Вокруг света за 280$. Интернет-бестселлер теперь на книжных полках Шанин Валерий

Карманники и другие грабители…

Всю дорогу у меня были проблемы с визами. Их трудно было получить, но еще труднее было уложиться в задаваемые ими ограничения. Хотя я всячески старался: из Китая, Таиланда и Малайзии выезжал в последний день; из Индонезии, Австралии и Новой Зеландии – в предпоследний; в Аргентину прилетел в предпоследний день действия коридора; в Чили – за два дня до его окончания.

Перуанская виза у меня уже «протухла». Я не успел доехать до перуанской границы до истечения трехмесячного срока действия въездного коридора и был готов к тому, что мне придется долго и нудно ругаться с перуанскими таможенниками. Но… они то ли не заметили, что виза у меня уже «второй свежести», то ли их поразил мой заполненный разнообразными визами паспорт. Как бы там ни было, я легко и быстро стал обладателем въездного штампа.

По дороге пассажиры напряженно молчали, а когда мы приехали в Такна и остановились возле автовокзала, они стали расплачиваться с шофером.

– А ты? – спросил он меня.

– А я автостопом еду!

Шофер удивленно пожал плечами, но ничего не сказал и шума поднимать не стал.

Я пошел по городу в поисках выхода на Панамериканское шоссе. Когда я проходил мимо рынка, сзади кто-то легонько похлопал меня по левому плечу. Я остановился и оглянулся. Молодой парень спрашивал меня по-испански: «Который час?» и для большей доходчивости двумя пальцами постукивал по запястью. Я засучил рукав своей рубашки, чтобы показать, что у меня и часов-то нет. И в этот самый момент справа появился второй парень. Он быстро сунул руку в правый карман моих джинсов, схватил там кучу бумажек и сразу дал деру. Надо сказать, что денег у меня в кармане не было, но после Австралии и Новой Зеландии я не мог бросать мусор где попало, как это делают в Южной Америке, а урны там встречаются очень редко. Поэтому-то я и таскал в карманах всякие ненужные бумажки. Именно их я и лишился!

Перуанские карманники не украли ни копейки. Но именно этот инцидент заставил меня резко переменить свои планы. Я вернулся на автовокзал и, поменяв 20$ – все равно, не ровен час, украдут, купил билет на ночной автобус до Куско.

Куско – «археологическая столица» Южной Америки. Название этого города произошло, скорее всего, от слова «коско», которое на языке индейцев-кечуа означает «центр четырех районов».

Куско был столицей огромной империи инков Тауан-тинсуйу («Четыре соединенные между собой стороны света»), которая охватывала территорию, занимавшую большую часть современного Эквадора, Перу, часть Боливии, Чили, Аргентины, некоторые районы Колумбии.

Перу – одна из самых посещаемых туристами стран Южной Америки. Туристы – основной источник благосостояния. За счет туристов живут и богатеют не только воры и жулики, владельцы отелей и ресторанов, такси и автобусов… но и государство, устанавливающее расценки на посещение достопримечательностей для иностранцев в несколько раз выше, чем для местных. В качестве примера можно взять хотя бы руины инкского поселения Мачу-Пикчу.

Дискриминация начинается еще на подходе к этому уникальному памятнику. От Куско к нему можно проехать только по железной дороге. Для местных жителей билет стоит 4$, а для иностранцев (которые должны пользоваться специальными поездами для интуристов) – 25$! До Мачу-Пикчу проложена пешеходная «Тропа инков», но по ней нельзя идти самому – только в составе группы, под руководством инструктора. Стоит этот четырехдневный маршрут не меньше 250$! И плюс ко всему этому, за вход на территорию руин иностранцам нужно платить еще 20$!

За 2 соло (3,5 соло – 1$) я на автобусе уехал в селение Писак, с которого начинается Священная долина. Поселок раскинулся у подножия скалы, на вершине которой древние инки строили свою крепость. У начала ведущей к крепости тропинке сидела индианка, собиравшая деньги за вход. То ли себе в карман, то ли в общую кассу всей общины. Я так это и не выяснил. Все равно карабкаться вверх по склону мне было лень – целый день уже на ногах.

До Мачу-Пикчу оставалось еще около 100 километров. Примерно половину пути, до городка Олатайтамбо, можно было преодолеть по шоссе, но дальше придется идти по шпалам. Но спешить там и не нужно. По Священной долине стоит пройтись не спеша, прислушиваясь к шуму реки, разглядывая высокие скалы, на крутых склонах которых трудолюбивые перуанцы устроили террасы. Дорога проходит через сплошную череду поселков, застроенных двухэтажными домами из необожженной глины, вернее, просто из грязи. Интересно, что оконные рамы есть, а вот стекла уже считаются ненужной роскошью!

Обмен опытом

По календарю только-только наступала весна, но на окружающих полях уже вовсю колосилась пшеница. Окультуривать Священную долину начали еще древние инки. Это именно они додумались строить на склонах гор террасы. Их горизонтальную поверхность выравнивали, укладывая булыжники, а затем засыпали принесенной на себе землей – колеса у инков не было.

Вообще-то я не собирался идти пешком через всю Священную долину, но стопить было нечего. На дороге появлялись только автобусы. От них как раз приходилось отбиваться. Водители, еще издалека завидев иностранца, начинали сигналить, чтобы привлечь к себе внимание.

Так и дошел я до следующего поселка пешком. Там тоже обнаружились какие-то древние строения, но вход был наглухо закрыт. Возле заправочной станции в центре Ура-бамбы мое внимание привлек странный велосипедист. Для своего транспортного средства он был слишком упитанным, если не сказать толстым. На велосипедных сумках красовались маленькие канадские флажки.

– Неужели канадец? – удивился я вслух.

Так произошло мое знакомство с канадцем Робом Кассибо, который вознамерился проехать вокруг света на велосипеде.

– Я уже почти год в дороге, а поговорить не с кем. Целый день кручу педали, сплю в палатке или в гостинице – тоже один. Так хочется с кем-нибудь поделиться своими приключениями, а не с кем!

Видимо, сразу же определив в моем лице заинтересованного слушателя, Роб стал рассказывать подробнее:

– Я по профессии школьный учитель, выпускник физического факультета университета Торонто. Преподавал в школе естественные дисциплины: физику, химию, естествознание, старался увлечь своих учеников наукой. И мне это удалось. Я организовал в своей школе сильную команду, с которой ездил на соревнования школьников не только по всей Канаде, но и в США. Мы добились таких выдающихся результатов, что в прошлом году меня в Канаде признали «Учителем года».

– Как же все это связано с велосипедом?

– Когда я работал преподавателем, у меня каждый год был двухмесячный отпуск, который я обычно использовал для путешествий. За несколько лет объездил на велосипеде почти всю Европу. В России, правда, не был. Из стран Восточной Европы побывал только в Польше. Однажды в разговоре с учениками я поделился с ними своей мечтой: проехать на велосипеде вокруг света. А они мне в один голос говорят: «Так что же ты ждешь? Прямо сейчас и поезжай!» Это меня удивило: «Как же я могу вас оставить? Ведь, если я уеду, команда развалится». И один из учеников привел неоспоримый аргумент: «Так всю жизнь будешь откладывать, пока не станешь слишком старым».

– И сколько же тебе лет?

– Сейчас 41. Но это было больше года назад. Мне как раз исполнилось сорок лет, начинался «кризис среднего возраста». Я продал свой дом, хотя он мне очень нравился: теплый, уютный, на берегу озера Эри; написал заявление директору школы с просьбой дать мне академический отпуск на год; купил новый велосипед – у меня было несколько велосипедов, но для кругосветки я купил очень хороший, за 2000 долларов; собрал необходимое снаряжение и отправился в путь!

– Куда?

– Я запланировал проехать за четыре года через Северную и Южную Америку, Африку, Европу, Азию и Австралию. После продажи дома и мало-мальски ценных вещей, вместе со всеми моими накоплениями у меня образовалась в банке определенная сумма, которой, по моим подсчетам, на это должно хватить. Вначале я проехал всю Канаду: с запада на восток. На это у меня ушло все лето, поэтому в Ньюфаундленд я попал в октябре. А там в это время года уже снег лежит. Один раз я промок и так замерз, что думал, не выживу. Но оклемался. Зато купил себе очень теплый спальный мешок. Теперь могу хоть на снегу спать.

Вдоль Восточного побережья США я добрался до юга Флориды. Там с рыбаками на Кейп-Уэст я договорился о том, что они захватят меня с собой, когда поплывут на Кубу. И надо же было так случиться, что именно в тот самый день, когда я должен был подняться на борт лодки, меня на дороге сбила машина.

– И что?

– В госпитале я пролежал две недели. А когда вылечился и был готов продолжить свой путь, выяснилось, что все лодки на Кубу уже ушли. Тогда я пошел в туристическое агентство, покупать билет на самолет. И знаешь, сколько он стоит? Не поверишь. Больше 1000 долларов! А там ведь не больше 200 километров! Оказывается, американские самолеты на Кубу не летают – у них все еще продолжается «блокада», и лететь из Майами в Сантьяго-де-Куба нужно с пересадкой в Мехико. Я, конечно, не стал платить и за два месяца проехал вокруг всего Мексиканского залива. На Кубу я полетел уже из Мексики. Сейчас на Острове Свободы с туристов дерут три шкуры. Пицца стоит 9 долларов! А за углом, в пиццерии для кубинцев, почти такая же пицца – в двадцать раз дешевле! С отелями – то же самое.

– И куда после Кубы?

– Я проехал через всю Центральную Америку. Больше всего мне понравилось в Гватемале. Там находятся крупнейшие пирамиды майя. Вход на них дорогой, но везде есть один день в неделю с бесплатным входом. Я так удачно рассчитал свой маршрут, что пять из шести пирамид посмотрел бесплатно.

– А в Колумбии был?

– Меня все отговаривали от поездки в Колумбию. Но я не послушался. По джунглям панамско-колумбийской границы я проехать не решился. В Картахену прилетел на самолете. И в первый же день встретил своего земляка – канадца. Он сказал мне, что работает на канадскую секретную службу – наш аналог ЦРУ, а в Колумбию приехал для организации освобождения канадца, которого колумбийские партизаны-марксисты захватили в заложники. Узнав о моих планах, он дал мне свою визитную карточку: «Когда тебя возьмут в заложники, звони, постараюсь помочь». И уточнил: «Не ЕСЛИ возьмут в заложники, а КОГДА».

– И как?

– Мне, наверное, просто повезло. Хотя люди в Колумбии душевные, я часто чувствовал себя там неуютно. Однажды я медленно поднимался на велосипеде в горку и еще издалека заметил, что на перевале стоит пост, но какой-то странный. Форма у солдат была полувоенная-полугражданская. И вообще одеты они были неряшливо, немного пьяны, и почти у каждого по банке пива в руке. Внутренний голос мне подсказал, что с ними лучше не связываться. А куда деться? И тут, на мое счастье, я заметил, что возле дороги стоит хибарка с маленькой фанерной табличкой «Отель». Туда я и спрятался, воспользовавшись тем, что как раз в этот момент меня стал обгонять длинный грузовик, на некоторое время скрывший меня с глаз вояк.

– И что в отеле?

– Комнату я снял всего за 1 доллар, сижу, носа не показываю. Электричества там не было, но вечером я достал свой ноутбук и стал смотреть на нем видеофильм. Когда я услышал шаги под своей дверью, звук выключил, но было уже поздно. В дверь постучали. Я попытался сделать вид, что уже уснул, и открывать не стал. Тогда стучать стали громче. Но я и на это не реагировал. И только когда в дверь стали колотить прикладом автомата, я понял, что открывать придется. Открыл.

– И что?

– Оказалось, вооруженный автоматом бородач был хозяином гостиницы. Он принес мне свечку – электричества, как я уже говорил, там не было – и спросил: «Это у тебя радио играло?» Я подумал, что терять мне уже нечего, и показал ему ноутбук. Я думаю, это был первый компьютер, который этот колумбиец увидел в своей жизни. Ночью в районе поста раздавались автоматные очереди, но утром, когда я проснулся и выглянул в окно, солдат там уже не было.

– Так всю Колумбию на велосипеде и проехал?

– Не совсем. Когда я попал в южные провинции, местные жители стали наперебой уговаривать меня сесть в автобус. На увещевания туристов и официальных лиц я внимания не обращал. Но если местные жители говорят о том, что дорога на велосипеде непроходима, то к их словам нужно относиться серьезно.

– Так на тебя ни разу и не напали?

– Ни в Колумбии, ни в Эквадоре, но, как только я въехал в Перу… На севере страны дорога идет по пустынной горной местности. Во всех путеводителях написано, что там часто велосипедистов грабят, оставляя не только без денег и документов, но и вообще без вещей. Действительно, место для таких ограблений самое что ни на есть подходящее. Пока доберешься до ближайшего городка, уже поздно заявлять в полицию и искать грабителей. И вот однажды, когда я из последних сил забрался по крутой дороге на перевал и остановился отдохнуть, там же остановился грузовик. Из него выскочил мужик в черной лыжной шапочке и, выхватив мачете, побежал ко мне. Я стал судорожно соображать. Парень я не робкого десятка, и здоровьем меня Бог не обидел, да и спортом я занимался: пять лет в регби играл. Если бы у перуанца был пистолет, то оставалось бы только покорно поднять руки и ждать, чем все закончится, но и с голыми руками против мачете… Для начала я бросил на землю свой груженый велосипед, который поднять не так просто, как может показаться. И тут на перевал выехал туристический автобус и остановился охлаждать перегревшийся после тяжелого подъема радиатор. Представь картину: как будто в трех вершинах равностороннего треугольника оказались я с велосипедом, грузовик и автобус, а в центре – перуанец с мачете. Он сразу же стушевался и ретировался в кабину. А я, осмелев, подошел к грузовику, сделал вид, что переписываю в блокнот его номер, а потом – сразу к шоферу автобуса. Грузовик тут же завелся и удрал.

– Это была единственная попытка ограбления?

– В Южной Америке я постоянно слежу за тем, чтобы все сумки на моем велосипеде были тщательно закрыты, и стараюсь ни на миг не спускать с них глаз. Один раз в Эквадоре я зашел пообедать в деревенскую столовую, а велосипед остался на улице. Но и во время еды я непрерывно на него поглядывал. У меня уже вошло в привычку периодически пересчитывать все сумки, просматривать застежки. Этим я занимался и в тот раз. Все было на месте. Пропажу я заметил не сразу. А пропали мои велотуфли, которые я постирал и поэтому не стал упаковывать в сумку, как обычно, а прицепил сверху на просушку. Ну, кому там могли понадобиться туфли 46-го размера! Мне же без них было нельзя: в кроссовках больше двух-трех часов педали крутить невозможно. Я выскочил на улицу. Там никого не было, только возле дома напротив сидел подросток. Судя по всему, он уже давно там находился. Украсть мои туфли он не мог, но наверняка видел того, кто это сделал. Я подошел к нему: «У меня туфли украли», а он посмотрел на меня, как на идиота: «Мистер, они у вас на ногах!» «Нет! Не эти! Велотуфли. В-о-от такого размера!» – потом я достал из кармана пятидолларовую банкноту и развернул ее прямо у него перед носом: «Видишь эти пять долларов? Если вернешь мне туфли, они будут твои!» Парень сразу все понял и куда-то побежал. Через пять минут он вернулся с моими велотуфлями. Где он их взял, я не видел, но я живо представляю картину, как он нашел своего приятеля и сказал ему: «Слушай, Педро (или Хосе?), дай мне туфли американца, я их ему отдам, а ты получишь два доллара!»

Другой случай тоже начался с того, что я сидел в столовой и внимательно следил за тем, чтобы с оставленного на улице велосипеда ничего не украли. Сумку с документами и деньгами я, как всегда, держал при себе. И вот, пока я смотрел за тем, чтобы ничего не украли с велосипеда, у меня прямо из-под носа сперли сумку. Я выскочил на улицу. В какую сторону бежать? Когда я сидел за столиком, внимательно наблюдая за велосипедом, взгляд мой был направлен влево. В ту сторону, как я хорошо помнил, никто не проходил. Поэтому я сразу же побежал в противоположную сторону. Было уже темно, и, когда я пробегал мимо переулка, увидел, как в свете фонаря что-то блеснуло. У меня на крышке сумки под прозрачной пленкой прикреплена карта. Вот эта пленка и блеснула. Когда я подбежал, три парня были увлечены тем, что внимательно разглядывали мою сумку. Поэтому меня они не заметили. Этим я и воспользовался: заехал кулаком в ухо одному, другому, вырвал свою сумку и бегом назад.

Я не остался в долгу и тоже рассказал Робу несколько интересных историй из своей кругосветки. Часа через два Роб предложил:

– Давай пойдем в кафе пообедаем.

За обедом я поделился с Робом своим планом – дойти до Мачу-Пикчу пешком по шпалам. И он тут же его поддержал:

– Давай пойдем вместе.

Я был рад возможности поговорить с интересным собеседником, да и по английскому языку уже скучал. Как оказалось, Роб нуждался в собеседнике еще больше меня. Для того чтобы удобнее было говорить, он шел рядом со мной, а велосипед катил рядом.

– Бывало, я попадал на такие крутые трассы, что въехать в гору не мог, и мне приходилось слезать с велосипеда и заталкивать его в гору. Но чего я не делал никогда, так это катить велосипед под гору! – А именно этим ему и приходилось заниматься, чтобы иметь возможность разговаривать.

От Урабамбы до Олатайтамбо было километров двадцать. Шли мы неспешно, по пути периодически заходя в придорожные забегаловки.

– Я страшный фанат кока-колы. Ежедневно выпиваю несколько литров. А там столько сахара! Когда работал учителем, каждый год прибавлял в весе по нескольку килограммов. Я и сейчас не выгляжу чересчур худым, хотя за год, прошедший с начала моего путешествия, сбросил уже около двадцати килограммов.

В Олатайтамбо мы пришли уже затемно. Судя по путеводителю, одной из самых дешевых местных гостиниц должна быть «Миранда». Там после непродолжительной торговли Роб договорился снять двухместный номер на три ночи всего за 15$.

– Велосипед я хочу оставить здесь. Не катить же его по рельсам.

В Олатайтамбо есть и свои инкские руины: крепость, религиозный комплекс и даже декоративные террасы для выращивания цветов. Напротив гигантской лестницы в скалах можно увидеть высеченное природой лицо верховного бога-творца андских народов – Виракочу. По одной из легенд, именно здесь в пещерах проснулись первые инки (по другой, это произошло на острове Солнца на Титикаке).

До Мачу-Пикчу оставалось еще 50 километров; 42 – до поселка Аква-Калиенте, а оттуда еще восемь километров вверх на гору.

Пешком по шпалам

Утром мы стали собираться в дорогу. Велосипед с вещами Роба и мой рюкзак мы оставили в номере гостиницы.

– В Аква-Калиенте мы сможем снять комнату. Но успеем ли мы дойти туда за день?

– Конечно, – уверял я его. – Что здесь идти? Всего-то сорок два километра!

– Может, все же взять фонарик? – не унимался Роб.

Но я его отговорил:

– Не стоит. Зачем тащить лишние вещи? Лучше пойти налегке. Так быстрее дойдем.

Первые двенадцать километров параллельно железной дороге проходит автомобильная колея. Ее, видимо, проложили специально для того, чтобы на автобусах подвозить туристов к началу «Тропы инков». Там же находится и железнодорожный полустанок с киоском.

Роб воспользовался возможностью купить своей любимой кока-колы. Когда расплачивался, он достал из бумажника две купюры по двадцать соло.

– Не видишь, в чем разница между ними?

Я достаточно внимательно их рассмотрел, но никакого подвоха не заметил.

– С ними у меня связана целая история. Когда я только-только пересек эквадорско-перуанскую границу, мне нужно было поменять немного долларов на местные соло. Конечно, возле перехода менял много. Все наперебой предлагают свои услуги. Я подошел к одному из них. Он предложил мне по 3,6 соло за 1 доллар. Официальный курс тогда был 3,56. Нормально. Я даже немного выиграю. Даю меняле 25 долларов. Он достал калькулятор и стал считать: 25 долларов умножаем на 3,6 и получаем 70 соло. Он сразу же отсчитывает деньги и протягивает мне: «Вот вам, мистер, ваши 70 соло». Меня, как математика, словно током ударило: «Не может такого быть! Двадцать пять на три и шесть в уме так сразу не перемножишь. Но ведь даже двадцать долларов по три и шесть было бы семьдесят два соло. Поэтому двадцать пять никак не могут быть семьдесят!» Но меняла продолжает настаивать на своем результате, пытаясь убедить меня в правильности своих вычислений. Наконец он просто дал мне в руки свой калькулятор: «Проверь сам». Я набираю: 25 умножить на 3,6 и действительно получаю 70. Вот так калькулятор! С виду он совершенно простой. Как можно его перепрограммировать? Но ведь ухитрились. Меня такой наглый обман возмутил. Заметив, что среди менял появилась еще одна пара иностранцев, я стал громко кричать по-английски: «У этого не меняйте! Он жулик!» Тогда ко мне подошел другой меняла и стал успокаивать. Он показал, что у него тоже есть такой «обманный» калькулятор. Потом достал из внутреннего кармана другой калькулятор – нормальный и предложил поменять по-честному, но предупредил: «Только по курсу 3,5 соло за доллар». Я согласился. Перемножив 25 на 3,5 на «настоящем» калькуляторе, мы получили 87,5. Меняла отсчитал мне четыре 20-соловые купюры и мелочь. Я подумал, что мне не нужны такие крупные купюры, и попросил его дать мне десятками. Он попытался от этого уклониться, но когда я пригрозил, что вообще не буду ничего у него менять и перейду к другому меняле, согласился поменять две двадцатки на четыре десятки. У меня осталось только две двадцатки. Когда я в магазине попытался одной из них расплатиться, продавец заявил, что бумажка фальшивая. Меня это удивило. На ней и водяные знаки были, и металлическая полоска. Я достал вторую двадцатку и стал их сравнивать. Ну, все совершенно одинаковое! Приглядевшись внимательнее, я увидел, что и номера совпадают!

От поворота на «Тропу инков» к Мачу-Пикчу можно было пройти только по шпалам. Увидев на дороге огромный плакат с надписью на нескольких языках (в том числе и английском!) о том, что ходить по железной дороге пешком без специального разрешения запрещается, Роб встал как вкопанный. Но я его успокоил:

– У нас в России так. Если написано, что проход запрещен, а забора нет или он не выше двух метров высотой, то это значит, что на самом деле не очень-то и запрещено. Скорее, официальные лица хотят снять с себя ответственность за все, что может произойти с теми, кто их не послушается. Тогда они всегда смогут развести руками и сказать: «Мы же вас предупреждали!» Также, видимо, и здесь. Если мы с тобой попадем под поезд, переломаем ноги или нас пристрелят террористы, то жаловаться будет некому.

И действительно, все эти три опасности подстерегали нас на пути. Поезда – и местные и туристические – появлялись на одноколейке с удивительной регулярностью, а сойти с рельсов зачастую было некуда. Боевики из экстремистской организации «Сендеро луминосо» время от времени постреливают по проходящим здесь поездам. За пару лет до нас они устроили настоящую бойню, застрелив сразу семерых и ранив тридцать пять туристов. Но самой реальной опасностью оказалась именно возможность переломать ноги.

Я переоценил способность Роба к долгим пешим прогулкам. Даже год, проведенный в седле велосипеда, не смог компенсировать десятилетий сидения за рулем машины. Правда, сам Роб объяснял свою неспособность к долгим переходам тем, что у велосипедистов тренируются не те мышцы, которые нужны пешеходам. Как бы там ни было, он шел все медленнее и медленнее.

До наступления темноты мы не успели добраться до Аква-Калиенте и были вынуждены продолжать идти по рельсам вначале в сумерках, а потом и в полной темноте. Луны, как назло, не было, большую часть звезд заслоняли высокие горы и подходившие к самой насыпи густые джунгли. И тут среди шпал стали попадаться настоящие «ловушки» – ямы глубиной около полуметра. Как раз ноги ломать! Роб, который и так шел медленно, в темноте, как оказалось, вообще ничего не видел. В отличие от меня он по ночам привык пользоваться фонариком. Я шел впереди. Когда доходил до очередной ямы-ловушки (обычно я видел их, несмотря на темноту, но несколько раз «определил на ощупь»), я останавливался и ждал, когда Роб меня догонит.

– Очередная яма.

– Напомни мне еще раз, чья это была идея идти пешком на Мачу-Пикчу? – Потом он доставал свои часы с подсветкой. С их помощью он осматривал яму и только после этого перешагивал через нее. И мы продолжали идти дальше. До следующей ямы.

Роб полушутливо-полусерьезно продолжал ворчать:

– Я раньше не понимал, почему в американских фильмах русские всегда играют плохих парней. Сейчас понимаю! Напомни, чья это была идея? Идти по шпалам?

Я же чувствовал себя превосходно. Погода была отличная – тепло, но не жарко, дул мягкий ветерок. Дорога большей частью шла вниз. После того как мои ноги привыкли делать короткие шаги, чтобы каждый раз попадать на шпалу, а не на гравий, идти стало не труднее, чем по асфальту. Но возле очередной ямы мне приходилось ждать все дольше и дольше.

Стало очевидно, что с Робом мы до Аква-Калиенте ночью не дойдем, хотя оставалось-то не больше пяти-семи километров. Нужно было искать какое-нибудь подходящее для ночлега место. И обязательно под крышей. В этих местах дожди по ночам идут регулярнее, чем поезда по расписанию.

На очередном темном пустынном разъезде я увидел то, что нужно, – скамейку под навесом. Ночевать по пути мы не собирались, поэтому не брали с собой ни спальников, ни теплых вещей. В качестве подушки я использовал сумку с видеокамерой, а Роб – свои кроссовки. Он долго ворочался, пытаясь уснуть, потом встал, достал рулон туалетной бумаги и обмотал свои ноги. И ему сразу стало теплее.

– Ну, напомни еще раз, чья это была идея идти пешком? – уже засыпая, он в очередной раз задал свой риторический вопрос.

Едва рассвело, уже не было нужды делать вид, что спим, и мы стали разминать затекшие от неудобного ложа руки и ноги. Пора продолжать путь.

В Аква-Калиенте мы разделились. Роб пошел садиться на автобус, на котором за три доллара можно доехать до Мачу-Пикчу, а я пошел пешком.

Автомобильная дорога идет круто вверх по серпантину, а пешеходная, для сокращения пути, почти как длинная каменная лестница. Наверх по ней вряд ли кто ходит. Очень уж там крутой подъем. Но навстречу мне часто встречались бегущие вниз с огромными рюкзаками или просто мешками индейцы-носильщики, которых богатые иностранные туристы нанимают для переноски своих вещей по «Тропе инков».

Мачу-Пикчу

Первая часть задачи была успешно выполнена. Я смог добраться до Мачу-Пикчу, не потратив деньги на поезд. Но как бесплатно пройти внутрь? (Мне не жалко было заплатить 20$ за вход, но их не было!)

Мачу-Пикчу расположен на неприступном утесе, точнее, плато, втиснувшемся в седловину между вершинами Мачу-Пикчу (Старая гора) и Уайна-Пикчу (Молодая гора). Внизу его опоясывает глубокое ущелье, в котором протекает река Урубамба. Более безопасное место для города, пожалуй, трудно было найти. К тому же на всех окрестных вершинах были сооружены еще и наблюдательные башни, их развалины сохранились до сих пор. Часовые, дежурившие там, могли обозревать местность на десятки километров вокруг и вовремя предупреждать о появлении противника. К городу-крепости вела лишь узкая тропинка, позволявшая горстке местных воинов отражать натиск целой армии чужаков.

После того как руины превратили в музей под открытым небом, их стали охранять не менее тщательно. Даже забор строить не пришлось. Обойти единственную идущую туда тропинку все равно невозможно: справа – крутой обрыв, слева – такой же крутой подъем. Единственная возможность пройти внутрь – через КПП. Билеты продают прямо перед входом. А контроль там двойной. Нужно пройти через две проходные: одну за другой. Этим-то я и воспользовался.

В русской пословице говорится, что у семи нянек дитя без глазу. Но перуанцы, видимо, по степени безответственности ушли еще дальше. Когда я подошел к первой проходной, там охранник был увлечен разговором с какой-то иностранкой. Я сделал вид, что билет у меня есть, но я не хочу мешать их разговору, поэтому покажу его на следующей проходной. А там я сделал вид, что уже показывал свой билет. Так и оказался внутри. Но расслабляться было рано. На выходе билеты тоже проверяют. И тоже на двух проходных. А штраф за безбилетный проход 50$! Если бы меня поймали при попытке пройти без билета, то, скорее всего, просто не пустили бы. А на выходе? Денег-то на штраф у меня нет. Как бы то ни было, я все же попал внутрь Мачу-Пикчу и мог некоторое время посвятить исследованию руин.

Мачу-Пикчу нельзя назвать крупным городом. Около 200 сооружений сложены из хорошо обработанного камня и плотно пригнанных друг к другу плит. Вначале ученые считали, что это была древняя цитадель. Но после тщательного изучения каменной кладки и многочисленных построек они пришли к выводу, что это был священный горный приют великого правителя инков Пачакути. Построили его примерно за сто лет до испанского вторжения. По оценкам археологов, здесь жило около 1200 человек, поклонявшихся богу Солнца – Инги. По какой-то до сих пор не выясненной причине все они исчезли еще до вторжения испанцев. И на долгие века город был заброшен.

24 июля 1911 г. в этих местах появился американский исследователь Хирам Бингхем и стал проводить раскопки. За четыре года удалось очистить от растительности горный склон с сотней каменных зданий. Прямоугольные гранитные блоки строители подгоняли друг к другу так тщательно, что их поверхность до сих пор выглядит совершенно гладкой. Дворцы и храмы, лестницы и водостоки частично были вырублены в скале. Из-за недостатка места здания строили вплотную друг к другу и соединяли лестницами. Вдоль главной улицы, которая тянется чуть ли не с гребня горы до края глубокой пропасти, проложен акведук-водопровод. По нему вода из источника подавалась в вырезанные из камня бассейны. На самом высоком и почетном месте стоял храм Солнца. Прекрасно сохранившийся до наших дней Камень Солнца – Интиутана, выточенный из цельной гранитной глыбы, служил своеобразной астрономической обсерваторией: вертикальные выступы по краям плиты отбрасывали тень, по движению которой инки определяли время.

Я неспешно обследовал руины, а туристов на территории Мачу-Пикчу становилось все больше и больше. И все они очень спешили. Им нужно было за пару часов все обежать, чтобы успеть к отходу туристического поезда назад в Куско. По ночам, в целях безопасности, туристические поезда, как мы убедились, когда шли пешком по рельсам, не ходят.

Мне спешить было некуда. Но интересно, как мне отсюда выбраться? КПП построен удивительно неудобно – сразу за крутым поворотом тропинки. На него нельзя посмотреть издалека, оценить ситуацию. А после того как выйдешь из-за поворота, уже нельзя вернуться, не привлекая к себе внимания охраны.

Пришлось рискнуть. Свернув за угол, я увидел поразившую меня картину. На вход напирала огромная толпа туристов, только что прибывших сразу на нескольких автобусах. На помощь к охранникам, проверяющим билеты у входящих, пришли их коллеги, контролировавшие два КПП на выходе, оставив выход свободным. Этим я воспользовался.

Утром мы договаривались с Робом, что после посещения Мачу-Пикчу будем встречаться у входа. Он вышел раньше и, пока меня ждал, успел познакомиться с парой немецких туристов.

Берт Хейн на пару с Кестин Фишер хотели проехать на велосипедах с севера Северной Америки до юга Южной и написать книгу о своем великом путешествии.

– Несколько лет назад мы с Кестин подготовили путеводитель по своему родному Лейпцигу. На нем не разбогатели, но интерес к журналистике прорезался.

– А ночуете где? В палатке?

– Как придется. Если ночь застигнет нас в дороге, то ставим палатку. А в городах обычно просимся переночевать в церковь, госпиталь, к пожарникам или в полицейский участок. Велосипедные поездки в Южной Америке очень популярны. Даже небезызвестный Че Гевара до того, как стал революционером, колесил на своем «железном коне» по дорогам своей родной Аргентины. Здесь существует сплоченное братство велосипедистов. Прибывая в новый город, мы первым делом спрашиваем: «Нет ли у вас «Дома велосипедистов (каса бисеклиста)»?» Иногда это магазины, продающие велосипеды и запчасти к ним, но чаще всего обычные жилые дома или квартиры, отличающиеся лишь тем, что в них живут любители велосипедных путешествий. Велосипед служит пропуском в любой из этих домов. Как правило, хозяева предоставляют бесплатный ночлег на 1–2 ночи, душ и место для хранения велосипеда. Сейчас, например, наши велосипеды остались в Куско, в доме богатого адвоката. Мы там находимся на полном обеспечении. Но это скорее исключение, чем правило. Обычно все же принято о еде заботиться самим, не у каждого радушного хозяина хватит денег прокормить целую прорву гостей.

В Аква-Калиенте мы все вчетвером спускались по той же тропинке, по которой я утром поднимался на гору. А ночевать отправились в тот же отель, в котором немцы провели предыдущую ночь.

Назад в Олатайтамбо Берт и Кестин собрались ехать на поезде. Роб к ним присоединился. Я же предпочел пойти пешком. Вышел рано, еще до отхода первого поезда. Но не успел я пройти по рельсам и километр, как услышал сзади шум дрезины. По старой привычке стопить все, что движется, я махнул рукой. И, к моему огромному удивлению, дрезина остановилась.

Как оказалось, дрезина проходит там каждое утро. Нужно проверить, не разобрал ли кто-нибудь пути, подремонтировать, подкрутить гайки. Когда мы проезжали мимо полустанков, бригадир задергивал шторки, чтобы скрыть «пассажира» от взглядов посторонних.

– Нам строго-настрого запрещено подвозить попутчиков, – объяснил он мне.

От полустанка, с которого начинается автомобильная дорога, я вначале немного проехал на пустом автобусе, а затем на пикапе со строителями – уже в Олатайтамбо. Там на центральной площади Роб как раз прощался с Кестин и Бертом.

Неслучайные случайные встречи

Во время своих путешествий я неоднократно наблюдал, как случайные встречи с людьми резко меняют всю последующую последовательность событий. Естественно, что и я оказывал влияние на жизнь людей, с которыми встречался. Например, Робу самому по себе никогда не пришла бы в голову «странная» идея идти на Мачу-Пикчу пешком. Он, конечно, поехал бы туда на поезде. И… разминулся бы с парой немецких велосипедистов. А ведь эта встреча, одним из невольных виновников которой я оказался, привела к тому, что дальше Роб с немцами поехали уже втроем. И за три месяца они достигли Огненной Земли.

На следующее утро наши пути расходились. Упаковывая свой рюкзак, я в очередной раз перебирал вещи. В Чили я в ближайшие десять лет возвращаться не собирался. Но у меня еще оставался прекрасный дорожный атлас чилийских дорог и мелочь – 40 чилийских песо (1$ – 700 песо). Я не выкинул их только потому, что надеялся встретить путешественника, которому они могли бы пригодиться. И Роб, как мне показалось, был именно таким человеком. Вот я ему и презентовал карту и горсть мелочи. А он мне в ответ – карту Перу и 30$ грязными, страшно замусоленными однодолларовыми бумажками.

– Это у меня осталось от Эквадора. Там местная валюта – американские доллары. Но банкноты такие замусоленные, что только в этой стране ими и можно расплачиваться.

Вот и поменялись.

Дальше наши пути расходились, я – на север, а Роб – на юг. Но нам все же было суждено встретиться еще раз. Добравшись до Огненной Земли, Роб вернулся в Буэнос-Айрес, перелетел на юг Африки, проехал вдоль восточного побережья до Египта, затем через Ближний Восток попал в Европу. 31 декабря 2004 года он постучал в дверь моей московской квартиры.

Получилось так, что (против своей воли) Роб оказался на территории России нелегально. Нет, конечно, он не перелезал с велосипедом через забор из колючей проволоки. У него в паспорте были белорусская и российская визы. В Белоруссию он въезжал из Литвы, и на границе ему поставили штамп о въезде. А вот на белорусско-российской границе на Минском шоссе пропустили, даже не проверив документы: «Канада, проезжай! Добро пожаловать в Россию!» Вот и получилось, что гостеприимные таможенники, сами того не желая, поставили Роба в положение «нелегала». В канадском посольстве, увидев его паспорт, ужаснулись: «Тебя же первый милиционер арестует и отправит в ГУЛАГ». Но и в Белоруссию возвращаться было уже поздно – белорусская виза к тому времени закончилась.

Я попытался убедить Роба, что в России к канадцам относятся гостеприимнее, чем к выходцам из азиатских республик. Но он все равно пугался каждого встречного «полицейского». Пришлось принять самые радикальные меры. Я предложил телевидению сделать сюжет о моем канадском друге. Репортаж о «сумасшедшем канадце», который едет по России на велосипеде в разгар русской зимы, показали в программе «Время» (кстати, он стал лучшим новостным сюжетом недели). После этого поездка Роба пошла как по маслу. Как он писал мне с маршрута: «Полицейские меня сразу узнают и, вместо того чтобы проверять документы, приглашают на чашку чая».

Проехав через Россию, Роб отправился дальше – через Среднюю Азию и Индию в Китай. Так я смог воочию увидеть, что не только случайные встречные меняют мой маршрут, но и я сам своими путешествиями влияю на чужие жизни.

Горные дороги

Когда мы расстались с Робом в Олатайтамбо, я отправился в обход Куско в сторону Панамериканского шоссе. Пару раз подъехал на пикапе, однажды – на легковушке с инженером-механиком. Дорога шла по высокогорью. На полях перуанские крестьяне на быках вспахивали свои делянки. Вдоль дороги строились новые дома из необожженной глины, или, точнее, из затвердевшей жидкой грязи.

За Абанкаем дорога стала вообще пустой. Я шел пешком, разглядывая окружающие горы. Машины появлялись редко. Причем получалось так, что не я пытался поймать попутку, а водители меня «ловили».

Легковушек на дороге не было совсем. Чаще всего – примерно один раз в час – появлялись туристические автобусы. Грузовики, как правило, сильно перегруженные, встречались реже, но стопились на удивление легко. Они «носятся» там со скоростью от 5 до 10 километров в час. Когда один из сильно перегруженных грузовиков меня догонял, водитель с напарником с интересом меня разглядывали, спрашивая – скорее жестами и мимикой, чем словами: «Ты туда?», показывая вперед. И стоило мне кивнуть, грузовик сразу же останавливался, а помощник водителя начинал освобождать для меня место.

В Пукио я приехал уже затемно. Вначале хотел переночевать в какой-нибудь церкви. Но в одних в самом разгаре шли службы, окончания которых мне ждать не хотелось; в других – наоборот, никого не было. Немного поплутав по темным улочкам, я вышел на окраину и лег спать под высоким эвкалиптом, который навевал ностальгические воспоминания об Австралии. Ночью же я вспомнил и о Новой Зеландии. Вернее, о новозеландской зиме. В перуанских горах, оказывается, по ночам очень холодно!

С утра я вышел на пустую дорогу, рассчитывая, что меня с минуты на минуту нагонит какой-нибудь грузовик. Но первая попутка догнала меня только через пару часов (кстати, ничуть не жалею о такой долгой прогулке – красота там неописуемая, и – никого вокруг!). Я попал в открытый кузов старого «Лендровера».

Я не встречал ничего страшнее перуанских горных дорог. Узкая полоска асфальта тянется серпантином с крутыми, до 180 градусов, поворотами. Нет не только никаких ограждений, но и растительности, которая создавала хотя бы психологическое чувство защищенности.

Вдоль обочины тянутся кресты. Если расстояние между ними начинает сокращаться, то это является сигналом приближения очередного крутого поворота. Сам же поворот, как правило, заставлен крестами, как частоколом.

Самый тяжелый участок – километров сто спуска с высокогорья в долину Наска. Я ехал в открытом кузове грузовика с высокими бортами и на каждом повороте автоматически, помимо своей воли, начинал прикидывать, в какую сторону нужно будет прыгать «если что», и пытался оценить свои шансы выжить.

Как потом выяснилось, шофер занимался примерно тем же – молил Бога и надеялся на удачу. Едва мы спустились вниз в долину, он остановил грузовик и присел на обочине покурить, сжимая дрожащими руками сигарету. И только минут через десять мы смогли поехать дальше – уже по равнине.

Лима

Из Наска я выходил пешком. По дороге ко мне прицепился молодой парень с велосипедом.

– Ты куда?

– В Лиму.

– Пешком?

– Да, пешком. Так и хожу три года. А спать буду в пустыне.

Парень был рад возможности попрактиковаться в разговорном английском языке и сопровождал меня несколько километров. И только у полицейского поста он сел на свой велосипед и поехал назад в город.

А я отошел от Панамериканского шоссе на несколько сотен метров и лег спать посреди бескрайней пустыни, размышляя, не оказался ли я ненароком на одной из знаменитых фигур Наска. Ведь именно где-то здесь в начале XX столетия были случайно обнаружены нанесенные на поверхность земли загадочные рисунки огромных размеров. Непонятно, зачем они были сделаны, неизвестно – кем, и неясно, каким именно образом. Для чего неизвестные строители тратили свое время и силы на создание произведений искусства, которые можно увидеть только с самолета?

От Наска до Лимы я добирался по Панамериканскому шоссе на пикапах, грузовиках, в открытом трейлере… Вокруг расстилалась пустыня. В ней периодически встречались соответствующие духу блеклые и невзрачные городки. Иногда неожиданно появлялись зеленые оазисы. Но также неожиданно они и пропадали. И вокруг опять тянулась пустыня.

Я держался Панамериканского шоссе, не сворачивая ни вправо, ни влево. В Чинча-Алта попал в грузовик, кузов которого был загружен мешками с луком. Педро и парень со странным именем Америка везли его в Лиму на рынок.

– Мы приедем вечером. Ты где собираешься ночевать? – спросили они меня, а когда я честно признался, что не знаю, предложили переночевать у них в кузове.

Район центрального городского рынка запружен людьми, грузовиками, повозками, велосипедами… Мы припарковали грузовик у тротуара, на платной стоянке. Я полез наверх, на мешки с луком.

– С видеокамерой будь осторожнее, – пугал меня Америка. – Здесь, в районе рынка, столько воров, что не успеешь глазом моргнуть, как обчистят до нитки.

Ночь прошла спокойно, ведь спал я под неусыпным контролем со стороны шофера и его помощника. Правда, охраняли они не столько мою видеокамеру, сколько собственный лук.

Знаменитый конкистадор Франсиско Писарро основал Лиму 18 января 1535 г. Город достиг своего расцвета в XVII–XVIII вв. Тогда здесь находилась столица всех испанских владений в Южной Америке. В XIX в. единая колония стала разваливаться на отдельные независимые государства. 12 июля 1821 г. аргентинский генерал Хосе де Сан-Мартин высадился со своей повстанческой армией в порту Писко. Оттуда повстанцы пошли на Лиму. Город они взяли без боя и 28 июля 1821 г. провозгласили здесь независимость Перу.

Центр Лимы, сохранившийся практически без изменений с XVI в., внесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Центральную площадь Плаза де Армас заложил сам основатель города Франсиско Писарро (в углу площади установлен ему памятник). Он же определил местоположение Дома губернатора (сейчас это президентский дворец), кафедрального собора и Кабилдо (муниципалитет) – его можно узнать по уникальной архитектуре балконов. В 1650 г. в центре площади построили бронзовый фонтан, который действует до сих пор.

И все же Лима показалась мне удивительно хмурым и даже мрачным городом. Вдоль тихоокеанского побережья Перу проходит холодное арктическое течение Гумбольдта. Из-за него здесь постоянно висит серое марево – туман гаруа. А сейчас к нему примешивается еще и городской смог. Стены исторических памятников, когда-то давно выкрашенные в ярко-желтый цвет, стали уныло-серыми из-за толстого слоя гари, пыли и копоти.

Наверное, этот же смог подействовал и на горожан, которые мне показались одинаково хмурыми и насупленными. У меня даже появилось ощущение, что они никогда не улыбаются и не смеются, а свои эмоции выражают в демонстрациях протеста. За один день я увидел сразу несколько: одна группа что-то скандировала у здания мэрии, вторая – перед парламентом, третья шла маршем с флагами по центральной улице.

Российский культурный центр занимает импозантное двухэтажное здание в старом центре города. Директор, Александр Александрович Батраков, был в своем кабинете.