Рецепт простого счастья Полежаева Инна

– Из морз-ик-илки, – выдала Стеша.

– Давай, такси ей вызывай, – сказал Юра, поднимаясь из-за стола.

– А ты куда? – уточнила я.

– Куртку надену. Провожу ее до дома, а потом на такси вернусь. А то…не ходячая она уже.

С того, что Стеша не ходячая, я ржала, пока вызывала такси, и когда Юра волок ее из квартиры и заталкивал в машину.

Утром меня разбудил телефон. Было восемь утра. Какая, спрашивается, сволочь звонит в такую рань по субботам? Я в гневе от того, что сама же не отключила звук, прошлепала к телефону, который, как и полагается по закону подлости, лежал за три попы от дивана.

Звонила Стеша.

– Да? – удивленно спросила я, вообще-то она сейчас должна умирать в лучшем случае в своей постели, в худшем возле своего унитаза.

– На-а-асть…

– Боже, вот это голос. А может ты терминатор и пришла за мной из будущего? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Иди ты…, – дальше последовала нецензурная брань, – я по делу…

– Ну? – я все еще была в шоке. Это ж какое дело поднимет полумертвого человека после пьянки так рано?

– Мы это, переспали.

– ???

– С Юрой…

Я пребывала в полнейшем ступоре. А потом у меня перед глазами встал образ Юрия, всклокоченного и воняющего рыбой, запашок из кухни от вчерашних пакетов, благополучно забытых на полу, этому способствовал. А рядом с ним Стеша, вся такая модная телочка, йога, фитнесс, диеты, кислотный педикюр, ламинирование волос…ну, и все что там есть. И вот они…вместе?!

Я начала ржать, как взбесившаяся лошадь. Мимо в туалет прошлепала Катя, сдвинув грозно брови. Но даже это не могло меня остановить, я хохотала до слез.

– Да заткнись ты, – просипела она в трубку, – у меня башка сейчас лопнет.

– Ой, не могу, ой, уписаюсь! Вы, блин, как Дельфин и Русалка, не пара, не пара!

– На-а-асть, заткнись, – жалобно проскулила она.

– Не могу, – я продолжала ржать, – а что, не понравилось совсем?

– Ну, вроде понравилось…Я как бы плохо помню, местами…

Тут у меня у меня просто уже началась истерическая икота.

Катя вышла из туалета.

– Ма-а, ты плачешь или смеешься? – она настороженно смотрела на мое мокрое от слез лицо.

– Катюх, все хорошо, – сквозь слезы ответила я, – меня Стеша рассмешила.

Катя пожала плечами и ушла.

– О-о-ой, – выдохнула я, немного успокоившись, – ну давай, рассказывай нормально.

– Да что тут рассказывать?! Я сама плохо помню. Зато утро очень четко в памяти сидит, блин.

– А что утром? Он, наверное, покраснел, застеснялся и сбежал? – улыбнулась я.

– Хрен! Он сказал, что я ему подхожу, и вечером он приедет за мной и вещами.

Боже, меня чуть не порвало.

– Ой, ой, не могу, Стеш, дак ты, значит, комфортная баба, будешь теперь на рыбалку ходить?

– Насть, я сейчас трубку брошу…

Я просто хрюкала от смеха.

– Стеш, а ты будешь ловить на спиннинг или…

Тут у нее нервы не выдержали, и она бросила трубку. Я не спеша сходила в туалет, потом умылась. Пусть успокоится, и я заодно, чтоб не смеяться над ней.

Мы с дочкой позавтракали.

– Мам, я не хочу рыбу, – сморщила носки Катя.

– С чего ты взяла, что мы будем есть рыбу?

– Воняет потому что, – лаконично объяснила дочь.

Я рассмеялась и убрала рыбу в холодильник.

– Давай доедай, едем платье примерять, если как раз – заберем. Потом у нас по плану генеральная уборка и подготовка к приезду бабушки и дедушки, – озвучила я наши планы.

– Вау! Супер! Все, кроме уборки, – добавила хитренькая дочка.

Я старательно натягивала джинсы и набирала Стешку. Она долго не брала трубку. Слишком долго, наверное, обиделась.

– Да, – наконец раздраженно ответила она.

– Ладно, обещаю не смеяться…

– Ты не смеялась, – перебила она, – ты ржала как конь.

– Ну, прости-и-и…

– Ладно, – смилостивилась Стешка.

– Ну, ладно факт остается фактом, вы переспали. И ты мало чего помнишь, но тебе вроде как понравилось. Утром он вместо того, чтобы покраснеть и убежать, нагло осмотрел тебя и одобрил, как скаковую лошадь. Я все верно поняла?

– Ого! Все таки, ты не только ржала, но и слушала. Правда про скаковую лошадь ты малость загнула, но суть уловила в целом, да.

– И? Что ты думаешь по этому поводу? – я помолчала и, еле сдерживая смех, спросила, – Собираешь чемоданы?

– Не начинай!

– Ладно! Так что думаешь?

– Я не знаю, я…Если честно, в какой-то момент я даже решила плюнуть на все и собрать чемоданы…

– Да ладно! – я даже перестала мазать тушью ресницы, так и замерла со щеткой в руках, таращась на свое отражение.

– Прикинь? Нет, ну а что я теряю? Он меня привлекает…как оказалось, что странно, конечно, но…

– Так почему передумала?

– Ну…Я вообще не представляю, как это так жить, не ходить в кино, боулинг там…

– В клубы, – подсказала я.

– В клубы, – согласилась она.

– Стеш, – у меня в голове промелькнула безумная мысль, – а что если тебе переехать к нему на твоих условиях?

– Каких? – удивилась она.

– Ну, сказать, что раз ты теперь будешь зачетной бабой…

– Комфортной, – поправила она.

– Ну, да, комфортной, то и он должен пойти на уступки – сменить гардероб…

– Это в первую очередь, – встряла она.

– Да пофиг, сами решите, в кино начни его выводить и так далее. А за это будешь подстраиваться под него. И еще, Стеш, сразу срок озвучь. Ну, чтоб тебе и ему было спокойно. Не получится – разъедетесь. Скажем, месяц.

В трубке была тишина полнейшая.

– Стеш, ты еще тут? – уточнила я.

– Ты просто гений! Я думаю, тебе надо открыть брачное агентство!

– А я думаю, – я продолжила мазать ресницы, – тебе нужно приготовить речь для родителей, чтобы они не были в шоке от того, как теперь люди начинают жить вместе. И чтобы не были в шоке от Юрки.

– Ты что, они его полюбят, родители таких любят.

– Ты уверена? – засомневалась я.

– Еще как уверена.

– Ладно, Стеш, нам с Катей ехать надо.

– Насть, а ты уверена, что он приедет за мной вечером? – вдруг уточнила она.

– Упс! Уже переживаешь, любит или не любит? – рассмеялась я, и прежде чем она психанет добавила, – Не парься, это ж Юрка, надежен, как скала.

Попрощавшись с подругой, я пошла проверить, чем там занята дочь.

– Катюх, давай собираться и ехать!

– Да я уже почти готова, это ты там висишь на телефоне!

– Ну-ка! – я строго сдвинула брови и стала натягивать кофту.

В итоге мы забрали готовое платье, правда пришлось подождать, когда Юля его немного укоротит. Заехали в гипермаркет и набрали продуктов, заодно немного всякой всячины на Новый год.

Остаток дня мы занимались уборкой. Я позвонила родителям на домашний, чтобы уточнить во сколько они завтра приедут, но трубку никто не брал. Тогда я позвонила на мобильник маме.

– Але, – ответила она почти сразу.

– Мам, а вы во сколько завтра приедете?

– А мы уже подъезжаем!

– Обалдеть! А если б нас дома не было?

– А у нас ключи есть!

– Мам, я кушать не успела приготовить, сейчас картошки нажарю!

– Не нужно, мы вам везем домашние пельмешки замороженные, еще голубцы и пирог я испекла.

– Ма-а-а…

– Как там Катюшка?

Как обычно для всех бабушек внуки на первом месте.

Родители приехали буквально через двадцать минут. Самое главное, что дома было чисто. Единственное, что тюль из кухни еще стирался в машинке.

– Ура-а-а! – вопила Катюха, прыгая от бабушки к дедушке и обратно.

Мама суетливо выставляла банки, склянки, продукты, начиная от яиц и заканчивая мукой, из большой клетчатой сумки. Я накрывала на стол.

– Как папа? – уточнила я у мамы, пока он с Катей разглядывал ее игрушки.

– Да хорошо, главное следить, чтобы пил таблетки, сам забывает, а потом с сердцем плохо.

– А ты мам, как?

– Да как обычно! У нас вчера дома света не было весь день, представляешь? Что-то с проводами рядом с крышей было…

– Да ты что? Папа чинил?

– Нет, электрика вызывали, ты что, там верхотура такая, лазить…

– Сделали? – спросила я, со всей силы сжимая дерьмовую китайскую чеснокодавку, которая нифига ничего не давила, зато чеснок лез из всех ненужных щелей.

– Сделали, – мама помешала пельмешки, которые уже пахли на всю квартиру, – причем пока электрик лазил, ни одной живой души на улице не было видно. Зато три соседки позвонили, две уточнить, кто это там во дворе у нас шныряет, а теть Рая сказала, чтоб потом к ней электрика отправили. Пробки у нее греются что ли…

– Колхоз, – улыбнулась я.

– Еще какой, – согласилась мама.

В дверь позвонили.

– Я удивленно глянула в коридор и не спеша пошла открывать.

– Кто это там? – удивилась мама.

– Сейчас узнаем, – ответила я.

Я глянула в глазок и увидела косматую шевелюру Юрки. С улыбкой открыла двери. И чуть не грохнулась в обморок, когда под мышкой у косматого медведеобразного Юрки увидела свою подругу Стешку. Причем довольную. Причем, она прекрасно смотрелась под его лапищей, будто там всю жизнь торчала.

– Вот это да! Соседи! – я уперла руки в бока.

– О, Юра! Здорово! – мой папа вышел и протянул руку Юрке, – айдате с нами за стол! Стешка, привет!

– Ой, ребята! Здравствуйте, – улыбнулась выскочившая из кухни мама, только улыбалась она не так радостно как папа. Стопудово заметила, как Юрик прижимает Стешку, а моя мамуля мечтала мне «такого хорошего мальчика, как Юра, в мужья».

– Мам, пап! Юра и Стеша теперь пара семейная, так сказать, – ну а что, нужно сразу все озвучить, чтобы мама не питала надежд, – мои соседи! Проходите на пельмешки!

Пришлось тащить стол в зал. Наши хрущевские кухоньки не предполагают посиделок большой компанией. Катюшка скакала вокруг бабули и дедули, периодически играя с Юркой, который, то катал ее на спине, то подкидывал так, что дочь макушкой тыкалась в натяжной потолок. Я достала из шкафа бутылочку шампанского, приготовленную для новогодних праздников, да и плевать. Гулять, так гулять!

После того, как мы выпили по бокалу, все расслабились, первый голод утолили, я спросил, а глядя на Стешку:

– Ну, и как? – я думаю она с полуслова поняла, что я имею ввиду ее и Юрку.

– Супер! – ответила она, вся раскрасневшись. Что это она такая пунцовая? Они там во время переезда пару раз успели сексом что ли заняться? Ладно, это придется выяснить после отъезда родителей.

Разошлись все довольно поздно. Мама пошла укладывать спать Катю, читала ей на ночь сказки и уснула вместе с ней на ее диванчике. Мы еще долго сидели вчетвером за столом, пока Стешка уже не начала клевать носом. Еще бы. Не спала же ни черта со вчерашнего дня.

– Насть, давай я помогу тебе убрать и мы пойдем домой, – предложила она, широко зевая.

– Ой, да ладно, иди отсюда, сама я уберу.

Она возражать особо не стала. Они с Юриком ушли. Я убрала со стола, постелила маме с папой на диване в зале, а сама легла спать с дочкой.

Лежа мысленно перечисляла дела на следующую неделю. В понедельник у дочки утренник. Еще соревнования на танцах. Так, а еще долбанный корпоратив. И не забыть сдать две тысячи в детский сад.

Будильник просто разрывал мозг. Ненавижу понедельник. И еще я очень-очень жду новогодние каникулы, в принципе, как и вся страна. Просто для того, чтобы выспаться. Хотя часть страны ждет этих самых каникул, чтобы убивать печень.

В воскресенье помимо того, что я проводила родителей, ничего значительного не произошло, даже семья рыбаков не заглянула на огонек. Зато мы с дочкой выучили стихотворение для утренника и вылепили снеговика из еловых шишек на конкурс.

Я как можно тише стала собираться, чтобы дать дочери поспать еще немного. Мне предстояло отработать только до обеда, а потом я поеду на утренник к Катюхе и в офис не вернусь. Этот факт не мог не греть душу.

Я старательно рылась в шкафу в поисках платья, которое выглядело бы достаточно празднично для утренника, но в то же время, чтоб я не задубела в нем на своем «жигуленке», в ожидании разогрева салона. Действо затянулось.

– Ма!

Я аж вздрогнула, за спиной стояла Катя.

– Фуф! Ты что так пугаешь?

– Ты почему меня не будишь?

– Да рано еще, поспала бы!

– Нет уж, у меня ведь утренник!

Дочка в возбуждено-радостном состоянии предвкушения понеслась чистить зубы.

Я, не боясь шуметь, продолжила рыться в шкафу, разбрасывая все вокруг. Наконец нашла примерно то, что хотела. Платье было синего цвета, достаточно свободным, чтобы вместить под себя колготки потеплее. Это в молодости я готова была морозить свое туловище от почек и ниже ради красоты. Ради придуманной красоты. Я сомневаюсь, что дрожащая курица с синими коленками и вставшими дыбом от холода волосинками, пролезшими сквозь капроновые колготки, называется красивым зрелищем. Но в молодости все думают иначе. А еще, я помню, у меня постоянно болело горло, так как в шапке тоже ходить не комильфо. Ведь с красными обмороженными ушами и менингитом гораздо лучше. А теперь – фиг. Это называется – старость крадется.

После того, как в спешке была сделана какая-никакая укладка моих волос под каре, запаковано платье снежной королевы, мне и Катюхе нанесен макияж, мы вышли из дома.

– Давай, малыш, скорее! А то я снова опоздаю на работу, и тогда Васильич меня точно оштрафует.

Машина завелась сразу, не стала испытывать мою нервную систему.

– Мам, а нас на выставку поведут после нового года! – сказала Катюха, пританцовывая под Айову, та как всегда пела свои «слипшиеся песни». Как говорит Стешка, цитирую: «все слова слиплись и не понятно, что она поет».

– На какую еще выставку?

– Там будут босекомые, Тимоша сказал, – серьезно ответила дочь.

– Чего? Что такое босекомые?

– Ну, ма, гусеницы всякие, жучки, Тимоша говорит это все басекомые.

– О, Боже! Катюх, ты такая большая девчонка и не знаешь, что мухи и жуки называются насекомыми? Нет такого слова басекомые!

– Как нет?

– Вот так! Нет!

Дебаты были до самого детсада. Я быстро выгрузила дочь, опять на глаза попался тот самый красивый папочка, который по совместительству чей-то муж. Сволочь.

Я даже не забыла отдать две тысячи воспитательнице и понеслась на работу. В коридоре встретила Святослава.

– Привет, – сказала я, пробегая мимо и скользнув по нему равнодушным взглядом.

– Привет, Насть, – поздоровался он.

Ну, что, день обещал быть чудесным, встретить в коридоре утром Святослава вместо Васильича – чем не чудо!

– Всем привет! – крикнула я, врываясь в кабинет.

– Привет! Привет! – раздалось со всех сторон.

– Настен, новая проблема, – сказала Инна, протягивая мне лист бумаги.

– Что?! Не говори мне, что опять Мадоян отчебучил что-то…, – расстроилась я. Это был наш самый проблемный клиент. Не сказать, чтоб очень крупная компания, но руководитель противный, будто он директор ЦБ России.

– Хуже! Надо переделать песню для корпоратива, а потом спеть.

– Всем вместе? – уточнила я, чуя подвох.

– Ну, как вместе, песня на троих, максимум пятерых.

– Да ладно! – возмутилась я, так как медведь мне конкретно на ухо наступил, я бы даже сказала, потоптался, чтоб удостовериться, что петь я не смогу никогда, – Мы компания, которая занимается продажей медицинского оборудования, или шоу талантов?

– Вот ты Шмидт, будешь петь соло! – выдал Васильич, стоя в дверном проеме. Козел старый.

– Если я буду петь соло, – я заняла оборонительную позицию «руки в бока», – то после нового года половина ваших клиентов откажется с нами сотрудничать из-за того, что вы как руководитель, поручили мне, безголосой бездарности, петь песню. А значит, усомнятся в ваших возможн…

– Хватит! – Рявкнул он, – Тогда не возражай и не ной, а репетируй со своей группой коллег! И, кстати, вы по какому принципу делитесь для выступления?

– По отделам, – проблеяла Юта.

– А зря! Вот наберется у вас отдел Насть и начнут там…рэп читать! Делитесь, как положено, один с голосом, два тугоухих!

Я вот смотрела на него и думала, он реально такой дебил, или это у него амплуа? Он повернулся и вышел. Все переглядывались, не зная, что делать, то ли ржать, то ли расстраиваться, и стоит ли крутить пальцем у виска, а то вдруг он стоит за углом.

Я взглянула на текст песни.

– Да твою же…, – сматерилась я, – а нельзя было взять песню «Солнечный круг, небо вокруг». Кто это выбрал?

– Оля секретарь, – ответил Рома, – а что?

– Да ничто! Я «в лесу родилась елочка» с трудом спою, а тут вообще…белые стихи какие-то. Ни в склад, ни в лад, фуфлыжная песня какая-то…

– Она вообще-то модная, слушай! – сказала Юта и врубила это с позволения сказать, произведение, на своем мобильнике.

Да, мы так не похожи.

Даже по цвету кожи.

Становись в круг и руки выше.

Пусть нас здесь каждый услышит.

Непохожие… Непохожие…

Все равно, что мы не похожи.

Одна музыка у нас под кожей.

Двигайся в такт, вот так dont stop!

Тут каждому найдется место.

Повторяй себе, ты не такой, как все.

И пусть никто не поймет, но нас будет точно слышно здесь.

Да ты не похожий, я не похожий.

Мы не похожи на остальных.

Ничто не тревожит, сегодня так можно.

Просто немного становиться другим.

Я старалась промолчать, но вот на строчке «И пусть никто не поймет, но нас будет точно слышно здесь», не удержалась.

– Бли-и-ин, как складно и краси-и-иво! – жеманничала я.

– Ой, да ладно, – Юта отключила звук, – переделаем!

– Ок, вот ты и переделывай, и пой заодно! – я уселась, наконец, за комп, – Я извините жила в девяностых, тогда модно было рот открывать и не петь, фонограмма называется. Так что, Юта. Лови свой звездный момент! Считай, что ты Наталья Гулькина, а я Таня Овсиенко.

– А кто такая Наталья Гулькина? – спросил Ромка.

– Не вникай, – рассмеялась Инна.

– А другие песни есть? – уточнила я.

– Ну, у нас тут две, но вторую ты не захочешь совсем! – расхохоталась Алия.

– Почему? – я сдвинула брови.

– Потому что это песня Нюши…

– О-о-о-о, Боже-е-е, даже не продолжай, я умоляю…А может вы будете петь, а я танцевать? – уточнила я на всякий случай.

– В принципе можно, – сказала Алия, – но пару слов подпеть тебе все равно придется.