Половинный код. Тот, кто спасет Грин Салли
Я улыбаюсь в ответ. Я все помню.
Позже, когда уже темнеет, Анна-Лиза находит меня в моем личном маленьком лагере, который я разбил на опушке леса, чуть в стороне от общего. Палатка мне не нужна, только костерок да сухое место под деревом. Мы с Анной-Лизой сидим бок о бок, закутавшись в одно одеяло.
Она спрашивает меня о том, что было на тренировке. Я отвечаю:
– Я тренировался.
– Я слышала, что ты избил Селию. Тебя от нее оттащили.
Я вспоминаю, что Сара с кучкой Белых стояла у края площадки, когда мы кончили. Они все видели. Наверняка она и насплетничала.
Я говорю Анне-Лизе:
– Это неправда.
И это действительно неправда, хотя Несбит и изгалялся на тему о том, кто заменит Селию, когда я ее убью. Но я не обращал внимания. Просто сосредоточился на ударах. И пропустил один хороший от Селии. Зато потом отплатил ей с процентами, не меньше двадцати раз, хотя я не считал.
– И вообще, Анна-Лиза, это наша работа. Селия потом прекрасно залечится. Она отделывала меня и похуже, и не один раз. Мы с ней каждый день практиковались в рукопашном бое, и она каждый день била меня. – За два года должно было набежать семьсот дней как минимум, так что я задолжал ей еще шестьсот девяносто девять раз.
– Хорошо, что я этого не видела.
Анна-Лиза никогда не видела меня в бою, и это, наверное, к лучшему. Я беру ее руку и целую так нежно, как только умею. Мне не хочется говорить о драках, пока я с ней. Я спрашиваю:
– А ты как провела день?
– Нормально. – Она пробует улыбнуться мне, потом говорит: – Я знаю, что Сара и Лаура тебя бесят, но дай им время, они привыкнут. Сейчас всем трудно, каждому по-своему. Девочки потеряли родных. У Сары убили родителей, у Лауры – сестру…
И опять я думаю, не пора ли мне рассказать Анне-Лизе про Киерана. Но она уже говорит о своих делах, о боеприпасах, о нехватке продуктов.
Я спрашиваю:
– А тебе нравится делать то, что ты делаешь? Может быть, ты предпочла бы отряд целителей?
– Ха! Я не могу приготовить даже простейшее снадобье. Нет, Селия правильно сделала, что определила меня к фуражирам. Я сильный организатор, чего не скажешь о большинстве собравшихся здесь ведьм, а ведь нам надо научиться пользоваться всем, что только попадет под руку, и, значит, все должно быть на строгом счету. А если сюда придут еще повстанцы, то нам понадобится больше еды, больше медикаментов и больше палаток. Все это скучно, но необходимо. И я вижу одно – чем дальше будет заходить конфликт, тем больше людей прибегут к нам. И, значит, тем больше ртов нам придется кормить. Среди них будут дети и женщины с младенцами. Возможно, придется открыть школу. Все это сложно.
Мне приходит в голову, что драться куда проще.
Мы недолго молчим, потом Анна-Лиза спрашивает:
– Я еще не видела Маркуса, но все говорят, что он здесь.
– Похоже, что весь лагерь только и делает, что сплетничает.
– Извини меня, я стала совсем как Сара, да?
Я целую ее и говорю:
– Определенно нет.
Маркус следил за тем, как я дрался, а потом сразу ушел. Я говорю:
– Он не очень-то общителен. Любит быть один.
Я вглядываюсь в гущу деревьев, где встретил его пару часов тому назад, когда подыскивал место для своего костерка. Он сказал, что будет жить один, подальше от остальных.
– Не люблю, когда столько глаз на меня пялятся.
Теперь я говорю:
– По-моему, оно даже к лучшему, что он сторонится людей.
– Ты еще не рассказал мне, что было, когда ты пошел к нему на встречу. Я и не думала, что тебя не будет так долго. Считала, что вы поговорите пару минут, и все.
– Я тоже.
– Так что же ты делал там целую неделю?
– Вот теперь ты точно говоришь, как Сара, – поддразнил я ее. – Он ведь мой отец, Анна-Лиза. И я просто провел с ним время. По-моему, это было полезно для нас обоих. Он оказался не таким, как я думал.
– Ты слышал, что он напал на Гаса? Каролина, одна из целительниц, сказала мне, что он отрезал ему ухо.
– Да, я знаю.
Анна-Лиза поворачивает мою голову к себе так, чтобы видеть мои глаза.
– И что ты об этом думаешь?
– Маркус бывает агрессивным. Агрессивным и непредсказуемым. Это знают все, а тот, кто лезет его раздражать, просто дурак. Но это еще не значит, что на свете нет глупых людей. Поэтому я и говорю, что ему не место рядом с людьми.
– Люди интересуются им, но не по-хорошему. Просто каждому хочется похвастаться, что он видел Маркуса. Так что лучше ему держаться от лагеря подальше.
– Маркус не меняется. Но зато он на нашей стороне.
– Скажи это Гасу.
Но я думаю, что мне лучше пока не попадаться Гасу на глаза. Я не говорю Анне-Лизе, что Маркус напал на Гаса потому, что Гас напал на меня.
– Ладно, для одного вечера мы посплетничали достаточно.
Анна-Лиза говорит:
– Нет, есть еще одна сплетня, о которой я хочу тебе рассказать. – И она расплывается в широкой улыбке. – Не догадываешься какая?
Я пожимаю плечами.
– Все девочки втюрились в Габриэля.
– Ой, не-е-ет! – Я натягиваю одеяло нам на головы и крепко прижимаю ее к себе в темноте со словами: – Пожалуйста, хватит.
Она смеется, но продолжает:
– А все из-за его волос. Они могут говорить о них часами; как он заправляет их за уши, как они падают вперед, как завиваются. Еще им нравятся его глаза, его губы, его нос, его плечи и его ноги. Но волосы – больше всего.
– Они знают, что зря тратят время?
– Потому, что его интересуют только мальчики? Или один конкретный мальчик? – И она тычет мне пальцем в грудь.
Я вспоминаю, как целовал его, как гладил его волосы. Но говорю только:
– Он мой друг, Анна-Лиза.
– Я знаю, – отвечает она и нежно целует меня в губы.
И я целую ее.
Позже она засыпает в моих объятиях, но я не сплю, а просто лежу с ней рядом, наслаждаясь ее теплом.
Я знаю, что мне скоро вставать. Через несколько часов я буду драться, буду убивать, и это будет плохо, а пока я лежу и обнимаю Анну-Лизу, и это так хорошо. Все вместе кажется мне нереальным.
Она просыпается и спрашивает:
– Что-то не так?
– Нет. Все в порядке.
– Просто ты так меня стиснул, я еле дышу.
Я разжимаю объятия.
– Я не хотел тебя будить, но мне скоро уходить. Об этом нельзя болтать, так что я… расскажу позже, когда вернусь.
Теперь она стискивает меня изо всех сил, обвивая своими ногами мои ноги. Немного погодя она говорит:
– Когда мы были в Базеле, в «Красной тыкве», ты кое-что сказал…
Я шепотом отвечаю:
– А я помню, ты тоже кое-что сказала. – И я опять натягиваю одеяло нам на головы, так что мы оказываемся в полной темноте. Я хочу набраться храбрости и произнести это раньше нее. Мои губы почти касаются ее уха, когда я шепчу: – Анна-Лиза, я люб…
– Время вставать, напарник! – Несбит сдергивает с нас одеяло. – Упс, прошу прощения, парень. Думал, ты еще спишь.
Первое нападение
Темно и тихо. Несбит ведет меня к проходу, он недалеко, между деревьями, в двух минутах ходьбы от места, где все еще сидит на земле Анна-Лиза. Мы с ней попрощались быстро. Похоже, она волновалась за меня, и это было и приятно, и не очень. Я сказал ей, что со мной все будет в порядке, хотя сам и понятия не имею, что произойдет. Знаю только, что Маркус на нашей стороне, и это скорее хорошо, чем плохо.
Я подумал о том, чтобы превратиться и провести этот бой в теле зверя, но потом решил, что лучше не надо. Мой Дар для других боев. Здесь лучше подойдет тактика, человеческие навыки, все, чему научила меня Селия. Я посоветовался на этот счет с Маркусом, и он со мной согласился. Проведя с ним неделю, я научился контролировать эту часть меня, мой Дар, и могу теперь превращаться так же быстро, как Маркус, но этот Дар не для войны.
У самого прохода Несбит говорит:
– Похоже, твой папка за тобой приглядывает. – И он кивает в сторону дальней группы деревьев. Маркус там, он стоит наполовину в тени, но, увидев, что его заметили, поднимает руку, как будто говоря: «Удачи», или «До скорого», или еще что-нибудь в этом роде. Я тоже поднимаю руку.
Потом я хватаю Несбита за запястье, он кладет ладонь другой руки в проход, и мы отправляемся в путь. Когда нас выбрасывает на другой стороне, я умудряюсь устоять на ногах, – хоть и перегнувшись вполовину, но все же стою. Несбит вскакивает через секунду и тут же быстрым шагом устремляется вперед. Хотя это для него он быстрый.
Я держусь на пару шагов позади него. Хотя я и не так хорошо вижу в темноте, как он, но я чую тропу, да и идти за Несбитом нетрудно. Только я начинаю разогреваться, как мы уже подходим к летному полю. Еще темно, и я вижу только три светлых силуэта ангаров, стоящих один подле другого в нескольких сотнях метров впереди нас. Мы идем вдоль изгороди влево до тех пор, пока ангары не оказываются с нами на одной линии. Тогда Несбит останавливается, вытаскивает из кармана пиджака кусачки и начинает трудиться над изгородью. Моя задача поддерживать ее так, чтобы она не звенела и не тряслась. Прорезав дырку достаточно большую для того, чтобы через нее можно было пролезть внутрь, он знаком велит мне ждать, пока он разведает, что там. Я киваю.
Минут через десять Несбит появляется из-за дальнего ангара и бежит к среднему, потом также перебегает к ближнему, а потом возвращается ко мне. Я смотрю на часовых у ворот, но они стоят так неподвижно, будто спят.
Несбит остается по свою сторону изгороди, распластавшись на земле, как и я.
– Ну? – шепчу я.
– Не могу заглянуть внутрь. Они занавесили все щелки в стенах, ничего не видно. Но света внутри нет. В одном ангаре разговаривают, а вчера там было пусто.
– Значит, там может оказаться полно Охотников, которых не было вчера?
– Или это новые рекруты, а может, старых перевели из другого ангара. Я не знаю.
– Черт!
– Что ты думаешь?
– Думаю, что тебе надо вернуться и рассмотреть все как следует.
Несбит матерится.
– Я и так посмотрел.
Я качаю головой.
– Сам будешь отвечать перед Селией.
Нам приходится подождать еще полчаса, прежде чем Несбит имеет удовольствие беседовать с ней. Селия подбегает к нам, согнувшись: несмотря на свой рост, она умудряется двигаться бесшумно и практически незаметно; всегда была на удивление проворной. За ней следуют Клаудия, Габриэль, Самин, Греторекс и Оливия. Маркус идет замыкающим.
Габриэль падает на землю слева от меня, Селия – справа.
– Ну? – спрашивает она.
– Кое-что изменилось. Несбит расскажет.
Она переговаривается с Несбитом через изгородь. Они шепчут так тихо, что я не могу разобрать ни слова.
Я вижу, как Селия поднимает голову, оглядываясь, а Несбит снова бежит к ангарам.
Я шепчу Габриэлю:
– Тут кое-что изменилось. Не знаю, к добру или к худу.
– Нервничаешь?
Я трясу головой. Однако внутри мне все же немного не по себе. Даже присутствие Маркуса от всего не гарантирует: всегда можно нарваться на случайную пулю, хорошего стрелка или Охотницу с особым Даром.
Несбит опять появляется из-за дальнего ангара. В ближнем зажигается свет, он пробивается из щели под дверью с нашей стороны. Горизонт тоже светлеет. Охотницы начинают просыпаться. Нам уже пора нападать, но мы еще не готовы, а Несбита, если дело так пойдет, того гляди, поймают. Вот тебе и несложная первая миссия.
Я не отрываю глаз от ангара, из-за которого должен появиться Небит, но его все нет. Селия поворачивается ко мне и говорит:
– Вы с Габриэлем идете в первый ангар. Маркус снимает часовых у ворот и идет в дальний, где уже буду я. Греторекс берет средний.
Маркус первым проходит через дыру в изгороди и тут же становится невидимым. Остальные просачиваются незаметно, как могут, и я, пригибаясь, бегу с Габриэлем и Самин к первому ангару.
Я добегаю до двери и сшибаю ее с петель ударом ноги такой силы, что дверь чуть не ударяет мне по лбу. Но то, что я вижу за дверью, заставляет меня застыть на месте. Я ожидал, что ангар будет пуст, но передо мной три ряда коек, они тянутся во всю длину помещения. Человек на сто. Пока они, кажется, пусты, но надо проверить. Я падаю на пол и смотрю под ними. Койки такие новые, что и под ними совсем ничего нет. Но я не вижу дальнего конца помещения и жалею, что Несбита нет под рукой.
Габриэль говорит:
– Самин, оставайся здесь. Стереги дверь. Я пойду по правому ряду. Натан, ты по левому. – И он проносится мимо меня вдоль правой стороны ангара, выкрикивая на ходу: – Пусто. Пусто. Пусто. Пусто.
Я поднимаюсь с пола и немного медленнее двигаюсь по левому ряду. Но и я никого не вижу; углов, чтобы спрятаться, здесь нет. В дальнем конце ангара мы встречаемся с Габриэлем и бегом возвращаемся к двери, еще раз проверяя на ходу койки. Подбежав к Самин, мы слышим в соседнем ангаре стрельбу.
Я выглядываю наружу и вижу пятерых Охотниц, они бегут из среднего ангара. Все с оружием. Я бросаюсь вдогонку за самой быстрой, она бежит от меня к воротам. Безнадежно. Я догоняю ее с ножом в руке и одним движением перерезаю ей горло. Она была из новеньких; ни разу даже не дралась. Другая девушка пробегает мимо меня, я перехватываю ее и вырубаю одним ударом. Она падает. Я оглядываюсь и вижу, что Габриэль тоже подстрелил одну, а может, и двоих, потому что на ногах теперь стоит только одна. Самин перехватила ее, но не смогла справиться.
Охотница снова бросается бежать, но тут на ее пути встаю я, хватаю ее, разворачиваю назад, всаживаю нож ей в живот и вспарываю его одним рывком. Я выпускаю ее тело из рук, и оно падает на землю, и тут я как раз вижу Маркуса, он идет к нам от ворот. Проходит мимо лежащей без сознания Охотницы. Той, которую я снял второй. Она стонет.
Маркус подходит и ломает ей шею.
Из ангаров слышны еще выстрелы. Маркус поворачивает к дальнему. Мы с Габриэлем и Самин бежим к среднему.
У входа нас встречает Оливия. Вид у нее напуганный. Она говорит:
– Они подстрелили Греторекс. Она не может выбраться.
Греторекс в ангаре, на полу, среди мертвых тел начинающих Охотниц. Она жива: ее защищает тело, лежащее на ней. Стреляют из дальнего конца ангара.
Я говорю Габриэлю и Самин:
– Я подползу и схвачу Греторекс. Вы двое будете нас тащить.
Габриэль начинает стрелять в дальний конец ангара, а я падаю на пол и ползу к Греторекс, тоже прикрываясь по дороге валяющимися вокруг нее телами. Хватаю ее за запястья. Они тонкие и не такие мощные, как я ожидал. Она вообще легкая.
– Тяни! – ору я. Габриэль и Самин выволакивают нас за мои ноги. Тело Охотницы тащится за нами. Мы ползком выскальзываем наружу, в траву, и откатываемся в сторону от входа.
Греторекс ранена в ногу. Оливия обрезает ей штанину, чтобы взглянуть на рану.
– Сколько их там? – спрашиваю я.
– Четверо, кажется, – отвечает Греторекс. Вид у нее такой, как будто она вот-вот отключится.
– Что ты хочешь делать? – спрашивает Габриэль.
– Точно не кончать жизнь самоубийством, – отвечаю я. – Подождем Маркуса. – Стрельба в соседнем ангаре стихла, и ждать приходится недолго.
Селия, Клаудия и Маркус подходят к нам.
– Здесь со всеми разобрались? – спрашивает Селия.
– Нет, – отвечает Габриэль. – Четверо засели в ангаре, в дальнем конце. У них полно оружия.
Маркус говорит:
– Не входите пока никто. – И становится невидимкой, а мы ждем.
Сверкает молния, дальний конец ангара начинает гореть, и тут же раздается пистолетный выстрел, еще и еще.
Наконец все стихает. Мы приоткрываем дверь и заглядываем внутрь. Ничего не видно, только танцуют языки пламени и кружат огненные вихри.
Позади меня появляется Маркус.
– Их было пятеро, – говорит он.
Селия смотрит на Габриэля и говорит:
– Посчитай тела. И смотри, чтобы на этот раз без ошибки. Если найдутся живые, не убивать. Я хочу поговорить с ними.
Габриэль и Самин исчезают, а Селия идет проверить, как Греторекс.
Несбит, прихрамывая, подходит к нам и падает рядом со мной на землю.
– Где был, партнер? – спрашиваю я.
– Одна Охотница вышла и засекла меня, пока я делал разведку. Оказалась экспертом по карате или чему-то в этом роде. Долго пришлось с ней разбираться. Я что-то пропустил?
«Ничего, кроме того, что народу полегло куча», – хочется сказать мне, но я вдруг чувствую себя ужасно усталым.
– Греторекс ранили в ногу. Счастье, что никого из наших не убили, – отвечаю я.
Габриэль и Самин возвращаются бегом, пригибаясь к земле за нами. Габриэль говорит:
– Двадцать две. Четверо постарше, наверное, тренеры, и восемнадцать молоденьких. Все мертвые.
– Чуток побольше десяти рекрутов и двух Охотниц, – говорю я. Но Несбита я не виню. Гораздо больше я злюсь на Селию за то, что она рискнула. Не будь с нами Маркуса, нам наверняка пришлось бы труднее. А может, и недосчитались бы уже кого-нибудь.
Селия говорит:
– Надо отнести Греторекс на базу. Берите все, что можно прихватить с собой. Уходим через десять минут.
Блондин
Следующий рейд происходит шестью днями позже, снова во Францию, на этот раз мы против четырнадцати Охотниц. Все проходит гладко: никто из нас не ранен. Греторекс быстро идет на поправку, но тот рейд пропускает, и следующий за ним, который оказывается еще проще, тоже. Но есть одна большая разница, которая меня совсем не радует: в третий рейд с нами идут Анна-Лиза, Сара и еще двое из отряда фуражиров, помочь тащить все, что мы захватим после нападения. Они ждут далеко и не видят боя, одна из новеньких приводит их уже после того, как все кончилось. Но мне неловко от того, что меня увидит Анна-Лиза. Все наши пользуются пистолетами, я один дерусь ножом и в конце боя выгляжу как злодей из фильма ужасов. Мне надо найти, где помыться, но сначала я хочу прикрыть тела, еще до прихода фуражиров. Обычно мы ни о чем таком не заботимся.
Убитых всего десять, и я начинаю накрывать их одеялами, принесенными из палатки. Укладывая одеяло на самую дальнюю из лежащих, я замечаю, что глаза у нее закрыты, но никаких ран на теле не видно. Тут мне приходит в голову, что она только притворяется мертвой. Не знаю, может, в кармане у нее пистолет, но я все же накрываю ее одеялом. Я оглядываюсь на наших, но они даже не смотрят в мою сторону, каждый занят своим делом.
Я вытаскиваю нож, отбрасываю одеяло и говорю:
– Открой глаза.
Не знаю, говорит она по-английски или нет, но ведь хоть что-то должна понимать, и я повторяю:
– Открой глаза немедленно, или я сейчас вырежу тебе левый. Ну!
Она открывает глаза. Они карие с серебристыми искрами – такие бывают только у Белых Ведьм.
Я зову остальных. До сих пор не знаю, есть у нее какое-нибудь оружие или нет. Через несколько секунд появляется Маркус, сразу за ним подходит Габриэль.
Оказывается, что пистолета у нее нет, только два ножа. Она француженка. Ее зовут Блондин, на остальные вопросы отвечать она отказывается. Тут подходит Селия, и я уже хочу бросить девчонку на нее и пойти по своим делам, как вдруг она говорит:
– Натан, она твоя пленница. Останешься с ней, пока мы не будем готовы уйти из лагеря.
Я ищу глазами Несбита – он все еще мой партнер, – чтобы он посторожил ее, пока я схожу и помоюсь. Но Несбита, как обычно, нет рядом, его никогда не сыщешь, особенно когда он нужен.
Мне еще ни разу не случалось брать кого-то в плен. Правда, в плен брали меня, и не один раз, но это не значит, что я теперь знаю, как с ней поступать. Остальные расходятся по своим делам, и я вижу, как на меня смотрит Анна-Лиза.
Маркус единственный, у кого после боя нет никаких дел. Он остается со мной. Смотрит на Блондин, и не по-доброму. Я встаю между ними, загораживая ее.
Он говорит:
– Лучше убей ее сейчас. Она заслужила смерть. Как все они.
Блондин начинает скулить. Я говорю:
– Нет, она моя пленница. – И хватаю ее за руку, так как у меня плохое предчувствие, что она может кинуться наутек. Я чувствую, как она дрожит. И говорю ей:
– Стой со мной рядом.
Блондин будет целее, если мы вернемся прямо в центр охотничьего лагеря. Я говорю ей:
– Сейчас мы пойдем к остальным. Держись ближе ко мне. И молчи.
Она прижимается ко мне так близко, что чуть не спотыкается о мои ноги на ходу, и все время плачет и тихонько постанывает.
Маркус тоже идет с нами, не спуская с нее глаз. Нам надо пройти всего сотню метров, а кажется, будто сотню миль. И на каждом шагу мне кажется, что он вот-вот кинется на нее и пырнет ее ножом.
Я иду туда, где собрались все. Похоже, что еще пара минут, и мы отправимся обратно, на базу. Я останавливаюсь. Блондин тоже. Ее рука касается моей. Маркус подходит к ней очень близко. Похоже, что, если я не отвлеку его как-нибудь, он ее зарежет.
Несбит с трудом натягивает на плечи рюкзак, полный награбленного барахла. Я говорю ему:
– Побудь с ней. Она наша пленница. – Потом показываю на Несбита Блондин и говорю: – Делай, что он скажет.
Затем я поворачиваюсь к Маркусу, но не успеваю я раскрыть рта, как он говорит:
– Охотники поймали моего отца, твоего деда, и замучили его до смерти. Моего отца. И его отца. И его. И его. А если бы они нас поймали, что бы они сделали?
– Это не значит, что и мы будем делать то же самое.
Я прохожу мимо него, надеясь, что он пойдет за мной. Его надо увести от нее подальше. Я поворачиваю голову и говорю ему через плечо:
– Не трогай ее. Пожалуйста. Больше я у тебя ничего не прошу.
И я продолжаю идти, а он спрашивает мне в спину:
– Почему? – Но, кажется, он тоже идет за мной. Я не сбавляю шаг. Точно, он здесь. Снова спрашивает: – Почему?
Лагерь Охотников расположился на пахотной земле, и я перемахиваю через изгородь и ухожу в соседнее поле. Дохожу до его дальнего края и останавливаюсь.
Он смотрит на меня.
– Мне нетрудно вернуться и убить ее.
– Знаю. – Я пожимаю плечами. – Но не думаю, что ты это сделаешь, теперь, когда ты ее не видишь.
– С глаз долой, из сердца вон?
– Что-то в этом роде.
Маркус садится на траву.
– А почему ты сам ее не убьешь?
– Я не хочу быть тем, кто убивает пленников.
– Когда я гляжу на нее, я вижу не пленницу. Я вижу Охотницу. Я вижу врага. – И добавляет: – Мы по-разному смотрим на вещи. Сегодня я впервые увидел твою другую сторону.
– Мою Белую сторону?
– Ту сторону, которой ты похож на свою мать. Не думай о ней как о Белой. Я никогда о ней так не думаю. Я думаю о ней, как о добром человеке, чего о многих Белых не скажешь. Да и вообще о людях.
Я смотрю на него и тоже вижу его иначе. Не как великого Черного Колдуна, а просто как человека. Человека, чьего отца замучили до смерти; чью мать, Сабу, затравили и убили Охотники. Человека, которому не дали жить с женщиной, которую он любил, и чьего сына посадили в клетку.
– Как ты думаешь, а ты мог бы стать добрым? Ну, при других обстоятельствах, конечно.
Он смеется и отвечает:
– Вся суть доброты в том, чтобы быть добрым, когда это трудно, а не когда легко. Твоя мать это могла.
Все вместе мы возвращаемся в базовый лагерь, таща на себе все, что можно. На Блондин надели капюшон, руки связали за спиной. Ее стережет Несбит. Я остаюсь с Маркусом. У лагеря Селия забирает Блондин, и я невольно задаюсь вопросом, готова ли уже для нее клетка. Хотя, по правде говоря, мне все равно, что с ней будет, я только рад, что Маркус ее не убил.
Мы все до жути голодные и сразу идем в столовку. Время уже обеденное, и там собралось много желающих перекусить. Получая свою порцию, я слышу жалобы. Рагу жидкое. Хлеба нет. Фруктов тоже нет. Того нет. Другого нет.
За мной пристраивается Несбит. Он говорит:
– А они что думали, тут летний лагерь, что ли?
Читать бесплатно другие книги:
