Сущевский вал Портной Лев
– Если в институте – встретимся там. Мне нужно там найти кое-кого, чтобы «хвосты» сдать.
– Не знаю, – с неохотой протянула Лариса. – Если в институте меня не будет, значит, буду дома. Но лучше позвони сначала…
– Так у меня и телефона твоего нет.
– Запиши.
– Потом запишу. Вечером дома у тебя встретимся, – сказал он, имея в виду, что теперь без него она не должна никуда ходить.
Не дав ей возразить, Сергей поцеловал ее в губы и скрылся в магазине.
#
В зале дядя Саша, посвежевший после короткого отдыха в каптерке, уже грузил коробки с бананами на весы. Работал он с неожиданным энтузиазмом, в движениях его не было прежней, медвежьей размеренности, но какая-то поспешная сноровистость, словно впереди маячила награда, и ему с детской нетерпеливостью хотелось заполучить ее.
По пути на точку в ответ на традиционные вопросы Тягач повторил традиционно:
– Куда-куда?! В Лианозово!
– На такой тачке далеко не уедешь!
Но выдал свои шуточки он на ходу, можно сказать, на бегу, дежурно, без всякого удовольствия. Удивленный Морозов спросил:
– Дядя Саш, мы чего так торопимся?
– Машина сейчас придет, понятно? – буркнул Тягач.
– Понятно, – ответил Сергей.
Но, конечно же, он не понимал, отчего это грузчик вдруг проявляет такую ответственность? Машина придет! Что с того? Куда она денется?
Отгадка была простой. Тягач имел в виду не очередную доставку товара с плодоовощной базы, а грузовик, приезжавший после обеда за макулатурой. Он появился минут через пятнадцать после того, как они развезли продавцов по точкам. «ГАЗ-51» свернул с Сущевского Вала в тупик. Дядя Саша бросил сигарету и с удовлетворением произнес:
– Вот он. Пошли, Серый.
Он не спеша, с довольным видом направился к пункту приема макулатуры.
– Ну, народ, разойдись! Разойдись! Давайте-ка, мамаша, в сторонку со своими газетками!
– Вот она, вот она, – послышалось сзади, это Яков обозначил бормотанием свое участие в деле.
Тягач заглянул внутрь помещения и прогромыхал:
– Ну, что, Марго, ты же без нашей помощи и аборта сделать не можешь!
– Кабы не ваша помощь, и аборт бы не понадобился, – беззлобно парировала Маргарита.
Она выдала марки очередному книгочею, и тот с оскорбленным видом, пряча глаза, вышел на улицу.
– Перерыв! Технический перерыв! – осадила приемщица следующего посетителя.
– Повесь табличку «Ушла аборт делать!» – хохотнул Тягач.
Сергей забрался в фургон, а дядя Саша и Яков подавали ему стопы газет, картона и старой бумаги. Иногда лопались веревки, и он принимал рассыпающиеся кипы.
– Ну, куда, куда ты мне это?! – протестовал водитель.
Он тянулся руками к Сергею, норовя выхватить несвязанные стопы бумаги. Но подоспевал Тягач, не церемонясь, могучим плечом отодвигал шофера в сторону и подавал новые связки:
– Куда-куда! На растопку! – утихомиривал он водителя. – Бери, пока дают…
– С работы из-за вас выгонят, – жаловался тот.
– Правильно сделают, – подхватывал дядя Саша. – Придешь к нам, научим тебя родину любить!
Бумага рассыпалась, и Сергей ногами заталкивал ее вглубь фургона. Люди, пришедшие сдавать макулатуру и томившиеся в очереди, поглядывали на них с тоскливой обреченностью, словно погоня за редкими книгами была занятием физиологическим, и необходимость отправлять свои надобности на глазах у грузчиков повергала в смятение. Особенно они стеснялись и даже побаивались шумного и бесцеремонного дядю Сашу, чем и подзадоривали его.
В какой-то момент Тягач выхватил пачку газет из сумки на колесиках у средних лет женщины в толстых очках.
– А что тут возиться? Давай сразу сюда! – он сделал вид, что хочет бросить связку в фургон.
Женщина, бережно собиравшая газеты в течение нескольких месяцев, в отчаянии запричитала:
– Ай-ай-ай!
Она потянулась к дяде Саше, но тут же отдернула руки, вцепилась в ручку и передвинула сумку на колесиках за спину.
– Шучу, шучу я! – загоготал Тягач.
Он повернулся к женщине, протянул обратно пачку газет, та в испуге попятилась. Дядя Саша по-медвежьи облапил ее, и она заверещала тихо, несмело, полагая, что сейчас у нее отберут всю макулатуру. Тягач сунул пачку газет в сумку, затем забрал стопку у Якова, всучил ее напуганной женщине и хохотнул:
– Вот тебе подарок! Бери, не боись!
– Э-э! Но ты не наглей! – возмутился водитель.
Он выхватил из рук женщины «подарок» и бросил его под ноги Сергею.
Когда они закончили, Тягач поманил Сергея и скрылся внутри пункта приема макулатуры. Сергей спрыгнул на землю и последовал за дядей Сашей. Маргарита сидела в пустом, полутемном помещении. Она неторопливо облизала большим, влажным языком марки, заполнила ими три талона и выдала их грузчикам.
– Такой у меня есть уже, – сказал Сергей, положив на стол талон на роман Джеймса Фенимора Купера «Последний из могикан».
– Других нет, – промолвила королева Марго и с удивлением спросила: – А какая тебе разница?
– Бери! Два раза прочитаешь!
С этими словами Тягач взял талон, сунул его в руки Сергею и хлопком по плечу направил его к выходу.
Глава 10
– Эй, командир!
Если бы утром кто-нибудь так окликнул Морозова, он даже не обернулся бы – ему бы и в голову не пришло, что это к нему адресовано. И если бы утром к нему обратились с последующей просьбой, он извинился бы с ледяной вежливостью и ответил бы, что ничем не может помочь. Но сейчас он был не студентом, а напарником Тягача, грузчиком, ловко устроившимся в правильное место и что-то такое знавшим о жизни, что позволяло шагать по ней с циничной уверенностью, перед которой пасовали те, кто томились в очередях за помидорами и талончиками на книги.
Мужчина в темных очках сидел за рулем синего «жигуленка». Сергей мотнул головой: мол, чего тебе? Тот снял очки, и Морозов увидел в глазах приветственный блеск – так смотрят, когда примечают в толпе своего, родственного по духу, человека.
– Командир, помидоры есть? Почем кило?
– Были, вроде, если еще не распродали. Семьдесят копеек – кило, – ответил Сергей.
– По рублю плачу. Сделай десяток, – сказал незнакомец.
Тон его был свойский: земля, дескать, круглая, когда-то и я тебе подсоблю, пропущу без очереди и возьму недорого, по тридцать копеек на рубль.
Сергей эдак по-заправски огляделся, влево-вправо бросил короткие взгляды, будто как раз сейчас со всех сторон ожидал прибытия курьерских экспрессов и прикидывал, может ли он отлучиться, успеет ли обернуться. Затем посмотрел на незнакомца снисходительно и спросил:
– Тебя как звать-то?
– Юра, – ответил тот.
– Ты вот что, Юра, встань вот сюда, – Сергей показал на глухую стену магазина, – а я посмотрю, что сделать можно.
Он поднялся на пандус и прошел в торговый зал. На полу возле прилавка стояли ящики с помидорами. Дверь в кабинет директор была открыта, и Виктор Семенович заметил, как Морозов переминается с ноги на ногу.
– Ну, как дела? – приветливо спросил директор.
– Хорошо! – откликнулся Сергей. – Вот друг подъехал, помидоров просит.
– Возьми, – кивнул директор.
– Он много просит, десять килограмм, – ответил Сергей.
– Хм, солидно, – промолвил Виктор Семенович и спросил: – Взвешивать умеешь?
– Попробую.
Директор магазина вышел из кабинета и начал взвешивать помидоры. Сергей внимательно следил за гирьками и противовесами, прежнее наваждение прошло, и теперь ему сделалось стыдно. Он боялся, что и Виктор Семенович по глазам поймет, что никакого друга нет, а Сергей попросту занялся спекуляцией.
Директор закончил и, кивнув на помидоры, сказал:
– Семь рублей принесешь мне.
Тоном и взглядом он выражал одобрение, словно радовался тому, что новый сотрудник быстро освоился и втянулся в работу.
Морозов вынес ящик с помидорами на улицу. «Жигуленок» стоял у стены магазина – там, где Сергей велел владельцу поставить машину. Хозяин курил снаружи. Увидев Морозова, он поспешно бросил только начатую сигарету, затоптал ее и кинулся открывать багажник.
– Тару вернуть нужно, – сказал Сергей.
У Юры нашлись пустые мешки. Они пересыпали помидоры, и покупатель протянул «красненькую». Сергей повертел купюру в руках и спросил:
– А «трояками» не разобьешь?
Юра пошуровал по карманам и выдал три «трешки» и потрепанный рубль.
– Ну, бывай, заскакивай, если нужно чего, – сказал Морозов.
Он вернулся в магазин, размышляя, как поступить: отдать директору все десять рублей или только семь? Виктор Семенович велел принести семь, но ведь он не знает, за сколько на самом деле Сергей продал помидоры. К тому же Морозов был уверен, что все продавцы делятся с директором своими излишками. «Наверняка, они это делают в конце рабочего дня», – подумал он.
Он зашел в кабинет Виктора Семеновича и положил на стол семь рублей. Директор забрал деньги, и вновь благосклонно посмотрел на Морозова – как на специалиста, подающего большие надежды.
#
– А-а, Серый! Ты где запропастился? – дядя Саша заглянул в магазин и помахал рукой, чтобы Морозов вышел на улицу.
Баба Зина дожидалась его с недовольным видом. Яков перетаптывался рядом, любовно поглаживая брюхо.
– Ну, где ты ходишь? У меня времени нет, люди ждут. На вот, держи, – она протянула Сергею бутылку водки.
Он забрал ее, вытащил из кармана деньги и отсчитал пять рублей.
– Так это не мне, – отказалась женщина. – Сашке отдай. Он же за тебя расплатился. Забыл, что ли?
– Так что ж вы меня-то ждали? – удивился Сергей. – Отдали бы ему бутылку…
– Чудак-человек, – усмехнулась баба Зина. – Он же ее выпьет! А ты с кого спрашивать будешь? С меня.
Она побрела дальше, покатив за собою сумку, и серебряный звон изнутри переливался со скрипом колесиков.
– Мать, ты завтра пораньше приди! – крикнул вслед ей дядя Саша.
– Сейчас! Разбежался! – не оборачиваясь, отбрила его баба Зина.
Сергей отдал пять рублей Тягачу и, повертев бутылку в руках, буркнул:
– Куда бы ее пристроить пока?
– В каптерке оставь, не пропадет! – заверил его дядя Саша.
Они втроем прошли в подсобное помещение. Сергей поставил водку в дальний угол и прикрыл свисавшим со стены тряпьем без особой надежды увидеть бутылку вновь.
– Ну, баба Зина, дай бог ей здоровья, – выдохнул дядя Саша, открывая свою бутылку.
Яков держал наготове три мутных стакана. Тягач разлил водку, и они выпили.
– Пойду, девчонок проведаю, – сказал Сергей.
Под этим предлогом он оставил новых друзей, заодно окончательно распрощавшись с припрятанной бутылкой. Сожалел он не столько о будущей пропаже, сколько о том, что потратил деньги на водку. Он перебрал оставшиеся купюры в кармане. Выходило немного. А ведь деньги не помешали бы.
Сергей поймал себя на мысли о том, что рассуждает о них, как о законно причитающемся ему заработке, и сожалеет теперь о бездарно потраченных рублях, ничуть не смущаясь их происхождением. Посмотрел бы сейчас на него Леонид Павлович!
Однако что же было ему делать? Отказаться от денег? Чтобы прослыть здесь белой вороной? Стать изгоем? В конце концов, это Леонид Павлович избрал для себя такую службу, дело своей жизни, а его, простого студента, загнали сюда на месяц, отработать возложенную на студентов барщину. Вовсе не улыбалось ему весь этот месяц терпеть насмешки и издевательства от того же Тягача или Таньки-Купчихи. Он должен отбыть трудовую повинность и вернуться к учебе, а уж Леонид Павлович пусть сам думает, как извести воров и спекулянтов.
Сергей прогуливался по рынку. За день он успел примелькаться, и торговцы признавали в нем своего. Он надеялся, что выпитая водка выветрится к концу рабочего дня. Нужно было съездить в институт, найти Поддубского и Васильковскую или хотя бы узнать их расписание.
#
Он проделал пару кругов и встретил Якова. Тот, умиротворенный вновь выглянувшим солнышком и выпитой водочкой, отдыхал у входа в магазин. Сергей не дошел до него нескольких шагов, когда дорогу преградил незнакомец с рыжей копной волос.
– Эй, слышь, ты «Овощи-Фрукты»?
– Я, – ответил Сергей, заметив, что толстый Яков следит за ними с явным неодобрением.
– У тебя, говорят, абонементы есть? – наседал рыжий.
– Какие абонементы? – удивился Морозов.
– Какие?! – фыркнул собеседник. – Макулатурные. На книги. Отдай! По «пятере» плачу!
Яков поймал взгляд Сергея и отрицательно помотал головою.
– А-а! Да не-е, нет у меня талонов, – сказал Морозов и, увидев недоверие в глазах рыжего, уточнил: – Я сестре отдал. Мы сами книги собираем.
– Хм, – незнакомец окинул Сергея насмешливым взглядом, пожал плечами и пошел своей дорогой.
– Правильно сделал, что не отдал, – одобрил его действия Яков. – Это Фимка, халявщик!
– А дядя Саша где? – спросил Сергей.
Яков с сожалением вздохнул, развел руками и сказал:
– Бродит где-то. Теперь уж до вечера. Потом вернется, с Семенычем лаяться будет.
Действительно, до конца рабочего дня Тягач отсутствовал. За это время Сергей и Яков разгрузили машину, приехавшую в магазин «Мясо-рыба», и Георгич дал Морозову три рубля, разгрузили машину, пришедшую в магазин «Овощи-фрукты», и Виктор Семенович заплатил «треху» Якову, потом Сергей стрельнул телефон у прелестных двойняшек, отучившихся первый день в цирковом училище и завернувших на рынок по пути домой, затем он в одиночку на тележке перевез в магазин лотки и пустую тару, и каждый из продавцов вручил ему по рублю. В какой-то момент его отвел в сторонку Виктор Семенович и доверительным, заговорщицким тоном сказал, что последняя машина с базы опаздывает и приедет не раньше семи. Директор спросил: не сможет ли Сергей задержаться и помочь с разгрузкой. У Морозова язык не повернулся отказать. Визит в институт он решил отложить на завтра.
Удивляло его отсутствие Тягача, а точнее то, что загул грузчика под конец рабочего дня оказался делом обыденным. Вот и Яков на вопрос о дяде Саше ответил «Бродит где-то. Теперь уж до вечера». И директор не возмущался, что очередную машину с базы разгружают студент и работяга из соседнего магазина. Виктор Семенович еще и «трешку» Якову заплатил за работу, которую должен был сделать дядя Саша бесплатно, ну то есть за зарплату по ведомости. «А меня бы не было, Яков был бы занят, как же они управились бы?» – задавался вопросами Сергей. Ответ получил, когда приехала последняя, запаздывавшая, машина.
Читать бесплатно другие книги:
