Тайны острова Буяна Шведов Сергей

— Я вам верю, брат Бертран. Вопрос в том, поверит ли вам монсеньор Доминго.

— Не понимаю, — захлопал монах куцыми ресницами. — Вы же сказали, что сокровища у них.

— Вы меня плохо слушаете, брат Бертран. Я сказал, что, вероятно, эти люди сбежали из замка Монсегюр и сокровища, возможно, находятся в их руках. Но не исключено, что эти люди вовсе не еретики, а просто жертвы обстоятельств и служебного рвения.

— Тогда я их отправлю на костер, — растерянно произнес монах.

— И тем самым подпишете себе смертный приговор. Вас обвинят в сокрытии сокровищ.

— Но ведь у них нет сокровищ! — возопил сбитый с толку монах. — Вы, сир де Руж, подтвердите это монсеньору Доминго.

— Нет уж, увольте, милейший, я не собираюсь идти вместе с вами на плаху. Мое дело вообще сторона. А вот о том, что вы отправили на костер беглецов из замка Монсегюр, я, безусловно, доложу монсеньору.

Кажется, брат Бертран наконец сообразил, что угодил в ловушку, из которой нет выхода. Схваченные им люди вполне могли спрятать сокровища или передать их кому-то другому. Но в этом случае подозрение все равно падет на монаха, который как-то уж слишком поспешно отправил подозрительных беглецов на костер. С другой стороны, если брат Бертран доставит еретиков прямо к монсеньору Доминго, кто помешает им указать на монаха как на человека, которому они отдали все, чем владели. А благородный негодяй сир де Руж конечно же подтвердит, что брат Бертран проявил неуместное рвение там, где следовало действовать с оглядкой.

— И что же, по-вашему, я должен делать?

— Только из расположения к вам, месье Бертран, я готов взять грех на душу и рискнуть если не жизнью, то здоровьем. Но и вы, надо полагать, понимаете, что долг платежом красен.

Брат Бертран мгновенно сообразил, что с него требуют взятку, а потому из белого опять стал бурым. Теперь он мучительно соображал, какую сумму затребует с него за молчание этот отмороженный сукин сын в рыцарских шпорах. По всему выходило, что сумма будет немалой. В конце концов, не того полета птица сир де Руж, чтобы удовлетвориться малым.

— Я заберу у вас этих двоих и передам в руки монсеньору Доминго, не упоминая вашего имени.

— Да, но мои люди… Они могут проболтаться.

— А что, ваши люди торопятся на дыбу? Намекните им, что в некоторых обстоятельствах длинный язык до добра не доводит.

— Пожалуй. Но ведь и эти двое еретиков могут сказать лишнее.

— Они не скажут о вас ни единого слова, брат Бертран. Тем более монсеньору Доминго.

— Почему?

— Потому что мертвые не разговаривают. В крайнем случае, если вас спросят, вы скажете, что передали подозрительных лиц в руки Вадимира де Ружа. И ваши люди это подтвердят. Кроме того, в вашем распоряжении все жители этого славного города.

— А если монсеньор Доминго спросит вас, сир де Руж, куда вы дели еретиков?

— Я скажу, что убил их при попытке к бегству. И предъявлю трупы. В конце концов, что взять с тупого вояки. Надо полагать, монсеньор Доминго понимает разницу между просвещенным монахом и мало сведущим в большой политике деревенщиной.

— Тем не менее вы рискуете, сир де Руж, навлечь на себя большие неприятности.

— Так ведь рискую не даром, брат Бертран. Короче, вы собираетесь платить, любезнейший?

Монах долго копался в складках своей рясы. Я его не торопил, поскольку очень хорошо понимал чувства человека, которому приходится вот так за здорово живешь расставаться со своими кровными.

— Пятьдесят золотых хватит?

— Давайте не будем торговаться, господин Бертран, — сказал я, забирая у монаха вместительный кожаный мешочек, — я все-таки благородный рыцарь, а не трактирщик.

Брат Бертран совершенно не к месту помянул черта. Я сделал вид, что не расслышал его богохульства, и направился к еретикам. Толпа озабоченно загудела. Похоже, горожане сообразили, что их лишают интересного и поучительного зрелища. Правда, протестов с их стороны не последовало. Видимо, эти люди отлично понимали, что и сами не застрахованы от чрезмерного внимания расходившихся крестоносцев. Зато подручные ретивого монаха выразили свое неудовольствие. Однако окрик начальника подействовал на них отрезвляюще, и еретики были переданы благородному рыцарю де Ружу почти без споров.

— Идите вперед и не оборачивайтесь, — шепнул я артистам, садясь в седло своего гнедого коня.

Ключевский и Зимина подчинились. Между прочим, своим внешним видом они ничем не отличались от окружающих людей. Похоже, успели переодеться и адаптироваться в декорациях нового спектакля, поставленного на этот раз не столичным режиссером, а злодейкой судьбой.

— Как вы здесь оказались, Чарнота? — резко обернулся ко мне Ключевский, когда мы наконец покинули запруженную толпой площадь.

— Вопросы потом, — усмехнулся я, — а пока нам следует подкрепиться перед дальней дорогой.

У дверей трактира стоял конь липового барона де Френа. А сам барон сидел за столом перед дымящимся блюдом с мясом и удивленно таращил на нас глаза. Очень может быть, Крафт был искренен в своем удивлении, но у меня были все основания выразить ему свое презрение. Как ни крути, а он нарушил наш договор, свидетельством чему были эти двое, находящиеся совсем не там, где они должны были бы быть.

— Предложите даме стул, Вацлав Карлович.

Крафт мои слова проигнорировал, и не по причине растерянности или плохого воспитания, а просто потому, что в трактире стульев не держали. Здесь были только грубо сколоченные лавки и такие же непритязательные столы. Одно слово — Средневековье. Впрочем, Анастасия Зимина оказалась женщиной покладистой и без споров присела на лавку, потеснив в дальний угол Крафта. Мы с Ключевским расположились напротив.

— Еще мяса, — сказал я трактирщику, который возник перед нами словно из-под земли.

— Клянусь, Чарнота, это какое-то недоразумение.

— Будем надеяться, Вацлав Карлович.

— Я приказал гаргульям их отпустить.

— Видимо, они перепутали двери, — примирительно заметил Ключевский, вгрызаясь в баранину. — Здесь, между прочим, очень приличное вино.

— Так вы были в этом трактире?

— Конечно, — кивнул Ключевский. — Настя отдала хозяину свои золотые сережки. Мы поели и переоделись, чтобы не слишком выделяться в толпе. Но нас все равно арестовали и доставили в ратушу. А там сидел этот жирный монах.

— Вас пытали?

— Нет, — покачал головой Ключевский. — Мы сразу признались в ереси и подписали все бумаги. Уж очень устрашающе выглядели их пыточные орудия. Я решил, что уж лучше быть еретиком, чем чужаком, взявшимся неведомо откуда. Все-таки хоть какой-то статус.

— Вы поторопились, господин артист, — укорил я Ключевского. — Еретики в данной местности не в почете.

— Мы это поняли слишком поздно, — заступилась за коллегу Зимина. — Но хорошо то, что хорошо кончается.

К моему удивлению, Анастасия не выглядела слишком расстроенной и ела с большим аппетитом. Трудно сказать, что это было — то ли профессиональное умение адаптироваться в любых обстоятельствах, то ли эти люди оказались на острове Буяне далеко не случайно и знали в общих чертах, что их здесь ждет.

— А где мы сейчас находимся? — оторвался на мгновение от мяса Ключевский.

— В Лангедоке, — с готовностью подсказал ему Крафт. — Середина тринадцатого века.

— Какой ужас, — довольно спокойно отозвалась Зимина.

— А я ведь не верил Закревскому, — покачал головой Ключевский. — Думал, что Аркаше все это почудилось с перепоя.

— Кстати, а куда подевался Боря Мащенко? — спросил я.

— Его не было с нами, — сообщила Зимина. — Нас разлучили еще там, в замке господина Крафта.

— Надеюсь, господин Крафт, что хотя бы с Мащенко ваши подручные не промахнулись и мне не придется спасать его от виселицы.

— Клянусь, Чарнота, это какое-то недоразумение.

Конечно, я не поверил клятвам хитроумного Вацлава Карловича. Но и смысла пытать его в чужом и враждебно настроенном городе не было. Нам надо было выбираться отсюда, и выбираться как можно скорее.

— Любезный, — подозвал я трактирщика, — вы не могли бы продать мне повозку и двух лошадей.

— Как вам будет угодно, сир.

Я достал свой заветный кожаный мешочек и вытряхнул на стол несколько золотых монет. Глаза трактирщика алчно блеснули, — кажется, я переплатил. Впрочем, меня это обстоятельство нисколько не огорчило. Зато Вацлав Карлович подозрительно глянул в мою сторону:

— Откуда у вас деньги, Чарнота?

— Мне дали взятку.

— Не смешите.

— Ваш скептицизм неоправдан, Вацлав Карлович. Кстати, а что там с нашими сокровищами? Вы проверили содержимое мешка?

— В основном это свитки религиозного содержания. Специалистов они наверняка бы привели в восторг, но, к сожалению, в наших поисках толку от них никакого.

— Вы уверены, Вацлав Карлович, что там больше ничего не было? Мешок мне показался увесистым.

— Была еще вот эта штуковина.

Крафт глянул по сторонам, обернулся на дверь, после чего достал из-за пазухи длинный металлический предмет, тускло блеснувший в неярком свете, падающем из окна. Предмет действительно был увесистым, хотя о его назначении можно было только догадываться.

— Похож на индикатор, — высказал свое мнение Ключевский. — Видите этот глазок?

— Но он ведь не горит, — пожал плечами Крафт.

— Вероятно, прибор либо выключен, либо неисправен. А как он попал в тринадцатый век?

— Спросите что-нибудь полегче, господин Ключевский.

Завязавшийся обмен мнениями прервал хозяин, сообщивший, что лошади и повозка готовы. Самое время было убираться из этого города подобру-поздорову, пока нас не замела инквизиция. У меня не было ни малейшего желания заканчивать свою жизнь на костре.

— Должен вас предупредить, сир, что дороги в наших краях ныне не безопасны.

— Это я уже успел заметить.

— Я имею в виду не людей, благородный рыцарь, — понизил голос почти до шепота хозяин. — Ходят слухи о волкодлаках.

— Это что еще за волкодлаки?

— Оборотни, сир. Неделю назад они напали на богатый и хорошо охраняемый обоз. Спастись удалось только одному человеку. Я собственными ушами слышал, как он рассказывал об этом брату Бертрану.

— Так, может, речь шла о катарах?

— Нет, это были волкодлаки. Они и раньше время от времени появлялись в наших краях, но в тот раз они пришли большой стаей.

Полученная от трактирщика информация меня отчасти позабавила, а отчасти насторожила. С одной стороны, в Средние века жили очень суеверные люди, с другой, как я успел убедиться на собственной шкуре, дыма без огня не бывает. В определенном смысле я и сам был оборотнем, а потому и воспринял предупреждение с должной серьезностью.

Повозка, которую я купил у трактирщика, выглядела достаточно крепкой и даже вселяла надежду, что она не развалится на каменистой дороге и довезет свой драгоценный груз, я имею в виду прежде всего Анастасию Зимину, до станции назначения. Знать бы еще, где эта станция находится! Но в данном случае я полагался исключительно на удачу и на кривую, которая куда-нибудь да выведет.

Из городка мы выбрались благополучно. Пара сытых коней довольно бодро тянула за собой повозку, в которой сидели артисты, а мы с Вацлавом Карловичем верхом на лошадях ленивой рысцой ехали рядом. Местность вокруг была равнинной, заросшей пожелтевшей под жарким солнцем травой, а на горизонте возвышались горы. По сведениям, полученным от хозяина трактира, где-то там за этим горным хребтом начиналась иная жизнь, куда более спокойная, чем в разоренном крестоносцами Лангедоке.

— Как вы думаете, Вацлав Карлович, откуда в этих краях появились волкодлаки-оборотни?

— Так вы считаете, что они действительно существуют? — удивился сидевший на повозке за кучера Ключевский.

— Увы, — развел я руками, — мы с вами на острове Буяне, дорогой друг. Здесь все возможно. Кстати, а как вас по имени-отчеству, господин Ключевский?

— Марк Константинович, но можете звать просто Марком, я не обижусь.

Ключевский по внешним данным явно имел амплуа героя-любовника. Этакий красавец брюнет со жгучими глазами. Между прочим, внешность не совсем типичная для среднерусской равнины. Робким я бы его тоже не назвал. Во всяком случае, попав в непривычную ситуацию, он не растерялся и не ударился в панику. Трудно сказать, какие отношения связывали его с Анастасией Зиминой вне сцены, возможно дружеские, но уж любовниками они точно не были. В этом смысле у меня глаз наметанный, и я вряд ли ошибался на их счет. И еще одно обстоятельство меня насторожило: оба они, похоже, были знакомы с Крафтом, и это знакомство состоялось гораздо раньше, чем они попали на остров Буян. Следовательно, можно было предположить с большой долей вероятности, что их присутствие в этих местах не было случайностью.

— Хотите сказать, Чарнота, что в этих горах есть источник, оставленный атлантами? — прервал мои раздумья Крафт.

— Очень может быть, Вацлав Карлович. Боюсь, что, если мы столкнемся на большой дороге с волчьей стаей, нам с вами не поздоровится.

— Тогда, может быть, найдем другую дорогу? — предложила Анастасия. — Нам ведь все равно куда ехать.

— Далеко не все равно, сударыня, — возразил я ей. — Если здесь поблизости есть капище атлантов с сохранившейся магической силой, то мы можем ею воспользоваться и вернуться домой. Однажды мне такой фокус удался. Тогда мы прямо из мавзолея переместились в особняк Бори Мащенко. Вот Вацлав Карлович не даст соврать.

Похоже, мой план понравился Крафту, потому как он с готовностью кивнул головой. Из чего я, между прочим, заключил, что Вацлав Карлович, прибрав к рукам сокровища катаров, посчитал свою миссию выполненной. А как же в таком случае быть с Граалем? Неужели Крафту расхотелось его искать? Или он решил сделать передышку? Мне поведение Вацлава Карловича показалось не совсем логичным, но, поскольку подозрительным оно было с самого начала, я махнул на все рукой и решил не ломать голову над странностями чужого поведения. Куда больше меня беспокоила судьба Маргариты. Но и эту свою проблему я мог разрешить только с помощью все тех же атлантов. Достаточно зачерпнуть энергии из их источника — и можно будет легко перемещаться во времени и пространстве. А таинственный Грааль пусть ищет кто-нибудь другой. Ну вот хотя бы Марк Ключевский — и внешне, и вообще подходил на роль Персефаля куда больше, чем я. Моложе меня лет на пять, и, надо полагать, рыцарские подвиги ему еще не наскучили…

День уже клонился к закату, когда мы наконец достигли перевала. Тьма сгущалась стремительно, как это и бывает в горах. Следовало подумать о привале и запастись топливом. В ночную пору в горах куда прохладнее, чем на равнине.

— Скажите, Марк, вы умеете владеть мечом? — спросил я у Ключевского.

— Нам преподавали фехтование в театральном училище.

— Тогда держите, — бросил я свой меч актеру. — И помните, здесь вам не сцена. На острове Буяне смерть не всегда заканчивается воскрешением.

— А как же вы? — удивился Ключевский, разглядывая меч.

— За меня можете не волноваться, я предпочитаю драться кулаками.

— А также когтями и клыками, — дополнил меня Крафт. — Господин Чарнота — оборотень еще почище волкодлака.

— Неужели это правда, Вадим? —усомнилась Анастасия.

— Увы, сударыня, — развел я руками. — Печальные последствия производственной травмы. Со странствующими рыцарями это случается.

Зимина мне, похоже, не поверила, видимо, посчитала, что ее разыгрывают. Я не стал ее разубеждать, дабы не доводить даму до истерического состояния. Ей и без того, надо полагать, было не по себе среди величественных скал, да к тому же в ночную пору.

У курящего Ключевского в кармане оказалась зажигалка, так что костер нам удалось разжечь без труда. Со съестными припасами тоже все оказалось в порядке. Но это уже была моя заслуга. Как я ранее успел заметить, в чисто житейских делах на Вацлава Карловича полагаться не стоит. Когда человек занят решением глобальной задачи, все прочие проблемы отходят у него на второй план. Вот и сейчас, пока мы с Марком и Анастасией уплетали за обе щеки холодную баранину, запивая ее замечательным местным вином, Крафт с сосредоточенным видом сидел в сторонке и разглядывал загадочный прибор, извлеченный из драгоценного мешка.

— Смотрите, да он работает, — сказал вдруг Марк, толкая меня локтем в бок.

Прибор действительно подмигивал нам своим единственным хитрым глазом, но что означает это подмигивание, никто из нас не имел понятия. Мы окружили Вацлава Карловича в ожидании новых чудес, но, к сожалению, помигав минуты две-три, прибор утих и на потряхивания и постукивания Крафта не реагировал.

— Видимо, случайно включился, — предположил Марк — и, скорее всего, попал в точку.

Меня, по чести сказать, эта проблема не волновала вовсе. Я не спал уже двое суток, что, бесспорно, негативно сказывалось на моем организме. Судя по всему, Крафт тоже не прочь был вздремнуть, во всяком случае, он спрятал прибор в мешок и оперся спиной о камень. Сторожить нас вызвался Марк. Я отдал должное его самоотверженному поступку и с удобствами устроился на повозке, завернувшись в плащ, изъятый у крестоносца. Анастасия почему-то отказалась следовать моему примеру и осталась с Марком у костра.

Небо было беззвездным, тьма сгустилась до степени полной беспросветности. Я с трудом различал силуэты распряженных лошадей, которых мы привязали к телеге. Лошади хоть и пофыркивали время от времени, но вели себе смирно. Верный признак того, что в округе все спокойно. Появись где-нибудь поблизости волки, пусть даже эти волки — оборотни, наверняка чуткие животные почувствовали бы их присутствие.

Убаюканный собственными мыслями, я уснул почти мгновенно и спал, кажется, довольно долго, причем без сновидений. А разбудил меня женский визг. Спросонья я не сразу сообразил, что визжит Анастасия, хотя мгновенно выхватил из-за пояса пистолет. Костер почему-то угас. Возможно, просто' кончилось топливо. Зато в окружающей нас со всех сторон темноте сверкали красные огоньки. Лошади бесились так, что грозили опрокинуть повозку, где я столь неосмотрительно расположился на ночлег.

— Это волкодлаки! — долетел до меня голос Крафта.

Я поднял пистолет и выстрелил. Два ближайших ко мне огонька погасли. Но в ответ раздался такой дикий вой, что у меня волосы зашевелились на голове. Огоньки стремительно приближались к нашему стану. Я стрелял вроде бы прицельно, но огоньков не становилось меньше. А скоро я уже различал и тени, замелькавшие вокруг.

— Стреляйте, Чарнота, какого черта! — крикнул мне Марк, сцепившийся с кем-то буквально в двух метрах от повозки.

— Патроны кончились, — отозвался я, прыгая с телеги на землю.

Я вогнал кинжал в бок чудищу, обхватившему артиста, и отчетливо услышал предсмертный хрип.

Кем бы ни были эти напавшие на нас покрытые шерстью существа, но они были из плоти и крови. Это открытие меня слегка приободрило, и я уже без душевного трепета встретил грудь в грудь напавшего на меня оборотня. Монстр был двуногим, и в руках у него была увесистая палица. Я с трудом увернулся от летящей в голову смерти и от души врезал оппоненту кулаком по ребрам. И пока он переживал мою откровенную невоспитанность, я успел его добить ударом кинжала. Схватка продолжалась не более пяти минут. Потом уцелевшие монстры отхлынули, а я смог наконец перевести дух.

— Марк, вы целы? — спросил я у темноты.

— Вроде цел, — отозвался на мой зов неуверенный голос. — А что с Крафтом?

— Здесь я.

Вацлав Карлович надвинулся на нас из ночного мрака, Ключевский щелкнул зажигалкой, освещая его лицо. Кажется, ни Крафт, ни Ключевский не пострадали во время битвы. Я тоже не понес большого ущерба и собирался было уже вздохнуть с облегчением, но тут Марк задал вполне резонный вопрос:

— А где Анастасия?

Мы тщательно обшарили весь стан, то и дело натыкаясь на поверженных волкодлаков, но не обнаружили Зимину ни живой, ни мертвой. Была у нас слабая надежда, что Анастасия спряталась где-то среди камней, но эта надежда таяла с каждой минутой.

— Похоже, ее похитили эти негодяи, — предположил Ключевский, и нам не оставалось ничего другого, как согласиться с ним.

— Это вы виноваты, Марк, — огрызнулся Крафт. — Как это вас угораздило заснуть на посту?! Ваше счастье, что мы не в армии.

— Ну, спасибо, товарищ прапорщик, — обиделся Ключевский. — Я, между прочим, заметил их сразу и подал сигнал тревоги. Настя вообще визжала как оглашенная. Но вы с Чарнотой дрыхли без задних ног.

Должен заметить, что актер в своих претензиях к нам был, скорее всего, прав. В любом случае искать виноватых было уже поздно. Зато следовало мобилизовать все силы и немедленно пускаться в погоню, пока похитители не затерялись в горах.

— Надо дождаться рассвета, — возразил мне Крафт. — Мы в этих краях только гости, а волкодлаки здесь каждую тропку знают.

Возражение было резонным, и я не стал спорить. Тем более что до рассвета, по нашим расчетам, оставалось всего ничего.

— С лошадьми все в порядке? — спросил я.

— По-моему, да, — отозвался Марк. — Не могли они стреноженными далеко убежать. Волкодлаки на них не нападали, — видимо, считали нас более лакомой добычей. А как ваши сокровища, Вацлав Карлович?

— На месте. — И Крафт показал нам мешок, который он, похоже, не выпускал из рук даже во время драки.

Все же я настоятельно порекомендовал ему осмотреть прибор, доставшийся нам такой дорогой ценой. Вацлав Карлович моему совету внял и извлек из мешка наше сокровище. Сокровище вновь ожило и нахально нам подмигивало единственным глазом.

Такое неадекватное поведение неодушевленного вроде бы предмета навело меня на гениальную мысль.

— Поднесите-ка его к волкодлаку, Вацлав Карлович.

— Зачем? — удивился Крафт.

— Сдается мне, что прибор и в первый раз сработал не случайно. Видимо, он почувствовал присутствие чужака.

Мое предположение оказалось правильным. Стоило нам поднести прибор к мертвому волкодлаку, как он тут же замигал с удвоенной энергией.

— Браво, Чарнота, — похвалил меня Крафт. — Мозги у вас варят.

— Зато во всем остальном он меня разочаровал, — вздохнул Ключевский. — Где тот зверь, которым вы обещали явить себя даме в минуту роковую?

— Ну, батенька, у вас и запросы, — обиделся я на критику. — Это магия, а не театр. Здесь, знаете ли, по расписанию ничего не бывает. Да и не того ранга персоны эти волкодлаки, чтобы в демоне Вадимире вдруг стал просыпаться зверь апокалипсиса. Дайте срок, и я явлю вам себя во всей красе.

Тьма между тем стала потихоньку рассеиваться, что позволило нам осмотреть своих недавних противников. Отвратное, я вам доложу, зрелище. Представьте себе прямоходящего волка, размерами превосходящего своего передвигающегося на четвереньках собрата раза в два. А в остальном сходство было разительным. Та же волчья пасть с огромными клыками, те же острые когти и та же шерсть, позволяющая этим уродам даже в холодную ночь обходиться без одежды. Мы насчитали одиннадцать волкодлаков, причем восемь из них были убиты пулями.

— Браво, Чарнота, — зааплодировал Марк. — Не знаю, какой вы зверь апокалипсиса, но стрелок вы отменный.

— Кстати, а откуда у вас пистолет, Вадим Всеволодович? — встрепенулся Крафт.

— Не придирайтесь, Вацлав Карлович. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. И наоборот. Все-таки я атлант. Должна же мне хоть в чем-то быть скидка.

Крафт тяжело вздохнул, но вслух ничего не сказал. Видимо, горько пожалел о своем плебейском происхождении. Ибо голубой мечтой Вацлава Карловича было ворваться на просторы острова Буяна с целой дивизией хорошо вооруженных головорезов и навести здесь порядок. Новый порядок. Однако создатели этого уникального объекта оказались людьми на редкость предусмотрительными и в корне пресекли попытки завоевателей использовать мощь современной цивилизации против недоразвитых народов.

— Ну что, — сказал я, — по коням, господа? Нас ждут великие деяния.

Все наши надежды были связаны с таинственным прибором, невесть какими путями попавшим в руки несчастных катаров. Поначалу прибор не подавал признаков жизни, и мы просто ехали по горной тропе наугад, надеясь только на удачу. Потом тропа раздвоилась. Впереди было каменистое плато, слева склон, поросший девственным лесом. Я склонялся к мысли, что волкодлаки повернули налево, ибо лес — это их родная стихия. После недолгого размышления Крафт со мной согласился. Однако подниматься вверх по склону оказалось делом далеко не простым. Временами нам приходилось спешиваться и двигаться на своих двоих. Зато прибор стал давать о себе знать. Сначала свет был слабеньким, но с каждым нашим шагом он разгорался все ярче и мигал теперь уже практически без перерывов. Похоже, мы почти вплотную приблизились к своим врагам. К сожалению, нам довольно трудно было ориентироваться на местности. Мешал густой подлесок, загораживающий нам обзор. Волкодлаки в любой момент могли обнаружить погоню и устроить на нас засаду. Тем не менее мы упрямо двигались по лесной тропе в надежде, что она нас куда-нибудь да выведет. И, надо сказать, мы оказались правы в своем упрямстве. Нашему взору вдруг предстал замок, не претендующий на архитектурные изыски, но внушающий уважение своими размерами. Не приходилось сомневаться, что волкодлаки укрылись именно там. И в этой связи перед нами вставала практически неразрешимая задача. Дело в том, что замок опоясывала пропасть и попасть в него можно было только по узенькой тропе, которая хорошо просматривалась со сторожевых башен.

— Послушайте, Чарнота, а вы летать случайно не умеете? — спросил Ключевский.

— Увы, дорогой Марк.

— Прискорбно, — вздохнул актер.

Даже если бы за нашими спинами было многочисленное войско, то вряд ли нам удалось бы с наскока раскусить этот крепкий горный орешек. К сожалению, войска у нас не было — и приходилось полагаться только на собственные силы.

— Мы сделали все, что могли, — развел руками Крафт.

— А как же Анастасия? — возмутился Марк.

— А что вы предлагаете, господин Ключевский? Атаковать замок в лоб, имея под рукой два меча и палицу. Эх, сюда бы гранатомет, а еще лучше пушку.

Вацлав Карлович прав был в одном: силой нам в эту горную цитадель не прорваться. Сидеть в засаде не имело смысла. Даже если мы нападем на волкодлаков, вышедших из замка на охоту, еще не факт, что мы их одолеем. Не говоря уже о том, что это безрассудное кровопролитие ни на йоту не приблизит нас к цели.

— Понастроили тут замков! — в сердцах воскликнул Марк.

— А что вы хотите, — пожал я плечами. — Средневековье. Тут вам и бароны-разбойники, и просто разбойники. Да вдобавок ко всему еще и оборотни. Поневоле спрячешься за стены.

— Ну и что вы предлагаете, Чарнота? — покосился в мою сторону Крафт.

— Мы не можем отсюда уйти, Вацлав Карлович, по той простой причине, что идти нам, в сущности, некуда. Именно здесь находится то, что мы ищем, — магическая сила. Либо мы, воспользовавшись этой силой, выберемся отсюда, либо погибнем.

— Но мы бы могли поискать другой источник, — неуверенно возразил Крафт. — В конце концов, у нас теперь есть прибор.

— И сколько мы, по-вашему, будем его искать? Месяц? Год? Десять лет? И далеко еще не факт, что тот источник окажется для нас более доступным, чем этот. Как вы знаете, хранилища атлантов защищены более чем надежно. Вспомните хотя бы наших знакомых дэвов.

Вацлав Карлович вспомнил и поежился. На лице его было написано сомнение. Трусом этот господин не был, но и умирать за здорово живешь, да еще в тот момент, когда ему улыбнулась удача, Крафту не хотелось. С другой стороны, Вацлав Карлович очень хорошо понимал, что я, скорее всего, прав.

— Вы что, собираетесь постучаться в ворота этого замка, Чарнота? — удивился Марк.

— Собираюсь. В конце концов, почему бы одинокому путнику, заблудившемуся в горах, не поискать приюта за этими крепками стенами.

— Но ведь вас убьют, как только вы ступите на порог!

— Риск, конечно, есть. Но тем не менее я готов попробовать. Если вы к утру не получите от меня вестей, мой вам совет — убирайтесь отсюда, и как можно быстрее.

— Но это безумие, Чарнота, — попробовал остановить меня Ключевский. — Я, конечно, восхищен вашим мужеством, но человеческие силы не беспредельны.

— Так он ведь не человек, Марк, — неожиданно засмеялся Вацлав Карлович. — Он демон. Кому, как не Вадимиру Чарноте, найти общий язык с волкодлаками! Дерзайте, любезнейший. А мы будем ждать от вас добрых вестей. Вряд ли вам будет помогать Бог, Чарнота, но пусть хоть дьявол от вас не отвернется.

Я взял у Марка свой меч и отдал ему дубину, подобранную возле убитого волкодлака. Собственно, мне и меч был не нужен. Но не мог же рыцарь явиться в чужой замок безоружным. Я вскочил на коня и неспешным аллюром направился к воротам. Надо полагать, сидевшие в сторожевой башенке волкодлаки меня уже приметили. Вот только никто меня не окликнул и не пожелал доброго утра. Справедливости ради стоит заметить, что и стрел в меня никто не метал. Загадочный замок никак не реагировал на приближение одинокого всадника. Могло создаться впечатление, что он вообще пуст. Мне ничего другого не оставалось, как подъехать к запертым наглухо воротам и затрубить в рог — именно так поступали рыцари, о которых я читал в умных книжках. Правда, рога у меня не было. Поэтому пришлось по-плебейски драть глотку в надежде, что мой хриплый от волнения голос все-таки будет услышан.

Мои надежды оправдались. Из бойницы высунулась голова — вполне человеческая, к слову сказать, — и донельзя противный голос прогнусавил:

— Чего надо?

— Странствующий рыцарь сир Вадимир де Руж просит приюта у благородного владельца горного замка.

Ответом мне было кудахтанье, возможно даже смех, и неразборчивое бормотание. Похоже, в сторожевой башне живо обсуждали поведение придурка, вздумавшего просить помощи у существ, от рождения не склонных к альтруизму.

— Ты не уезжай, рыцарь, — вновь высунулась все та же голова. — Мы доложим хозяину о твоей просьбе.

Ждать мне пришлось более десяти минут. Но наконец тяжелые ворота дрогнули и распахнулись. Не медля ни секунды, я направил своего коня вперед. Во дворе меня встретили облаченные в кольчуги стражники загадочного замка. На вид это были самые обычные люди. Что меня нисколько не удивило, ибо, как всем известно, солнечный свет благотворно действует на волкодлаков, возвращая им человеческий облик. Один из стражников подхватил под уздцы моего коня, другой услужливо придержал стремя. Такое поведение обслуживающего персонала было вполне естественным. И не знай я совершенно точно, с кем имею дело, то наверняка решил бы, что попал к на редкость гостеприимным людям, готовым лоб расшибить ради заезжего молодца.

— Благородный Артур ждет тебя, сир Вадимир, — торжественно произнес высокий худой человек с хитрыми, маслеными глазками.

По всей видимости, это был мажордом, которому хозяин поручил встретить гостя. Во всяком случае, на этом человеке не было кольчуги. Он был одет в черный камзол и такого же цвета штаны. А из оружия у него был лишь кинжал в позолоченных ножнах, висевший на украшенном драгоценными камнями поясе.

— С кем имею честь? — вежливо полюбопытствовал я.

— Болдуин, — назвал себя мой новый знакомый. — Молочный брат барона Артура.

— Надеюсь, я не слишком обременил своим неожиданным визитом вашего хозяина?

— На этот счет можете не волноваться, сир Вадимир, мой хозяин несказанно рад будет вас видеть. Тем более в такой знаменательный день.

— У вас праздник?

— Дело в том, что барон Артур задумал жениться.

— Похвальная затея, — согласился я. — Ожидаются гости?

— Безусловно.

— Будет устроен турнир в честь благородной дамы?

— Вне всякого сомнения.

— Какая удача, что я заблудился именно в ваших краях.

— А для нас это не только удача, но и большая честь, благородный рыцарь де Руж.

В глазах мажордома Болдуина зажглись насмешливые огоньки. Кем бы ни был этот тип, человеком или волкодлаком, но с чувством юмора у него было все в порядке. К тому же он не лишен был артистизма и буквально купался в своей роли. Убивать меня, кажется, не собирались. По крайней мере, вот так, сразу. Видимо, хозяин замка скучал и решил поразвлечься. Что касается меня, то я тоже склонен к шуткам и розыгрышам, а потому был абсолютно уверен, что с благородным Артуром мы найдем общий язык.

Строгий и даже мрачный снаружи, изнутри замок был обставлен с вызывающей роскошью. У меня даже в глазах зарябило от пестрой материи, которой были обтянуты стены. Мебель наверняка изготовили лучшие мастера своего дела. Стулья и шкафы были украшены позолоченными завитушками и являли собой шедевры средневекового мебельного искусства. Сидеть на таких стульях, вероятно, было не слишком удобно, но в качестве музейных экспонатов они смотрелись бы просто потрясающе.

— О, — сказал я, с интересом разглядывая золотого амура, стоящего на подставке посреди вместительного зала, — ваш хозяин, вероятно, несметно богат.

— Мы не бедствуем, — скромно потупил глаза мажордом. — А вот, кстати, и сам барон.

Благородный Артур был высок ростом, широкоплеч, рыжеволос и довольно молод. Если ему и перевалило за тридцать, то совсем недавно. В лице его не было ничего звериного, хотя и писаным красавцем я бы его не назвал. Из-под выпуклого лба в мою сторону недобро сверкнули неожиданно темные насмешливые глаза. Тонкие губы расплылись в улыбке, обнажив два ряда великолепных белых зубов.

— Я слышал о вашей незадаче, благородный рыцарь, — сказал мне барон, протягивая руку. — Мы вам сочувствуем и обязательно поможем выбраться на верный путь, но только после того, как вы передохнете в моем замке.

— Я благодарен вам за гостеприимство, благородный Артур. Тем более что никак не ожидая встретить в этих забытых богом местах столь любезного и образованного человека.

— Вы мне льстите, сир Вадимир, — усмехнулся в усы хозяин, жестом приглашая меня садиться.

— Меня пугали волкодлаками, когда я отправлялся в ваши края.

— Вот как! — вскинул густую бровь барон. — Но ведь это сказки, рыцарь де Руж. Смею вас уверить, в наших горах оборотни не водятся. Болдуин, налей нам вина.

Мажордом со всех ног кинулся выполнять распоряжение барона, и не успел я глазом моргнуть, как предо мной на столе уже стоял золотой кубок изумительной работы, доверху наполненный красным как кровь вином. Судя по всему, в замке благородного Артура дисциплина была на высоте.

— Не знаю, огорчу вас или обрадую, барон, но я собственными глазами видел мертвых волкодлаков на дороге всего в десятке верст от вашего замка.

— Да быть того не может, — запротестовал хозяин. — Вы просто обознались, сир Вадимир.

— Помилуйте, благородный Артур, как же я мог обознаться. Это были самые натуральные волки, с огромными клыками и когтями.