Литературный талант. Как написать бестселлер Ахманов Михаил

Глава 5. Идея

Нет на свете Свалки Идей, нет Центрального Хранилища, нет Острова Погибших Бестселлеров.

Хорошие идеи рассказов приходят в буквальном смысле ниоткуда, падают прямо на голову с ясного неба: две совершенно отдельные мысли сцепляются вместе, и под солнцем возникает что-то новое. Ваша работа не искать эти идеи, а узнать их, когда они появятся.

Стивен Кинг. «Как писать книги»

Архитектоника и архитектура означают одно и то же на греческом и латыни – зодчество, строительное искусство. Но термин «архитектура» применим к строительству зданий, а также в других случаях, когда речь идет о технике: например, можно сказать «архитектура компьютера» или «архитектура транспортной сети». Что же до греческого слова «архитектоника», то оно закрепилось за конструкцией литературных произведений, став равнозначным термину «композиция». Более подробные определения мы рассмотрим дальше, когда будем говорить о сюжете, сюжетных линиях, сценах, фабуле и тому подобном. Сейчас займемся таким основополагающим моментом, как идея.

С чего начинается любое произведение, хоть огромный роман, хоть короткий рассказ? Разумеется, с идеи, мелькнувшей в голове автора, затем обозначенной парой-тройкой фраз и превратившейся в результате в замысел.

Интригующее это слово – замысел… лежит рядом с умыслом, и веет от него чем-то секретным, загадочным… Правильно веет – ведь никому не известно, откуда и как приходят к нам идеи, замыслы и умыслы. Тайна за семью печатями!

Теолог скажет, что все идеи – от Бога, но с этим трудно согласиться, поскольку есть идеи жуткие – каннибализм, концлагеря, геноцид, насилие; получается, что дьявол – равноправный партнер в процессе потусторонней генерации идей. Марксизм-ленинизм настаивает, что идеи, как и прочие наши мысли, суть отражение объективной действительности, данной нам в ощущениях. Может быть, в этом истина: много лет мы отражали советскую действительность и мыслили на ее счет такое, что она не выдержала и спеклась.

А вот Роджер Пенроуз, один из крупнейших физиков современности, считает, что в Мироздании есть вселенский Банк Идей, откуда они распространяются, подобно квантам, испущенным звездами, и проникают в наши головы. Конечно, не в каждую, а исключительно в головы интеллектуалов. К ним – по чистому недоразумению – принадлежат и писатели.

Тайна, глубокая тайна человеческой психики!

Мы относим к этой таинственной области телепатию, телекинез, ясновидение, предсказание будущего и прочие сомнительные явления. А ведь перед нашими глазами имеется другой, безусловно паранормальный феномен. Уникальная способность – ею на протяжении тысячелетий обладали многие представители человечества, хорошо известные всем, – называется гениальностью. Гениям, трудившимся в сферах наук и искусств, мы обязаны развитием техники и культуры, прогрессом цивилизации. Особенность гениев в том, что им приходят принципиально новые идеи. Как? Неизвестно. Не исключаю, что мы не узнаем об этом никогда.

Что бы ни говорил Стивен Кинг (см. эпиграф), придумать – или уловить из космоса?.. – новую идею очень непросто.

Идеи – птицы вольные, приходят внезапно и являются, по-видимому, не плавным завершением логического процесса мышления, а неким стремительным скачком интуиции.

Это относится к идеям любого свойства, научным, техническим, литературным, музыкальным, идеям художников, актеров, режиссеров – словом, всех творческих людей.

Обратившись к литературе, увидим, что идей в этой области – или, если угодно, тем – ограниченное число, и их высказывали очень неординарные люди, реализовавшие эти идеи в своих произведениях. Для ясности перечислю ряд идей, ставших хрестоматийными и породивших целые литературные направления:

идея темпоральных путешествий и машины времени (Уэллс «Машина времени»);

идея о недоступной области земного шара, где до сих пор обитают динозавры (Конан Дойл «Затерянный мир»);

идея о ребенке, попавшем в младенчестве в джунгли и выращенном волками (Киплинг «Маугли»);

идея о человеке, заключившем договор с дьяволом – стареет его портрет, а сам он остается молодым (Уайльд «Портрет Дориана Грея»);

идея о пустоте в центре Земли и находящемся там населенном мире (Жюль Верн «Путешествие к центру Земли»);

идея о полете на Луну и вообще в космос (Сирано де Бержерак «Государства и империи Луны», «Государства и империи Солнца»);

идея эликсира, преображающего достойного человека в отъявленного злодея (Стивенсон «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»);

идея о человекоподобном существе, собранном из останков мертвецов (Мэри Шелли «Франкенштейн»);

идея о рукотворном летающем острове (Свифт «Путешествия Гулливера»);

идея о законе природы, ограничивающем человеческое познание (Стругацкие «За миллиард лет до конца света»);

идея о «попаданце», человеке, попавшем в прошлое (Твен «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура»);

идея о роботах (Чапек «R.U.R»).

Идея «Маугли» породила Тарзана и множество романов и фильмов на сходную тему, идеи «Затерянного мира» и пустотелой Земли также растиражированы в фильмах и фантастической литературе, а что касается роботов, путешествий во времени и в космосе, то количество книг даже нельзя вообразить. В последние 10–12 лет в отечественной фантастике была реанимирована тема янки-«попаданца», и я думаю, что на базе только этой идеи написано три-четыре сотни книг. Собственно, величина шлейфа последователей демонстрирует мощь и живучесть первоначальной идеи и неугасающий интерес к ее воплощению в различных вариантах.

Существуют, однако, идеи вовсе не новые, а древние, как египетские пирамиды, – скажем, идея трагической любви, идея зависти или смесь того и другого.

Успешный человек. Его любит прекрасная женщина. Исходящий злобой завистник пускает в ход клевету, донос или иное подлое средство, дабы навредить счастливцу. Скажете, тривиально? Но это идея «Отелло», «Графа Монте-Кристо» и множества других произведений о любимцах Фортуны, погибших из-за зависти.

Теперь я хочу разъяснить отличие идеи от неплодотворной мысли. Предположим, вы решили написать роман о пиратах. С моей точки зрения, это не идея, а расплывчатая аморфная мысль, не имеющая потенциала развития в сюжет. Попытаемся уточнить и сформулируем идею так: роман о благородном пирате в Карибском море. Опять-таки аморфно, нет толчка для завязывания интриги. И тут вам на память приходит Генри Морган, самый знаменитый морской разбойник и большой негодяй, но при том удачливый флотоводец. О его набегах, искусных уловках, победах на суше и море и захваченной добыче имеется много сведений. И вы решаете написать роман о благородном пирате. В основу сюжета положите эпизоды из жизни Моргана, его боевые операции. Это уже конкретная и полноценная идея. Жаль, что Сабатини ее уже реализовал, написав «Одиссею капитана Блада».

Еще один пример. Вы решили написать роман о поисках клада, но это опять же аморфно. Вы можете уточнять представление о кладе: клад разбойников, клад индийского махараджи, клад пришельцев из космоса, – но, кажется, и это делу не поможет. А теперь представьте, что клад спрятан в предреволюционные времена в одном из двенадцати стульев, и стулья эти разбрелись потом по свету. Героям нужно отыскивать их и взламывать. Какая превосходная идея! Сразу виден путь к приключениям, а значит, к превосходному сюжету.

Хотя мы ничего не можем сказать, как и откуда нисходят к нам идеи, разные варианты их появления ясны. В данном случае я имею в виду не глубинную сущность процесса, не загадочный факт генерации идеи, а предшествующие этому события. Варианты такие:

внешний импульс, внезапный толчок к идее – прочитанное в книге, увиденное по телевизору или в реальной жизни, подслушанное слово, всплывшее воспоминание, рассказанная кем-то история. Вслед за импульсом идея возникает мгновенно и сразу;

импульс недостаточно силен или недостаточно ясен, что-то смутное бродит в голове, ведет к долгим и временами мучительным раздумьям. Случается, что результат этих раздумий равен нулю, но бывает и обратное – они вдруг порождают идею;

идея приходит во сне или в состоянии полусонного транса – вероятно, под действием какого-то неосознанного подсознательного импульса.

Умберто Эко пишет о таких моментах:

«Толчок может быть глухим, импульсивным, подсознательным. Ощущение или воспоминание. Но после этого начинается работа за столом, и надо исходить из возможностей материала».

«Работа за столом» – дело исключительно важное. Вспомните: идея в первый миг озарения часто подобна сну, зыбкой памяти об отлетевших снах, чему-то такому, что еще не осознано, не осмыслено логически. А это значит, что идея может улетучиться, оставив вас страдающим и безутешным. Нужно поймать ее, как драгоценную жар-птицу, в клетку слов, оконтурить и связать словами – это и есть процесс осмысления.

Лучше всего тут же проговорить идею вслух, а потом сесть к столу, записать ее и оценить. Идея, надежно воплощенная в нескольких строчках, станет замыслом.

Еще несколько примеров идей-замыслов, оформленных словесно:

Напишу-ка я историю о любви юноши и девушки из двух знатных семейств, разделенных кровной враждой. Исход будет трагическим, влюбленные погибнут – отчасти из-за людской злобы и зависти, отчасти по недоразумению.

Отчего бы не вообразить искусственный мир в виде гигантского кольца вокруг светила? Его соорудила неведомая раса в древние времена, заселив представителями разных народов. Земной корабль терпит крушение в этом огромном мире, его экипаж вынужден скитаться в поисках помощи.

Предположим, есть у нас крутой боец-полковник лет сорока; предположим, есть мерзавец-бизнесмен – организует в сибирской тайге охоту на людей для западных миллионеров; а теперь представим, что полковник отдыхал в лесах с молодой женой и попался бизнесмену в лапы…

Не сочинить ли роман о старом ученом, продавшем душу дьяволу за возвращение молодости? Но вместе с молодыми годами вернулись и желания юных лет – наш герой стал кутить, волочиться за женщинами, сгубил невинную чистую девушку и кончил плохо.

Бедные молодые супруги накануне Рождества. У жены – роскошные волосы, а все богатство мужа – золотые часы. Он продает их, чтобы сделать жене подарок – дорогой черепаховый гребень; приходит домой и узнает: жена срезала волосы и продала их, чтобы купить ему цепочку к часам.

Что способствует появлению идей? В качестве их источников могут выступать:

собственные размышления, мечты, сны;

контакты с другими людьми, иногда очень мимолетные. Друг, коллега, случайный человек не то чтобы дарит вам идею, но скорее становится чем-то наподобие спускового крючка, импульса, ее порождающего;

сведения, полученные из СМИ: телевидение, радио, газеты, журналы, Интернет;

книги. Если идея автора вызывает восхищение, стоит задуматься: нельзя ли ее использовать как-то иначе?.. сотворить историю с другим сюжетом, подать ее в иной тональности, в ином жанре?.. Вспомним, что на основе идеи о злобном завистнике созданы трагедия «Отелло» и авантюрный роман «Граф Монте-Кристо». Кроме того, при чтении книги может возникнуть своя идея, если этот процесс подтолкнут какие-то слова и фразы;

экстремальные обстоятельства, душевное потрясение, сильные эмоции, как положительные, так и отрицательные. Например, зрелище разбушевавшихся стихий, смертельная опасность или восторг, который внушает полотно или статуя великого художника;

бытовые обстоятельства – к ним можно отнести яблоко, упавшее на голову Ньютона.

Несомненно, у нас появляется тем больше идей, чем больше информации мы воспринимаем. В этом смысле мы находимся в выигрышном положении сравнительно с писателями прошлого: они могли размышлять, читать, общаться с людьми, но круг их внешних впечатлений был ограничен. Кто из них видел губительную волну цунами, что надвигается на берег?.. Или гигантский смертоносный столб, встающий над вулканом, и огненные потоки лавы?.. Или кровопролитные сражения любых эпох, схватку рыцарей, морскую битву, танковую атаку?.. Что до нас, то мы все это лицезрели неоднократно, так как имеем телевидение, фильмы, а теперь еще и Интернет.

Поток информации, что льется с «экрана», огромен, он дарит нам потрясающие зрелища: виды Луны и Марса, взгляд на Землю из космоса, пейзажи морских глубин, джунглей Амазонки, гор Тибета, ледяных пустынь и оживленных мегаполисов. Нам практически доступны любые интересные места, мы можем увидеть любой крупный город Земли, любых животных, любые архитектурные сооружения, все чудеса света плюс происходящие в нем катаклизмы. Это колоссально обогащает, позволяет размышлять на самые разные темы, а чем больше мы размышляем, тем больше рождается идей.

Но что же делать, если идей все-таки нет – и, соответственно, нет замыслов? Напомню анекдот об иностранце, восхищенном английским газоном и желающем узнать секрет его красоты. А хозяин-британец ему говорит: все, мол, просто – стригите и сейте, сейте и стригите. И так двести лет. Вы тоже сейте и стригите: работайте, путешествуйте, слушайте, смотрите, читайте книги – и думайте. И так – лет двадцать. Глядишь, и взойдет на вашем газоне прекрасная зеленая трава.

Глава 6. Развитие идеи в сюжет и фабулу

Scribitur ad narrandum, non ad probandum.

Пишут для того, чтобы рассказать, а не для того, чтобы доказать.

Крылатое латинское выражение

Оконтурив идею дюжиной-другой слов и превратив ее в замысел, мы приступаем к следующим этапам: развитию замысла в сюжет и фабулу с помощью воображения и логики, а затем – к построению композиции, составлению плана и его претворению в текст. Понятие сюжета нам уже знакомо, но я все-таки напомню, что сюжет – основа повествования, изложение основных событий романа, повести или рассказа без их привязки к частям, главам и эпизодам. Сюжет вашей истории – то, о чем можно рассказать в немногих фразах и написать на одной странице. С этим понятием связан сюжетный план или сюжетная линия – проходящий через произведение повествовательный ряд.

Я напомнил эти определения, чтобы яснее высветились смысл фабулы и ее отличие от сюжета. Фабула (от латинского «fabula» – «рассказ»), как пишет Квятковский, – последовательное развитие событий в литературном произведении на основе сюжета. История, задуманная нами, на подготовительном этапе как бы расширяется, распухает по мере нашего движения от идеи к тексту. Сначала идея – одна-две фразы, зародыш повествования; затем сюжет – двадцать-тридцать предложений, страница-полторы. На них описаны интрига и суть истории; затем фабула – четыре, пять, шесть страниц с изложением развития событий. Можно сказать, что сюжет – краткий рассказ, грубый слепок нашей будущей истории, а фабула – рассказ более длинный и подробный, слепок более точный.

Чтобы прояснить это окончательно, я вновь обращусь к повести о храбром рыцаре Айвенго.

Конфликт между саксами и нормандцами и попытка принца Джона захватить престол – в дни, когда король Ричард Львиное Сердце, бежав из плена, тайно возвращается в Англию, чтобы восстановить свою власть над страной. В центре повествования – его соратник, молодой рыцарь Айвенго, также вернувшийся на родину из Крестового похода.

Англия, конец XII века, времена Третьего крестового похода. Смутная эпоха в английском королевстве: король Ричард Львиное Сердце, возвращаясь из Палестины, взят в плен герцогом Австрийским. Страной правит его младший брат принц Джон, мечтающий захватить престол, готовит заговор и плетет интриги.

Рыцарь Айвенго, сын знатного сакса Седрика и соратник короля Ричарда, тайком вернулся на родину. Айвенго любит леди Ровену, воспитанницу Седрика, но с отцом он в ссоре. Одновременно в Англии появляется Бриан де Буагильбер, рыцарь Ордена Храма и давний враг Айвенго. На турнире, устроенном принцем Джоном, Айвенго выбивает из седла Буагильбера и по праву победителя объявляет Ровену королевой любви и красоты. Молодой рыцарь ранен во время схватки, и ему помогает красавица Ревекка, дочь богатого еврея Исаака, питающая к Айвенго безответную любовь.

Ревекка приглянулась храмовнику Буагильберу, нормандец де Браси хочет жениться на Ровене, и рыцари решают захватить девушек на обратном пути с турнира. Сделав это, они везут пленников (вместе с раненым Айвенго) в замок местного феодала Фрон де Бефа. Но о нападении становится известно лесным молодцам Робин Гуда. Он собирает своих стрелков, к нему присоединяется король Ричард, вернувшийся в Англию под видом странствующего рыцаря. Они штурмуют замок и, перебив его защитников, освобождают пленных. Только Буагильберу удается бежать, и он увозит с собой Ревекку.

Храмовник скрывается в прецептории Ордена, но гроссмейстер Лука Бомануар, узнав о Ревекке, объявляет ее ведьмой. На судилище, которое должно приговорить девушку к смерти, она требует Божьего суда – поединка ее защитника Айвенго с Буагильбером. Во время этой схватки Буагильбера настигает Божья кара – он падает мертвым с коня.

Появляется король Ричард с сильным отрядом воинов, пленяет заговорщиков и объявляет о своей особой милости к Айвенго. Финальные эпизоды – свадьба Айвенго и Ровены и встреча Ревекки с Ровеной. Красавица еврейка навсегда покидает Англию.

Англия, конец XII века, времена Третьего крестового похода. Смутная эпоха в английском королевстве: король Ричард Львиное Сердце, возвращаясь из Палестины, взят в плен герцогом Австрийским. Страной правит его младший брат принц Джон, мечтающий захватить престол, готовит заговор и плетет интриги. Это экспозиция.

Молодой рыцарь Айвенго, соратник короля Ричарда Львиное Сердце, тайком вернулся на родину. Айвенго в ссоре со своим отцом, знатным саксонским таном Седриком, который не может простить сыну, что тот примкнул к Ричарду, норманну, потомку Вильгельма Завоевателя. Никем не узнанный под видом пилигрима из Святой земли, Айвенго добирается до отцовской усадьбы. Он хочет увидеть леди Ровену, знатную красавицу, воспитанницу Седрика и свою нареченную. Айвенго и Ровена любят друг друга, но Седрик, гневаясь на сына, разрушил их предполагаемый брачный союз. Это завязка сюжета.

Начинается развитие действия. Вечером в усадьбе Седрика оказались и другие путники: приор местного аббатства Эймер, рыцарь Ордена Храма Бриан де Буагильбер, их слуги и оруженосцы. Из милости Седрик дал приют богатому еврею Исааку. Айвенго догадывается, что на следующий день, когда все путники покинут усадьбу Седрика, Исаак будет ограблен людьми Буагильбера. Ночью он тайком выводит его из дома и провожает в безопасное место. За это благодарный Исаак обещает Айвенго коня и рыцарские доспехи.

Принц Джон, правитель Англии на время отсутствия короля, желая захватить престол, ищет поддержки у нормандских баронов, у рыцарей Храма и иоаннитов, обладающих реальной воинской силой. Его ближайшие соратники – сэр Вальдемар Фиц-Урс, Реджинальд Фрон де Беф, братья Альберт и Филипп Мальвуазены, Морис де Браси и храмовник Буагильбер. С целью укрепления союза заговорщиков Джон решает устроить рыцарский турнир у городка Ашби. Здесь собираются его сторонники, а также множество знатных людей и толпы простонародья; присутствуют Седрик с Ровеной и своими домочадцами и еврей Исаак с дочерью, красавицей Ревеккой.

В схватках удача благоволила рыцарям принца Джона, пока на ристалище не появился никому не ведомый воин с опущенным забралом (это Айвенго). Сбросив с лошадей Буагильбера и других рыцарей, он по праву победителя может выбрать королеву любви и красоты, и его выбор падает на Ровену. Айвенго делает это не открывая лица. В каждом его жесте видны отвага и изящество. Прекрасная еврейка Ревекка влюбляется в него. Она еще не знает, что приглянулась другому рыцарю, храмовнику Буагильберу.

На следующий день назначена групповая схватка, в которой предводителями партий выступают Буагильбер и Айвенго, так и не раскрывший своего инкогнито. На стороне Айвенго сражается могучий воин, таинственный Черный Рыцарь. Айвенго снова объявлен победителем и по приказу принца Джона открывает лицо. Он смертельно бледен – в схватке ему нанесли тяжелую рану. Ровена и Седрик узнают его. Седрик ошеломлен и с некоторым опозданием посылает слуг, велев забрать сына. Но слуги не могут исполнить этого – раненый рыцарь исчез. Состязания тем временем продолжаются, на поле выходят лучники, и победа в стрельбе достается йомену Локсли.

Принц Джон устраивает пир, пригласив своих сторонников, а также знатных саксов Седрика и Ательстана. Заходит речь о леди Ровене и ее богатом наследстве; де Браси, соблазненный этим, решает похитить девушку с помощью Буагильбера.

Тем временем таинственный Черный Рыцарь, незаметно покинув ристалище, углубился в дремучий лес (это король Ричард, вернувшийся в Англию). Он находит жилище отшельника, с которым проводит ночь за выпивкой и приятной беседой (отшельник – не кто иной, как монах Тук из шайки Локсли).

Седрик с домочадцами и слугами отправляется домой. На лесной дороге он встречает Исаака с дочерью; при них – крытые носилки, где лежит раненый Айвенго. Седрик разрешает им присоединиться к своему каравану, но вскоре его отряд подвергается нападению. Люди, переодетые разбойниками, пленяют их и привозят в замок Фрон де Бефа. У каждого из трех рыцарей, собравшихся здесь, свои планы: де Браси хочет жениться на Ровене и завладеть ее богатыми землями; Буагильбер намерен сделать Ревекку своей наложницей; Фрон де Бефу нужны деньги – выкуп от Седрика, Ательстана и Исаака. Но внезапно под стенами цитадели звучит рог и три предводителя получают вызов на бой.

Локсли, уже узнавший о пленении знатных саксов, встретился с Черным Рыцарем, и они решили, собрав окрестных йоменов, штурмовать замок. Штурм описан во всех подробностях: совещания предводителей той и другой стороны, обстрел замка лучниками, яростный натиск осаждающих, схватка Черного Рыцаря с Фрон де Бефом, разбитые Черным Рыцарем ворота, захват передовой башни, преодоление рва, поджог, устроенный Урфридой, смерть Фрон де Бефа в огне и пленение де Браси. Сопутствующие события: Фрон де Беф пытает Исаака, вымогая у него деньги; шут Вамба, проникнув в замок, помогает Седрику бежать; Ревекка ухаживает за раненым Айвенго, проникаясь к нему искренним и безответным чувством; рассказ о том, как Айвенго оказался на попечении прекрасной еврейки.

Цитадель пала, ее защитники перебиты, пленники спасены. Черный Рыцарь выносит Айвенго из горящего замка. Фрон де Беф погиб, де Браси взят в плен, но Буагильберу удается ускользнуть. Он увозит с собой Ревекку и скрывается с ней в Темплстоу, прецептории Ордена Храма.

Заключительные эпизоды романа. Принц Джон дает пир в Йоркском замке. Появляется де Браси, отпущенный Черным Рыцарем, и сообщает, что король Ричард уже в Англии. Джон в ужасе. Потом ему приходит в голову, что Ричард странствует сейчас в одиночестве, и лучшим выходом будет тайное убийство брата. Джон посылает на его поиски отряд особо доверенных воинов.

Исаак, отчаявшись, едет в Темплстоу, где обращается к Луке Бомануару, гроссмейстеру Ордена, с покорной просьбой вернуть похищенную Буагильбером дочь. Но Бомануар прогоняет старого еврея; гроссмейстеру более удобна другая версия: Ревекка – ведьма, околдовавшая Буагильбера. Собирается суд Ордена, и Ревекка, понимая, что ее ждет смерть на костре, требует Божьего суда – поединка ее защитника с Буагильбером.

Последнее свидание Буагильбера с Ревеккой. Рыцарь Храма любит красавицу еврейку и понимает, что стал причиной ее несчастий. Он просит девушку бежать с ним в далекие страны, сулит ей власть и богатство, но Ревекка непреклонна; хоть смерть страшит ее, она вновь отвергает Буагильбера.

Король Ричард (Черный Рыцарь) перевозит раненого Айвенго в ближайший монастырь и отправляется в дорогу, держа путь к баронам, своим сторонникам, собирающим войско. В лесной чаще на Ричарда нападают убийцы, посланные принцем Джоном. На помощь королю приходят йомены Локсли (Робина Гуда), и Ричард наконец открывает им свое имя и титул. В этот момент появляется Айвенго. Он не остался в монастыре, а тайно последовал за своим королем. Вместе они едут в Конингсбург, замок Ательстана, где встречаются с Седриком и Ровеной. Король просит, чтобы Седрик вернул сыну свою милость и не противился его браку с Ровеной.

У прецептории Темплстоу в ожидании поединка между Буагильбером и неведомым защитником Ревекки собрались рыцари Храма. Появляется Айвенго; он еще не оправился от ран, однако готов к бою. В схватке его копье лишь задело щит храмовника, но тот рухнул с коня на землю. Божий суд свершился, Буагильбер мертв, Ревекка свободна. Это кульминация романа: порок наказан, справедливость торжествует.

Грохочут копыта, и к ристалищу Темплстоу подъезжает король Ричард с большим отрядом воинов. Его сторонники уже заняли цитадель храмовников. Король требует повиновения от гроссмейстера Ордена, но Лука Бомануар отказывает Ричарду и собирается вернуться во Францию. По приказу короля воины хватают заговорщиков из числа рыцарей Храма (позже они будут казнены).

Финальные эпизоды, развязка. Состоялось бракосочетание Ровены и Айвенго. В один из дней после этого Ревекка приходит к Ровене, благодарит ее, преподносит в подарок драгоценности и прощается навсегда. Ревекка и ее отец Исаак покидают Англию и уезжают в Испанию, в мавританские владения Боабдила. Роман завершается краткой экспозицией о дальнейшей судьбе Айвенго и Ровены.

Я не говорю, будто наилучшим образом изложил замысел, сюжет и фабулу романа «Айвенго». Но изложение может быть примерно таким. Нам важны не изящество стиля и абсолютная точность, а суть. И теперь мы можем констатировать:

в сюжете важны страна и эпоха, а фабульные события уточняют время действия, срок, в течение которого действие происходит, и места конкретных происшествий;

в фабуле поименно названо больше персонажей, чем в сюжете, а основные герои, важные в сюжете, описаны подробнее. В частности, говорится о тех или иных резонах их действий;

сюжет фактически лишен структуры, тогда как более двадцати фрагментов фабулы имеют тенденцию перерасти в главы романа. События излагаются в фабуле в хронологической последовательности, что позволяет составить поглавный план и решить, будут ли в романе части и главы или только главы;

момент кульминации намечен уже в сюжете и уточнен в фабуле: это эпизод Божьей кары, когда храмовник падает мертвым, хотя копье Айвенго едва задело его;

фабула предполагает, что некоторые важные обстоятельства уже продуманы автором и, вероятно, «положены на бумагу» – собственно, это и есть развитие сюжета в фабулу.

Последний пункт требует уточнения. Процесс развития сюжета включает следующие моменты:

1. УСТАНОВКА ВРЕМЕНИ – когда происходят события и примерно какое время они занимают. Срок действия, обычно часы или дни в рассказе или более длительный период, если речь идет о повести и романе, может явным образом не сообщаться читателю, но автор обязательно должен его себе представлять. Примерная раскладка событий по времени тоже полезна, она дает понимание, как долго длится тот или иной эпизод – например, путешествие персонажа из одного места в другое с учетом используемых транспортных средств (запряженной лошадьми повозки, парусного корабля, автомобиля или самолета). Эпоха, когда происходят события, в историческом повествовании указывается явно, иногда с точностью до дат. Если же действие происходит в наши дни или близкие к ним, можно использовать другой способ – расставить временные маркеры, связанных со значимыми и наверняка известными читателю фактами. Например: это случилось за месяц до чернобыльской катастрофы; в тот год советские войска начали покидать Афганистан; президентом США был избран Буш-младший; в программе «Время» сообщили, что под Челябинском упал метеорит.

2. УСТАНОВКА МЕСТА ИЛИ МЕСТ – где происходят события, в какой стране, городе или городах, на каких улицах, в каких природных зонах, на суше или на море, в поезде, на корабле, в самолете. Если персонажи странствуют, нужно прикинуть их маршрут и учесть особенности местности – горы, лес, пустыня, ледник, река и т. д. В момент разработки фабулы не нужно знать это с точностью, но общие понятия должны у автора иметься: например, действие происходит в Москве и Подмосковье, или в джунглях Амазонки, или среди ледяных вершин Гималаев.

Я считаю, что расчет по оси времени – более важная процедура, чем определение места или мест.

С временем легче ошибиться, чем с местом: вы не забудете указать название города, расскажете о ландшафте, если сцена происходит на природе, опишете корабль, дом, комнату, но если при этом вы забыли подсчитывать время, может произойти нелепость. Предположим, вы написали роман на пятьсот страниц. Но вы не расставили отметки времени, то есть фраз типа: «на следующее утро», «прошел день», «миновала неделя», «через месяц он оказался там-то и там-то»; в результате у читателя создается впечатление, что на все действие понадобились сутки. Так что не забывайте, что поток событий движется во времени, и его нужно расчленять на эпизоды, привязанные к конкретным дням или, возможно, годам.

Эпоха – важнейший фактор в любом произведении, от него зависит, что вы, собственно, пишете – историческую или современную повесть.

В случае фантастического произведения, когда описывается некая планета, в сказочном (фэнтези) или близком к реальности ключе (НФ) установка времени и места превращается в установку Мироздания. Нужно нарисовать карту воображаемого мира, представить его географию, его города, природу и ландшафты, придумать, какие там обитают животные, какие растут деревья и травы, какие разумные создания живут в этом мире, описать их историю, обычаи, общественные отношения, одежды и предметы быта, особенности языка. Блестящим примером такой установки мира стал цикл Роберта Сильверберга о Маджипуре: «Замок лорда Валентина», «Маджипурские хроники» и «Понтифекс Валентин».

3. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ГЛАВНОМ ГЕРОЕ ИЛИ ГЕРОЯХ чаще всего формируется одновременно с установкой времени и места. Удивляться не стоит – ведь реальность произведения (а это первым делом – время и место) теснейшим образом связана с героями. Мы воображаем их в настоящем, или в прошлом, или в фантастическом мире, и это Мироздание напрямую зависит от того, кто наш герой: врач одной из больниц Петербурга, воин Александра Македонского или капитан космического корабля. Три-четыре таких слова (очень краткое описание) определяют время, место и статус главного персонажа. Сочинять его биографию еще рано, но нужно представить, кто он, мужчина или женщина, какого примерно возраста, какой внешности, какого нрава – ведь его характер в придуманных нами обстоятельствах будет одной из движущих сил интриги.

4. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ВТОРОСТЕПЕННЫХ ПЕРСОНАЖАХ – кто друг нашего героя, кто враг, кто к нему равнодушен, но сыграет определенную роль в повествовании. Не нужно придумывать всех, кто со временем населит наш рассказ или роман – в данный момент к жизни, пусть еще смутной, вызываются только основные персонажи, фигуры влияния и действия. Они могут еще не иметь имен и определяться своей главной функцией: Верный Друг, Возлюбленная-Изменница, Злодей Завистник, Суровый Начальник, Родители, Шутник и т. д.

5. ПРИМЕРНОЕ РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ: интрига, завязка событий, их дальнейшее развитие (всегда и только по линии главного героя или по нескольким линиям), моменты локальных кульминаций, главная кульминация, развязка. Фактически это означает, что, придумав сюжет и представляя время и место действия, а также в общих чертах героя и трех-четырех основных персонажей, вы должны вкратце сочинить свою историю, рассказать ее самому себе, дополняя различными деталями, а потом записать. При этом могут возникнуть вопросы, требующие ответов. Например: ваш герой – хирург. Какая у него специализация? Начинающий ли он медик или опытный? Возможно, уникальный специалист с золотыми руками, и это вызывает зависть коллег? Возможно, завистники его подставили – как?

Сможете ли вы, автор, достоверно описать хирургическую операцию? Нужен ли для этого консультант? Кто из знакомых может им стать?

Другой пример: вы творите фантастическую историю о «попаданце», молодом человеке редких достоинств и мужества, провалившемся из нашего времени прямиком в XVIII век, на пиратский корабль. Как он может завоевать уважение разбойной ватаги? Что он умеет делать лучше, чем эти не очень образованные мореходы? Если он россиянин, то откуда он знает английский, французский или голландский язык? Как он объяснит свое присутствие на корабле? Какая тактика будет наиболее разумной, чтобы выжить?

Задавая себе подобные вопросы и отвечая на них, вы уточняете характер своего героя и его ситуацию и при этом неизбежно вызовете к жизни несколько его врагов и друзей.

Это позволит насытить фабулу подробностями, разработать сюжетные ходы, продумать роли персонажей, наметить внезапные повороты в своей истории и, возможно, изобрести тайну и хитроумный способ, как раскрыть ее неожиданно для читателя. Тайна, загадка – обязательный элемент не только для детектива, она очень украшает любое повествование.

Теперь можно продумать биографии основных персонажей (об этом мы поговорим в части четвертой) и заняться строительством, то есть композицией.

Под композицией понимается логически мотивированное расположение деталей в литературном произведении и взаимное соотношение этих деталей. Решение подобных вопросов фактически выливается в поглавный план, где вы в хронологической последовательности расписываете сцены или эпизоды.

Этим мы займемся в следующей главе, а сейчас я хочу поведать вам об одном случае. Он покажет, что литературные нивы можно возделывать по-разному, с планом и без плана, с тщательно проработанным сюжетом и без такового.

Жили-были два именитых американских писателя-фантаста, супруги Ли Брекетт и Эдмунд Гамильтон. Супруги, но не соавторы; они сочиняли каждый свое и, соблюдая профессиональную этику, не лезли в творческий процесс друг друга. Но вот однажды пришла им мысль написать повесть «Старк и звездные короли» (Старк – персонаж Ли Брекетт, а звездные короли, как известно, от Гамильтона). Итак, после нескольких дней независимого обдумывания сюжета Гамильтон поинтересовался у жены, где ее конспекты – то есть тот самый план со всевозможными приложениями (фабула, биографии героев, перечень сюжетных ходов и т. д.); как вы понимаете, Гамильтон хотел прочитать его, чтобы ознакомиться с плодами размышлений супруги. Однако Ли Брекетт ответила, что никаких конспектов у нее нет и никогда таковых не водилось. «Как же ты пишешь?» – удивился Гамильтон. «Я просто начинаю с первой строки и иду дальше», – пояснила жена.

Гамильтон был потрясен; я, прочитав об этом эпизоде, признаться, тоже. Но причины потрясения были разные. Гамильтон всегда составлял «конспект» – иными словами, разворачивал фабулу в подробную сюжетную разработку, тогда как Ли Брекетт опиралась лишь на краткое представление о сюжете и писала, как говорится, «из головы». В своих воспоминаниях Гамильтон замечает, что это показалось ему очень странным, так как для него такой способ казался трудным и вообще неприемлемым. А я удивился потому, что пишу иногда тем, а иногда другим способом, но метод «начнем с первой строки и пойдем дальше» казался мне вроде бы незаконным – и вот выясняется, что Ли Брекетт именно так и сочиняла!

Кстати, с Ли Брекетт солидарен Хемингуэй. В 1958 году в беседе со школьниками прозвучал вопрос: «Намечаете ли вы план будущего романа?» Хемингуэй ответил так: «Нет, я просто начинаю писать. Литература возникает на основе того, что вы знаете. Если вы придумали удачно, то написанное вами становится большей правдой, чем ваши воспоминания[5].

Итак, существуют два полярных метода творения воображаемой реальности – логический и интуитивный. В первом случае вы сочиняете сюжет и фабулу, разрабатываете биографии персонажей, продумываете композицию, составляете поглавный план. Кроме этого, у вас, вероятно, имеется ворох заметок: пейзажные зарисовки, описания внешности героев, расчет времени, справочные материалы. Во втором случае вы обходитесь без всяких «конспектов» и, имея некоторое представление о сюжете, садитесь и пишите. Возникает вопрос: как такое может быть?

Может, если у автора очень развито воображение и он способен удержать в себе, в своем разуме, памяти и эмоциональной сфере придуманную им вселенную. В первой главе я говорил о феномене погружения, когда сочинитель как бы живет в двух мирах: в реальном земном и в своем вымышленном единоличном. Это ощущение глубокой причастности к созданному собственным воображением миру и обитающим в нем персонажам подсказывает естественное развитие сюжета; автор чувствует, что его герои должны говорить и действовать именно так, а не иначе. Течение событий диктует логику их поступков, а они, в свою очередь, сказываются на событиях, и автор интуитивно понимает, куда и как двигать сюжет, что должно случиться дальше. Это отличный способ, и я советую использовать его как можно чаще, ибо в нем сокрыта правда вашей истории.

Не надо опасаться, что интуитивный метод доступен лишь избранным, сочинителям с хорошей памятью и могучим воображением, людям духовным и эмоциональным, способным отрешиться от реальности и полностью уйти в свои мечты. Это, конечно, так, но кто же запрещает вам иметь подкрепление в виде написанной фабулы, плана и других материалов?

В результате мы приходим к выводу, что лучше всего совмещать оба способа, причем то, что подсказывает интуиция, полезно записывать, не полагаясь на память.

В конце главы я хочу предложить упражнение: вот три замысла или даже сюжета. Попробуйте додумать их и развить в фабулы – примерно на три-четыре страницы.

Молодая красивая девушка приезжает с периферии в столичный город и поступает в вуз – театральный институт, институт культуры или что-то в этом роде. В нее влюбляется юноша-студент, но она не спешит отвечать ему взаимностью. Ей оказывает внимание доцент института старше ее лет на пятнадцать, холостой или женатый – по вашему выбору. Доцент знакомит героиню со своим приятелем, деятелем шоу-бизнеса, который может способствовать ее карьере (топ-модель, актриса в сериале, ведущая на ТВ и т. д.). Этот приятель может жить в том же столичном городе или, например, обосноваться в Париже, Мюнхене, Риме – там, где вы пожелаете. Героиня отправляется к нему, он предлагает ей раздеться, чтобы оценить фигуру, и насилует девушку. Потом объясняет ей известную истину: на экран попадают через диван. Героиня уходит от него в слезах. Влюбленный студент, узнав об этом печальном событии, клянется отомстить насильнику, а заодно и доценту. Может быть, он кого-то убьет – дальше думайте сами.

Петербург и другие места, наши дни. Герой – психолог, изучающий феномен гениальности, мечтающий выяснить, как и откуда к гениям приходят новые идеи. Постепенно он приходит к мысли, что между Землей и Космосом имеется некая связь ментального порядка, но этот канал ведет не прямо к гениальным личностям, а к загадочным людям с особым даром – коннекторам, или связующим. Именно они инициируют гениев, и от них, в сущности, зависит прогресс земной цивилизации. Герою удается проникнуть в тайную организацию коннекторов. Дальнейшие ходы могут быть такими: у героя обнаружился дар коннектора; он выяснил, что коннекторы – инопланетные пришельцы; его пытаются уничтожить некие силы, желающие задержать технический прогресс на Земле; он контактирует с ученым-физиком, и тот свершает великое открытие – например, разрабатывает способ межзвездных перемещений.

Герой – частный сыщик. Он знакомится с симпатичной блондинкой (брюнеткой, шатенкой или рыжей с зелеными глазами), между ними завязываются отношения, но вскоре выясняется, что девушка себе на уме. Она просит сыщика помочь ее родителям, вложившим изрядные деньги в коммерческую фирму (возможно, это фирма-пирамида типа МММ). Глава фирмы Икс убит, фирма рухнула, но есть подозрение, что ее финансы не пропали, их увели куда-то за рубеж. Детектив начинает расследование и быстро выясняет, что Икс был мошенником, так что имеется масса людей, которые могли бы прикончить его из мести. Но Икс не являлся истинным хозяином фирмы – он подставное лицо Игрека. По приказу Игрека и убили Икса, чтобы объявить фирму банкротом и прикарманить деньги. Для разработки дальнейших сюжетных ходов смотрите телевизор – там рассказывают множество таких историй.

Глава 7. Композиция. Сюжетные линии, сцены, главы, части

Любой вымысел – это архитектурное сооружение, возведенное фантазией на фундаменте из фактов, персонажей, обстоятельств, которые засели в памяти автора и дали толчок его творческому воображению.

Марио Варгас Льоса. «Письма молодому романисту»

Выше мы определили композицию как закономерное, логически мотивированное расположение деталей в литературном произведении и взаимное соотношение этих деталей. О каких же деталях в данном случае идет речь? Что является кирпичиками или блоками, слагающими текст? Такая деталь уже была названа – это эпизод или сцена.

В словаре Квятковского под эпизодом понимается небольшая часть романа, пьесы, повести, играющая в развитии фабулы определенную структурную роль. Я бы определил эпизод или сцену несколько иначе: это логически завершенный фрагмент художественного текста, содержащий описание некоего события или событий, за которым следует другой фрагмент, связанный или не связанный с предыдущим. События в эпизоде надо понимать широко: это может быть диалог нескольких лиц или внутренний монолог героя, его воспоминания, описание пейзажа или каких-то действий, сражения, погони, мирной сцены и так далее.

Эпизоды-сцены слагают любое литературное произведение, даже очень короткий рассказ. Давайте еще раз вернемся к миниатюре Сергея Андреева «Убийство» и прочитаем ее:

«Мне снился сон, будто идет какая-то облава и выслеживают меня. Я скрываюсь в заброшенном пустом доме и слышу, как удаляются кованые сапоги и грохочут в тишине. Но человек в зеленой униформе возвращается и ходит из комнаты в комнату, приближаясь. Вот он встал в проеме двери… это же Серега, мой приятель! Зеленое пятно сквозь прорезь прицела, я стреляю – и, как это бывает во сне, Серега валится назад, назад и вбок. Я цепенею. Я жду. Можно уходить. Последнее, что я вижу, – это белое лицо среди кирпичей.

…Я хорошо запомнил эту картину, так что даже сумел пересказать ее вечером Женьке, супружнице Сереги. Тот уехал в командировку на пару недель, а я купил хорошего вина и зашел к ней.

– Сегодня-то сможешь остаться? – спросила она, когда мы поужинали.

– Останусь, – сказал я и вытер губы салфеткой.

Она улыбнулась, расторопно поставила грязную посуду в раковину и отправилась принимать душ».

Здесь две четко локализованные сцены: сон-видение героя и последующая реальность (он беседует с женой приятеля). Но, разумеется, миниатюра и даже не очень маленький рассказ могут состоять только из одного эпизода.

Назовем острыми сценами те, в которых описываются битвы, поединки, погони, катастрофы и всевозможные бедствия, эротика, насилие, тяжкие душевные переживания героев, ссоры, оскорбления, гневные диалоги и монологи, сцены внезапных озарений и высокого эмоционального накала. Такие сцены могут встретиться в любом рассказе или романе, но обычно ими изобилуют приключенческие, фантастические, исторические и другие остросюжетные произведения, боевики, триллеры, эротическая литература.

Прочие сцены могут быть такими: диалоги (беседы двух и более лиц), монологи и размышления героя, размышления и комментарии автора, бытовые сцены, описания (пейзаж, животные, растения, дома, жилища и их обстановка, облик персонажей, их одежда и т. д.), динамичные сцены (что-то происходит), любовные сцены, сцены объяснительные (историческая справка, биография героя, принцип действия какого-то прибора или механизма), вставная новелла и тому подобное.

Каждый эпизод относится к одной или к нескольким сюжетным линиям. Последнее связано с тем, что в сцене могут действовать два, три и более значимых персонажей – например, главный герой, его возлюбленная и злодей-соперник; таким образом, в этот момент их сюжетные линии пересекаются.

Иногда я представляю себе конструкцию романа в виде цветных нитей, протянувшихся между двумя стержнями начала и конца. Цвет нити соответствует определенной сюжетной линии, определенному персонажу, на нити нанизаны жемчужины-эпизоды, и многие из этих жемчужин висят на нескольких нитях. Есть нити длинные, идущие от стержня-начала до стержня-конца, и на них жемчужины нанизаны густо – это основные планы повествования. Есть нити короткие, они начинаются у какой-нибудь жемчужины и проходят еще через одну, две, три – это планы второстепенных персонажей и побочных тем.

Некоторые жемчужины крупнее прочих, но не потому, что текст соответствующего эпизода велик, а по другой причине: крупная жемчужина – особо важный эпизод, с которым связан внезапный поворот сюжета, перемена судьбы героя (возможно, но необязательно это острая сцена). Наконец, есть какое-то количество, но не очень много, самых крупных жемчужин – это моменты кульминации. Может быть, такая жемчужина только одна.

Чтобы окончательно с этим разобраться, приведу пример. Пусть главный герой у нас сыщик, и от его лица ведется повествование; кроме того, имеются второстепенные персонажи (преступник, круг подозреваемых лиц, а также возлюбленная и помощник сыщика); наконец, у нас есть тайна (она же – движущий действие конфликт): кто убил? В этом случае в каждом эпизоде будет присутствовать сюжетная линия главного героя, а линии прочих «участников спектакля» проявятся там, где эти лица действуют или о них говорят и вспоминают другие персонажи.

По многим эпизодам (может быть, по всем) тянется сюжетная линия раскрытия тайны, тесно переплетенная с линией героя-сыщика.

У проходных персонажей – например, у красотки, с которой наш детектив перемигнулся в трамвае, – линий как таковых нет; они маячат где-то на уровне фона, создают его, появляются на миг и исчезают. Необходимо, чтобы сюжетные линии были завершены, иначе произойдет неясный обрыв судеб персонажей – логическая неувязка, нежелательная в любом произведении.

В крупном романе количество эпизодов, распределенных по главам, может составлять несколько сотен. В рассказе их гораздо меньше, и, как я уже говорил, весь рассказ может состоять из одного эпизода. В миниатюре Андреева «Убийство» эпизодов два, а в коротком рассказе Чехова «Толстый и тонкий» – только один: герои встречаются на вокзале, беседуют и расходятся.

Далеко не всегда удается с полной определенностью разделить текст на эпизоды. Представим такую ситуацию из «Винни-Пуха»: в начале главы Пух обсуждает с Пятачком свойства липового меда, затем Пятачок удаляется (эпизод завершен), приходит Кролик (новый эпизод), чтобы рассказать Пуху о своих друзьях и родичах. Это два последовательных эпизода с разными участниками, причем второй продолжает первый, так как в обоих случаях присутствует Пух.

Теперь представим, что Пятачок не ушел, когда появился Кролик, и они продолжают разговор втроем – о меде, родичах Кролика и других занимательных вещах. Можно считать, что с появлением третьего персонажа начался новый эпизод либо что вся беседа – единый эпизод. Я бы все-таки счел данный диалог одной и той же сценой, поскольку в новом эпизоде обычно меняется тема повествования – это очень заметно в миниатюре «Убийство».

Если вернуться к рассказу О. Генри «Дары волхвов» и разделить его на эпизоды по месту действия, то их окажется три: Делла в своей квартирке; Делла выходит в город, продает свои волосы и покупает цепочку Джиму; Делла снова дома – беседа с Джимом и вручение подарков. Но три эти сцены связаны так тесно, так явно продолжают друг друга, что их можно рассматривать как один целостный эпизод, занимающий весь рассказ.

В определении эпизода было отмечено, что следующий за ним фрагмент текста может быть связан или не связан с предыдущим. Понятно, что неопределенность с границами эпизодов возникает именно тогда, когда такая связь присутствует, тема предыдущего эпизода продолжается в последующем, и разница в составе персонажей или мест действия не имеет большого значения.

Изменение темы – верный признак конца одного эпизода и начала другого.

Рассмотрим пример с героем-сыщиком (глава 6, вариант 3-го сюжета), договорившимся встретиться с нанявшей его блондинкой для обсуждения разыскных мероприятий. Глава начинается: детектив едет в свой офис, размышляя по дороге о прелестях девушки-красавицы; затем действие переходит к блондинке – она тоже направляется в офис, но мысли у нее отнюдь не амурные, она думает о своем деле, о пропавших деньгах; детектив и девушка встречаются, беседуют, и некий новый факт привлекает внимание сыщика.

В такой главе три четко выделенных эпизода, и хотя они связаны общим сюжетом, у каждого – своя конкретная тема, своя цель: автор сообщает нам, что у главного героя появился личный интерес к клиентке, что у девушки пока такого интереса нет, она озабочена финансовой проблемой, и что в расследовании появилась новая ниточка. Подобные эпизоды в тексте главы непременно разделяются пропуском пустой строки, звездочкой или иным знаком.

Перейдем к более крупным фрагментам текста, к главам и частям. Глава содержит описание группы событий или одного события и состоит из нескольких эпизодов (в частности, из одного), причем вся совокупность событий локализована во времени – обычно они происходят за минуты или часы, иногда в течение нескольких дней. Фактически глава – рассказ в повести или романе, и под таким углом зрения стоит к ней относиться: продумать начало, конец и, возможно, момент кульминации.

Особенно важным я считаю финал главы – он должен удержать интерес читателя. Для этого существует ряд приемов: неожиданная завершающая фраза; последний абзац, ставящий под сомнение все, что изложено выше; загадочный намек на предстоящие далее события; наконец, резкий обрыв сюжетной линии и главы. Разумеется, обрывать нужно на самом интересном месте, на критической ситуации, в которую попал герой; в следующей главе (возможно, в двух-трех) речь пойдет о других событиях и персонажах, и вы заставите читателя гадать, как же герой разрешит свою проблему.

Этот прием особенно характерен для остросюжетных боевиков. Предположим, что в таком романе двадцать глав: десять относятся к главному герою (ГГ), десять – к другим персонажам (ДП), его врагам, соратникам и нейтральным лицам. Выигрышный план будет таким: автор начинает с главы ДП, в которой оконтурена общая ситуация (скажем, сообщается о предстоящем герою задании), затем следует глава ГГ, снова глава ДП и так далее.

В конце каждой главы ГГ автор почти его убивает или, во всяком случае, оставляет в совершенно безвыходном положении – висящим над пропастью на шнурках от ботинок; в пасти огромной акулы; прикованным цепями к батарее; попавшим в волну цунами – но пока читатель не одолеет следующую главу ДП, ему не узнать, как выкрутится наш герой. Прием несложный, но очень эффективный.

Часть – наиболее крупный фрагмент текста, состоящий из нескольких глав. Здесь содержится описание большой группы событий, произошедших в течение значительного промежутка времени (недели, месяцы, иногда – годы). Структура из двух, трех и более частей характерна для крупного романа, но и в этом случае для ее использования должны быть некие резоны.

В «Айвенго» (550 страниц, 44 главы) нет разделения на части, а в «Графе Монте-Кристо» (1160 страниц, шесть частей, 118 глав) такое разделение имеется. Почему? Только ли по той причине, что книга Дюма по объему в два раза больше сочинения Вальтера Скотта? Однако роман «Три мушкетера» (680 страниц, две части, 66 глав) ненамного крупнее «Айвенго», однако состоит из двух частей.

Необходимость разбивать текст на части связана прежде всего с длительностью временного интервала, в котором происходит действие романа.

Даже в произведении объемом 500–700 страниц все события могут уложиться в пару месяцев, и их разумно представить в череде глав, не группируя их в части. Но если мы собираемся описать жизнь и судьбу своего героя на протяжении многих лет, от юности до зрелости, деление на части почти всегда неизбежно.

Мы приходим к разумной мысли, что описывать два десятилетия в двадцати главах, по году на главу, нелепо и нехудожественно; нужно выбрать три периода жизни героя, когда его судьба кардинально менялась, когда он принимал важные решения, и именно эти судьбоносные моменты воплотить в трех частях – например, когда ему было 22 года, 34 и 45 лет. Каждый такой период будет описан в шести, семи или десяти главах и займет от нескольких месяцев до года, а между частями будут многолетние разрывы.

Это одна ситуация, но есть и другая: события романа происходят в течение месяцев, даже дней, однако разбивать текст на части тоже необходимо, потому что происходит крутое и внезапное изменение судьбы героя, его мировоззрения и мотиваций. Времени прошло немного, но события значимы, метаморфоза огромна, и, в сущности, перед нами другой человек. В «Айвенго» нет временных разрывов в действии и нет причин для изменения внутреннего мира героев; психология персонажей в этом романе примитивна, и самая большая перемена происходит с Седриком: он ненавидит нормандцев, но для короля Ричарда готов сделать исключение. В «Графе Монте-Кристо» описана судьба героя на протяжении десятилетий; в повествовании имеются как временные разрывы, так и резкие изменения статуса Эдмона Дантеса: сначала он удачливый моряк и счастливый возлюбленный, затем – оклеветанный врагами узник и, наконец, свободный и богатый человек, желающий облагодетельствовать друзей и отомстить клеветникам.

Чтобы вопрос с делением на части стал совсем ясен, я предлагаю вам разработать фабулу по следующему сюжету, связанному с недавними событиями в Индокитае – разрушительным цунами. Наша героиня, девушка-москвичка из благополучной обеспеченной семьи, отправляется с подругой на отдых в Таиланд. Девица, возможно, неглупая, студентка престижного вуза, но легкомысленная, любящая принарядиться и повеселиться; ее жизнь в Москве протекает между квартирой родителей на Арбате, институтскими аудиториями, бутиками и тусовками по разным поводам. Подруги, не стесненные в деньгах, отдыхают со вкусом, купаются, танцуют, заводят знакомства – в общем, живут как в раю.

Но в один из дней приходит Волна… Подружка нашей героини погибает, сама она спасается чудом; дальше перед ней – последствия катастрофы, погибшие люди, искалеченные судьбы, руины роскошных отелей, а среди них те, кто выжил. Она наблюдает низость и благородство, душевную щедрость и эгоизм, весь спектр человеческих эмоций, обнажившихся после катастрофы; жизнь уже не улыбается ей, а демонстрирует жуткую гримасу реальности, страшной беды.

Миг, когда героиня в смертной тоске смотрела на гигантскую Волну, меняет ее, она становится другим человеком – сильным, сострадательным, готовым помочь несчастным. Что она станет делать на разрушенном побережье, кого спасет, кого отринет, с кем соединит свою судьбу?.. Думайте сами, пишите сами.

Сказанное относится к крупному роману. Кроме частей и глав, он может включать пролог и эпилог (об этих элементах текста мы поговорим в следующей главе).

Повесть не содержит частей, только главы, в рассказе глав нет, но может присутствовать их подобие – логически завершенные эпизоды с разделительным знаком между ними (пустые строки, звездочки, иногда – порядковые номера эпизодов). Но в любом случае, большое произведение или малое, оно слагается из эпизодов-сцен или содержит один эпизод.

В чем же смысл необходимых для повествования эпизодов, делающих нашу историю интересной читателю и, что очень важно, целостной?.. Что бы мы ни писали – пьесу, рассказ, повесть или роман, даже если это фантастика или мистика, мы стремимся создать правдоподобную иллюзию жизни. Но жизнь непрерывна, ибо разумные существа, да и неразумные тоже, двигаются в потоке времени, не в силах ясно и четко ощутить, как миг прошедший отделяется от мига настоящего, а настоящий – от будущего.

Жизнь непрерывна, но любое литературное произведение дискретно, оно состоит из эпизодов, а те, в свою очередь, из фраз и слов. Мы не можем перевести в слова, в текст все мгновения жизни, той воображаемой псевдожизни, что сотворили своим разумом и чувством – точно так же, как не можем этого сделать с жизнью реальной. Если бы мы пожелали описать каждую минуту или каждый час существования наших героев, такая попытка стала бы нелепостью – получилась бы гигантская и очень скучная книга. Поэтому для перевода непрерывного жизненного процесса в дискретный словесный ряд мы выбираем самые яркие, самые важные эпизоды, связанные с миром, где обитают и действуют наши герои. Отнюдь не возбраняется включать в значимые сцены бытовые подробности, чтобы иллюзорная жизнь приблизилась к реальной, но в этом нужно соблюдать такт и меру. Говоря иначе, я бы не советовал через каждые пять страниц сообщать, что герой съел на завтрак и в какое платье нарядилась героиня.

Приведу мнение Варгаса Льосы по поводу дискретизации реальности:

«Любой роман в написанном виде – это только фрагмент рассказанной там истории, ведь если мы вознамеримся проследить и восстановить ее досконально, во всех деталях без исключения – что подразумевает мысли, жесты, вещи, культурные ориентиры, исторический, психологический, идеологический материал и так далее, – охватив все то, что предполагает полная история, мы получим бесконечно более широкое полотно, чем данное нам текстом и чем то, которое любой из писателей, даже самый щедрый и плодовитый, менее других склонный к повествовательной экономии, способен воплотить в своем сочинении».

Глава 8. Схемы конструирования произведения