Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой Джексон Лаура
Я лично стал свидетелем уникальных способностей Лауры Лейн Джексон! Я так рад, что она решила рассказать свою историю. Ее история – попытка научного обоснования экстрасенсорных способностей и неопровержимое доказательство вечности нашей души. Теперь у нас (в том числе у научного сообщества) появилась возможность для более глубокого постижения возможностей человеческого духа и глубинных тайн сознания. Эта книга будет служить важной вехой для изучения важнейших основ человеческого существования.
Эбин Александер, д. м. н.,
автор книги «Рай существует»
Эта книга поможет излечить горе, отпустить страх смерти и лучше понять духовный мир. Я читал ее с большой радостью, наслаждаясь чудесными рассказами, полными надежды, мудрости и любви. Это книга о глубинных связях, которыми мы навечно связаны с нашими родными.
Брайн Вайс, д. м. н., автор бестселлера «Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально»
Эта книга для тех, кто страдает от ужасной потери. Вы обретете мир и покой, читая эти истории. Для тех, кто сомневается в загробной жизни. Читайте, и вы поверите!
Лора Шрофф, автор книги «Невидимая нить. Встреча, которая изменила все»
Непосредственная, простая, щедрая и глубокая! Эта книга – подарок для всех нас. Храбрая, честная и прекрасная. Настоящее сокровище!
Марк Эпштейн, д. м. н.,
автор книги «Мысли без мыслящего»
Одна из самых проницательных и вдохновляющих книг о медиумизме, которые я когда-либо читал. Просто обречена стать классикой.
Гэри Э. Шварц, доктор философии, преподаватель психологии в Аризонском университете
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Laura Lynne Jackson
THE LIGHT BETWEEN US:
Stories from Heaven. Lessons for the Living
Печатается с разрешения литературных агентств William Morris Endeavor Entertainment и Andrew Nurnberg
© Laura Lynne Jackson, 2015
© Полищук В., Кузнецова А., пер. на рус. яз., 2015
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Моей матери, Линде Освальд, которая помогала мне поверить в свет внутри меня и научила видеть свет вокруг нас. Мама, вся красота этого мира доступна мне благодаря тебе. Ты – корень всего!
А также Гаррету, Эшли, Хейдену и Джульетт, которые наполнили мою жизнь светом, радостью и значением. Вы – смысл моего существования.
И тем, кто читает эту книгу. Возможно, мы осветим путь для кого-то еще.
Есть лишь два способа прожить свою жизнь. Один – жить так, как будто на свете нет чудес. Второй – жить так, как будто все на свете и есть чудо.
Альберт Эйнштейн
Предисловие Эбина Александера, нейрохирурга, автора книги «Рай существует»
Большую часть своей жизни я вообще не задумывался о медиумах и ясновидящих. Единственное, что я о них думал, – что вряд ли они существуют на самом деле.
По профессии я врач, точнее, нейрохирург, работал в Гарвардской школе медицины и постоянно проводил операции на мозге. Поэтому я искренне верил в теорию, что сознание порождается мозгом, и, когда мозг перестает функционировать, вместе с ним угасает и сознание. Любая другая концепция реальности меня не интересовала, – например, та, согласно которой на Земле есть люди, способные общаться с душами, сознанием умерших. Я в нее не верил.
Затем в моей жизни произошли серьезные потрясения, благодаря которым я убедился в своей неправоте, да еще и на личном опыте.
В 2008 году у меня случился приступ серьезнейшей мозговой инфекции, и я семь дней пробыл в глубокой коме. Как я позже узнал, все это время мой мозг работал так, что со стороны это выглядело как полное отсутствие признаков жизни. Он вообще не работал. И тем не менее, пока мое тело находилось в коме, какая-то иная часть меня отправилась в удивительное путешествие по иному измерению, в другую область существования. Хотя в земном мире мой мозг по всем признакам был мертв, но в другой, потусторонней реальности, мое сознание активно работало. Когда я наконец вышел из комы, то сохранил яркие и объемные воспоминания о своем путешествии, хотя коллеги всячески пытались убедить меня, что это невозможно.
О своем путешествии по потустороннему миру я поведал в книге «Рай существует», и этот вояж и потрясающий личный опыт заставили меня кардинально пересмотреть свое отношение к реальности. Чем больше я размышлял о пережитом опыте и чем больше я углублялся в научные изыскания и литературу о природе сознания, тем сильнее осознавал: наше привычное и традиционное понимание сознания не подкреплено никакими убедительными научными данными. Оно висит в воздухе. Может быть, это привычное представление о сознании и не подвергается никаким сомнениям в научном и медицинском сообществах, но у него нет никаких оснований. То, что я пережил в состоянии комы: места, где я побывал, люди, с которыми встречался, откровения, которые на меня снизошли, – все это убедило меня, что наши традиционные идеи о природе и сущности сознания находятся на уровне детского представления. Они примитивны, огрублены и не годятся, чтобы объяснить подлинную природу сознания.
Мой опыт показал мне, что сознание порождается не мозгом, оно не локализовано в человеке и не закреплено во времени.
Сознание вечно.
По сути дела, сознание – наши души, наша сущность, называйте как хотите, – это единственное, что реально в нашей сегодняшней жизни. Материальный мир (или материальный план, как его иногда называют), в котором мы живем, – не что иное, как хитроумная иллюзия. И это – не модная современная теория, навеянная фильмом «Матрица», а мировоззрение, о котором упоминалось уже века назад. Наша физическая оболочка не вечна, как и материальный мир, – и это на протяжении многих веков заставляло лучшие умы человечества задумываться о ее бессмертии, о том, что наш жизненный путь не прерывается, когда мы завершаем свой земной путь, потому что жизнь не сводится только к материи, к тому, что видимо и осязаемо. Даже теория струн, она же так называемая теория всего, утверждает, что реальность состоит из вибрирующих струн энергии, которая в нижних измерениях проявляется как время, пространство и масса. То, что мы воспринимаем, – это, по сути дела, всего лишь фрагменты информации, которые кристаллизуются в видимую и осязаемую реальность. Материальный мир не материален – он не что иное как иллюзия, порожденная энергией.
Как я со временем осознал, эта иллюзия играет решающую роль в нашем понимании своей подлинной сущности.
Когда мое сознание раскрылось благодаря небывалому опыту пребывания в коме и путешествия души в потусторонние миры, когда я осознал, что передо мной раскрываются поистине безграничные возможности, которые ранее исключала и отрицала неврология, у меня появилась возможность пересмотреть свое пренебрежительное отношение к медиумам и ясновидящим.
В поисках ответов на свои вопросы и отчасти из желания вновь посетить те миры, в которые я перенесся во время комы, я попросил одного приятеля познакомить меня с Лаурой Лейн Джексон. Как мне сказали, Лаура Лейн известна как уникальный медиум-ясновидящая, которая ведет прием на Лонг-Айленде. Раньше я никогда не бывал ни у медиума, ни у ясновидящего, и когда мать и сестры делились друг с другом и со мной опытом таких посещений, я лишь рассеянно улыбался, кивал и толком даже не слушал. Даже когда они сообщали мне сведения, которые невозможно было получить иначе как сверхъестественным путем, я решал, что этому должно быть какое-то вполне реальное и земное, рациональное объяснение. В общем, я никогда толком не задумывался о феномене ясновидения и медиумистики.
И вот два года спустя после моей комы я беседовал с Лаурой Лейн по телефону. А дальше случилось нечто, что поразило меня до глубины души, а также вдохновило. Мягким ласковым голосом Лаура Лейн беседовала со мной о моем отце, который скончался за несколько лет до того, как я пережил кому. То, что Лаура рассказывала о моем отце, о наших с ним отношениях, – все эти сведения ей просто неоткуда было взять, ведь мы с ней только что познакомились, и никто не мог ей их сообщить… кроме, разумеется, моего отца. Более того, Лаура Лейн рассказывала обо всем этом совершенно в его манере и с его интонациями, как будто передавала от него послание, – и, как я теперь понимаю, именно так дело и обстояло. То, что ясновидящая передала мне сведения очень точно, и то, что ей неоткуда было их почерпнуть, кроме как от моего отца, и сама она знать их никак не могла, – факт. А я никогда не отрицаю факты и считаю это бессмысленным. Так что мне пришлось принять этот факт как данность. Невозможно отрицать нечто только потому, что не можешь это объяснить.
Благодаря опыту общения с Лаурой Лейн Джексон мои взгляды на спиритизм и ясновидение стали еще шире, а готовность принять истинную природу реальности и сознания – еще выше. Лаура своим ярким примером убедила меня, что в нашем земном мире есть люди, обладающие неподдельным и драгоценным даром. Они имеют доступ к подлинной информации о нас и нашей жизни, и лишать себя этой информации только из-за собственных примитивных предрассудков – это не просто глупость, а трагическая ошибка. Прежде чем сомневаться в чем-то из того, что Лаура пишет на страницах этой книги, постарайтесь осознать, что ни один человек на Земле – врач ли, философ ли, невролог ли – не располагает хоть сколько-нибудь убедительными доказательствами того, что сознание наше порождается мозгом. Мы просто не уверены, правда ли это. Более того, постоянно возникают все новые свидетельства того, что привычные для нас представления о реальности и сознании ошибочны. Точнее, традиционным воззрениям не хватает веских доказательств. Эти привычные представления не способны объяснить случаи вроде моего личного жизненного опыта с комой и странствием души или моего разговора с Лаурой Лейн и множество сходных случаев, имевших место по всему миру. Человечество долго верило, что Земля плоская, а потом установило иное. Точно так же, думаю, научное сообщество начинает понимать, что прежняя модель жизни и убеждение, будто неврология способна объяснить природу сознания, – неверны. Уже отворились врата, ведущие к более широкому пониманию сознания, и мне хочется верить, что моя книга «Рай существует» и, конечно же, книга, которую вы сейчас читаете, распахнут эти врата еще шире и человечество наконец обретет новый, верный, взгляд на сознание и бессмертие души.
Поэтому я призываю вас не цепляться за отжившие верования, а расширить свой кругозор и открыться новым знаниям. Не будьте одним из тех псевдоскептиков, которые закоснели в устарелых убеждениях и наотрез отказываются даже прислушаться к новой информации. Я, например, просто не мог позволить себе роскошь и далее придерживаться прежних убеждений – пережитое потрясение заставило меня отбросить их и отправиться на поиски нового мировоззрения. А когда я это совершил, когда узнал достаточно, чтобы не отвергать таких, как Лаура Лейн, спиритов и медиумов, – моя жизнь обогатилась и расцвела новыми красками.
Дарование Лауры Лейн Джексон – подлинное, и послание, заключенное в ее замечательной книге, перекликается с тем, что я сам стараюсь поведать миру. Мы с Лаурой знаем и хотим вам сказать одно и то же: мы все существуем и все наделены даром, который каждому из нас еще предстоит освоить в полной мере, и это прекрасный, бессмертный дар, который принесет нам куда больше радости, чем мы в силах себе представить.
Эбин Александер, доктор медицинских наук, автор книги «Рай существует»
2014 год
Вступление
Когда это произошло, я ехала по Иерихонскому шоссе в восточном направлении.
Я вцепилась в руль и, игнорируя возмущенные сигналы других автомобилистов, свернула вправо, загнала машину на парковку около ближайшего магазина и резко затормозила на полпути, так что взвизгнули тормоза.
Я все еще сжимала руль, когда в голову мне хлынул поток посланий.
Я не была готова к ним. Чуть раньше я глубоко и ритмично дышала, стараясь успокоиться, потому что сильно нервничала. Правду сказать, я была перепугана до смерти. Я ехала на беспрецедентное в моей жизни мероприятие – мне предстояло вскоре очутиться в помещении, до краев переполненном горем, болью и тоской. В этот вечер мне предназначалась роль обезболивающего: я должна была помочь собравшимся, облегчить их страдания. А я боялась, что лишь усугублю их мучения.
От волнения у меня кусок в горло не лез, поэтому я не стала обедать. Облачилась в простую черную рубашку и черные брюки, потому что решила: однотонная одежда лучше, она не будет отвлекать слушателей. Мой муж Гаррет, юрист, еще не вернулся с работы, поэтому я попросила маму присмотреть за нашими детьми, Хэйденом и Эшли, пока я не вернусь. Я и так уже опаздывала и поэтому изо всех сил гнала свою «хонду-пилот», но движение на шоссе было плотное, и продвигалась я медленно.
А потом внезапно, откуда ни возьмись, появились они.
Дети.
Они возникли словно из ниоткуда, все сразу, и их было много. Просто поразительно. Как будто находишься один в комнате, и вдруг дверь распахивается и внутрь врывается десять-пятнадцать человек, и ты, возможно, их не видишь и не слышишь, но знаешь, что они здесь, – ты ощущаешь их присутствие. Ты осознаешь, что уже не один, чутье подсказывает. Именно такое ощущение возникло у меня, хотя я была одна в машине – салон внезапно наполнился детьми, они были всюду, они нахлынули.
А вместе с ними нахлынули имена и слова, мольбы и истории, просьбы, описания, образы – все то, чем хотели поделиться эти дети, они взывали ко мне наперебой, и мне пришлось попросить их не спешить.
– Минуточку, подождите минуточку, – произнесла я вслух, а сама лихорадочно рылась в сумке, ища блокнотик и ручку. Я принялась строчить как можно быстрее, но мне все равно не удавалось поспевать за множеством голосов. Дети перебивали друг друга, послания лились как поток воды.
– Скажи им, что я все еще здесь! – просил один.
– Передай, что я никуда из их жизни не делся! – умолял другой.
– Передай – я их люблю, я вижу все, что у них происходит.
– Пусть они по мне не плачут, у меня все хорошо.
– Я не мертв, я все еще ваш ребенок – так им и скажи!
– Пусть не думают обо мне как об ушедшем. Я с ними.
– Пожалуйста, пожалуйста, передай им, что я не исчезла!
Я сидела в криво припаркованной машине и записывала, записывала, а они диктовали. Женщина, окруженная детьми-невидимками, которых больше никто не мог услышать и увидеть.
Меня зовут Лаура Лейн Джексон, у меня есть муж и дети. Я работаю учительницей в школе.
Кроме того, я – медиум-ясновидящая.
Я совсем не такая, какими большинство представляет себе медиумов, гадалок и ясновидящих. Я не гадаю по чайным листьям и по кофейной гуще и не раскидываю карты Таро, и не сижу в шатре на ярмарке, предлагая узнать, что было, что будет и чем сердце успокоится. Я не предсказываю будущее, и у меня даже нет хрустального шара (ладно, признаюсь – есть, но маленький, для украшения стола, да и тот я купила лишь потому, что он был очень хорошенький и я не устояла). Я – просто обычный человек, наделенный даром, который выражен сильнее и больше отточен, чем у других людей, а вообще-то эта способность есть у всех.
Будучи медиумом, я обладаю способностями, названия которых вам, возможно, знакомы: ясновидение, то есть способность собирать информацию о людях и событиях, не пользуясь основными пятью чувствами. Скажем так: «яснослышание», то есть восприятие звуков не на слух, а интуитивно; «ясночувствование», то есть умение осязать не посредством физического осязания.
Например, бывает так, что я сажусь за стол в ресторане и отчетливо ощущаю энергетику людей, которые побывали здесь до меня, словно они оставили множество энергетических отпечатков, как оставляют отпечатки пальцев, и следы эти продолжают испускать какие-то токи, понятные только мне. И если энергия ощущается отрицательная, то я вежливо попрошу пересадить меня за другой столик, пусть даже менее удобно расположенный. А если свободных мест не окажется, мне придется уйти. Конечно, мой муж и дети далеко не в восторге от таких ситуаций, да и официанты тоже.
Помимо ясновидения мне даны еще и способности медиума, а это означает, что я умею контактировать с людьми, покинувшими земной план бытия, – теми, кого мы по привычке, но не совсем верно называем «умершими». Эта способность была подвергнута суровой проверке в 2011 году, когда я прошла восьмиступенчатый тест с пятикратным слепым испытанием и стала дипломированным медиумом-исследователем в престижном Институте прикладных исследований человеческого потенциала (он расположен в штате Аризона). Мне по силам много такого, что кажется необычным и удивительным, и со мной часто происходят поразительные истории. Если вы спросите, почему я такая, какая есть, то я отвечу просто: сама не знаю! Знаю лишь, что я именно такова и способности мои именно таковы. Еще я знаю, что, как правило, на родительских собраниях, да и просто в будничных разговорах, редко всплывают такие темы, как чтение ауры или общение с душами ушедших. Поэтому большую часть своей жизни я очень-очень старалась идти таким путем, чтобы не пробовать себя в роли медиума.
Колледж я оканчивала в Англии, в Оксфорде, и прочла все 37 пьес Шекспира, потому что была полна решимости посвятить себя учебе и погрузиться в науку. По окончании колледжа я какое-то время подумывала стать юристом и сдала вступительные тесты в три лучшие юридические школы. Большую часть жизни я считала себя учительницей и только учительницей, и мне казалось, что умение сформировывать неокрепшие умы и вкладывать в них знания – дар свыше. Но даже тогда – все это время – я вела двойную жизнь, потому что у меня была вторая – тайная – жизнь.
Днем я разбирала с подростками «Макбета» и «Гроздья гнева», но по вечерам, когда муж присматривал за детьми, я запиралась у себя в комнате и вела длинные телефонные разговоры со знаменитостями, музыкантами, спортсменами, политиками, космонавтами, обладателями высоких чинов – с самыми разными людьми, которым пыталась помочь выйти за пределы нашего земного опыта. Я помогала им соприкоснуться с Той Стороной.
Если эта идея кажется вам странной или даже пугающей, то вы поймете, почему я старательно отделяла свою тайную личную жизнь от явной, профессиональной, – и так продолжалось довольно долго. Еще совсем недавно мне и в голову бы не пришло написать эту книгу.
Но вот что я обнаружила в ходе своего путешествия: я ничем не отличаюсь от обычных людей. Мои способности на самом деле не уникальны, и нельзя сказать, что я – одна из узкого круга избранных. Нет, прекрасный дар, который был мне послан, – способность контактировать с потусторонним миром и узнавать много удивительного от душ, покинувших земные пределы, – дар этот изначально предназначался всему человечеству, мириадам людей.
Все это может совершать любой из нас, мы все от рождения наделены зачатками этого дара.
Этот дар – наше общее сокровище, наше общее достояние.
Происшествие, которое заставило меня резко свернуть с шоссе на стоянку, – внезапное появление множества детских душ, которые достучались до меня из потустороннего мира, – было поистине поразительным. Но у него было не менее поразительное продолжение. Я вернулась на шоссе и поехала на встречу со скорбящими родителями. О подробностях этой встречи я расскажу вам чуть позже, а пока сообщу лишь, что для меня она стала подлинным озарением, открытием, которое изменило всю мою дальнейшую жизнь, потому что в эти минуты я осознала, кто я такая, каким даром обладаю, и поняла, как мне вписаться в мир с этим даром.
В последующие месяцы и годы, рассказ о которых впереди, я еще не раз совершала открытия и переживала озарения. Все эти открытия я постаралась отразить в книге: как и моя жизнь, эта книга представляет собой путешествие из тьмы к свету. Она описывает мой личный путь, но на деле этот же путь проделывают многие из нас: со временем мы постепенно понимаем, как вписаться в окружающий мир и найти свое место в жизни, и осознаем свои связи со всем, что нас окружает.
На страницах этой книги я изложу множество историй из своей жизни: тут будет и потрясающий случай с миграцией бабочек-монархов, и кошмарная история о предсказании личной трагедии, и случай, когда крупный ученый составил карту мозговых волн, и удивительное происшествие на шоссе, и множество других труднообъяснимых событий и случаев. Я очень надеюсь, что в моем повествовании вам встретятся истории, которые найдут отклик в вашей душе, и вы поймете, что пережили нечто подобное.
Ибо, если это и правда так, вы, возможно, придете к такому же пониманию, к какому в конечном итоге пришла я: мы все обладаем даром ясновидения, и нужно лишь открыть ему душу и разум, и тогда ваша жизнь удивительным образом изменится и обогатится.
Однако эта книга – не просто мои мемуары. С главами, посвященными воспоминаниям, перемежаются другие, в которых приведены записи моих сеансов. Сеансы я провожу постоянно, но постаралась собрать самые важные для меня записи, которые, как я надеюсь, помогли людям залечить старые раны, преодолеть прошлое, разобраться со своим наследием и понять свое место и цель в жизни. Надеюсь, что вам мои соображения на эти темы тоже пригодятся и покажутся такими же трогательными и впечатляющими, как и мне.
По сути дела, эти речи, как и вся история моей жизни, рассказывают об одном и том же: о том, как человечество отважно и неустанно ищет ответы на свои вопросы. Поскольку я занималась исследованиями, это подтолкнуло меня на то, чтобы задаться самыми главными вопросами: зачем мы приходим в этот мир? Что значит «жить»? Есть ли что-то после жизни, и если да, то что? Я понимаю, что для кого-то это вопросы без ответов, а может, и вовсе бессмысленные. Кому-то нет нужды знать, в чем смысл жизни, – он просто довольствуется самим фактом бытия и не верит, будто в жизни человека есть нечто большее, чем череда событий, из которых она состоит.
Даже мой младший брат Джон, большой умница, которого я нежно люблю, – и тот сомневается в вопросе о жизни после смерти и бессмертии души. Как-то он сказал мне: «Думаю, когда я умру, то просто превращусь во прах». Если он и не уверен в этой перспективе окончательно и бесповоротно, то, по его словам, лишь из-за меня, – точнее, благодаря информации, которую он получает через меня из потустороннего мира.
Я не могу заставить брата изменить точку зрения, да и не хочу этого. Но я поделилась с ним тем, что от всего сердца считаю истиной. Моя точка зрения на бессмертие души и Ту Сторону такова: если мы не будем по меньшей мере предполагать, что загробная жизнь возможна, если мы откажемся внимательно посмотреть и убедиться, как много в последнее время появилось веских доказательств бессмертия души, мы тем самым обделим себя, лишим себя источника утешения, красоты, надежды, душевного исцеления и любви.
Не желая даже гипотетически рассматривать идею жизни после смерти, мы тем самым отказываемся от шанса стать счастливее, больше узнать о своем подлинном «я» и своем назначении в жизни, от духовного и интеллектуального обогащения. Мы отказываемся вступать в диалог о том, как этого можно было бы добиться.
Именно диалога я и хочу – диалога с читателем. Я стремлюсь исследовать традиционные воззрения на мир земной и мир потусторонний, хочу бросить этим традициям вызов и предложить свое видение. У меня своя точка зрения на то, что важнее всего в загробной жизни, и на то, как ушедшие влияют на живущих, – на нас с вами.
А главное – я хочу поделиться теми дарами, которыми щедро осыпала меня судьба и природа: даром отчетливо видеть, какой дорогой идти в жизни, даром ощущать свою причастность к людям, лучше понимать смысл жизни и, что важнее всего, даром любви – той величайшей силы во Вселенной, которой каждый из нас наделен в огромных количествах.
Я вовсе не ожидаю, что читатель безоговорочно поверит мне на слово. Я много лет занималась преподаванием, и меня саму не убедить полусырыми бездоказательными теориями и лирическими эмоциональными аргументами. Думаю, что и вас тоже. Надеюсь, что моя история станет для вас самым веским доказательством бессмертия души – и того, почему оно важно для нас, живущих.
Поэтому не буду голословна и не ограничусь своими наблюдениями, а поделюсь с вами тем, что узнала от многих блестящих ученых и исследователей, с которыми сталкивалась на своем пути, и расскажу вам, как текущие исследования Потусторонности перестали быть периферией науки и из маргинальных превратились в часть основного русла современной научной мысли. Я расскажу, как медицинские исследования за последнюю четверть века подарили нам настоящее откровение и открыли глаза на наши подлинные, неведомые нам способности. Расскажу, как многие поразительные случаи в моей жизни объясняются и перекликаются с тем, что человечество в последнее время начало узнавать о силе и бессмертии души и сознания.
Но тем не менее, самый важный урок, который содержится в этой книге, преподносят нам не ученые и исследователи и вообще не кто-то из числа живущих. Этот урок по крупицам собран из первичных источников информации. Сведения о Той Стороне почерпнуты у тех, кто уже пересек смертный предел, у ушедших.
Будучи медиумом-ясновидящей, я работала с сотнями и сотнями людей, в том числе очень именитыми, богатыми и влиятельными. В ходе наших сеансов я помогала живущим пообщаться с их ушедшими близкими. В процессе этих контактов Та Сторона предлагает нам великие откровения – совершенно новый взгляд на жизнь и Вселенную. Если свести послания Той Стороны воедино, то вместе они составят то, что я называю Прекрасным Планом для тех, кто живет в мире земном и верит в мир загробный.
Основные идеи, составляющие Прекрасный План, таковы.
1. Роль в нашей жизни духов-проводников.
2. Важные вехи земной и потусторонней жизни – испытания души.
3. Важные рубежи на жизненном пути – Двери, которые мы можем пройти, а можем обойти стороной.
4. Конфликт, который существует между свободной волей и точками судьбы.
5. Разница между решениями из страха и решениями из любви.
6. Истина о знаках свыше, которые мы постоянно получаем с Той Стороны.
7. Важность предназначения – в земной жизни быть сотрудником света.
8. Важность того, как быть подключенным к великому Источнику всей любви и энергии.
9. Ответы на вопросы: «Кто мы, зачем мы здесь, и что нам надлежит делать со своей жизнью?»
Еще раз повторю, что эти идеи и ответы исходят не от меня одной. Я не придумывала их, и Прекрасный План – тоже не мой. Я не пророк и не оракул. Я – медиум, передаточное звено, гонец, посланник, проводник. Каждый пункт Прекрасного Плана начертан Той Стороной.
Более того, Прекрасный План – не какая-то отвлеченная концепция, оторванная от повседневной жизни. Мудрость, которую из него можно почерпнуть, приложима ко всем областям нашей земной жизни – к отношениям, финансам, работе, воспитанию детей, дружбе, любви, самоосознанию и так далее.
Даже если вы поверите только в какой-то один пункт Плана и начнете внедрять его в жизнь, то вы станете лучше. Если вы примете и примените все пункты Плана – ваша жизнь преобразится.
Самый первый шаг на этом пути очень прост: нужно лишь принять мысль о том, что в жизни есть много необъяснимого или, по крайней мере, того, что не так-то просто объяснить. В конце концов, в большинстве своем мы уже приняли эту мысль. Недавние опросы показали, что более 90 % американцев верят в высшие силы, как бы эти силы ни назывались. Мы уже готовы поверить в то, что есть сила, которая больше нас, – недоказуемая, незримая, необъяснимая и не до конца нам понятная. Мы не боимся сделать этот решительный шаг к истине.
Но следующий шаг кардинально меняет нашу жизнь. Он заключается в том, чтобы поверить: со смертью сознание человека не угасает, и мы продолжаем наш путь, просто уже за чертой земного существования.
Почему наша жизнь меняется, если это осознать? Потому что мы получаем возможность не просто поверить в Ту Сторону и жизнь после смерти, но и связаться с ним.
Буду откровенна: если бы со мной не случились все те чудеса, которые я встретила в своей жизни, то, расскажи мне кто-то о таком, я бы в них не поверила. Однако они со мной произошли, поэтому я знаю, что они – не небылицы, а реальность.
Поиски такого понимания – это история всех наших путешествий.
Ответы, которые дает нам Та Сторона, и есть содержание этой книги.
Часть первая
Деда
Я не пыталась вызвать это или как-то приманить. Я об этом даже не думала. Оно случилось само. Первый раз это произошло воскресным августовским днем, когда мне было одиннадцать лет.
Мы с братом и сестрой плескались в маленьком бассейне на заднем дворе нашего дома на Лонг-Айленде. Август катился к концу, до начала учебы оставалось всего ничего, и мы не хотели терять ни минуты из последних летних деньков.
Из дома вышла моя мама и объявила:
– Я еду навестить бабушку и дедушку.
Они жили в Росслине, в пятидесяти милях от нас. Когда я была совсем маленькой, то обычно всегда ездила с мамой и обожала эти воскресные поездки. Но с возрастом детские забавы и игры стали мне интереснее, брату и сестре – тоже, и теперь мама ездила одна, а мы оставались дома. В этот погожий летний день мама даже не надеялась выманить нас из бассейна и уговорить поехать.
– Ну, развлекайтесь, – сказала она. – Я вернусь часа через три-четыре. – И уже собралась сесть в машину, как вдруг…
Это произошло.
Меня накрыла волна паники. Беспричинной, дикой, животной паники.
– Стой! Подожди! Возьми меня! Я должна поехать с тобой! – завопила я.
Мама рассмеялась.
– Что с тобой? Тебя всегда силком из дому не вытащишь. Бабушка с дедушкой не обидятся. Оставайся дома, купайся.
Но я ничего не желала слушать. Я вовсю гребла к бортику бассейна. Брат и сестра смотрели на меня во все глаза и недоумевали, что это на меня нашло.
– Нет! Мама, не езди одна! Я с тобой! Пожалуйста, подожди, возьми меня!
– Лаура, ничего страшного, они не…
– Мама, я должна! Должна поехать с тобой!
Мама перестала смеяться.
– Ну хорошо, хорошо, только успокойся, – ответила она. – Иди в дом, одевайся, я подожду.
Я вбежала в дом, даже не вытеревшись, – с меня стекали струйки воды. Скинула купальник, натянула на мокрое тело одежду и прыгнула в машину. Сердце у меня все еще колотилось от паники. Через час мы были уже у бабушки с дедушкой. Дедушка Вилли – я называла его Деда – приветливо махал нам с крыльца. И только когда я увидела его, взбежала на крыльцо и обняла дедушку, паника прошла. Потом мы несколько часов играли с Дедой в настольные игры в саду, смеялись и рассказывали друг другу анекдоты.
Тогда я не понимала, что заставило меня вдруг бросить летние забавы и помчаться к нему в гости. Я знала только одно: я должна быть с Дедой. Когда мы с мамой засобирались домой, я расцеловала Деду и сказала: «Я тебя люблю».
Больше я его живым не видела.
Я не знала, что Деда плохо себя чувствует и страдает от приступов слабости. Взрослые не рассказывали нам, детям, про такое. В тот день он вел себя как обычно – шутил, развлекал меня, был таким, как всегда, – заботливым, любящим, внимательным дедушкой. Как я теперь понимаю, он собрал все остатки сил, чтобы казаться здоровым перед внучкой. Через три дня после нашей встречи Деда отправился к врачу. Должно быть, он надеялся, что врач скажет, мол, у вас все в порядке, просто вы стареете. Но диагноз оказался другим. Страшным.
У Деды была лейкемия.
Через три недели его не стало.
Когда мама отвела меня в сторонку и сообщила, что дедушка скончался, меня затопили самые разные чувства – потрясение, замешательство, ярость, нежелание верить, скорбь. И сильное, ужасное чувство, что Деды мне уже не хватает.
Но, что хуже всего, меня терзало просто невыносимое чувство вины. Потому что, едва мама сказала мне, что дедушки не стало, как я совершенно отчетливо поняла, почему в тот летний день на меня накатила такая паника и я так отчаянно рвалась увидеться с ним.
Мне необходимо было увидеться с Дедой, потому что я заранее знала, что он скоро умрет.
Конечно, по-настоящему знать я ничего не могла – я ведь даже не знала, что Деда был болен. Но тем не менее я каким-то образом чуяла, что он скоро умрет, иначе почему я вдруг потребовала у мамы, чтобы она взяла меня с собой в гости к дедушке?
Однако, если я заранее предчувствовала опасность, почему я промолчала о своих предчувствиях, почему ничего не сказала Деде, маме или даже самой себе? У меня было лишь неопределенное предчувствие, смутное знание, но не четкая мысль, которая бы формулировалась в слова «дедушка скоро умрет», и я поехала к нему в гости, подгоняемая этим смутным предчувствием, толком не понимая, почему эта встреча с Дедой будет последней. Каким-то образом я понимала, что мы больше не увидимся, но причин не знала. То есть все, что у меня было, – это твердая уверенность и предчувствие.
И какой же был смысл и прок в этом знании? Зачем мне знание, если я не могу его истолковать или что-то предпринять? Единственное, что принесло мне это знание, – это уверенность в скорой смерти дедушки. От этого у меня возникло ощущение, будто между мной и жестокими силами, забравшими дедушкину жизнь, есть какая-то связь. И поэтому я ощущала себя виноватой – ведь дедушку я очень любила.
Кроме того, из-за этой истории мне стало казаться, будто со мной что-то неладно. Хотя я была маленькой, я знала, что человеку не полагается нутром чуять чью-то грядущую и неизбежную смерть. Такое чутье – нечто ненормальное. Я никогда не сталкивалась с теми, кто обладает подобной способностью, и теперь, обнаружив ее у себя, никак не могла разобраться, что со мной творится. Я понимала лишь одно: знать, что кто-то умрет, – это ужасно тяжело и страшно.
Итак, в возрасте одиннадцати лет я поверила, что я ненормальная.
Нет, даже хуже: я решила, будто я проклята.
Неделю спустя мне приснился сон.
Мне снилось, что я уже взрослая, мне целых двадцать лет или даже больше, и я стала актрисой. Живу будто бы в Австралии. Во сне я была в длинном цветастом платье в стиле 1920-х годов и чувствовала себя в нем красавицей. А потом меня вдруг начала терзать тревога за мою семью – тех же родителей, брата и сестру, которые у меня есть наяву. Тревога так сильна, что у меня перехватывает дыхание и я падаю на пол. Я понимаю, что у меня сердечный приступ и что я вот-вот умру.
Но даже в это мгновение я не проснулась. Сон продолжался. Я чувствовала, что покидаю свое физическое тело и превращаюсь в сознание, которое свободно парит в пространстве, и в таком виде я наблюдаю все вокруг, как могла и при жизни. Потом я увидела свою семью – они собрались в той комнате, где я рухнула с сердечным приступом, столпились вокруг моего тела, и все рыдали и скорбели. Их горе меня так расстроило, что я попыталась как-то достучаться до них и крикнула: «Не расстраивайтесь, я жива! Смерти нет!» Но меня никто не услышал. Все продолжали рыдать и печалиться. И я постепенно уплывала от них, словно воздушный шарик, веревочку которого выпустил ребенок. Я поднималась все выше и выше, во тьму, но это была не страшная темнота – мирная, приветливая, – и меня охватило чувство глубокого покоя и довольства.
В этот миг я поняла, что вовсе не покидаю свою семью и дом. Наоборот, какая-то сила увлекает меня все ближе к ним. И именно тогда моему взору предстало невероятное зрелище.
Я увидела Деду.
Он был рядом со мной, я явственно ощущала его присутствие, хотя он был рядом со мной не в телесном обличье, а в духовном, – но этот прекрасный, добрый дух ни с кем нельзя было перепутать, им мог быть только мой Деда. Его присутствие наполнило меня умиротворением и покоем, обволокло любовью и счастьем, и вся моя скорбь, вызванная смертью Деды, мгновенно прошла. Я ощущала лишь огромную горячую любовь и радость и еще чувствовала, что все стало так, как и должно быть, и утешилась. Мы с Дедой уже двинулись было в путь к нашему новому дому, где нам и полагалось находиться, и тут у меня возникло ощущение, будто что-то закрылось, будто затворились какие-то врата.
На этом я и проснулась.
Я пробудилась с лицом, мокрым от слез, и поняла, что во сне плакала. Но плакала не от тоски и печали, а от счастья. Я плакала потому, что мне удалось повидаться с дедушкой Вилли! И, помимо этого, я была под сильнейшим впечатлением от того, что побывала там, куда дедушка попал после смерти. Я не знала, что это за место, но поняла, насколько оно прекрасно, и убедилась, что дедушке там хорошо. Место это было радостным, напоенным счастьем и покоем, совершенно чудесным! Я долго лежала в постели и плакала, и была благодарна за свой сон – как будто кто-то показал мне, что больше не надо бояться смерти, потому что смерть – это вовсе не разлука с близкими. Ушедшие все равно остаются живыми, все равно существуют в нашей жизни! Просто они утрачивают свое физическое тело. А их любовь к нам и наша любовь к ним не исчезают, они продолжают согревать нас!
Такие люди, как мой Деда, не исчезают бесследно – они остаются с нами, и у них после смерти все хорошо.
Итак, мне открылась величайшая тайна на свете: что происходит с нами после смерти.
Напомню еще раз: мне тогда было всего одиннадцать лет. Поэтому, увидев потрясающий сон и пережив озарение, головой я мало что поняла. Я была еще совсем ребенком и ничего не сумела для себя сформулировать отчетливо. Что было в моем распоряжении? Странный приступ паники, который приключился со мной летним днем в домашнем бассейне, посещение Деды, а потом этот удивительный сон. Этих аргументов было явно мало.
Лишь много-много лет спустя у меня накопилось достаточно опыта и мудрости, чтобы понять, какую роль в моей жизни сыграл уход Деды и события, связанные с ним, – и приступ паники, и сон.
Так или иначе, а в одиннадцать лет я впервые соприкоснулась с Той Стороной. То, что я ощутила тогда в бассейне, было началом путешествия дедушкиной души на Ту Сторону. Я так любила Деду и была так тесно с ним связана, что буквально ощутила, как его душа резко ринулась вперед, к границе между нашим миром и Той Стороной.
А сон? Сон представлял собой нечто вроде урока: Та Сторона учила меня, как кататься на велосипеде.
При чем тут велосипед? Сейчас объясню.
Вы помните, как в детстве учились кататься на велосипеде? Когда садишься на велосипед впервые, то тебе страшно – во всяком случае, мне было страшно. Боишься упасть и не веришь, что сумеешь удержать велосипед в равновесии. Но потом, после того как некоторое время шатаешься и виляешь, вдруг начинаешь катить без усилий. Велосипед не падает. И, еще не успев опомниться, ты уже мчишься, ты летишь как птица!
Мы доверяемся велосипеду, доверяемся самому процессу езды. И стоит довериться, как овладеваешь чем-то совершенно новым, – прекрасной и мощной грацией и умением держать равновесие.
А теперь давайте подумаем: что, если наш путь по жизни – то же самое, что езда на велосипеде? Что, если в конечном итоге главная правда нашего путешествия – в том, чтобы удерживать равновесие, двигаться вперед, доверившись процессу движения? Что, если нам вовсе не предстоит нечто ужасное? Что будет, если мы осознаем: нам нет никаких причин бояться нашего путешествия, в том числе и того этапа, который ждет нас за пределами материального мира? Что, если мы просто доверимся процессу земной и потусторонней жизни?
Мой детский сон был, как я позже поняла, сообщением от дедушки. Деда хотел, чтобы я осознала: не надо печалиться и бояться. Деда хотел, чтобы я доверилась процессу жизни. Если уж мне предстояло идти по жизни, лучше слыша отзвуки Той Стороны, чем их слышит и распознает большинство людей, то Той Стороне было нужно, чтобы я ее не страшилась и не боялась смерти. Потусторонности было необходимо, чтобы я поняла: мои способности, мое чутье – не проклятие, но, скорее, великолепный и щедрый дар.
Конечно, понимание пришло ко мне не сразу. Как я уже говорила, потребовалось много-много лет, чтобы я поняла истину. Уяснить, что такое Та Сторона, трудно любому человеку, а уж одиннадцатилетнему ребенку и подавно. Даже сейчас, когда вы читаете эти строки, я не удивлюсь, если вы зададитесь вопросом: «Что именно автор подразумевает под Той Стороной? О чем это она?»
Позвольте мне ответить.
Вы задаете правильные и мудрые вопросы.
В бакалейной лавке
Странным ребенком я была еще до той истории с бассейном.
Гиперактивная и легко возбудимая, я остро реагировала на самые обычные вещи. «Когда Лаура счастлива, она счастливее всех детей на свете, – писала моя мать в детском дневнике, когда мне был год. – Но когда ей грустно, печальнее ребенка не найти».
Многие дети непоседливы и энергичны, но у меня внутри словно жил вечный двигатель, и никак его было не выключить. В первую же мою неделю в первом классе матери позвонила школьная медсестра.
– Сначала хорошие новости, – сказала она. – Кровотечение удалось остановить.
Я врезалась на бегу в лесенку на игровой площадке и до крови рассадила лоб. Мать отвезла меня к врачу, где мне наложили семь швов.
Спустя неделю я закатила безобразную истерику, потому что сестру пригласили к соседям в бассейн, а меня нет. Дело происходило в спальне, я опрокинула тяжелую деревянную лестницу от двухэтажной кровати и получила ею по затылку. Мама снова отвезла меня к врачу, где мне наложили еще три шва. Затем врач усадил мою мать перед собой и задал ей много жестких вопросов.
Мелкая и тощая, белобрысая пигалица в синяках, я могла быть сущим проклятием. Матери приходилось крепко держать меня за руку или за ногу, чтобы одеть. Стоило ослабить хватку, я тут же удирала. Я постоянно на все натыкалась – двери, стены, почтовые ящики, припаркованные машины. Стоило матери на секунду отвести глаза, как она тут же слышала грохот или стук. Поначалу она меня обнимала и утешала, но со временем это сменилось на «А, Лаура Лейн опять стенку не заметила».
Когда я злилась на старшую сестру, Кристину, я топала ногами, пригибала голову и бросалась на нее, как бык. Либо я врезалась в нее и сбивала с ног, либо она отпрыгивала с дороги, а я летела носом вперед.
– Отправляйся к себе в комнату, – говорила в таких случаях мама, – и не выходи, пока не научишься вести себя по-человечески.
Однако худшим наказанием было, когда мне велели сидеть смирно.
Когда я вела себя особенно плохо, мама заставляла меня сидеть на стуле и не двигаться. Не час, конечно, и даже не десять минут – маме хватало ума этого не делать. Наказание заключалось в том, чтобы просидеть неподвижно минуту.
И даже это было слишком. Мне никогда не удавалось высидеть так долго.
Мы считаем что наши тела – это плотные и неизменяемые физические объекты. Но это не так.
Как и все во Вселенной, мы состоим из атомов и молекул, которые постоянно вибрируют от заключенной в них энергии – пребывают в непрестанном движении. Интенсивность колебаний у этих атомов и молекул различна. Когда мы смотрим на крепко сбитый стул, нам кажется, что атомы и молекулы, из которых он состоит, вовсе не двигаются. Но они двигаются. Вся материя, все сущее, все живое определяется этим колебательным движением. Мы не такие плотные, как нам кажется. В сущности, мы есть энергия. Полагаю, мои колебания были чуть интенсивнее, чем у других детей.
Однако за исключением этого у меня было совершенно обычное детство. Я росла в красивой зеленой деревушке под названием Гринлоун на Лонг-Айленде. Здесь селился средний класс. Отец мой, венгерский иммигрант первого поколения, преподавал французский в старших классах, а мать, чьи родители были выходцами из Германии, преподавала там же английский, но тогда сидела дома и растила троих детей, прежде чем вернуться на работу.
Мы не были бедны, но денег хватало в обрез. Мне приходилось дожидаться стрижки, а одежду я донашивала за старшими сестрами. Мама посвятила себя тому, чтобы у нас было самое чудесное детство. Не имея денег на новые игрушки, она мастерила восхитительные машинки, поезда и домики из ярко раскрашенного картона. Каждый день она разыгрывала уморительные сценки при помощи коричневых бумажных пакетов для завтраков. По праздникам и на дни рождения она украшала весь дом, а однажды на Рождество наделала чудных шляпок для себя и всех своих друзей. Она не подпускала нас к телевизору и всячески поощряла творчество. Мы с Кристиной рисовали и открыли собственную маленькую художественную галерею (по десять центов за шедевр). Благодаря маме мое детство казалось волшебным.
Но при всем при этом нельзя было отрицать, что я была не такой, как все, и трудным ребенком.
Однажды, когда мне было шесть, мама взяла меня с собой в бакалейную лавку. Пока мы ждали в очереди к кассе, меня внезапно захлестнули эмоции. Захотелось разреветься. Было такое ощущение, словно я стою на пляже, а меня накрыло огромной волной и сбило с ног – такое мощное и выбивающее из колеи было чувство. Я замерла, невыносимо несчастная и в полном недоумении. Маме я ничего не сказала. Затем мое внимание привлекла кассирша.
Она была молоденькая, лет двадцати с небольшим, и ничем не примечательная. Она не хмурилась и не плакала. Судя по ее виду, ей было скучно. Но я знала, что ей не просто скучно. Я знала, это именно она – источник этой ужасной печали, которую я ощущала.
Я безошибочно поняла, что впитываю кассиршину грусть. Я не знала, что это значит или почему это происходит. Знала только, что чувствую ее печаль, и это крайне некомфортное и смущающее состояние, и что мне никак его не стряхнуть.
Подобное случалось со мной неоднократно. Иногда, проходя мимо незнакомца на улице, я ощущала сильный приступ гнева или тревоги. Не раз я ловила эмоции друзей и одноклассников. В большинстве случаев эти переживания были тяжелыми и невеселыми. Но и приятные эмоции я тоже чувствовала.
Всякий раз, оказавшись рядом с особенно счастливым человеком, я чувствовала себя на седьмом небе. Словно эмоции не просто передавались мне, но вдобавок многократно усиливались. Порой я испытывала чистую, безудержную радость в моменты, явно требовавшие менее экстатической реакции. Мгновения простого счастья – делиться мороженым с друзьями, купаться в летний день, сидеть рядом с улыбающейся мамой – могли вызвать у меня эйфорию, я просто воспаряла.
Сегодня я по-прежнему могу вызвать эти благословенные моменты, и склонность к избыточной реакции никуда не делась. Иной раз просто услышанная по радио песня, или прочитанное стихотворение, или увиденная картина, или даже просто кусочек чего-нибудь вкусного могут заставить меня ощутить взрыв радости и блаженства. Как будто в эти простые мгновения я наиболее остро ощущаю свою связь с миром.
Пока я была ребенком, это означало, что я легко переходила от крайнего счастья к черной депрессии, в зависимости от того, с кем рядом находилась. Глубокие пике сменялись запредельным восторгом, за ним следовало новое падение – настроение менялось, как на американских горках. Я научилась предчувствовать эти бешеные перепады эмоций и переживать их, пока вновь не обрету равновесие.
Понимание того, что я улавливаю эмоции других людей, стало большим шагом к пониманию того, почему я так эмоционально неустойчива. Но миновали годы, прежде чем я осознала, что эта моя странная способность не такая уж странная и даже имеет название – эмпатия.
Эмпатия описывает нашу способность понимать и разделять чувства других людей. Ученые-неврологи, в частности, Джакомо Ризолатти и Марко Якобони, провели революционные эксперименты, которые показали, что в мозгу у некоторых животных и практически у всех людей имеются клетки, называемые зеркальными нейронами. Зеркальные нейроны срабатывают и при осуществлении действия, и при его восприятии. «Если вы видите, что я задыхаюсь от наплыва эмоций, зеркальные нейроны у вас в мозгу копируют мое состояние, – объяснял Якобони. – Вы понимаете, каково мне, потому что буквально чувствуете то же, что и я».
Эмпатия – один из способов глубинной связи между людьми. Благодаря ей мы испытываем радость, когда выигрывает наша любимая команда – потому что, хотя мы сами и не играем, с радостью впитываем восторг игроков. Именно она подвигает нас собирать деньги жертвам трагедий на другом конце света – потому что мы способны поставить себя на место незнакомцев и почувствовать их горе.
Иными словами, человеческие существа глубоко и неразрывно связаны друг с другом. Между нами существуют реальные и жизненно-необходимые пути.
Поначалу я нащупывала эти пути, когда разделяла с кем-то печаль и радость. Со временем я научилась видеть связывающие нас струны света. Понимание того, что мы все связаны друг с другом, началось для меня в тот день в бакалейной лавке, и все последующие опыты только углубили это понимание соединяющего нас света.
Австралия
К моменту ухода Деды я уже сознавала свою тесную связь с окружающими – настолько прочную, что мне не было спасения от их чувств и переживаний. Но после того как Деда умер, а потом приснился мне, я поняла, что каким-то образом связана еще и с ушедшими.
Все это меня ужасно смущало. Конечно, снова увидеть Деду – настоящий подарок, но способности все еще казались мне скорее проклятием, нежели благословением. Они сбивали меня с толку и частенько заводили в тупик. Что это за связь и почему я ее воспринимаю? Может, я просто чокнутая, не такая? Или тут работают какие-то иные причины? Мне требовалось отыскать имя для своего недуга. И вот тогда-то, даже не зная точного значения этого слова, я и поставила себе диагноз. Как-то раз я пришла к маме, она как раз загружала посудомойку, и объявила:
– Мам, по-моему, я экстрасенс.
Не помню, когда и как мне удалось узнать это слово. Может, услышала по телевизору или в книжке прочла. Разумеется, я не до конца понимала, что это значит. Но мне было вполне достаточно знания, что экстрасенс способен заглянуть в будущее. Разве я умела не то же самое?
Мама отложила тарелки и посмотрела на меня. И тут, неожиданно для себя, я ей все и вывалила. И что знала, что дедушка умрет, и как он мне приснился, и как это все я виновата, и как мне страшно. Говорила, говорила и разревелась.
– Что со мной не так? – вопрошала я маму. – Я плохая, что знала? Это я виновата, что он умер? Я проклята? Почему я не могу просто быть нормальной?
Читать бесплатно другие книги:
