Рыжий рыцарь Белянин Андрей

– Мне трудно ответить определенно… – Валет, чуть нервничая, зябко повел плечами. – Правильнее было бы сказать так: я не уверен, что он умер.

– Продолжай, – вновь приказала Королева.

– Щур вернул назад всех своих слуг. Во всяком случае, всех тех, кто уцелел. Они рассказали, как Нэд Гамильтон бился с ними, как пытался уйти от погони и как его поглотила Тьма. И он сам, и его конь, и даже его друзья были в мгновение ока засосаны в черную дыру. Сама дыра представляла собой плоский, неровный диск, хаотически перемещающийся в пространстве. Мы, кажется, встречали нечто подобное, путешествуя по измерениям.

– Значит, он вполне может быть жив!

– Да, но в каком-то ином, параллельном мире.

Илона визжала, как дельфин, на котором повисло шестеро утопающих. В поддержку ей завопили и сэр Гамильтон с сэром Люстрицким – один в предвкушении боя, другой от сострадания. Человек в белом ничком рухнул на пол, зажимая ладонями уши. Визг перешел в победный! Когда все трое наконец выдохлись, Илона первой пошла посмотреть, в чем дело. Черный Бред, единственный из наших героев хранивший гробовое молчание, шагнул следом и слегка пнул копытом лежащего. Несчастный поднялся и сел, это был молодой человек в белом костюме научного сотрудника, дорогих очках, красивый, как итальянский актер-любовник. Девичье сердечко Илоны дрогнуло:

– Здрасте… А мы вот тут гуляем, гуляем… Вы не ушиблись? Дайте я вас подниму… да помогите же мне, чурбаны бесполезные! Встали? Ну вот и замечательно. Вы тут работаете, да?

– Да… – неуверенно ответил красавчик, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Нэду это не понравилось.

– Кто вы? – напрямую спросил он.

– Я?

– Да, вы! Проклятье, разве я недостаточно ясно спросил?!

– Нэд, прекрати! – тут же вспыхнула Илона. – Что это за наезды такие?! Кто тебе дал право повышать голос на сотрудника музея?! Вы ведь наверняка научный сотрудник этой египетской пирамидки?

– Да, научный я… – поспешил согласиться молодой человек.

– Вот видишь! А теперь отойди, динозавр, и дай мне наконец пообщаться с культурным человеком. Не обращайте внимания – Нэд у нас из Средневековья, груб, невоздержан, бестактен… да подвинься же, тебе говорят!

Рыжий рыцарь явно обиделся, но тем не менее в сторону отошел, пропуская вперед Илону с ее новым другом.

– А вы никогда не были в Италии? Ой, вы так похожи на одного моего знакомого итальянца… Его звали Джино, он был врун и бабник. А вас как зовут?

– Джино.

– Не может быть! Какая прелесть… – Восторгам девушки не было предела.

Нэд, Валера и даже Бред мрачнели на глазах.

– Клянусь мечом короля Ричарда – он мне не нравится!

– Меч короля?

– Нет, меч надежный. А вот этот человек не внушает ни капли доверия.

– Мне тоже никогда не нравились смазливые мужчинки, – сердечно поддержал Люстрицкий, – но наша девочка, похоже, от него без ума. Можно я возьму вас под руку?

Как мы уже упоминали, Илона Щербатова не была беспросветной дурой. То, что псевдоитальянец Джино выдает себя за другого человека, она скумекала в пять минут. Просто в ее хорошенькой головке зародилась мысль об очередном испытании для бедного Нэда Гамильтона. Ради этого пришлось рисковать и ускорять шаг, таща за собой подозрительного ученого с нездорово блестящими глазами.

– Я их не вижу. Двигайтесь быстрее, мой друг, они изрядно опередили нас, – сказал Нэд.

– Ну и что? Возможно, им так же хочется побыть вдвоем, как и нам.

– Не понял вас, – нахмурился прямолинейный крестоносец. – Я беспокоюсь за леди Илону, а вовсе не…

– Да вы ревнуете, милый Нэд! – укоризненно всплеснул руками Валера. – Стыдитесь! Женщины по сути своей вообще недостойны этого. Они неполноценные существа и рождены лишь для того, чтобы усложнять жизнь лучшей половине человечества, то есть нам. Не спорьте, не спорьте… Я легко разобью все ваши возражения. Если мы обратимся к истории, то все великие люди – от Менелая до Горбачева – впали в полное ничтожество именно из-за женщин! Недаром народная мудрость гласит: «Курица – не птица, баба – не человек!» Даже Библия напоминает нам, что Ева была создана лишь для развлечения Адама, но она же и толкнула его на грех, пустившись во все тяжкие со Змием. А чему учит Домострой? «Бей жену ежедневно, кроме воскресенья. Бей жену всем, кроме кочерги и оглобли». Не удивляйтесь, это не жестокосердие – это мудрость столетий!

