Око Всевышнего Васильев Владимир

Голос Юла полнился горечью.

– За этим я и пришел, – невозмутимо изрек Сатэ. – Слишком это важное дело, чтобы поручить лишь двоим. Или троим, как случилось на этот раз и как случалось раньше.

Юл вскинулся, словно вспугнутый олень. Сатэ продолжал:

– Почему, как ты считаешь, с Дааном и Су То отправили чужеземца, а не тебя, скажем? Ведь ты, по мнению Высших, стоишь большего, нежели чужеземец.

Юл молча внимал, жадно, как изголодавшийся путник, добравшийся до таверны.

– Собери всех до-безутешных. Южан тоже. Высшие ждут вас. Знайте: Обряд вершат многие люди, и у каждого своя, известная задолго до начала роль. Настал черед и вам узнать свои роли.

Сатэ встал и бесшумно покинул таут. Юл еще несколько секунд оставался недвижим. В эту секунду он понял, что значит «родиться заново». Хотелось вскочить и бегом броситься на поиски товарищей-неудачников. Но он неторопливо встал и так же неторопливо направился к выходу.

Глава третья

1.

Деревня была захудалая, Даан даже назвал бы ее болезненной. Хотя и большая. Люди одеты в невообразимые лохмотья, в глазах нездоровый блеск. Су То презрительно оттопырил губу – в цветущих долинах юга не найти таких убогих лачуг и таких грязных улиц, хотя нельзя сказать, что абсолютно все живут там счастливо и богато. Даан только вздыхал: где-то в глубинах памяти шевельнулось воспоминание о такой же захудалой деревеньке, грязной улице и убогой лачуге, именуемой некогда домом. Лишь островитянин остался невозмутим.

Довольно быстро удалось договориться о пище. Правда, хозяева ничего, кроме рисовых шариков и воды, не смогли предложить, но монахи не из тех, кто привередничает. Медная монета повергла крестьян в немое изумление; путники тут же поспешили убраться. Чувствовался в воздухе какой-то скрытый подвох.

Чутье не подвело: едва вышли на улицу, вспугивая облезлый кур, их окликнули.

Пятеро. Неторопливо ступая, стали полукругом. Четверо – невысокие и кряжистые, видимо, из местных, пятый – стройный парень в халате с вышитыми орлами на полах. От него за много шагов веяло Столицей.

– Спешим, слуги Каома?

Говорил высокий. Понятно, главарь.

– Тебе-то что? – процедил Су То как мог неприветливо. Он готов был взорваться.

Даан предупредительно опустил ладонь ему на плечо: не нарывайся, мол! Су То насупился.

Матурана тем временем отступил на несколько шагов в сторону и сделал вид, что происходящее его не касается.

Высокий медлил с ответом, криво улыбаясь в жиденькие усы.

– Злимся, монахи…

Су То нетерпеливо шагнул вперед, но на пути у него моментально выросли двое кряжистых. Один тотчас же оказался в дорожной пыли, ибо южанин шутить не собирался; второй усердно пытался достать Су То.

Краем глаза Даан заметил, что двое оставшихся без дела потихоньку приближаются к Матуране и тот в ужасе пятится.

«Надо выручать», – решил Даан и метнулся туда, но путь ему преградил высокий, приняв боевую стойку Орла.

Даан, не раздумывая, вступил в поединок. С минуту слышалось только шлепанье ног в пыли да громкое дыхание. Ну, еще иногда глухой звук удара. Кряжистые оказались крепкими бойцами, но и только. Даан и Су-южанин же были монахами пятого круга. Высокий, пожалуй, равнялся им по мастерству, но монахов-то было двое…

Вскоре из Орла вышибли дух; из четверых местных дух вышибли еще раньше. Даан и Су То, довольные собой, переглянулись; Матурана, переминаясь с ноги на ногу, стоял поодаль.

Су То обратился к Даану:

– Выбрали же нам попутчика…

Презрения в его голосе было больше, чем снегов на склонах Сао-Зу.

Даан промолчал. Матурана не понравился ему с самого начала, но сейчас не время выяснять симпатии. Потом. Когда они исполнят Обряд.

– Надо уходить… – хрипло сказал островитянин. Наверное, сердце у него сейчас колотилось, словно он полдня без передышки бегал по горным тропинкам.

– Здесь могут еще оставаться Орлы… Они нас ждали, это же ясно…

Даан огляделся. Великий Каома! Он прав, этот слабак-чужеземец. Они-то с Су То упиваются собственной победой, забыв обо всем, когда нужно спешить. Наверняка десятки глаз видели, что произошло на деревенской улице, и десятки уст готовы поведать это пытливым ушам.

Первый вывод: они раскрыли себя. Орлам известно, что Даан и Су – монахи. Скорее всего, известно и то, зачем они здесь, в горах.

И второй: хоть Матурана и слабак, его, похоже, трудно сбить с толку. Посему он ценен для их миссии. Даан не считал себя глупцом, но все больше склонялся к мысли, что в сообразительности и уме с Матураной ни ему, ни Су То нечего и тягаться.

Мудрые всегда знают, что делают. Поэтому островитянин и с ними. А оспаривать решения Высших молодым монахам пока еще рано.

Все это Даан прокрутил в голове на бегу. И собирался поделиться с выводами с Су, как только представится такая возможность.

Деревня осталась далеко позади, погони, вроде бы, не намечалось. По крайней мере, немедленно. Бегущие перешли на шаг.

Матурана дышал теперь более спокойно и ровно, чем тогда, сразу после драки. Даан нашел это весьма странным и объяснить не сумел.

От озера Десяти Гротов путников отделял всего день ходьбы.

Они часто оглядывались, ожидая появления погони, путали следы, свернув с дороги в заросли молодых сосен, но ни в этот день, ни в следующий Орлы так и не вышли из злополучной деревни. Хотя их там насчитывалось больше десятка – сильных и умелых бойцов, верных слуг главы клана – Гута Фо. И заданием их было как раз схватить монахов и чужеземца.

Но на то имелись свои причины.

2.

Той стоял перед господином навытяжку, содрогаясь в душе. Да и как не содрогаться? Новости, которые предстояло сообщить Гуту Фо, приятными никак не назовешь.

Монахи-посланники и чужак островитянин улизнули, поколотив Хти-ястреба и его болванов-учеников, а остальных, ожидавших в деревне, вообще непонятно кто поколотил. Известно только, что нападавших было много и что исчезли они так же внезапно, как и появились. И ведь пострадали далеко не худшие из бойцов клана!

Вдобавок мальчишка, владеющий стилем Змеи, одолел еще одного Орла, да так убедительно, что тот долго будет отлеживаться. Правда, Змея использовала шест… Но разве это оправдание для хорошего бойца?

Той набрал в легкие побольше воздуха и принялся рассказывать господину невеселые новости. Схожее ощущение Той испытывал дважды в жизни: когда ринулся головой вниз со скалы в холодные воды По-Тхоя и когда столкнулся в джунглях юго-запада со взрослым тигром. Нос к носу.

Предыдущие два раза ему посчастливилось выжить.

Повезло ему и сегодня. Наверняка Гут Фо гневался, но на спокойном лице его не отразилось ничего. Впрочем, не зря он стал главой самого могущественного клана – без великолепного владения собой это никак не удалось бы. Боец такого класса просто обязан прекрасно владеть собой.

Гут Фо задумался. Случайно ли нападение на пост в деревне? Неясно. Впрочем, по-любому лучше выждать, а когда монахи и их спутник с Архипелага возьмут Око из тайника, вот тут и навалиться достаточными силами… Похоже, что десяток олухов, даже хорошо овладевших ши-тао в стиле Орла, – силы недостаточные. Надо еще и голову иметь на плечах.

Кстати: Око, похоже, убивает неосторожных. Придется поручить нести его полным болванам, чтобы людей зря не терять.

Что до мальчишки-Змеи, Гут не сомневался: рано или поздно попадется. Он еще не в том возрасте чтобы заводить учеников, а ветвь без боковых побегов легко перерубить с одного замаха.

Гут отдал распоряжения, и Той поспешно удалился из покоев господина. Стало легче, но ощущение ходьбы по краю пропасти долго не покидало его, второго в клане.

3.

Ихо шел напрямую через лес, взбираясь на склон, не особо крутой, но и не тот, который назвали бы пологим. Иногда приходилось пользоваться и руками, упираться в плотную землю.

Лазутчики Орлов наводнили местность. Сначала Ихо решил, что это по его душу. Даже когда дежурившие у дороги Орлы пристали к трем случайным путникам (тогда он еще считал их случайными), не усомнился в том, что стал целью наиболее могущественного клана в Империи. Назло всем уложил зазевавшегося соглядатая и хотел уходить на юго-восток, к дороге на Столицу.

Дальнейшее показало, что Орлы охотятся не только на него. Едва удалившись от места схватки с неосторожным стражем, Ихо почуял пробирающихся в стороне от дороги людей. Он не видел их: птицы подсказали, что кто-то движется, укрываясь в зарослях.

Ихо взглянул: оказалось, что обнаружил он одиннадцать человек в серых балахонах горцев-пилигримов. Шли они тихо и быстро, как заправские следопыты.

«Такие же пилигримы, как я – князь», – понял Ихо. Сам не зная зачем двинулся следом.

Вскоре он обратил внимание на странную вещь: птицы, умолкавшие, когда «пилигримы» и Ихо проходили внизу, долго не подавали голос, даже когда вся компания удалялась на приличное расстояние. Только трещотки-цон предательски стрекотали где-то позади.

Ихо ушел в сторону и залег у корней вывороченной ели. Ждать пришлось совсем недолго, Ихо не успел бы и трубки выкурить, если бы курил. Мимо торопливо протрусили еще двое в балахонах, почему-то отставшие от основной группы.

На всякий случай Ихо выждал некоторое время, но теперь птицы там, откуда пришел он и остальные, вели себя совершенно спокойно, а две пестрые цон, перепархивая с дерева на дерево, сопровождали отставших «пилигримов».

Стараясь не шуметь по пустякам, Ихо двинулся за вереницей торопливых странников.

Потом произошло побоище в деревне – иным словом он не смог назвать события следующего часа. Орлам изрядно перепало, этому стоило порадоваться. Сначала троица, которую он прежде встречал на верхней дороге, разделалась с пятеркой под предводительством одного из Орлов – Ихо уже сталкивался с ним и знал, что зовут его Хти-ястреб. Впрочем, если быть точным, сражались только двое, но как сражались! Ихо затаил дыхание от восхищения. Третий, похожий на подростка, остался стоять в стороне. После этого троица в спешке покинула деревню, направившись дальше на северо-запад. Оставшиеся Орлы явно намеревались броситься в погоню, но тут, словно тени, возникли горцы-пилигримы…

Ихо стал сильным бойцом, поучившись стилю Змеи у старого мастера. Но он не мог поручиться, что сумеет одолеть любого из этих горцев. Оставалось только порадоваться, что его смертельные враги – Орлы – не вызывают симпатий и у незнакомцев. Хотя к Орлам трудно испытывать дружеские чувства. Вставшие на путь зла становятся всеобщими врагами.

Исчезли серые балахоны быстро и слаженно. Только что добивали растерянных соглядатаев – и вдруг, повинуясь не заметному со стороны сигналу, стремительно отступили, растворились, как туман под солнцем.

Ихо поразмыслил и уполз в заросли, так и оставшись незамеченным. Ничто в этом мире не держало его и не привязывало к какому-либо месту. Он решил последовать за троицей, ибо враги Орлов – друзья одинокой Змее.

Горцев-пилигримов Ихо больше не встречал. Зато на следующий день подслушал разговор двух Орлов-дозорных у глубокого ущелья. Именно здесь он впервые узнал об озере Десяти Гротов и о вещи, которую с трепетом в голосе называли «Око Каома». И что трое умельцев, рвущихся к озеру, – монахи. Желание встретиться с ними возросло, ведь Ихо знал, что в монастырях чтут боевые искусства и слуги Каома достигли немалых высот. А поучиться чему-нибудь новому в ши-тао он всегда был готов.

Чем выше поднимались в горы проскользнувшие мимо дозора путники, тем труднее становилось за ними следить. Сначала лес превратился в кустарник и заросли стланика, потом пошли луга, а вскоре вокруг громоздились лишь неприступные скалы да коварные осыпи.

Ихо решил сократить путь: знал одну неприметную тропу. Может быть, получится успеть к Гротам первым. Всегда ведь удобнее наблюдать за представлением, заранее заняв лучшие места.

Обогнув гранитную скалу, похожую на склонившегося медведя, Ихо остановился. Было тихо, только ветер пел в горах. Темной риской на фоне неба парил вдалеке беркут. Воздух, свежий и прохладный, как и всегда на высоте, полнил грудь пьянящей пронзительной волной.

«И чего меня вечно тянет в Столицу? – сам себе удивился Ихо. – Век бы жил здесь, на Фын-Бае…»

Отыскав чуть заметные впадины на скале, Ихо стал ловко карабкаться по отвесному камню, цепляясь за трещины, за малейшие неровности. Что-что, а взбираться по внешне гладким и неприступным стенам он прекрасно умел.

Прошло совсем немного времени, и он уже стоял на покатой спине «медведя». Отсюда начиналась секретная тропа, уводившая в узкую и неглубокую расщелину. Ихо бросил последний взгляд со скалы: мир, позолоченный закатным солнцем, расстилался у самых ног, и он на мгновение ощутил себя властелином мира.

Малую луну уже можно было разглядеть; пройдет около часа – и взойдет большая, желтая и ноздреватая, словно ломоть сыра, в отличие от малой, ослепительно-белой, без малейшего пятнышка. Пока она еще виднелась тусклым серпиком, но едва сядет солнце, она засияет и осветит мир, словно дивный фонарь Каома.

В горах темнеет быстро; Ихо, размеренно дыша, пробирался по расщелине. Скалы по бокам казались стенами причудливых замков. Каменное крошево, за долгие ленивые годы вылущенное с этих стен, негромко хрустело под ногами. Ихо шел в основном наощупь – плотная тень застилала дорогу. Где-то далеко уныло пел сверчок, одинокий, как пиратский парусник в прибрежных водах. Здесь не водились цикады, неисчислимые на равнинах – слишком высоко и прохладно.

Расщелина стала шире, стены разошлись, и Ихо оказался в обширной горной котловине. На противоположном ее краю зиял вход в пещеру, пронизывающую скалу насквозь, об этом рассказывал Учитель несколько лет назад. Преодолев путь под землей, можно было выйти прямо к озеру Десяти Гротов.

Стало совсем темно; малая луна ярко освещала небо над головой, но в котловине парил неверный и зыбкий полумрак. Ихо, ступая мягко и неслышно, пробирался ко входу в подземелье, где намеревался заночевать.

Размытые фигуры, шевелящиеся у входа, он заметил, лишь подойдя практически вплотную.

Сначала Ихо решил, что это горцы-пилигримы, узрев бесформенные одеяния. Но тут же понял, что ошибается: неизвестные кутались не в балахоны, а скорее в длинные плащи с невероятно узким капюшоном.

Ихо упал на землю и затаился, но зря – несколько сгорбленных фигур тут же возникли совсем рядом. Двигались они, мягко покачиваясь из стороны в сторону.

Секундой позже Ихо осознал, что это вообще не люди. По крайней мере, люди не его расы.

Луна светила в спину, поэтому он мог разглядеть лица тех, кто застыл перед ним.

Кожа у них тускло поблескивала в неверном свете, носы и подбородки начисто отсутствовали, равно как и какая бы то ни было растительность. Глаза, лишенные век, круглые, как монеты, и взгляд тяжкий, словно гранит. И, вместе с тем, лица острые, с покатыми лбами и резко очерченными скулами.

Ихо похолодел. Наги! Люди-змеи! Те, что хозяйничают под землей. Старинные предания рассказывали об этих странных существах, живших многие сотни лет под горами, но последние несколько веков никто о них не слыхал. Ихо считал их такими же сказочными созданиями, как, скажем, драконы или великаны, и не мог даже предположить, что столкнется с ними наяву.

Ужас сковал его крепче, чем железные цепи.

Нагов было четверо. Плавно, словно влекомые ветром пушинки, они окружили его.

И тут Ихо внезапно ощутил себя сильным, как никогда. Пришло спокойствие и уверенность, а ужас он загнал внутрь себя и запер на огромный замок. Сдаваться просто так – ну уж нет, не на того напали!

И он стал Змеей. Гибкой, холодной, расчетливой. Руки обрели самостоятельную жизнь, и любого врага встретило бы ядовитое жало и стальные мускулы.

Но наги тоже во многом оставались змеями. А змея никогда не причинит вреда другой змее.

Фигуры в плащах вдруг расступились, освобождая путь; один наг сделал медленный, но понятный жест – проходи!

Ихо выпрямился. Наги пропускали его! Признали своим!

Что же, он не собирается ни с кем враждовать, тем более с теми, с кем и делить-то нечего… Им – тьма и мрачные подземелья, людям – солнце и зовущий простор.

Поклонившись, он скользнул мимо согбенных фигур; один из нагов, тот самый, что подавал знак, мягко взял его за руку. Ихо напрягся, готовый защищаться, но тот всего лишь вложил ему в ладонь какую-то вещицу, прохладную, шершавую и текучую на ощупь. Рука у нага была чешуйчатая, сухая и холодная.

Снова поклонившись, Ихо зашагал прочь. У входа в подземелье встретились еще двое нагов; жестами они дали понять, что не станут мешать человеку. Ихо торопливо миновал их. Ночевать в этом месте расхотелось, несмотря на подчеркнутое миролюбие нагов. Решил идти через тьму сколько удастся. Собрался зажечь факел, которых много заготовили местные люди еще в прошлом веке – целый штабель смолистых веток, прошедших специальную пропитку, хранился прямо у входа в пещеру.

Когда Ихо разжал ладонь, подарок нагов засветился тусклым синеватым огнем. К этому времени, поглощенный желанием поскорее уйти, он совершенно забыл о подарке.

Это оказался медальон в виде крошечной змейки на тончайшей ажурной цепочке. Свет исходил от медальона. Несколько мгновений Ихо рассматривал диковинный амулет, потом надел на шею, с трудом протиснув голову в отверстие, рассчитанное на змеиные головы нагов. Медальон тут же погас, зато Ихо с немалым удивлением обнаружил, что факел ему теперь совершенно ни к чему: он видел во мраке, словно кошка. Точнее, даже не видел, а чувствовал мрак, ощущал все живое, от летучих мышей под сводами до паучков в трещинах на стенах, отличал холодный камень от воздуха в проходе. Ощущал так, как, наверное, ощущают мир змеи, как ощутили его присутствие наги там, перед пещерой. Это было странно и вместе с тем – захватывающе.

Поразмыслив, Ихо не стал возиться с факелом, надеясь, что новая способность не пропадет так же внезапно, как появилась. Он быстро зашагал вглубь горы, прикидывая, что принесет ему неожиданная милость нагов, существ из легенды.

Над Миром вставала большая луна, но глазами Ихо этого не видел.

4.

Вид на озеро Десяти Гротов открылся посланникам Каома незадолго до полудня на следующий день после схватки в деревне. Накануне вечером Матурана ухитрился изловить горного рябчика и монахи вкусно поужинали. Ночью по очереди пришлось дежурить, но все дышало спокойствием и ничего так и не произошло. Утром, едва рассвело, продолжили путь.

И вот первая цель их миссии – Гроты.

– Недурно, – оценил Су То, стоя на обрыве. – Никогда не думал, что горные озера выглядят столь живописно.

Конечно, ему, жителю плоских южных равнин, странно видеть подобные пейзажи.

– Пошли, – проворчал Даан. – После полюбуешься. Веди, Матурана.

Чужеземец направился вправо, где можно было без риска для жизни спуститься со скалы и подойти к воде. Спуск не занял много времени; обогнув озеро, они приблизились к первому гроту. Даан заглянул внутрь: причудливой расцветки сосульки украшали свод. Из полутьмы доносился гулкий стук падающих капель.

Матурана остановился у четвертого справа грота.

– Здесь, – сказал он и принялся снимать одежду.

Даан вопросительно поднял брови.

– Придется искупаться. Вход в тайник – под водой.

«Блестяще, – оценил Даан. – Попробуй отыщи его, если не знаешь, в чем дело…»

Он тоже стал раздеваться; Су То уже стянул куртку и почти стянул рубаху.

– Постой, – обратился к нему Матурана. – Тебе, Су, лучше остаться и покараулить, пока мы с Дааном возьмем Око.

Су рассердился.

– Что-то ты раскомандовался, чужеземец! Твое дело – выполнять наши приказы и помалкивать. Ясно? Я решил пойти и пойду, и ты меня не остановишь!

Матурана пожал плечами:

– Хорошо. Иди. А я посижу тут, – и он равнодушно опустился на горку одежды.

Су понял, что его оставили в дураках, и гневно сжал кулаки. Даан поймал его занесенную руку.

– Не глупи, Су! Он ведь дело предлагает. Сунемся туда втроем, а нас тут подкараулят. Кому хуже? Прошу тебя, делай как он говорит. Ради нашей цели.

Су То вырвал руку и одернул рубаху. Он продолжал сердиться, но сдержал себя и подчинился голосу разума.

– Ладно… Я остаюсь.

Даан благодарно сжал ему плечо. Видит Каома, монаху-северянину достался прекрасный попутчик!

Матурана тут же встал и кивнул Даану:

– Идем.

Ни одна мышца не дрогнула на его лице – Даан боялся, что насмешка на лице островитянина еще больше озлобит Су То.

Они вошли в грот. По центру его плескалась темная вода, лишь у стен оставалась узкая полоска камня. По ней-то посланники и шли.

Отыскав только ему известную примету, Матурана обернулся к Даану.

Оба были полностью обнажены. По сравнению с чужеземцем Даан выглядел богом. Значительно шире в плечах, сильный и тренированный, с мощной мускулатурой. Матурана же был тощ, как монастырский кот, хотя и подтянут. Мышцы совершенно не выделялись на его теле – ни на руках, ни на груди…

Зато Даан разглядел целых четыре татуировки; понятна была лишь одна, ритуальная, на левом плече. Кроме нее, Матурану украшали изображения змеи, кусающей свой хвост, под левым соском; летучей мыши – под правым; а на левом локте, опустив нос книзу, шел по следу палевый волк.

– Ныряем здесь, – сказал островитянин. – Я найду ход, потом прыгнешь ты. Ход узкий и довольно длинный, по нему придется плыть. Лучше спиной вниз, а рукой ощупывать камень сверху. Скоро почувствуешь пустоту – это крохотная пещерка. Станет мало воздуха, можешь там отдышаться. А сразу за ней, локтях в десяти, наш грот. Понял?

Даан кивнул.

Матурана скользнул в воду. Движения у него были ловкие и экономные, как у выдры. Нырнул раз, другой.

– Здесь, – сказал он, в очередной раз показываясь. – Готов?

Даан снова кивнул.

– Давай, – голова Матураны исчезла без малейшего всплеска.

Даан подошел к нужному месту, несколько раз глубоко вздохнул и прыгнул. Вода была до жути холодная, даже дух захватило. Точно в указанном месте в каменной стене грота нашлась круглая дыра. Перевернувшись лицом кверху, Даан заработал ногами; одновременно вытянул руку, нащупал склизкий свод похожего на трубу тоннеля.

Вокруг царила полнейшая тьма, Даан плыл и удивлялся: в жизни не предполагал, что его занесет в подобное место.

Вот и обещанная Матураной пещерка, но воздуха в легких еще достаточно. Вперед!

Спустя несколько секунд рука его вновь провалилась в пустоту, и Даан высунул голову из воды. Фыркнул. Отдышался.

С каменного уступа уже тянул ладонь Матурана.

– Выбирайся!

Вода крупными каплями стекала с обнаженных тел. Вопреки ожиданиям, в пещере доставало света, чтобы осмотреться. Даан повертел головой.

Крохотный каменный мешок. Стены покрыты изломами, трещинами. Уже знакомые сосульки, свисающие сверху, и точно такие же, но поднимающиеся с пола. Словно зубы исполинского дракона…

– Пришли, Даан. Гляди…

Матурана сунул руки в одну из трещин, змеящуюся на стене, и Даан Геш, избранник северного монастыря, впервые увидел Око Каома.

Оно слабо мерцало и пульсировало на ладонях чужеземца, похожее на небольшую морскую раковину.

«Скорее напоминает ухо, чем глаз», – растерянно подумал монах.

– Возьми, подержи его, – Матурана протянул Око Даану.

Тот принял магическую вещь и зажмурился. Все силы мира втекали ему в ладони и через ноги уходили в тело Земли. Он стал всем и ничем под солнцем и обеими лунами. Око жгло руки и доставляло неизъяснимое наслаждение, полнило Даана несказанной мощью и верой в собственные силы. Миг и вечность. Свет и тьма. Жар и холод.

Даан не помнил, сколько простоял, зажмурившись и слившись с Оком. Из транса его вывело легкое прикосновение Матураны.

– Пора! Су То заждался уже…

Даан открыл глаза. Островитянин вытащил из той же трещины истлевшие лохмотья, в которых с трудом угадывалась походная сумка.

– Гм! Сгорела. Придется нести в руках.

Даан зачем-то заглянул в трещину – камень слабо светился в месте, где ранее покоилось Око, и даже на расстоянии чувствовалось исходящее от него тепло.

– Ты хорошо плаваешь? – спросил Матурана. – Может быть, лучше я его возьму?

Даан одной рукой крепко сжал Око, другой махнул в сторону воды:

– Не волнуйся! Уж я-то его не потеряю…

Матурана серьезно кивнул и пошел к подводному тоннелю.

Назад плыть было заметно труднее, Даан с удивлением обнаружил легкое встречное течение, но справился с ним без особого труда. Даже с одной свободной рукой.

Когда он вынырнул перед самым выходом из грота, Матурана сидел на корточках прямо над головой, прижимая к губам палец.

Даан, собиравшийся громко фыркнуть, проглотил звук и притих, не вынимая Око из-под воды.

– Я гляну, как там Су, – прошептал Матурана и прокрался к выходу. Даан остался сидеть в ледяном хрустале озера. Тело покрылось крупными пупырышками, а пальцы ног совсем закоченели. Только рука, державшая святыню, ощущала приятное тепло.

Матурана быстро вернулся и помог выбраться на сушу. Глаза, успевшие отвыкнуть от яркого дневного света, резануло при выходе из грота. Су То нетерпеливо топтался у сброшенной одежды.

Даан понял, что должен сделать.

– Держи, брат…

Су принял Око обеими руками, а Даан с Матураной, даже не обсохнув, оделись.

Первая цель достигнута: Око у них. Теперь предстоит путь через всю страну, на юго-восточное побережье, в долину Утан. Око всегда переносили в наиболее удаленное от предыдущего место.

Су все еще стоял с закрытыми глазами, когда Матурана приблизился к нему с походной сумкой и слегка потряс, опустив руку на плечо.

Замечтавшийся южанин пришел в себя. Огляделся, бережно опустил Око в подставленную сумку. Даан готов был поспорить, что Су То очень неохотно расстался с ним, ибо сам познал притягательную силу древней реликвии совсем недавно.

– Нести Око лучше по очереди и передавать друг другу как можно чаще, – сказал Матурана. – Иначе и обжечься недолго…

Даан знал это – долго выносить тесную близость с глазом бога не смог бы никто.

– Первым понесу я, – тоном, не допускающим возражений, заявил Су. Но никто и не подумал возразить.

Они отошли от гротов всего на двести шагов, когда у единственного спуска в котловину показались люди. Много – десятка три.

– Проклятье! – вырвалось у Матураны. – Это Орлы!

Даан и Су То замерли. Южанин прижимал сумку с Оком к груди.

– Нам не отбиться, – негромко сказал Даан. – Что будем делать?

Орлы уже спускались к озеру.

– Отходим к гротам! – решил Матурана. – Там настоящий лабиринт, авось запутаем их и ускользнем!

На этот раз даже Су То подчинился без колебаний.

Чтобы беглецы не сбежали, Орлы разделились и стали огибать озеро с двух сторон.

Даан с отчаянием окинул взглядом отвесные кручи. Спасения ждать было неоткуда. Враги приближались, стали различимы даже довольные ухмылки на лицах.

Монахи и островитянин подбегали к первому гроту; неожиданно сверху, с крохотного уступа над разверзнутым зевом подземелья, соскочил ладный парень, совсем не похожий на Орлов. Но Даан не стал его разглядывать: сразу напал.

Парень сжался, руки его, изогнувшись, отвели удары, а прямая, как клинок меча, и такая же твердая ладонь скользнула вплотную к руке Даана и легонько ткнула под ребра.

– Змея? – узнал Даан. – Ладно…

Даан, как и все монахи, знакомился со стилем Змеи, еще в третьем круге обучения. Он принял низкую стойку, правая рука взметнулась, словно кобра, вставшая на хвост; левая застыла перед грудью, подпирая локоть правой.

Парень раскрыл рот, собираясь что-то сказать, однако Даан снова напал на него. Удар ядовитого жала пришелся в пустоту, руки монаха непостижимым образом переплелись с руками незнакомца. Даан дернулся назад, но поздно: одной рукой тот блокировал обе руки Даана, вторая изготовилась к удару, и что-то подсказывало монаху, что этот удар станет последним.

Но противник почему-то не стал атаковать. Даан, опомнившись, немедленно вывернулся с помощью трюка, не имеющего ничего общего со стилем змеи (не зря наставники из Высших посещали занятия до-лохматых) и нанес несколько сокрушительных тычков, увы, вновь пришедшихся в пустоту.

– Да подожди ты! – воскликнул парень, уворачиваясь от новых атак Даана. – Я не враг! Змея не помогает Орлам!

Даан остановился. Действительно, кланы Змеи и Орла издавна смертельно враждовали.

– Я могу увести вас. Поспешим, если не желаете неравной схватки.

– Зачем тебе это нужно? – хрипло спросил Су То.

Парень ответил без раздумий:

– Никогда не откажусь от соблазна насолить Орлам!

Матурана коротко выдохнул:

– Веди! Да побыстрее!

И они кинулись вслед за неожиданным союзником. Тот повел их во второй справа грот.

– Здесь темно, – предупредил он. – Возьмемся за руки, я знаю дорогу.

Матурана протянул незнакомцу руку; следом шел Су То, повесив сумку с Оком на шею; замкнул цепочку Даан.

– Как твое имя? – спросил посланник-северянин.

– Тин Пи. Но все называют меня Ихо, Змея.

Даан сокрушенно вздохнул: