Наследник из Калькутты Штильмарк Роберт

2

Комендант форта Голубой долины капитан Бернс уселся за дощатый стол в угловой комнате блокгауза. Он зажег две свечи, приготовил пучок гусиных перьев и положил перед собой бумагу. Адъютант коменданта рыжеусый сержант Уильям Линс следил за этими приготовлениями начальника к допросу. Февральский мрак за окном блокгауза был непрогляден. Влажный, уже предвесенний ветер с юга сулил оттепель и нежные вьюги.

– Приведите перебежчиков, – приказал Бернс.

Дежурный офицер лейтенант Шельтон и двое караульных ввели в комнату трех плохо одетых мужчин. Один из них был в старой морской куртке.

– Объясните, что вас побудило дезертировать из отряда подполковника Кларка и сдаться моим солдатам. С какой тайной целью вы это сделали? Есть ли у вас какие-нибудь бумаги при себе?

Худой, небритый человек в морской куртке шагнул к столу.

– Уберите лишних людей, капитан, – шепнул он коменданту.

Бернс с удивлением вгляделся в его небритую физиономию… Боже праведный, да это, никак…

– Лейтенант Шельтон, вы свободны. Наблюдайте за поселком! Чуть что – сигнал боевой тревоги! Усильте посты вокруг поселка: Кларк неподалеку!

Когда лейтенант с солдатами вышел, перебежчик расстегнул свою куртку. Уильям Линс, адъютант Бернса, протянул ему нож. Человек вспорол шов под левым карманом… На свет божий появилась белая тряпица, сшитая пополам… Перебежчик протянул ее Бернсу.

– Черт побери, Куница Френк! Вот неожиданность! Давно из Ченсфильда? Да садитесь же, ребята, будь проклята моя кровь! Вы прибыли чертовски кстати! Кто эти парни с тобой, Френк?

– Это Гримльс и Венсли, капитан. Они догнали меня уже в Нью-Йорке. Вскоре должен подоспеть и Каррачиола. Вудро велит действовать быстрее, но… чисто…

– Как же вам удалось пристроиться к отряду Кларка, черт побери?

– Он храбрый вояка, этот подполковник ополченцев Георг Кларк. Ну, и, как все храбрые люди, доверчив. Отряд сборный, пристроиться к нему не стоило никакого труда. Волонтеры-добровольцы!.. Да еще со своим оружием!.. Три новеньких фергюссоновских карабина из знакомого тебе охотничьего кабинета, дружище Бернс!..

– Что ж, отлично, ребята! Теперь слушайте новости. Одного фермера из нашей долины, бывшего матроса Дика Милльса, я держу на особой примете. Мой тайный агент среди колонистов, пройдоха Енох Легерзен, донес, что Милльс укрывал у себя разведчиков Кларка и помог им спастись от моих солдат. Правда, старшина поселка, этот Альфред Мюррей, провозгласил как бы нейтралитет Голубой долины, но ведь поведение Милльса бросает тень на Мюррея, как старшину, не так ли? Однако он очень осторожен, этот Мюррей, сатана его унеси, и нужно что-то придумать, чтобы законно расстрелять и его и всех тех, кого имеет в виду хозяин.

– Вудро полагает, что эту миссию должны исполнить индейцы. Зачем пачкаться самим?.

– Кстати, ребята, самая важная новость: мистер Гамильтон, британский губернатор, выступил сюда из Детройта с отрядом. Впереди и позади отряда идут сотни индейских чертей, сенеки и шавнии.

– Я слышал, что Мюррей до сих пор жил с ними в дружбе. Он будто бы не слишком обдувает их на пушной торговле?

– Вот именно! Мюррей действительно умеет ладить с шавниями и всеми прочими краснокожими бестиями. Но, черт меня побери, если с такими ребятами, как вы трое, да еще с мистером Линсом в придачу, нам не удастся хорошо сыграть именно на этой дружбе!

На дощатом мостике через Голубой поток встретились два всадника. Драгунский капитан Бернс салютовал шпагой старшине поселка Голубой долины эсквайру мистеру Альфреду Мюррею. Тот через плечо бросил взгляд на встречного офицера, поклонился ему весьма холодно и пустил своего мустанга в галоп.

– Хэлло, мистер Мюррей! – крикнул драгун ему вдогонку, сняв треуголку и размахивая ею. – Придержите вашего красавца, у меня есть для вас новость.

– Что вам угодно, господин капитан? – Всадник удержал коня на месте.

Бернс приблизился к нему:

– Видите ли, дружественный нам вождь племени шавниев Горный Орел ведет своих воинов в Голубую долину. Вероятно, это авангард отряда детройтского губернатора. Об этом отряде вы, конечно, уже слышали?.. Так вот, возможно, что через несколько часов Горный Орел и его сын, Серый Медведь, с двумя сотнями воинов будут здесь. Вас не тревожит эта новость?

– Горного Орла я знаю давно. Колонисты долины всегда поддерживали с ним добрые отношения. И он и Серый Медведь, который знает по-английски, не раз бывали у меня в доме, и я снова готов оказать гостеприимство им обоим… Не вижу никаких поводов для тревоги!

– Что ж, тем приятней, мистер Мюррей! Но прошу не забыть, что и мне необходимо присутствовать при вашей беседе с Горным Орлом. Сейчас он может стать немаловажным союзником британского губернатора, и я желал бы…

– Хорошо, я приглашу и вас к нашей беседе, но сейчас меня ждут другие дела… Дорогу, господин капитан!..

– Ну, погоди, высокомерный виргинец, скоро ты у меня запоешь по-другому! – проворчал комендант и дал шпоры своему коню.

Когда капитан Бернс подскакал к форту, наблюдатель указал ему на реку. Там, по отлогому берегу, «строем змеи» двигался пеший индейский отряд. Впереди, верхом на гнедом коне, гарцевал всадник. Бернс сразу узнал лошадь вождя племени шавниев: этого коня Горному Орлу подарили в прошлом году поселенцы Голубой долины.

Комендант форта издали полюбовался великолепным головным убором вождя из орлиных перьев. Замшевая одежда всадников, легкая и теплая, была расшита иглами дикобраза, бисером и чрезвычайно искусной красной вышивкой. За спиной вождя висел карабин солдатского образца, тоже недавно подаренный Горному Орлу мистером Мюрреем. Рядом с вождем ехал его сын, Серый Медведь.

Бернс обошел свой форт и с высоты холма еще раз взглянул на индейский отряд. Навстречу ему уже скакали жители долины. Бернс узнал Мюррея, Уэнта и колониста-француза Мориса Вилье. Капитан ухмыльнулся, увидев, как Горный Орел пожал протянутую Мюрреем руку.

– Я приветствую в Голубой долине моего брата, славного вождя Горного Орла и воинов его племени! – громко произнес Мюррей фразу, заранее приготовленную им на языке шавниев.

– Привет мудрому отцу Голубой долины! – ответил старый вождь.

– Я рад также прибытию твоего сына, большого охотника Серого Медведя, о Горный Орел, – продолжал Мюррей уже по-английски. – Память моя удержала еще мало слов на твоем языке, Серый Медведь. Ты понимаешь речь белых, и я прошу тебя помочь мне в беседе с воинами твоего племени. Мой дом готов принять вождя и его спутников. Передай это моему брату, Горному Орлу, и спроси его, почему я вижу на лице моего брата цвета войны.

– Костры больших битв горят в стороне Великих Озер, – передал Серый Медведь ответ отца. – Пламя войны пожирает леса. Оно и зимою летит подобно летнему пожару. Воины Горного Орла не будут застигнуты пожаром врасплох, как неразумные дети в горящем вигваме.

– Ты мудр, Горный Орел, но да будет сохранен мир в Голубой долине и вигвамах могучего племени шавниев… Жилища наших колонистов слишком малы для стольких воинов, потому прикажи им, о вождь, разбить лагерь, там, где им понравится, а тебя и старейшин я прошу прибыть ко мне в дом и считать его своим на все время, пока племя будет гостить в долине.

Новенький домик под тесовой кровлей был собственноручно построен бывшим марсовым «Ориона» Диком Милльсом. Домик был крайним в поселке и выходил окнами на Голубой поток.

Ранним утром Милльс отправился с парой лошадей, взятых с конюшни Мюррея, в лес за бревнами. На закате он вернулся. Никто не встречал молодого хозяина, ибо дом был пуст. Три чистенькие комнаты и теплая мансарда с балконом напоминали жилища французских крестьян в Арденнах. Суженая Дика, Камилла Леблан, горничная леди Эмили, была родом из средней Франции, и Дик хотел порадовать свою будущую жену напоминанием о родине. До дня свадьбы оставалось еще две недели.

Дик сбросил тяжелые бревна перед своим домиком, выпряг лошадей и зашагал с ними на конюшню, к ферме мистера Мюррея.

В доме старшины поселка было шумно. Дик заглянул через стекла крытой веранды и увидел необычное общество за нарядным длинным столом.

Во главе стола, справа от Мюррея, восседал старый индеец в полном боевом уборе, величественный, как статуя. На его кожаной одежде были искусно изображены битвы, в которых он побеждал врагов. Эдуард Уэнт сидел рядом с молодым воином, чертами лица похожим на старого вождя. Длинным рядом торжественно сидели десять пожилых индейцев. Против них располагались почетные старожилы Голубой долины – доктор Нильс Вальнер, мосье Вилье и другие. Миссис Эмили хлопотала по хозяйству, не присаживаясь к столу. Мери Уэнт, Камилла Леблан и две негритянки помогали хозяйке.

Дик терпеливо дождался минуты, когда Камилла побежала на кухню. Бывший матрос постучал в кухонное окно, и Камилла выпорхнула на заднее крыльцо. Она торопливо ответила на поцелуй жениха и заявила, что до полуночи у нее не будет ни одной свободной минутки.

– Так я приду после полуночи, – заявил покладистый Дик.

– Ах, что ты, что ты, Дик! Если нас увидят, люди подумают бог знает что. Впрочем, если бы ты пришел в дальнюю беседку… Она в самом конце сада… Только там очень холодно…

– Хорошо. Значит, после полуночи в дальней беседке? Я приду, Камилла, и буду ждать тебя хоть до самого рассвета.

В воротах Дик повстречал английских офицеров в треуголках, при шпагах, в красных мундирах. Худощавый лейтенант Шельтон и комендант форта капитан Бернс со своим адъютантом Уильямом Линсом, гремя шпорами, поднялись на веранду. Офицеры извинились за опоздание, объясняя его неотложными воинскими делами (капитан только что окончил сражение в очко с собственным адъютантом). Мюррей усадил Бернса рядом с Горным Орлом. Слуги внесли жаркое из оленьего мяса под соусом, секрет которого не выведал бы у миссис Эмили самый искусный сыщик. Дымящийся олений ростбиф был поставлен на отдельный столик. По домашней традиции, мистер Мюррей, вооружившись длинным ножом с черной костяной рукоятью, собственноручно приступил к ответственной операции.

В перерыве между блюдами хозяин попросил Томаса Бингля показать гостям несколько фокусов его питомицы Микси. Индейцы с трудом удерживались от смеха при виде уморительных ужимок мартышки. Многие из краснокожих гостей впервые видели обезьянку и сочли ее за необычайного человеческого уродца. Поглядывали они на зверька, посаженного после представления в клетку, с некоторой опаской.

После пудинга и очень крепкого кофе общество перешло в гостиную. Горный Орел затянулся сигарой и с видимым удовольствием выпил чайный стакан домашнего ликера. Однако вскоре этот напиток, дополнивший разнообразие вин и водок, поглощенных вождем, оказал роковое действие на седого воина. Он стал мучительно икать и оглядываться по сторонам. Мюррей подхватил его под руку, и вождь нетвердой походкой, но сохраняя величавость и достоинство, проследовал в небольшую комнату, заранее предназначенную для него. Вместе с негритенком Черри хозяин уложил Горного Орла на ковровом диване и укрыл пледом.

Офицеры и жители поселка простились с хозяевами и покинули дом. На большом ковре, устилавшем гостиную, захрапели в живописных позах подгулявшие индейские гости.

Капитан Бернс, сержант Линс и лейтенант Шельтон шагали в потемках к форту. Навстречу им вынырнул из темноты всадник.

– Это ты, Куница Френк? – спросил Бернс тихо.

– Так точно, капитан. Я к тебе со срочным пакетом.

Холм с фортом смутно рисовался на фоне вечернего неба. У моста через заснеженный ров Бернс шепотом произнес пароль. Часовой открыл им узкую калитку в крепостных воротах. Миновав батарею, все четверо поднялись на плато. Здесь, в своей угловой комнате, отделенной от остальной части блокгауза бревенчатой стеной, капитан Бернс вскрыл пакет. Письмо было из форта Винсенс. Вести обрадовали капитана: детройтский отряд губернатора Гамильтона прошел форсированным маршем свыше двухсот миль от Майями, двигаясь по лесистой долине реки Уобеш. Внезапным ударом он атаковал форт Винсенс и выбил из него оставленный там Кларком небольшой гарнизон.

Капитану Бернсу приказывалось: немедленно расправиться со всеми непокорными и сомнительными элементами поселка Голубой долины и приготовить солдат форта к общему наступлению против отряда Кларка, засевшего в форте Массек, где его нужно блокировать и уничтожить до последнего ополченца..

Два драгуна из Винсенса и проводник-индеец, доставившие в Голубую долину этот пакет, добавили еще от себя, что от водопадов Огайо к Голубой долине пробирается лесами группа неизвестных охотников. Сопровождают их двое индейцев-могавков. Группа уже на подходе к долине.

– Вести интересные, – в раздумье сказал Линс. – Значит, этот Енох не соврал насчет сношений фермеров Мюррея с повстанцами.

– Ты говоришь о Енохе Легерзене?

– Да, капитан, о самом набожном квакере, менноните [112], методисте – кто их, к черту, разберет, к каким сектам они принадлежат! Я осторожно прощупал всех жителей долины, и все они как один стоят за Мюррея, кроме Легерзена. Енох сватался к француженке-горничной из дома Мюррея, а мистер Мюррей уговорил ее отдать предпочтение Дику Милльсу. Енох за это крепко невзлюбил Мюррея и не прочь убрать этого Милльса с дороги. Нынче я опять толковал с ним. Парень годен для дела.

– Где он сейчас?

– Будет в полночь у Чертова камня на берегу.

– Ты решил поручить задуманное ему?

– Видишь ли, капитан, одному из нас, полагаю, что Френку, волей-неволей придется поработать самому, но помощник должен быть из колонистов: на него придется все свалить, если… что-нибудь откроется раньше времени. Енох – единственный парень, на которого можно положиться. Еще летом он предупреждал нас насчет сношений Мюррея с противником. На днях он грозился зарезать Дика Милльса. А нынче он прямо сказал мне, что согласен пойти на риск, лишь бы французская барышня досталась ему.

– Что ж, дело хорошее! Линс, ты заметил, в какой комнате положили Горного Орла?

– Ну, без этого я не ушел бы с фермы Мюррея. Комната удобная. Под окнами балкон. Оконная рама двухстворчатая, не заклеенная на зиму.

– Что ж, в добрый час! Операция поручается тебе, Куница Френк. Твоим помощником будет Енох Легерзен. А вы, мистер Шельтон, немедленно отрядите одно отделение на поимку тех охотников, которых ведут сюда индейцы-могавки. Как только их схватят, будьте готовы к событиям.

В шестигранной садовой беседке, засыпанной снегом, было темно. Сквозь заледенелые стекла падал на круглый стол слабый блик лунного света. В углу на гнутой садовой скамеечке примостился Дик со своей невестой. Ночь была сырая и ветреная. С запада надвигались тучи, и их края уже цеплялись за белесую луну.

Камилла уютно прижалась к груди жениха; ее щеки пахли гелиотропом, а дыхание чуть отдавало легким вином. Внезапно на ближней дорожке послышался слабый скрип снега, и чей-то приглушенный голос произнес: «Пора!». Две фигуры промелькнули мимо беседки и скрылись по направлению к дому.

– Кто бы это мог быть? – шепнул Дик. – Не предупредить ли твоих хозяев, Камилла?

Девушка, высвободившись из крепких рук своего суженого, вскочила с места, готовая завизжать от испуга. Однако, сообразив, что этим она предала бы гласности свою ночную прогулку, Камилла ограничилась тем, что прижала стиснутые пальцы к губам и в страхе присела у дверей беседки, знаками приглашая Дика последовать ее примеру.

Но время было тревожное, поведение неизвестных в саду казалось подозрительным, и бравый моряк двинулся к выходу.

– Оставайся здесь, Камилла, я пойду следом за теми. Сиди тихо, я вернусь, как только высмотрю, что они затевают.

– Чтобы я здесь осталась одна? – взвизгнула Камилла. – Ты с ума сошел! Ой, Дик, уж лучше пойдем вместе.

Они осторожно выбрались из беседки. Черные кусты и сугробы скрывали крадущуюся парочку. Темный силуэт дома был уже шагах в пятидесяти. Дик заметил, что в окне угловой комнаты, за тюлевой занавеской, колыхнулся неяркий свет. Колеблющийся огонек свечи озарил потолок и верхнюю часть стен комнаты. Обе створки окна стояли распахнутыми настежь… Все остальные окна дома были плотно закрыты, завешены гардинами, а некоторые даже защищены ставнями. Через несколько мгновений огонек погас, тюлевая занавеска взметнулась и чья-то темная фигура неловко выбралась из окна. За ней последовала вторая…

Этот второй аккуратно поправил занавеску и тщательно затворил окно. Крадучись оба ночных пришельца прошли террасой до заледенелого каменного водостока, спрыгнули с него и двинулись к той дорожке, где среди снежных сугробов притаились Дик и Камилла. Луна в этот миг снова выглянула из-за туч, и Дик узнал в одном из гостей Френка Вилерса, недавнего перебежчика к Бернсу из отряда Кларка.

Едва лишь второй человек поравнялся с сугробом, Камилла судорожно вцепилась в руку жениха; перед нею мелькнула на дорожке знакомая фигура. Это был недавний претендент на ее руку – Енох Легерзен, человек сумрачный, злой и притом очень набожный. Камилла побаивалась Еноха с первой минуты их знакомства, и лишь прирожденное кокетство помешало ей сразу отвергнуть ухаживание мистера Легерзена. Френк Вилерс и Енох Легерзен быстро скрылись в глубине сада.

– Ты узнала второго? – прошептал Дик.

– Милый, они, наверно, пришли, чтобы похитить меня. Это Енох Легерзен. Как страшно, Дик!

– Вот что, Камилла: дело недоброе. Может быть, ты и права, а может, у ник на уме что-нибудь другое. Енох из богатой семьи, не воровать же он полез вместе с этим перебежчиком в чужой дом? Ступай разбуди миссис и поскорее все ей расскажи. А я попробую проследить за этими двумя.

Как ни боязлива была Камилла, ей пришлось расстаться со своим защитником. Дик пожалел, что не имеет при себе иного оружия, кроме морского ножа за голенищем, но терять время было нельзя. Он пустился по следу ночных гостей на снегу, а Камилла, спотыкаясь, побрела к заднему крыльцу дома.

Снег на крыльце скрипнул под меховым башмачком Камиллы, и тут она заметила движение на открытой веранде. Кто-то с шумом поднялся и шагнул навстречу девушке. Камилла от страха присела. Наконец отважившись поднять глаза, она с облегчением перекрестилась.

Негр Сэмюэль Гопкинс, одной рукой протирая заспанные глаза и держа в другой руке охотничье ружье, стоял на площадке, как полупьяный, внезапно выведенный из самой глубины упоительных дремотных грез.

– Вы тут спите, Сэм, а в доме творится бог знает что!.. – заговорила находчивая мадемуазель Леблан, поспешно переходя от обороны к наступлению. – Я тут будила, будила вас, а вы и не думаете просыпаться! В доме были воры, понимаете – воры, и я выбежала посмотреть, где же вы. Тут сейчас двое выскочили из окна и убежали в сад, слышите вы? Тоже называется сторож! Проспал воров!

– Лопни мои глаза, Камилла, если я спал! Ни минутки не дремал даже, уверяю вас, ни одной минутки. Мне попала в глаз маленькая снежинка, и я протираю глаза. Я все время ходил по веранде и сел только секунду назад.

Никаких воров здесь не было, вы просто шутите над стариком, Камилла! Ступайте скорее спать и ничего не бойтесь, если охрана дома поручена Сэмюэлю. Когда я вез хозяевам бумаги от мистера Томпсона из Англии, у меня было побольше забот! И знаете, что мистер Мюррей сказал мне в Новом Орлеане? «Ты, Сэм, – сказал он, – сделал это лучше, чем я сам сумел бы». Провалиться мне на этом месте, если мистер Мюррей не сказал этих слов! В доме всегда спокойно, когда Сэмюэль Гопкинс караулит на веранде!

Негр еще долго продолжал эту убедительную речь, обращаясь с нею к ближайшему дереву, ибо Камилла уже барабанила кулачками в дверь. К ее удивлению, дверь оказалась незапертой. Из темных сеней девушка опрометью взбежала наверх.

Был уже второй час ночи. В доме стояла мертвая тишина, но из кабинета хозяина доносились тихие голоса. С бьющимся сердцем Камилла постучала. Объясняться при хозяине было так страшно!

Мюррей подошел к двери и впустил Камиллу. Запинаясь, она изложила подробности ночного происшествия, но умолчала об экскурсии в беседку. Хозяин встревожился.

– В какую сторону они удалились, Камилла? И уверены ли вы, что это были действительно Енох Легерзен и человек из форта?

– Да спросите у Дика… – Спохватившись, Камилла прикусила свой неосторожный язычок.

– Вот как, значит и Дик был в саду! Где же он сейчас?

– Ах, мосье Мюррей, не подумайте что-нибудь дурное о Дике!

– Об этом следует думать не мне, а вам, Камилла! Где же он все-таки, ваш Дик Милльс?

– Он пошел следом за ворами, мосье!

– Наш сторож Сэм на этот раз, кажется сплоховал. Благодарю вас, Камилла! Позовите ко мне Томми Бингля. Эми, у меня недоброе предчувствие… Разбуди синьору Эстреллу, оденьте детей и приготовьтесь ко всем неожиданностям… Что там еще?

Негритенок Черри пробрался в кабинет. Его щеки посерели от страха.

– Масс Альфред, – прошептал он, – я ходил проведать индейцев, как вы велели. Один сейчас вышел в сад, все другие перепились и спят. Но из-под дверей маленькой комнаты течет в гостиную вот это.

Негритенок протянул Мюррею руку. Вся ладонь мальчика была в липкой, еще не остывшей крови… В тот же миг из глубины заснеженного сада чуть слышно донесся хлопок одиночного пистолетного выстрела.

Младший из индейских гостей Мюррея, Серебристая Лиса, тайный телохранитель вождя племени в походах и на охоте, держался за столом Мюррея сдержаннее остальных индейцев и выпил меньше крепких напитков, чем его товарищи. Когда хозяин дома увел Горного Орла, молодой воин встал из-за стола и прошел следом за вождем в маленькую комнату. Убедившись, что пройти в нее можно только через столовую, мимо остальных индейцев, Серебристая Лиса успокоился и отдал бы честь домашней наливке, если бы… бутылки и графинчики на столе уже не были сухими! Очень скоро гости разошлись, столы были отодвинуты и пол устлан коврами и шкурами. Серебристая Лиса посидел у затухающего камина, потом легкое похмелье сморило и его; но он не лег, а остался сидеть перед огнем, со скрещенными на груди руками и низко опущенной головой. Так миновала полночь. В доме ничто не внушало тревоги. Серебристая Лиса привалился плечом к стене и уже перестал бороться со сном.

Он не мог определить, долго ли проспал, когда до его отуманенного сознания дошел слабый звук осторожно закрываемой оконной рамы. Воин стряхнул сон, бесшумно поднялся и стал вглядываться в окна: не готовят ли белые какую-нибудь ловушку индейским гостям? Вдруг сквозь ближайшее оконное стекло он заметил две тени, скользнувшие на открытой веранде. У следующего окна оба чуть задержались, и Серебристая Лиса на мгновение различил при лунном свете два незнакомых мужских профиля… Воин выскользнул из столовой, миновал темные сени с ведущей наверх лестницей и, откинув засов, выглянул из дверей. На дворе было сыро, ветрено и тепло, между быстро несущимися облаками проглядывала луна. Индеец различил тихие удаляющиеся шаги: кто-то пробирался сквозь прутья кустов в саду. Серебристая Лиса проскользнул мимо спящего сторожа, спрыгнул с крыльца и обошел веранду. Свежий след двух человек в мягкой кожаной обуви… От оледенелого водостока след шел в сад… Индеец спрятался за деревом и выждал несколько секунд: ему послышался неуловимо тихий шепот в кустах… потом испуганный вздох, похожий на женский… Под луной мелькнули две тени. Вот они расходятся… Вот женская фигура пробирается к дому, а мужская, крадучись, исчезает в кустах…

Серебристая Лиса увидел, как на веранде проснулся негр-сторож, как женщина из сада приблизилась к негру… Воин разобрал, что женщина бранит сторожа и что-то толкует о ворах в доме… Серебристая Лиса пустился следом за крадущимся человеком. Под луной он без труда различил, что незнакомец обут в тяжелые сапоги и пробирается по сдвоенному свежему следу мягких меховых сапожков, тянущемуся от водостока… Значит, незнакомец тоже преследует тех двоих, что мелькнули на веранде?..

Вот и ограда сада… Внезапно, совсем близко, индеец услышал короткий шум борьбы… Индеец метнулся к снежному сугробу, и в то же мгновение из-за ближайшего куста сухо щелкнул пистолетный выстрел. С пробитой грудью Серебристая Лиса упал в снежный сугроб…

Капитан Бернс приказал поднять весь гарнизон форта по бесшумной боевой тревоге. Дежурные тихо будили солдат. В темноте раздавались приглушенные ругательства, бряцание амуниции и звяканье штыков. Гарнизон выстроился на плато. Бернс подошел к амбразуре в бревенчатом частоколе и выглянул наружу. Поселок был погружен во мглу. На опушке леса в долине тлели костры индейского лагеря. Зимний дождь усилился. Влажный ветер раскачивал деревья. Все было спокойно.

– Пожалуй, можно солдатам вернуться в блокгауз, но амуниции не снимать! Оружие держать наготове. Артиллеристам стоять у пушек, посты наблюдения усилить, – распорядился Бернс и отправился в свое угловое жилище.

Здесь топилась печь, и Куница Френк, уже успевший переодеться в новенький мундир, грел у огня свои чисто вымытые руки. В углу комнаты, сжав голову в крепко стиснутых кулаках, сидел грузный Енох Легерзен, тоже в солдатском мундире, сильно стеснявшем его движения. Под койкой капитана Бернса валялись два скомканных комплекта мокрых и грязных мужских курток, штанов и рубах. Обшлаг синей морской куртки, поношенной и выцветшей, был покрыт темно-бурыми пятнами. Носком сапога Бернс отшвырнул этот рукав под койку; свисавшее с постели шерстяное одеяло он опустил пониже…

Капитан вопросительно посмотрел на Френка:

– Прошло уже больше часа, как вы вернулись… Пока все тихо. Надежно ли сделана работа?

– Все в полном порядке. Вчера, перед уходом с фермы, сержант Линс прихватил одну вещь, которая ночью оказала мне превосходную услугу. Она сразу бросится индейцам в глаза… Будь покоен, капитан, эта тишина долго не продлится!

Бернс взглянул на часы. Рассвет уже близился. Капитан положил руку на плечо Легерзена:

– Енох, вам пора идти! Как только начнется суматоха, хватайте эту особу в ее комнате и тащите к нам в блокгауз, потому что в поселке трудно будет поручиться за вашу безопасность. Сношения колонистов с врагом подтверждаются. Поселок Голубой долины будет уничтожен. Действуйте смелее! Желаю удачи!

Колонист Легерзен столкнулся в дверях с рыжеусым сержантом.

– В чем дело, Линс? – спросил вошедшего комендант форта.

– Разрешите доложить, капитан. Неизвестный отряд, который вы велели перехватить, окружен в лесу. Два индейца-могавка привели в долину шестерых англичан. Они залегли и отстреливаются.

– Френк, возьми в подкрепление взвод драгун, захвати этих незнакомцев и доставь их в форт побыстрее… Сержант Линс, конный патруль на месте?

– Патруль с лейтенантом Шельтоном стоит у моста через поток.

– Отлично. Шельтону приказано немедленно поднять на ноги индейский лагерь, когда в доме Мюррея начнется шум. Спешите, господа! Как только начнутся события, все до единого солдаты должны быть в крепости. Индейцы управятся одни!

– Господин капитан, есть еще одно сообщение. Секретный пост у ограды фермы Мюррея захватил подозрительного субъекта и подстрелил индейца. Оба крались следом за Френком Вилерсом и Легерзеном, когда те возвращались из сада с вашего задания.

Куница Френк остановился в дверях:

– Крались следом за нами, Линс? Это очень скверно. Где их перехватили?

– У самой садовой ограды. В секрете сидели наши ребята – Венсли, Гримльс и надежный малый из наших солдат. Они уложили индейца, а белого молодчика сцапали, когда вы с Легерзеном уже переправились через поток.

– Вы установили, что это за люди?

– Разумеется. Индеец – один из гостей Мюррея. Его тело просто присыпали снежком: когда индейцы наткнутся на него, все кругом уже будет полыхать, и лишний индейский труп только подольет масла в огонь…

– А тот, второй, которого схватили, – он из колонистов?

– Это Дик Милльс, бывший матрос. Он уже у нас в каземате, капитан.

Молодой индеец-могавк первым заметил приближающуюся группу спешенных драгун. Меджерсон защитил рукой глаза от лунного света и вгляделся в темноту. Вдоль русла замерзшего ручья тянулись заросли мелкого ивняка и березовых кустов. Голые ветви чуть шевелились, и в свете луны слабо взблескивали ружейные штыки. Тишину нарушил хриплый голос:

– Эй, выходи на свет! Руки вверх! Сдавайтесь, вы окружены!

– Это солдаты, – шепнул Меджерсон своим спутникам-ирландцам. – Не отвечать на окрик, приготовиться к бою!

– Выходи из кустов! Будем стрелять! Взво-о-од, к бою!

– Ответного огня не открывать! Отступаем к речке. Там укроемся в пещере и будем держать оборону. А вы, друзья, – Меджерсон обернулся к индейцам-могавкам, – постарайтесь незаметно ускользнуть и добраться до поселка Мюррея. Передайте ему слова Чембея… А теперь – перебежками к тем кустам, над речкой, за мной! Мы задержим солдат, и индейцы прорвутся в поселок…

…До самого рассвета продлился неравный бой шести смельчаков с королевскими драгунами. Укрывшись в пещере над речным берегом, ирландские «сыны свободы» отстреливались от наседавших солдат. Под утро Меджерсона ранило. Заряды кончались… Немало солдатских трупов уже валялось под речным откосом. Но врагов становилось все больше! Из форта прибыл свежий отряд; Френк Вилерс, новый сержант и доверенное лицо капитана Бернса, привел подкрепление осаждающим.

– Капитан приказал всех взять живьем, – предупредил он своих солдат. – За поимку их объявляю награду.

– Братья! – Меджерсон отер пот со лба и отполз от песчаного бруствера. – Дольше мы не продержимся. Осталось только шесть зарядов. Заставим врага кровью оплатить наши жизни. Да здравствует свобода! Вперед!

Навстречу им загремели выстрелы. С ружьями наперевес пришельцы бежали по снегу прямо на солдат. Драгуны не успели перезарядить ружей, и на льду лесного ручья закипел рукопашный бой. Здесь, в глухом лесу, горсточка ирландских крестьян из-за моря плечом к плечу с английским рабочим билась за вольную жизнь и независимость американских колонистов. Кровью и пороховым дымом покрылся чистый речной снежок… Но слишком неравны были силы в этой битве. Трое пришельцев бездыханными лежали на снегу; остальные уже хрипели и бились в руках солдат, вязавших пленников. Полвзвода драгун полегло на поле сражения, несколько раненых стонали и сквернословили. Дорогой ценой достался капитану Бернсу захват полуживого Меджерсона и двух уцелевших «сынов свободы»…

На обратном пути, по дороге к форту, Френк Вилерс вдруг присвистнул и закричал в лицо старику:

– Вот это встреча! Узнаю вас, мистер Арчибальд Стейболд, «шотландский клерк» из Бультона, он же Элиот Меджерсон, предводитель бультонских разрушителей машин! Все-таки не кто иной, как сам Френк Вилерс, некогда упустивший вас на улице, нынче исправил свое упущение! А завтра он же поможет гарнизонному палачу подвести вас к виселице!

3

Сын вождя шавниев, Серый Медведь, проснулся перед рассветом с сильной головной болью и не сразу сообразил, где он находится. На ковре, разостланном посреди гостиной, спали вповалку индейские воины. В камине дотлевали последние головешки. Серый Медведь выбрался из глубокого кресла и набил табаком свою трубку.

По странным шорохам и приглушенным шагам на лестнице он понял, что хозяева дома не спят. Он спрятал трубочку в карман и разбудил другого воина – Волка Ущелья.

Шорохи в доме казались подозрительными. Серый Медведь вынул свечу из стенного подсвечника, зажег ее и подошел к двери в соседний покой. Мокасины индейца попили во что-то липкое. Огонек свечи отразился в темно-багровой лужице под дверью. С предостерегающим криком Серый Медведь распахнул дверь.

На ковровом диване лежал мертвый вождь шавниев. В груди Горного Орла торчал неширокий длинный нож с черной костяной рукоятью. Накануне, за ужином, этот нож был в руках хозяина дома… В дверях уже толпились разбуженные индейские воины.

Лицо осиротевшего Серого Медведя окаменело от горя и тяжкого гнева. Но предаваться печали было не время. Отец и вождь погиб. Опасность нависла над всеми. Хитроумный белый обманщик заманил цвет племени в свое логовище: нужно вырваться из коварной засады и отомстить убийце.

Серый Медведь приказал воинам разобрать оружие и поднял труп отца с окровавленного ложа. Волк Ущелья выгреб весь жар из камина; индейцы высыпали на пол немного пороху, сорвали занавески, сломали несколько стульев и раздули пламя. В этот миг на лестнице послышались шаги, и кто-то толкнул дверь в гостиную. Томагавк Серого Медведя свистнул в воздухе. Короткий стон раздался из-за приоткрывшейся двери и чье-то тело грузно осело на пол. Волк Ущелья опрокинул стол и завалил им выход в сени. Пламя уже взметнулось под потолок.

Серый Медведь ожидал засады в саду, под окнами. Он вывел воинов из гостиной в столовую и высадил стеклянную дверь на веранду. Рассыпавшись вдоль перил, индейцы дали залп по ближайшим кустам. Стороживший в саду Сэмюэль Гопкинс увидел в окнах отсвет пожара и, перепуганный, побежал на звук залпа. Серый Медведь принял его за атакующего врага. С ножом под сердцем негр свалился в снег около веранды. Воины вынесли тело убитого вождя, перебежали с ним площадку и ворвались в конюшню. Два конюха-негра пали мертвыми под ударами томагавков. Серый Медведь перекинул тело Горного Орла поперек коня. Волк Ущелья и остальные воины вскочили на неоседланных коней и бешеным галопом перелетели через мост. Серый Медведь решил, что ему удалось перехитрить белых убийц. Наездники сдержали коней и стали совещаться, как обойти поселок, чтобы не попасть под пули колонистов из окон и быстрее соединиться с воинами в лагере.

В это время с заднего двора фермы донесся одиночный выстрел. Какой-то всадник в драгунском мундире, придерживая перед собою в седле завернутую в плащ женщину, проскакал от ворот фермы к берегу потока и исчез по направлению к форту.

В окнах поселка замерцал свет, над крышей дома Мюррея полыхнуло пламя. Искры, затрещав на ветру, посыпались на заснеженные кроны деревьев. Серый Медведь гикнул, и индейцы понеслись вдоль поселка к лагерю на лесной опушке. Но скакать им пришлось недолго. Навстречу Серому Медведю по обоим берегам Голубого потока уже бежала лавина индейских воинов, оповещенных лейтенантом Шельтоном о кровавом злодеянии. В первых рассветных лучах индейцы увидели молодого вождя, скакавшего к ним с телом Горного Орла.

Пронзительный боевой индейский клич далеко разнесся над снегами долины. Серый Медведь передал тело отца двум другим воинам, снял с плеча отцовский карабин и, потрясая им в воздухе, бросил сотню воинов во главе с Волком Ущелья на поселок, а сам повел остальных окружать дом убийц. Но среди пылающих построек фермы индейцы нашли только труп негра под верандой и убитых на конюшне конюхов. В самой глубине сада индейцы подобрали на снегу тяжело раненного пулей в грудь, полузамерзшего воина – Серебристую Лису. Между тем берегом Голубого потока уносился вверх по долине шарабан и несколько всадников. Воины обрушились на опустевшую ферму, предав огню и разрушению все живое и мертвое имущество белых злодеев.

Через полчаса пылал и весь поселок; только холм с военным фортом оставался затемненным и безгласным.

С первого взгляда на испачканную кровью руку мальчика Мюррей догадался, что кто-то из индейцев пал жертвой тайных злоумышленников, замеченных Диком. Он велел своим домочадцам потихоньку вывести из дому детей, заложить экипаж и ехать к усадьбе Уэнта, сам же решил дождаться возвращения Дика, чтобы с его помощью разоблачить перед индейцами злодеев.

Между тем из гостиной донесся треск ломаемой мебели. Мюррей спустился с лестницы… Неужели шавнии уже что-то обнаружили? И кто стал жертвой злодейства? Ранен он или убит? Быть может, воины все же не отдадутся во власть слепому гневу и не будут глухи к голосу рассудка?

Хозяин дома толкнул дверь в гостиную. Огонь пожара на мгновение ослепил его, и в тот же миг скользящий удар чем-то острым поразил его в голову. Отшатнувшись, он схватился за висок и потерял сознание. Негритенок Черри, выглянув с верхней площадки, увидел распростертого на полу хозяина. Из гостиной валил дым, слышался звон стекла и топот. Когда с веранды раздался ружейный залп, Черри кубарем скатился с лестницы и склонился над Мюрреем.