– Зачем вы говорите мне все это? – поморщился рыжий рыцарь.

– Исключительно для того, чтобы напомнить вам о священных узах мужской дружбы! Ну теперь-то я могу взять вас под руку?!

Илона и ее спутник остановились на площадке у дверей новенького лифта. Молодой человек не мог больше сдерживаться. Его дыхание стало прерывистым, он постоянно сглатывал набегавшую слюну, а длинные, ухоженные пальцы дрожали от болезненного нетерпения.

– Голоден?

– Да.

– Я так и подумала. Ты – жрец Аршубанапул, который удрал от нас в недожаренном виде.

– Как… ты узнала?! – поразился ученый.

– Тоже мне великая тайна. Немного интуиции, немного логики, немного дедукции – и дело в шляпе, – насмешливо сказала Илона. – Как ты исхитрился оттяпать себе новое тело?

– Человек… стоял у входа, я успел…

– А ты крутой мужик… Однако поймать беззащитного очкарика – это полдела, если хочешь по-настоящему замаскироваться, то постарайся изменить походку и манеру речи, иначе раскусят в два счета. Так, значит, здесь все-таки есть нормальные люди, и мы их найдем, но… не будем отвлекаться, время идет. Ладно уж, приставай!

– Что?!

– Приставай, говорю. Я разрешаю. У меня в этом деле свои интересы. Но предупреждаю сразу, полезешь кусаться – я за себя не отвечаю. Можешь обнять, слегка.

– Мне нужна… кровь и плоть, – тяжело дыша, надвинулся бывший жрец. – Я взял это тело… теперь возьму твое. Три жертвы, и я… стану сильным. Ты – вторая.

– Минуточку! – сурово прикрикнула Илона. – Куда прешь? Я еще не слышу шагов, даже копыта не стучат.

– Иди ко мне.

– Облезешь! Сказано же, начнем, как только наши появятся у поворота.

– Сейчас… – Молодой человек широко распахнул объятия, девушка отступила и замахнулась ногой:

– Тебе мало прошлого раза? Могу повторить.

Аршубанапул испуганно прикрылся ладошками и встал в уголок. Из-за поворота наконец раздалось долгожданное цоканье подков.

– Пора, – решила Илона. – Ну что, гад ползучий, давай, верши свое черное дело!

Но жрец тоже оказался мужчиной ушлым и, злобно бормоча древнеегипетские ругательства, бросился царапать дверцы лифта (нажать на кнопку вызова ему в голову не приходило).

– Эй, эй, эй… ты куда?! Мы так не договаривались! – «Леди» Щербатова вцепилась сзади в белый халат научного сотрудника. – Не пущу! Я, значит, жертва. Ты, значит, обещался мною поужинать, а теперь, значит, в кусты?!

– Уйди… сумасшедшая… – шипел жрец, но Илона уже орала в голос:

– Нэд! На помощь! Меня тут режут, насилуют, убивают! Ни за что ни про что обижают бедную, невинную даму твоего сердца! Где тебя черти носят, мой храбрый рыцарь?!

– Я – здесь!!! Я спешу на ваш зов, леди Илона-а-а… – громогласно донеслось из коридора, и совершенно ошалевший «Джино» начал бить непослушные двери ногами.

Из-за поворота, едва не упав, вывернулся бледный от гнева Нэд Гамильтон. Рыжий рыцарь размахивал мечом, крича во всю глотку:

– Я спасу вас! Умри, злоде-е-й!!!

– Спаси, спаси, – поддакивала Илона. – Этот негодяй пытался меня укусить! Причем за такое место… приличные девушки, называя его, краснеют.

Каким-то чудом жрецу удалось выскользнуть из злополучного халата и случайным хлопком ладони попасть по кнопке. Пока рыжий рыцарь на ходу ловил отлетевшую Илону, пока Бред с Валерой на хвосте увеличили общую толчею, пока… В общем, Аршубанапулу и на этот раз удалось смыться.

Господи, такого количества войн и сражений я не видел за все мои крестовые походы! Мы, конечно, тоже много воевали, но хоть с людьми… Они были неверными сарацинами, отважными противниками и, хотя наверняка служили Сатане, тем не менее не напускали на нас такого количества жутких демонов Ада… Если честно, вообще ни одного…

Из дневника Нэда Гамильтона

– Королева выразила мне свое недовольство…

– Но… мой господин, что я могу сделать?! – смущенно дергал носом расстроенный карлик. – Я не могу защитить вашу светлость от ее гнева, как не могу и убедить их величество в торопливости суждений. Я не дерзаю…

– И это очень разумно с твоей стороны, – весомо подтвердил Валет. – Мама порой бывает более чем строга с нерадивыми олухами. Рыцари презирают твое ремесло, а дворня попросту боится. Думаю, что я – твой единственный друг и покровитель.

– Конечно, конечно… а я – ваш верный раб! – поспешно согласился карлик, вовремя успевая запечатлеть благодарственный поцелуй на перчатке молодого господина.

– Итак, мы правильно понимаем друг друга. Ты нашел что обещал?

– Нет… но я приложу все силы!

– И сколько времени все это может тянуться?

– Увы, ваша венценосная мать строго хранит свои секреты. Мне приходится идти окольными путями, если хоть кто-то узнает… Но будьте уверены – вскорости вы получите результат.

– Не отвлекайся на мелочи, Щур, меня интересует только Нэд Гамильтон. Любая вещь, любой предмет, принадлежавший ему, все, что сможет хоть как-то приблизить к решению загадки об участии этого человека в тайных планах Мальдорора.

– Леди Илона, вы не ранены?

– Милый Нэд, с вами все в порядке?

– Я спешил как мог!

– У меня сердце оборвалось, когда вы в своих доспехах поскользнулись на повороте.

– Мне сразу показалось, что у мерзавца черная душа!

– Позвольте, я вам плащ поправлю, тут вот складочка сзади неэстетично легла.

Черный конь растолкал перебивающих друг друга мужчин и осторожно фыркнул в лицо сидящей Илоне. Растрепавшаяся челка на миг взлетела над мрачно сведенными бровями девушки.

– Бред, морда ты протокольная… Уф! С другой стороны, только ты один меня и понимаешь. Ушел…

– Кто? – хором переспросили Нэд и Валера.

– Аршубанапул… жрец египетский, чтоб ему икалось не переставая!

– Это… был он?! – поразился крестоносец.

– Нет, покойная Валеркина бабушка в искусственных цветах из Нижнего Тагила! – разошлась Илона, упоенно хлопая себя по лбу и отказываясь подниматься с пола. – Я его заманиваю, раскручиваю, срываю двойную личину – и что?! В пиковый момент вас нет! Ни-ко-го! Обсуждали проблемы пирсинга и спецэффекты макияжа? А если бы меня убили, а?!

– Знаешь, милочка, предупреждать надо! – сухо заметил ее сосед. – Ирина Юрьевна говорила, что нам надо держаться всем вместе. Ты за этим типом сама увязалась. А мы, между прочим, говорили о религии и устном народном творчестве.

– Да… леди Илона, простите мою прямоту, но вы были неоправданно безрассудны.

– Че?! Вы че, оба против меня?! Ну, все… я… а я… да чтоб я еще… Бред, уведи меня отсюда!

Рыцарский конь сдержанно хмыкнул и демонстративно повернулся к скандалистке пышным хвостом.

– Вот, значит, как… Вот какие вы все мужчины… Нет чтобы обнять и пожале-е-еть!

Душераздирающую сцену прервало возвращение кабины лифта. Впрочем, она была пуста, Аршубанапул исчез.

– Ох, чую, встретимся мы с ним на узкой тропке между красивых пирамид, – поднялась Илона. – Ладно, все прощены, все плохое забыто. Валерыч, а лифт-то грузовой, все поместимся. Айда наверх, к людям!

Бреда пришлось уговаривать и заталкивать всем троим, он явно не доверял этой узкой комнатке, перемещающейся вверх-вниз посредством неизвестных сил. Когда наконец дверцы закрылись, девушка повернулась к рыжему рыцарю:

– Слушай, я вот насчет этого медальончика. У тебя этот рисунок никаких ассоциаций не вызывает?

– Немного похоже на крест с надломленными планками. Возможно, я видел нечто подобное в Палестине, кажется у индийских торговцев.

– Угу, очень напоминает свастику. Вот только эти треугольники сверху и снизу…

– Накладываясь друг на друга, они создадут печать Соломона, – предположил Нэд. – Это общеизвестный символ для заклятия злых духов. Та добрая женщина, астролог, обещала узнать правду о вашей добыче, надо непременно зайти к ней, когда вернемся.

– Хм… вот на эту тему у меня самые мрачные предчувствия.

– Вы об астрологе?

– Я о нашем возвращении… О, еще и свет погас!

Всю компанию на мгновение накрыла какая-то галактическая темнота. Словно разом выключили все органы чувств: не раздавалось ни звука, не пробивалось ни единой полоски света, казалось, даже дыхание и то исчезло… Непонятная тяжесть сдавила сердца до полной остановки и отхлынула в ту же секунду. Резкая вспышка солнечного дня ударила по глазам, грохот разрывов сотрясал землю, свистели пули, а воздух был тяжек от пыли и гари.

– Лягай! Ляга-а-й, мать вашу!

Молодые люди рухнули там же, где стояли. Совсем рядом взвился к небу столб огня, и вывороченные комья глины застучали по кольчуге рыжего рыцаря. Черный Бред взвился на дыбы и, задрав хвост, рванул прочь.

– Гэй, там, у воронки – живы чи шо?! – раздался тот же голос с певучим малороссийским акцентом. К распростертым в грязи героям, пригибаясь почти до земли, подбежал пожилой запыленный солдат. – З яким лешим вас сюды занесло, а? Давай за мной, от до перелесочку, швыдче!

В первый раз за всю нашу историю самостоятельная Илона Щербатова повиновалась безоговорочно. Они петляли меж вырванных с корнем деревьев, обугленных пригорков, дымящихся ям, дважды падали, и осколки рвали тугую плоть воздуха над их головами. Валера от ужаса просто потерял дар речи, прыгая на тонких ногах и держась за плащ друга мертвой хваткой. Нэд Гамильтон не проявлял ни малейших признаков страха, но его роскошные кудри мгновенно взмокли, а лицо было бледным до невозможности. Илона материлась сквозь зубы, чуть прихрамывая и потирая колено. К тому моменту, когда они вбежали в редкий лесок, канонада неожиданно прекратилась, ребята попробовали отдышаться.

– Где мы?

– А пид Псковом, доня, – охотно откликнулся солдат. – Село Курыкино, колхоз «Слава Ильичу». Вин, за лесочком, поля ихние зачинаются.

– Да… забросило, блин горелый. Нэд, ты еще куда направился?

– У меня пропал боевой конь, леди Илона.

– Сам прибежит. Операторов с камерами не видно, режиссер не ругается, массовки нет, значит – это не кино. А… поняла, это опытные саперы уничтожают на дальнем полигоне обнаруженные бдительными колхозниками мины и снаряды. Тогда все нормальненько! Мальчики, не пугайтесь – я с вами. Дядя солдат, а где тут командный пункт?

– Ране вин там був, у школи районний, – солдат махнул рукой налево, вдали чернели полуразрушенные останки зданий, – да разбомбив усе фашист клятый! Четыре налету за ночь, а в нас… тьфу! Да хиба ж из той гаубицы их «юнкерс» прибьешь?! Полбатареи як баба тряпкою со столу змела.

– Ага… не кино, телеспектакль. Ну, тоже ничего, – не очень уверенно улыбнулась Илона.

Рыжий рыцарь все это время деликатно тряс Валеру Люстрицкого, который почему-то застыл столбом, зажмурив глаза и заткнув пальчиками уши.

– А ви сами-то хто будите, артысты, чи шо?

– Эти? Эти артисты… оба! Вот они у меня где.

– Командир иде, лейтенант Безгин! – перебил девушку солдат, кивая в сторону деревни, откуда не торопясь шагали четверо военных.

Илона пожала плечами и повернулась к Нэду:

– Слушай, может, хватит его взбалтывать?

– Боюсь, что сэр Люстрицкий повредился в уме… – печально ответил крестоносец. – Он бормочет что-то о войне, Таллине и Китлере, Дне Победы и еще что-то столь же неразборчивое.

– Чушь! – Иногда Илона с ослиным упрямством отказывалась признавать очевидное.

– Ах, чушь! – вдруг взвился бедный студент. – Пустите меня, я наконец все ей скажу! Это война, милочка. Настоящая Отечественная война 1941–1945 года! Ты его форму видела? Это настоящая гимнастерка! А автомат? Классический ППШ с круглым диском.

– Ну и что?

– А то, что это не бутафория!

Пока Илона собиралась достойно ответить, подошли солдаты. Ими командовал невысокий крепыш с лейтенантскими погонами и подозрительными глазами.

– Охримчук, вы что тут разговоры разводите? Кто позволил болтать с потенциальными шпионами? Под трибунал захотели?

– Та ни, товарищ лейтенант, не шпиены вони, вони – артисты. Мабуть, с того поезду, шо вчерась накрыло.

– Вы что, обсуждаете приказ командира?! – грубо обрезал лейтенант Безгин, прожигая друзей неприязненным взглядом. – Какие еще артисты? Почему у него весь плащ в крестах фашистских?

– Потому что он рыцарь!

– А вас, девушка, никто не спрашивает. Рот будете открывать по моему приказу. Надо еще сообщить куда следует, пусть там ваши слова проверят.

– Негодяй! – Нэд Гамильтон схватился за меч. – Тебе недостаточно слова благородной дамы? Тогда будешь говорить с моей сталью! На колени, жалкая тварь!

Красноармейцы невольно отпрянули, а рядовой Охримчук только расхохотался, схватившись за живот:

– Ну дает! О, артист… ну ты, бисов сын, и артист!

Однако маленький лейтенант явно не разделял его веселья. От страшной обиды он пошел пятнами, но Илона попыталась спасти положение:

– Это была сцена из «Короля Лира», Шекспир, XVII век, исполненная заслуженным артистом Саратовского драмтеатра Н.Д. Гамильтоном. Ваши аплодисменты!

Валера и Охримчук дружно захлопали в ладоши, их примеру неуверенно последовали остальные.

– Молчать! Кругом! Взять всех с собой и шагом марш на батарею.

– Кто это был?! Кто это был, я вас спрашиваю! – Мелковатый даже для карлика Щур в минуты гнева казался еще меньше ростом. Он приседал, брызгал слюной и стучал кулаками по полу.

Стражники безответно пожимали широкими плечами и раздраженно отводили взгляд. В замке Мальдорор творилось нечто невероятное. Неизвестный молодой человек в очках и белом халате, появившись из ниоткуда, попытался учинить настоящий террор. Не говоря дурного слова, ничем не объясняя свои поступки, без малейшего повода или предупреждения – он вдруг бросился кусать каждого встречного-поперечного. Чего хотел – непонятно! Все жители проклятого замка спокон веку защищены черной магией, и ни одна нечисть не может причинить им ни малейшего вреда. Видимо, незваный гость был малость того… Он перекусал четверых слуг, кухарку и посудомойку, двух легавых собак и остановился, только сломав зуб о кольчужное оплечье стражника. Как он попал в замок? Зачем пытается съесть его обитателей? Что скажет Королева, когда вернется от Оракула? Валет вновь отправился на Охоту, поэтому в данный момент именно Щур был тем единственным козлом отпущения, на плечи которого ложилась вся ответственность. Были подняты по тревоге все слуги, расставлены ловушки, заряжены капканы, натянуты сети, но… Незадачливый злоумышленник до сих пор так и не был пойман. Пока ему невероятно везло, однако хуже всего было другое: убегая по коридору от стражников, он страшно ругался и в числе прочих оскорблений обозвал преследователей «рыжими гамильтонами»! Щур был более чем озадачен…

Всю компанию отконвоировали к развалинам школы. Там, в развороченном пришкольном саду, стояли три длинноствольные пушки, лафет средней был заметно покорежен. Валялись пустые гильзы снарядов, ящики из-под боеприпасов, дымился котелок над костром, двое молоденьких солдатиков напряженно вышагивали вокруг, держа наизготовку старые трехлинейки. Рыжему рыцарю очень понравились пушки, он логично предположил, что они сродни катапультам, и тихо уговаривал Илону показать их ему в действии. Лейтенант Безгин по-прежнему был полон подозрений, но остальные бойцы подбадривали друзей усталыми улыбками. Заботливый Охримчук, совершенно искренне считая их артистами, повел утомленного Валерку к костру. Закипала вода в котелке, солдаты готовились к обеду, он был очень скромным – травяной чай и сухари.

– Так, вы, артисты, идите сюда! – Лейтенант Безгин надул щеки, изо всех сил стараясь казаться больше и весомей.

Бывший крестоносец даже не обернулся, зато Илона, пользуясь тем, что ее некому остановить, решила наконец высказаться:

– Товарищ командир, постарайтесь выслушать меня не перебивая. Я буду краткой до предела. Это сложно, хотя история наша проста до невозможности. Все началось с того, что меня пригласил на пляж один тип, якобы почти столичный фотограф. В принципе… я в этом деле без особых комплексов… Почему бы и не поиграть в фотомодель, будет чем на старости лет внуков шокировать. Ну там накрасилась, приоделась, сижу, как дура, а тут – пацаны… Короче, мы поцапались, и в самый интимный момент заявляется вон тот парень с конкретной целью – меня спасать! На черном коне, весь в доспехах, орет на всех едва ли не матом. И что я должна была делать?!

– Гражданочка! – попытался вклиниться строгий коротыш. – Здесь я задаю вопросы, так что…

– А что?! Блин, я и так опускаю все диалоги! Ладно, буду паинькой, скажу еще короче. Он – англичанин. Нет, не шпион! – непререкаемо заявила Илона, заметив радостный блеск в глазах лейтенанта. – Повторяю для особо бдительных – наш человек, не шпион, не разведчик, не резидент! Он обычный средневековый рыцарь из команды покойного короля Ричарда. Ну, в общем, познакомились, поехали ко мне домой, а… еще помяли зад одним любезным «чуркам», это им Бред копытом настучал.

– Бред?!

– Да, лошадь рыцарская, мужского пола. Он на данный момент в бегах, ему пиротехника ваша не нравится. Но мы его в гараже заперли, а он, скотина, туда двух жуликов заманил. Так вот, пока мы пили чай, заявился Валера. Да, да, вон тот самый, с серьгой в ухе, сосед мой еще детсадовский. И стал, значит, сразу Нэда клеить. Что вы делаете такое лицо? Я тут прямолинейно намекаю, у него… нестандартная ориентация, они там на факультете через одного такие. А в комнату влетает зверюга – жуть! Смесь свинокрыса с павианом, пока мы его загасили… Нет, не перебивайте меня, я уже подхожу к сути.

Солдаты пили обжигающий чай из алюминиевых кружек, болтали с Нэдом Гамильтоном о погоде в Англии и видах на урожай у местных йоменов, слушали малопонятные анекдоты о Штирлице в исполнении покорившегося судьбе Люстрицкого. Из перелеска горделивой поступью вышел черный Бред и, найдя хозяина, виновато потерся мордой о его колено. Солнышко вошло в зенит, жужжали шмели, на ясном небе не было ни облачка, а лейтенант Безгин обреченно слушал интригующий рассказ о противной морде жреца Аршубанапула.

– Вот уж кто шпион так шпион! И самое обидное – я ведь его уже почти обезвредила… Слушайте, у вас тут случайно лифт не проезжал?

Лейтенант молча покачал головой, он уже давно забыл, кто здесь главный и кто задает вопросы. Ясно было одно: на территории его части – опасные сумасшедшие! Возможно, специально засланные психопаты из Большого театра. Явно опытные убийцы, судя по рассказу отправившие на тот свет невозможное количество вымышленных литературных персонажей. Об этом немедленно стоило заявить в особый отдел и принять все меры к задержанию разлагателей боевого, патриотического духа бойцов. Будь на месте командира батареи человек, имеющий хоть каплю воображения, – он бы поверил Илоне. Безгин не имел в голове ничего, кроме параграфов устава.

– Охримчук! Назаров! Ложкин! Арестовать так называемых артистов! В случае неподчинения приказываю действовать по закону военного времени!

Солдаты, недоуменно переглядываясь, наставили штыки.

– Леди Илона, этот недостойный негодяй вновь позволил себе проявить непочтение к вашим словам?! – Рыжий рыцарь бесстрашно шагнул вперед, хватаясь за меч.

В ответ раздалось клацанье винтовочных затворов.

– Сейчас же сдать оружие! – металлическим голосом прошипел лейтенант. – Руки вверх или я буду стрелять!

– Что ты сказал, злодей?! Клянусь светлым именем великомученика Павла, что если сию же минуту не сделаю из твоей порожней башки кастрюлю…

– Не надо… – Валера Люстрицкий нежно прильнул к другу, ласково удерживая его руку, сжимающую рукоять. – Милый Нэд, успокойтесь, пожалуйста. Позвольте мне решить все эти проблемы. Товарищ Безгин человек иной формации, с ним надо говорить другим языком. Ну будьте так добры… позвольте мне оказать вам эту маленькую услугу. Просто посмотрите, как я его страшно унижу.

Нэд раздраженно бросил меч в ножны, Илона беззастенчиво потребовала у Охримчука кружку чая, а будущий юрист мгновенно перешел на законно-деловой тон опытного бюрократа:

– Лейтенант Безгин, информация, которую я вынужден вам сообщить, сугубо конфиденциальна. Попрошу отойти в сторонку, слушать молча и ничего не записывать.

Они вдвоем укрылись за третьей пушкой, и до навостривших уши солдат долетали лишь чеканные обрывки фраз: «контрразведка… товарищ Берия лично… едва не сорвали всю операцию… немедленно доложить… принять все меры по содействию… очередная проверка… родственники за рубежом… партия все видит… да, под трибунал… как коммунист коммунисту…» В общем, через десять минут усталый Валера обмахивался платочком, полулежа на пустых снарядных ящиках, а товарищ лейтенант с белым лицом приносил сбивчивые извинения Илоне и рыжему рыцарю.

Крик «Немцы!» прозвучал как гром среди ясного неба. На голубой полосе горизонта показались черные фашистские танки.

– Это что, съемки второй серии? – безнадежно пошутила Илона. Никто не улыбнулся.

– Жрец Анубиса?

– Да, мама. Наш палач долго не мог развязать ему язык, он совершенно не чувствителен к боли. Нас выручил Щур.

– Неужели? В последнее время я очень сомневаюсь в его праве занимать пост нашего придворного мага.

– Я не питаю к нему никаких симпатий, но должен признать: на этот раз он действительно дал хороший совет. Мы покрепче связали пленника и посадили ему на колени кошку. Такого ужасающего вопля я не слышал никогда. Видимо, у жрецов собакоголового бога дикая неприязнь к этим милым животным. Он был готов рассказать все, включая секреты и тайны собственной пирамиды. Думаю, мы еще заглянем в его измерение – там должны быть две сокровищницы.

– Ты что-то скрываешь от меня?

– Нет… пожалуй, нет… Просто о некоторых вещах лучше говорить с предисловием.

– Он… жив?

– Они – живы. Все трое. Нэд Гамильтон, принцесса Илона и рыцарь Люстрицкий. Возможно, я награждаю их титулами, которых они еще не заслужили, но так сказано в пророчестве, а значит, вполне употребимо в беседе. Мы знаем имена наших врагов, нам известна их сила, надеюсь, вся Игра в целом от этого только острее. Я хотел сказать, не будет слишком предсказуемой.

Шесть черных танков с белыми крестами на боках казались нелепыми механическими игрушками на фоне зеленой травы, синего неба, яркого солнца. Словно чья-то чужая воля насильственно поместила в пасторальный среднерусский пейзаж грубые металлические коробки, одинаково уродливые по форме и содержанию. Первые снаряды рванули землю с недолетом метров в двести, немцы вели психическую атаку. Лейтенант Безгин снял фуражку, вытер рукавом лоб и неожиданно тонким голосом завопил:

– Отступаем!

Бойцы ответили сумрачными взглядами. Охримчук, не говоря ни слова, взял из ящика длинный снаряд и двинулся к пушке. Безгин схватился за кобуру:

– У нас всего десять снарядов. А у немца шесть боевых машин! Я не допущу бессмысленной гибели вверенной мне батареи! Приказ – отступать! Пушки придется взорвать, чтоб не достались врагу.

Еще два взрыва прогрохотали уже гораздо ближе.

– Отступать так отступать, – переглянулись Илона с Валерой.

Нэд Гамильтон невозмутимо проверил крепость подпруг, натянул железные рукавицы и вытащил из подсумков побитый рыцарский шлем.

– Я сказал – отступать!!!

– Только слабый показывает спину наступающему врагу.

– Ну ты… артист! – неискренне обиделся маленький лейтенант. – Ты у себя в театре давай командуй, а мне нечего тут… изображает из себя! Назаров и Соловко, готовьте пушки к взрыву. Остальным – строиться!

Рыжий рыцарь застегнул шлем, прыгнул в седло и поудобнее перехватил копье.

– Нэд, не дури! Там же танки… – неуверенно начала Илона.

– Вот именно, – радостно поддержал вновь обретший командирский тон товарищ Безгин. – Это вам не сцена из Шекспира, это война.

– Не тебе, жалкий трус, говорить мне о войне! Я прошел с королем Ричардом весь долгий путь от побережья Аравии до Иерусалима. Не было дня, чтоб мы не отличились в схватках, но наши руки не уставали вздымать меч, а знамя Англии с золотым львом вело нас от победы к победе. Беги, словно перепуганный заяц, спасай свою шкуру, но если ты еще раз прикажешь своим людям следовать за тобой – я сам снесу твою голову!

– Что?! – еле выдохнул пораженный лейтенант, до него вдруг дошло, что этот «артист» не шутит.

– Доблестному воину неведом страх! – Крестоносец привстал на стременах, грозя длинным копьем фашистским «тиграм». – Отступление – смерти подобно! Если ваш командир бросает вас, пусть позор и бесчестье падут на его голову. У кого из вас горячее сердце, сильная воля и кровь вместо молока в жилах – за мной! Не позволяйте врагу жечь вашу землю и смеяться вам вслед!

– Ура-а-а!!! – воодушевленно грянули солдаты.

Илона хлопнула себя ладонью по лбу, обессиленно опускаясь на снарядный ящик, а Валера глядел на друга восхищенным взглядом, едва не рыдая от умиления. Лейтенант затравленно озирался вокруг, пытаясь поймать Бреда за узду:

– Нет… нельзя… это приказ! Я не… никому не позволю.

Черный конь злорадно фыркнул и незаметно опустил тяжелое копыто на хромовый сапог офицера. Дикий мужской визг был перекрыт новым взрывом.

– От ты ж поди! – неожиданно завопил Охримчук. – Гля, гля, братцы… Шож це такэ, а?!

Прямо за танками из ниоткуда появилась сияющая полоса оранжевого цвета. Из нее вылетел сомкнутый строй черных всадников. Горяча коней и наставив копья, они рассыпались меж германских машин, усиливая и без того превосходящего врага.

– Рыцари?

– Черные воины Мальдорора, – безошибочно определил Нэд. – Ни один рыцарь не пойдет в бой без знамени, флажка или герба на щите. Все в черном, бьют молча, нападают большинством, не щадят никого – так сказано в легендах. Леди Илона, я поручаю вас заботам храброго сэра Люстрицкого. Прощайте!

– Не-е-ет… – взвыла бледная студентка, но благородный конь уже взвился на дыбы и бросился вперед, унося своего всадника в неравный бой.

– От артист… от же бедовая головушка! – завистливо вздохнул рядовой Охримчук. – А мы шо? Так и будем ничого не робить?!

– Отступа… – решился было ободрившийся командир, но подскочивший Валера дважды ударил его носовым платком по щекам:

– Не сметь! Я вам лицо набью, проказник! Мой единственный герой будет биться в кольце врагов, а вы тут – загорать в тылу?! Да я сегодня же подам докладную самому Иосифу Виссарионовичу… Разворачивай пушки!

Бойцы радостно бросились к орудиям.

– А этот… артист ваш в плаще с крестом – немец, что ли? – громко спросил кто-то.

– Англичанин! – улыбчиво пояснил Валера.

– Ну слава богу, – выдохнули солдаты, – значит, открыли-таки второй фронт. Заряжай, ребята!

– По немецко-фашистским захватчикам, – упоенно командовал «храбрый сэр» Люстрицкий, встав на лафет покореженной пушки, – за Родину, за любовь, за мир во всем мире – огонь!

Первый танк споткнулся и задымил. Черный Бред с разворота ворвался в боевые ряды врага, и рыжий рыцарь нос к носу столкнулся сразу с двумя противниками. Одного он сбил, копье второго тяжело скользнуло по щиту. Не сдерживая ярости коня, Нэд развернулся к третьему противнику и выбил его из седла. Толстое копье разлетелось в щепки, рыцарь выхватил меч… Но в тот момент, когда черные всадники окружили его со всех сторон, земля кругом встала на дыбы и начался настоящий ад!

В последнее время придворный маг все чаще и чаще пропадал в библиотеке. Разбирая пыльные фолианты, копаясь в старинных книгах и свитках, он упорно искал хоть какое-то упоминание об Игре, ее правилах и особенностях, надеясь пролить хотя бы слабенький свет на тайну Нэда Гамильтона. Королева изволила обедать, Валет отправил рыцарей на очередную Охоту, так что карлика никто не беспокоил. Возможно, именно поэтому сегодняшний день увенчался успехом. Щур дрожащими пальцами выудил из-под горы рукописей почерневший от времени том. Книга была так запылена, что на первый взгляд казалась просто обшарпанной каменной плитой, на манер выстилающих пол в библиотеке. Переплет обтянут ссохшейся, заскорузлой кожей, страницы пожелтели и от времени стали ломкими, но маг едва дышал от возбуждения – перед ним лежали «Песни Мальдорора». Древнейшая летопись, излагающая в вольной форме верлибра всю историю замка и его обитателей – от основания до изгнания. Имена и судьбы, события и даты, потери и победы, пиры и войны, браки и погребения – все, что хоть как-то упоминалось о Мальдороре, было представлено здесь во всей полноте, без поправок и прикрас. Щур аккуратно закутал книгу в пестрый плащ и бегом припустил к себе в башню. Он старательно избегал встреч с кем-либо, добравшись до самой двери незамеченным. Устроившись за столом, при свечах, предварительно запершись на все замки, карлик начал старательное изучение древних текстов в надежде обнаружить хотя бы малейший намек на роль Нэда Гамильтона.

Черный конь осторожно вывез с поля боя бесчувственное тело рыжего рыцаря. Четыре танка горели в клубах вонючего дыма, один торопливо отползал за линию фронта, а один – так вообще исчез неизвестно куда. Двое бойцов получили легкие осколочные ранения, Назаров был сильно контужен, одну пушку (по счастью – именно неисправную) разорвало в клочья. Лейтенант Безгин пропал – в пылу сражения на это как-то не обратили внимания. Гордый Валера Люстрицкий, под огнем врага ни разу даже не склонивший головы, завоевал безграничное уважение солдат. Когда Охримчук и еще двое ребят помоложе снимали Нэда с седла, Валера рыдал в голос: