Единожды солгав Кобен Харлан
– Клер больше нет, – произнес он, и внутри у Майи что-то оборвалось.
Майя открыла заднюю дверь. Лили, устроившись на диване, что-то увлеченно рисовала зеленым восковым мелком. Появление матери не заставило ее оторваться от своего занятия, но Майя не огорчилась. Лили была из тех детей, которые с головой уходили в то, чем занимались. А сейчас это было рисование. Изабелла медленно поднялась, точно боялась отвлечь девочку, и двинулась навстречу Майе.
– Спасибо, что согласилась задержаться, – сказала Майя.
– Не за что.
Лили вскинула глаза и улыбнулась. Майя с Изабеллой как по команде улыбнулись и помахали ей в ответ.
– Ну, как она вела себя сегодня?
– Она была паинькой. – Изабелла бросила на Лили горестный взгляд. – Бедняжка, ничего пока не понимает.
Примерно то же самое Майя слышала от нее каждый день.
– Увидимся завтра утром, – кивнула она.
– Да, миссис Беркетт.
Майя опустилась на диван рядом с дочерью. С улицы послышался шум отъезжающего пикапа Гектора. Фотографии в рамке на каминной полке сменяли одна другую. Майя постоянно помнила, что все, что бы она ни делала, записывается. Она старательно проверяла записи почти каждый день, просто ради того, чтобы убедиться, что Изабелла не… не делала чего именно? Как бы там ни было, скрытая камера ни разу не запечатлела ничего из ряда вон выходящего. Майя никогда не просматривала записи того, как она играет с дочкой. Это казалось странным. С другой стороны, странно было держать в комнате скрытую камеру. Майя не могла отделаться от ощущения, что сам факт наличия псевдорамки вынуждает ее вести себя по-другому. Можно ли было утверждать, что камера отчасти влияет на ее собственные отношения с Лили? Пожалуй, да.
– Что ты такое нарисовала? – поинтересовалась Майя.
– Ты что, сама не видишь?
Точнее всего рисунок описывало определение «каляка-маляка».
– Нет.
Лили была явно задета за живое.
– Это две коровы и гусеница!
– Корова – это вот эта зеленая?
– Это гусеница!
К счастью для Майи, у нее зазвонил телефон. Она взглянула на экран. Звонил Шейн.
– Ну как ты, держишься? – спросил он.
– Да вроде бы.
Повисло молчание. Вновь Шейн заговорил только секунды через три.
– Обожаю неловкое молчание, – произнес он в трубку. – А ты?
– Я от него в восторге. Так что случилось?
– Нам нужно поговорить, – сказал он.
– Ну, говори.
– Я заеду. Вы есть хотите?
– Да не особенно.
– Я могу привезти пиццу с курицей буффало из «Круче тучи».
– Руки в ноги – и вперед.
Майя повесила трубку. На базе в Кэмп-Арифджане пиццу при желании можно было есть на завтрак, обед и ужин, но соус отдавал прокисшим кетчупом, а тесто было как замазка. Вернувшись домой, Майя ела исключительно пиццу на тонком тесте, а лучше, чем в «Круче тучи», ее не делали нигде.
Когда приехал Шейн, они втроем сели за кухонный стол и принялись поглощать пиццу. Лили любила Шейна. Дети вообще его любили, чего нельзя было сказать о взрослых. Среди большинства людей, с накрепко вбитыми представлениями о приличиях и намертво приросшими к лицам фальшивыми улыбками, Шейн был как слон в посудной лавке, его немногословная сдержанность пугала их. Он не выносил пустопорожней болтовни и всей той бессмысленной ерундистики, которая так занимает современное общество.
Когда с пиццей было покончено, Лили потребовала, чтобы укладывать ее в постель отправился Шейн, а не Майя.
– Но читать тебе книжки – такая скукотища, – надулся Шейн.
Лили расхохоталась и, схватив его за руку, потащила к лестнице.
– Нет, только не это! – завопил Шейн и завалился на пол.
Лили расхохоталась еще сильнее, продолжая тянуть его за руку. Шейн принялся упираться. На то, чтобы затащить его по лестнице на второй этаж, у Лили ушло добрых десять минут.
Когда они все-таки добрались до спальни, Шейн принялся читать ей сказку, но девочка так быстро заснула, что Майя готова была заподозрить снотворное.
– Быстро же ты управился, – заметила она, когда он спустился вниз.
– У меня был хитрый план.
– И в чем же он заключался?
– В том, чтобы заставить ее тащить меня по лестнице. Это ее умотало.
– Какой ты коварный тип.
– Ну да, я такой.
Они взяли из холодильника по банке пива и отправились на задний двор. Уже совершенно стемнело. На них немедленно навалилась удушающая влажность, но тот, кому доводилось хотя бы раз совершить марш-бросок по пустыне в полной боевой выкладке, был привычен к любой жаре.
– Ночка что надо, – заметил Шейн.
Они присели у бассейна и принялись каждый за свое пиво. Майю не оставляло ощущение воцарившейся между ними неловкости, и оно ей не нравилось.
– Прекрати эти штучки, – произнесла она.
– Какие штучки?
– Ты ведешь себя со мной как с…
– Как с кем?
– Как со вдовой. Хватит.
– Да, прости, – кивнул Шейн, – я был неправ.
– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – напомнила Майя.
Он сделал глоток пива.
– Может, я зря гоню волну.
– Ну?
– Тут появились кое-какие разведданные. – Шейна оставили в армии, и он теперь возглавлял местное отделение военной полиции. – Судя по всему, Кори Радзински вернулся в Штаты.
Шейн умолк и стал ждать ее реакции. Майя сделала большой глоток пива и ничего не ответила.
– Мы считаем, что он пересек канадскую границу две недели назад.
– Он находится в розыске?
– Официально – нет.
Кори Радзински был основателем веб-сайта «Компромат», где можно было конфиденциально слить информацию самого разного толка. Идея заключалась в том, чтобы разоблачать противозаконную деятельность чиновников и крупного бизнеса. История с южноамериканским правительственным чиновником, который брал откаты у нефтяных компаний? Публикация на сайте «Компромат». Полицейский скандал с утечкой электронной служебной переписки расистского толка? Публикация на сайте «Компромат». Жестокое обращение с заключенными в Айдахо? Попытка замять выброс радиации в Азии? Служба госбезопасности, пользующаяся услугами дорогостоящего эскорт-агентства? Публикация на сайте «Компромат».
И разумеется, гибель гражданских лиц в результате превышения служебных полномочий некой пилотессой военного вертолета?
Ну да, все верно.
За все эти разоблачения следовало благодарить анонимных поставщиков компромата с сайта Кори.
– Майя?
– Он уже ничем не сможет мне навредить.
– Что? – Шейн склонил голову набок.
– Ничего. Он не сможет мне навредить, – повторила Майя. – Он уже выложил ту запись.
– Не всю.
– Мне все равно. – Майя отхлебнула пива.
– Ладно. – Шейн откинулся назад и, немного помолчав, добавил: – Почему, как ты думаешь, он этого не сделал?
– Выложил не всю запись?
Шейн даже не представлял, как мучил этот вопрос саму Майю.
– Он ведь компроматчик, – продолжал Шейн. – Так почему же он не опубликовал ее?
– Не знаю.
Вид у Шейна стал отсутствующий. Майе было хорошо знакомо это выражение.
– Надо полагать, у тебя есть какая-то версия? – спросила она.
– Есть.
– Так давай ее выслушаем.
– Кори приберегает запись для нужного момента.
Майя нахмурилась.
– Сначала он устраивает шумиху в прессе, когда выкладывает первую часть. Потом, когда у него появляется нужда в новом пиаре, он выкладывает все остальное.
Майя покачала головой.
– Он – акула, – продолжал Шейн. – А акулу надо постоянно кормить.
– В смысле?
– Чтобы его затея увенчалась успехом, Кори Радзински нужно не просто изобличать тех, кого он считает коррумпированными, но делать это с максимально возможной оглаской.
– Шейн?
– Что?
– Честно, мне уже все равно. Я больше не служу в армии. Я теперь вообще – ах! – вдова. Пусть изгаляется как хочет.
Интересно, Шейн купился на ее браваду? Впрочем, он ведь не знал всей правды.
– Так, ладно. – Шейн одним глотком прикончил пиво. – Так ты собираешься мне рассказать, что здесь происходит, или нет?
– Что ты имеешь в виду?
– Я сделал по твоей просьбе экспертизу и не задал ни единого вопроса.
– Спасибо, – кивнула Майя.
– Я здесь не ради твоего «спасибо», и ты это знаешь.
Она действительно это знала.
– Сделав эту экспертизу, я нарушил присягу. Что было, если называть вещи своими именами, противозаконно. И ты это знаешь.
– Не будем сейчас об этом, Шейн.
– Ты знала, что Джо грозит опасность?
– Шейн…
– Или их настоящей мишенью была ты?
Майя на мгновение прикрыла глаза. Вокруг нее бушевало угрожающее море звуков.
– Майя?
Она открыла глаза и медленно повернулась к нему:
– Ты мне доверяешь?
– Не надо оскорблять меня подобным вопросом. Ты спасла мне жизнь. Я не знал и не знаю солдата лучше и храбрее, чем ты.
– Те, кто был лучше и храбрее, вернулись домой в цинковых гробах, – покачала она головой.
– Нет, Майя, это не так. Да, они заплатили самую дорогую цену. По большей части им просто не повезло, и мы оба это знаем. Они просто оказались в неудачном месте в неудачное время.
Шейн говорил правду. Лучшая выучка вовсе не гарантировала больших шансов на выживание. В сущности, это была лотерея. На войне смерть косила всех без разбора.
– Так ты решила разбираться со всем в одиночку? – послышался из темноты негромкий голос Шейна.
Майя ничего не ответила.
– Хочешь отомстить убийцам Джо самостоятельно.
Это не был вопрос. Молчание повисло между ними на некоторое время, точно духота.
– Если тебе понадобится какая-нибудь помощь, я рядом. Ты ведь это знаешь, правда?
– Знаю. – И тут же, практически без паузы: – Ты доверяешь мне, Шейн?
– Я без колебаний доверил бы тебе свою жизнь.
– Тогда не лезь в это дело.
Шейн допил пиво и двинулся к выходу.
– Мне нужно еще кое-что, – остановила его Майя. Она протянула ему листок бумаги.
– Что это?
– Номер красного «бьюика-верано». Мне нужно узнать, кому принадлежит машина.
– Я не стану оскорблять нас обоих вопросом, зачем это тебе понадобилось. – Шейн состроил гримасу. – Но в следующий раз на халявную помощь можешь не рассчитывать. – Он отечески чмокнул ее в макушку и скрылся за порогом.
Майя пошла заглянуть в комнату к спящей дочери, потом отправилась в суперсовременный спортивный зал, который Джо оборудовал в доме, когда они только съехались. Там она устроила себе небольшую силовую тренировку – поприседала, покачала пресс и руки, потом перешла на беговую дорожку. Этот дом всегда казался ей слишком большим, слишком роскошным. Она сама происходила далеко не из бедной семьи, но такое богатство было ей не по душе. Майя никогда не чувствовала себя здесь уютно, ни теперь, ни прежде, но так уж было у Беркеттов заведено. Никому из тех, кто попадал в семейство Беркетт, не удавалось из него вырваться: оно лишь прирастало и прирастало.
Майя тренировалась, пока не взмокла. Упражнения всегда помогали ей справиться с любыми горестями. Закончив, она повесила на шею полотенце, вытащила из холодильника запотевшую бутылку пива «Бад» и приложила ее к разгоряченному лбу. Ледяное стекло приятно холодило кожу.
Майя дернула мышь, чтобы оживить компьютер, и вышла в Интернет. Потом ввела в строку браузера адрес «Компромата» и стала ждать, когда сайт загрузится. «Викиликс» и прочие подобные сайты отличались строгим дизайном: безликие, монохромные, информативные. Кори же прибегнул к более стимулирующему визуальному ряду. Набранный неровным шрифтом девиз, шапкой венчающий главную страницу, гласил прямо и без обиняков: «У вас есть компромат? У нас есть „Компромат“!»
Сайт переливался всеми цветами радуги. Пестрел превью видеозаписей. В то время как конкурирующие сайты старались по возможности не прибегать к гиперболизации, Кори щедро рассыпал по страницам своего сайта самые кричащие, самые желтушные заголовки-наживки. «Как государство шпионит за вами. Десять способов, которые взорвут ваш мозг!», «Уолл-стрит в погоне за вашими деньгами… вы не поверите, что будет дальше!», «Вы до сих пор верите, что полиция вас защищает? Не будьте наивными!», «Мы убиваем мирных граждан. За что боевые генералы нас ненавидят», «Двадцать признаков того, что ваш банк вас грабит», «Самые богатые люди в мире не платят налогов. Вы тоже так можете!», «Какой вы тиран? Пройдите наш тест».
Майя перешла в архивный раздел и отыскала старое видео. Она и сама не могла бы сказать, зачем пошла на сайт Кори за этим видеороликом. На «Ютьюбе» его можно было найти в десятке вариаций. Она могла бы зайти туда, но почему-то ей показалось правильным обратиться к первоисточнику.
Кто-то слил Кори Радзински запись того, что начиналось как спасательная операция. Четверых солдат, троих из которых Майя знала и любила, подстрелили в засаде в Аль-Каиме, неподалеку от сирийско-иракской границы. Двое были еще живы, но изнемогали под градом вражеского огня. К ним приближался черный джип. Майя с Шейном, пролетая на полной скорости на вертолете огневой поддержки, услышали полные ужаса крики о помощи этих двоих уцелевших. У них были совсем молодые голоса, чудовищно молодые, и Майя знала, что голоса четверых погибших звучали бы точно так же.
Поймав цель в перекрестье видоискателя, они ждали подтверждения от командования, но, несмотря на то что все считают военную технику образцом совершенства, радиосигнал Объединенного штаба в Аль-Асаде то и дело прерывался. А вот мольбы двух солдат о спасении – нет. Майя с Шейном ждали. Оба отчаянно матерились, требуя ответа от штаба, когда двое уцелевших дико закричали.
Именно в тот момент Майя и выпустила по черному джипу «Хеллфаер AGM-114». Джип взлетел на воздух. Подоспевшая пехота спасла солдатиков. Оба были ранены, но в итоге выжили.
Тогда это казалось абсолютно правильным решением.
У Майи зазвонил мобильник. Она поспешно закрыла браузер, как будто ее застали за просмотром порнографии. На экранчике высветилось слово «Фарнвуд», название фамильного особняка Беркеттов.
– Слушаю?
– Майя, это Джудит.
Мать Джо. С момента смерти ее сына прошло уже больше недели, а тон у Джудит остался все таким же убитым, как будто каждое слово давалось ей непосильным трудом.
– А, привет, Джудит.
– Я просто хотела узнать, как поживаете вы с Лили.
– Спасибо за заботу. У нас с Лили все нормально.
– Рада слышать, – отозвалась Джудит. – Я еще хотела напомнить, что завтра ровно в девять утра Хизер Хауэлл огласит в библиотеке Фарнвуда завещание Джо.
Богатые даже комнатам в своих особняках дают отдельные названия.
– Да, спасибо, я буду.
– Прислать за тобой машину?
– Не надо, я сама доберусь.
– Может, захватишь с собой Лили? Мы были бы рады ее повидать.
– Давайте посмотрим по ситуации, ладно?
– Разумеется. Я… я очень по ней соскучилась. Она так похожа на… Ладно, увидимся завтра.
Джудит удерживалась от слез, пока не повесила трубку.
Майя какое-то время сидела неподвижно. Может быть, она и в самом деле возьмет с собой Лили. И Изабеллу тоже. Кстати, надо проверить скрытую камеру. Майя не проверяла ее уже два дня, хотя что в этом такого? Она очень устала. Камера вполне могла подождать до утра.
Майя умылась. В спальне стояло большое кресло – кресло Джо, – и она устроилась в нем с книгой. Это была новая биография братьев Райт. Она пыталась сосредоточиться, но никак не могла отделаться от мыслей.
Кори Радзински вернулся в Штаты. Совпадение это или нет?
«Так ты решила разбираться со всем в одиночку?»
И тут Майя почувствовала: начинается. Она захлопнула книгу и нырнула в постель. Потом выключила свет и стала ждать.
Сначала ее бросило в пот, затем пришли видения, но хуже всего всегда были звуки. Звуки. Непрекращающийся шум, бесконечная какофония, состоящая из стрекота вертолетов, прерываемых помехами реплик в радиоэфире, артиллерийский огонь – и, разумеется, человеческие голоса: смех, подначки, паника, крики.
Майя зарылась в подушку, но от этого стало только хуже. Эти звуки не просто окружали ее. Они не просто отзывались эхом и многократно повторяли друг друга. Они раскалывали череп изнутри. Разрывали мозг, изрешечивая ее мечты, мысли и желания, как горячая шрапнель.
Майя подавила крик. В этот раз ее накрыло всерьез. Без помощи тут было не обойтись.
Она открыла ящик прикроватной тумбочки, вытащила флакончик с клонопином и проглотила две таблетки.
Транквилизатор не прекратил эту какофонию, но приглушил шум настолько, что ей все-таки удалось уснуть.
Глава 5
Проснулась Майя с мыслью о том, что нужно проверить скрытую камеру.
Она всегда просыпалась точно без двух минут пять утра. Некоторые утверждали, что Майя относится к числу тех счастливчиков, у которых есть встроенный будильник, но если это и правда, ее внутренний будильник, установленный исключительно на четыре часа пятьдесят восемь минут, невозможно было отключить. Даже в те ночи, когда Майя засиживалась допоздна и отчаянно хотела урвать хотя бы несколько лишних минуток сна, если она пыталась переустановить свой внутренний будильник на чуть более раннее или чуть более позднее время, его настройки неумолимо возвращались к раз и навсегда установленным цифрам.
Все это началось во время начальной армейской подготовки. По расписанию подъем у них был в пять ноль-ноль, и в то время как большинство ее однокашников-новобранцев стонали и мучились, Майя бодрствовала уже целых две минуты к моменту неизменного и малоприятного появления сержанта.
Заснув, а лучше сказать – вырубившись накануне вечером, она спала крепко. Как ни странно, демоны, терзавшие Майю, крайне редко приходили к ней во сне – ей не снились кошмары, она не металась в постели и не просыпалась в холодном поту. Если ей что-то и снилось, она никогда не помнила этих снов, а значит, спала спокойно, или же подсознание милосердно позволяло ей позабыть все, что происходило в этих снах.
Майя нащупала на прикроватной тумбочке резинку и стянула волосы в хвост на затылке. Джо любил, когда она завязывала хвост.
– Мне нравится, как вылеплено твое лицо, – говорил он. – Открывай его как можно больше, я хочу видеть его целиком.
Он любил играть ее хвостом, а иногда, в определенных случаях, легонько за него тянул, но это уже совсем другая тема.
Майя почувствовала, как запылали у нее щеки.
Она проверила телефон. Важных сообщений не было. Она свесила ноги с кровати и прошлепала по коридору в комнату Лили. Малышка сладко спала. Для Майи это не стало неожиданностью. В области встроенных будильников Лили пошла в отца: тот никогда не упускал возможности поспать подольше.
На улице было еще темно. В кухне пахло выпечкой: по всей видимости, Изабелла постаралась. Сама Майя не умела ни готовить, ни печь, и вообще согласилась бы встать к плите исключительно под дулом пистолета. Многие ее друзья и подруги обожали готовить, что забавляло Майю, поскольку на протяжении многих поколений, если не всего существования человечества, стряпня считается занятием нудным и утомительным, от которого все любыми силами стараются увильнуть. Майя не помнила, чтобы хоть раз читала в исторических книгах про монарха, лорда, да и вообще самого занюханного представителя аристократии, который с удовольствием проводил бы время на кухне. Есть? Пожалуйста. Наслаждаться изысканными яствами и вином? Сколько угодно. Но готовить пищу? Эта низменная обязанность – удел прислуги.
Майя задумалась, не пожарить ли ей на завтрак яичницу с беконом, но в конце концов лень победила и она решила ограничиться хлопьями с молоком. Сидя за столом, она старалась не думать о предстоящем оглашении завещания. Никаких неожиданностей она не предполагала. Перед свадьбой Майя подписала брачный контракт – «Так уж у нас, Беркеттов, заведено, кто отказывается подписывать брачный договор, тот остается без наследства», – а когда на свет появилась Лили, Джо распорядился, чтобы в случае его смерти все его имущество было передано трастовому фонду в пользу их дочери. Майю такой расклад вполне устраивал.
В шкафчике хлопьев не обнаружилось. Черт! Изабелла, помнится, ворчала, что в них слишком много сахара. Неужели она не ограничилась словесным выражением недовольства и выкинула их? Майя направилась к холодильнику и вдруг остановилась как вкопанная.
Изабелла.
Скрытая камера.
Майя проснулась с этой мыслью, что было странно. Да, как правило, она проверяла камеру ежедневно, но иногда могла и позабыть. Это никогда не казалось ей настоятельной необходимостью. Ни разу камера не запечатлела ничего хоть сколько-нибудь подозрительного. Майя обычно просматривала записи в режиме ускоренного воспроизведения. Смущало ее только одно: слишком уж бодрый и радостный вид Изабеллы. Для нее это было несвойственно. Да, ее лицо зажигалось радостью при виде Лили, но в обычном состоянии оно обладало выразительностью каменного истукана. На улыбки Изабелла никогда не была щедра.
И тем не менее на записях, сделанных скрытой камерой, девушка постоянно улыбалась. Она была идеальной няней, а ведь, взглянем правде в глаза, идеальных людей не существует в природе. Совсем. У каждого из нас за душой есть грешки, разве не так?
Получается, Изабелла знала о существовании камеры?
Ноутбук Майи и картридер, который дала ей Эйлин, лежали в рюкзаке. Когда-то Майя носила свой армейский рюкзак – сшитый из бежевого нейлона, со множеством карманов, – но обнаружила, что точно такие рюкзаки, купленные в Интернете, таскают многочисленные пареньки, мечтающие об армии, и перестала носить его, потому что это показалось ей слишком нарочитым. Джо купил ей кевларовый рюкзак для ноутбука фирмы «Туми». Майя считала, что покупка стоила непомерных денег, пока не увидела, сколько те самые парни, мечтающие стать военными, выкладывали за свои рюкзаки в Интернете.
Майя взяла фоторамку, нажала неприметную кнопку сбоку и извлекла карту памяти. Допустим, Изабелла засекла камеру. Будет ли совсем уж натяжкой такое предположить? Вовсе нет. При наличии некоторой проницательности – а Изабелла этим качеством обладала – вполне логично задаться вопросом, с чего это вдруг твоя работодательница ни с того ни с сего обзавелась новой фоторамкой. При наличии некоторой проницательности – а Изабелла, как мы помним, этим качеством обладала – вполне логично задаться вопросом, с чего это вдруг эта новая фоторамка появилась у нее в тот самый день, когда твоя работодательница похоронила своего убитого мужа.
Или, даже при наличии некоторой проницательности, этими вопросами задаваться не обязательно? Бабушка надвое сказала.
Майя вставила карту памяти в картридер и воткнула его в USB-порт. Почему ее вообще так тревожит этот вопрос? Если ее подозрения не беспочвенны и Изабелла действительно догадалась, что новая фоторамка – нечто большее, нежели простая коллекция семейных фотоснимков, тогда, разумеется, она будет демонстрировать на камеру идеальное поведение. Не совсем же она дура, чтобы делать что-то предосудительное. Собственно, весь смысл скрытой камеры для слежения за няней заключался в том, чтобы камера оставалась скрытой. Как только наличие камеры переставало быть для няни секретом, вся затея становилась в лучшем случае сомнительной.
Майя нажала на кнопку воспроизведения. Видеозапись включалась при срабатывании датчика движения, так что началась она с того, что в кадре появилась Изабелла с чашкой кофе, которая, разумеется, была плотно закрыта крышкой-непроливайкой. У малышки Лили не было ни малейшего шанса облиться горячим напитком. Изабелла подняла с пола плюшевого жирафа Лили и двинулась в направлении кухни. Запись оборвалась.
– Мамочка!
Эта модель камеры не записывала звук, так что Майя оторвалась от экрана ноутбука и взглянула на стоящую на верхней ступеньке лестницы дочь. При виде малышки ее затопило знакомое ощущение теплоты. Как бы цинично она ни относилась ко многим аспектам родительства, то чувство, когда при взгляде на своего ребенка весь остальной мир вокруг меркнет и все, кроме любимого личика, отступает далеко на второй план, – его Майя понимала.
– Привет, золотко.
Майя где-то читала, что лексикон среднестатистической двухлетки состоит примерно из пятидесяти слов. Лили в эту статистику вполне укладывалась. «Еще» было в этом лексиконе едва ли не главным словом. Майя поспешила подняться по лестнице и, перегнувшись через специальное защитное ограждение, подхватила Лили на руки. Малышка держала детскую книжку из толстого картона. На сей раз это была урезанная версия одного из классических стишков доктора Сьюза[3] «Рыбка раз и рыбка два». В последнее время она таскала эту книжку с собой повсюду, как другие дети таскают плюшевого мишку. То, что ее дочь предпочитала мягким игрушкам книги, Майю безмерно радовало.
– Ты хочешь, чтобы мамочка почитала тебе книжку?
Лили кивнула.
Майя отнесла дочку вниз и усадила за кухонный стол. На экране ноутбука по-прежнему шла видеозапись. Майя уже усвоила, что маленькие дети любят повторения. У них еще нет тяги к новым впечатлениям. У Лили собралась целая коллекция таких картонных книжек. Майе нравились захватывающие истории Истмана вроде «Ты моя мама?» и «Рыбка из пруда»: в обеих были и пугающие моменты, и неожиданные концовки. Лили слушала – лучше хоть какая-нибудь книга, чем совсем никакой, – но упорно возвращалась к стихам и рисункам доктора Сьюза, и, по правде говоря, кто стал бы ее за это винить?
Майя бросила взгляд на монитор, на котором продолжала проигрываться видеозапись. На экране Лили с Изабеллой сидели рядышком на диване. Изабелла по одному скармливала Лили крекеры в виде крохотных рыбок – ни дать ни взять дрессировщик, вознаграждающий циркового тюленя рыбешкой за хорошее выступление. Крекеры, вспомнила Майя и, достав из кладовки хрустящий пакетик, высыпала часть содержимого на стол. Лили немедленно принялась поедать их один за другим.
– Тебе еще что-нибудь дать?
Лили покачала головой и ткнула пальцем в книгу:
– Читать.
– Не «читать», а «мама, почитай, пожалуйста…».
Майя заставила себя остановиться. Довольно. Она взяла книгу, открыла ее на первой странице, прочитала про рыбку раз и рыбку два, перевернула страницу. Она дочитала уже до толстой рыбы в желтой шляпе, когда зацепилась взглядом за что-то, промелькнувшее на экране.
Майя замолчала.
– Еще читать, – потребовала Лили.
Майя наклонилась к монитору.
Камера снова включилась, но обзор был полностью перекрыт чем-то непонятным. Но каким образом? Майя решила, что смотрит на спину Изабеллы. Изабелла стояла прямо перед рамкой, и поэтому Майя ничего не видела.
Читать бесплатно другие книги:
