Черная Вишня Пожидаева Алиса

ГЛАВА 19

Любовь — это спектакль, и цель его — приводить к катарсису.

Как всегда перед выступлением, волнение спряталось куда-то вглубь, рассеялось в заполнявшем меня предвкушении. Уже абсолютно спокойная, я раздавала последние бесценные указания, и когда Жозефина объявила начало — почти не испытывала волнения. А может, помогла настойка.

То, что мы ставили, не являлось балетом, скорее это был танцевальный спектакль. Все-таки народ тут очень артистичный, а быт их наполнен и песнями, и танцами, темпераментными и чувственными. И история Кармен оказалась близка и понятна, разве что пришлось заменить сигаретную фабрику на виноградники, корриду — на магические поединки да внести несколько других адаптирующих изменений. Погрузившись в мир танца, я плыла на волнах музыки, подчиняясь ее ритму. Где-то чуть импровизируя, где-то строго следуя заученному правилу. Только глаза то и дело искали в зале знакомую фигуру. К концу первого действия я не выдержала, спросила у Фины, какой столик заказан был мужчиной, доставившим подарки. Дождалась указующего кивка и уже увереннее вышла в зал. Даже решилась на маленькую шалость. По сюжету мы развлекали посетителей в таверне, и я действительно закружилась между гостями, отбивая каблучками дробный ритм. Зал притопывал в такт задорной музыке и всячески мой порыв одобрял. Так и приблизилась к сокрытому в полумраке столику, чтобы едва ли не отшатнуться от него.

Весь трепет, предвкушение, страх от предстоящей встречи разбились о суровую действительность. Я запнулась лишь на одно мгновение, снова подхватила ритм и глянула через плечо, все еще надеясь, что ошиблась. Не разглядела с первого раза. Итак: темноволосый, сероглазый, холеный. Сидящий мужчина едва заметно мне улыбнулся и кивнул.

Только вот он не был Шерданом Тарисом.

Как ни странно, первым чувством после опустошающего разочарования было облегчение. Загнанное внутрь напряжение ведь никуда не исчезло, а еще немало волновали мысли о том, как Шер отреагирует на меня рядом с другим мужчиной. Пусть и в танце. В очень откровенном танце. В общем, за кулисы я вместе с подружками упорхнула под аплодисменты, уже чуток успокоившись.

Дальше следовал мой любимый, пожалуй, эпизод. Как за пять минут правдоподобно соблазнить мужчину, чтобы отрекся он от чести, от службы, от бывшей возлюбленной и от своих друзей? Чтобы остался и был с женщиной просто потому, что она так захотела в этот момент? И пусть он лишь один в череде ее любовников, но сейчас Кармен любила его не менее сильно, чем будет любить через неделю, месяц, год кого-то иного.

Иногда я жалела, что нет во мне этой легкости, чтобы менять мужчин. Завидовала ее беззаботности и отчаянной бесшабашности. Хотелось хоть ненадолго стать этой дерзкой, влюбчивой бабочкой, но именно сейчас я могла ею притвориться.

Неман, уже ждавший на сцене, встретил мое появление с неуместно веселым видом, но, приглядевшись к тому, как я неспешно шла к нему, посерьезнел. По-моему, сглотнул даже, не уверена.

А потом все закружилось, затянулось в водоворот томных движений, выпадов и вращений. За кулисы мы уходили в звенящей тишине, и лишь когда скрылись, в спину понесся нарастающий звук хлопков, слившийся в серьезный гром.

— Вики, выходи за меня! — Неман пытался отдышаться, как-то неловко пристроившись на ящике за кулисой и закинув ногу на ногу.

Я даже отвлеклась от рассматривания его нелепой позы и слегка ошарашенно заглянула в глаза. Может, послышалось. Шумят же!

— Что-то ты торопишься, предложение ты мне будешь делать в следующем действии, — отшутилась я.

Парень рассмеялся, разбивая напряженность момента. Зал продолжал хлопать.

— Не завидую я тому, кто тебе приглянется, — хмыкнул он, продолжая странно ерзать. — У него же никаких шансов.

Я рассмеялась и только тогда сообразила, отчего Неман так странно сидит. Собиралась покраснеть, но передумала, разве что отсела подальше. Тут на нас налетели остальные участники спектакля, радостно зашумели. В спектакле наметился перерыв в несколько минут: гостям предлагались напитки, а на сцене меняли нехитрые декорации.

Короткий отдых кончился, не успели и глазом моргнуть. И снова сцена. Но в зал я уже не смотрела, отдавалась танцу, наслаждалась игрой. И только мысль об отсутствующем шайсаре то и дело цепляла болью. И что же это за мужчина на его месте?

Два действия пролетели незаметно. Я плыла на волнах танца и, когда перед финальными аккордами надо мной был занесен клинок, даже удивилась. Как же так быстро все произошло?

Неман профессионально и четко воткнул мне под мышку затупленную железяку. Я обмякла и стала оседать на пол, но была подхвачена руками партнера. Зал ахнул, послышалась какая-то возня, мелькнула вспышка, по-моему, падали стулья — похоже, убийство красивой и замечательной меня получилось достовернее некуда. Обмякнув в руках мужчины, я позволила опустить себя на пол, следя за происходящим из-под ресниц. Неман с минуту понуро сидел над моим хладным трупом на коленях, провел по щеке ладонью. Поднял на зал диковатый взгляд из-под челки. Свет разом погас.

Воцарилась почти зловещая тишина.

— Переборщили, — шепнула я на ухо своему убивцу, когда он поднимал меня с пола.

Тот лишь тихонько хмыкнул и не ответил. Может, правда зря мы так, зрелищно да на неподготовленную публику.

Тем временем свет зажегся — я едва успела одернуть свое алое платье, темнота продержалась от силы секунд пятнадцать. По-моему, от всеобщего облегченного выдоха даже ветерок до сцены долетел. А потом зал взорвался ликованием.

Это был однозначный успех. Сокрушительный. Постепенно на сцене собрались все участники. И стоило чуть утихнуть овации, Фина взяла слово, даже произнесла какую-то благодарственную речь.

Однако я уже знала, чем она закончится…

— А теперь я рада объявить необычный аукцион. Танец с нашими звездами!

Публика в очередной раз отреагировала проявлением восторга. А у меня сердце сжалось от неясного предчувствия, хотя я сама предложила Фине этот ход.

Неман как раз закрутил меня и подтолкнул вперед. Исполнила поклон, а потом с самой вызывающей улыбкой обвела дерзким взглядом зал. Помимо воли продолжала выискивать среди поднявшихся гостей одного-единственно важного и не находила. Но улыбалась.

— Вырученные средства пойдут на нужды виленского приюта. — А вот это было мое условие. — Итак, дорогие гости, первый лот — танец с обворожительной Кармен, — возвестила Фина хорошо поставленным голосом. — Делайте ваши ставки!

Я поморщилась, на этом моменте мы не сошлись. Я предлагала сразу озвучить начальную цену, а она отмахивалась и просила не учить ее вести финансовые дела.

Похоже, хозяйка театра оказалась права. Сперва над залом пронесся шелест шепотков, но тут откуда-то сбоку раздалось первое:

— Пять золотых! — По-моему, голос принадлежал самому Карлу Девету, но это было уже не важно.

Он лишь положил начало, ставка тут же повысилась:

— Десять!

— Отлично, десять! Кто еще готов танцевать с нашей…

— Двенадцать! — Молодой человек, кажется, из стражи.

— Пятнадцать! — Какой-то солидный господин.

Сумма, но здешним меркам, весьма приличная, я только успевала переводить взгляд…

— Пятнадцать золотых — раз, — поддержала ставку Фина, а я сердито притопнула каблучками и повела бедрами, подстегивая торги.

— Двадцать! — долетело от столика, который сегодня так разочаровал меня.

Я с подозрением глянула на поднявшегося с некоторым трудом мужчину. Тот обеспокоенно осматривал зал и на меня даже внимания не обращал. Стало чуточку обидно и очень любопытно.

— Двадцать золотых раз, двадцать…

— Пятьдесят! — А вот этот голос я уже узнала, даже смотреть не нужно было.

Отметила, как удовлетворенно опустился на свое место вступивший в торги мужчина, и повернулась к входу. Пространство зала все так же тонуло в полумраке, но, сделав ставку, Альгер шагнул вперед, приветственно склонил голову, непривычно серьезный.

Только вот до меня не дошел.

— Пятьсот, — донеслось злое. — Надеюсь, вексель вас устроит.

По-моему, Жозефина кивнула.

Зал обернулся к двери в едином порыве. Всем стало интересно, кто так любит сироток.

Его светлость шайсар Шердан Тарис, герцог Бренский, тоже вышел на свет, обогнул замершего Альгера и, оставив хмурящейся Фине какую-то расписку, направился ко мне. Сердечко бестолковое едва из груди не выскочило, так забилось заполошно.

Его воинственная светлость рванул завязки плаща на ходу, что-то коротко бросил оркестру, подстегнув монеткой.

А потом пошел на меня, под всхлипы скрипки, под первые ритмичные хлопки по гитарному боку. Он надвигался, мрачный и решительный, и такого Шердана видеть было одновременно страшно и сладко.

Расстояние между нами будто съежилось, а потом и вовсе исчезло, когда он ступил совсем близко. Рывком развернул меня спиной к себе, стискивая плечи, вжимая в каменной твердости грудь.

Почувствовала, как Шер, почти уткнувшись в пребывающие в некотором беспорядке после выступления волосы, глубоко вдохнул. И едва различимо на выдохе произнес:

— Как же я соскучился…

Но в следующую секунду я была развернута обратно, встряхнута едва ли не как кукла. И до меня донеслись совершенно неожиданные слова, процеженные сквозь зубы:

— Что у тебя с ним?

Я так долго думала об этой встрече, что, казалось, уже все варианты передумала. И ожидала чего угодно: радости, обиды, извинений, даже презрительного равнодушия. Только вот этой ревнивой ярости в глазах предположить не смогла. Растерялась.

Поэтому, прежде чем вырвать руки из хватки обжигающе горячих пальцев, недоуменно спросила:

— С кем именно?

— Их еще и несколько… — От угрозы в голосе я попятилась, но Шер шагнул следом.

Так и шли, пока спина моя не уперлась в одну из опор.

— Начнем с молокососа с ножом. — Он нависал, я сползала по отполированному дереву под его напором, не понимая, что вообще происходит, пока не оказалась на полу. — Ты так к нему ластилась!

Этот возглас как-то резко отрезвил. Я вцепилась в напряженные плечи, отталкивая и рывком поднимаясь сама, отдернула ладони сразу, будто обожглась. Шер успел схватить меня за предплечье с явным желанием прижать к себе.

— По крайней мере, в штаны не лезла! Такая у меня работа теперь. — Снова вырвала руку, зашипела: — Это примерно как ты по корсетам шаришь.

На этот раз растерялся уже Шердан, так что я успела не только обойти его, но и сделать несколько шагов, прежде чем снова была поймана в объятия. Только вот слушать больше не хотела. Вырвалась, отмахнулась, но на запястье тут же стальным капканом сомкнулись пальцы, попыталась пнуть — ловко убрал ногу.

Мы скорее бились, чем танцевали. Он пытался усмирить, я пыталась задеть, ударить, выплеснуть обиду. Бесновались скрипки, вторила гитара, постанывали флейта и гармонь.

Шер все-таки схватил меня. Уронил, припав на колено, и, почти уложив меня на пол, так и замер, требовательно глядя в глаза. Только вздымалась от сбившегося дыхания грудь, жгла сквозь тонкое платье ладонь под моими лопатками да подрагивали кончики пальцев, едва касаясь бьющейся на шее жилки.

— Ничего, — зло выдохнула я, когда пальцы сместились ниже. — Ничего и ни с кем, будь ты проклят!

Его светлость словно только этого и ждал, в мгновение преодолев расстояние, что разделяло наши губы. Впился, иначе не скажешь, жадным клеймящим поцелуем. Ощутила руку, мягко поглаживающую бедро, привкус крепкого алкоголя. Шер пил?

Что-то не припомню его с чем-то крепче бокала вина. От неожиданности я отстранилась, поняла, что предательские руки, вместо того чтобы упираться в грудь мужчины, уже удобно обхватили его шею.

А он вдруг распрямился, выдернул меня вверх, так что я не встала — взлетела в его сильной хватке. Поймав меня, зашептал уже совершенно иначе, даже лицом просветлел:

— Никогда больше так не делай. — Шер прикрыл глаза, прижал к себе теснее.

Я пыталась трепыхнуться, но мы лишь закружили по залу, даже это противостояние превращая в танец. Плакала флейта, звучала дробь ударов по гитарному боку, раздавался слаженный ритм, отбиваемый сотней каблуков.

— Я чего только не передумал. Я бегал как мальчишка по первому сигналу о тебе, спал в проклятом кресле, надеясь, что ты выйдешь на связь.

Мне наконец досталось полшага свободы, но лишь для того, чтобы вздохнуть и встретиться глазами.

— Чего ты хочешь? — не выдержала первая.

Шер глянул так, что я отчетливо услышала: «Тебя, всю, сейчас!» Но вслух сказал иное:

— Поговорить спокойно. — Короткий взгляд на замерший зал. — Без свидетелей.

— Мы не умеем разговаривать, — прошептала я.

Вот что это за перепады настроения? То налетает на меня злющий, то уже общаться жаждет. Сразу вспомнились предыдущие попытки общения, тело отозвалось горячей волной.

Шер только выдохнул, не пытаясь спорить. Я обреченно подчинилась, когда меня в который уже раз притянули ближе, прижали. Распласталась по нему, подчиняясь уверенному ведению. Музыканты, уловив смену настроения, убрали звучавший ранее надрыв. Мелодия зазвучала лиричнее. И я, прикрыв глаза, поплыла. Отдалась рукам танцующего со мной мужчины, с каждым шагом теряя запал противоречия. Да и Шердан больше не нападал, а обволакивал, соблазнял, вел за собой, направляя точными движениями и не отпуская от себя.

Музыка все затихала, а я плавилась в умелых руках. И даже обида моя казалась уже какой-то мелкой, незначительной. Сейчас имели значение только наше сбитое дыхание, руки, прижимающие меня, едва заметное, будто случайное, прикосновение губ к виску.

С последними аккордами Шер все-таки отпустил меня, чтобы тут же подбросить и поймать обратно. Впечатать в себя. Так мы и замерли. Он — напряженный, дышащий в мои волосы. Я — с заброшенной на его бедро ногой, уткнувшаяся в ямочку между ключиц. Переплетя пальцы.

Наверное, так и стояли бы, слившись, слушая сердцебиение, но тут его светлость сглотнул. Дернулся под кожей кадык.

Я неловко отстранилась, развернулась к зрителям. Шаг. Поклон. Пошла за кулисы.

Только вот пальцы правой руки так и не отпустили чуть влажную мужскую ладонь. И Шердан сейчас шел чуть позади меня.

Шквал восторга обрушился нам в спину, когда мы почти скрылись.

За сценой оказалось неожиданно безлюдно — все убежали в зал смотреть представление.

Первая же подвернувшаяся дверь поддалась, стоило потянуть ее на себя. Реквизитная. Вспыхнувший светляк осветил какие-то музыкальные инструменты, разносортицу тряпья в углах, составленные один на один стулья и какие-то неопределимые предметы на грубо сбитом стеллаже.

— Поговорим. — Я обернулась, расслабила пальцы.

— Здесь? — протянул Шер неуверенно и с некоторым сожалением выпустил мою ладонь.

— Ну свидетелей тут точно нет.

Он ничего не ответил, просто смотрел на меня, прислонившись к двери. Я некоторое время тоже изучала его, отмечая общий усталый вид. Может, конечно, так падал свет, но мне показалось, что его светлость изрядно осунулся. Пауза затягивалась, так что я переступила с ноги на ногу. Огляделась и опустилась на свободный стул.

Я уловила некоторое замешательство Шердана и принялась расстегивать обхватывающие голень ремешки. Такого привычного и удобного капрона с лайкрой в этом мире не было, и туфельки пришлось надевать на босу ногу. Когда, шипя сквозь зубы, все-таки стащила обувь и вытянула усталые ножки вперед, Шер наконец увидел источник моего беспокойства. Пробормотал какое-то ругательство на островном и опустился на корточки. Прямо перед стулом.

Хотела отдернуть пострадавшие конечности, но он уже успел перехватить их.

— Ты не могла сказать раньше? — Тон получился возмущенно-обвиняющим, и я опешила от такого поворота.

— Это когда ты на меня голодным тигром пер, или когда к столбу пришпиливал, или…

Я бы припомнила еще несколько «или», но в этот момент от его ладоней по ранкам и мозолям побежало приятное тепло, и я замолкла не договорив. Да, Шердан не был целителем, но то, что простейшие раны залечивать способен, доказывал уже не раз. И сейчас не оплошал. Ножкам резко полегчало, хотя краснота и ссадины еще остались.

— Завтра пройдет, у магов вообще регенерация хорошая, пусть до оборотней и далеко. — Шер погладил большими пальцами подъем стопы.

— Не замечала. — Но, вспомнив, как недавно полоснула палец на кухне, добавила: — Хотя порезы быстрее стали заживать.

Шер аккуратно размял стопы, я выдохнула, едва не застонав от блаженства. По-моему, кто-то довольно хмыкнул.

— У тебя еще организм перестраивается, на это у людей годы уходят. — Шер смотрел в глаза, говорил ровным тоном, только ладони его, мягко надавливающие на натруженные мышцы, вот уже почти добрались до коленей.

— Что ты делаешь? — задала я не самый умный вопрос.

— Ищу скрытые повреждения, — последовал невозмутимый ответ.

Когда он в поисках этих самых повреждений добрался до бедер, я едва не задохнулась. В крови еще бродили отголоски эмоций недавнего танца, и прикосновения сильных пальцев добавляли остроты. Облизнула разом пересохшие губы, не отрывая взгляда от все ближе подбиравшегося ко мне Шера.

Не знаю, кто первый подался вперед, но в зале вновь грянула музыка, а нас словно швырнуло в объятия друг друга. Шер оказался на коленях между моих разведенных бедер, стиснул талию, словно утопающий, ищущий путь к спасению. А я вцепилась в его волосы, наклонилась к лицу и жадно пила поцелуй, наплевав на то, что едва заметная щетина оставит отметины на нежной коже, забыв обо всех планах и намерении пообщаться.

А вот отстранился он точно первый, с видимым трудом прервал поцелуй, уткнулся лбом мне в плечо, едва прикрытое алой тканью. Я растерянно заморгала. Его светлость вздохнул и поднялся. Сунул мне в руки босоножки. Обувь я машинально схватила, чтобы занять руки. Вопросительно глянула на Шера.

— Сама же обвиняешь меня, что поговорить не можем. — Он огляделся. — Да и не здесь же…

— Зачем тогда ощупывал так бесстыдно? — В вопросе звучала такая детская обида, что Шер рассмеялся, я даже хотела оскорбиться и уйти, но тут же была подхвачена на руки.

— Где твоя комната? — Он загасил светляков и выскользнул в коридор.

Музыка еще играла, но времени, чтобы уйти незамеченными, у нас было мало.

— Нигде, я в актерской ночую, если тут остаюсь. А живу в башне.

— Значит, показывай, где теплая одежда, — скомандовал он, не давая мне опомниться. — Боюсь, тут нам поговорить попросту не дадут.

В актерскую мы ворвались почти бегом. Вернее, бежал Шер, а я ехала на руках, ухватившись для верности за его шею.

Там мне была предоставлена некоторая свобода. Начала было расстегивать платье, но потом сообразила укрыться за ширмой. По другую сторону преграды кто-то скептично фыркнул, хоть ничего и не сказал. Носочки, рубашку и теплый свитер натянула за неполную минуту.

— И куда мы дальше? — спросила, пытаясь попасть ногой в брючину.

— Во дворец? — неуверенно предположил Шер.

— Исключено!

— И что ты предлагаешь?

— Да ладно! Ты решил спросить мое мнение? — Я даже выглянула из-за ширмы. Шер, подпиравший стену, недовольно поморщился. — Так вот во дворец и вообще в столицу я не пойду. Можем посидеть где-нибудь.

— Чем тебя Мастол не устраивает?

— С тебя станется заманить меня в очередное логово, запереть под охраной и забыть до конца коронации. — Судя по выражению его лица, моя догадка была недалека от истины. Я даже сапоги шнуровать прекратила. — И вообще мне нужно в башню.

— Зачем?

— Меня ждут.

Шер отлип от стены, помог накинуть шубку:

— Вейш?

— Нет. — Руки на плечах ощутимо напряглись. — Протон. Он кот.

— Ты связалась с очередным оборотнем?! — Меня развернули пред грозные очи.

А я не выдержала и захохотала. Да, пожалуй, мы стоим друг друга.

Отрезвила меня стихшая в зале музыка. И, отчасти, злющие и слегка обиженные грозовые глаза напротив.

— Просто кот, причем некормленый. — Я постаралась задавить улыбку. — И мне нужно предупредить Жозефину, когда я вернусь.

Шер скривился, но плечи отпустил. Что-то нашептал в медальон, пока я, стукнув каблуком по краю шатающейся доски в углу, извлекала из щели свои сокровища: зажигалочку Черной Вишни, портальный брегет и серьги из комплекта, подаренного Шером. Не сказать, что не доверяла коллегам, кошелек далеко не прятала, а вот артефакты шаю предпочитала держать в тайне.

Шер за моими действиями проследил с одобрением.

Выбирались через заднее крыльцо, однако там нас уже ждали. Я шарахнулась было, но Шер поймал меня за руку.

— Это лорд Прат, — тихо пояснил он, когда мужчина, ждущий в тени, вышел под светильник.

Я недоверчиво глянула на посетителя, что сидел за столиком, заказанным для Шера. Прата мне представляли во дворце, да и видела я его неоднократно, и этот мужчина на него был разве что похож. Но спорить не стала, реверанс без юбки изображать было глупо, так что просто учтиво кивнула. Однако на Шера глядела с подозрением, так что он шепнул на ушко:

— Потом объясню.

— Леди Вероника, вы были великолепны, особенно… — Прат покосился на начальника. — В общем, решительно неподражаемы.

Похоже, подтвердилось отсутствие Шера на самых горячих сценах спектакля. Додумать, чем мне это грозит, не успела. За спиной застучали каблучки.

Фина подлетела, порывисто обняла меня, расцеловала в обе щеки, только потом обратила внимание на мужчин. Лордам достались вежливые поклоны, не более.

— Я уйду на некоторое время. — Я взяла хозяйку театра за руки. — Ты не волнуйся, вернусь к следующему спектаклю.

Фина скептически поморщилась, еще раз смерила тяжелым взглядом чуть отошедших в сторону мужчин.

— Если вдруг что… — Она сделала паузу, но я ее прекрасно поняла. И была благодарна за эту поддержку. — И держи своего лорда в кулаке, — шепнула она напоследок и даже показала, за что именно надо держать.

Я прыснула со смеха. Вопреки моим опасениям лорд Прат с нами не пошел, ограничился учтивым прощанием, отдал Шеру его теплый плащ и сообщил Фине, что ему надо с ней обсудить что-то важное. Так они и удалились на пару. А мы все-таки выскользнули мимо охраны в морозную ночь.

ГЛАВА 20

По-моему, страстное заблуждение лучше равнодушного непонимания.

Сегодня снова похолодало, и после недавней оттепели я, не выходившая из театра два дня, зябко поежилась и пожалела о забытых в башне рукавичках. Попыталась спрятать кулачки в рукава — карманы в шубке предусмотрены не были. И вздрогнула, когда на плечи опустилась пола теплого плаща. Шер глянул укоризненно. В итоге одну руку я приютила за пазухой, а второй неуверенно обхватила его светлость за талию. Шер прижал меня крепче, так мы и двинулись дальше. Некоторое время просто брели по скудно подсвеченным фонарями улочкам. Еще встречались прохожие, но час-полтора — и все разойдутся по домам. Это не столица, где жизнь не замирает даже ночью.

— Куда мы идем? — Очередная улочка вернула нас почти туда же, откуда мы пришли, — на центральную площадь.

— Гуляем, — невинно заявил Шер, к горячему боку которого я была прижата.

Несмотря на распахнутый плащ, он, похоже, совсем не мерз. Магия, наверное, надо тоже научиться.

— Надеешься дождаться, пока я остыну?

— Лишь бы не замерзла. — Он все-таки остановился и обнял меня теперь уже двумя руками.

И опять я не стала сопротивляться.

— С таким подогревом можно гулять вечно. — Сомневалась недолго, а потом прижалась щекой к теплому сукну.

— Вечно не получится. — Мне показались эти извиняющиеся нотки в голосе? — У меня время до полуночи.

— Ясно, а в полночь все принцы превращаются в тыкву, то есть в крысу…

— Что? — Шер даже отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо, уловил усмешку. — Опять иномирный фольклор? Расскажешь?

— Не сейчас, по-моему, кто-то безобразно затягивает с началом непростого разговора. К тому же времени, как ты говоришь, до полуночи. Кстати, почему?

— Башня шаю в полночь закрывается до утра. — Мы оба покосились в сторону высящейся над соседними домами крыши башни, стоявшей обособленно. — А мне надо быть в Мастоле самое позднее на рассвете. Очень уж сложный сейчас период, слишком за многим приходится следить.

Хотела съязвить про сотни необысканных корсетов, но сдержалась.

— Ага, и потому мы молча гуляем. — Ворчливость все-таки прорвалась.

— Вообще я хотел пригласить тебя в ресторацию, но из лучшей мы, по-моему, недавно вышли. Хотя…

Он явно что-то прикидывал. Я всмотрелась в резковатые черты лица, в упрямую линию губ. Шердан выглядел усталым. И я задумалась. Вот он стоит тут рядом со мной, даже работу свою отодвинув. И решилась сделать шаг навстречу.

Он как раз собирался что-то предложить, но я вмешалась первая:

— Идем.

— Куда? — уточнил он, но снова приобнял меня, кутая в плащ.

— К еде и теплу. А поговорим по дороге.

Возражений не поступило. Разговор, правда, завязался не сразу. Но Шер спросил, хорошо ли я устроилась, заверила, что отлично. В свою очередь уже я уточнила, как дела у его сестры и матери. Поблагодарила за теплые вещи.

— Зайдем в гостиный дом за городской стеной, там тоже готовят недурно.

— Это в котором ты на ту шайку наткнулась?

— Угу.

Помолчали. Вообще все нейтральные темы подозрительно быстро кончились.

— Почему ты сбежала? — Шер говорил спокойно, глядя на приближающиеся городские ворота, но рука, обнимавшая меня, заметно напряглась.

А я решила, что проще всего будет донести все как есть. И просто высказала накипевшее: про наглых любовниц, про все намеки придворных, про его вечные исчезновения, когда я оставалась в растерянности посреди чуждого окружения и искала информацию как могла. Даже про случайно перепутанный выход из тайного коридора и подозрительно знакомую одежду. А закончила сценой на балу.