепкой рукой.

– Спокойно, сержант. Свои. – Девушка в форме офицера службы охраны отпустила автомат и выдернула из ножен на предплечье узкий нож. Выставила кончик отполированного клинка за поворот и посмотрела в отражение. – Давно тут сидишь?

– Да как. С самого начала.

– Круто. – Девушка уважительно кивнула, оценив кучу накрошенных дроидов и вражеских бойцов, и сбросила с плеча ремень штурмовой винтовки. – Сейчас мы им дадим прикурить.

– Ты бы шла, девонька. – Сержант нахмурился. – Сейчас подгонят что потяжелее, и поляжем мы с тобой, как два огурца на одной тарелке. Лучше давай-ка дуй в боковой ход, а я их тут придержу. Мне-то уж все одно ложиться здесь, а ты отсидишься. Они глубоко не полезут. Гробанут все, что сверху лежит, да отвалят поскорее.

Девушка усмехнулась и неожиданно внимательно посмотрела в глаза старому вояке.

– Знаешь, вот ты сейчас меня удивил. Спасибо. – Она хлопнула сержанта по плечу и широко улыбнулась. – Все нормально будет.

Девушка вытащила из подсумка удлиненную гранату, промаркированную тремя красными кольцами, и осторожно вставила в ствол гранатомета.

– Ох ты ж! – Сержант заткнул уши руками и, когда граната, полыхнув ракетным двигателем, вильнула за поворот, плотно закрыл глаза и даже отвернулся.

Хлесткий удар взрывной волны донес до них какие-то обломки и осколки, стеганувшие по стене. Девушка прислушалась и, расстегнув рукав комбинезона, посмотрела на необычно широкий экран коммуникатора.

– Ага. – Она кивнула и коснулась мизинцем одной из зеленых точек. – Здесь Трисса. Шестой коридор первого уровня. Жду поддержки.

– Трис, твои ребята от тебя в ста метрах. Ты как?

– Нормально. – Девушка озорно улыбнулась и подмигнула сержанту. – Еле выбралась из технического блока.

– Вот понесла тебя нелегкая, – ворчливо отозвалась Лама. – Стой там. Ты же вообще без брони.

– Никто не живет вечно.

– Вот я всё расскажу Гарту! – сердито пообещала Лама и отключилась.

Сержант, слышавший всю эту перепалку с широко раскрытыми глазами, не успел ничего сказать, как из технического коридора вывалилась группа из двух десятков бойцов и, рысью подбежав, замерла в двух шагах.

– Капитан, ваша броня и форма. – Один из бойцов, откозыряв, сбросил на пол тяжелую сумку. – Мы вас едва догнали.

– Так шевелились быстрее, и догнали бы. – Трисса, ничуть не стесняясь, разделась до трусиков и стала надевать обтягивающий комбинезон.

– Ох ну ни хрена себе! – Сержант замер, увидев на груди девушки знак за полсотни боевых операций и эмблему подразделения на алом гвардейском фоне. Несмотря на то что комбез довольно быстро скрылся под толстой оболочкой брони, он встал, одернул форму и, коротко козырнув, вытянулся по стойке смирно.

– Вольно, сержант. – Трисса надела шлем и оглянулась на своих бойцов. – Разведка?

Сразу же за поворот улетела крошечная камера, похожая на насекомое.

– Давай еще пару штук, и двинули.

Такого старый десантник еще не видел. Словно единый механизм, общаясь только скупыми жестами, солдаты двигались по коридорам, мгновенно реагируя на малейшую угрозу. Счет убитых уже перевалил за полсотни, когда с высокого потолка обогатительного цеха на них плавно, словно в замедленной съемке, спланировали две фигуры в матово-серых комбинезонах и, как показалось сержанту, с клинками вместо рук. Он ничего не успел понять, когда вокруг возник вихрь сверкающей стали и летящие по воздуху брызги крови. Через несколько секунд все было кончено. Двое из гвардейцев зажимали широкие резаные раны, а Трисса, стряхнув с ножей кровь, склонилась над лежащими серыми телами.

– Надо же. – Клинки беззвучно нырнули в набедренные ножны. – Гвардейцы Эттарго. Откуда они тут взялись, интересно. – Она прижала коммуникатор, переходя на командирский канал.

– Лисса, у меня тут два эттаргских гвардейца.

– Всё?

– Да, остывают. – Трисса носком сапога перевернула тело. – Двух моих порезали, но слава Отцу, едва задели.

– Спасибо, Трис. Я передам нашим.

Командир разведвзвода подошла к раненым.

– Вы как?

– У меня нормально. – Парень, зажимавший плечо, осторожно отнял руку и посмотрел на рану, залитую медицинским гелем. – Представляешь, бронепластину пробил!

– А у меня, похоже, мышцы задеты. – Девушка, уже получившая дозу обезболивающего из автоматической аптечки, напряженно улыбалась.

– Эвакуация, – отрывисто бросила Трис, и раненых сразу подхватили, помогая добраться до санчасти.

Через час зажатые в ангаре основного шлюза солдаты Эттарго предпочли сдаться.

Разоренное гражданской войной хозяйство огромной империи приходилось собирать буквально по кусочкам, и стыковать на живую нитку, восстанавливая экономические связи. Из тридцати двух планет, входивших в империю, лишь пять присоединились на основе союзного договора. Для остальных была разработана специальная процедура, не предполагающая сохранения суверенитета, но оставшиеся фактически без защиты и военного присутствия планетарные правительства постепенно склонялись в пользу присоединения. Тем более что военная хунта, захватившая Эттарго, уже вовсю резвилась на дальних подступах к империи, а их условия были гораздо хуже.

Представители планет, идущие бесконечной чередой на прием к Гарту, просили, требовали, взывали к человеколюбию, общечеловеческим ценностям и прочим глупостям, но разговор у нового императора был короткий. Или безоговорочное принятие условий договора, или полностью самостоятельное плавание. И тут политика Имперского Совета, поддерживающего узкую специализацию планет, сыграла на руку Новой Империи. Аграрные миры не могли с ноля наладить производство высокотехнологичного оборудования, а промышленные нуждались в продовольствии. Если учесть, что корабли строились всего в трех подконтрольных Гарту мирах, то участь независимых планет была предрешена.

Но Гарт не требовал невозможного. Его условия были даже легче, чем у почившего в бозе Имперского Совета. В целом все претензии местных властей так или иначе касались запрета в империи на частные банки и ограничения, накладываемые на крупные корпорации. Олигархи категорически не желали делиться властью и пробовали различные подходы, для того чтобы сломить молодого, но строптивого императора.

Около десятка неудачных покушений на его жизнь и полсотни заговоров различной серьёзности так и не стали достоянием широкой общественности. Ран вай и телохранители из Атана хорошо делали свою работу. И лишь единицам повезло умереть на месте преступления, а большинство из убийц закончили свои дни в камерах Службы Безопасности, наперегонки исповедуясь следователям.

Самой серьезной угрозой по-прежнему оставались два киборга, но по их следу шли отборная группа ран вай и взвод Драконьих Гвардейцев, во главе с матерью Гарта, и, судя по всему, шансов у киборгов практически не осталось.

Гораздо хуже был тихий саботаж решений и приказов, который тормозил любое, даже самое нужное дело. Бюрократия, существовавшая в узком промежутке между правителем и простыми людьми, была заинтересована лишь в том, чтобы любое дело сталкивалось с максимальным количеством трудностей, которые она сама создавала, а после героически преодолевала. Дело пошло только после того, как была введена общественная оценка эффективности и институт имперских комиссаров, которые были кровно заинтересованы в конечном результате. В случае положительной оценки комиссар получал значительные бонусы, а должностные преступления наказывались двукратными сроками на каторге.

Тут Гарт ничего не изобретал, а лишь восстановил организацию, существовавшую до Имперского Совета, а вот создание сети детских домов нового формата было целиком заслугой Гарта. Теперь каждый, кто оказался без попечения родителей, мог написать заявление, и его мгновенно переводили на Сард в одно из училищ, где лучшие преподаватели готовили детей к тому, чтобы в будущем стать опорой государства. Зарплаты в этих учебных заведениях Гарт установил такие, что на каждое вакантное место было больше ста соискателей, поэтому брали лучших из лучших. Будущей элите империи давали всё, что могли, но и спрашивали по всей строгости, а тех, кто не смог угнаться за программой или не вписывался в коллектив, просто переводили в другие детские учреждения, где все было намного проще.

Вновь назначенный министр просвещения, педагог с пятидесятилетним стажем, как раз пытался отговорить Гарта, от разделения учебных заведений на элитные и простые.

– Но поймите, – статный серебряно-седой мужчина в сером длиннополом пиджаке размахивал руками и никак не мог успокоиться. – Как же остальные дети? Ведь у них до конца жизни будет сформирован комплекс неудачника?

– Это неправда. – Гарт покачал головой. – Отбор в целевые школы идет не по способностям, а скорее по желанию и возможностям работать и преодолевать трудности. Принимают всех, после чего идет два месяца установочного периода. И там главное не сколько и что умеет человек, а насколько он хочет и может работать. Причем и тут есть различные варианты. Вы же были на промежуточных тестах?

– Но как же остальные?

– Да никак. – Гарт пальцами потер уставшие глаза и, откинувшись на спинку кресла, вытянул ноги. – Есть коммерческие школы, которые готовят управленцев для крупных корпораций, есть полтора десятка военных училищ и целая куча профессиональных. Мне вот Восьмиугольник жаловался, что у них в спецшколе недобор, а зарплаты там, кстати, повыше, чем у меня.

