Книжные дети Светослов
– В столице приютов хватает, так что давай, двигай, и чем быстрее – тем лучше. Не заставляй меня нервничать. Я в ярости нехороший…
Иван каким-то странным взглядом смотрел на Виктора; в этом взгляде раскрывалась вся глубина человеческих чувств, вся сокровенная радость жизни, ради которой живёт человек, постигая весь замысел этого мира, в который он заброшен волей Провидения и обречён на выживание и осознание своего величия или ничтожества… И этот его странный взгляд погрузил «Доллара» в транс, явившийся воспоминанием его далёкого детства, забытого им в суете оголтелого мира…
На берегу моря – по пляжу бежал маленький мальчик – Виктор; он бежал к своей маме, радостно восклицая:
– Мама! Я ещё одну ракушку нашёл!
– Молодец, сынок, – ответила счастливая мама.
– Мама, а ты мне купишь мороженое? – вдруг заискивающе спросил маленький Витя.
– Конечно, куплю, мой родной, – ответила мама. Она привлекла его к себе и обняла.
– Ура! Я всегда верил, что ты – самая лучшая мама на свете, – самозабвенно выпалил Виктор.
Мама на мгновенье разомкнула объятия, – взглянуть на любимого сына; и он, счастливый, снова побжал к морю… Воспоминание рассеялось. А вслед за ним другое воспоминание всплыло реально и чётко…
Возле голубятни уже двенадцатилетний Виктор запускал ввысь голубя… Подошла мама.
Виктор посмотрел на неё и серьёзно спросил:
– Мама, а голубь это ведь символ мира?
– Да, сынок. Это символ мира и любви, – ответила мама.
И Виктор произнёс:
– Я никогда не буду ни с кем воевать. Я научусь миру… И людей научу…
– Ты умница мой, – ответила мама и нежно прижала к себе сына…
Воспоминания плавно растаяли. Реальность времени вернула «Доллара» в то место, где он стоял у вагона Ивана Пересветова. «Доллар» вздрогнул, медленно осмотрелся… Затем он посмотрел на Ивана. Немигающий взгляд Ивана Пересветова заставил «Доллара» отвести глаза. Он растерянно пытался понять суть происшедшего, но не смог постичь этого. И он снова взглянул на Ивана и спросил:
– Что ты сделал сейчас?
– Ничего, – ответил Иван.
– Нет, ты что-то сделал… Я не знаю, как объяснить… Хотя, догадываюсь… Ты ясновидящий? Экстрасенс? – «Доллар» изменился в лице.
Иван в ответ пожал плечами.
– Понимаю. Скромность, – продолжил «Доллар». – Но ты – от Бога. Ты… Я всё понял… Не надо было мне сюда приезжать. Надо же, – все люди разные.
– Просто есть вещи, которые невозможно отнять, – вдруг чётко произнёс Пересветов; и от этих слов «Доллар» слегка оцепенел… Он осознал нечто большее, чем шаблонная реальность и железный бизнес.
– Я это понял сейчас. Это просто и круто, – обескураженно произнёс «Доллар».
Он, резко выдохнув, открыто посмотрел на Ивана и заговорил с ним уже по-иному:
– Слушай, а как ты вообще живёшь тут? На что?.. Это ж надо, – в вагоне, один, без работы, без женщин…
– Сам не знаю. Наверно, согласно мечте…
– Да. Это что-то…
«Доллар» вдруг изменился в лице и с каким-то нарастающим азартом спросил:
– Хочешь – прокатимся?
И он бросил взгляд на свой крутой внедорожник.
– Хочу, – ответил Иван.
– Ну тогда поехали! – радостно выпалил «Доллар», не желавший более скрывать своих эмоций. – Поехали! Ату всех этих боссов!..
И они сели в машину «Доллара»…
Воспоминания растаяли в воздухе, реальность времени плавно проявлялась перед Виктором Долговым, всё ещё пребывавшим в оцепенении транса… «Доллар» отрешённо смотрел куда-то в пространство…
Тут Иван решил осторожно «вытащить» его из этого состояния:
– Витёк, ты где?
Виктор, придя в себя, обескураженно смотрел на Ивана. Он медленно и многозначительно заговорил:
– Ты знаешь, я сейчас увидел нечто… Вся жизнь – как на ладони… Неужели ты так повлиял на моё сознание?
– А чего тут удивляться-то? Ты ведь уже проходил всё это – возле вагона, при первой нашей встрече. Ты просто вспомнил всё это…
– Да, точно. И чего я тут удивляюсь? – растерянно сказал Виктор.
Возникла пауза. «Странно. Если Ваня погрузил меня в прошлое, то, наверное, он сможет показать мне и будущее?» – подумал вдруг Виктор.
– Своё будущее человек должен создавать сам, – внезапно произнёс Иван, в упор глядя на Виктора.
На несколько мгновений «Доллар» оцепенел… Затем он ошарашенно выпалил:
– Как ты узнал мои мысли?
– Так же, как и число с именем, – спокойно ответил Иван.
Виктор взглянул на Ивана и с восхищением высказался:
– Я конечно всё понимаю… Но ты – супермен, ты просто гений, не от мира сего…
– Это хорошо, – невозмутимо ответил Иван и, оглядевшись, неоднозначно добавил:
– Все люди на это способны, но не все знают об этом…
Виктор уставился на Ивана, словно нарвался на инока в облачении рокера…
– Ну что, пойдём? – всё так же спокойно сказал Иван.
– Да, пора, – спохватился Виктор.
И они покинули этот гостеприимный мистический бар, так много открывший Виктору Долгову по прозвищу «Доллар»…
Виктор Долгов, как и многие из его сверстников, прошл суровую школу жизни. Один из тех, кто побывал в горячих точках и вдохнул пороху в полной мере, но оказался не у дел, – «за бортом жизни» – по выражению абстрактных гуманистов, он не впал в отчаяние и депрессию. Отвергнув шаблонные соблазны ресторанных вышибал, а также дутого маркетинга и прочего промывания мозгов, Виктор решил заняться реальным делом, приносящим доход. Можно сказать, что ему повезло. Он попал в надёжные руки. Всеволод Илларионович Венский не упускал подобных случаев, когда физическая неуязвимость, замешенная на крутом опыте судьбы, психологически накрепко связана с житейскими неувязками и сугубо материальной проблемой, словом – сочетаний сильных и слабых сторон человека, коими в полной мере обладал Виктор Долгов. Венский незамедлительно прибрал к рукам маргинала, в совершенстве владеющего боевым искусством Востока. Надо отметить, что Виктор был своего рода уникумом, он обладал прыгучестью пумы и реакцией кобры, что в совокупности с мастерством ведения ближнего и дальнего боя делало его смертельной стрелой для агрессоров и железным щитом для партнров. Но основной задачей Витька «Доллара» по проекции Венского было культурное выколачивание долгов и «крышевых» налогов с состоятельных частных дельцов и торговых сообществ, чем он и начал успешно заниматься под тплой опекой «предводителя» и в тесном содружестве с Бутовым и Пименовым. Вскоре по причине успешной работы Виктора, «Лютый» окрестил его «Долларом», – настолько он оправдывал данное прозвище. Виктор разбогател; он приоделся, остепенился, купил квартиру, приобрл LandCruiser, и, в общем-то, не имел особых проблем. Что касается боеготовности «Доллара», то его боялся даже «Лютый». Он видел «Доллара» в работе дважды: один раз в спортзале и второй раз – в «разборке», и этого хватило «Лютому» на всю жизнь. Впервые он соприкоснулся с реальностью каратэ. Это вам не видео… Итак, Виктор Долгов был, что называется, под наджной крышей, имел в руках вс необходимое, значился «крутым». Что же так резко его оторвало от всей этой наджности? Чт мотануло его в противоположную сторону от всего этого многозначительно монотонного мажора с его пьянящим и тоскливым беспределом?.. Жизнь – штука неуловимая; это только нам кажется, что мы управляем жизнью, нет, – скорее, она управляет нами; ведь не может же человек знать с полной определнностью, что с ним будет, скажем, через неделю… Но если ты действительно хочешь управлять своей жизнью, то стань безупречным… Можно, конечно, и не вникать во все эти стратегии, а жить лишь сегодняшним днём. Однако есть непредсказуемость в этом мире брони и формата. Вот и Виктор по кличке «Доллар» не ожидал смятенья под властью очей дивноволосого стоика в тртой кожанке, когда впервые по указанию шефа совершил культурный «наезд» на живущего себе спокойно и тайно от всех поэта Ивана Пересветова. Это было странно, и вс же закономерно. Как мы уже упоминали, «Доллар», подъехав к вагону Ивана на свом «Крузере», с привычной непринужднностью предложил бродяге поэту убраться куда подальше, – мест, мол, хороших в России много, да и столица полна приютов; а вагончик этот мы оприходуем для нужных обществу целей, в общем – коротко и ясно, а в противном случае можно и силу применить… «Доллара» остановил взгляд Ивана, – было в нм что-то обезоруживающее. Это был взгляд, который сильнее физического восприятия и грубой силы… Впервые Виктор почувствовал нечто более живое и мощное, чем просто слова или действия, нечто прошибающее насквозь и укрепляющее чувством какого-то беспричинного счастья, – счастья жизни, и недоступности никому вмешиваться в это чувство… Виктор принял в себя непостижимое… И это непостижимое вскрыло в нм какой-то внутренний тайный клапан, неведомый ранее, и мир, полный загадок и предчувствий, доселе дремавший, вдруг заклокотал, заиграл в душе Виктора, и он, переполняясь живительным тревожным восторгом, заговорил с Иваном на другом языке, – иначе; так говорят при попытке стать ближе… Так произошл первый контакт Ивана Пересветова и Виктора Долгова. Это было духовно-эмоциональное действо, вылившееся в тайный разговор и цепкое знакомство двух людей противоположных сфер жизни, пересекшихся в неизбежности… Виктор узнал вкратце историю Ивана. Его просто потрясло то, с каким непокоебимым спокойствием и непрошибаемым самообладанием, отчужднно от всех живт человек в вагоне на отшибе, не зарабатывая на жизнь и, в общем-то, особо не задумываясь о завтрашнем дне и насущных проблемах, человек, просто пишущий стихи и что-то ещ драматически новое и жизненно важное. Да. В человека разумного – homo sappiens следовало бы внести поправку: человек творящий… Иван, в свою очередь, узнал от Виктора некоторые перехлсты его суровой и блудной судьбы, и это убедило Пересветова в своевременности внедрения «Доллара» в медитативно-творческое пространство Сознания. И с этого момента «Доллара» не стало, а миру явился новый человек с мощным творческим потенциалом – Виктор Долгов… Виктор порвал с Венским и его соратниками и ушл в подполье. Он вс чаще стал заезжать к Ивану, получая от него жизненно необходимую информацию, книги, наставления по внутреннему совершенствованию и медитативной практике, духовную литературу и классику. Виктор был погружн в состояние счастья, свободы и силы, общаясь с Иваном. А сон, который он увидел как-то на рассвете, и вовсе перевернул всю его жизнь…
Виктору снилась какая-то странная, просторная местность, похожая на огромное пастбище, поросшее густой высокой травой, одним словом – бескрайняя равнина, и кругом – ни души; а сквозь это громадное поле проложена колея. И по этой колее едет шикарная светлая карета, запряжённая тройкой белых статных коней, а на облучке этой кареты сидит он – Виктор, и как-то отрешённо и грустно смотрит вдаль – на убегающую однообразную колею, но ощущение такое, что видит он всё вокруг, и также – тройку этих белых коней, плавно несущих его в неведомое… И в монотонном движении Виктору чудится бесконечная спокойная жизнь, и чувствует он умиротворение в этой странной, колыбелящей скачке среди безбрежной равнины, где нет ни души, где только он да тройка коней во всём этом диком заброшенном мире… И вдруг кони резко остановились и застыли как перед пропастью… Виктор глянул вперёд и увидел в небе над горизонтом большое огненно светящееся облако, словно зарево, вспыхнувшее в диком пустынном воздухе… Оно поднялось чуть выше и зависло, своим золотисто-волшебным сиянием притягивая взор Виктора… И тут тишину разорвали сотрясающие сознание звуки, – звуки вязкие, хлюпающие, чавкающие, всасывающие, – они сливались в отвратительный резонирующий хор хаоса и пронизывали душу насквозь… Виктор весь встрепенулся, – коней с каретой уже не было, и чудное поле преобразилось. И он увидел вокруг себя – сзади и по всей площади этой огромной равнины несметные толпы людей, и эти люди поочерёдно фатально проваливались в жуткую бездонную грязь, – сквозь землю, издавая при этом кошмарные чавкающие звуки. Травы уже нигде не было; чёрная вязкая почва, как роковая трясина, заглатывала людей… Несчастные, они благоговейно смотрели на спасительное золотисто-огненное облако, застывшее в небе, как бы пытаясь сорваться с места и ринуться по воздуху навстречу этому Сиянию, но трясина была сильнее, и они утопали в ней. Затем всё-таки некоторые люди смогли оторваться от фатальной трясины, – они рванулись вперёд и их приняло светлое Облако… И понял вдруг Виктор каким-то невероятным чутьём: не поле то было, а временное безмятежное благополучие среди той безликой жизнеподобной иллюзии, что вначале казалась густевшей высокой травой… Виктор по-наитию возвысил взор к Облаку, и внезапно перед ним впыхнули в небе два огненных слова: ВСПОМНИ СЕБЯ… Он всем своим существом подался вперёд… и оторвался от убийственной грязи… И тут он проснулся, объятый дыханьем рассвета.
Так Виктор Долгов начал новую жизнь. А после того, как в баре Иван Пересветов ввл Виктора в транс, произошло ещ более крепкое их духовное единение. Они расстались, влекомые каждый своими делами, но пребывали в едином поле – в свободном контакте высшего уровня.
8. Взаимодействие времён
Между тем, дело близилось к вечеру, и вс живое таило в себе радость отдохновения. Этим предчувствием дышит всякий уставший. А потому – все дороги приводят к дому. И одна из них – самая верная. По этой дороге, а точнее, по узкой пустынной улочке в дыханье осеннего марева возвращался Иван Пересветов к своему родному вагону. Иван шл не спеша и слегка отрешнно. Но что-то заставило его отвлечься от своих вещих дум…
Навстречу ему из таинственной дымки выплывала очаровательная девушка с очами святой Эвридики. На ней был светлый элитный плащ и изящные полусапожки, которые мерно и вольно чеканили шаг в глубине тихой улочки. Иван зачарованно смотрел на эту пленительную незнакомку, невольно замедлив шаг и не в силах куда-то спешить… Она плавно прошла мимо Ивана, обдав его диким дыханьем пьянящего шарма и чего-то еще… Иван почувствовал лгкое головокружение; все мысли смешались. И он обернулся, чтоб вновь уловить это чудо… Неожиданно девушка тоже оглянулась. Она бросила на него свой удивлнно-задумчивый взгляд, полный чуткой лазури, как бы что-то припоминая…
И они разошлись по своим направленьям, согласно поткам, слагающим судьбы; но что-то осталось в каждом от этой внезапной встречи, мимолтной и странной…
Миновав безмятежные задворки и туманный пустырь, Иван приблизился к своей обители на колсах. Неподалку дымилась, догорая, куча хлама в мусорной свалке. Иван вдруг увидел рядом со свалкой какого-то мальчика лет пяти-шести, бродяжьего вида. На нм было пальтецо не по росту, опоясанное вервкой, затртые брюки и башмаки с налипшей на них грязью. Мальчик ковырял ногой в свалке, изредка поглядывая в сторону пустыря, и опять склоняя свою светловолосую голову…
Иван посмотрел на ребнка и невольно напрягся; его вдруг что-то всколыхнуло… А мальчик как-то печально взглянул на вагон и направился в сторону от свалки.
Иван осмотрелся, вздохнул и зашл в свой вагон…
В квартире Пересветовых раздался щелчок дверного замк… Иван зашёл в квартиру.
Мария встрепенулась, оторвавшись от чтения, закрыла книгу и выскочила в прихожую – навстречу Ивану. Она припала к нему и тихо спросила:
– Ты чего так долго?
– Да задержались немного; дела там такие, да ещё презентация… Потом расскажу, – ответил Иван, обнимая супругу. – Ну как тут у вас?
– Вс нормально.
– Это хорошо, – улыбнулся Иван.
Он разулся, снял куртку. Супруги прошли в гостиную…
В гостиной они присели на диван. В другой комнате Андрей сидел за компьютером и что-то моделировал.
Иван спросил:
– А где Андрей?
– Я здесь, – раздался голос Андрея из соседней комнаты. – Символы активирую…
– Понятно, – сказал Иван, улыбнувшись.
– Он у нас такой продвинутый, – заговорила Мария с восхищением. – Я даже не поспеваю понимать его…
– Ну, так уже школу заканчивает; время такое, – нужно быть продвинутым и умелым, чтоб постичь всё что нужно, – весомо констатировал Иван.
– Правильно папа говорит, – раздался голос Андрея из комнаты. – Нужно постигать всё наперёд…
Мария улыбнулась и прильнула к Ивану, вымолвив:
– Наше дитя гениальное… Скоро в институт будет поступать…
Иван обнял её и произнёс:
– Да, время летит очень быстро.
Мария вдруг встрепенулась и произнесла:
– Что я сижу-то? Нужно на стол накрыть. Я сейчас…
Она встала и вышла на кухню.
Иван зашёл в комнату сына и увидел на мониторе компьютера какие-то яркие объёмные символы, которые плавно меняли свои очертания и превращались в живые образы, это были образы живых существ, заполнявших пространство бескрайних садов… А над всем этим удивительным миром светились, пульсируя, буквы, и эти яркие буквы, соединяясь со своими образами, превращались в слова, слагая живую речь, – это была какая-то волшебная картина визуализации мира идей…
– Однако… Ну, ты просто меня удивляешь, – заворожённо произнёс Иван, уставившись в монитор.
– Это ещё не всё, – сказал Андрей, продолжая своё виртуальное творчество. – Я потом тебе покажу окончательный выход… Но ты меня отвлекаешь, папа.
– Хорошо, не буду мешать, – сказал Иван и вышел из комнаты. Он прошёл на кухню.
На кухне Мария уже накрыла стол. Увидев вошедшего супруга, она выдохнула и сказала:
– Всё готово. Прошу к солу. Андрей уже ел, так что давай – догоняй…
Иван сел за стол, Мария – напротив. И он принялся ужинать…
Иван ел очень быстро, словно куда-то спешил, предчувствуя какое-то срочное дело.
– Устал? – спросила Мария.
– Да так, немножко; как-никак – презентация книги…
– Ну как у тебя насчт проекта? Принимают?
– Да вот, ждём ответа… Вольнов документы оформляет. Так что, «на чемоданах сидим»… Вообще, нашу фирму уважают, – «Континент» как-никак.
Иван покончил с ужином. Мария поставила кружку с приготовленным чаем. Он отхлебнул чаю, улыбнулся и произнёс:
– Классно, – как в былые времена. Помнишь?
– Конечно, помню. Такое не забывается, – с какой-то печальной улыбкой ответила Мария.
– Да. Теперь всё по-новому… А чай – всё такой же, – задумчиво произнёс Иван, снова прикладываясь к чаю.
Тут зазвонил телефон. Иван взял трубку:
– Да, слушаю…
– Это Вольнов. Ваня, есть новости. Заедь ко мне в офис прямо сейчас, буквально минут на десять, – прозвучало на том конце.
– Сейчас буду.
Иван положил трубку.
– Что-то срочное?
– Да. Вольнов просит заехать. Я скоро буду.
Иван быстро оделся, поцеловал жену и ушёл.
Тем временем Алексей Вольнов поджидал Пересветова в своём офисе. Сидя в кресле, он потягивал ананасовый сок, просматривая какие-то официальные бумаги. Рядом – на диване с журналом в руках сидел его незаменимый водитель и друг – Сергей Крюков.
Наконец, появился Иван Пересветов. Вольнов оживился, положил перед Иваном на стол официальную бумагу с двумя печатями и кратким содержанием Проекта, выдвигаемого на предстоящий Симпозиум, и произнёс:
– Так. Ваня, распишись-ка вот тут…
Иван внимательно просмотрел текст, поставил свою подпись и задумчиво произнёс:
– Да, Париж – это хорошо…
Вольнов аккуратно уложил все бумаги в папку и задумался; а затем он вдруг взбудораженно высказался:
– Если они не подпишут Проект, я пойду на конфликт. Мне до фени их привилегии. Они по заграницам разъезжают и занимаются там всякой хренью; а тут – такое дело.
– Может, с «Интерфондом» связаться? – вставил Иван. – Они сво дело знают; взаимовыгодное сотрудничество, – стопроцентный шанс…
– Да это всё понятно. Но это же телега долгая. А тут раз – и «в дамках»… Послезавтра уже, кстати, должны делегаты в Париж лететь, – рассуждал Вольнов, озабоченно постукивая пальцами по столу. Затем он встал и начал напряжённо прохаживаться по офису…
– Ну и мы полетим, невозмутимо продолжил Иван.
Вольнов остановился, внимательно посмотрел на Пересветова и многозначительно изрёк:
– Понимаешь, Ваня, мы должны там быть. Дело в том, что уже многие контакты зарубежного уровня осуществляются через «Континент», а это значит, что в дальнейшем мы будем ставить условия, – те условия, от которых зависит процветание нашей культуры и будущее наших детей. Вот так… Тем более что финансирование всего этого мероприятия не обошлось без участия «Континента». Я не зря так напрягался и вс это затевал.
Тут Вольнов достал из стола бумагу с текстом, помеченным в отдельных местах, и приступил к детальному раскладу:
– И ещ. Тут – первичный анализ, «черновик», так сказать…
И он начал зачитывать отдельные пункты:
– Значит, так. «Взаимодействие времн – есть великая данность, не зависимая от объективной реальности»; это они под вопрос поставили. Дальше… Ага, вот: «Система. Любая система приходит к своему пику и самоуничтожается. Отсюда – вывод: система должна быть трансформирована в синтез несоединимых сил, имеющих свободу, но не имеющих конечной цели; отсюда – возникновение новой энергии… Адам и Ева не ведали смерти, но знали свободу; их грела Любовь». Здесь пометка – на продолжение… И еще: «Мыслеобраз преград не имеет» – здесь вопрос… Так… Дальше… «Любовь – это форма жизни, – особая энергия, не подверженная распаду…»
Вольнов вопросительно посмотрел на Пересветова…
Иван в ответ задал ему странный вопрос:
– Иваныч, ты когда-нибудь из пушки в небо стрелял?..
– К чему это ты? – слегка растерялся Вольнов.
– А к тому, что свет не продырявить…
– Точно. Твоя правда. И чего им не ясно в твоих идеях? Вс чтко, вс перспективно, и вообще – мощно вс, – с удовлетворением констатировал Вольнов, радуясь такому простому выходу из затруднительной ситуации.
– Наверное, их слегка напрягает некоторая самобытность, – слишком долго у нас заправлял всем Конвейер. Но сейчас – новое время. Нужно расширять сознание и раздвигать горизонты.
– Вс правильно, будем раздвигать эти горизонты, – подытожил Вольнов и взглянул на часы. – Ладно, разбермся. Вс равно проект уже у них. Домой надо ехать.
– Ничего, Иваныч; я им ещ сюрприз приготовил, – интригующе произнёс Пересветов, загадочно глядя на Вольнова.
Зная многообещающую непредсказуемость Пересветова, Вольнов не стал задавать лишних вопросов; он только сказал:
– Вот и отлично. А теперь – сил набираться.
– Едем, Иваныч? – оживился Крюков.
– Да. Поехали.
Он убрал папку с документами в стол и направился к выходу. Вместе с ним последовали и Пересветов с Крюковым.
Через несколько минут белый «Мерседес» отъехал от служебного входа с массивной вывеской «КОНТИНЕНТ»…
Вечерние улицы Москвы казались волшебными в калейдоскопе яркой вечерней иллюминации, и эта световая игра вселяла мир и покой в души чутких людей, наполнявших столицу. Белый «Мерседес» набирал скорость, мягко лавируя в горячем дорожном потоке…
Внезапно Крюков сбавил скорость, увидев впереди активно «голосующего» человека, и затормозил. Вольнов приоткрыл дверцу и хотел было спросить – куда ему нужно; но тот его опередил:
– Умоляю, в Медведково отвезите! У меня там – жена и маленький ребнок!
В его голосе звучала мольба и какая-то страстная надежда, а глаза полыхали болезненным жаром избыточных чувств.
«Странный тип…» – подумал Вольнов. Он снисходительно произнёс:
– Ну садись.
Пересветов приоткрыл заднюю дверцу и подвинулся влево. Оголтелый попутчик сел рядом с ним, захлопнул дверцу и облегчнно выдохнул:
– Поехали.
«Мерседес» тронул с места и стал набирать скорость…
Иван с некоторым удивлением посмотрел на странного пассажира, по-фирменному одетого и тяжело дышавшего. Похоже, он действительно куда-то очень спешил. А пассажир этот вдруг вытащил из кармана упаковку денег, пистолет и электрошокер, и вс это буквально сунул Ивану, одновременно выпалив:
– Умоляю, исключительно в знак благодарности, от чистого сердца! Не откажите…
Иван ошарашенно глянул на этого диковатого пассажира с шизоидными замашками и положил рядом с собой на сиденье вс, что тот ему так лихо вручил.
А взволнованный пассажир продолжил:
– Меня обманули… Я не помню, откуда вс это… Я, наверное, болен… Мне нужно к жене, к ребнку. Умоляю, – в Медведково…
– Брат, не волнуйся; сейчас доставим, – спокойно произнёс Крюков и прибавил скорости.
Иван Пересветов задумался…
Между тем, в квартире Пересветовых Андрей уже закончил своё уникальное творчество и отдыхал, пребывая в краю волшебства сновидений. Мария же смотрела телевизор, слегка убавив звук. В эфире началась программа новостей.
С телеэкрана женщина-диктор сообщала:
– Сегодня утром на Юго-Западе Москвы, – близ кольцевой автотрассы работниками внутренних дел обнаружено большое количество бесхозного разнокалиберного оружия, брошенного рядом с дорогой, – в кювет. Очевидно, кто-то решил таким образом расстаться со своим прошлым. Вс оружие отвезено на Центральный секретный склад и опечатано. Ведтся расследование…
Раздался щелчок входной двери… Мария, встрепенувшись, выскочила в прихожую…
Иван зашёл в квартиру, в объятья ему бросилась Мария. Он поцеловал е; затем разулся, снял куртку, и они прошли в гостиную.
– Странные вещи у нас происходят, – ненавязчиво бросил Иван, садясь на диван.
– Ой, Ваня, ты знаешь, сейчас передавали по телевизору в новостях, что где-то за кольцевой нашли целую кучу выброшенного оружия, – взволнованно выпалила Мария, усевшись рядом с спругом.
– Вот я и говорю – вирус, – многозначительно произнёс Иван.
– Точно. Тот самый вирус, – отрешённо добавила Мария.
Иван посмотрел на супругу, пребывавшую в задумчивости, вздохнул и добавил:
– Ну как тут у вас?
– Нормально. Андрей спит уже. Умаялся за день. Пойдём пить чай.
– Пойдём.
Они пошли на кухню.
Пока Мария заваривала чай, Иван задумчиво смотрел в окно…
Город светился феерией вечерних огней. И даже в серых сумрачных переулках сквозило дыхание новых времн. Улицы и проспекты таили новые свежие чувства, и люди свободно и радостно плыли по этим поткам пленительной силы…
В эпицентре одного из таких потоков, возле подземного перехода, сидел понурый седой человек в затртом пальто и со шляпой у ног, в которую клали деньги щедрые люди. Это был Всеволод Илларионович Венский. Он смотрел куда-то в пространство безучастно и скорбно, с какой-то щемящей печалью покачивая головой в знак благодарности…
В это время в одном из экспериментально-авангардных театров столицы – в комнатке, обклеенной яркими афишами, постерами и коллажами, сидел за столом озабоченный человек зрелых лет, одетый в блестящий костюм и рубаху с отогнутым воротом, под которым элегантно ютилась косынка. Это был идейный руководитель театра «Антерпренёр», его арт-директор и вдохновитель; а звали его Семён Аркадьевич Безлобов. Семён Аркадьевич постукивал авторучкой по столу, загруженному бумагами, напряжённо что-то обдумывая…
Телефонный звонок вырвал его из дум; он схватил трубку и почти прокричал:
– Алё!
– Семён? Это Николай, – прозвучало на том конце. – Завтра вылет!
– Это точно? – обрадовано спросил Безлобов, меняясь в лице.
– Точней не бывает. Готовь «визитки» и пьесу; желательно – в дубле. Завтра утром созвонимся.
– Отлично! Сейчас всё сделаем. Спасибо, брат; порадовал. Наконец-то. Ну, до завтра!
– До завтра.
Семён Безлобов положил трубку и с упоением принялся готовить «визитки» и копию пьесы для предстоящей работы…
В квартире Пересветовых тем временем супруги уже попили чаю со свежей выпечкой и занялись своими вечерними делами.
– Надо бы мне тут ещ кое-что проштудировать, – произнс Иван, садясь за свой рабочий стол.
– Хорошо, – ответила Мария.
Она взяла с полки свою любимую книгу и пролепетала:
– А я ещ немножко почитаю…
И она уютно устроилась в мягком кресле с раскрытой книгой в руках…
9. Секретная стратегия
…Иван оторвался от рукописи и вышел из своего вагона. Он вдохнул полной грудью вечерней прохлады, блаженно прикрыв глаза и что-то нашптывая… Затем встрепенулся и осмотрелся… «Как странно устроен наш мир. Всё рядом, и в то же время – всё врозь…» – подумал Иван, глядя на жилые дома, что виднелись за пустырём. Он зашёл в вагон и принялся готовить ужин. Иван аккуратно выкладывал купленные продукты, мысленно благодаря «Доллара» за такую своевременную материальную поддержку…
В это время в Центре «Гуманитарий» Всеволод Илларионович Венский очнулся от дрёмы в своём кабинете, услышав сигнал связи. Венский нажал клавишу на пульте и произнёс:
– Слушаю…
– Всеволод Илларионович, у нас – водные процедуры, – сообщил женский голос.
– Да-да; занимайтесь, – лаконично ответил главный. Он тут же включил компьютер и дополнительный монитор, на котором обозначился бассейн «Гуманитария» с плавающими в нм веслыми клиентами…
В бассейне резвились завсегдатаи «Гуманитария». Чистейшая вода вздымалась от бултыхавшихся в ней пловцов и пловчих, играя сине-зелной волной. Веселей остальных был киношник Макс; он то и дело кувыркался, нырял, подзадоривал приятелей. Улучив момент, Макс продемонстрировал куртуазный реверанс в воде – прямо перед Светланой Стекловой, при этом выпалив:
– Мадам, – всего один лишь танец! Не откажите!
– Не откажу! – весело воскликнула Светлана.
– Маэстро, вальс! – прокричал Макс.
Кто-то врубил магнитофон. И грянул вальс…
Читать бесплатно другие книги:
