Погоня за сказкой Григорьева Юлия
– Вы не в курсе о положении дел графа, не так ли? – сухо спросила я. Матушка чуть склонила голову, ожидая пояснений. – Его светлость решил доказать мне и папеньке, что ему нужна я, а не наши деньги. Его благосостояние нынче выправлено. Так что я даже склонна продолжить общение с человеком, сумевшим ради меня взяться за дело и изменившим свое финансовое положение в лучшую сторону. А что нужно господину королевскому лейтенанту?
Матушка потерла подбородок, и я утвердилась в мысли, что она ничего не знала о переменах, произошедших в делах нашего первого гостя. Но уже через пару минут мадам Ламбер взяла себя в руки.
– Судя по его живому интересу, господину королевскому лейтенанту нужна ты, Ада, – ответила она. – Рассмотрим перспективы с ним. Офицер, наследник состояния своего отца. Имеет возможность получить высший офицерский чин, дворянское звание. Жалование весьма приличное. Да, я не знала о делах графа Набарро, но за Дамиана говорит твоя склонность к нему. К тому же ты грезила этим мальчиком с детства. Так почему же нет?
Я отошла к окну и посмотрела на унылое небо. Очень захотелось вернуться в свою комнату, переодеться в домашнее платье и, забравшись под плед, продолжить читать стихи. Но в доме было двое посторонних мужчин, по странному стечению обстоятельств пришедших по мою душу. А еще была эта принципиальность в глазах моих родителей. И – Эдит и ее умоляющие глаза…
– Эдит, матушка, – негромко ответила я. – Этот мужчина был посватан ей.
– Пф, – матушкино фырканье вывело меня из задумчивого состояния. – Глупости какие. Ада, девочка моя, вспомни мою синюю шляпку. Она тоже предназначалась не мне, но я увела ее у мадам Роберо. Ничего, поплевалась ядом и успокоилась.
– Матушка, мы говорим не о шляпках, – возмутилась я. – Мы с Эдит подруги…
– Мы с Адель тоже подруги, и что? Шляпка-то у меня, – усмехнулась мадам Ламбер.
– Но это не шляпка, это мужчина!
– Тем лучше. Мужчины не выходят из моды, хвала Всевышнему. А вот шляпку я уже второй сезон не ношу, старомодная. Бери, Ада, даже не сомневайся, – и она направилась в сторону дверей.
– Ну уж нет! – мой голос прозвучал слишком громко. – Я не люблю чужих вещей. К тому же Онорат мне больше знаком и он менее импульсивен. Как бы я ни относилась к Дамиану, я выбираю стабильность.
– Ты слишком серьезна для своих девятнадцати лет, Ада, – покачала головой матушка и покинула библиотеку.
Я задержалась на некоторое время, чтобы привести мысли в порядок. Когда я вернулась в гостиную, там уже сидел папенька и распивал коньяк с его светлостью. Матушка нервно покусывала губы, а Дамиана Литина вовсе не наблюдалось. И, несмотря на мои здравые рассуждения, это меня неожиданно расстроило.
Визит графа длился еще какое-то время. Но примерно через час он распрощался с нами и откланялся, получив приглашение приходить снова.
Проводив гостя, я вернулась в свою комнату, переоделась и спустилась в оранжерею, чтобы срезать цветов себе в вазу. Пройдя между ровными рядами цветов, я остановилась, задумчиво поглаживая лепестки лилий. Мысли неожиданно унеслись к визиту того, кого я не ожидала увидеть: все-таки манящая черная бездна мужских глаз не оставила меня равнодушной, несмотря на все твердые и правильные решения.
– Попался мотылек, – услышала я и вскрикнула бы, если бы мне на губы не опустилась горячая и немного шершавая рука мужчины-воина. – Вы как крепость: чтобы подобраться к вам, нужно строить планы и вырабатывать стратегию.
Рука с моего лица исчезла, и я резко обернулась.
– Это возмутительно, – негромко прошипела я, боясь, что нас услышат. – Дамиан, что вы здесь делаете?
– Охочусь на бабочек, – ответил он и опять улыбнулся обезоруживающей мальчишеской улыбкой. – Одну уже поймал.
– Вы невозможны, – я тут же отвернулась, чтобы скрыть смятение.
– А вы очаровательны, – парировал господин лейтенант. – И мы можем наконец спокойно поговорить.
– Я не собираюсь с вами разговаривать, – ответила я и попробовала его обойти. – Пустите.
– Обязательно, но чуть погодя, – ответил наглец и взял ножницы. – Какие цветы любят бабочки?
Я отошла в сторону и глубоко вздохнула, понимая, что у меня два выхода: позвать на помощь, что может повлечь за собой пересуды прислуги и, как следствие, сплетни в городе, или же выслушать Дамиана Литина. О, Всевышний, я на самом деле стою здесь с Дамианом? Мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть легкомысленную улыбку, появившуюся на моих губах. Как только смогла справиться с неожиданными чувствами, я вновь повернулась к господину лейтенанту королевского флота. Он все так же стоял, глядя в мою сторону, и ждал, но в глазах его плясали бесенята, и это не оставляло меня равнодушной.
– Идемте, – велела я.
И первая направилась в сторону рядов бархатистых бордовых роз. Дамиан послушно последовал за мной. Его взгляд я чувствовала затылком, и это волновало. Слишком сильно, чтобы я могла сохранять самообладание. Но, заставив себя забыть о волнении, я остановилась и указала на пышную розу.
– Режьте.
– Как желает моя госпожа, – он склонился с веселой улыбкой на устах, и ножницы сомкнулись на стебле. Последующее удивило меня. Мужчина начал срезать шипы. – Мы ведь не хотим, чтобы эти колючки поранили такую нежную кожу? – подмигнул Дамиан, отдавая мне розу. – Какую дальше?
– Эту, – я указала пальчиком, все более набираясь смелости. – И эту. Еще эту и эту.
Когда в моих руках появился небольшой букет, я ненадолго спрятала лицо среди ароматных цветов. Дамиан молчал, и я первая начала разговор.
– Как вы здесь оказались? Вы ведь распрощались со всеми, – произнесла я, вновь двинувшись вдоль цветочных рядов.
– Но с вами я ведь не прощался. Как же я мог допустить подобную грубость? – господин Литин вновь улыбался, пристально глядя на меня.
Я остановилась и протянула ему руку.
– Прощайте, Дамиан, – сказала я.
– Здравствуйте, Ада, – сильные пальцы сжались на моей ладони, и мужчина оказался рядом, лишая меня своей близостью возможности дышать и думать. – Вы дрожите, вам холодно?
Ох, кабы так… Освободив свою ладонь из захвата, я нервно усмехнулась и сделала шаг в сторону, как можно дальше от опасной близости красивого мужчины, слишком красивого для того, чтобы такая разумная девушка, как я, могла позволить себе им увлечься.
– И куда девался тот отчаянный чертенок, который подрезал мне подпругу? – Дамиан чуть склонил голову и прищурился, а я вспыхнула.
Было… Но как он мог узнать, что то вредительство – моих рук дело?! Воровато взглянув на Дамиана, я сделала еще шаг в сторону, но не удержалась и посмотрела на него снова.
– Как вы узнали, что это была я?
– Даже не отнекиваетесь? – молодой человек негромко рассмеялся. – Я вас видел в тот день, только никак не мог подумать, зачем вы могли появиться в нашей конюшне. Лишь когда я полетел на землю и осмотрели сбрую, причина моего падения стала очевидна. Я сложил два и два. Однако какое коварство в столь юном возрасте, – и он опять рассмеялся, а я еще больше покраснела.
– Вы никому не сказали, – заметила я.
– Не сказал. Решил сам вам надрать уши при случае, – хмыкнул Дамиан, и я сделала осторожный шаг назад.
– Не думала, что вы вообще знали, кто я, – осторожно произнесла я.
Господин Литин сократил расстояние между нами в два шага и вновь оказался слишком близко. Он протянул руку и коснулся моей щеки, пылающей подобно костру. В его черных глазах плескалось веселье. Мужчина явно забавлялся происходящим, и это опять начало злить. Не люблю попадать в глупое положение, но именно это сейчас и происходило.
– Я знал, кто вы, – наконец произнес он. – Мир наших отцов не так уж и велик. Конечно, я знал, кто вы, где живете, сколько вам лет и что вы… – глаза Дамиана вновь сверкнули, – увлечены мной. Вы ведь подрезали подпругу, чтобы я никуда не уезжал, не так ли?
– Довольно! – я хотела сказать это сурово, но голос предательски задрожал и сорвался.
– Мы всего лишь говорим о нашем детстве. – Господин лейтенант начинал раздражать меня своей улыбкой. – К чему ваш гнев? Или вам стыдно за содеянное, или…
Мне вновь пришлось, пятясь, спасаться бегством. Меня смущало все: голос, близость, аромат дорогого одеколона, который так шел Дамиану, и улыбка, в ответ на которую хотелось тоже улыбнуться, а значит, выкинуть белый флаг.
– …Или вы все еще неравнодушны ко мне, – закончил господин Литин, в который раз сокращая расстояние.
– Зачем? – мой вопрос был наполнен отчаянием.
– Что – зачем, Ада? – уже более серьезно спросил Дамиан.
– Зачем вы смущаете меня? Зачем искали встречи со мной? Вас все еще гложет обида юности, вы хотите надрать мне уши за подпругу? Тогда мстите и уходите, – потребовала я.
В глазах молодого человека появилось удивление, он поднял руку, но пальцы всего лишь ласково огладили мое ушко, чуть задержались на мочке и оставили меня в покое.
– Вот уж чего мне сейчас хочется меньше всего— так это вымещать на вас старые обиды, – сказал Дамиан. – Я так пугаю вас, Ада?
Всевышний, когда же закончится эта пытка?! Мне было так неловко от всего происходящего.
– Мне пора возвращаться, – мой голос прозвучал неожиданно хрипло, и пришлось откашляться, но стало лишь хуже.
– Подарите мне еще несколько минут, – Дамиан больше не подходил близко, но и расстояние в несколько шагов было слишком мало. – Вы ведь не против, если я еще навещу вас?
Я вскинула голову и с мольбой посмотрела на него.
– Зачем? У вас есть невеста…
– Ада, с чего вы это взяли? – возмущение в голосе молодого человека было неподдельным.
– Но Эдит – она ведь…
Я осеклась, глядя на вернувшееся в глаза мужчины веселье. Оно возвратило мне самообладание.
– Довольно, господин Литин, – прохладно ответила я. – Должно быть, всему Льено известно о вашей скорой помолвке с мадемуазель Матьес.
– Жаль, что я последним узнаю эту новость, – он все-таки рассмеялся. – Нет, ну правда, Ада, то, в чем мадемуазель Матьес уверили мои родители, забыв спросить меня, не может считаться истиной. Да, Эдит – милая девушка, как я уже говорил сегодня, но не более. Давайте уже оставим мадемуазель Матьес в покое.
Спешно отвернувшись, чтобы скрыть смесь радости и досады, я некоторое время молчала. Затем, в который раз за сегодняшний день взяв себя в руки, обернулась, сохраняя на лице спокойное выражение.
– Однако вчера вы спешили навстречу Эдит, я видела в окно, вы подарили ей цветы. После вместе прогуливались по городскому саду. Разве такое возможно, если между мужчиной и женщиной не существует благородных намерений?
Господин лейтенант вздохнул и скрестил руки на груди.
– Вчера был день сплошных недоразумений. На пикнике, когда вы исчезли, я ждал, когда представится случай поговорить с вашей матушкой без свидетелей. И, улучив момент, попросил разрешение посетить вас. Но по какому-то нелепому стечению обстоятельств недалеко от вашего дома я наткнулся на мадемуазель Матьес. Она вцепилась в меня клещом, и мне ничего иного не оставалось, как вручить ей злосчастный букет и проводить до коляски. Если бы я отправил ее восвояси сразу, это было бы слишком невежливо. – Я промолчала, слушая дальше. – После, когда Эдит уехала домой, я вернулся к вашему особняку, но оказалось, что вы уже отбыли на прогулку. И только я собрался последовать за вами, как Эдит вновь очутилась рядом. Еще и со своей матушкой, которая торжественно вручила мне свою дочь. Вот так мы и оказались вместе у того пруда. Скажите, Ада, – взгляд Дамиана стал испытующим, – у вас действительно виды на графа?
– Какое вам дело, Дамиан? – это вышло грубо, и я поспешила извиниться: – Простите, я не хотела вам грубить.
Он усмехнулся и подошел ближе.
– Откровенность за откровенность, Ада.
– До сегодняшнего дня видов не было, – ответила я.
– Сегодня что-то изменилось? – Дамиан изумленно изломил бровь.
Я промолчала. Для меня пока ничего не изменилось, но посвящать постороннего человека в тайны своей души я не хотела. К тому же мне все еще не была ясна цель этой встречи в целом и разговора в отдельности. Развернувшись, я не спеша направилась к выходу из оранжереи. Дамиан шел рядом, ожидая ответа. Но вместо него я сама задала вопрос:
– И все-таки зачем вы так настойчиво искали встречи со мной? К чему было это нападение на бедного графа? Что вам за нужда в моем обществе?
Теперь замолчал Дамиан, и ответа уже ждала я. Мы опять остановились, потому что до дверей оставалось совсем немного. Лейтенант Литин обернулся ко мне, скользнул взглядом по лицу и в третий раз протянул руку, прикоснувшись – теперь к волосам.
– Интересный вопрос, – заговорил он, немного растягивая слова, словно все еще искал ответ. – Там, на поляне для пикников, вы сразу привлекли мое внимание. Затем исчезли и нашлись на речке. Я сразу узнал вас, несмотря на прошедшие годы. Ваше негодование после падения было забавным. А затем, когда мы с Эдит вернулись на поляну и я понял, что вы сбегаете, я неожиданно почувствовал досаду. Даже рассердился на вас, – Дамиан усмехнулся и взял меня за руку. – Мне хотелось увидеть вас снова, чтобы разобраться с тем, почему же меня так неожиданно начало тянуть к малознакомой девушке.
– Разобрались? – и вновь голос дрогнул.
– Нет, еще больше запутался, – Дамиан сжал мои пальцы и поднес их к губам, чем вырвал из моей груди прерывистый вздох. – Мне хочется, Ада, чтобы вы перестали прятаться от меня за ширмой хорошего воспитания, чтобы искренне улыбнулись и… Ада, так нечестно, я вдруг почувствовал себя сопливым мальчишкой! Вы заставляете меня смущаться.
– Ну знаете ли, – пробормотала я и вырвала свою руку. – Какое-то совершенно нелепое обвинение.
Я быстро дошла до дверей и уже хотела покинуть оранжерею, когда Дамиан догнал меня и остановил, ухватив за плечи и развернув к себе.
– Вы уходите, не прощаясь? Это неприлично, Ада, – он укоризненно покачал головой.
– Прощайте, Дамиан, – прошептала я.
– До встречи, Ада, – ответил лейтенант Литин. – До скорой встречи, бабочка.
После этого убрал руки, и я опрометью выбежала из оранжереи. Быстро дошла до своей комнаты, закрыла за собой дверь и повалилась в кресло, рассеянно глядя в пустоту. Что же это такое? Затем закрыла глаза и невольно улыбнулась.
– Дамиан, – прошептала я и испугалась собственных слов, тут же распахнув глаза.
Всевышний, вразуми! За этими мыслями меня и застала матушка. Она взглянула на розы, лежавшие на столике, после на меня и обеспокоенно потрогала мой лоб.
– Ты вся в лихорадке, – всплеснула руками матушка. – Дитя мое, уж не заболела ли ты часом? Нужно послать за доктором.
– Не надо, матушка, – попросила я. – Я просто устала немного. Посижу в тишине, и скоро все станет как прежде.
Мадам Ламбер с сомнением посмотрела на меня, после кликнула Лили, и та забрала мои цветы, чтобы поставить их в воду. Матушка присела на соседнее кресло и задумчиво потерла подбородок.
– Что вас гложет, матушка? – спросила я, пытаясь избавиться от непрошеных мыслей.
Она посмотрела на меня и пожала плечами, но после все-таки призналась:
– Я не понимаю причины, по которой Дамиан так быстро покинул нас. Ведь все складывалось так удачно. И вдруг так спешно уехал, не дожидаясь твоего возвращения. Может, ты была с ним слишком резка? Не понимаю.
Зато я начала понимать. Господин лейтенант сделал верный вывод. Если бы он остался, то уходить пришлось бы одновременно с Оноратом, потому что господин граф явно не собирался покидать нас первым. И тогда я была бы спасена от нынешней своей душевной растерянности. Однако коварный Дамиан Литин откланялся… чтобы остаться. Как он сумел задержаться и где все это время находился, мне остается только догадываться, но господин диверсант блестяще провернул дельце. Даже страшно подумать, куда он мог явиться, чтобы поговорить наедине…
И всё же не получалось негодовать и злиться. Как бы я себя ни уговаривала, радостное возбуждение охватывало меня каждый раз, когда я старалась вызвать в себе возмущение. Матушка, наблюдавшая за мной, сложила руки на коленях и потребовала ответа:
– Ада, о чем ты сейчас думаешь? На твоем лице – не свойственное тебе легкомысленное выражение. Это связано с Дамианом? – Я промолчала. – О, нет! Только не говори, что тебя сумел покорить граф Набарро!
Я вновь промолчала, и мадам Ламбер, сердито сведя брови, погрозила мне пальцем.
– Никаких глупостей, Ада. Я добуду тебе мужа, какого ты захочешь, но все должно быть прилично.
– Матушка! – воскликнула я, пылая возмущением. – О чем вы говорите?
– Смотри мне, – велела мадам Ламбер и покинула мою комнату.
Я проводила ее сердитым взглядом, выглянула в окно и вздохнула. Нет-нет, матушка права, хоть и не о том мне говорила. Но такие, как Дамиан Литин, – это путь в пропасть для порядочных наивных девушек. Слишком горяч и самоуверен. Нужно выкинуть господина лейтенанта из головы.
Глава 4
Последующие дни я просыпалась от ворчания Лили, ставившей в изголовье моей кровати корзинку с цветами, в которой непременно лежал надушенный конвертик. В первый день сердце мое замерло на мгновение, а после пустилось вскачь, как сумасшедшее, когда я тянулась за конвертиком. Но это оказалось пожелание доброго утра от графа Набарро, и я разочарованно положила записку на столик, устыдясь своего поведения уже через несколько минут.
Онорат вел себя галантно, он не кидался на меня с требованиями признаться в чувствах. Был добр и терпелив. Так почему я позволяю себе подобное пренебрежение? Тем более что больше никто не спешил мне присылать таких приятных пожеланий. Встав с постели, я написала короткий ответ, в котором благодарила за внимание. Затем вручила Лили и услышала множество нелицеприятных эпитетов в свой адрес и адрес графа, но простила ей, потому как наша Лили иначе не умеет выражать свои чувства.
А через два дня мы с матушкой отправились к портнихе. Мадам Ламбер решила исполнить свою угрозу и вновь обновить мой гардероб. Наша портниха, мадам Фотен, была известна на весь Льено. Ее услуги стоили дорого, и не каждый аристократ мог себе позволить одеваться в ее мастерской. Мы могли себе позволить, на наши наряды папенька никогда не скупился, полагая, что благосостояние мужчины лучше всего подчеркивают его женщины. Матушка этим беззастенчиво пользовалась, приучая к роскоши и меня. Впрочем, я все эти бесконечные примерки и споры с мадам Фотен не любила. Меня они утомляли, а вот матушка была во всем этом как рыба в воде. И зачастую наши походы к портнихе затягивались настолько, что я засыпала в экипаже.
Сегодня матушка особо усердствовала и придиралась, казалось, ко всякой мелочи. Портниха уже взмокла, и взгляды, которые она кидала на мадам Ламбер, были далеки от человеколюбивых. Я с мольбой смотрела на матушку, но она усердно рылась в кружевах.
– Что это, Фло? Откуда это убожество? Куда делось все твое великолепие?
– Ты держишь его в руках, Дульчина, – огрызнулась мадам Фотен.
– Наглая ложь! – воскликнула мадам Ламбер. – Покажи всё.
– Перед тобой всё, что у меня есть. Смотри, это же тончайшие орантанские кружева! Как у тебя хватает наглости поносить работу настоящих мастеров?! – возмущенно воскликнула портниха.
– И правда, матушка, эти кружева великолепны, – я попыталась вмешаться, но меня даже не пожелали услышать.
Пока продолжался этот невыносимый спор, я спустилась вниз, чтобы попросить воды. И когда я уже подносила ко рту стакан с водой, дверь открылась, и в лавку вошли Эдит и ее маменька. Мадам Матьес поздоровалась со мной вежливо, но прохладно, и это неприятно кольнуло меня. Эдит же улыбнулась и поцеловала в щеку. Она была подавлена, и я посчитала своим долгом узнать, что так печалит мою подругу.
– Ада, он уже два дня не дает о себе знать, – вздохнула Эдит. – После той прогулки по городскому саду, где мы повстречали вас с господином графом, я Дамиана не видела. Его родители уверяют, что все по-прежнему остается в силе, но меня терзают сомнения. – И вдруг с надеждой посмотрела на меня. – Ты его не видала, Ада?
Я уже было собралась ответить утвердительно, но спохватилась и… солгала. К стыду моему, я солгала. В глазах Эдит мелькнуло подозрение, она испытующе посмотрела на меня, но, не заметив того, чего ожидала увидеть, успокоилась и даже повеселела, а мне было стыдно, мне было так неприятно от этой лжи, что я поспешила обратно наверх.
– Ада, – окликнула меня Эдит. – А кто тебе этот граф?
– Его светлость просил моей руки у папеньки, – ответила я и вновь хотела уйти, но моя подруга поднялась за мной следом.
– Вы мило смотрелись вместе, – сказала она с улыбкой, но почему-то мне показалось, что взгляд у Эдит все еще испытующий. – Надеюсь, ты согласилась?
– Пока нет, но… наверное, я дам согласие, – произнесла я и потупилась.
– Это прекрасная новость, Ада! – наконец Эдит окончательно расслабилась. – Я безумно рада за тебя, ты станешь аристократкой, графиней! Это ли не счастье? А я согласна и на простого лейтенанта, – все это прозвучало так фальшиво, что я невольно освободила руки из ладоней подруги, которые она сжала, натянуто улыбнулась и поспешила дальше. – Вы выбираете тебе свадебное платье?
– Нет, Эдит, матушка просто хочет пошить мне новых нарядов, – ответила я, не оборачиваясь, и закрыла за собой дверь.
Как же все это гадко! Никогда мы с Эдит так не вели себя. Никогда я не лгала ей и не помню случая, чтобы она солгала мне. И все изменилось за один день, который должен был стать днем приятного времяпровождения, а стал первым днем раздора – еще незаметного, но трещинка уже змеилась по стене нашей дружбы.
– Ах, как все это нехорошо, – поморщилась я и нервно потерла руки.
Нет, определенно, если господин Литин еще раз будет искать моего общества, я должна быть тверда и непреклонна. Быть помолвке или нет, но скоро Дамиан отправится на службу, а мы останемся здесь. И если у кого-то и будет разбито сердце, то пусть не у меня. А я дам согласие Онорату… потом, немного позже. Обязательно дам, он достойный молодой человек, как сумел показать, просто не буду спешить. Просто… просто я хочу еще немного насладиться свободой. Да, именно так, хочу провести это лето свободной от обязательств. А в первый день осени я скажу свое «да», если его светлость еще будет меня ждать.
Успокоившись этими соображениями, я вернулась к матушке и мадам Фотен, которые уже весело хохотали, сидя в ворохе кружев и шелка. Это был закономерный итог (и хорошо мне знакомый) – и все же я почувствовала приступ раздражения. Столько сил моих уходило на их ссоры, а волновало данное обстоятельство лишь меня одну. Матушка же и мадам Фотен, вдоволь наругавшись, всегда заканчивали одинаково и чувствовали себя великолепно и даже отдохнувшими.
В следующий час меня обмеряли, оговаривали цвета и фасоны. У матушки находилось непременно последнее пожелание, которое легко удовлетворялось, и меня отпускали с миром. Вот и сейчас вокруг меня сновала портниха – мадам Ламбер не позволяла никому кроме нее обмерять нас, – сама матушка сидела, закинув ногу на ногу, и попивала чай.
– Очень миленько должно получиться, – отметила мадам Фотен.
– Чрезвычайно, – поддержала мадам Ламбер, качая ногой.
– Скорей бы уже, – вздохнула я, устав от этой пытки.
На меня укоризненно взглянули обе мадам. Но неожиданно внизу раздался какой-то шум, привлекший наше внимание. И первое, что ударило мне по ушам, – это вскрик Эдит, все еще находившейся в лавке:
– Дамиан, это вы! Как вы нас нашли?
Его ответ я не услышала, но теперь мне хотелось задержаться наверху подольше, и я привлекла к себе внимание мадам Фотен.
– Давайте продолжим, – попросила я.
– Вы продолжайте, а я спущусь, – матушка поднялась со своего места, оправила платье и поспешила к двери.
– О нет, не надо! – воскликнула я. – Матушка, стойте!
– Дитя мое, не отвлекайся, – велела матушка и покинула комнату, где шли все наши примерки.
Я лишилась покоя, все время прислушивалась к происходящему внизу, но там было тихо, только приглушенное журчание голосов доносилось наверх время от времени. Я вовсе не хотела, чтобы наше присутствие здесь было обнаружено. Более того, я готова была остаться наверху, пока Эдит со своей маменькой и господином Литином не отбыли бы восвояси. Но у моей матушки на все был свой собственный взгляд, и мое желание она не хотела знать.
– Ну вот и всё, Ада, – мадам Фотен с удовлетворением потерла руки. – Платья будут готовы к оговоренному сроку. О времени примерки я сообщу.
– Благодарю, мадам Фотен, – ответила я, но не спешила покинуть примерочную комнату, страшась встречи с Дамианом Литином, семейством Матьес и родной матушкой.
Однако мои страхи не волновали портниху, и она недоуменно приподняла брови. Пришлось набраться храбрости и покинуть второй этаж. Но единственной, кого я нашла внизу, была мадам Ламбер, чье лицо выражало торжество. Матушка была в прекрасном расположении духа. Она болтала с работницей мадам Фотен и ее кузиной.
– Ада! – воскликнула матушка. – Ты уже свободна, дитя мое. Тогда идем подкрепимся, я ужасно голодна.
– Мы домой? – уточнила я, стараясь не слишком откровенно озираться и не выдать взглядом, что я ищу тех, кто уже, похоже, покинул лавку и мастерскую.
– Нет, – она легко подхватила меня под руку, – в «Золотую куропатку».
Очередное матушкино чудачество привело меня в изумление. По ресторациям мы практически не ходили. Мадам Ламбер считала, что вкусней и безопасней питаться дома. У нас работала замечательная кухарка. Но на лице матушки было очередное загадочное выражение, и я сдалась, решив все узнать в свое время.
На улице нас ждала наша коляска. Лакей мадам Фотен помог нам с матушкой сесть, закрыл дверцу, и коляска тронулась. Немного понаблюдав за мадам Ламбер, я не сдержалась:
– Матушка, что происходит? Что вы опять задумали?
– Я? – ненатурально удивилась она. – Ничего, что я могла еще задумать?
– В мастерской был Дамиан, это должно быть связано с ним, – уверенно завила я. – Рассказывайте.
– Ты будешь мне приказывать? – уже по-настоящему удивилась мадам Ламбер. – Адалаис Ламбер, возьми себя в руки и помни: мать дурного не сделает.
– Что произошло в лавке? – спросила я, сгорая от любопытства и беспокойства.
– А что могло произойти в лавке? – матушка уселась поудобней и кокетливо поправила выбившийся из прически локон. – Я спустилась вниз. Маленькая Матьес висела на бедолаге Дамиане, он всеми силами сохранял учтивое выражение, хотя давалось ему это с трудом, уж можешь мне поверить. До чего же навязчивая особа, вся в свою вульгарную мамашу. Я со всеми поздоровалась, очень вежливо поздоровалась. Мадам Матьес, как наседка, начала кружить вокруг своей дочери, закрывая ее и господина королевского лейтенанта от меня. Но ты же меня знаешь, Ада, более кроткого существа не найти на всем белом свете. – Я промолчала: открывать матушке глаза на ее нрав мне казалось лишним. – Я отошла выбрать пуговицы. И тут Дамиан сказал, сказал достаточно громко, чтобы я не могла не понять, к кому относятся его слова, что он сегодня занят. Что через час у него встреча с приятелем в «Золотой куропатке». После этого купил два шелковых галстука, за которыми зашел, и увел обеих Матьес. Вот и всё.
Вот и всё? Только моя матушка могла найти в невинной фразе какой-то намек. Я была возмущена происходящим, но перечить не смела. Мадам Ламбер же все было нипочем. Она вновь весело болтала, пока мы ехали к ресторации, даже кому-то махала рукой, приветствуя. А я сгорала от стыда. Хороши же мы будем, когда Дамиан придет с другом в «Золотую куропатку», а там моя матушка начнет им махать руками. Господа, возможно, собираются отобедать и поговорить, а мадам Ламбер может начать навязывать наше общество… Уйду, видит Всевышний, уйду, не глядя на приличия. Посмешищем я быть отказываюсь.
Тем временем коляска подкатила к ресторации, лакей открыл нам дверцы и помог выйти. Наверное, лицом я была красней, чем матушкино платье. Мадам Ламбер, подобно полководцу, гордо вздернула подбородок и повела меня на приступ «Золотой куропатки». Однако нервный припадок готов был случиться со мной в любой момент.
В зале я боялась поднять глаза, чтобы не встретиться с Дамианом взглядом, и не увидеть недоумение, удивление и даже насмешку. Матушка коротко переговорила с управляющим, и нас отвели в отдельный кабинет. И только лишь тогда я свободно выдохнула и смогла расслабиться, пока матушка делала заказ.
– Ада, ты похожа на испуганного зайца, успокойся, – велела мадам Ламбер.
– Ах, матушка, такая неловкость, – сокрушенно вздохнула я. – Вы услышали слова, неосторожно оброненные молодым человеком, и вот мы здесь. Может выйти неприятный конфуз.
– Я явно перестаралась с твоим воспитанием, – задумчиво произнесла мадам Ламбер. – Дочь моя, в тебе вовсе нет духа авантюризма.
– Какой авантюризм, матушка! – воскликнула я. – Я порядочная девушка. Мне положено сидеть за пяльцами, а не отлавливать чужих кавалеров по ресторациям.
Матушка закатила глаза и тяжко вздохнула. Я же, сердито взглянув на нее, отвернулась к окну и больше не разговаривала, не желая продолжать неприятную тему. Когда принесли матушкин заказ, я уже порядком успокоилась, решив, что в закрытом кабинете нас не видно и встречи с господином Литином вполне возможно избежать.
– Мне того же, что и дамам, – услышала я, и, кажется, даже стул подо мной погрузился в огненную пучину. – Еще раз мое почтение, мадам Ламбер, мадемуазель Ламбер, Ада.
– Доброго здоровья, господин Литин, – отозвалась я, не глядя на него, и только вздрогнула, когда горячие мужские губы прижались к моей похолодевшей руке.
– Вы очаровательны, Ада, – его голос прозвучал совсем рядом, и я несмело посмотрела на мужчину, севшего на соседний стул. – Мадам Ламбер, счастлив, что мы поняли друг друга. Вы чрезвычайно догадливы, – Дамиан улыбнулся, и матушка подняла свой бокал с вином, салютуя ему.
– И как вам удалось избавиться от семейки Матьес, Дамиан? – спросила матушка, приступая к обеду.
Мне кусок в горло не лез, и слушать это разговор было тяжело, а ощущать близость Дамиана Литина – и вовсе невыносимо. Матушка о чем-то спрашивала меня, Дамиан что-то говорил, я не слышала. Мне было стыдно и страшно. Что, если нас увидят втроем? Папеньке это не понравится, господину графу будет неприятно, Эдит станет непременно больно, и она назовет меня предательницей, но ведь моей вины в происходящем нет, а пересуды пойти могут.
– Ада, ты ни крошки в рот не положила, – матушка укоризненно покачала головой.
– Я не голодна, матушка, – пролепетала я.
– Возможно, прогулка на природе вернет вам аппетит, – произнес Дамиан. – Едемте гулять.
– Я хочу домой, – мой голос прозвучал глухо, но более уверенно, чем я думала.
Спорить со мной не стали. Господин Литин оплатил наш обед и первым покинул ресторацию. Они еще о чем-то поговорили с матушкой перед его уходом, но я не вслушивалась. Мадам Ламбер опять подхватила меня под руку, и мы вдвоем спустились вниз, а после вышли на улицу, так и не увидев Дамиана.
– Ты слишком осторожна, – сказала матушка, когда мы сели в коляску.
– Но как же, матушка? Мы в компании чужого жениха, это ли не повод для пересудов? – возмутилась я.
– Какие глупости, Ада! – воскликнула она. – Ты вбила себе в голову то, чего нет, и теперь отказываешься от своей мечты.
Я промолчала. Если бы господин Литин не был связан чаяниями Эдит, если бы я не была связана данным ей обещанием, если бы все произошло иначе, то я бы вела себя соответственно ситуации, но сейчас стоило проявить благоразумие, коего у меня было в избытке.
Оглянувшись, я заметила, что коляска едет отнюдь не к нашему дому.
– Матушка, куда мы? – забеспокоилась я.
– Давно не была возле лесного озера, – беспечно ответила она.
– Это невыносимо, в конце концов, – рассердилась я.
Когда мы покинули пределы Льено, нас догнал Дамиан на своем прекрасном жеребце вороной масти. Он поравнялся с коляской и широко улыбнулся.
– Надеюсь, здесь меньше условностей, которые смущают вас, Адалаис? – спросил молодой человек.
– Здесь осталась одна условность, смущающая меня, – вы, – ответила я, хмурясь.
Коляска подъехала к одному из живописнейших местечек в предместье Льено. Дамиан лихо спешился и поспешил помочь нам с матушкой выйти. Я шагнула на землю первой и услышала то, что потрясло меня до глубины души:
– Трогай!
– Матушка! – я в панике обернулась, глядя вслед отъезжающей коляске.
– Ада, я недалеко, – ответила она. – И никаких глупостей! Дамиан, вы меня услышали? Я вам лично вырву бесстыжие глаза, если вы обидите мою дочь.
– Мои глаза мне дороги, мадам Ламбер, – рассмеялся господин лейтенант и обернулся ко мне. – Нам стоит объясниться, – произнес он и подал мне руку.
От руки я отказалась, сорвала травинку и нервно теребила ее в руках, пока шла до озера. Здесь обнаружилось поваленное дерево. Дамиан скинул сюртук и постелил его, предложив мне присесть. От подобной любезности я отказываться не стала – она пришлась весьма кстати, потому что ноги от волнения и страха подрагивали. Мы некоторое время молчали. Я смотрела на воду, Дамиан стоял рядом и поглядывал на меня, но не спешил начать разговор.
– Вы хотели объясниться и молчите, – заметила я.
– Не хочу нарушать очарование момента, – ответил он, и я наконец осмелилась взглянуть на господина лейтенанта. – Почему вы боитесь меня? Разве я так уродлив и неприятен?
– Нет! – поспешно воскликнула я и осеклась. – Вы далеко не уродливы и сами об этом знаете.
– Тогда почему вы дрожите каждый раз, как я оказываюсь рядом? Я неприятен вам, Ада? – Дамиан присел передо мной, взяв мои ладони в свои руки. – Зачем вы трепыхаетесь, как пойманная птичка? Я не обижу вас.
– Зачем вы продолжаете искать встреч со мной? – спросила я, избегая отвечать на его вопросы. – Вы охотник, Дамиан? Вам доставляет удовольствие выслеживать дичь?
Он усмехнулся и не позволил мне освободить руки.
– Вы думаете, что интересны мне лишь потому, что сопротивляетесь? – задал он свой вопрос, и я опять промолчала. – Вы вынуждаете охотиться на вас. Позвольте мне посещать вас, и я не буду ловить момент, чтобы поговорить с вами.
Я все-таки вернула себе собственные руки и встала, стараясь не задевать мужчину, глядящего на меня снизу вверх. Он дал мне отойти, но вскоре догнал и пристроился рядом. Мы некоторое время шли по берегу и молчали. Дамиан нагнулся и сорвал цветок ромашки.
– Любопытные цветы, не находите, Ада? Вроде и простые, без всяких изысков и напускной роскоши, но все равно очаровательны в своей хрупкости и пленяют глаз без всякого усилия со своей стороны, – сказал Дамиан, и мне послышался некий намек в его словах. – Ада, – он вдруг остановил меня, взял за плечи и развернул к себе лицом, – прошу вас, не закрывайтесь от меня, оставайтесь той непосредственной девочкой, какой вы и являетесь. Не прячьтесь в скорлупу хороших манер.
– Что вы хотите от меня?! – воскликнула, нещадно разрывая несчастный цветок, который вручил мне Дамиан.
– Ада, вы не цветок рвете, вы душу себе рвете, зачем? – спросил он, глядя на меня с такой теплотой, что сердце зашлось от запретного счастья. – Все дело в Эдит? Вы уверились, что мы с ней непременно должны быть помолвлены и теперь бежите, стоит мне лишь появиться поблизости? Но ведь это не так. Я разговаривал с родителями и просил их объясниться с семейством Матьес. В конце концов, они дали девушке ложную надежду. Но сегодняшнее происшествие показало, что они не выполнили моей просьбы либо Эдит не пожелала услышать. И раз так, то я сегодня же объясню мадемуазель Матьес, что не стоит осаждать меня, словно у нее уже есть на это все права.
Я бросила на господина Литина быстрый взгляд и вновь отвернулась.
– Мы с Эдит дружим еще с тех пор, как вместе играли в куклы и насыпали друг дружке песок на головы, если близнецы творили подобное безобразие с одной из нас, чтобы у нас все было одинаковым. Потом вместе взрослели, вместе слушали гувернеров, вместе учились вышивать, танцевать нас учил один учитель танцев. Еще недавно мы были с ней едины, и вдруг появились вы. Еще красивей, чем раньше, возмужавший, притягательный. Эдит теперь ищет на моем лице следы предательства, а я лгу, что не встречаюсь с вами.
– Но зачем?! – Дамиан слегка встряхнул меня и заглянул в глаза. – Зачем все это нужно? Эдит уверилась в пустых обещаниях, вы идете у нее на поводу. Мои родители втихую договариваются с Матьесами, и только никто не удосуживается спросить, чего же хочу я. Я ведь тоже помню детство, Ада. И девочку с задорными веснушками тоже. И пусть нас с ней разделяли пять лет, но я ее запомнил. И ее проделки тоже. Я не буду лгать, что ехал в Льено с мыслями о вас или хотя бы вспоминал эти годы. Но на той поляне, когда мой взгляд зацепился за вашу фигурку, я сразу узнал и девочку с веснушками, и ее веселый смех, и то, как она задирала нос, лишь бы казаться независимой. И если бы не та подпруга и огромный синяк на моем бедре, я, может быть, и поверил бы, что маленькая Ада Ламбер совсем не замечала подростка, жившего выше по улице.
– Ах, Дамиан, – простонала я, оттолкнула его руки и поспешила в сторону. – Оставьте детство в покое, мы все давно выросли, и теперь рушится старая дружба. Вы позабавитесь и уедете, а мы останемся. И я вовсе не хочу стать целью для пересудов и чьей-то ненависти.
Читать бесплатно другие книги:
