Эффект Врат Орехова Анна

Глава 15. Предательство

Расэк угрюмо наблюдал, как Керберг уплетает розовые конфетки, и раз за разом прокручивал в голове разговор с Гуроу. «Ну что вы, ми-и-илый детектив! – мурлыкала она. – Не расстраивайтесь, у нас ещё куча времени!» На самом деле времени было не так уж много. Чуть больше года, если пользоваться ирбужским календарём.

Пугало и то, что на месте Госки могла оказаться любая другая планета. Ведь после вступления в межгалактическую сеть никто всерьез не занимался изучением космоса. Зачем, если и без того можно путешествовать куда угодно? К тому же одно из условий Создателей гласило: «Прекратить полёты к другим планетам».

Нет, конечно в какой-то мере исследования продолжались. На Ирбуге, да и на Госке существовали космические институты, но, во-первых, денег учёным почти не выделяли, а во-вторых, всё сводилось главным образом к теоретическим изысканиям. И уж тем более никто намеренно не занимался поиском астероидов.

Гигантский камень, летящий к Госке, обнаружили случайно. А когда рассчитали его траекторию и сопоставили размеры с крошечной планетой, стало ясно – Госка погибнет.

«Ирбужцы с самого начала были пра-а-авы, – рассуждала Гуроу. – Создатели всё проду-у-умали заранее. Выходит, не зря они подари-и-или нам Коц-Црой».

Вся натура Расэка восставала против идеи всемогущества высшей расы. Но разве могло быть простым совпадением то, что Врата на Коц-Црой возникли незадолго до катастрофы? Сначала Торнор, потом Мивана, теперь Госка… неужели и впрямь все они находятся под незримой опекой?

Если так, то кем эти Создатели себя возомнили? Почему считают, что вправе ешать за других? Кто они – заботливые опекуны, стремящиеся спасти всех разумных, или злые надсмотрщики, которым плевать на тех, кто не способен пройти Вратами? Есть ли у Госки выбор? Есть ли он у Миваны? Что дальше? Пытаться самостоятельно отыскать выход или смириться с тем, что маленькие дети и взрослые, скованные Эффектом Врат, погибнут вместе с планетой?

Расэк бросил на Керберга недовольный взгляд:

– Вы должны были мне рассказать!

Старик отложил пакет с конфетами и вытер ладони о брюки.

– Должен был, – кивнул он. – Но я ждал дозволения свыше. К сожалению, есть вещи, о которых я тоже обязан докладывать начальству, да. К тому же, не думаю, что это как-то связано с убийством.

Расэк раздраженно взлохматил волосы.

– Разумеется, это связано с убийством!

Керберг заинтересованно склонил голову:

– Да? И как же?

Расэк и сам пока не понимал. Однако во время первого заседания саммита Гуроу сообщила остальным дипломатам о надвигающейся катастрофе, а всего через три часа убили Мирелка. Это не могло быть простым совпадением. Мирелк знал что-то важное. Что-то, что в совокупности с информацией об астероиде заставило убийцу действовать. Расэк не представлял, что это могло быть. И уж тем более не понимал, при чём тут Вилеу.

Керберг задумчиво причмокнул:

– То, что вы рассказали мне про Серхата… И пропажа телефона, да… Вы не думали, детектив, что пора осмотреть место второго преступления? Тем более что осмотр первого принес результаты.

Расэк недовольно поморщился и проворчал:

– Разумеется.

Его всё ещё злили недомолвки Керберга и раздражало, что старик, как назло, был совершенно прав. Конечно, ему стоило осмотреть место, где обнаружили тело Вилеу. Но одна только мысль об очередном переходе заставляла пальцы дрожать, а сердце бешено колотиться. Тем более речь шла о Симоре – планете, на которой Расэк уж точно не хотел оказаться. «Для начала пообщаюсь с Шойем и Сибиллой, – решил он. – Вдруг их допрос откроет новые факты?»

Комнату Керберга Расэк покидал в полной задумчивости. В голове кружил вихрь мыслей. Неужели новость об астероиде действительно стала толчком к убийству? Связано ли это с отчётом, который принесла Алиса? Астероиды, кометы… что-то за всем этим крылось… наверняка Мирелк догадался о чём-то важном.

А если предположить, что угрозы нет? Вдруг госковчане затеяли какую-то хитрую игру? Возможно ли, что всё это – лишь очередной продуманный сценарий? Может ли история с астероидом быть фальшивкой, поводом не отдавать беженцам Коц-Црой? Если так, то мотив убийства очевиден. Мирелк узнал правду, за что и поплатился собственной жизнью.

«Нет, – сам себе возразил Расэк. – Изобретать катастрофу и планировать мнимую эвакуацию на Коц-Црой – чересчур даже для наших мохнатых соседей. Ведь обман раскроется в два счета. Даже ради своей райской планеты госковчане не стали бы так себя порочить».

Он зашёл в восьмой коридор и обнаружил Алису. Девушка сидела около его комнаты, прямо на полу, прижав колени к груди и опершись спиной о стену.

– Наконец-то, – проворчала она. – Где тебя черти носят?

Расэк хмыкнул и достал из кармана обод.

– Я тебе, между прочим, звонил.

– Угу, и я тебе раз тридцать.

В стене послушно образовалось прямоугольное отверстие. Расэк жестом пригласил Алису внутрь.

– Есть новости? – спросила она, направляясь к дивану.

– Разумеется, – пробормотал Расэк и обреченно посмотрел на матово-серый шкафчик.

Очередной приём пищи был неизбежен.

– Тебе что-нибудь взять? – спросил он, подходя к автомату.

– Нет, спасибо, – буркнула Алиса. – Хватит с меня на сегодня сырого теста.

Расэк вопросительно поднял брови. Девушка в ответ изобразила недовольную гримасу:

– Просто госковчанская еда напоминает мне вкус одного земного… хмм… лакомства.

Расэк сочувственно покачал головой. Земная кухня и без того не особо его восхищала, но если люди едят нечто подобное, то ему их искренне жаль. Он выбрал смесь со вкусом норги и направился к дивану.

– Так что ты выяснил? – пододвигаясь, спросила Алиса.

Расэк сел рядом и сделал глоток, давая себе время подумать. С одной стороны, он не хотел что-то от неё утаивать, с другой – не мог рассказать всё, что сумел разузнать. И дело было не только в госковчанском надзоре. Статус секретности мешал поделиться информацией об астероиде.

– Во-первых, – небрежно начал он, – я узнал, что убийство Мирелка было не единственным.

Он взглянул на Алису, ожидая бурной реакции. И девушка не заставила себя долго ждать.

– Чего?!

Расэк удовлетворённо хмыкнул:

– А самое интересное, что рядом с телом второй жертвы обнаружили твой отчёт.

Алиса смотрела на него круглыми глазами, а он сделал ещё глоток, поморщился и принялся рассказывать о Вилеу. Он знал, что госковчане при желании могут изучить запись их разговора, но тем не менее упомянул и про осмотр места преступления, и про пропажу телефона. Всё-таки Алиса порой выдавала отличные идеи, а ему сейчас позарез нужен был взгляд со стороны.

– Так вот почему ты звонил… – пробормотала девушка.

Расэк достал телефон и продемонстрировал ей рисунки Мирелка. Точки, отрезки, окружности – всё это могло иметь какой-то смысл… Он умолчал только об астероиде и разговоре с Серхатом. Ни то ни другое не стоило обсуждать под госковчанским надзором.

Несколько минут они сидели молча. Алиса задумчиво разглядывала рисунки Мирелка, а Расэк вдруг понял, что очень даже рад, что в его комнате отсутствуют кресла. Приятно было сидеть вот так рядом, размышляя об одном и том же. Он посмотрел на Алису и невольно залюбовался, как забавно она морщит лоб, пытаясь разобраться, что именно рисовал ирбужский дипломат. Девушка поймала его взгляд, и её щеки украсил лёгкий румянец. Расэк улыбнулся, ему определённо нравилась эта способность землян к спонтанной пигментации.

Алиса смущенно отвела глаза.

– И что ты собираешься делать?

Расэк поставил на столик уже пустую бутылку.

– Есть несколько вариантов. Можно пройти на Симор и осмотреть комнату Вилеу. А можно пообщаться с Шойем и твоей соотечественницей Сибиллой.

Он не стал добавлять, что решил отложить проход Вратами и предпочёл для начала опросить оставшихся подозреваемых.

Алиса хитро улыбнулась:

– Кстати об этом! Я, между прочим, тоже без дела не сидела.

– Ну разумеется, – хмыкнул Расэк. – Кто бы сомневался!

Сложно было представить, что Алиса всё это время смирно находилась в своей комнате. На Ирбуге она вечно следовала за ним по пятам, надеясь самостоятельно отыскать убийцу.

Девушка проигнорировала его замечание и продолжила заговорщическим голосом:

– Так уж вышло, что мы с Сибиллой давние знакомые. Я увидела её имя в адресной книге, и мы очень мило поболтали…

Её прервал резкий металлический звук, оба дёрнулись от неожиданности.

– А ему что здесь нужно? – зло спросила Алиса.

Она первой увидела, как часть матовой стены сделалась прозрачной. По ту сторону стоял Николай Петрович. Расэк тоже не ожидал увидеть земного шпиона. Он приказал ободу открыть дверь, и в стене образовалось прямоугольное отверстие.

Николай Петрович вошел в комнату. Никогда ещё Расэк не видел его таким разъяренным. Глаза землянина сузились, губы были сжаты в ровную линию.

– Хорошо, что ты тоже здесь, – бросил он Алисе. – Я предупреждал, что ему нельзя верить! – Он ткнул в Расэка пальцем и продолжил: – Доигралась! И себе вырыла могилу, и всех нас решила туда утянуть!

Расэк почувствовал, что закипает. На этот раз Николай Петрович перешел все границы.

– Я прошу вас покинуть мою комнату, – отчеканил он, поднимаясь с дивана.

Пришло время поставить этого выскочку на место.

– С удовольствием! – рявкнул землянин. – Но для начала я бы хотел посмотреть, как вы объясните это!

Он достал из кармана телефон, коснулся экрана, и Расэк услышал знакомый голос:

«Вы знали… но откуда, детектив? Кто вам сказал?»

Расэк застыл, понимая, что последует дальше.

«Алиса, – раздался из динамика его собственный голос. – Она осматривала посылку ерхата, ягоды действительно были там».

Расэку показалось, что кто-то в один миг выкачал из комнаты воздух. Он перевел взгляд на Алису. Та по-прежнему сидела на диване и ошарашенно смотрела на него.

– Ты меня сдал? – прошептала она еле слышно.

Расэк хотел возразить, хотел сказать, что его обманули. Он и не догадывался, что Керберг включил диктофон.

– Конечно сдал! – насмешливо бросил землянин. – И теперь у госковчан есть отличный повод снять статус дипломатической неприкосновенности. А всё благодаря твоему другу!

На последнем слове он изобразил в воздухе кавычки, а Алиса медленно поднялась с дивана и сделала шаг к двери, будто боясь, что Расэк схватит её и заставит остаться.

Он попытался вдохнуть. Нужно объяснить, что он никогда бы её не предал! Она должна знать, что его тоже обвели вокруг пальца. Но в комнате по-прежнему отсутствовал воздух. А без воздуха мысли отказывались трансформироваться в звуки, звуки – складываться в слова. Расэк беспомощно смотрел, как в глазах Алисы появляются слёзы, как она разворачивается и не говоря больше ни слова выходит из комнаты. «Останови её!» – мелькнула отчаянная мысль, но охвативший помещение вакуум не давал пошевелиться.

– А я ненароком подумал, что мы и впрямь на одной стороне, – хмыкнул землянин и тоже скрылся в дверном проёме.

Расэк стоял, глядя, как стена снова становится идеально гладкой. Как же вышло, что он вот так запросто предал Алису? О чём думал, отвечая на вопросы специального агента департамента внешней безопасности? Почему не предусмотрел всё это?

Ответ был прост. Керберг подкупил его обещанием избавить маму от салламеки. А Расэк, как последний дурак, повёлся на его разговоры.

Он сжал кулаки и с силой пнул полупрозрачный столик. Тот заскользил по полу в сторону панорамного окна. Расэк не видел, доехал ли столик до пункта назначения. Он вышел из комнаты и двинулся к дипломатическому коридору. Пора было снова поговорить с Кербергом Сабуре.

Глава 16. Конфеты, вагон, дорожная сумка

Алиса сидела в кресле, прижав колени к груди. «Двенадцать часов, – думала она. – Через двенадцать часов меня арестуют». Именно столько времени госковчане отвели на подготовку к третьему заседанию саммита. Николай объяснил, что политики будут обсуждать статус дипломатической неприкосновенности, и если большинство проголосует «за» – информацию о посылке рассекретят. Не надо было шибко разбираться во всех этих межпланетных отношениях, чтобы понять, что последует дальше. Ей предъявят обвинение в сговоре с Серхатом и отправят в тюремный сектор.

Алиса не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. Она надела обод, зашла в раздел «телеграф» и набросала сообщение Ольке: «Привет, подруга! Похоже, я серьёзно влипла. Убийство хотят повесить на меня. Рассказывай родителям и вытаскивайте меня отсюда! P. S. только будь с ними помягче». Она несколько раз перечитала послание, а затем решила не пороть горячку и удалила текст. Ну что они сделают? Обратятся в прессу? Пойдут в полицию? Или устроят у Врат акцию протеста?

Нет, родители ничем не помогут. Как ни противно признавать, разумнее всего сейчас было довериться фээсбэшнику. Всё-таки она шла ко дну в связке с председателем Генеральной Ассамблеи ООН, а его-то Земля вытащит непременно.

Алиса стянула обод и постаралась взять себя в руки. Она редко давала волю слезам, всегда рассуждала здраво и оставалась собранной в любой ситуации. Но сейчас чёртовы слёзы без спроса текли по щекам, а Алиса никак не могла их урезонить. Перед глазами раз за разом возникала сцена в комнате детектива.

Он приходил пять минут назад. Позвонил в дверь, и та сделалась прозрачной. Алиса наблюдала, как Расэк переминается с ноги на ногу, как нервно лохматит волосы, как достает что-то из кармана и кладет на пол. Она не открыла.

Нет, она не думала, что Расэк намеренно сдал её госковчанам. Он тоже был шокирован, услышав ту запись. Наверное стоило с ним поговорить, спокойно всё обсудить и понять, как быть дальше. Однако разум отчаянно боролся с эмоциями. И эмоции пока побеждали. Она чувствовала, что её предали, и ничего не могла с этим поделать. Ей не нужны были оправдания и попытки извиниться. Ей нужно было время. Десять-двадцать минут, максимум час, и она сможет оценить ситуацию трезво. А до тех пор им не стоило встречаться.

Стена уже давно сделалась матово-серой, а Алиса всё сидела в кресле, не решаясь посмотреть, что Расэк оставил под дверью. Наконец мысли потихоньку начали приходить в порядок, слёзы высохли, эмоции поутихли.

Она вышла в коридор и увидела на полу жёлтый бумажный пакетик. Внутри оказались розовые конфетки и свёрнутый вдвое листок. «Я всё исправлю». Этих слов хватило, чтобы к глазам снова подступили слёзы. Неважно, как госковчане вытянули из него информацию о посылке. Важно, что Расэк верит в её невиновность. Важно, что он хочет помочь, а значит непременно найдёт убийцу. Алиса вдруг поймала себя на том, что стоит, прижав пакетик к груди и улыбается, глядя на записку. Лохматый сыщик снова сумел её приободрить. Пожалуй, только он был способен сделать это всего одной строчкой.

Расэк с полным безразличием взирал на проносящиеся мимо голубые снега. На соседнем кресле покачивалась дорожная сумка, а он смотрел вдаль и пытался не думать об Алисе. «Сосредоточься на деле» – говорил он себе, но перед глазами вновь возникало лицо девушки. После её ухода он направился к Кербергу. Давненько Расэк не был так зол, он не стал дожидаться, пока дипломат закончит очередную миссию в «Снежном страже». «Вы не имели права! – с порога заявил он. – Я не давал согласия на запись!» Старик отреагировал на удивление спокойно: «Беспристрастность – одно из самых важных качеств хорошего детектива, да. Если ваша подруга невиновна, вы сумеете это доказать. Но пока улики говорят об обратном».

Бессмысленно было пытаться воззвать к совести спецагента, её им ампутируют при поступлении на службу. «Успокойтесь, – твердил Керберг. – Присядьте, съешьте конфетку и давайте подумаем вместе».

Вместо одной конфетки Расэк подхватил целый пакет, сказал Кербергу, что предпочитает думать в одиночестве и направился к Алисе. Он и без старика прекрасно понимал, что теперь стоит делать…

Поезд мчался вдаль. В соседних креслах переговаривались пассажиры, госковчанские пейзажи с неимоверной скоростью сменяли один другой, и в какой-то момент Расэк понял, что вокруг давным-давно сделалось темно. Он вгляделся в пол и обнаружил, что под ногами больше не проносятся голубые снега. Их сменили редкая трава и камни. Поезд въехал в серую зону. Они приближались к Хирозу – самому крупному госковчанскому поселению.

Голова кружилась от одной только мысли о переходе. Расэк снова думал об Эффекте Врат и снова пытался объяснить самому себе, что бояться нечего. Но страх отказывался отступать. Дело было в дурацком списке. У него имелся собственный рейтинг планет, застрять на которых было страшнее всего. Первое место неизменно занимал Торнор. На третье после новостей об астероиде поднялась Госка. Второе же принадлежало Симору – планете, где без специального оборудования можно было выжить только под куполом лаборатории. Но Расэк не мог больше прикрываться важностью других дел, пора было осмотреть место, где нашли тело Вилеу. До ареста Алисы оставалось двенадцать часов, и за это время он должен был отыскать убийцу.

Глава 17. Симор

Шестьдесят три года назад на Госке появились новые Врата. Они вели на неизвестную ранее планету. Воздух здесь был настолько тяжёлым и раскалённым, что без специального снаряжения человек мог продержаться под открытым небом от силы пару часов. Красная каменистая почва, скудная растительность… Понятно, что разумных обитателей на Симоре не оказалось, да и животных тоже. Долгое время планета оставалась пустынной, пока госковчанский учёный Кидеу Ки не построил там научную станцию, которая по совместительству стала зданием Перехода.

Госковчане изучали раскаленную планету, искали новые виды растений и примитивных организмов, а сам Кидеу заразился идеей обнаружить на Симоре разумную жизнь. Время шо, исследования не приносили результатов, Кидеу утратил пыл и покинул планету, а вслед за ним разбежались и остальные учёные. Лаборатория закрылась. В здании Перехода со стороны Госки тосковал одинокий пограничник, но желающих побывать на раскаленной планете не находилось.

Прошло почти шестьдесят лет прежде чем Симор получил еще один выход, на этот раз на Землю. Людям удалось передать в госковчанскую лабораторию радиосигнал и замерить расстояние между Вратами. Получилось двести десять километров, вот только никто не стал делать из Симора проходной пункт. Проще было пользоваться уже имеющимися Вратами, чем проносить на планету запчасти и собирать специальную технику, способную передвигаться в экстремальных условиях. Люди тоже не спешили осваивать Симор, и о раскаленной планете снова забыли.

Но на этот раз ненадолго. Год назад выдающийся ирбужский предприниматель и ученый Мирелк Тавер решил изучить Симор из космоса. Он хотел найти другие континенты, на которых могла зародиться разумная жизнь. Мирелк арендовал госковчанскую лабораторию и запустил проект по строительству космодрома.

У старого пограничника, охраняющего Врата на Симор, снова появилась работа. Конечно, планета по-прежнему не была популярной, но теперь туда хотя бы изредка наведывались учёные, а порой и представители прессы.

Глядя на ирбужца, вошедшего в зал Перехода, пограничник гадал, кто перед ним: деятель науки или журналист? Внезапный гость был высок, плотного телосложения, лохматый, в широких штанах и футболке, какие носят земляне. Он быстрым шагом подошел к столу контроля и положил на него межпланетный паспорт.

Пограничник вежливо кивнул, пытаясь вспомнить, не видел ли он этого ирбужца раньше. Его смущало поведение визитера. Так уж вышло, что непопулярная планета имела одну очень интересную особенность. Врата, ведущие на Симор, считались самыми красивыми в межгалактической сети. Даже во времена, когда раскалённая планета совершенно не пользовалась спросом, находились любопытные, заглядывающие сюда только для того, чтобы посмотреть на удивительную арку.

В те минуты, когда очередной гость завороженно застывал у Врат, пограничник жалел, что ему, как и прочим госковчанам, не дано различать цвета. Другие расы называли арку жёлто-синей. Он не в силах был представить, что означают эти слова, но тоже порой заглядывался на то, как светлые песчинки возникают на тёмной поверхности, разрастаются в круги, изгибаются, принимают необычные формы, увеличиваются, пока арка не становится полностью светлой, а потом на ней начинают образовываться уже тёмные капли, переливы плавно переходят один в другой, и спустя мгновение не остаётся ни одного светлого кусочка.

Однако вновь прибывший ирбужец творением Создателей не интересовался. Он молча ждал завершения оформительской процедуры, так ни разу и не взглянув на Врата. Пограничнику даже показалось, что ирбужец старательно отводит глаза, чтобы не смотреть на арку.

Получив назад свой паспорт, он постоял ещё несколько секунд, потом спрятал документы в сумку и наконец развернулся. Пограничник пожалел, что с этого ракурса не видит лица незнакомца. Но ирбужец, без сомнений, был впечатлен. Он застыл, глядя на уникальную конструкцию, и уже минуты две стоял неподвижно.

– Красота, правда? – не выдержал пограничник.

Ирбужец вздрогнул, как будто его выдернули из медитации.

– Наши Врата до сих пор считаются самыми красивыми! – Добавил пограничник. – А вы на Симор по работе или просто путешествуете?

Необычный визитер обернулся и несколько секунд растерянно хлопал глазами, потом пробормотал невпопад: «Разумеется», – и снова посмотрел на арку. «Странный какой-то», – подумал пограничник. А ирбужец тем временем взлохматил прическу, в пять шагов пересек зал Перехода и, не останавливаясь, исчез за Вратами.

Здание Перехода со стороны Симора походило на госковчанские куполообразные постройки: высокий прозрачный потолок, матово-серые стены и в самом центре – арка Врат. Здесь она была бордовой. Рядом стояли два красных пуфа, в одном из них, закинув руки за голову, развалился молодой ирбужец. Он был одет в просторную желтую футболку и зелёные штаны, острый подбородок покрывала короткая щетина.

– Добро пожаловать на Симор! – Произнёс пограничник на ирбужском. Он широко улыбался: явно обрадовался гостю.

Расэк сдержанно кивнул. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Сердце со всей силы било в грудь, ноги подрагивали. Будто он только что не Вратами прошел, а как минимум покорил горную вершину.

– Хотите падману? – Пограничник приглашающим жестом указал на соседний пуф, а затем сделал пальцем дугообразное движение.

Расэк только теперь заметил на лбу парня тонкий госковчанский обод. От стены отделился полупрозрачный столик и поплыл в их сторону, неся графин с тёмно-коричневой жидкостью и три высоких стакана.

Расэк занял предложенное место. Пограничник тем временем принялся наливать падман. Его яркая одежда и красные пуфы образовывали островок Ирбуга среди бесцветного госковчанского пространства. Расэк и не думал, что будет настолько рад соприкоснуться с частичкой дома. Он с удовольствием вытянул ноги, и пуф как по команде соорудил для спины удобную опору. Сердцебиение потихоньку успокаивалось, можно было расслабиться. По крайней мере до следующего перехода.

Пограничник управился с графином и достал из кармана телефон – зелёное устройство в форме половинки шара.

– Надолго к нам?

Расэк подхватил сумку и тоже достал телефон, такой же, как у пограничника, только синий.

– Надеюсь, что нет, – он протянул устройство парню. – Детектив Расэк к вашим услугам.

Пограничник взял телефон и соединил со своим. В результате образовался сине-зелёный шар.

– Убийство Мирелка и Вилеу? – догадался он.

– Разумеется.

Шар негромко пискнул. Пограничник вернул телефон Расэку и посмотрел на экран оставшейся в руках зелёной половинки.

– Очень приятно, детектив. Я Кегинк. Давайте ваш паспорт, отметку тоже нужно поставить.

Расэк протянул документы и, пока парень занимался своей работой, взял стакан и сделал глоток падмана. Напиток был холодным, сладким, не таким вкусным, как дома, но после пресной госковчанской еды казался восхитительным.

Кегинк быстро управился с оформительскими процедурами и вернул Расэку паспорт.

– Я послал в лабораторию запрос, сейчас они пришлют кого-нибудь, чтобы вам тут всё показали.

Расэку эта идея не понравилась. Ему не нужна была нянька, которая шастала бы за ним по пятам.

– Спасибо за помощь, – улыбнулся он. – Но не стоит отвлекать учёных, они наверняка заняты. А я могу и сам все осмотреть.

Кегинк беззаботно махнул рукой.

– Да ничем они не заняты! – А потом, помрачнев, добавил: – Без Мирелка лаборатория закрывается, уже практически все разбрелись по домам.

– Жаль, – пробормотал Расэк.

Замечание скорее относилось к тому, что ему всё-таки придется пользоваться услугами няньки. Хотя и закрытие лаборатории хорошей новостью не было. Он поудобнее устроился в пуфе и сделал ещё глоток. Раз уж придётся ждать провожатого, стоит провести это время с пользой и выяснить, что пограничнику известно о жертвах.

– Вы знали Мирелка?

– Конечно! – Парень тоже взял стакан. – Мы часто работали вместе.

Расэк вопросительно вскинул брови, что-то он сомневался, что Мирелк в свободное время охранял Врата.

– Я техник, – понял его сомнения Кегинк. – А Мирелк – мой непосредственный начальник… был начальником. Мы все тут – сотрудники лаборатории. У Врат дежурим по очереди, ну кроме начальства, конечно. Сегодня моя вахта.

Расэк понимающе кивнул.

– А Вилеу? С ней вы тоже были знакомы?

Кегинк сделал шумный глоток.

– Если честно, – пробормотал он, – я с мохнатыми не очень лажу. Вы вот говорите «с ней», а в госковчанской половине лаборатории за такие слова можно нарваться на лекцию о нормах морали.

– И всё-таки? Вы были знакомы?

Пограничник замялся:

– Не знаю, детектив… их тут трое, я имею в виду мохнатых. Вилеу, Лароу и Тазау. Я их называю жёлтый, синий и зелёный по цвету глаз. А кто из них кто, понятия не имею.

Расэк отставил стакан и внимательно посмотрел на парня.

– Да вы не подумайте! – принялся оправдываться Кегинк. – Я не какой-нибудь там расист! Мне совершенно плевать, госковчанин, донт или землянин. Главное, чтоб было о чем поговорить, а эти… – Он махнул рукой. – Я три года прожил на Госке, детектив. Мамка увлеклась одним мохнатым, ну и перетащила меня. Еле сбежал. И знаете, даже на Симоре интересней! Здесь жизнь кипит, ну кипела, пока Мирелк это… ну вы поняли. Собрания, новые идеи, успехи, неудачи. А Госка? Спокойствие и неторопливость. – Парень вытянул лицо и забарабанил по воздуху пальцами, копируя манеру госковчан. Расэк не сумел сдержать улыбки. – Им на всё наплевать, живут в своих берлогах, пользуясь тем, что изобрели предки. Потребители! Вот они кто! А я за созидание и прогресс!

Он усмехнулся, довольный, что сумел-таки выразить свою мысль. Парень явно верил, что относится к госковчанам непредвзято. Однако даже не потрудился пообщаться с «жёлтым, синим и зелёным», заочно записав их в «потребители», как и остальных мохнатых. А Вилеу, Лароу и Тазау, между прочим, тоже двигали науку, но Кегинк, похоже, предпочёл этого не замечать.

Расэк и раньше встречал такую точку зрения. Многие на Ирбуге считали, что госковчанам не хватает встряски, слишком уж всё у них хорошо, а потому последнюю пару сотен лет прогресс топчется на месте. «Скоро эта самая встряска случится, – угрюмо подумал Расэк. – Причем амплитуды хватит на тысячелетия вперед».

Он взял стакан и допил остатки падмана.

– Итак, Мирелк арендовал лабораторию у госковчан, а Вилеу, в свою очередь, арендовала часть помещений у него. Всё верно?

– Ну да.

– И по работе они не пересекались?

Кегинк отрицательно замотал головой:

– Точно нет. Госковчане изучают почву, ищут микроорганизмы и растения, а мы строим космодром. Встречаемся только у Врат, чтобы передать вахту, ну и иногда в столовой.

– Понятно. То есть у Врат госковчане тоже дежурят?

– Конечно! От этой чести избавлен только Мирелк… в смысле был избавлен.

Расэк кивнул и раздраженно посмотрел на дверь, ведущую из холла. Его нянька до сих пор не явилась.

– Скажите, кто дежурил у Врат в тот день, когда Вилеу покинула Симор?

Кегинк достал из кармана телефон и принялся тыкать пальцем в экран.

– Странно… – пробормотал он. Глянул на Расэка и снова уставился на устройство. – Ну да… в тот день дежурила сама Вилеу… ничего не понимаю. Не могла же она так запросто оставить пост…

Пальцы Кегинка продолжали бегать по экрану. А потом он поднял глаза и изумленно уставился на Расэка.

– В чём дело? – поторопил тот.

– Я уверен, что Мирелк и Вилеу не работали вместе…

– Это я уже понял. Что ещё вас смущает?

– Во-первых, дежурство принял Мирелк. Это странно. А во-вторых, он сделал специальную отметку. Тут говорится, что Мирелк сам отправил Вилеу со срочным поручением на Коц-Црой.

Глава 18. Мохнатые учёные

Нянькой, которую отрядили следить за Расэком, оказался высокий крепкий ирбужец с квадратным лицом, лысой макушкой и оттопыренными ушами.

– Я инженер, – охотно объяснял он по пути в покои Мирелка. – Оборудование чиню и всё такое. Мы отсюда ходом стройки управляем. Ну а случись чего, манипулятор застрянет или там камни посыплются, мало ли… тут уж я натягиваю снарягу и вперед, всё это чинить.

Симорская лаборатория походила на госковчанский восемнадцатый сектор: центральный зал, выполняющий роль здания Перехода, и три коридора, один вёл в исследовательские помещения, второй – в жилые комнаты ирбужцев, а третий отводился под нужды госковчан. Расэк решил начать экскурсию с покоев убитого дипломата. Бакгус (так звали няньку) сообщил, что вещи Мирелка ещё не разбирали.

– С Ирбуга курьера прислали с поручением. Говорят, в комнату не заходить, до конца расследования ничего не трогать.

Расэк удовлетворенно хмыкнул, это он попросил шефа отправить курьера. Приятно, когда твоя собственная предусмотрительность оказывается кстати.

Дверь пульсировала белым светом, как будто временный владелец комнаты вышел на минутку и вот-вот вернется домой. Бакгус приладил ко лбу обод и принялся барабанить пальцами по воздуху.