Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) Кристи Агата

Глава 14

Орудие убийства

Позабыв о всяком рыцарстве, месье Бук решительно усадил потерявшую сознание даму и положил ее голову на стол. Доктор Константин подозвал одного из официантов, который немедленно подбежал к нему.

– Держите ее голову вот так, – показал врач. – Если она придет в себя, дайте ей немного коньяку. Вы меня поняли?

Сказав это, он заторопился за Пуаро и месье Буком. Сейчас доктор Константин думал только о преступлении – теряющие сознание пожилые дамы были ему совершенно неинтересны.

Вполне возможно, что предпринятые им меры позволили миссис Хаббард прийти в себя гораздо быстрее, чем это случилось бы без них. Через несколько минут она уже сидела за столом и прихлебывала коньяк из бокала, предложенного официантом, при этом ни на минуту не прекращая говорить.

– Просто не могу передать, как все это было ужасно. Думаю, что никто в поезде не сможет меня понять. С детства я была оч-чень, оч-чень трепетной. Простой вид крови… вот, даже сейчас, стоит подумать о ней, мне делается плохо.

Официант опять наполнил бокал.

– Encore un peu, madame[57].

– Вы думаете, стоит? Я ведь абсолютная трезвенница. Никогда в жизни не дотрагивалась до спиртного. И вся наша семья такая. Но хотя если это по совету врача…

И она глотнула еще раз.

А в это время Пуаро и месье Бук, с торопящимся за ними доктором Константином, выскочили из вагона-ресторана и бросились по коридору стамбульского вагона в сторону купе миссис Хаббард.

Все пассажиры вагона, казалось, собрались около его двери. Проводник, со зверским выражением лица, старался не пустить их внутрь.

– Mais il n’y a rien voir[58], – сказал он и повторил эту же фразу на нескольких европейских языках.

– Прошу вас, позвольте нам пройти, – попросил месье Бук. С трудом протиснув свой округлый животик сквозь строй мешавших ему пассажиров, он, в сопровождении Пуаро, вошел в купе.

– Как хорошо, что вы пришли, месье, – с облегчением произнес проводник. – Все обязательно хотят попасть внутрь. Эта американская леди, как она орала… ma foi![59] Я было подумал, что ее тоже убили! Бросился сюда, а она продолжала орать, как сумасшедшая, – все кричала, что должна найти вас, да так и убежала, крича на пределе возможностей и рассказывая всем, мимо кого пробегала, о том, что произошло… Оно здесь, месье, – указал он широким жестом. – Я до него не дотрагивался.

На ручке двери, ведущей в соседнее купе, висела большая прорезиненная косметичка. Под нею, на полу, там, куда он выпал из рук миссис Хаббард, лежал прямой кинжал – дешевая подделка под Восток, с чеканной рукояткой и сужающимся к концу лезвием. На нем виднелись пятна, похожие на ржавчину.

Пуаро осторожно поднял кинжал.

– Да, – пробормотал он. – Ошибки быть не может. Вот наше пропавшее оружие, а, доктор?

Тот внимательно осмотрел лезвие.

– Не волнуйтесь, – сказал сыщик, – на нем не будет других отпечатков, кроме отпечатков миссис Хаббард.

Константин быстро закончил осмотр.

– Да, это именно то оружие, – сказал он. – Большинство ран могло быть нанесено именно им.

– Прошу вас, не говорите так, мой друг, – предупредил его Пуаро.

Врач удивленно посмотрел на него.

– Мы уже почти утонули под тяжестью разного рода случайных совпадений. Прошлой ночью два человека решили потыкать ножом месье Рэтчетта. Боюсь, что если окажется, что оба они случайно выбрали одинаковое оружие, то это будет уже слишком.

– Если вы этого боитесь, – сказал врач, – то такое совпадение будет не таким уж случайным. На базарах Константинополя продаются тысячи подобных подделок под восточную старину.

– Вы меня немного успокоили, но лишь немного, – согласился Пуаро.

Он задумчиво смотрел на дверь, перед которой стоял. Потом, приподняв косметичку, попробовал ее ручку. Дверь не шелохнулась. На фут выше ручки находился дверной засов; Пуаро отодвинул его и попробовал еще раз – с тем же результатом.

– Помните, мы закрыли дверь с той стороны, – напомнил ему доктор.

– Правильно, – отстраненно ответил Пуаро. Казалось, он о чем-то глубоко задумался, и поэтому от напряжения его брови встали дыбом.

– Все совпадает, так? – вмешался месье Бук. – Человек проходит через купе. Закрыв за собой смежную дверь, он чувствует висящую на ее ручке косметичку. Ему в голову приходит мысль, и он быстро зсовывает в нее покрытый кровью нож. А потом, испугавшись, что случайно разбудил миссис Хаббард, убийца незаметно выскальзывает в коридор.

– То, что вы описали, – тихо сказал Пуаро, – вполне могло произойти.

Но озадаченное выражение все еще не сходило с его лица.

– Так в чем же дело? – потребовал месье Бук. – Я же вижу, что что-то вас смущает.

Сыщик бросил на него быстрый взгляд:

– А вы разве ничего не заметили? Судя по всему – ничего. Правда, это сущая мелочь…

– Американская дама возвращается, – предупредил проводник, выглянув в коридор.

Доктор Константин выглядел виноватым. Он чувствовал, что обошелся с миссис Хаббард совсем не по-джентльменски. Однако зла на него она не держала. Сейчас ее занимал совсем другой вопрос.

– Послушайте меня внимательно, – задыхаясь, сказала она, появившись в дверях. – Я больше ни минуты не проведу в этом купе. Я не соглашусь спать в нем и за миллион долларов.

– Но, мадам…

– Я знаю, что вы хотите мне сказать, но заранее предупреждаю, что я на это не согласна! Да я лучше весь день просижу в коридоре.

И женщина расплакалась:

– Боже! Если б только об этом знала моя дочь… если б она только увидела меня сейчас…

Пуаро твердо прервал ее:

– Вы меня не поняли, мадам. То, о чем вы просите, совершенно естественно. Ваш багаж немедленно перенесут в другое купе.

Миссис Хаббард опустила платок.

– Правда? Мне сразу стало лучше. Но ведь в вагоне все занято, если только один из джентльменов…

– Ваш багаж, мадам, – вмешался месье Бук, – перенесут в другой вагон. У вас будет купе в соседнем вагоне, который к нам подцепили в Белграде.

– Это просто прекрасно. Не думайте, что я какая-то фифа с растрепанными нервами, но спать в купе рядом с убитым… – Она непроизвольно вздрогнула. – От этого любая сойдет с ума.

– Мишель, – позвал месье Бук, – поставьте багаж мадам в купе вагона Афины – Париж.

– Да, месье. Тоже в номер третий?

– Нет, – ответил Пуаро чуть раньше своего друга. – Думаю, что будет лучше, если у мадам окажется совершенно другой номер. Например, номер двенадцать.

– Bien, monsieur.

Проводник собрал багаж, а благодарная миссис Хаббард обернулась к Пуаро:

– Как эт-т-то мило и предусмотрительно с вашей стороны. Уверяю вас, я вам очень благодарна.

– Не стоит, мадам. Мы пройдем вместе с вами и проследим, чтобы вас удобно устроили.

И три джентльмена проводили миссис Хаббард в ее новый дом. В купе она радостно оглянулась.

– Все прекрасно.

– Вам это подходит, мадам? Как видите, купе точно такое же, как и ваше предыдущее.

– Это так, только смотрит оно в другую сторону. Однако это не главное – поезда всегда едут то в одну, то в другую сторону. Я сказала дочери, что хочу купе, которое смотрит по ходу движения, а она ответила: «Мамуся, это не имеет никакого значения. Сейчас ты двигаешься в одном направлении, а когда проснешься – будешь двигаться совсем в другом». И она оказалась права. Прошлым вечером мы въехали в Белград одним путем, а выехали совсем другим.

– В любом случае, мадам, теперь, я надеюсь, вы довольны и счастливы.

– Да нет, не совсем. Вот сидим мы тут, посреди снежного поля, и никто ничего не делает, а мой корабль отплывает послезавтра.

– Но, мадам, – сказал месье Бук, – мы все с вами в одной лодке, каждый из нас.

– Это правильно, – согласилась миссис Хаббард, – но через купе остальных не проходили посреди ночи убийцы.

– А я все никак не могу понять, – обратился к ней Пуаро, – каким образом убийца смог попасть в ваше купе, если смежная дверь, как вы говорите, была заперта. Вы уверены, что она была заперта?

– Но ведь дама из Швеции пробовала ее на моих глазах.

– Давайте попытаемся восстановить эту маленькую сценку: вы лежите на вашей полке, вот так, и не можете, как вы говорите, увидеть сами…

– Не могу, из-за косметички… Боже, мне теперь придется покупать новую – меня начинает тошнить от одного вида старой.

Пуаро взял косметичку и повесил ее на дверь смежного купе.

– Prcisment. Теперь я понимаю, – сказал он. – Засов находится под ручкой, и косметичка его полностью закрывает. Со своего места вы действительно не могли видеть, открыт засов или закрыт.

– Ну! Я же именно так вам и говорила.

– А эта шведская дама, мисс Олссон, стояла вот так, между вами и дверью? Она попробовала дверь и сказала вам, что та закрыта?

– Все так и было.

– И все равно она могла ошибиться, мадам. Видите, что я имею в виду? – Казалось, что Пуаро полностью поглощен своим объяснением. – Засов – это просто кусок металла – вот, посмотрите. Если его подвинуть вправо – дверь закрывается, а если оставить как есть, то дверь остается открытой. Вполне возможно, что она попробовала дверь, которая была закрыта со стороны соседнего купе, и решила, что она закрыта с вашей стороны.

– На мой взгляд, это довольно глупо с ее стороны.

– Мадам, самые добрые и любезные люди не всегда бывают самыми умными.

– Здесь я с вами соглашусь.

– Кстати, мадам, до Смирны вы добирались этим же путем?

– Нет, я приплыла в Стамбул, и друг моей дочери, мистер Джонсон – совершенно очаровательный мужчина; как бы я хотела, чтобы вы с ним познакомились! – встретил меня и показал мне Стамбул, который сильно меня разочаровал – он просто весь разваливается. А все эти мечети и казусы с надеванием в них таких огромных шаркающих штук на ноги… Так о чем это я?

– Вы рассказывали, что вас встретил мистер Джонсон.

– Да, именно так и было, а потом он посадил меня на французский пакетбот до Смирны, а муж моей дочери уже ждал меня на причале. Представляю себе, что он скажет, когда узнает обо всем этом! Моя дочь сказала мне, что это самый безопасный путь, который только можно себе представить. Она сказала: «Ты просто сидишь в своем купе, пока не приедешь в Паррыж, а там тебя встретит “Американ экспресс”[60]». Но, боже мой, что же мне делать с моим билетом на пароход? Я же должна сообщить им о том, что не еду. А сейчас я сделать этого не могу. Как это все ужасно…

Глаза миссис Хаббард опять наполнились слезами.

Пуаро, который нетерпеливо ерзал на стуле, ухватился за этот шанс.

– Вы просто в шоке, мадам. Официанту прикажут принести вам чай и бисквиты.

– Не думаю, что я такая уж любительница чая, – всхлипнула миссис Хаббард.

– Тогда вам принесут кофе, мадам. Вам надо выпить что-нибудь стимулирующее.

– Из-за этого коньяка я чувствую себя немного странно. Я бы выпила кофе…

– Отлично. Вам надо возродить ваши силы.

– Боже, какое смешное выражение.

– Но сначала, мадам, небольшая рутинная проверка. Вы не будете возражать, если мы осмотрим ваш багаж?

– А зачем это?

– Мы собираемся осмотреть багаж всех пассажиров. Не хочу напоминать вам о неприятном, но вспомните вашу косметичку…

– Боже! Ну конечно! Никаких новых сюрпризов я просто не выдержу.

Осмотр не занял много времени. Миссис Хаббард путешествовала с минимальным багажом: шляпная картонка, дешевый чемодан и сильно потрепанный рюкзак. Содержание ее багажа было простым и незамысловатым, и осмотр не занял бы больше двух минут, если б миссис Хаббард не тормозила дело, настаивая на том, чтобы все уделили должное внимание фотографиям ее дочери и двух довольно страшненьких детей – ее внуков, которых она считала прелестными.

Глава 15

Багаж пассажиров

Покончив с кучей лицемерных восторгов и клятвенно пообещав миссис Хаббард заказать для нее кофе, Пуаро наконец смог покинуть ее в сопровождении двух своих друзей.

– Ну что же, первая попытка обернулась пустышкой, – заметил месье Бук. – Кто следующий?

– Проще всего, я думаю, будет просто идти по вагону и осматривать по очереди купе за купе. А это значит, что мы начнем с номера шестнадцатого, с любезнейшего месье Хардмана.

Мистер Хардман, куривший сигару, тепло их поприветствовал:

– Заходите, джентльмены, если только это возможно с точки зрения пространства. Для вечерики места явно маловато.

Месье Бук объяснил цель их визита, и детектив со знанием дела кивнул:

– Всё в порядке. Честно сказать, я все думал, почему вы не сделали этого раньше. Вот ключи, джентльмены, а если вы хотите посмотреть, что у меня в карманах, то, прошу вас, не стесняйтесь. Хотите, чтобы я снял свои причиндалы с полки?

– Это дело проводника. Мишель!

Содержимое двух сумок мистера Хардмана было быстро осмотрено. Большую часть места в них занимало спиртное. Мистер Хардман заговорщицки подмигнул своим посетителям.

– Обычно они не смотрят багаж на границе, особенно если «подмазать» проводника. Я раздал приличную пачку турецких банкнот, так что пока у меня не было никаких проблем.

– А как же в Париже?

Мистер Хардман подмигнул еще раз.

– К тому моменту, когда я доберусь до Парижа, – пояснил он, – все это окажется лишь приятным воспоминанием.

– Вижу, что вы не сторонник «сухого закона», – с улыбкой заметил месье Бук.

– Могу сказать, что «сухой закон» меня никогда сильно не волновал.

– Ох уж эти ваши «тихие бары»[61], – с наслаждением произнес бельгиец. – Американские термины всегда такие оригинальные и экспрессивные…

– Я бы, например, не отказался побывать в Америке, – заметил Пуаро.

– Вы наверняка узнаете там о парочке свеженьких методов расследования, – сказал Хардман. – Европу пора разбудить. Она давно уже в полусне.

– Америка действительно колыбель прогресса, – согласился Пуаро. – Мне очень многое нравится в американцах. Вот только – может быть, я слишком старомоден – мне кажется, что американские женщины не так хороши, как женщины моей страны. Француженка или бельгийка, кокетливая и полная очарования, – мне кажется, что никто не сможет с нею сравниться.

Хардман отвернулся и посмотрел на снег за окном.

– Как сильно блестит этот снег, нет? – заметил он. – Знаете, джентльмены, это все уже начинает меня доставать. Это убийство, этот снег и это абсолютное ничегонеделание. Сидишь и пытаешься просто убить время. Хотелось бы уже кем-нибудь или чем-нибудь заняться.

– Вы энергичны, как настоящий покоритель Запада, – с улыбкой сказал Пуаро.

Проводник поставил багаж на место, и они прошли в следующее купе. Полковник Арбэтнот сидел в углу купе с трубкой в зубах и журналом в руках.

Пуаро объяснил причину их прихода. Полковник не стал возражать. Его багаж состоял из двух больших кожаных чемоданов.

– Остальные мои вещи путешествуют морем, – пояснил он.

Как и большинство военных, Арбэтнот был аккуратным человеком. Осмотр его багажа занял всего несколько минут. Пуаро обратил внимание на пачку ершиков для чистки трубки.

– Вы всегда пользуетесь одной и той же фирмой? – поинтересовался он.

– Обычно. Если их можно купить.

– Ах вот как, – кивнул Пуаро.

Ершики были идентичны тому, который он нашел на полу в купе убитого.

Об этом доктор Константин не преминул упомянуть, когда они вышли в коридор.

– Tout de mme, – пробормотал сыщик, – я с трудом могу в это поверить. Вот уж совсем dans son caractre[62], и этим все сказано.

Следующая дверь была закрыта. Это было купе княгини Драгомировой, и когда они постучали в него, то услышали глубокий голос хозяйки: «Entrez»[63].

Говорил за всех месье Бук. С большим уважением и очень вежливо он объяснил цель их визита.

Княгиня молча выслушала его, и на ее жабьем лице ничего не отразилось.

– Если это необходимо, господа, – спокойно сказала она, когда он закончил, – то это должно быть сделано. Ключи у моей горничной. Она вам все покажет.

– А ваши ключи всегда находятся у вашей горничной, мадам? – поинтересовался Пуаро.

– Конечно, месье.

– А если на какой-нибудь границе ночью таможенники попросят открыть какой-нибудь чемодан?

Старуха пожала плечами:

– Это маловероятно. Но в таком случае проводник позовет ее.

– Это значит, что вы ей полностью доверяете, мадам?

– Вы уже задавали мне этот вопрос, – спокойно сказала княгиня. – У меня не служат люди, которым я не доверяю.

– Конечно, – задумчиво произнес сыщик. – В наши дни доверие совершенно необходимо. Наверное, гораздо лучше иметь в качестве служанки хозяйственную женщину, которой полностью доверяешь, чем какую-нибудь ушлую парижанку.

Он заметил, как темные, умные глаза медленно уставились на него.

– Что вы имеете в виду конкретно, месье Пуаро?

– Ничего, мадам. Я? Совсем ничего.

– Нет, я же вижу. Вы, наверное, думаете, что за моим гардеробом должна смотреть «ушлая» парижанка?

– Вероятно, это было бы более привычно, мадам.

Княгиня покачала головой.

– Шмидт мне очень предана, – произнесла она, ничуть не торопясь. – Преданность – c’est impayable[64].

Появилась немка с ключами. Княгиня заговорила с нею на ее языке и велела открыть все вализы и помочь джентльменам с осмотром. Сама она встала в коридоре у окна, глядя на заснеженную землю. Пуаро остался с ней, предоставив месье Буку осматривать багаж.

Женщина посмотрела на сыщика с мрачной улыбкой:

– А вас, месье, не интересует содержимое моих чемоданов?

Сыщик покачал головой:

– Мадам, это простая формальность, и не более того.

– Вы в этом уверены?

– В вашем случае – да.

– А ведь я знала и любила Соню Армстронг. И что же, вы считаете, что я не стала бы пачкать свои руки убийством такой канальи, как Кассетти?.. Может быть, вы и правы.

Помолчав пару минут, она продолжила:

– А знаете, что мне хотелось бы сделать с подобным человеком? Мне хотелось бы позвать слуг и велеть им запороть его до смерти, а потом выбросить в мусорную яму. Так поступали во времена моего отца, месье.

Пуаро продолжал молчать, внимательно слушая ее.

Княгиня взглянула на него с неожиданным нетерпением:

– Вы ничего не говорите, месье Пуаро. Интересно, о чем вы сейчас думаете?

Он посмотрел ей прямо в лицо:

– Я думаю, мадам, что ваша сила – сила вашего духа, а не рук.

Княгиня взглянула на свои тонкие, закрытые черной материей руки, переходившие в напоминающие когти птицы желтоватые пальцы, унизанные кольцами.

– Вы совершенно правы – в моих руках нет никакой силы. Я даже не знаю, радоваться мне этому или горевать.

Затем она повернулась к своему купе, в котором ее горничная упаковывала багаж, и резко прервала все извинения месье Бука.

– Вы можете не извиняться, месье, – сказала она. – В поезде совершено убийство, и вы обязаны произвести положенные действия, вот и всё.

– Vous tes bien amiable, madame[65].

Когда они уходили, Драгомирова попрощалась с ними легким кивком.

Двери следующих двух купе оказались закрытыми. Месье Бук остановился и почесал голову.

– Дьявол, с этими людьми все не так просто, – сказал он. – У них дипломатические паспорта, и их багаж освобождается от досмотра…

– Таможенного. Здесь вы совершенно правы. Но сейчас речь идет об убийстве.