Параллель. Взгляд на прошедшее через годы… Гармажапов Андрей

– … и что? – не унимался Марис – вы в лице изменились господин офицер немецкой армии. Может гостей ждёте на чай?!

– Так, так… – произнёс Белов – Селиванов с тремя солдатами наверх и доложите обстановку.

– Есть товарищ гвардии капитан! – и Селиванов с солдатами отправились вверх по маленькой незаметной тропке по склону небольшой горы.

– Ну что, господа офицеры, steh auf, bitte! – сказал я пленным.

Те встали, не зная, что делать и смотрели на нас. Но невольная ухмылка, промелькнувшая у здорового офицера меня, тоже насторожила.

– Марис, спроси-ка у него, что это он так обрадовался, не ужели что в плен живым попался, или надеется на другую удачу – попросил я.

Марис перевёл ему мои слова, а я внимательно смотрел на его лицо, как он будет реагировать.

– Петро, он говорит, что будто ты ошибся в его поведении, и что он ничего не хотел показать своим видом. Может, говорит, нервы дают знать и всё – произнёс Марис.

– Нет, здесь что-то не чисто – ответил я – очень мне его рожа стала, не нравится. Сначала вроде всё шло, как говорят по сценарию. А сейчас он что-то почувствовал, будто и ждёт. И на идиота вроде не похож. А глаза теперь стали хитро бегать, а вначале в них был страх.

– Сказать честно, мне он тоже не понравился, сначала всё рассказал, видно от страха. Потом сидел, сидел, посмотрел на часы и словно обрадовался – поддержал Марис.

Трое наших солдат сходили и посмотрели могилки вчера погибших солдат и сказали, что три пилотки там и три деревянных креста, а на них немецкие каски.

– Товарищ гвардии старшина – обращаясь ко мне проговорил солдат – мы вот взяли сняли звёздочки, им они уже не нужны, а родным может в дань память хоть пусть будут, отдадим командиру, а он через военкомат родственникам.

– Правильно солдат! – поддержал я – тебя звать-то как?

– Гвардии рядовой Васнецов, а кличут Евлаха, ну Евлампием значит – отрапортовал молодой боец.

– Ого, а художник Васнецов тебе кто? – присоединился подошедший Старков.

– Не знаю даже, но точно не родственник. Однофамилец, наверное. Меня уже спрашивали насчет него по родству. Он ведь родом из Вятской губернии был, а мы с Алтая ответил солдат.

– Да, Васнецов – это талантливый художник, и «Три богатыря» нарисовал и «Алёнушка», я эти картины видел, прямо фотография, только будто цветная такая – с воспоминания произнёс Старков – мы всем курсом ходили в музей.

Подбежал гвардии капитан Белов, он уходил вместе с ещё двумя солдатами осмотреть ущелье в горе.

– Наши там наверху что-то заметили, маячат, я пойду посмотрю, а вы Елисеев, Старков и вы двое – указывая на двоих солдат останьтесь пока здесь – смотрите за пленными, свяжите их на всякий случай. Остальные тоже за мной.

Все бесшумно поднялись и двинулись за гвардии капитаном. Мы вчетвером остались с пленными офицерами.

– setzen Sie sich – сказал пленным, чтобы они сели опять. И мы со Старковым их связали, один раненный фриц правда жаловался на руку, что больно делаем. Но мы его и не слушали.

И вот только сами присели, как вдруг недалеко просвистели пули. Мы прилегли. В метрах ста послышались немецкие голоса и снова очередь, но снова мимо нас. Я посмотрел на пленных, те молчали, но тоже прилегли. Старков немного прополз вперёд и привстал. Голоса приближались. И тут с горы, наши открыли по фашистам огонь. Голоса замолкли.

Старков шепнул мне:

– Петруха, давай с одним солдатом попробуй отходить к горе, а мы с другим вас прикроем, и сами будем отходить.

– Давай, держись Егор – ответил я и мы с Васнецовым стали отходить, держа за локоть пленных.

Вдруг откуда не возьмись стали взрываться мины. Я оглянулся и привстал, чтобы хоть что-то увидеть. Вокруг немного смеркалось, но всё ещё было видно, что твориться в округе. Я заметил, что подъехали два бронетранспортера и грузовая машина, и оттуда стали выскакивать немецкие солдаты в касках и растягиваться в линию, прямо как мы, когда-то на учении. А правее уже видно установили пару минометов и оттуда стреляли по горе, откуда наши вели огонь. Но вскоре минометчики замолчали, видно наши их подстрелили. Успел ещё увидеть, что два немецких солдата побежали к одной из минометной установки, чтоб продолжить обстрел, но длинная очередь с горы скосила их замертво. Потом ещё двое побежали, но их ожидала та же участь. После раздались два гранатных взрыва, и пулеметчик на БТР-е повис поверженной взрывной волной. И рядом лежало ещё пять убитых фрицев. Только я опять нагнулся, мимо просвистели пули из автоматной очереди. Вовремя я успел, подумал и прилёг. Опять посмотрел на пленных сбоку, те тоже лежали и молчали глаза их слезились от солёного пота. Попросил Васнецова убрать у них на лице пот, что он и сделал.

Где-то недалеко послышался шепот, но на немецком языке, я только мог понять, что один просил враз бросить, а другой отказался. Только я подумал, наверное, гранаты, и тут же в тридцати метрах раздался взрыв. Хорошо, что мы все лежали. Тогда я быстро достал свою гранату, снял чеку и бросил в ту сторону, где слышал немецкий шепот. Раздался взрыв, через несколько секунд я приподнялся и осмотрелся, возле большого дерева лежало три убитых фашиста. И одним взглядом я заметил, что сквозь деревья, прямо на нас и вообще в ширину сто метров идёт немецкая цепь автоматчиков. Во те раз, подумал я, их человек двадцать, не меньше. И вдруг передо мной появился Старков, видно, что ему немного тоже досталось.

– Я там БТР взорвал и шофера из грузовика уложил, и ещё пару немецких солдатиков. Но у них там ещё машина подъехала, человек двадцать, наверное. Я быстрее сюда, надо бежать к своим на гору или влево в лес там через водоём, через луг и потом через реку и дома – выпустил пар сказанным гвардии старшина Старков.

– А второй-то солдат где? – спросил быстро я.

– Погиб хлопец-то, геройски жизнь отдал. Там за грузовой машиной мотоцикл был и там двое в очках, верзилы такие слезли, в какой-то черной форме, ни как у этих. Когда те, которые вылезли побежали вперёд, по направлению к горе, то нас не заметили. Мы выходит, оказались у них сзади. Там началась стрельба, наши тоже открыли огонь. И вдруг заработал у них пулемётчик на БТР-е, ну думаю надо его погасить. Приказал солдату пока здесь сидеть и не выглядывать даже. Сказал, что через пару минут буду снова. Добежал незаметно до БТР-а, а пулеметчик меня даже не видит. Хотел его очередью из ППШ, но смотрю, ещё из леса вышли трое и держат двух раненых. Ну думаю видно суждено отдать богу и этих. И кинул пару гранат. Пара секунд и все они на небесах, в очередь в ад. Уже повернулся чтобы бежать обратно, вдруг вижу на меня бежит с ножом фриц, небольшой, но толстенький, по виду видно, что шофер. Я только и успел по лицу прикладом его и дал короткую очередь. И этот пошёл к своим в царство небесное. Только вернулся, а здесь тишина. И этот наш боец, говорит мне:

– Товарищ гвардии старшина дай самому уничтожить этих очкастых верзил?

Ну я говорю:

– Давай, попробуй, а я прикрою, тебя звать-то как?

– Илья Котовец – ответил он.

Вот и всё что смог узнать о нём.

Незаметно подошли. Дальше он обошел машину, а те двое там раскрыли карту и что-то стали обсуждать видимо. А третий, водитель с очками тоже, отошел на край дороги, видно отлить по-маленькому. И вот наш гвардии рядовой Котовец, бросил гранату и кончал тех верзил. Третьего не было видно. Думали и его тоже накрыло. И Котовец побежал за картой и другими документами, что валялись возле взорванного мотоцикла, но тут вдруг этот водитель дал очередь по Илье, но промахнулся, Илья и его пришил. Только успели всё взять, видим из леса в сторону дороги идут с десяток человек. Хотели побежать по лесу в сторону вниз по дороге, но заметили оба, что там движется ещё один грузовик, и оттуда уже по нам стали стрелять. Мы опять назад и вглубь леса. И уже по нам стреляли с двух сторон, и Илья бросил ещё одну свою оставшуюся гранату в горстку немцев и, наверное, пятерых тоже положил. И тут его вражеская очередь прошила прямо по всей груди, аж гимнастерка вздулась. Я успел уйти, побежав в другую сторону. Там подъехал грузовик и человек двадцать ещё. Потом вижу их офицер, приказал выстроиться цепочкой в шеренгу и идти в эту сторону. Я их обошёл сбоку и немного успел хоть. Вот и всё. Давай, дёргаем отсюда. Солнце уже садится…

– Да Егор Назарыч, ты время зря не терял. Похозяйничал там без меня – стараясь не выдавать волнения, ответил я другу.

Мы втроём и пленные немецкие офицеры стали быстрыми шашками перебегать к горе. Потом перешли правее, чтобы через лес уйти вверх. Фашисты видно думали, что наши сидят ещё и в ущелье, и часто стреляли туда. Расстреляли те мотоциклы возле ущелья, и они взорвались, а минами подбили и раннее выехавший БТР. Тот просто стоял и никому как говориться, не мешал.

Нам навстречу бежали трое солдат от гвардии капитана Белова.

– Быстрее, к немцам видно подмога подоспела, откуда взялись, даже не понимаем. Пленные видно что-то не договаривали гады… – со злобой выпалил ефрейтор Селиванов.

Мы уже подошли к горе, вдруг сверху гвардии капитан крикнул, чтобы обходили гору, так как напрямую, если, то нас расстреляют немцы. И вот опять застрочил вражеский пулемёт, даже не понятно, откуда он взялся. И засвистели мины в нашу сторону.

Немцы с двух сторон стали теснить нас. Потом взрыв и дальше помню, что стало темно, и я отключился видно на какое-то время.