Тайны острова Буяна Шведов Сергей

Якун пошатнулся и громко вскрикнул. Меня такая его реакция несказанно поразила, но еще больше меня поразило поведение сооружения, в котором мы сейчас находились. Храм Ящера задрожал мелкой дрожью, по его массивным каменным стенам будто пробежала рябь, а потом они и вовсе покрылись огромными трещинами.

— Мы проваливаемся! — в ужасе закричал Якун, и, самое поразительное, он был прав.

— Черт бы вас побрал с вашими шуточками, Чарнота, — ругнулся Вацлав Карлович Крафт и упал на четвереньки, поскольку оставаться на двух конечностях при такой бешеной качке было весьма затруднительно.

Кто бы мог подумать, что дурацкие слова из детской сказки способны производить подобные разрушения. Храм Ящера казался несокрушимой глыбой, способной простоять даже не века, а тысячелетия. И вдруг такой конфуз.

— С Марка спрашивайте, — посоветовал я Вацлаву Карловичу. — Он подсунул мне это заклятие в критический момент.

— При чем здесь Марк? — возмутился Ключевский. — Это вы, Чарнота, искривили пространство.

В искривлении пространства меня однажды уже обвинял генерал Сокольский, но матерый кагэбэшный волк и сам тогда не очень верил в свои обвинения. Что же касается актера, то он явно перегнул палку, тем более что с храмом ничего особенного не случилось — не прошло и пяти минут, как он принял свой обычный несокрушимый вид.

— Ну вот, — усмехнулся я, — зря только шум подняли. Может, в Катадже просто случилось землетрясение. Вас часто трясет, господин Якун?

— На моей памяти такого не было ни разу, — прохрипел жрец.

— Ладно, — махнул я рукой. — Все хорошо, что хорошо кончается.

— А я вовсе не уверена, что для нас все закончилось хорошо, — вскинула голову Анастасия. — Слышите этот гул? У меня такое впечатление, что мы куда-то провалились.

— Куда провалились? — не понял Крафт.

— Откуда же мне знать, — огрызнулась Анастасия. — Когда имеешь дело с демоном, подобным Чарноте, всего можно ожидать.

— Я вас умоляю! Можно подумать, что в лице госпожи Зиминой мы имеем дело с ангелом во плоти. Допустим, я отмечен печатью, которую малограмотные люди называют сатанинской. Но ведь знающий человек, хорошо разбирающийся в каракулях, уже разоблачил это суеверие, бросающее тень на мою репутацию. Я Совершенный, сударыня, прошу любить и жаловать.

— Еще неизвестно, что хуже, — вмешался вдруг в наш спор Якун, — быть Совершенным или демоном.

— По-вашему, нет разницы между Светом и Тьмой?

— Совершенствоваться можно не только в Добре, но и во Зле, — наставительно произнес менестрель де Перрон, о существовании которого я, признаться, подзабыл.

Мы все дружно уставились на Бернара в надежде, что средневековый поэт нас еще чем-нибудь позабавит, но де Перрон, видимо, решил, что и без того сказал слишком много, а потому в ответ на наши вопросительные взгляды промолчал.

— В любом случае надо выбираться отсюда, — сказал Крафт, с подозрением разглядывая стены, разрисованные странными знаками, судя по всему содержавшими в себе мудрость наших предков.

Предложение было дельным, и я горячо его поддержал. Мы вернулись в парадные апартаменты Якуна, которые не претерпели никаких изменений в результате землетрясения. Вот только слуг здесь почему-то не было, и, несмотря на все старания рассерженного Якуна, те так и не явились на его зов.

— Они просто испугались и убежали, — высказал вполне разумное предположение Марк.

Если это так, то надо признать, что обслуживающий персонал оказался осмотрительнее и своего хозяина, и его гостей. Ничего удивительного здесь нет, если учесть, что тряска продолжалась более пяти минут. За столь продолжительное время объятый ужасом человек способен не только выскочить из храма, но и пробежать половину града Катаджа.

Дальнейший осмотр храма показал, что сообразительными оказались не только слуги верховного жреца, но и его коллеги. Ни одной живой души в помещениях этого грандиозного сооружения мы так и не обнаружили, хотя добросовестно облазили его сверху донизу. Более того, мы не нашли выхода из замкнутого чьей-то злой волей круга. Все двери храма были заперты наглухо и нашим усилиям не поддались. Сильно расстроенный Вацлав Карлович во всем винил меня. Оказывается, это исключительно моими стараниями мы попали в столь дурацкое положение. Разумеется, я все отрицал. У меня и в мыслях не было, заниматься магией. Аза природные катаклизмы человек, будь он хоть трижды великий маг, ответственности не несет.

Спор мы вели в очень подходящем для этого месте — громадном зале с бассейном. Наши голоса рассерженными птахами взлетали к сводам храма и отзывались оттуда пугающим эхом. Ситуация, что ни говорите, складывалась архискверная — куда ни кинь, везде клин.

— Нужен таран, — сказал Марк. — Разнесем в щепки двери, и делу конец.

Мы долго искали подходящее бревно, но в конце концов использовали для своих целей дубовый стол. Стол выглядел солидно. Усилия, нами прилагаемые, казалось, должны были свернуть горы. Но вышел пшик. Дубовый стол мы расколошматили, но дверь так и продолжала стоять несокрушимым препятствием на нашем пути.

— Она заколдованная, — прошептал в отчаянии де Перрон, и, пожалуй, был прав в своем непроходимом пессимизме.

Вацлав Карлович в совершенно неприличном тоне потребовал от меня ее расколдовать. Но на все мои «крибли-крабли-бумс!» проклятая дверь не реагировала.

— Попробуйте прожечь ее огнем, — посоветовал Марк.

— Каким еще огнем?

— Из пистолета.

Я достал пистолет, отобранный у киллера Васи, а может Пети, и старательно нацелил его на дверь, но, увы, нужного результата не добился. Во-первых, в пистолете не было патронов, и, во-вторых, на магические заклятия он больше не реагировал. Видимо, решил, что незаряженные ружья и пистолеты если и стреляют, то только один раз, ну два от силы.

— Послушайте, Якун, вы ведь тоже маг? — обернулся к нашему новому знакомому Крафт. — Сделайте что-нибудь!

Увы, и верховный жрец храма Ящера, несмотря на все старания, так и не сумел добиться результата. Хотя, справедливости ради надо заметить, ему удалось вызвать электрический разряд, который опалил брови невезучего менестреля де Перрона, но этим и ограничился.

— Благородный царевич Вадимир куда более сильный маг, чем я, — развел руками Якун, — и разрушить его заклятие мне не под силу.

— Знаем мы, какой он маг! — рассердился Вацлав Карлович. — Шарлатан!

В самый разгар вновь вспыхнувшей дискуссии Марк подошел к бассейну и пару раз в него плюнул. Святотатство актера не на шутку распалило господина Якуна, который забыл о своем статусе военнопленного и с проклятиями набросился на еретика и атеиста, осквернившего храмовую святыню.

— Здесь воронка, — сказал мне Марк.

— Ну и что? — не понял я.

— Если верить господину Якуну, то атланты высшей категории не тонут в воде и в огне не горят.

— Но это всего лишь поэтическое преувеличение, — попробовал отбояриться я.

— Ничего подобного, — обиделся на меня Якун. — Совершенный вполне способен пройти огонь, воду и медные трубы.

— С огнем и водой все понятно, а что такое медные трубы? — полюбопытствовал де Перрон.

— Понятия не имею, — пожал плечами жрец. — Но так написано на плече у царевича Вадимира.

Словом, эти люди вознамерились загнать меня в воду и, если нужно, даже утопить. С их стороны, это было бестактно. В конце концов, я же не водолаз. С какой стати именно я, родившийся на сухопутье, должен исследовать подводные глубины. Мало ли что можно нацарапать на чужом плече, почему это я должен нести ответственность за неконтролируемые действия зверя апокалипсиса. А потом, ведь и Якун мог ошибиться в прочтении древних символов, а то и коварно ввести всех нас в заблуждение.

Однако мои аргументы присутствующие почему-то сочли малоубедительными. А господин Крафт заявил, что верит в мою звезду. Лучше бы он поверил в свою! В этом случае мое здоровье не подверглось бы такому чудовищному риску. Я все-таки вынужден был под давлением своих спутников и трагически сложившихся обстоятельств сунуть руку в воду. Надо сказать, что в этом бассейне вода была теплой и относительно чистой.

— Вода родниковая, — попробовал соблазнить меня Марк. — Наверняка целебная.

— Да уж конечно, — поддержал его Якун, — сам Ящер не брезговал ею.

— А что мне ваш Ящер, — обиделся я. — У меня статус млекопитающего. А вы пытаетесь превратить Волосатого в земноводного!

— Так ведь и среди млекопитающих есть отличные ныряльщики, морские котики например. А белые медведи чувствуют себя в водной стихии как дома.

— А бурые и вовсе рыбу ловят в ручьях, — подсказал де Перрон. — Я собственными глазами видел.

— Вы что, за рыбой меня посылаете? — рассердился я.

— Пока всего лишь на разведку, — пошел на попятный Марк. — Окунетесь пару раз — и назад.

— Ладно, Ключевский, — сказал я, влезая на бортик бассейна, — если мне попадется русалка, то я непременно подарю ее вам.

— Спасибо, дорогой. Но по русалкам у нас Бер-нар специалист. Он однажды их видел в лунную ночь и даже описал в своей балладе.

— Нет-нет, — отчего-то забеспокоился менестрель, — это была игра фантазии, и не более того. Я просто подсматривал за купающимися девушками. Может, вам дать меч, сир Вадимир?

— Только этой железяки мне и не хватало, — сказал я, прыгая в воду.

Марк оказался прав по поводу воронки, а возможно даже омута. Водоворот закрутил меня словно щепку и потянул куда-то вниз, в неизведанные глубины. Был момент, когда я пожалел, что родился приматом, а не земноводным. Я находился под водой уже более минуты, и этого было вполне достаточно, чтобы почувствовать себя не Совершенным, а обреченным на то, чтобы стать утопленником. Зеленые круги в моих глазах сменились ярко-красными. Грудь буквально раздирало от желания сделать глубокий вдох, который, безусловно, стал бы последним в моей жизни. Каким-то чудом я удержался от этого, возможно самого последнего, желания и гигантским усилием воли заставил себя открыть глаза. Вода была мутноватой, но все-таки я увидел впереди свет, который вселил в меня надежду. Собрав всю свою волю, я рванулся к нему — и не прогадал. Глубокий вдох избавил меня от кислородного голодания.

Это был довольно большой грот, заполненный водой от силы на метр. Сначала я просто дышал, наслаждаясь вернувшейся ко мне жизнью, а после попытался проникнуть взглядом под своды пещеры, дабы найти отверстие, через которое сюда поступает воздух. Отверстия я не нашел, зато обнаружил лестницу, грубо вытесанную прямо в скале. Недолго думая, я направился к ней в надежде выбраться на свободу.

Лестница вывела меня в относительно сухой коридор, который своими бесконечными изгибами очень напоминал лабиринт. Я чувствовал себя Тезеем, отправившимся убивать Минотавра. В какой-то миг я даже пожалел, что не взял у де Перрона его рыцарский меч, — это когда я услышал голоса. Слегка успокаивало, что голоса эти были женские. Тем не менее я не бросился вперед сломя голову, дабы засвидетельствовать свое почтение местным обитателям, а стал украдкой продвигаться вперед, хоронясь за огромными камнями. Лабиринт вскоре закончился, и я оказался в гигантской пещере, посреди которой находился большой водоем. Именно отсюда и доносились столь заинтересовавшие меня голоса. Чтобы лучше видеть их обладательниц, я приподнял голову. И зря. Меня, похоже, обнаружили. Послышался протестующий визг, и стая белых лебедушек упорхнула с моих глаз, затерявшись в подземном лабиринте. Насчет лебедушек — это, конечно, поэтический образ. Скорее это были нимфы. А если обойтись совсем без мифологии, то я вспугнул с десяток купавшихся на мелководье девушек, не обременявших себя одеждой.

Будь на моем месте менестрель де Перрон, он бы разразился по этому поводу балладой, но я ограничился всего лишь вежливым поклоном в адрес выходящей из озерной пены девы, которая, если судить по роскошным формам, была по меньшей мере Афродитой. На лице подземной богини не было и тени испуга. Ее пронзительно зеленые глаза смотрели на меня строго, но доброжелательно.

— Царевич Вадимир, — на всякий случай представился я.

— Леда, — в свою очередь назвала себя нимфа. — Дева Голубого озера. Вы утопленник?

— Нет. Некоторые называют меня богом Велесом, но, возможно, они мне льстят.

Леда нахмурилась и принялась отжимать свои роскошные волосы. Собственная нагота ее нисколько не смущала, а мне оставалось только наблюдать за изгибами ее на редкость красивого тела и вздыхать украдкой.

— Как вы проникли в мое убежище?

— Я увидел свет.

— Вы сын Ящера?

— Это вопрос сложный, — ушел я от ответа. — Ученые мужи еще не пришли к единому мнению на сей счет. То есть чисто гипотетически — да, а если брать практическую сторону дела, то нет. В том смысле, что у моей мамы был совсем другой муж.

— Это не имеет ровным счетом никакого значения, — нахмурилась Леда. — Ящеру достаточно было явиться вашей матери во сне. В любом случае вы его наследник.

— В этом нет ни малейшего сомнения, — охотно подтвердил я. — Ящер, по-моему, вообще зажился на этом свете. Все его собратья давно уже стали пресмыкающимися, а он все еще грезит о власти над миром.

— Он мне мешает, — сказала Леда, с видом королевы усаживаясь на валун.

— Он мешает всем, — поддакнул я. — Есть сведения, что он вообще самозванец.

— Вы собираетесь его убить?

— Хотелось бы, — вздохнул я. — Знать бы еще способ, которым его можно отправить в тартарары.

— Вы хотите сказать, в Тартар? — вскинула изящную бровь Леда. — Но ведь он и так там находится.

— Извините, я неправильно выразился. В общем, этого типа надо изгнать из подземного царства. По-моему, я буду лучшим царем, чем он.

— Вы действительно гораздо симпатичнее Ящера, — окинула меня оценивающим взглядом Леда.

— Спасибо за комплимент.

— Я готова вручить вам средство для борьбы с Ящером, бог Велес, но не даром.

Все-таки как меркантильны женщины! Нет чтобы помочь доблестному витязю, а возможно даже богу, бескорыстно, они требуют с него плату. А ведь этот Ящер мешает ей не меньше, чем мне. Недаром же она сидит в этом своем подземном убежище, вместо того чтобы царствовать на просторах роскошного озера.

— Вы меня оскорбляете, бог Велес, — обиженно надула губки Леда.

— Так я ведь ни слова не сказал?

— Я читаю ваши мысли, как это принято между богами.

Не знаю, можно ли меня считать полноценным богом, но мысли озерной девы я тоже прочел без труда. И даже предпринял робкую попытку отвертеться от предстоящего действа:

— Видите ли, я человек женатый.

— А как зовут вашу избранницу?

— Маргарита.

— Земная женщина, идущая к небу, — расшифровала имя моей супруги Леда. — Очень неплохой выбор. Идемте.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за обнаженной нимфой. Впрочем, наше путешествие было недолгим. Через пять минут мы оказались в роскошном помещении, стены которого были сплошь усыпаны драгоценными каменьями.

А в центре всего этого великолепия сиял голубым свечением огромный карбункул, в котором, как в ножнах, был утоплен меч с крестообразной рукоятью. Если верить Леде, это оружие предназначалось исключительно для истребления богов, и сотворено оно было в те далекие времена, когда эту землю населяли титаны. Меч, как мне показалось, за прошедшие тысячелетия буквально сросся с драгоценным камнем, и я высказал обоснованное сомнение в своей способности его извлечь. В подтверждение своих слов я даже взялся за рукоять. Но, как и предполагал, мои усилия оказались тщетными.

— То, что неподвластно богам, подвластно магии, — торжественно провозгласила Леда.

— Вы имеете в виду Кама Сутру?

— Разумеется. Моя девственность порука тому, что этот меч никогда не покинет своих ножен. Именно поэтому Ящер так старается овладеть мною.

— Я смущен, сударыня. Мне бы не хотелось лишить вас того, что вы так долго и с таким рвением оберегали.

— Я ценю ваш юмор, бог Велес. Но в данном случае это не ваш выбор, а мой.

Из всех видов магии Кама Сутра мне кажется наименее обременительной и наиболее действенной. Главное, что дева озера по части магических чудес могла дать сто очков вперед и жрицам и ведьмам, с которыми мне до сих пор приходилось иметь дело. И только предельной мобилизацией сил мне удалось не посрамить божественного статуса, доведя процесс до благополучного завершения.

Впрочем, освобождение меча из объятий карбункула оказалось делом трудоемким и весьма продолжительным по времени. По моим расчетам, прошло не менее пяти часов, прежде чем после многократных попыток мы наконец добились нужного результата.

Я с интересом разглядывал свое новое приобретение и пришел к выводу, что древние кузнецы были поискуснее нынешних. Во всяком случае, меч, подаренный мне Ледой, был гораздо легче рыцарских железок и буквально порхал в воздухе, не столько управляемый моей рукой, сколько по собственному почину. Будучи посредственным фехтовальщиком, я эту особенность меча оценил и твердо пообещал красавице нимфе, что не уроню чести витязя и бога и снесу-таки Ящеру его дурную голову.

— Я надеюсь на твою доблесть, бог Велес. Да сопутствует тебе удача в благородном деле.

— А как мне добраться до Ящера?

— Нет ничего проще, — сказала Леда, потягиваясь на ложе, которое она создала одним взмахом ресниц. — Мои служанки тебя проводят.

Озерная нимфа хлопнула в ладоши — и через секунду перед нами предстали две миловидные девушки в белоснежных туниках. Им и предстояло стать моими провожатыми на многотрудном пути к могущественнейшему Ящеру. Увидев меч в моей руке, они захлопали в ладоши:

— Экскалибур нашел своего владельца — какое счастье!

По-моему, до полного счастья было еще очень далеко, но я решил не омрачать настроение девушек своим неуместным скептицизмом. Наше путешествие по подземному лабиринту протекало без всяких эксцессов и недружественных выпадов. Это, наверное, потому, что ни одной живой души нам навстречу так и не попалось. И все же я держался настороже, памятуя о том, что нахожусь не где-нибудь, а в подземном мире, где живым душам скорее вообще делать нечего.

— Это пещера змея Васуки, — шепнула мне на ухо одна из девушек, указывая на огромную дыру в скальной породе, из которой довольно сильно пованивало. — Васуки стережет вход в царство Ящера.

— А чем знаменит этот Васуки? — поинтересовался я.

— Ест всех подряд, — совершенно неуместно хихикнула другая девушка. — Но, конечно, в схватке с богом Велесом он не устоит.

— Вашими устами бы, милая, да мед пить. А другого входа в царство Ящера нет?

— Может быть, и есть, — пожала плечами нимфа, — но где он, мы не знаем.

После чего красавицы посчитали свою миссию исполненной, вежливо мне поклонились и гордо удалились, покачивая округлыми бедрами. Мне очень захотелось плюнуть на этого обормота змея Васуки и последовать за ними. Как же все-таки иной раз обременительно быть богом, царевичем и рыцарем без страха и упрека! Нормальные люди сейчас сидят себе, пиво пьют и смотрят футбол, а я почему-то обязан вступать в смертельную схватку со змеем, который давно бы уже должен был сдохнуть. Однако вопреки всем научным прогнозам змей Васуки не только был жив, но еще и источал такой аромат, что впору было нос зажимать. Но, как бы там ни было, я вынужден был лезть в логово зверя, надеясь при этом только на чудо да на свою счастливую звезду.

В пещере было довольно светло, хотя не исключаю, что после многих часов блужданий по подземному миру мои глаза уже привыкли к полумраку. Одним словом, змея Васуки я видел очень даже хорошо. Больше всего мне понравилась его голова — своими размерами она превосходила автобус. О туловище я даже и не говорю. Представьте себе железнодорожный состав в сотню вагонов, и вы получите приблизительное представление о почтенном Васуки. В принципе я плохо отношусь к гадюкам, но довольно терпимо к ужам. Что же касается чудовища, которое сейчас занимало своим телом половину пещеры, то я затрудняюсь с определением, к какому виду пресмыкающихся оно принадлежало. Я бы вообще прошел мимо, не беспокоя спящего глубоким сном субъекта, если бы этот паразит не загораживал мне проход. Я уже собрался было пустить в ход свой меч Экскалибур и снести Васуки дурную голову, но вовремя опамятовался. Во-первых, такую голову одним ударом не снесешь, тут придется полдня мечом махать, а во-вторых, убив Васуки, я отнюдь не разрешал своих проблем, ибо сдвинуть с места его громадное тело мне будет явно не под силу.

— Вы не подскажете, милейший, как пройти в библиотеку?

Васуки открыл сначала один глаз, потом второй. Очень может быть, что его удивление было безмерным, но я плохой физиономист, а уж тем более когда дело касается змеиной морды.

— Не понял, — честно признался Васуки. — Ты кто такой?

— Посланец. Я бы даже сказал, дипломатический курьер, а возможно, даже атташе.

— Чего?

— Повторяю специально для умственно отсталых. Я послан от ее сиятельства Леды Озерной к его величеству Ящеру со специальной миссией.

— А где она?

— Кто — она?

— Специальная миссия.

— Тяжелый случай, — вздохнул я и выразительно постучал пальцем по своей голове.

— Сожру я тебя, — прохрипел Васуки и зевнул, раскрывая чудовишных размеров пасть.

— Глупо, — пожал я плечами. — Во-первых, я жутко неаппетитный, а возможно, даже ядовитый, а во-вторых, будет сорвана дипломатическая миссия. Что, безусловно, повлечет за собой тяжкие последствия. Ящер тебе пасть порвет.

— За что?

— За непроходимую тупость. Чувство у него к нимфе — можешь ты это понять, баранья голова?!

— Спариваться будут? — сообразил наконец Васуки. — А ты не врешь?

— Да с какой же стати.

Васуки впал в глубокую задумчивость, точнее, задремал, поскольку пещеру вдруг заполнил жуткий храп, от которого у меня завибрировали барабанные перепонки. Дабы вернуть змея из царства грез, мне пришлось слегка пощекотать его ноздри мечом.

— Это опять ты?! — удивился Васуки, приоткрыв один глаз. — Я же тебя съел!

— Вне всякого сомнения, — подтвердил я. — Но я явился сюда в качестве фантома. Ты не мог бы освободить мне проход?

— Я лучше съем тебя во второй раз.

— Нельзя проглотить один кусок дважды, это противоречит всем законам природы, уважаемый.

— Ты уверен?

— Абсолютно. А потом, я явлюсь к тебе и в третий, и в четвертый раз. Так будет продолжаться до бесконечности. В результате у тебя начнется расстройство нервной системы, пропадет аппетит. И после тысячного моего появления тебе ничего другого не останется, как сдохнуть от огорчения.

— Да пропади ты пропадом, мелкая букашка, — расстроился Васуки.

— С огромным удовольствием, — с готовностью согласился я. — Давай заключим соглашение: ты переползаешь в другой угол, а я навсегда исчезаю с твоих глаз.

Васуки размышлял еще добрых полчаса, за это время я будил его трижды. Чем довел несчастного пресмыкающегося до белого каления. Все-таки это была жутко ленивая скотина. Ему неохота было не только с места сдвинуться, но даже пасть открыть, чтобы сожрать докучливого субъекта. Когда я явился к нему в качестве фантома в десятый раз, он наконец не выдержал и предпринял героическую попытку схватить меня зубами. Зубы устрашающе клацнули в каком-то шаге от меня, но я успел увернуться, чем огорчил змея не на шутку. Васуки проснулся уже окончательно и теперь не только клацал огромными зубами, но и извивался всем своим громадным телом, стараясь задушить меня в дружеских объятиях. К счастью, я был слишком мелким объектом для тех гигантских петель, в которые Васуки хотел меня поймать. Раззадоренный змей попытался припечатать меня хвостом к стене, но я благополучно избежал удара гигантской плети и скользнул в освободившийся проход.

— Ты где? — громко спросил Васуки.

— В твоем желудке, придурок.

— Так я тебя съел?

— А я тебе о чем толкую уже битый час!

— Ну наконец-то, — с облегчением вздохнул змей и занял исходную позицию, надежно перекрывая проход в царство Ящера.

Впрочем, меня его усилия уже не касались — я проник туда, куда стремился, хотя и не скажу, что испытал по этому поводу огромное удовольствие. Впереди меня ждала неизвестность, а возможно, даже титаническая битва с загадочным Ящером, справиться с которым будет посложнее, чем с дураком Васуки.

Пока что все для меня складывалось более чем удачно. Я не утонул и не был съеден гигантским змеем. И, наконец, я обрел верный меч, об истинных достоинствах которого мне, впрочем, еще предстояло узнать. Ибо оружие проверяется в деле.

К счастью или к несчастью, но дело ждать себя не заставило.

Не успел я отмерить сотню шагов по огромному залу, куда попал из пещеры Васуки, как мне навстречу выскочили две земноводные особи с откровенно хамскими намерениями. Не сказав ни слова, ни полслова, они полезли в драку, размахивая огромными лапами. Двумя взмахами своего волшебного меча я остудил пыл расходившихся противников. Причем так уж получилось, что остудил навечно. К моему немалому удивлению, меч Экскалибур обладал одной весьма ценной особенностью: во время драки он увеличивался в размерах чуть ли не вдвое против своего обычного вида. Так что мне даже не пришлось напрягаться, чтобы дотянуться до дурных голов земноводных. Поздравив себя со столь ценным приобретением, я продолжил свой путь по подземным хоромам.

Не знаю, кем на самом деле был таинственный Ящер, но устроился он под землей не хуже, чем иные вершители наших судеб устраиваются в подлунном мире. Более всего подземное сооружение, в котором я оказался, напоминало станцию метрополитена. Те же размеры и тот же мрамор на стенах. Отсутствовал, правда, подвижной состав, и потому мне приходилось полагаться исключительно на собственные ноги. Я протопал уже по меньшей мере километр, но ничего примечательного не встретил. Если, конечно, не считать огромной скалы, вдруг преградившей мне путь. Однако, пройдя еще с полкилометра, я обнаружил, что это вовсе не скала, а довольно приличных размеров здание, украшенное жуткими образинами. Я без труда сообразил, что предо мной не что иное, как храм Ящера, который по каким-то причинам вздумал вдруг перемещаться в пространстве и по неосторожности угодил в тартарары. В смысле в Тартар. Находка, что ни говорите, была ценной. Проделав немалый путь под водой и под землей, я вернулся к тому месту, с которого стартовал в неизведанное, правда, оказался по другую сторону массивных стен. Обойдя храм по периметру, я обнаружил двери. Недолго думая, я пнул в них ногой. И случилось чудо. В том смысле, что двери открылись, пропуская меня внутрь здания.

Мое появление произвело фурор. Верховный жрец Якун ахнул и едва не сверзился в бассейн. Бернар де Перрон выронил кинжал, которым он колол грецкие орехи, обнаруженные, надо полагать, в кладовых храма.

— Ну наконец-то, Чарнота! — всплеснул руками Крафт. — Где вас носило столько времени!

Вопрос был задан по существу, но таким тоном, словно расположенная к веселью компания отправляла меня в магазин за пивом, а я не оправдал их надежд, вернувшись не только без спиртного, но и без денег.

— Зато я принес меч, — похвастался я своим приобретением.

— Это вы фигурально выразились? — полюбопытствовал Марк.

— С чего вы взяли? — запротестовал я. — Меч волшебный. Называется он Экскалибуром.

— Как — Экскалибуром? — ахнули Крафт и Якун.

— Мне его подарила дева Голубого озера.

— Как — озера? — вновь ахнули все те же двое (надо полагать, они долго репетировали, чтобы задавать мне вопросы столь слаженным дуэтом).

— А почему вас это так удивило? Ведь это по вашему желанию я погрузился в бездонную пучину, рискуя если не жизнью, то здоровьем.

Крафт с Якуном сделали вид, что вполне удовлетворены моим ответом, хотя, судя по внешнему облику, их обоих точил червь сомнения. По-моему, эта парочка владела эксклюзивной информацией, которой, однако, не спешила со мной делиться. Мне эти тайны Мадридского двора уже изрядно поднадоели, и я поставил вопрос ребром. В том смысле, что в резких выражениях потребовал от Вацлава Карловича и Якуна разъяснений. Для пущей убедительности я пообещал прикрыть дверь храма с той стороны, оставив собравшуюся компанию куковать здесь до скончания дней.

— В конце концов, бог мы или не бог? Магог мы или не Магог?

Мой демарш произвел на моих спутников известное впечатление. Не то чтобы они испугались угроз, но ситуация складывалась критическая. Мы неожиданно для себя оказались в Тартаре без всякой надежды выбраться отсюда. Я уже не говорю о том, что у-нас здесь было много врагов, вряд ли им понравилось, что какие-то странные люди бесцеремонно вторглись в подвластный им мир. Более-менее комфортно в Тартаре мог себя чувствовать только жрец Якун, который в случае крайней нужды мог обратиться за помощью к своему божественному патрону.

— Хорошо, — сказал Вацлав Карлович. — Я готов поделиться с вами, Чарнота, своей информацией, но только в том случае, если вы мне ответите на один неделикатный вопрос.

— Задавайте, — махнул я бесшабашно рукой.

— Вы вступили в сексуальную связь с девой озера?

— А почему это вас вдруг так взволновало?

— Дело в том, Чарнота, что вы сегодня зачали Мерлина.

По-моему, Вацлав Карлович свихнулся, сдвинулся по фазе от выпавших на его долю переживаний.

— При чем здесь, скажите на милость, Мерлин? И каким это волшебным образом я мог зачать совершенно мифического колдуна, который к тому же умер много сотен лет тому назад?!

— Он был мифическим существом до той поры, пока вы не переспали с его матерью Ледой, — стоял на своем ополоумевший Крафт. — Вы угодили во временной провал, Чарнота. Вы, видимо, забыли, что находитесь на острове Буяне. И только сумасшедший вроде вас может здесь разбрасывать семя куда ни попадя.

— Попрошу не оскорблять мою хорошую знакомую, Вацлав Карлович, — повысил я голос. — Вы мне лучше объясните, за каким чертом вы вообще приперлись в град Катадж?

— Так за чертом и приперся! — в сердцах воскликнул Крафт; — Сиречь за Ящером.

— Вы что, с ним знакомы? — удивился я.

— Ну у меня есть основания полагать, что под именем Ящера действует наш агент.

Очень любопытное признание. Собственно, я и раньше подозревал, что Вацлав Карлович принадлежит к тайной организации, возможно, даже связан с храмом Тьмы, но мне и в голову не приходило, что у них в граде Катадже есть свои агенты. Я не стал скрывать своих мыслей от господина Крафта.

— Я не имею к храму Тьмы никакого отношения, — поморщился Вацлав Карлович. — Это вы не по адресу обратились, господин Чарнота. Я всего лишь член Общества почитателей Мерлина.

— Тайного общества?

— Мы действительно не афишировали свои цели, — не стал спорить Вацлав Карлович. — Все началось с невинного увлечения древними мифами моего далекого предка. Кажется, это было в Уэльсе. Разбирая старинные манускрипты, доставшиеся ему в наследство от умершего дяди, он обнаружил древнее заклятие, написанное на непонятном ему языке. Расшифровав язык, он узнал, что якобы это заклятие могло открыть двери в замок, созданный волшебником Мерлином где-то на острове Буяне. И якобы из этого замка ведет дорога в волшебный град Катадж, где и хранится священный Грааль. Мой предок поделился почерпнутыми из старинных манускриптов знаниями со своими знакомыми, такими же книжными червями, как и он сам. Где находится этот остров Буян, почтенные эсквайры не знали, да и не очень хотели знать. Однако это обстоятельство не помешало им создать Тайное общество почитателей Мерлина. Это общество существует уже более трехсот лет. Я не буду пересказывать вам его историю. Скажу только, что его члены всегда занимали высокое общественное положение. На протяжении трех веков мы если и не определяли, то оказывали весьма существенное влияние на политику не только Европы, но и всего мира.

— А когда члены вашего общества проникли на остров Буян? — спросила Анастасия, внимательно слушавшая рассказ Крафта.

— Это случилось давно, — уклонился от прямого ответа Вацлав Карлович. — Ключом от острова Буяна для нас был замок Мерлина.

— Это тот самый замок, из которого мы начали с вами свой беспримерный поход?

— Тот самый, — кивнул Крафт. — С его помощью мы получили уникальную возможность изменять прошлое, влияя таким образом не только на настоящее, но и на будущее. К сожалению, у нас были конкуренты. Мы обнаружили их далеко не сразу, и это стоило нам нескольких чувствительных поражений. Самым страшным было то, которое нанес нам Аталав, или Аттила, вихрем промчавшийся по Европе и спутавший нам все карты. Мы слишком поздно поняли, что за этим человеком стоят силы, обладающие возможностями, во много раз превосходящими наши. Это было тяжким ударом для Общества почитателей Мерлина, тем более что мы не имели ни малейшего представления, кто же он, этот наш таинственный противник. Тайну храма Йопитера удалось разгадать мне. Я это сделал с помощью Варлава. Впрочем, жрец, возмечтавший о власти над миром, и не подозревал, что привлек к своему безумному предприятию отнюдь не случайного человека.

— А с какой целью вы послали вашего человека в Катадж?

— Нам нужен Грааль для того, чтобы создать касту Бессмертных. Вы понимаете, Чарнота, каким благом это будет для человечества?

— Признаться, не очень.

— Эти люди будут хранителями тысячелетней мудрости. Миром станут править не юные безумцы, а почтенные старцы, которые будут планировать развитие человечества на века вперед.

— То есть вы хотите подменить собой атлантов?

— А почему бы нет, Чарнота, если это пойдет во благо цивилизованному человечеству. Не будет ни войн, ни революций, ни голода. Наши цели благородны, и я не собираюсь их от вас скрывать, Вадим Всеволодович.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, Вацлав Карлович, — вздохнул я. — А вы и ваши коллеги об этом забыли. Этот ваш агент был атлантом?

— Вероятно, — пожал плечами Крафт. — Во всяком случае, он один мог проникнуть туда, куда всем прочим, увы, доступа не было. Вы ведь знаете, Чарнота, что далеко не каждый человек может попасть на остров Буян по своему желанию. Таких людей очень мало. Общество почитателей Мерлина искало их по всему миру. Действовали мы по большей части методом тыка. За триста лет нашего существования нам удалось обнаружить не более десятка таких людей. К сожалению, далеко не все из них оказались на высоте положения. У многих начинала кружиться голова, и они забывали о том, что смертны. Вероятно, нечто подобное случилось и с нашим агентом.

— А вам не приходило в голову, Вацлав Карлович, что вам этого агента просто подсунули?

— В каком смысле?

— В прямом. И сделали это колдуны из храма Тьмы. Вы ведь не все мне рассказали, дражайший Крафт. Я подозреваю, что вы послали агента в Катадж не с пустыми руками. Я прав, господин Якун?

— Не могу сказать с уверенностью, был ли Агапид чьим-то агентом, но у него действительно было древнее заклятие, — вздохнул верховный жрец. — И я как последний дурак поддался на его уговоры. Мною двигала простая любознательность, а отнюдь не корысть. Я много слышал о Тартаре, где хранятся сокровища наших предков, но никому за многие столетия не удавалось проникнуть туда.

— Но Агапиду удалось?

— В общем да, но только ценой потери человеческого облика, — сокрушенно покачал головой Якун. — Увы, за все в этом мире приходится платить. За глупость и легкомыслие тоже.

— Вы, кажется, ждете от меня сочувствия, господин жрец?

— Я понимаю ваши чувства, господин Чарнота. Но поверьте мне на слово, никто так не скорбел о смерти вашего отца, как я. К сожалению, Ящер оказался сильнее нас всех. У меня есть основания полагать, что Агапид здесь, в Тартаре, нашел Большой Магический Стол, созданный когда-то атлантами.

— А что это еще за Магический Стол?

— Спросите что-нибудь полегче, уважаемый Магог. Но скажу наверняка: обладание этим Столом делает Ящера неуязвимым для магических заклятий.

Мне оставалось выяснить, кто подсунул Агапида почитателям Мерлина в качестве ловкого и всюду проникающего агента.