– Но все знают, что выпускники сардских спецшкол имеют гарантированное продвижение по службе! – никак не успокаивался министр.

– Откуда это, интересно? – Гарт усмехнулся. – Школы только-только начали организовываться. Из двух десятков запланированных начали прием только восемь, а в остальных лишь формируем преподавательский состав…

– Вы фактически ограбили несколько тысяч учебных заведений по всей империи!

– А такое слово, как концентрация, вам известно? – холодно поинтересовался Гарт. – Мне приходится собирать лучшие силы в один кулак, чтобы переломить ситуацию. Почти полсотни лет школы выпускали потребителей. Жрущее и срущее стадо. Если кто-то и поднимался над этой толпой, то был скорее исключением из правил, а мне уже через пять-восемь лет нужно будет проводить кардинальную чистку аппарата. И кого я поставлю на освободившиеся места? Тех, кому слова дурь или деньги заменили слово Родина?

– Нельзя выбрасывать на помойку два поколения собственных граждан. – Министр опустил голову.

– Я и не выбрасываю. – Дракон пожал плечами и, отодвинув кресло, встал. – Я не создаю для них резерваций и не собираюсь этого делать в дальнейшем, но правила игры изменились, и в первую очередь я буду продвигать тех, для кого Лакрана родной дом, в котором нужно работать, а не лежать на диване, выискивая для себя местечко потеплее.

– Но…

– Все, господин министр. Наш разговор окончен. Если считаете, что эта ноша не по вам, что воспитание гражданина это не ваша работа, я готов принять вашу отставку, хотя мне этого очень не хочется. Все же найти замену для такого специалиста, как вы, почти невозможно.

Сатта эм Тасса – личный секретарь императора и начальник его ближней охраны, все время разговора сидевшая за угловым столом, закончила обрабатывать какой-то документ и, проводив взглядом министра, покинувшего кабинет, насмешливо прищурилась.

– Демократ. Хочет всего и для всех.

– Ага. – Гарт кивнул. – Причем разом, и пусть никто не уйдёт обиженным. Что у нас на сегодня?

– Обещал быть Сархо, и рвется на прием глава медиацентра Каросса.

– А этому чего надо? – Гарт удивленно поднял брови.

– Этой. – Ран вай улыбнулась. – Рида Торн, пятьдесят три года, выпускница Бентамской академии, по специальности управление медиабизнеса.

Имеет репутацию самой зубастой журналистки во всей империи. Видимо, желает посверкать на твоем фоне.

– Послать?

– Нельзя. – Сатта развела руками. – Если тебя не будет на экране, значит, там будут какие-то выдумки про тебя. Информационное пространство не терпит пустоты, и вакуум обязательно заполнится.

– Хром с ней. Назначь время.

– Уже. – Шеф имперского секретариата кивнула. – Ещё на сегодня визит в Первую Гвардейскую. Там выпуск сержантской школы, приём новых ребят и вручение знамени новой роте – Чёрные Крылья. Потом награждение Ламы с девочками, ну и всеобщая гулянка.

– Гулянка это хорошо. – Гарт задумчиво кивнул. – Слушай, а может, совместим? Ну, я про эту журналистку. Пригласи её на выпуск, пусть посмотрит на наших мальчиков и девочек, заодно поговорим где-нибудь?

– Хорошая мысль. – Сатта задумчиво постучала карандашом по планшету. – Хорошо. Так и сделаем.

Обычно Гарт ходил в гражданском костюме, но на выпуск, естественно, надел форму бригадного генерала, которого ему единодушно присвоил Государственный Совет. В силу того что от дипломатических наград Дракон категорически отказывался, а иных орденов и медалей он как-то не выслужил, мундир смотрелся довольно аскетично, но император твёрдо считал, что не в наградах авторитет лидера.

Охрана, в том числе и Сатта, тоже были в форме, и из вереницы правительственных транспортов на плац перед главным корпусом бригады вывалилась внушительная группа военных.

Подавляющее большинство солдат, сержантов и офицеров Первой Гвардейской Гарт знал лично, поэтому встреча была бурной и вполне дружеской. Потом, также в семейной обстановке, он вручил новенькие сержантские эмблемы сотне выпускников школы, произнёс короткую речь для трёхсот мальчишек и девчонок, которые успешно сдали экзамен и были приняты на службу в бригаду. По уже устоявшейся традиции брали подростков не младше двенадцати и не старше пятнадцати лет, поскольку с шестнадцати они уже могли поступать в военное училище, готовившее сержантов и офицеров для всей армии и флота Лакраны, а также внутреннее училища Гвардии.

Отдельным списком шли офицеры, написавшие рапорта на перевод в гвардию, и прошедшие сито отбора. Таковых набиралось немного, но человек десять в месяц принимали. В основном специалистов военно-инженерного профиля, медиков и ряда других. Несмотря на то что готовили в бригаде по всем специальностям, но вакансий было ещё больше. Гвардейская бригада постепенно расширялась до полноценной воинской части в восемь тысяч человек, а в планах было создание дивизии общей численностью до двадцати пяти тысяч.

Всю эту праздничную суету Рида Торн наблюдала, высадившись из редакционного флаера буквально перед посадкой императорского кортежа.

Снимавшие одновременно с десятка летающих камер операторы остались в флайбусе, за своими рабочими местами, а Рида бродила между веселящимися мальчишками и девчонками в форме и никак не могла понять, что же её раздражает во всём этом.

Но она не была бы профессионалом, если бы позволила чувствам вмешаться в рабочий процесс. Десятки летучих интервью она перемежала информацией о тех или иных событиях, с вкраплениями видеороликов, историческими экскурсами и всем тем, что составляет тело хорошего репортажа, а что репортаж будет хорошим, Рида не сомневалась.

– Госпожа Торн?

Стоявшая за спиной девушка уже была известна империи как Сатта эм Тасса, личный секретарь и телохранитель императора, а также одна из его любовниц. Девушка была настоящей красавицей, и её фотографии, снятые тайком на одном из пляжей в санатории Кил Гилоу, уже разошлись по сети, множа толпы страждущих.

Спокойная, как и все ран вай, она терпеливо ждала, пока журналистка закончит говорить в камеру и отвернётся.

– Вас ждут.

Сатта качнула головой и пошла вперёд, ничуть не заботясь о том, идёт ли гостья за ней следом.

– Оператор, ещё две камеры на меня. – Рида поспешила вслед за ран вай, лихорадочно вспоминая список вопросов, составленный накануне.

– Плюс две камеры, – отозвался старший оператор, и три летающих дрона, блестя крупными линзами объективов и едва шелестя моторчиками, повисли в метре от её головы.

Император Гарт действительно ждал её в своём кабинете, но не за рабочим столом, а в углу, где стояли удобные кресла, и уже был сервирован столик.

– Прошу вас. – Гарт встал, встречая журналистку, и подал ей руку, помогая сесть в глубокое кресло. – Как вам понравился праздник?

– Замечательно. – Рида широко улыбнулась. – И праздник, и концерт… но, знаете, я бы с большим удовольствием увидела этих ребятишек в обычной одежде и занимающихся каким-нибудь мирным делом.

– Я тоже. – Гарт кивнул. – Но, к моему сожалению, альтернатива такова. Или мы защищаем свою землю, или здесь будут совсем другие порядки.

– Но ведь простым людям всё равно! Они точно так же будут растить детей и собирать машины…

– Нет, не всё равно. – Гарт покачал головой. – Я тоже так думал некоторое время назад, но теперь убедился, что был не прав. Для захватчиков мы просто мясо. Ресурс, которым можно пренебречь. Ну, вот как, например, застрявшая в болоте машина. Мы посчитаем, что выгоднее, вытаскивать её или оставить гнить в болоте, и в случае чего примем решение, исходя из экономической выгоды. Кроме того, население всех покорённых планет будет бесправным скотом, мнение которого не спросят, даже если такая оказия и случится. Никто не будет развивать здесь высокотехнологичные производства или растить грамотных специалистов. Все вакансии руководителей займет колониальная администрация и в лучшем случае те, кто полностью ей лоялен. Мы превратимся в вечную периферию. Помойку для центральных миров метрополии. И люди это прекрасно понимают.

– Но дети!

– И дети тоже. Когда мы воевали с Имперским Советом, шли в бой все способные держать оружие. И подростки, и даже дети. Сейчас такой необходимости нет, но они занимаются учёбой. И не только военным профессиям. Каждый получает мирную специальность, плюс всё то, что необходимо знать молодому человеку для нормальной жизни. Ну и конечно, общеобразовательные предметы, плюс клубы по интересам. Кроме того, часть из них занимается по особой программе подготовки управленческих кадров. Через пять-семь лет, когда их обкатают по различным ситуациям и в разных средах, будут отличные специалисты.

– Расставляете своих людей? – Рида Торн зло прищурилась.

– А вам бы, конечно, хотелось, чтобы я расставлял ваших? – Гарт от души рассмеялся. – Так они уже науправлялись по самое не могу. Я напомню, Рида, что из ваших сокурсников по университету пять занимали высшие должности в администрации Совета, а кое-кто даже входил в Совет. Детские тюрьмы, пятиминутные суды… это всё ваш Совет. И если вы вдруг забыли, тотальная цензура и пропадающие без вести журналисты это тоже ваш Совет. Сейчас вы говорите что хотите и где хотите. Ограничения наложены лишь на разглашение государственной и военной тайны, а также на пропаганду насилия, наркотиков и алкоголя. Весь взлёт так называемой свободной прессы был оплачен, с одной стороны, деньгами Боруса и Эттарго, а с другой – кровью наших мальчишек и девчонок. И вся ваша так называемая честность и правдолюбие лишь тонкая прослойка между кровью и деньгами, но обратите внимание. Никто вас не обижает и за ноздри в безопасность не тащит, но вот денег государственных вы, конечно, не увидите.

– А кто увидит? – Журналистка хорошо держала удар, даже не изменилась в лице.

– Новый всеимперский медиацентр «Лакрана». Сейчас идёт организационный период, и набирается коллектив. В основном из сетевых авторов и действительно свободных журналистов, – спокойно произнёс Гарт. – Понимаете, нам очень нужна оппозиция. Просто как воздух. Люди, которые будут честно и открыто говорить, где у нас плохо, а где совсем завал. Только вы на эту роль не подходите. Пишете о мелочах, недостойных даже упоминания, топите вещание в информационном шуме, а о том, что действительно важно, не пишете совсем. Ну вот, например. Свадьба сына президента Боруса на первых страницах вашего издания. Кто в чём был одет, что ели и пили, а также кто демонстрировал свои артистические таланты, а вот о банде казнокрадов на Элорийском производственном кластере и о покрывавших их судьях ни слова. Почему? Да потому что среди них затесался один из деловых партнёров владельца вашего медиахолдинга, а ведь воровали люди сотнями миллиардов. Благодарная тема, и общественный отклик гарантирован, но один разговор с владельцем – и вы бодро вычеркнули все публикации на эту тему.

– Нужно ещё разобраться, ведь ведётся следствие…

– В других случаях вам это ничуть не помешало, – спокойно ответил Гарт. – Стоило паре гвардейцев начистить лица подвыпившей компании, как ваш холдинг разразился целой серией статей. И кстати, вы до сих пор не опубликовали официальные извинения тем, кого облили грязью в своих статьях.

– Хорошо, давайте поговорим об агрессивной политике империи. Флот и армия практически втянуты в войну с Эттарго…

– За наши же рудные поля, – прервал её Гарт. – Мы не лезем к ним, но защищаем собственные владения. И будем защищать.

– Но смерть трёхсот военнослужащих флота Эттарго…

– Жизнь пяти моих сестёр и братьев не стоит даже такой цены. Там на рудном комплексе погибли пять гвардейцев, а восемь были ранено. Всем от пятнадцати до восемнадцати лет. Я бы, честно говоря, уже сейчас устроил карательный рейд на их столичную планету, но вот советники отговорили. Вроде как эта вылазка была частной инициативой офицеров флота, но если такое будет повторяться, ответ будет… существенным.

– Почему же у нас на границах сплошные конфликты? Может, это мы не умеем жить в мире?

– И это ложь. – Гарт спокойно улыбнулся. – Борус воюет со всеми, с кем граничит. Эттарго, в свою очередь, в мире только с Финратой, и то потому, что граничат они никому не нужными пустыми пространствами да ещё и с физическими аномалиями. И если основной ряд металлов можно добывать где угодно, мест, где есть залежи сверхтрансуранидов, совсем немного. Собственно, размеры запасов этих металлов и определяют количество и тоннаж кораблей. И именно за эти залежи сражаются все флоты и гибнут люди. Потому что это реакторные стержни, это корабли и это межзвёздная торговля и контроль коммуникаций.

– Хорошо, теперь, если можно, я перейду к другому вопросу. В своё время Совет принял достаточно спорное решение о введении градации гражданства. Было введено всего четыре степени гражданства, от высшей до четвёртой – низшей. И каждая категория имела свой список прав и обязанностей. Граждане Лакраны полагали, что как только власть сменится, это дискриминационное решение будет отменено.

– Почему это вы решили, что граждане спят и видят отмену градации гражданства? – удивился Гарт. – По нашим данным, более семидесяти процентов населения этот вопрос вообще не интересует, а те, кто интересуются – знают, что повышение категории происходит открыто, прозрачно и просто. Например, можно отработать пять лет на тяжёлых работах и автоматически получить третий уровень. Затем можно окончить высшее учебное заведение или отслужить в армии полный пятилетний контракт, после чего сдать соответствующий экзамен и перейти во вторую категорию. Ну, а первая даётся за особые заслуги перед обществом. Например, служба в правоохранительных органах в течение двадцати пяти лет или десятилетний офицерский контракт в боевых частях даёт право запросить гражданство первого класса. И заметьте – право! Не обязанность, а всего лишь право. И всё это нужно лишь для того, чтобы иметь возможность быть избранным на выборные должности и участвовать в выборах. Третий класс участвует добровольно, второй и первый – в обязательном порядке. То же касается выдвижения. Гражданин второго класса может отказаться, например, от выдвижения на должность районного судьи, но гражданин первого класса такой возможности не имеет. Он будет обязан в случае избрания отработать полный трёхлетний срок на выборной должности или понизит уровень гражданства. Потом перерыв в десять лет, и его вновь можно будет избрать. Таким образом, гражданство верхних категорий это не права, а обязанности, а уголовный кодекс для всех один, так же как и прочая ответственность. Единственное, что у нас прописано, так это повышенная мера наказания для совершивших должностное преступление или находящихся на должностях, связанных с государственным управлением.

Таким образом, если вы украдёте булку из магазина, по имперскому кодексу получите неделю воспитательных работ и обязательство посещать курсы переподготовки, а то же действие, совершённое, например, полицейским, уже попадает под тяжкие административные нарушения, и хватанёт такой гражданин уже до месяца трудов на свежем воздухе. Это не механическое удвоение срока, а передвижка на следующую ступень тяжести преступления, но мы здесь не придумывали ничего нового. Был просто взят за основу старый Лакранский Кодекс и слегка переработан к текущим условиям.

– Но таким образом из общественной жизни выбрасываются сотни миллионов граждан!

– Не болтайте ерунды, Рида. – Гарт нахмурился. – Что может быть проще, чем отработать санитаром пять лет, к тому же получая весьма неплохую зарплату и полный социальный пакет?

– А как же художники, музыканты…

– Пусть заканчивают соответствующее заведение, представляют свои работы на конкурс и, если желают, могут хоть сутками участвовать в общественной жизни. Есть даже специальная программа для инвалидов. У империи нет ненужных людей, и нет желания загонять всех в одно стойло.

– А ваш запрет на предметы роскоши? Разве это не желание загнать всех в один загон?

– А почему вообще должны существовать отличия между людьми иные, чем полезность для общества или затраченные самим человеком усилия на собственное развитие? – Гарт улыбнулся. – Но тут я вас обрадую. Через месяц, или около того, по всей империи начнут свободно продаваться изделия из бриллиантов любых размеров.

– Закон будет отменён? – Журналистка удивлённо округлила глаза.

– Нет, конечно. – Гарт рассмеялся. – Просто бриллианты вплоть до камней в два-три карата будут стоить столько, что их сможет купить любая школьница на свои карманные деньги. Мы нашли и пустили в разработку несколько крупных астероидов, практически полностью состоящих из углерода, и алмазов там на многие сотни лет. Основное назначение, конечно, военное и научное, но и того, что останется, хватит, чтобы золотое кольцо с крупным бриллиантом студент мог подарить своей подружке. Объемный принтер повторит для вас любой ювелирный шедевр из культурного наследия человечества, и технику останется лишь закрепить камни и принять у клиента оплату.

– Да, золотом сейчас даже здания покрывают. – Рида с тоской вспомнила свой роскошный золотой гарнитур из десяти предметов, подаренный одним из любовников.

– Та же ситуация и с платиной, и с другими благородными металлами. Так что запрет на средства роскоши будет ликвидирован самым кардинальным образом. Мы сделаем роскошь доступной. Ну, а тех, кто всё же захочет покрасоваться деньгами, будут ждать всё новые и новые огорчения.

– Почему вы так не любите богатых? – Рида даже отстранилась слегка, словно заподозрила собеседника в чём-то постыдном и заразном.

– Ерунда. – Гарт небрежно взмахнул рукой, отметая предположение журналистки. – К богатым я отношусь нормально. Точнее, не связываю своё отношение с количеством денег у человека. – А вот к тем, кто делает из денег не средство, а цель, действительно отношусь плохо, но, кстати, моё отношение к такого рода людям никак не отражается на их жизни. Они точно такие же граждане Лакраны, как и все остальные.

– До общественности нашей империи дошли слухи о конфликте, который произошёл между вами и правителем республики Борус.

– Не было никакого конфликта. – Гарт усмехнулся. – Как известно, правитель болен, и медики республики не могут ничем помочь. Его представители обратились ко мне с просьбой продать таблетки молодости, а я отказал. Почему отказал? Да потому, что правитель Боруса – тупой беспринципный мудак, каких поискать. Кроме того, он враг нашей империи, а лечить врага как-то глупо. Что бы он ни пообещал, стоя на грани жизни и смерти, не стоит и ломаной монеты после выздоровления.

– Но принципы гуманизма…

– Этими глупостями вы будете возбуждать друг друга на артистических тусовках. – Император улыбнулся. – Нет никаких принципов гуманизма. В лучшем случае мы соблюдаем интересы своего народа в ущерб другим народам, ну и плюс чтим некие моральные нормы и не делаем неприемлемого с точки зрения нашей совести, а про гуманизм рассуждают, как правило, те, что под этой завесой убивают мирных граждан и грабят их дома.

– Из вопросов, присланных к нам в редакцию, мы выбрали три наиболее часто встречающихся. Прежде всего, женская аудитория интересуется вашей избранницей. Ждать ли нам императорскую свадьбу и с кем?

– Пока этот вопрос решается с избранницей. – Гарт едва заметно улыбнулся сидящей рядом Сатте и вновь перевёл взгляд на журналистку.

– Ещё людей интересует, что вы думаете по поводу отъезда выдающихся представителей творческой интеллигенции из Лакраны.

– Ой врёте мне, госпожа Торн. – Гарт покачал головой. – Да когда это наших людей интересовала судьба пары десятков раскрашенных обезьян, взявших на себя роль властителей дум и толкователей смысла? Строго говоря, они вообще кроме самих себя никому не интересны. Ну уехали, ну и хром с ними. Наша страна для тех, кто в ней живёт. Если не нравится что-то – собирай подписи, пусть Сенат рассматривает. Не нравятся главы государств, входящих в империю и составляющих состав Сената – есть законодательные инструменты отречения от власти и всё такое прочее. В конце концов, можно просто писать всё, что думаешь, как, например, видный оппозиционер Варган Тисо. Насколько я знаю, у него огромная армия поклонников и живёт он в свое удовольствие, и никто его не трогает. Могу сказать больше, что многие законодатели внимательно штудируют статьи Варгана Тисо на предмет ценных идей, находят их и воплощают в свои законопроекты. И будь господин Тисо чуть менее высокомерным и спесивым, уже давно получал за свой труд немалые деньги, как и все законодатели.

– А отъезд организаторов «Имперской красотки»?

– Вы и правда считаете, что нормально, когда девушка раздевается на камеру, демонстрирует всю свою анатомию и физиологию? Сотни скандалов с сексуальной подоплёкой, тысячи уничтоженных биографий… Да к костям такие конкурсы! Мы вот лучше организуем всеимперский конкурс молодых мастеров. Всё смысла будет больше, а обнажённые девичьи прелести оставим ночным каналам…

Браслет на руке Сатты замерцал, она прижала один из камней и, выслушав сообщение, постучала стилусом по планшету, привлекая внимание Гарта.

– Что там?

– А-четыре, – сухо ответила Сатта, вставая.

– Сожалею, госпожа Торн, но мне придётся прервать интервью. – Гарт тоже встал. – У нас ситуация высшей степени приоритета. Может быть, после?

– А что случилось?

Гарт вопросительно посмотрел на Сатту.

– Где?

– Норн, – коротко ответила ран вай.

– Восстание на Норне, – пояснил Гарт журналистке. – Полагаю, ничего серьёзного, но реагировать придётся.

– А я могу… – Глаза у девушки стали огромными, и Рида замерла, ожидая ответа императора.

– В принципе, журналисты в кризисный центр допускаются. – Гарт задумчиво посмотрел на Риду и прищурился. – Хорошо. Только мгновенно выполнять все распоряжения начальника пресс-центра и согласовывать с ним все выступления. Всё же категория «А» – дело серьёзное. Скажете что-то не то, и мы потом будем расхлёбывать несколько лет.

Огромный сверхзащищённый бункер кризисного центра находился глубоко в недрах горного массива, куда вела скоростная подземная магистраль. Четыре вагона проскочили две сотни километров за десять минут и высадили императора с ближайшим окружением в подземном зале, куда уже стекались разнообразные специалисты, обеспечивавшие работу центра.

В рабочем зале кризисного центра, где всю стену занимал огромный монитор, уже сидели десятки людей, принимавшие донесения и информацию.

– Доклад, – бросил Гарт, усевшись в кресло.

– Тридцать две минуты назад получен сигнал тревоги из имперского представительства на Норне. После классификации тревоги индексом А-четыре были подняты по тревоге дежурные подразделения флота, Первая Гвардейская, дивизия Атанские Щитоносцы и Первая дивизия мобильной пехоты. Также по всем представительствам и госучреждениям империи был разослан сигнал «Эвер-красный». Судя по картинке с камер, вначале у представительства собралось около пяти тысяч человек с антиимперскими лозунгами. Потом начался штурм. Системы безопасности здания отключилсь, поэтому здание было относительно быстро захвачено.

– Потери?

– По данным системы контроля жизненной активности – тридцать пять бойцов планетарной пехоты и восемь сотрудников миссии. Сто тридцать пять военнослужащих, гражданских специалистов и их семей захвачено. Кроме того, получено сообщение от некоего «Штаба Свободного Норна»…

На экране возникло круглое бородатое лицо, в котором Гарт не сразу признал главу Совета Старейшин Норна.

– Я обращаюсь ко всем жителям империи! Кровавый бесчеловечный режим должен пасть…

– Нельзя перемотать ближе к делу?

– Сейчас, государь.

– …требования. Император должен прилететь к нам один и прийти сюда в зал Совета Старейшин, чтобы мы могли судить его нашим, справедливым судом кланов Норна. Если требования не будут выполнены, мы начнём казни заложников.

– По делу – всё?

– Да, император. – Дежурный офицер кивнул. – Остальное – идеологическая шелуха.

– Связь им блокировали?

– Согласно «красному» протоколу, – подтвердил офицер. – Кроме того, зафиксированы попытки гиперсвязи с абонентом в Борус.

– Это понятно. – Гарт повернулся к Сатте. – Курьерский корабль, парадную форму, комплект номер шесть.

С застывшим, словно ледяная маска, лицом девушка быстро скрылась в служебном коридоре, а Гарт встал с кресла.

– Господа, вынужден вас покинуть на некоторое время. Надеюсь, за время моего отсутствия новых восстаний не будет.

Все присутствующие молча встали, отдавая воинское приветствие главнокомандующему, и бункер он покинул в одиночестве. Когда император покинул центр управления, оказавшаяся вдруг без присмотра журналистка подошла к задумчиво смотрящему в пространство начальнику разведки империи генералу Сархо.

– Простите, а что такое комплект номер шесть? – А? – Сархо сфокусировал взгляд на Риде Торн и на секунду задумался. – Это набор для пикника. Прошу прощения, госпожа Торн, мне нужно уточнить список приглашённых.

Лёгкий крейсер, переоборудованный для достижения максимальной скорости, уже стоял на площадке, гудя реакторами на холостом ходу. У опор крейсера стояли лишь начальник Управления имперской безопасности генерал Сархо и Сатта, одетая в пилотский комбинезон.

Гарт уже хотел сказать что-то, когда увидел в глазах девушки нечто такое, что заставило его проглотить уже готовые вырваться слова.

– Давай. – Гарт пожал руку безопаснику и шагнул на трап.

– Подожди. – Бледный Сархо положил руку на плечо Гарта. – Ты же понимаешь, что если не вернёшься, армия и флот раскатают эту планету на молекулы?

– Это будет уже не моя проблема. – Гарт пожал плечами. – Но сделать попытку вытащить своих людей я просто обязан. Слишком их там много, а на будущее подумай о создании специальных антитеррористических подразделений. – Не оборачиваясь, он взбежал по трапу, и шедшая следом Сатта задраила люк.

– А будет ли у нас это будущее?

2

Восстание на Норне – только первый шаг, первый сигнал в грядущей череде катастроф и потрясений, сметающих кровавый режим Новой Империи с лица галактики.

Свободные и гордые жители Норна не будут пешками и куклами в человеконенавистнической политике так называемого императора Гарта и его клики. Пора выставить счёт самозванцу и диктатору, покусившемуся на самые основы общества Норна – его клановую систему, существующую уже почти полтора тысячелетия. Завещанная нам предками, основанная на внутренней природе каждого здорового норна, только она сможет привести нас к процветанию и доминированию на всём пространстве бывшей Лакранской империи.

И пусть двухцветные флаги Норна, развевающиеся сегодня на каждом доме, станут символом нашей скорой победы.

Из манифеста Совета Кланов. Норн. Лакрана

Когда Гарт, переодетый в парадный комбез, шагнул к трапу, машинально оглянулся, увидел

Сатту, молча стоявшую у входа в выходную камеру, он, улыбнувшись, подмигнул подруге.

– Не кисни, малышка. Прорвёмся.

– Если погибнешь, я объявлю рай-граас всему Норну, – спокойно произнесла Сатта, которую, как казалось, вовсе не печалила перспектива объявления кровавой мести всему населению немаленькой планеты.

– Значит, у меня есть ещё один повод остаться в живых. – Гарт усмехнулся и шагнул вперёд.

Внизу его уже ждал почётный конвой в форме гвардии кланов, и кавалькада машин, резво стартовав с места, направилась к залу Кланового Совета.

Гарт, сидя в мягком кресле лимузина, с умеренным интересом рассматривал окрестности, но ничего заслуживающего внимания не увидел. Главный город Норна был обычным мегаполисом с домами-иглами и ущельями улиц, тонувшими в тумане и смоге.

– Прибыли. – Начальник конвоя с каменным лицом кивнул и распахнул дверцу машины.

Совет Кланов располагался в здании, похожем на огромную садовую беседку. Тонкие, обманчиво-хрупкие колонны поддерживали купол на стометровой высоте, под которым и располагался зал, где проходили заседания.

Когда Гарт вышел, то смог увидеть огромную площадь, заполненную войсками территориальной гвардии, отсекавшими толпы народа. Люди что-то кричали, размахивали тряпками и плакатами, но что именно разобрать было невозможно. Голоса сливались в один ровный гул, похожий на шум моря.

Центр площади был пуст, если не считать одинокой фигуры в сером мундире территориальщиков. Подойдя ближе, Гарт с весёлой злостью увидел Пэта Альви – императорского гвардейца. Теперь уже бывшего.