Наш 17-й год. Статьи и колонки Крашенинников Фёдор

Выборы как карго-культ

Статья опубликована 11.01.2017

в газете «Ведомости»1

Нынешний год – это, помимо исторических юбилеев, еще и год региональных выборов: в 15 субъектах Российской Федерации будут избраны руководители, причем в 14 – всеобщим прямым голосованием.

Не является секретом, что в нашей стране основная активность по поводу выборов губернаторов происходит вовсе не в регионах, как это бывает в обычных федерациях, а в коридорах и кабинетах администрации президента, где губернаторы и их окружение терпеливо ждут, пока им одобрительно кивнут с самого верха – или назначат сменщика. Развивать какую-либо деятельность в регионе до получения президентского благословения в российских реалиях не только бессмысленно, но и опасно: преждевременная активность может быть воспринята как непокорность, а такое у нас не прощается. Другое дело, что и после президентского согласия особо напрягаться нет причин: ситуация, при которой ставленник Кремля вдруг проиграл бы выборы, немыслима в 2017 г. Ведь проиграть выборы можно только тогда, когда есть хоть один приличный альтернативный кандидат, но для того и создан пресловутый «муниципальный фильтр», чтобы любой из допущенных к выборам персонажей казался ничтожным даже на фоне самого ничтожного кремлевского выдвиженца.

Выборы глав субъектов все еще существующей юридически федерации в России идеально описываются старинной имперской присказкой: Roma locuta est causa finita est, т. е., в переводе на современный русский, кого президент поддержал, тому гарантирован мандат. Остается загадкой, в чем смысл так упорно воздерживаться от возвращения к честному и прямому назначению губернаторов президентом ради нелепой, бессмысленной и откровенно жалкой имитации электоральной деятельности силами региональных чиновников. Эффект «демократизации режима» начала 2012 г., в рамках которой были возвращены выборы губернаторов населением, полностью использован властью еще тогда и давно сошел на нет. Каких-то влиятельных общественных сил, которые бы стояли на страже губернаторских выборов, в стране нет и в помине.

Возможно, во всех этих процедурах есть какая-то мощная коррупционная составляющая, делающая многоуровневое кулуарное согласование будущего победителя интересным для широкого круга чиновников и олигархов. Кроме того, даже самые символические выборы в нашей стране проходят с более чем солидным финансированием. Не стоит сбрасывать со счетов, что региональные электоральные церемонии наполняют смыслом существование целого пула чиновников в Москве и на местах, партийных бюрократов всех мастей, пиарщиков, политологов, журналистов, социологов и т. д. – надо же им всем чем-то заниматься. Помимо коррупции и создания множества синекур (что тоже в каком-то смысле коррупция – умным людям дают зарабатывать на бессмысленных процедурах, чтобы они сытно ели и ни во что серьезное не вмешивались) найти какой-либо смысл в сложной и дорогостоящей системе маскировки фактического назначения электоральными церемониями довольно сложно.

Никто за пределами вышеописанного круга благоприобретателей не заметил бы, не расстроился бы и не был бы ущемлен в своих реальных правах, если бы вся эта суета региональных элит и кремлевских аппаратчиков по перераспределению и утилизации предвыборных бюджетов была упразднена. Совершенно точно можно сказать, что честный отказ от декоративных губернаторских выборов не вывел бы на улицы миллионы протестующих – если бы вообще кого-то вывел.

Может последовать возражение: выборы губернаторов нужны хотя бы для того, чтобы люди не отвыкали от демократических процедур. И вот что на это надо возразить: разница между выборами, которые начинаются с утверждения кандидатуры их будущего победителя президентом, и выборами, в которых победитель становится известным после голосования избирателей, – это разница между соломенным самолетом из меланезийского карго-культа и настоящим самолетом. Никакие упражнения с соломенным самолетом не помогут в ситуации, когда надо будет что-то делать с настоящим. Так зачем же делать вид, что соломенные самолеты нужны, важны и могут однажды полететь?

Демократия фильтров

Статья опубликована 25.01.2017

в газете «Ведомости»2

Экспертная рабочая группа при правительстве России рассмотрела петицию об отмене пакета Яровой и постановила, что для отмены нет оснований и готовить законопроект нецелесообразно. С одной стороны – 100 000 граждан, которые воспользовались инициированным в свое время Владимиром Путиным проектом «Российская общественная инициатива» и выразили свою позицию в надежде, что она будет хотя бы рассмотрена Государственной думой. С другой – несколько никем не выбранных чиновников, работающих в разных ведомствах, которые присылают свои заключения, и сама рабочая группа, которая закрывает дискуссию: нет оснований и нецелесообразно! Никакого особенного волнения вся эта история не вызвала: уже несколько раз общественность честно собирала 100 000 подписей под инициативами, которые тихо умирали под сукном открытого правительства.

Тем не менее эта ситуация модельная для понимания специфики функционирования демократических институтов в современной России. Она демонстрирует, что у граждан нашей страны нет никаких возможностей воздействовать на власть напрямую, непосредственно: везде и всегда между гражданами и властью вмонтированы фильтры. Благодаря им любая активность, не одобряемая или просто не санкционированная властью, может быть легко проигнорирована или заблокирована, и не важно, о чем идет речь – об участии в выборах ненужного кандидата, о требовании отменить закон, о проведении митинга или о сборе денег на оппозиционную деятельность.

Не может быть никаких сомнений, что даже в случае прямого внесения петиций против пакета Яровой в Думу депутаты проголосовали бы против нее. Но уже сам факт вынесения в официальное поле и на публичное рассмотрение хоть чего-нибудь рожденного не в процессе аппаратных согласований, а живым творчеством масс в нашей системе не предусмотрен и потому невозможен.

Введение в любую демократическую процедуру чиновничьего фильтра или создание условий для появления какого-то неформального механизма закулисных согласований – вот что превращает провозглашаемую конституцией демократическую федеративную республику в де-факто унитарную иерархическую автократию.

По сути, Россия Путина вернулась к практике СССР: при всех демократических формулировках советской Конституции решение вопросов происходило вовсе не голосованием избранных народом депутатов, а через резолюции партийных структур, которые покорно и безусловно поддерживались соответствующими советскими органами.

Опыт демократизации СССР демонстрирует, что система фильтров является и самым уязвимым местом системы: стоит отказаться хотя бы от некоторых из них, как даже существующие законы и органы власти оказываются вполне себе демократическими или хотя бы вполне удовлетворительными на переходное время. Именно по такой схеме в конце 1980-х гг. безголосые и безвластные советы обрели и голос и власть.

Нормы и процедуры демократии в России только тогда заработают исправно, когда будут максимально ориентированы на прямую и непосредственную реализацию гражданами своих конституционных прав, с минимизацией возможностей для вспомогательных чиновничьих органов хоть как-то влиять на ход и тем более результаты общественно-политических процессов. То есть петиция, собравшая установленное законом число подписей граждан, должна не просто поступать на рассмотрение парламента немедленно и минуя промежуточные комиссии, а в некоторых ситуациях и непосредственно приводить к принятию требуемых решений. В противном случае перспективная и передовая демократическая процедура теряет смысл, что мы и наблюдаем сейчас.

Когда-нибудь, когда наше общество серьезно озаботится организацией подлинно демократического правления, негативный опыт надо будет учесть и, принимая новые законы, уничтожить саму возможность возникновения чиновничьих фильтров. История российской демократии учит, что любая лазейка для подмены или искажения публичной, гласной и однозначно трактуемой процедуры закулисным согласованием рано или поздно обязательно будет найдена и использована в ущерб демократии.

Призрак абсентеизма

Статья опубликована 08.02.2017

в газете «Ведомости»3

Вся мифология предстоящих президентских выборов строится вокруг тезиса о крайнем беспокойстве власти количеством избирателей, которые придут на участки осенью 2018 г. Якобы ради достижения рубежа в 70% Кремль будет вынужден придать выборному процессу интригу, чтоб ею отвлечь избирателей от абсентеизма, уклонения от участия в выборах. Отсюда и популярная теория о возможности допуска к выборам если не самого Навального, то какого-то его заменителя, способного придать кампании видимость непредсказуемости или хотя бы соревновательности.

Легко убедиться, что этот тезис более чем спорный.

Начнем с того, что на президентских выборах явка в любом случае будет выше, чем на думских, и заветные 70% не так уж далеки от показателей прошлых президентских кампаний. На самых драматичных и конкурентных президентских выборах 1996 г. в первом туре, по официальные данным, приняли участие 69,8% избирателей, а во втором – 69,4%. Казалось бы, с наступлением периода стабильности интерес к выборам должен существенно упасть. Он и упал, но не сказать, чтобы очень сильно, – в 2000 г. на участки пришли 68,65% избирателей, в 2004-м – 64,38%. В 2008 г., когда президентом был избран Дмитрий Медведев, явка снова повысилась и составила 69,70%. Наконец, в 2012 г., несмотря на все потрясения, явка составила 65,34%. Таким образом, любые президентские выборы с участием Владимира Путина проходили при явке выше 64%. Разница между явкой избирателей на самые конкурентные и самые скучные выборы – всего-то 5,4 п. п.! Неужели кто-то верит, что ради столь незначительного роста интереса общества к избирательному процессу власть пойдет хотя бы на символический риск для себя?

На фоне приведенной статистики желаемые 70% вовсе не кажутся фантастикой даже с учетом усталости избирателей. Если 64% избирателей без особых проблем удавалось привести на участки в 2004 г., то ничто не помешает поднапрячь административный ресурс и дотянуть явку до нужных показателей в 2018-м. Конечно, не обойтись без издержек, скандалов и разоблачений. Но один из главных уроков выборов 2011 г. состоит в том, что, даже если подробно и аргументированно уличать власть в фальсификации выборов, это никаким образом не помогает оспорить ни их итог, ни легитимность сформированного с их помощью органа.

Таким образом, проблема явки избирателей на выборы в 2018 г. представляется полностью надуманной, как надуманной представляется и вся тема с допуском к участию в выборах каких-то неожиданных персонажей. По сути, единственное, что может испортить всю обедню, – это если интерес к выборам президента ощутимо упадет и чиновникам придется озаботиться не техническим повышением средней явки на несколько процентов, а вытягиванием посещаемости участков с показателей явки на последние думские выборы до среднего уровня прошлых президентских кампаний. Возможен ли такой сценарий? В теории да, особенно если социально-экономическая ситуация в стране будет ухудшаться, а оппозиция серьезно займется дискредитацией выборов президента как ритуальной и бессмысленной процедуры с предрешенным результатом. Но на практике едва ли. Во-первых, даже в оппозиционно настроенных кругах все еще преобладает идея о том, что в любых выборах надо участвовать. Во-вторых, если идея сознательной работы на понижение явки на президентские выборы все-таки овладеет лидерами оппозиции, им едва ли дадут широко развернуться и заразить массы абсентеистскими настроениями.

Вполне может быть, что все эти рассуждения о сложностях с явкой и готовности допустить на выборы кого-то непредсказуемого и оппозиционного для того и муссируются, чтобы не дать оппозиционно настроенным силам вложить все ресурсы в проповедь абсентеизма.

И вот еще что надо помнить: даже если с явкой что-то пойдет не так, победитель все равно известен заранее, и если он останется недовольным работой по мобилизации избирателей, то просто поменяет одного из замов главы своей администрации и спокойно продолжит свое правление.

Терпеть еще долго

Статья опубликована 22.02.2017

в газете «Ведомости»4

С 2014 г. Россия живет в чрезвычайном режиме, а любая чрезвычайщина по определению не может длиться долго. К сожалению, временными оказались лишь надежды на скоротечность стоящих перед страной проблем: начиная с постмайданного киевского режима и кончая низкими ценами на нефть все негативные факторы оказались долгоиграющими.

Стратегия «надо немного потерпеть – и все наладится» уже несколько раз давала сбои, и потому возникают вопросы: сколько еще терпеть и что именно должно наладиться?

Последним рубежом надежд на скорое разрешение проблем была вера в то, что на подходе новое поколение западных политиков, с которыми наконец-то удастся договориться на выгодных России условиях. Пик ожиданий пришелся на конец 2016 г., когда президентская кампания в США была в самом разгаре, а впечатления от голосования по Brexit были еще свежи. Тогда действительно казалось, что вскоре за столом переговоров сменятся все основные игроки кроме Владимира Путина, что откроет путь к новому международному режиму, основанному на разделе сфер влияния с выгодой для России.

Реальность оказалась совершенно иной. Первой ласточкой был как раз Brexit и уход Дэвида Кэмерона, одного из столпов противостояния Запада и Кремля. Сменившая его Тереза Мэй оказалась ничуть не более удобным собеседником для России, и, по сути, Brexit никак не изменил соотношение сил в мире в пользу России. То же самое, только в несоизмеримо большем масштабе, произошло после выборов в США. Нескрываемое предвкушение ухода Обамы и прихода новой администрации на последнем этапе стало просто-таки неприличным. Не очень понятно, насколько серьезно в Кремле рассчитывали на Трампа. Хочется все-таки надеяться, что кремлевские стратеги не столь легкомысленны, чтобы планировать государственную политику исходя из нескольких фраз эксцентричного американского миллиардера, брошенных в запале предвыборной борьбы. Скорее всего, надежды были, но не столь глобальные: получить нового собеседника, с которым в отличие от Хиллари Клинтон у Кремля нет негативной истории взаимоотношений и потому есть шанс все начать с чистого листа. Однако чистого листа не получилось: неосторожно высказанные симпатии к Путину обернулись для Трампа серьезными репутационными издержками – и остается только гадать, как далеко он готов будет зайти, чтобы разрушить образ «маньчжурского кандидата».

Так чего же теперь мы все должны ждать и на что надеяться? Три года в режиме активного противостояния с окружающим миром уже изрядно искорежили нашу экономику и общественную жизнь, и чем дальше будет продолжаться такая политика, тем разрушительнее будут ее последствия. Чрезвычайные меры и временные решения можно было понять и принять в логике «еще немного, еще чуть-чуть», но как все это надо воспринимать в новой ситуации, когда конца и края противостоянию, санкциям и всему прочему больше не видно? Есть ли у президента и правительства запасной план и в чем он состоит? Где тот предел, дальше которого мы точно не пойдем, и есть ли он?

Честного ответа нам никто не даст, особенно накануне президентских выборов, так что судить приходится только по косвенным признакам. В таком случае недавний указ о признании паспортов непризнанных ДНР и ЛНР на фоне неутешительных для России итогов Мюнхенской конференции по безопасности можно считать вполне четким сигналом из Кремля относительно планов на будущее: ставки на противостояние по всем фронтам будут только повышаться, а значит, никакой нормализации ситуации ждать не приходится как минимум до 2018 г., когда завершится процедура переизбрания Путина. Его новая каденция осторожно анонсируется как последняя, что в каком-то смысле предполагает расширение пространства для маневров: получив мандат последний раз, можно наконец пойти и на компромиссы, чтобы уйти на покой миротворцем и дипломатом. К сожалению, и на это едва ли стоит серьезно рассчитывать. Похоже, что никаких изменений к лучшему не стоит ждать в перспективе ближайших 5—7 лет, т. е. к концу нового путинского президентства и в последующие годы.

Киселев против НОД: политый поливальщик

Статья опубликована 20.02.2017

на сайте «Политсовет»5

Государственное телевидение в России давно уже стало уникальным жанром. Среди множества функций его есть и одна, которая не сразу бросается в глаза. Я говорю о сведении счетов с кем-то неугодным. Прежде всего под раздачу попадают все те, кто не нравится главному зрителю, ради которого во многом все и делается. Например, весь этот каскад глумления и ненависти в адрес бывшего президента США Обамы или бывшего президента Грузии Саакашвили – неужели это делалось для каких-то рациональных целей? Едва ли. Критика политики зарубежных лидеров – это почтенный жанр в наших краях, но до риторического уровня свары на коммунальной кухне он не опускался даже во время позднего Сталина, когда для Тито не жалели самых последних слов.

Никакого практического смысла в постоянных личных нападках и издевательствах над зарубежными лидерами нет и не может быть – зрители государственных каналов едва ли составляют хоть сколько-нибудь значимую и влиятельную аудиторию в тех странах, в которых решается судьба охаиваемых политиков. Но моральный смысл, несомненно, есть: телевидение, как и все в нашей политической системе, зависит от настроения одного человека – президента. Поэтому если ему кто-то или что-то не нравится, то этот человек или явление будут подвергаться самым яростным нападкам постоянно, без какого-либо практического смысла. Просто чтоб лидер видел старания своих подчиненных и их солидарность с его мнениями, и в любой момент времени мог убедиться, что идеологический пульс страны бьется в унисон с его настроением.

В минувшие выходные один из мэтров государственного телевидения в очередной раз показал, что сводить счеты можно не только в интересах президента, но и в своих личных тоже. Я говорю про сюжет в программе «Вести недели», посвященный НОД и Евгению Федорову. Собственно, это совсем небольшой фрагмент программы, в котором Дмитрий Киселев сначала причисляет лидера НОД, депутата Государственной думы от «Единой России» Евгения Федорова к «малахольным», а потом называет его сторонников «бродячим цирком». В нескольких словах он подвергает насмешкам и основной тезис НОД об оккупации России Америкой, но в детали не вдается.

Казалось бы, надо радоваться, что самые оголтелые фрики и мракобесы отечественного политтеатра наконец-то подверглись порицанию с вершин телевизионно-пропагандистского Олимпа, куда самих их не особо и зовут. Но, как кажется, радость эта будет преждевременной. Дмитрий Киселев не просто так решил разоблачить фриков, все гораздо мелочней: НОД устроил очередной пикет, и на одном из плакатов Дмитрий Киселев зачем-то был причислен к сторонникам Трампа и назван «трампоманом». Судя по всему, это и только это вызвало ярость у главного телепроповедника нашей с вами современности.

Сама по себе деятельность одиозного НОДа, которая уже не первый год состоит из череды самых грязных нападок на широкий круг лиц – от деятелей радикальной оппозиции до Эльвиры Набиуллиной – отнюдь не возмущает Киселева сама по себе. И даже шизофренический тезис о продолжающейся оккупации России Соединенными Штатами Америки не подвергся заслуженному разбору и разносу.

По сути, Киселев просто воспользовался доступным ему ресурсом для сведения личных счетов, передал привет депутату Федорову: мол, что ж вы так, Евгений, придержите своих питомцев, а то ведь я могу заняться вами предметнее! Впрочем, тут тоже не все так просто. Выкроить несколько минут драгоценного федерального эфира для сведения личных счетов – это вовсе не синоним возможности системно повлиять на того же Федорова и его подручных, навлечь на их головы немилость Кремля, оставить без бюджетов. Ведь Киселев и Федоров – это ложноножки одного и того же злобного чудовища, даже если они и кажутся сами себе самостоятельными актерами. Ложноножек много, чудище, как известно со времен Радищева, «обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», и иногда происходят досадные накладки, когда один зев кусает другой, но ничего не поделать.

Агитационное чудовище разрослось настолько, что иногда путается само в себе, но в одном сомневаться не стоит: сколько бы киселевы и федоровы не пинали друг друга под столом и не передавали друг другу приветы с голубых экранов – наивно ждать чего-то большего. Это просто издержки постоянного процесса охаивания и облаивания, ничего больше. Думаю, с высот кремлевских башен все эти драки придворных паяцев выглядят как старинная комедия про политого поливальщика: ой, как смешно, один парень поливал газон, а в итоге сам оказался мокрым!

Зло и Руслан Соколовский

Статья опубликована 27.02.2017 года

на сайте «Политсовет»6

Думая о Руслане Соколовском, я спрашиваю себя: а все эти следователи, прокуроры, эксперты и православные активисты, занимающиеся борьбой с ним – слали ли они друг другу и окружающим модные ныне картинки и сообщения в минувшее Прощеное воскресенье? Или, может быть, они просили друг у друга прощения устно? Но важно другое: дежурно прощая друг друга и окружающих – думали ли они о том, что в их руках судьба человека, которому они не хотят и не готовы простить ничего из того, что завещал прощать тот самый Христос? Знают ли эти люди слово «лицемерие» и слышали ли когда-нибудь горестную тираду Иисуса Христа «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты»? А набившую оскомину мысль о том, что «не судите и не судимы будете» – думали ли когда-нибудь наши судьи о том, что она значит на самом деле? Не приходило ли им в голову, что топча и калеча жизнь человека, никого не убившего и ничего не укравшего, они попирают все то, что якобы защищают?

Думая о Руслане Соколовском, мы должны думать не о том, прав он был или не прав в своих выступлениях и хорошо ли материться, а о том, что на наших глазах судьба молодого человека ломается шестернями бездушной судебно-полицейской машины, щедро поливаемой елеем официозного православия. Об этом и только об этом мы должны думать, оставив свои разногласия с Соколовским до лучших дней, когда спорить с ним можно будет в летних кафе или у книжных полок. Сейчас же любые попытки оправдать насилие против Руслана – аморальны и бесчеловечны.

Думая о Руслане Соколовском, мы должны думать о том, что Русская Православная Церковь, вопреки провозглашаемым ею ценностям, и близко не готова не только прощать и милосердствововать, но даже и пытаться вразумлять и проповедовать. Канонизированная РПЦ великая княгиня Елизавета Федоровна не погнушалась лично приехать к убийце своего мужа в тюрьму, чтоб поговорить с ним, вразумить, понять и простить. Слышно ли было что-либо о попытках кого-то из церковной иерархии лично поговорить с Соколовским? Не свысока, не с позиции силы, а как написано в их же священном писании – кротко, с любовью? Честно говоря, в наше время трудно даже вообразить православного иерарха, снисходящего до такого. Несогласные с официальной точкой зрения по любому вопросу – политическому ли или религиозно-философскому – лишаются в нашем обществе всех прав и должны быть готовы к прямому и бессовестному насилию в свой адрес. И совершаться это насилие будет при полной поддержке и благословении церкви, той самой организации, которая любит афиировать себя как насадительницу добра, мира и гуманизма.

Думая о Руслане Соколовском, мы должны думать о том, как карикатурно выглядят самоназначенные наследники кротости и стойкости христианских мучеников за веру на фоне того, кто в их глазах является продолжателем дела их гонителей и мучителей. Неужели этот простой юноша подобен Нерону, тщеславному, пышноодетому, убивающему и насильничающему? Увы, но как раз он своею верностью убеждениям и готовностью страдать за них подобен первым христианским мученикам, а вот сросшаяся с полицейским государством, укутанная в золото и парчу имперская церковь, окруженная толпами прокуроров, казаков, судей, следователей, активистов и олигархов – она и только она подобна сегодня тому самому ужасу и разврату, против которого выступали первые христиане. Или, может быть, это Руслан Соколовский – наследник большевиков, которые взорвали храмы, насиловали и пытали до смерти тех, кто был верен своим убеждениям до конца? И кого же он пытал или мучил, что же он такого взорвал? А вот его преследователи и мучители – они и есть наследники того страшного советского монстра, у которого была вся власть, все ресурсы, все возможности стирать в лагерную пыль всех несогласных и непокорных, и они делают именно то, что делали их отцы и деды, коммунисты и чекисты.

Думая о Руслане Соколовском, мы должны думать о том клерикальном угаре, в котором бьется наша власть, наши силовые органы, часть нашего общества. Кротость, милосердие, всепрощение, любовь – все это слова, глубоко чуждые сегодняшней РПЦ МП, во всяком случае если судить по делам ее и тех, кто вещает и выступает от ее имени, кто называет себя ее воинством. Можно быть или не быть христианами, но надо быть стойкими в своих убеждениях, верными своему слову, принципиальными, идейными, любящими, милосердными и даже кроткими – на фоне беснующихся мракобесов, кровожадно требующих сажать на кол и стрелять неугодных, молящихся на Ивана Грозного и Иосифа Сталина и благословляющих на неправедный бой наемников и убийц это особенно важно, хотя очень и очень непросто. Зло – это не абстрактное слово из слащавых проповедей. Зло – это когда вся мощь государства и церкви бросается на одного молодого человека, крушит, топчет, ненавидит и проклинает. И мало что страшнее этого зла, потому что оно еще и врет, что оно-то и есть добро!

Новые медиа и будущее общественно-политических СМИ

Статья опубликована 6.03.2017

на сайте «Политсовет»7

Все те тенденции в развитии СМИ, о которых модно рассуждать на глобальном уровне, гораздо ярче проявляются на региональном уровне.

Например, бумажные общественно-политические газеты как жанр де-факто уже умерли – во всяком случае, на уровне Екатеринбурга и Свердловской области. Скучнейшая «Областная газета» продолжает существовать только потому, что живет на бюджетные дотации. Вся остальная общественно-политическая журналистика уже давно переместилась в интернет и развивается только там.

Но, как выяснилось, сами по себе информационные сайты – тоже не последнее слово в развитии СМИ, а лишь переходная форма. Чем дальше развиваются всевозможные платформы для коммуникации граждан напрямую, тем больше оффлайновые СМИ теряют свои преимущества.

Если раньше сетевые СМИ могли конкурировать лишь с печатными изданиями, размещая в интернете тексты и фотографии, то развитие техники и платформ для трансляции звука и изображения вплотную подводит их к конкуренции с телевидением. Любое событие, интересное людям, может быть доступно им и в виде прямой трансляции и в виде видеозаписи безотносительно того, фиксируют ли его камеры региональных каналов. Например, визит в Екатеринбург Алексея Навального обернулся валом публикаций в интернете – и текстовых, и в виде трансляций и видеозаписей – несмотря на полное молчание официозных СМИ. По сути, от новостей о Навальном были ограждены лишь аудитории, которые вовсе не интересуются политикой, так как визит оппозиционного лидера обсуждали не только его сторонники, но и противники – и тоже на страницах своих сайтов и блогов.

Правда состоит в том, что уже сейчас контроль за телеканалами и газетами не дает ровным счетом ничего – ну кроме расходов бюджета, совершенно непропорциональных воздействию этих дорогостоящих СМИ на аудиторию.

Впрочем, за спиной интернет-СМИ очень быстро растут и их потенциальные могильщики – блогеры и видеоблогеры, которые при целенаправленных усилиях вполне могут генерировать тексты и видеотрансляции на аудитории, сопоставимые с региональными аудиториями онлайновых и оффлайновых СМИ. Успех последнего фильма Фонда борьбы с коррупцией демонстрирует, что выход на массовую аудиторию возможен и технически, и практически уже сейчас, в обход каких-либо СМИ.

Отдельная тема, ставшая популярной в последние месяцы – множащиеся телеграм-каналы. Между прочим, это не то чтобы очень новое явление, а скорее возвращение к истокам: первые сетевые ресурсы не были такими интерактивными, как социальные сети или блоги, а по сути были монологичными. Монологичность телеграм-канала позволяет сохранять известную степень анонимности для его авторов: ведь вступая с аудиторией в полемику или позволяя публиковать открытые для всех комментарии под своими текстами, владелец площадки неизбежно раскрывает себя или создает для себя неудобную ситуацию, когда на вопросы и догадки аудитории надо как-то реагировать. Телеграм-каналы позволяют этого не делать, сосредоточившись на продвижении своих идей или сливе информации. Несмотря на незначительные аудитории самих каналов (особенно региональных), можно констатировать, что и они уже стали играть значительную роль в формировании повестки дня – примерно такую, как на заре сетевых СМИ играли анонимные сайты, публиковавшие компромат.

Тезис о сопоставимости аудитории блогеров и СМИ, сетевых и оффлайновых, может показаться спорным, но только на первый взгляд. Ни для кого не секрет, что реальная аудитория, детально интересующаяся общественно-политической жизнью региона – это в лучшем случае несколько тысяч человек, а в повседневном режиме – и того меньше. Раньше она примерно совпадала с распространяемым в регионе тиражом солидных федеральных газет, а с развитием интернета стала совпадать с количеством реальных посещений общественно-политических сайтов и числом подписчиков наиболее популярных региональных общественно-политических блогеров. За пределами этой группы интерес к деталям областной политики резко падает, и средний обыватель едва ли способен назвать хотя бы десять региональных политиков.

Тем не менее именно это активное меньшинство является ключевым для контроля за регионом. Кроме чиновников и пишущих о них журналистах сюда же входят крупные предприниматели, гражданские активисты и та группа, которую можно условно обозначить как «лидеры общественного мнения». Следовательно, любое онлайновое СМИ и даже любой блогер, способный заинтересовать аудиторию хотя бы в несколько тысяч человек, уже фактически конкурирует с общественно-политическими передачами региональных телеканалов и той же «Областной газетой». Более того, у сетевых СМИ и блогеров есть существенное преимущество: в отличие от региональных каналов и печатных СМИ, интернет-публикации изначально направлены на более широкую аудиторию.

Региональное онлайн-издание или даже популярный блогер способны намеренно или случайно «забросить» какую-то региональную тему на федеральный уровень, а оффлайновые СМИ в этом смысле совершенно бесполезны: сюжет регионального телевидения может быть показан по федеральным каналам в исключительных случаях, как и перепечатка на федеральном уровне публикаций в местных газетах. Типичный пример – ситуация вокруг строительства храма на пруду. Вопреки молчанию официозных СМИ, информация о недовольстве городского сообщества этими планами вышла на федеральный уровень и стала пунктом общероссийской повестки дня. Неконтролируемое вмешательство в региональную повестку дня федеральных ресурсов и блогеров создает совершенно новую ситуацию: договариваться о появлении положительного материала о жизни региона на федеральных каналах – сложная задача, зато негативные и курьезные новости и сюжеты разлетаются на всю страну моментально и совершенно неконтролируемо.

Современная ситуация в медиа, как уже было сказано выше, переходная.

Развитию новых медиа-блогов, каналов, трансляций и так далее мешает отсутствие практических способов монетизировать их в такой степени, чтоб их автор мог жить за счет приносимого дохода. Собственно говоря, именно поэтому они не уничтожили традиционные СМИ и едва ли этого стоит ожидать в ближайшем будущем. Как было сказано выше, аудитория, заинтересованная в общественно-политических медиа, слишком мала и не готова платить. Традиционный механизм монетизации общественно-политических СМИ через получение финансирования от политических структур и заинтересованных групп на новом уровне пока не работает по многим причинам: потенциальные спонсоры еще не осознали суть происходящих перемен, да и состояние дел в региональной политике отнюдь не благоприятствует обширным инвестициям в эту сферу.

Тем не менее вся отрасль медиа живет в режиме трансформации. Такой привычный показатель как посещаемость сайта уже сейчас выглядит абстрактным: с одной стороны, есть множество технических способов увеличить ее до фантастических размеров, с другой стороны, эта цифра совершенно ничего не дает в практическом смысле. Для коммерческого сайта посещаемость трансформируется в покупки, а для информационного более-менее адекватное представление о его ценности дает только количество ссылок в других СМИ и расшаривание в соцсетях.

Будущее СМИ, во всяком случае, обозримое из сегодняшнего дня – силами профессиональных редакций генерировать контент, который заинтересует людей и заставит их тиражировать его в своих аккаунтах. Это раньше граждане писали в редакции письма, чтобы те их опубликовали или сделали по их мотивам статью или сюжет. Сейчас все выглядит иначе: во-первых, каждый способен сам опубликовать новость или съемку чего-то интересного, а СМИ лишь могут предложить себя в качестве усилителя, ретранслировать сообщенную частным лицом новость на свою аудиторию, развить и углубить ее. Во-вторых, граждане не столько пишут в СМИ, сколько тиражируют понравившиеся им публикации, снабжая их своими комментариями – это совершенно новая форма взаимодействия профессиональных редакций и общества.

Таким образом, текущая задача общественно-политических СМИ – быть аккумуляторами идущих от граждан новостей, тенденций и запросов, а с другой стороны, генерировать контент, который был бы настолько интересен аудитории, что она была бы готова его распространять и тиражировать. Естественно, соответствовать этим требованиям смогут только те ресурсы, редакции которых свободны в принятии решений полностью или ограничены лишь незначительно. С ухудшением социально-экономической ситуации игнорировать настроения общества в угоду официозному оптимизму и пользоваться успехом у аудитории станет невозможно.

Те же СМИ, которые не смогут вписаться в эту ситуацию, рано или поздно уйдут с рынка. Дольше всех в старом состоянии протянут дотационные официозные СМИ, но и их неэффективность и недееспособность влиять на настроения общества когда-нибудь станет очевидной даже самым консервативным чиновникам.

Закон о российской нации: у Путина не получилось

Статья опубликована 07.03.2017

на сайте «Политсовет»8

С самого своего появления идея о фактическом учреждении «российской нации» через принятие специального закона вызвала изумление у всех, кому по роду деятельности не положено восторгаться всем тем, что уже успел одобрить Путин. А президент, как мы помним, поддержал идею о принятии такого закона и даже раздал по этому поводу поручения.

«Но что точно совершенно можно и нужно реализовывать, прямо над этим нужно подумать и в практическом плане начать работать, – это закон о российской нации», – сказал Путин 31 октября 2016 года на заседании Совета по межнациональным отношениям.

Началась даже некоторая общественная кампания на тему, что закон очень даже нужен и давно было пора его принять. Судя по замаху, закон действительно должен был стать фундаментом чего-то большого, возможно – принципиально новой концепции государства и власти в России. Звучали мнения, что после учреждения «российской нации» Путин может занять законодательно оформленный пост «национального лидера», раз и навсегда ставящий его над всей чиновничьей пирамидой.

Однако радужные ожидания кремлевских теоретиков, если они и были, разбились о суровую российскую реальность. Если на возмущение русских националистов и сочувствующих им интеллигентов, вопрошавших о том, куда же деть русских, власть могла привычно не обращать внимания – ибо русские у нас народ безгосударственный, не имеющий в рамках России никакого особого статуса, то игнорировать протесты элит существующих национально-территориальных образований даже сейчас чревато серьезными проблемами.

А такие протесты начались сразу же: несмотря на демонстрируемую покорность Кремлю и отказ от каких-либо претензий на политический суверенитет, свои экономические преференции национальные республики берегут свято, и их руководители прекрасно понимают, что их сохранение напрямую связано с сохранением статус-кво в вопросах национальной политики.

Были еще и протесты РПЦ, что тоже вполне логично: пока прилагательное «русский» трактуется каждым на свой лад, Русская Православная Церковь может делать вид, что она представляет русское большинство населения (хотя никто и никогда ее не уполномочивал кого-либо представлять, кроме ее же прихожан). Но если бы появилась какая-то «российская нация», то РПЦ осталась бы в положении национальной конфессии одного из этносов, входящих в эту самую синтетическую нацию.

Самое интересное во всей этой ситуации – личное поражение Владимира Путина. Похоже, ему идея закона очень даже нравилась, и он ее поддержал. И вот, спустя всего полгода концепция радикально меняется. Выяснилось, что «общество не очень подготовлено к восприятию такого понятия, как единая нация, объединяющая все национальности», – так объяснил решение рабочей группы о переименовании закона один из его инициаторов Валерий Тишков. Получается, что президент и его окружение несколько оторвались от общества в этом вопросе, не почувствовали настроения элит. Новое название закона – «Об основах государственной национальной политики», и уже по названию понятно, что это будет очередной проходной документ, какие пачками принимает Государственная дума и из которых в практическом смысле не следует ничего, кроме создания новых рабочих мест для плодящихся бюрократов.

Главный вывод из ситуации – не стоит паниковать после каждой вздорной идеи, прозвучавшей в Кремле и одобренной президентом. Вопреки распространенном мнению, Путин вовсе не так всемогущ, чтоб протолкнуть сквозь якобы лояльные ему элиты любую идею. На 18-м году его правления это не самая плохая новость.

Тотальное телевидение

Статья опубликована 13.03.2017

на сайте «Политсовет»9

Продолжая разговор о новых медиа, нельзя не отметить и ситуацию, в которой традиционные СМИ оказывают воздействие на, казалось бы, утерянную аудиторию через социальные сети и «новые медиа».

В последние недели в России происходит что-то невероятное: социальные сети и телеграм-каналы буквально забиты обсуждением сюжетов передач официозного и якобы презираемого интернет-аудиторией телевидения. Причем речь идет не о традиционном разборе сюжетов общественно-политического вещания, а о самом гнусном и жалком, что есть в этом самом телевидении – о бесконечных развлекательных ток-шоу.

Можно понять, что заставляет людей, проклявших телевизор, все-таки смотреть эфиры Соловьева или Киселева или читать их краткое изложение. Занятие это мучительное, но имеющее практический смысл – все-таки надо знать, какие тараканы обитают в голове идеологов государства. Но вот какой смысл в обсуждении содержания бесконечных ток-шоу и танцев всех со всеми – решительно непонятно. Однако все не так просто, как может показаться при беглом взгляде на проблему.

За рабочую версию надо принять то обстоятельство, что содержание развлекательных программ телевидения все-таки волнует значительное количество интернет-аудитории, а потому рано или поздно становится сюжетом для бесконечных колонок, статей и обсуждений. Другой вопрос – откуда в интернете взялись эти люди и почему их вдруг так много?

Ответ на него прост и лишен какой-либо конспирологии: интернет все глубже проникает в российское общество, а значит, все больше и больше самых обычных людей открывают для себя и социальные сети, и другие каналы коммуникации. С одной стороны, это позволяет части специфического контента, ранее распространяемого только в интернете, попадаться на глаза более широкой аудитории – возможно, именно благодаря новым сегментам пользователей интернета последний фильм Навального так быстро и широко расходится. С другой стороны, мы наблюдаем и обратное явление: привыкшие смотреть телевизор и обсуждать его содержимое граждане продолжают отдаваться любимому досугу, став пользователями соцсетей. Более того, они обнаружили, что «смотреть телевизор» в интернете даже удобнее: любимое ток-шоу со скандалом можно увидеть не строго по расписанию, а в любое удобное время, а потом еще и поделиться эмоциями с такими же ценителями жанра.

Нельзя сбрасывать со счетов и практическую заинтересованность телевизионного начальства в возвращении себе утраченной аудитории. В конце концов, они перед президентом отвечают за контроль над сознанием нации и потому обязаны любой ценой распространить нужный контент по головам граждан, даже если те не хотят включать телевизор или вовсе отказались от этого бытового прибора. Не удивительно, что телевещатели основательно вкладываются в распространение своего контента через соцсети. Как минимум весь он выкладывается в интернете и подается аудитории в максимально удобном для распространения виде, а как максимум – не стоит сбрасывать со счетов и целенаправленные усилия по работе с пользователями: ботов и услуги платных блогеров еще никто не отменял, так что имея на руках хороший бюджет, вполне можно создать ажиотаж вокруг перезапуска сомнительного «сатирического» шоу, по которому, оказывается, буквально все вокруг скучали много лет.

Свечу я, конечно, не держал, и кто кому сколько платит за предвкушение и смакование шуток Гарика Мартиросяна и тиражирование «удачных» номеров из КВН я не знаю. Однако вынужден констатировать печальное обстоятельство: как бы я ни воротил нос от содержания федеральных телеканалов, но даже беглый просмотр своих, казалось бы, чищенных-перечищенных лент в соцсетях снабжает меня полным представлением о том, какие темы обсуждают несколько вечеров у Малахова, какой скандал разразился на очередных танцах, кто поедет на «Евровидение» и что пела Поклонская в эфире все того же расхваленного еще до эфира шоу. Оказывается, что огромное количество людей готово тиражировать эту бессмысленную информацию, пересказывать ее, анализировать и обсуждать как что-то важное и имеющее значение. На глазах формируется новый жанр: краткий пересказ содержания развлекательных программ для пользователей соцсетей с выводами и анализом особо важных тезисов.

Обратная сторона возрастания влияния «новых медиа» – это их использование воротилами традиционных СМИ для тиражирования всего того, от чего часть общества пыталась спрятаться в интернете. Идея создания информационной среды, изолированной от развлекательного контента федеральных каналов, в очередной раз оказалась утопией. Не смотришь телевизор сам – тебе покажут его содержание в виде нарезки роликов, тебя проинформируют о нем в пересказе, тебе сообщат о всех новейших скандалах в студиях «Останкино» любимые колумнисты. Перефразируя известное выражение, захочешь спрятаться от него в сортире – оно и в сортире тебя найдет и замочит, это всепроникающее российское телевидение.

Женский ударный батальон Кремля

Статья опубликована 16.03.2017

на сайте «Политсовет»10

Бедные женщины, находящиеся в зависимости от произвола власти, оказались главными козырями сразу в нескольких партиях, которые играет Кремль.

Чудновец и Севастиди, две невинные жертвы карательно-сажательного «правосудия», были внезапно высочайше помилованы и немедленно получили возможность выразить свой восторг и восхищение президенту за свою свободу. Их благодарности и готовность бороться за чьи-то там права без намеков на политическую деятельность были транслированы на всю страну: мол, полюбуйтесь, вот какие патриотки – Отечество их ни за что упекло в тюрьму, а потом выпустило, а у них и претензий особых нет, одни восторги! Берите пример!

К самим женщинам нет и не может быть претензий. Попав в жернова следствия, суда и ФСИН обычный человек будет готов пойти на многое, чтоб этот кошмар в его жизни закончился, и благодарить любого, кто поспособствовал возвращению домой. И тем безобразнее весь этот аттракцион с использованием невинных жертв произвола с участием персонажей из ОНФ. Во-первых, обоих гражданок надо не миловать, а полностью реабилитировать с последующим разбирательством со всеми теми, кто шил их липовые дела и сажал в тюрьму. Во-вторых, некрасиво так откровенно использовать «стокгольмский синдром» недавних узниц.

Есть все основания полагать, что внезапное помилование двух этих женщин – удачная попытка убрать из публичного поля тему освобождения Ильдара Дадина. В отличие от Чудновец и Севастиди, попавших в жернова репрессий случайно, Дадин там совершенно логичен и закономерен и тем убедительнее его выход на свободу. Понимая свою правоту и преступность своих преследователей, Дадин не сдался ни во время отсидки, ни после освобождения. Сделать из него очередного верноподданного активиста, вся общественная работа которого свелась бы к бесконечным здравицам Путину, не получилось бы. Поэтому вместо неудобного власти освобожденного активиста пришлось найти парочку удобных. К счастью кремлевских пиарщиков, несправедливо осужденных у нас пруд пруди, можно каждый день кого-нибудь миловать и показывать на всю страну, как очередной раздавленный произволом человек благодарит начальство за внезапную доброту. Жаль только, что даже ради пиара всем невинно осужденным свободу не дадут.

На другом фронте в бой брошена певица Юлия Самойлова. Учитывая нелегкую судьбу людей с физическими особенностями в нашей стране, перед любым инвалидом, вырвавшимся из прозябания взаперти, надо преклоняться. Так что саму эту замечательную девушку не за что осуждать – ни за ее выступление в Керчи, ни за готовность ехать на Евровидение. Но вот то, что весь негатив российско-украинских отношений ей придется принять на себя – это не ее желание или выбор, это ее так подставили. «Евровидение» в России почему-то очень политизировано и уже много лет рассматривается как еще одна арена противостояния с Западом. Поэтому поверить, что Самойлову выбрали исключительно по вокальным данным и ничего другого в виду не имели, могут только очень наивные люди.

Парадоксальным образом сюда же примыкает и Поклонская, хотя и поет она только в юмористических шоу и вроде бы не имеет никакой инвалидности. По сути же ее положение крайне уязвимо – все ее будущее связано только с сохранением нынешнего режима, а любые перемены курса чреваты крахом карьеры, а то и чем похуже. В таком положении запоешь хоть «Мурку», хоть «Боже, царя храни!», лишь бы начальству нравилось.

Конечно, желающих оказать власти услугу в России много, и едва ли есть какой-то дефицит в энергичных мужчинах, готовых нести любую околесицу, чтобы быть замеченными с кремлевских башен. Но то ли они стали слишком дорого обходиться, то ли использование в пропагандистских манипуляциях женщин кому-то показалось креативной идеей – какой-то нездоровый тренд на бросание под танки именно женщин с непростой судьбой, которые не могут отказаться от сделанного предложения, все-таки можно проследить.

Как Навальный уничтожает интригу президентских выборов-2018

Статья опубликована 20.03.2017

на сайте «Политсовет»11

Власти боятся не Навального как такового – по их представлениям, опасность представляют или очень богатые, или вооруженные люди. Ни тем, ни другим Навальный не является. Власть боится, что из-за него придется менять свои планы и действовать спонтанно. Для чиновников, за последние 15 лет отвыкших от любой спонтанности и непредсказуемости, страшнее всего – играть по чужим правилам, на чужом поле. Навальный, формально соглашаясь играть по общим правилам, ломает всю игру и создает свою повестку дня, и тем самым – неопределенность. Тем он и страшен для кремлевских стратегов.

Выборы президента РФ все последние 17 лет – совершенно формальное мероприятие с предсказуемым результатом. По сути, это помпезный ритуал, в ходе которого всего лишь надо проявить максимум усердия, чтоб потом получить вознаграждение. Организаторы выборов от Кремля до самого дальнего сельсовета обеспокоены не результатами всей электоральной церемонии – он задан по умолчанию – а гладкостью ее прохождения и ее соответствием пожелания начальства.

Навальный навязывает себя как участника процесса. Никаких проблем с недопуском на выборы какой-либо нежелательной фигуры у власти нет. При одном условии: если эта фигура действительно неизвестна никому, кроме кружка своих сторонников в Москве. Если же человек смог прорвать информационную блокаду и получил всероссийскую известность – его недопуск уже становится фактором, дискредитирующим все мероприятие.

Предположим, это их не остановит – не пустят, сделают лицо кирпичом и все как обычно. Но до выборов еще год, а проблемы уже множатся. Во-первых, эти самые штабы, которые Навальный открывает. Мало того, что там сидят какие-то люди, которые что-то делают – как минимум, систематически распространяют хулу на неприкосновенного лидера, так туда еще постоянно приходя другие люди, что особенно невыносимо. Потому что согласно исповедуемой Кремлем мифологии никаких живых людей за Навальным не стоит, а есть горстка шпионов и деградантов в интернете. Появление на горизонте живых сторонников Навального в разных городах России однозначно свидетельствует, что существует сегмент общества, на который вся агитационно-пропагандистская работа Кремля не оказывает никакого влияния и даже наоборот, мобилизует на консолидацию вокруг самого неприемлемого для Путина персонажа, вопреки угрозам и проклятьям.

Во-вторых, митинги. С одной стороны, Навальный спровоцировал небывалый в истории современной России политический флэш-моб – митинги заявлены в десятках городов. С другой стороны, допускать митинги против лидера ЕР власть категорически не готова. В тех городах, где ожидать каких-то многотысячных сборищ не стоит, запретить акцию легко: едва ли будут какие-то негативные последствия и даже широкое освещение в СМИ. Гораздо сложнее принять какое-то решение по Москве: там и людей может выйти неожиданно много, даже вопреки запрету, и что с ними делать – непонятно, учитывая насыщенное медийное поле. Конечно, можно повторить болотную историю – митинг превратить в побоище, а потом долго и нудно судить и сажать всех, кто попадется. Но надо ли все это накануне президентских выборов?

Собственно, здесь и есть главный момент неопределенности: Навальный снова и снова ставит власть перед необходимостью как-то на себя реагировать уже сейчас. Игнорировать его полностью чем дальше, тем труднее, а привычная для власти реакция «не пущать и сажать» эффективна, но полностью ломает всю мифологию интересных, конкурентных и свободных выборов. Если начать за год до голосования закручивать гайки, то вся электоральная церемония приобретает совсем неприличный и унылый вид: всех, кто против, просадили, вот и все выборы.

Нелишне напомнить, что в прошлый раз все расправы начались уже после завершения президентских выборов, а до них обществу предлагали уверовать в «Путина 2.0», и многие даже купились на этот трюк. Навальный ломает всю концепцию Кириенко и его группы, которая предполагала управляемую и тщательно выверенную имитацию «оттепели», которая должна отвлечь публику от обсуждения нечестности и предсказуемости предстоящих электоральных церемоний. Кремлевские методологи придумали красивую идею: много говорить об оттепели, многозначительно на что-то намекать, иногда кого-то выпускать из тюрьмы, иногда разрешать «смело» шутить в шоу федеральных каналов – и так до самых выборов. Навальный сразу предлагает перейти к главному: реальных конкурентов на выборы пустите или нет? Ответ на этот вопрос в Кремле всем известен – конечно же, нет, будущий победитель давно уже дал согласие править и дальше, сюрпризы и скандалы вокруг первого лица никому не нужны. Но то, что Навальный ставит их перед необходимостью свернуть весь балаган за год до выборов и сразу перейти к репрессиям и запретам, сводит всю интригу на нет и потому страшно раздражает.

Интернет миллионов

Статья опубликована 22.03.2017

в газете «Ведомости»12

Сделанный в ФБК Алексея Навального фильм о Дмитрии Медведеве за две недели «проката» набрал более 10 млн просмотров на YouTube – и это при почти тотальном игнорировании всей этой истории официозными СМИ. Этот успех оппонентов Кремля на медийном фронте не первый, но явно и не последний. За оставшееся до выборов время можно ожидать новых сенсационных разоблачений, которые также увидят многие миллионы избирателей, – и вполне вероятно, что они коснутся первого лица, уже многие годы существующего вне какой-либо публичной критики.

Повлияет ли оппозиционный контент на результат президентских выборов 2018 г.? Прямого воздействия ждать едва ли стоит, но что действительно надо обсуждать – так это постепенную утрату властью монополии на формирование информационной повестки страны. Это создает уникальную для последних лет ситуацию, когда достаточно широкие слои населения вновь получают доступ к альтернативному, более того – резко критичному взгляду на положение дел в стране. Важно также отметить, что этот процесс невозможно остановить – и вовсе не по политическим, а по сугубо технологическим причинам.

Глобальное развитие техники и технологий создает все новые и новые возможности для всех, кто готов ими воспользоваться, и чем дальше, тем больше будет таких возможностей. Следовательно, в какой-то момент воздействие телевидения как самого эффективного средства пропаганды будет нейтрализовано не столько ухудшением социально-экономической ситуации в стране, сколько сопоставимой по охвату аудитории альтернативной точкой зрения на ситуацию в стране, бесцензурно распространяемой в интернете. Во всяком случае, такое развитие событий представляется все более реалистичным.

Бытовое недовольство жизнью как таковое если и ведет к каким-то действиям, то разве что к спонтанным и разрозненным протестам, а целенаправленно распространяемый контент мобилизует и объединяет недовольных вокруг тех, кто его создает, что автоматически делает этих людей не просто медийными фигурами, но и политическими лидерами. Можно, конечно, пожимать плечами и указывать на актуальные рейтинги официальных телеканалов, но тихая революция началась – с того момента, как первый оппозиционный политический ролик в интернете набрал 1,5 млн просмотров, охватив, таким образом, 1% населения страны. Десять миллионов – это новый рубеж, который явно не будет последним. Удастся ли власти так же последовательно игнорировать критический сюжет, который посмотрит 20 или 30 млн граждан?

В интернете происходит много интересного, и что особенно важно – происходит быстро. Например, сеть охватывает все больше и больше тех самых простых людей, вниманием которых еще совсем недавно безраздельно владело телевидение и которым еще пять лет назад можно было рассказывать сказки о «сетевых хомячках». Да, эти люди приносят в сеть свои привычки и настроения, сознательно или случайно продвигая в ней все тот же официозный контент. Но они же так или иначе становятся аудиторией сетевого контента, а со временем – и его распространителями в своем окружении.

Руководство нашей страны состоит из людей доинформационной эпохи, которые воспринимают новые технологии с заметным подозрением, обоснованно считая их угрозой своей власти. Потратив годы и миллиарды на создание комфортной для себя информационной среды, они вдруг столкнулись с новой реальностью, в которой контроль над главными телеканалами, газетами и интернет-СМИ уже не является гарантией монополии на информацию. Из всех щелей лезут и лезут новые СМИ, а главное – новые формы и методы распространения информации, охватывающие миллионные аудитории. Но ни готовности, ни желания вступать в диалог с критиками у власти нет, и единственным видом реакции остается игнорирование.

За год до президентских выборов активнее всего против действующей власти работает не Алексей Навальный и его соратники, а время и технологии. Год – это небольшой срок, и едва ли за это время интернет все-таки «перекричит» телевидение, но в перспективе нескольких лет это представляется неизбежным.

Навальный против Путина: битва за будущее России

Статья опубликована 28.03.2017

на сайте swissinfo.ch13

26 марта 2017 года в России случилось удивительное событие – в десятках городов от Владивостока до Калининграда многие тысячи людей организованно вышли протестовать против власти. В отличии от выступлений 2011—2012 годов, граждане вышли не против нечестных выборов или отдельных недостатков, а именно против действующей власти как таковой, прямо обвиняя ее в коррупции.

Несмотря на тотальное умолчание о подготовке к протестам по всем федеральным каналам, несмотря на несопоставимый материально-технический ресурс, Алексею Навальному и его команде удалось переиграть Путина и всю властную вертикаль Российской Федерации, подготовив и проведя это впечатляющее мероприятие и на улицах российских городов, и в информационном пространстве. Как же получилось, что Алексей Навальный смог мобилизовать столько людей по всей стране и что будет дальше?

Новые медиа

Режим Путина, с самого своего возникновения в 1999 году, покоится на тотальном контроле над федеральными телеканалами и всеми крупными СМИ России. Много лет считалось, что этого более чем достаточно, чтобы манипулировать настроениями всего населения. Даже события 2011—2012 годов, когда имели место массовые протесты, все еще происходили в эру всевластия телевидения. Но в последнее годы ситуация начала меняться и происходят эти перемены очень быстро. Развитие интернета и «новых медиа» неизбежно ведет к постепенному уравниванию шансов власти и ее противников в вопросах информирования населения, особенно молодежи.

Алексей Навальный и его команда смогли использовать новую ситуацию в свою пользу, максимально задействовав новые возможности коммуникации с гражданами. На момент написания статьи запись эфира Навальный LIVE на сервисе Youtube уже посмотрели 3 860 772 человека. Непосредственно во время событий эфир смотрели до 150 тыс. человек. Это вполне впечатляющие цифры, сопоставимые с аудиторией официозной пропаганды, распространяемой государственными СМИ.

Но первым сигналом о прорыве информационной блокады стали фантастические цифры просмотра самого фильма, разоблачающего коррупцию в высших эшелонах власти России. На момент написания статьи и спустя три недели после публикации фильм «Он вам не Димон» насчитывает уже 12 825 777 просмотров только на сервисе Youtubе, и это при том, что параллельно он распространялся и на других платформах.

Прорыв информационной блокады – это явление, заметное на всех уровнях. Например, поездки Алексея Навального по регионам России традиционно игнорируются официозными СМИ, но все более-менее независимые СМИ и все тебе «новые медиа» так или иначе доносят до населения информацию, благо в наше время для организации прямой трансляции любого мероприятия уже достаточно одного смартфона и подключения к интернету, а с каждой встречи Навального таких трансляций, добровольно и бесплатно, ведется множество.

Как работать с этой средой – в Кремле, судя по всему, не понимают и, скорее всего, даже не задумывались об этом до последнего времени. Сейчас, видимо, будут приняты меры по усилению контроля за интернетом и одновременно огромные деньги будут брошены на наводнение сети выгодным власти контентом. Но, как показывает практика, в условиях равных возможностей для конкуренции российская власть работает неэффективно. Технологии развиваются гораздо быстрее, чем придумываются способы противостояния им, а оппоненты власти буквально вынуждены осваивать их быстрее и использовать эффективнее.

Путин и молодежь

Несмотря на то, что документальный фильм «Фонда борьбы с коррупцией» был посвящен Дмитрию Медведеву, ни для кого не секрет, что на острие критики Навального был и остается президент России. Да и вышедшие на митинги граждане от Владивостока до Калининграда скандировали антипутинские лозунги – помимо повторения претензий к Медведеву. Откуда же взялись все эти критики Путина и почему в протестных митингах приняло участие так много молодежи? Нельзя отрицать очевидного: в российскую политику пришли новые поколения россиян, которым Путин вовсе не кажется молодым и энергичным лидером и у которых он не вызывает какого-то особого восторга.

В конце-концов, сейчас Путину столько же лет, сколько было Ельцину в 1996 году, а правит он почти столько, сколько правил Леонид Брежнев – достаточно вдуматься в эти факты, чтоб увидеть нынешнего президента России в совершенно ином свете. Конечно, пожилым людям он все еще кажется молодым на фоне «старого» Ельцина, но вот почему 65-летнего человека должны считать молодым те, кому сегодня 15—20 лет?

В отличии от поколений своих родителей, дедушек и бабушек, даже старших братьев и сестер, современная молодежь не помнит ни Ельцина, ни 90-х годов. Молодые россияне не могут и не хотят сравнивать Путина с тем, что было раньше, просто потому что раньше не было и их самих. Для этих миллионов молодых людей Путин – это изрядно надоевший дедушка из телевизора, которого они видят всю свою жизнь. «Продать» им этого привычного как плохие дороги человека под соусом прогрессивного, нового и свежего лидера уже невозможно.

Впрочем, никто особо и не старался сделать Путина понятным и интересным реальной российской молодежи 21-го века. Во-первых, с конца 90-х у правящей элиты России осталось мнение, что молодежь аполитична и потому работать надо только со старшими поколениями. Во-вторых, окружение Путина, в силу возраста и образа мысли, живет в плену своего собственного очарования ностальгией по СССР. Не удивительно, что вся идеологическая работа со школьниками и студентами в последние годы свелась к бессмысленному калькированию самых одиозных советских практик.

Казенные фестивали патриотизма с упором на милитаризм не работали уже в 80-х годах, но кто-то решил, что эти протухшие идеи смогут оказать влияние на поколения, выросшие в интернете, слушающие ту же музыку, что и их сверстники во всем мире, и воспитанным на Гарри Поттере, а не на советской классике.

Если никаких радикальных трансформаций кремлевского режима в ближайшее время не случится, Россия и мир будут наблюдать затяжное угасание путинской автократии – и не только моральное и политическое, но прежде всего и физическое. И в этом смысле конечно же молодежь – это не союзник Путина, а его главный естественный враг, потому что так или иначе она будет жить и после него. Наконец, не стоит сбрасывать со счетов и такую банальную вещь, как естественное для молодежи отрицание ценностей своих родителей – а так уж получилось, что одной из таких ценностей является все тот же Путин.

Главный оппонент

Положение Алексея Навального как главного и единственного оппонента Владимира Путина стало фактом именно 26 марта 2017 года, хотя проницательные наблюдатели все поняли гораздо раньше. Но именно сейчас Навальный продемонстрировал и своим сторонникам, и своим врагам, что он единственный из всех российских политиков способен оперировать в масштабах страны и, имея сравнительно небольшой ресурс, добиваться существенных успехов в противостоянии кажущейся нерушимой и монолитной власти.

Алексей Навальный молод, энергичен, умеет общаться с разными аудиториями и воспринимается молодежью как понятный и свой человек. Но особенно важно, что он обладает несомненным политическим чутьем. Когда идея провести всероссийскую акцию протеста только возникла, многим она показалась сомнительной: было ощущение, что людей выйдет немного и это будет фиаско Навального. Но оказалось, что он все рассчитал верно и нанес удар в нужное место. Люди откликнулись на его призыв, причем в масштабах, на которые едва ли можно было надеяться еще совсем недавно.

По сути, теперь в России осталось только два политика – действующий президент Владимир Путин и лидер оппозиции Алексей Навальный. Вся дальнейшая политика России на ближайшие годы превращается отныне в схватку этих двух лидеров, за одним из которых стоит вся мощь государственного аппарата России и право на насилие, а за вторым – только сочувствующие его борьбе граждане России и само время.

В демократической стране эта борьба завершилась бы на свободных и честных выборах, результаты которых признали бы все участники. Может быть когда-нибудь так будет и в России, но в обозримой перспективе власть и оппозиция, Путин и Навальный будут бороться на улицах и во все более расширяющемся пространстве интернета. Где, когда и как закончится это противостояние – предсказать трудно, но развязка так или иначе наступит в ближайшие годы.

Поучайте лучше ваших паучат!

Опубликовано 30.03.2017

на сайте «Политсовет»14

Ответ на новые протесты в традиционной политической аудитории сформировался стремительно: вышла молодежь, вышли школьники, они ничего не знают, они на эмоциях, давайте с этим что-то делать! Рецепты «что делать» и у охранителей, и у «оппозиции» схожи: надо срочно начать воспитывать и поучать этих мальчиков и девочек! Разница только в том, чему именно хотят поучать молодежь охранители и их оппоненты и какими методами воспитывать.

Охранители, впрочем, предсказуемы и потому смешны: поколения, которые, по всем исследованиям, склонны к гедонизму, эгоизму и выросли на общемировых трендах, предлагается воспитывать трудом, коллективизмом и политзанятиями о том, как страшен и вреден Запад. То есть молодому человеку, который в свои 15 лет или уже побывал во многих странах мира или, во всяком случае, многое знает о мире из интернета, мечтает весь его объехать, мало работать и много отдыхать (что, кстати, вполне нормально) скучные «училки» будут говорить: надо работать день и ночь в поте лица своего всю жизнь ради величия Отечества, а твой любимый Гарри Поттер (и вообще все, что он любит и на чем вырос) – вражеская пропаганда, ересь и глупость.

Особенно трагикомична ставка на «работу с молодежью». Казалось бы, крах советской власти в конце 80-х годов должен был бы навести нынешних руководителей страны на мысль, что политзанятия и развешивание лозунгов вовсе ничего не гарантируют и даже наоборот – ведут к профанации и дискредитации любых идей. Но, к сожалению или к счастью, эти люди не умеют извлекать адекватных уроков из прошлого: им и теперь кажется, что лозунгов было маловато, политзанятия – редкие, и вообще надо возродить пионерию, комсомол, «Зарницу», трудовое обучение, начальную военную подготовку и уроки закона божьего с первого класса. Ну что сказать? Давайте, начинайте – больше лозунгов, политинформация про Украину каждый день с первого класса, трудовое обучение после уроков и до вечера, а потом в армию или в сельскую местность по распределению. Все эти меры вызовут энтузиазм и одобрение у сверстников нынешних руководителей России и еще нескольких поколений последних советских людей, для которых распад СССР и 90-е годы – личный опыт и фундамент мировосприятия. Но какое впечатление все это произведет на воспитуемых – это отдельный вопрос, и едва ли стоит ждать, что молодежи понравится слушать стариковскую ностальгию про великое прошлое и байки про страшные 90-е. Опять-таки, одно дело – просто послушать краем уха, другое дело – вдруг начать жить не так, как нравится тебе и как живут твои сверстники, а как хочется посторонним дедушкам.

Между прочим, другая часть общества выглядит немногим более выигрышно. Ветераны оппозиционного движения, которые уже распугали в 2011—2012 году многих вновь присоединившихся к протестам своими утомительными сварами и разборками, ничего не поняли и ничему не научились. И вот они уже спешат поучать новые поколения, рассказывая им про Явлинского, Касьянова, Ельцина, Горбачева, «марши несогласных», Болотную площадь и дело ЮКОСа. Они считают важным поговорить с молодежью о том, как они сами в 90-е годы ходили на митинги и почему это делали, как разгромили НТВ, как прекрасен был убитый Немцов, как незаконно был присоединен Крым. И, конечно же, надо обязательно поговорить про Украину, куда без нее! Оставшиеся не у дел «лидеры оппозиции», по призыву которых никто никуда никогда уже не выйдет, пустились в рассуждения о том, как надо поступать, куда призывать и что говорить «нашей героической молодежи».

Россия в 20—21 веке упустила огромное количество шансов. Много поколений потратили свои жизни на бессмысленную борьбу за недостижимые и откровенно ложные идеалы. Лучшее, что могут сделать старшие поколения, особенно сформировавшиеся при советской власти – это оставить в покое и молодежь, и нашу страну. Ничего умного, хорошего, современного и перспективного по советским чертежам советским прорабам построить не удастся.

Да, обидно признаваться себе в том, что мы стареем, не понимаем шуток и сленга новых поколений, не успеваем осваивать новые гаджеты и технологии. Мы еще кажемся себе молодыми и задорными, но в глубине души уже считаем, что раньше и музыка была лучше, и фильмы интереснее, и трава зеленее, и небо синее. В этом нет ничего плохого, просто пора себе признаваться в том, что в 21 веке надо не поучать молодежь свысока, рассказывая ей о том, что такое пейджер и для чего нужна логарифмическая линейка, а учиться у нее жить в новом мире, о котором мы в свое время читали в фантастических книжках, а они в нем родились и выросли.

Будущее есть только у тех, кто готов идти вместе с молодежью и вовремя уступить дорогу новым поколениям лидеров. Те же, кто верит в прошлое и пытается проповедовать читателям Гарри Поттера Павку Корчагина и летчика Мересьева – они уже все проиграли, и каждый месяц их нахождения у власти только увеличивает отставание России от всего остального мира, стремительного летящего в будущее.

Советский фильм «Приключения Буратино» – тоже архаика, но все-таки Буратино там совершенно правильно отвечал поучающим его паукам: «Поучайте лучше ваших паучат!».

Пропаганда устарела

Статья опубликована 05.04.2017

в газете «Ведомости»15

Волна протестов, поднятая Алексеем Навальным и поддержанная многими другими группами недовольных по всей стране, обнажила плачевное состояние дел в сфере пропаганды.

Во-первых, обнаружился значительный сегмент общества, который существует совершенно изолированно от всей официозной пропаганды, но при этом интересуется политикой. Во-вторых, попытка создать информационную блокаду вокруг оппозиционной активности провалилась: люди, получающие информацию исключительно по государственным каналам, крайне малочисленны, а средний житель города так или иначе получает информацию и из других источников – федеральных и местных интернет-СМИ, разговорных радиостанций, социальных сетей, слухов и непосредственного общения со своим окружением, которому опять-таки доступны все вышеперечисленные способы получения информации.

Таким образом, можно выявить базовую проблему государственной пропаганды: она вся строится на устаревшем тезисе о том, что можно полностью контролировать информационное пространство и так навязывать обществу свою повестку дня, блокируя невыгодные темы. Но коммуникации внутри общества уже работают в иной логике. Масштаб протестной активности и доступные протестующим и им сочувствующим каналы коммуникации позволили так или иначе донести информацию о событиях до максимально широкой аудитории вопреки молчанию федеральных СМИ. Неудивительно, что спустя неделю после всероссийской акции протеста, организованной ФБК, федеральные каналы признали свое поражение: им пришлось-таки рассказать о событиях 26 марта, пусть и в специфической интерпретации.

В 2011—2012 гг. власть не так сильно боялась массовых протестов и, как показало развитие событий, была совершенно права. Социально-экономическая ситуация была иной, и недовольство ею было абсолютно рациональным, а потому заведомо не интересным большинству обывателей. Давая возможность населению увидеть протест части городских интеллектуалов и среднего класса, власть фактически получала козыри для мобилизации своего электората, что она и реализовала во время президентских выборов 2012 г.

В 2017 г. социально-экономическое положение России совершенно другое и помимо тех, кто недоволен коррупцией и политической обстановкой в стране, на улицы выходят дальнобойщики, пенсионеры, обманутые вкладчики, малый бизнес Дальнего Востока и т. д. В такой ситуации любая трансляция протестов может вызвать цепную реакцию, спровоцировав аналогичную активность остальных сегментов общества; поэтому протесты стараются замалчивать. Но куда ведет такой подход?

Если протесты начинаются и их нельзя остановить, то можно было бы попытаться перехватить инициативу в их освещении: положение дел, при котором население продолжает получать исчерпывающую информацию о ситуации в стране, в том числе и по протестам, из официальных источников, оставляет пусть небольшое, но все-таки поле для маневров и возможность оперативной интерпретации событий в выгодном власти ключе. Но официозные СМИ попросту отказываются от оперативного информирования граждан: никто не готов давать оценки происходящему без согласования позиции в Кремле, а сделать это оперативно, судя по всему, не всегда возможно. Тем самым оперативное информирование фактически отдается на откуп новых медиа, которые отнюдь не комплиментарны к власти.

Казалось бы, из всего этого Кремль должен был сделать выводы о невозможности работать по-старому, надеясь на технологии тотального контроля за информационным полем. Но если судить по последним заявлениям президента Путина, власть намерена не менять стиль и методы работы своей пропаганды, а усиливать контроль за интернетом под флагом борьбы с «расхристанной квазисвободой». Вопреки распространенным страхам едва ли в этой сфере у власти получится что-то сделать: интернет-технологии развиваются слишком быстро, и раньше, чем будут придуманы технологии контроля, появятся новые технологии распространения информации.

Абсурд против террора: зачем нужны законы, которые не работают?

Статья опубликована 06.04.2017 года

на сайте «Политсовет»16

Действующие законы об организации митингов в России мало того, что совершенно унизительные и противоречащие духу конституции, так они еще и не работают. То, что законы мешают оппозиции – все уже привыкли. Во многом именно желанием создать максимальные трудности своим оппонентам и объясняются завалы запретительных законов, которые с неослабевающим усердием принимает Дума.

Впрочем, мешали они только карикатурной и давно уже сошедшей со сцены оппозиции, которая привыкла собираться небольшим количеством, идти туда, куда пошлют и стоять там, где укажут. События 26 марта в очередной раз показали, что если на улицы выходят значительные массы граждан, то полиция и власть так или иначе делают вид, что и так тоже можно. Конечно, сотни людей прошли через малоприятные карательные процедуры, но еще неизвестно, что унизительнее – попасть в участок, поучаствовав в протестной акции в центре города или смиренно постоять за заборчиком где-то на окраине в обществе нескольких десятков себе подобных.

Говоря по-правде, вся эта ситуация уже должна была бы подвигнуть законодателей отменить закон, который фактически не действует. Мало того, что люди все равно выходят и протестуют, так они еще и делают это вполне мирно и культурно. Идея пускать на митинги людей через рамки металлоискателей и держать их за ограждением могла прийти в головы только тем, кто считает наших сограждан дикими вандалами, для которых любой политический протест – лишь повод бить стекла и жечь машины. Возможно, авторы таких законов судят по себе, но современная история России не дает никаких примеров настоящих беспорядков, в которые бы вылились протесты. Лживое дело о беспорядках на Болотной площади выглядит нелепо прежде всего на фоне того, как выглядят настоящие уличные беспорядки, щедро показываемые российскими каналами в рублике «их нравы».

Но еще более нелепыми законы и правила проведения митингов выглядят теперь, когда инициированные с самого верха митинги солидарности с Петербургом собираются и правила нарушаются самими властями. Оставим в стороне саму эту странную идею – централизовано сгонять людей на митинги солидарности с жертвами террора. Любопытнее другое: чтобы обойти абсурдные требования согласовывать любую акцию заблаговременно, власти сами вынуждены юлить и извиваться как ужи на сковородке. Их отмазки выглядят и жалко, и глупо. Весьма жесткие нормы закона вдруг оказываются пластичными и выясняется, что можно менять формат и тематику заранее заявленных митингов. Например в Екатеринбурге якобы заранее была подана заявка на митинг в честь Дня космонавтики (на 8 апреля!), но в итоге митинг будет против террора! Оказывается, если акция не политическая – то ее можно согласовать за несколько часов и проводить прямо на Манежной площади.

Риторические вопросы: а если какие-нибудь оппозиционеры подадут заявку на митинг «Пусть всегда будет солнце!», а потом изменят его тематику на «Хватит Путина!» – сойдет ли им это с рук? А почему акция солидарности с жертвами террора – не политическая, а выступление против коррупции считается политическим? Если террор и борьба с ним и его последствиями не политика, то что тогда политика? Значит ли все это, что если организаторы мероприятия просто заявляют, что все это – не политика, то органы власти обязаны принять их версию: мол, ну раз вы говорите, что это не политика, то и пожалуйста.

Действующее законодательство о митингах не работает и не может работать. Люди должны иметь не теоретическое, а практически реализуемое право собираться мирно на любые массовые публичные акции в любой день и в любом месте сразу же, как им пришла в голову такая идея. Если что-то случилось и это событие взволновало людей – они не должны ждать много дней, пока им можно будет выразить свои эмоции, протесты и намерения.

Удивительно, что эти банальности все еще нуждаются в каких-то обоснованиях: так просто должно быть, потому что это нормально. Почему политические акции ограничиваются особым образом? Почему неполитических акции проводить проще, чем политические? Почему можно перекрыть центр любого города в России ради какого-нибудь марафона, фестиваля или концерта, а ради политических выступлений – нет?

Обратите внимание, что в выступлениях лидеров государства наличие у их оппонентов политических целей и намерений вообще трактуется как нечто негативное. «Это люди, у которых есть вполне конкретные политические цели!» – разоблачил Медведев Навального. И хочется его спросить: а разве это не нормально? Человек хочет участвовать в выборах президента и конечно же у него есть политические цели, а как иначе? Наши правители привыкли жить в тепличных условиях, когда ничего не происходит спонтанно, митинги утверждены загодя, думская «оппозиция» не задает неудобных вопросов и имеет одну политическую цель – не иметь никаких политических целей. Но условия меняются и им самим приходится нарушать свои же правила и ломать свои же рамки, дискредитируя и расшатывая и без того хлипкую и абсурдную конструкцию российского законодательства.

Алишер Усманов как символ и знамя

Статья опубликована 13.04.2017

на сайте «Политсовет»17

После затянувшегося молчания власти все-таки не выдержали и принялись реагировать. Не успели все обсудить эпическое выступление Д. А. Медведева про чушь и компот, как на сцену вышел Алишер Усманов.

Упомянутый в фильме ФБК в числе прочих участников всевозможных схем, Усманов оказался пока единственным, кто решил судиться с Навальным. Очевидно, что это не частная инициатива обиженного человека, а часть большого наступления на Навального. Во всяком случае, вокруг Усманова и его иска уже началась консолидация всех борцов с Навальным: мол, вот сейчас-то правдивый и честный Алишер Бурханович выведет на чистую воду этого авантюриста Алексея Анатольевича – говорят одни, в то время как другие утверждают, что суд Усманова с Навальным отвлечет, наконец, внимание публики от Медведева.

Бросаются в глаза очевидные несуразности всей ситуации. Прежде всего, Алишер Усманов вовсе не выглядит воплощением добра, чистоты и справедливости в том виде, в котором они представляются большинству населения России. Узбекский миллиардер не самой обаятельной внешности – это так себе потенциальный кумир миллионов. Как бы плохо ни относились к Навальному некоторые обыватели, трудно себе представить тех, кто искренне готов был бы проникнуться обидой и болью человека, владеющего космических размеров и стоимости яхтами и дворцами на Рублевке.

Объяснения Усманова про то, кому и для чего он передал дом на Рублевке, только усиливают ощущение неловкости от всего происходящего. Поставленный фильмом ФБК вопрос о том, почему благотворительные фонды занимаются не помощью нуждающимся, а вовлечены в какие-то сложные цепочки обмена элитной недвижимости, не только не получил ответа, но и зазвучал с новой силой. Поменяй Усманов один дом на Рублевке на другой, это никого бы особо не заинтересовало и, скорее всего, никогда бы не стало достоянием широкой общественности – если бы во всем этом не принимали участия структуры, связанные с близким окружением председателя правительства России.

Обращает внимание и то, что на борьбу с Навальным в этот раз брошены не пачкуны из НОДа, не ряженые казачки и дешевые агитаторы, а целый настоящий миллиардер из списка «Форбс». Нравится это или нет гонителям Навального, но это признание его заслуг. По логике развития сюжета, на следующем витке прямое столкновение с Путиным уже неизбежно.

На самом деле выход Усманова в первые ряды охранителей и защитников существующего строя – вполне логичное явление. Во многих смыслах Алишер Усманов – живой символ той экономической и политической системы, которая сложилась в нашей стране за последние полтора десятка лет. И символ, и один из главных благоприобретателей российской экономики. Словно в гротескной карикатуре на олигарха, здесь всё как на подбор – и советские судимости по малопочтенным статьям, и экзотическое для большинства населения России происхождение, и баснословное богатство родом из «лихих 90-х», и близость к высшей власти, и демонстративная роскошь, и швейцарское налоговое резидентство. Такой человек мог стать тем, кем он стал, только в условиях сложившегося в России режима, и не удивительно, что он готов бороться за его нерушимость – потому что только его дальнейшее существование может гарантировать Усманову сохранение его несметных богатств.

Если вдуматься, сам факт наличия в близком круге верховной власти России такого человека – идеологический компромат. Вспомните, как в 90-е годы присмиревшие ныне коммунисты кидались на «семибанкирщину»! Чисто технологически, Усманов – самый подходящий персонаж для успешных атак на «зажравшуюся олигархию» и инсинуаций про то, кто кому и как продал Россию. Но коммунисты нынче уже не те, поэтому в 2017 году наличие рядом с властью узбекского олигарха, платящего налоги в Швейцарии, не только не кажется Кремлю неловким и опасным, но и наоборот – Усманова с гордостью выдвигают в первый ряд, делают символом консолидации всех близких режиму сил в их противостоянии Навальному, который ни разу не олигарх и вообще во всем противоположен Усманову: возрастом, состоянием, внешним видом и, что уж греха таить, национальностью.

После всех чудес, явленных российским правосудием, сложно надеяться на то, что Усманов может не выиграть. Близкие к власти олигархи в наших судах могут только выигрывать – это давно не новость. Но что бы ни было написано в решении суда, делая Усманова знаменем сопротивления атакам Навального, власть в любом случае проигрывает стратегически: олигарх может быть своим для Кремля, но для миллионов обычных граждан он и все то, что он олицетворяет, никогда не станет близким.

Зачем власти Церковь

Статья опубликована 19.04.2017

в газете «Ведомости»18

Традиция демонстрировать близость к Русской православной церкви (РПЦ) досталась современной российской власти от ее основателя, Бориса Ельцина. Пытаясь создать традиции и ритуалы новой российской власти, он целенаправленно отталкивался от всего советского, делая ставку на то, что при советской власти порицалось. Нельзя забывать и о популярном тогда тезисе о «России, которую мы потеряли». Предполагалось, что отказ от государственного атеизма вернет Россию к тому состоянию, в котором она была до большевиков, т. е. сделает ее православной страной.

Свою роль сыграло и нескрываемое тогда желание равняться на США, где уровень религиозности населения крайне высок и потому, несмотря на отделение государства от Церкви, политик не только не может быть антиклерикалом, но должен так или иначе демонстрировать религиозность.

С тех пор прошло более 20 лет. Нарочитая воцерковленность чиновников и силовиков стала чем-то обыденным, при том что уровень воцерковленности населения за эти годы так и не достиг не то что американских, но даже и европейских показателей.