Потерянная Плотников Сергей

Один плюнул под ноги, они с глумливыми улыбками двинулись на меня.

Я покосилась на эльфов, те заняты остальной бандой, в мою сторону даже не смотрят. Пришлось отступить на пару шагов, давая себе хоть немного времени. Потом в груди что-то вспыхнуло, ум очистился, словно окатили ледниковой водой. Я откинула плащ и крепче сжала керис.

Тот, что посередине, проговорил пропитым голосом:

– Серую еще не убивал.

Затылок раскалился, будто в него налили раскаленного железа, в складках корсета появилось покалывание. Чем ближе подходили разбойники, тем сильнее кололо, только когда стало совсем противно, поняла – белый гаюин действует.

Разбойники окружили меня и с ревом бросились в атаку.

Я подпрыгнула на месте и зависла в воздухе. Пока они ошарашенно таращились, извернулась в полете и приземлилась на плечи одному. Пока тот тупо хлопал ресницами, соскользнула за спину и с лету вонзила керис в середину черепа.

По рукам прошла волна, в голове зазвенело, будто ударила молотом в каменные ворота. Человек застыл с изумленными глазами, пальцы сжались, словно мертвое тело собирается ударить в ответ. Затем колени разбойника подкосились, он рухнул в траву, как мешок с песком.

Я отпрыгнула в сторону, укрываясь плащом, как щитом. Раздался треск ткани, прямо перед носом вылезло сверкающее лезвие.

– Чтоб вас лешие сожрали! – отчаянно прокричала я.

Над ухом пролетела дубина, пришлось упасть на колено, чтоб уберечь голову.

Тут же с руганью вскочила на ноги и снова оттолкнулась от земли. Перелетев одного из разбойников в затяжном прыжке, оказалась прямо между ними. Тело работает быстрее ума, я резко пропустила керис под рукой и надавила. Из-за спины раздался вопль боли, я чуть прокрутила лезвие и дернула на себя, вопль повторился, сзади грохнулось.

Лицо третьего разбойника перекосило от ярости, на губах выступила желтая пена, глаза покраснели. Он вскинул меч и бросился на меня.

Пришлось резко отклониться назад, зависнув параллельно земле, чтобы спастись от широкого замах, он едва не снес пол-лица. Разбойник снова замахнулся, я кувыркнулась в сторону, уворачиваясь от лезвия.

Когда вскочила, решила прыгнуть со спины, но разбойник быстро развернулся и снова пошел на меня.

– Да что тебе надо! – не выдержала я.

– Отрезать уши! – проревел разбойник.

Я закричала:

– Лучше я тебе!

Он впал в безумие, стал крушить направо и налево. Только успеваю уклоняться от смертоносных ударов.

Я выбросила вперед керис в надежде попасть разбойнику в лицо, но тот отмахнулся от клинка, как от назойливой мухи. Мое единственное оружие с шелестом упало в траву.

От очередного замаха пришлось поспешно отпрыгивать, спина уперлась в шершавую кору березы. В ту же секунду перед глазами сверкнуло лезвие.

Дыхание застряло в горле, я приготовилась умереть.

В воздухе просвистело, блеснул металл. Разбойник сделал неуверенный шаг и застыл с открытым ртом. Отходя от шока, я быстро заморгала, все еще не понимая, что случилось.

Из глаза разбойника торчит окровавленное острие, на самом кончике собралась багровая капля. Поверхность натянулась, капля оторвалась и, как в замедленном действии, полетела вниз.

По искривленному лицу потекли багровые струи. Пальцы негодяя медленно разжались, меч с глухим стуком упал в траву. Он стоял так еще секунду, не сводя с меня целого глаза, затем взгляд померк, и мужик рухнул, широко раскинув ноги.

Я медленно повернула голову и захлопала ресницами.

Среди груды изрубленных тел стоит Варда в позе метателя, грудь ходуном, на лице кровавые капли вперемешку с потом. Глаза бешеные, сверкают, как адамантиновые доспехи.

Чуть в стороне на колене Лисгард, ладонь опирается на рукоять. Лезвие наполовину утоплено в теле разбойника, наверное, прошло насквозь.

Я очнулась от оцепенения, медленно подошла к ним. Только сейчас поняла, как испугалась – руки холодные, уши торчат. Меня начала бить крупная дрожь.

Варда запахнул мне плащ и проговорил хрипло:

– Ну-ну. Все хорошо. Отбились.

Зубы застучали, я сунула руки под мышки, пытаясь найти подходящее положение, но легче не стало.

– Спасибо, – проговорила я сквозь тряску.

Варда отвернулся и глянул на белокожего.

– То ли еще будет, – выдохнул он.

Рыжий вновь повернулся и внимательно всмотрелся в лицо. Широкая ладонь легла на затылок, как если бы была маленьким эльфенком, а он – большим и сильным. Его лицо оказалось так близко, что смогла разглядеть прожилки в глазах.

Палец скользнул по щеке.

– Забрызгалась, серая, – произнес Варда тихо.

Я смущенно отстранилась. Мазнув ладонью по подбородку, посмотрела на пальцы: на серой коже остались красные пятна. Потом быстро оглядела себя, делая вид, что сейчас это ну очень важно.

Сапоги заляпаны почти до колен, в плаще небольшая дыра, на локте красное пятно, но через некоторое время посинеет, затем станет желтым, а потом вовсе сойдет.

Вокруг трупы в неестественных позах, под ними небольшие багровые лужицы, головы запрокинуты. В голове запульсировала мысль – я убила людей, по-настоящему убила. Когда уйдем, стаи ворон и стервятников растащат останки.

В желудке заворочалось и поползло вверх, перед глазами поплыли цветные мухи, уши заложило, будто на них надели деревянные колпаки. Приступ тошноты накатил неожиданно и быстро. Меня согнуло пополам, пришлось сцепить зубы, чтобы удержать в себе утреннего зайца.

Захотелось пить, затылок все еще пульсирует, но уже остыл. Варда с пониманием посмотрел на меня, снял с пояса небольшой бурдюк с водой и протянул мне:

– Глотни.

Я схватила бурдюк и стала жадно пить, стараясь насытиться про запас. Прохладная влага приятно льется в горло, бодрит и растворяет жуткие мысли.

Рыжий подцепил пальцами край емкости и дернул на себя.

– Хватит, – остановил он. – Не пей много, в животе будет булькать.

От рывка вода расплескалась и облила мне лицо, я вытерлась краем плаща и шумно выдохнула.

Лисгард все еще неподвижно сидит рядом с кучкой трупов и тяжело дышит. Рыжий провел ладонью по лбу, на коже осталась чужая кровь. Он подошел к белокожему.

– Воды? – предложил странник.

Лисгард, не поворачиваясь, взял бурдюк, сделал несколько больших глотков и вернул емкость.

Меня все еще потряхивает. Не придумала ничего лучше, чем еще раз оглядеть поле. Трупы все еще здесь и растворяться, как дурной сон, не собираются, одежда в крови, пальцы сжимают рукояти.

Только рыжий выглядит спокойно, словно каждый день в такие передряги попадает. Уши все еще воинственно торчат, но взгляд деловитый, как у хозяина фермы.

Белокожий оперся на меч, как на посох, и со стариковским кряхтением выпрямился.

– Не понимаю, – проговорил он неверяще. – Это были люди, обычные люди. Кто научил их владеть мечом?

Варда ходит между трупами, вытаскивая из тел стрелы. Перед тем как убрать в колчан, критически осматривает и протирает куском шкуры.

– Ты рванул, как ненормальный, – сказал он.

– Это были люди, – повторил белоухий уперто.

Рыжий уперся ногой в тело и резко дернул, послышался тихий хлюп.

– Предупреждал же, это Межземье, – пояснил он. – Может, в Светлолесье люди рабы, но здесь даже ребенок владеет оружием.

Лисгард сокрушенно покачал головой – все еще не верит глазам и ушам. Потом его глаза вспыхнули, словно о чем-то вспомнил. Высокородный обеспокоенно повертел головой, взгляд остановился на крупном мужике у муравьиной кучи. Из груди разбойника торчит рукоять эльфийского меча.

Он медленно подошел, ухватился за расписной край и рванул на себя. Послышался чмокающий звук, клинок сверкнул на солнце красноватыми бликами.

Белокожий вытащил замусоленный платок Генэль и стал тщательно вытирать. Ткань моментально побагровела, на металле остались мутные разводы – паучий шелк плохо впитывает кровь. После нескольких безуспешных попыток сын казначея смял платок и отшвырнул в траву.

Варда наконец собрал стрелы, он подошел ко мне и протянул керис.

– Твое? – спросил рыжий. – В траве нашел.

Я дрожащими пальцами взяла клинок и сунула в ножны.

– Спасибо.

– Ты где сражаться научилась? – спросил он.

– Не знаю. Оно само.

Рыжий удивленно вскинул брови.

– Полезное умение, – проговорил он, затем подошел к громиле и выдернул из черепа кинжал. – Если бы у меня все получалось само, сразу бы прыгнул в короли. Нет, даже в императоры.

Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей об убиенных, я подняла голову к небу. Глаза моментально заслезились от избытка света, по щеке скользнула мокрая дорожка. Я поспешно вытерла ее краем плаща, чтобы не увидели. Затем облизала губы, во рту остался металлический привкус человеческой крови.

– Зачем тебе в императоры? – спросила я безразлично.

Варда посмотрела на меня, как на глупую гусыню.

– Ну как, – начал объяснять он. – Во-первых, для личного удовольствия. Представь, я на вершине мира, больше не надо бороться, все достигнуто и солнечные эльфийки подносят медовую пыльцу на серебряном блюде.

– А во-вторых?

– Во-вторых… – Рыжий задумчиво посмотрел в сторону. – Во-вторых, еще не придумал.

Я фыркнула:

– Чего и следовало ожидать.

Привычное язвительное состояние постепенно возвращалось ко мне. Варда пожал плечами, на ходу запихивая в карман монеты, что вытащил у покойников.

– Я просто живу, – сказал он. – Странники, знаешь ли, стараются ничем не обременяться.

Он закончил обход и остановился передо мной, скрестив на груди руки, концы волос слиплись от крови, на плече повис кусок чьей-то кожи.

Я брезгливо поморщилась и ткнула пальцем на ошметок.

Варда повернул голову, шея сморщилась, он глянул на плечо, затем невозмутимо взял лоскут двумя пальцами и отбросил в сторону.

– Говоришь, не знаешь, где научилась биться? – спросил он с сомнением и поскреб лезвием подбородок.

– Именно, – ответила я.

– У тебя необычный стиль, – не отставал Варда. – Такому нигде не обучают. Зависание в воздухе – сложная техника, не представляю, кто может ее передать. Даже лесные не умеют.

Он убрал кинжал за пояс и недоверчиво покосился на меня.

– Да что ты пристал со своим стилем! – выпалила я. – Не знаю я ничего. Подбежали разбойники, начали наступать. Дальше как во сне. Тело само завертелось, стало скакать, думать не успевала.

Варда подозрительно прищурил глаза и скривил губы. Я зашипела и отвернулась. Из-за спины послышались смешки и шорох. По звукам поняла – рыжий проверяет меч, укладывает его поудобней в ножнах.

В пальцах странно закололо, тело похолодело, я испуганно оглянулась в поисках источника наваждения, но вокруг лишь эльфы и куча трупов.

Холод стал сильнее, но под кожей будто бегают огненные муравьи и больно кусают. Затылок онемел, в глазах потемнело, я со стоном упала на колени и скрутилась калачиком.

Варда кинулся ко мне.

– Что с тобой? – растерянно спросил рыжий.

Одолевающая слабость растеклась по телу, во рту пересохло, в спутанном сознании ленивой черепахой проползла мысль – сейчас бы фруктов. Тех, что спасли меня от обезвоживания на краю пустыни.

Мир сжался в одну точку, где видно только перепуганное лицо рыжего. Затем появилась белая физиономия с гаюновыми глазами.

Звуки разлетаются эхом, как весенний гром, в ушах бухает. Попыталась встать, но ноги не слушаются, мышцы ватные, позвоночник будто превратился в тряпку.

– Это откат от гаюина, – прозвучал обеспокоенный голос Лисгарда.

– Белого, что ли?

Слова Варды зазвенели сотнями колоколов в голове. Мир стал растворяться в молочной дымке, пронизывающий холод сковал тело, ощущения конечностей стали пропадать.

Над самым ухом прогремел раскат, с запозданием дошло – орет Варда.

– Где! Где камень?

Хотела ткнуть на декольте, но руки не поднимаются, в груди растекается ледяное марево. Голос Лисгарда прозвучал, как мышиный писк:

– Надо найти его прежде, чем отключится. У нас нет ледяного молока, чтобы отпаивать.

Замороженная кожа едва ощутила хлопки по телу – ищут. В голове слабо трепыхнулась мысль: ой, что будет, когда найдут.

Словно сквозь густой кисель донеслось:

– Нашел!

Раздался возмущенный вздох Лисгарда.

– Вы же не полезете туда руками! – выпалил он.

– Ждать, пока умрет?

Возню в районе груди ощутила слабо, оледеневшее тело быстро теряет чувствительность. Мысли переваливаются друг через друга, как полудохлые змеи, вместо голосов то жуткий рык, то комариное жужжание.

– Нашел! – крикнул Варда с облегчением.

Что-то прошуршало и грохнулось вдалеке, Лисгард заголосил:

– Что вы наделали! Это же белый гаюин!

Загрохотали доспехи, послышалось шуршание в траве, белокожий то ли с чем-то возится, то ли копается, при этом трагично причитает.

Лицо обожгло жгучей болью, голова зазвенела. Сквозь пелену дошло – Варда самоотверженно хлещет меня по щекам.

В пальцах моментально потеплело, горячая волна поползла от конечностей к телу. Перед глазами проступили цветные пятна, превратились в лица эльфов. Рыжий вглядывается в лицо с тревогой и надеждой, за спиной стоит Лисгард и смущенно отворачивает голову с красными, как спелая земляника, ушами.

Я разомкнула пересохшие губы и прошептала:

– Пить.

Варда дернул бурдюк, оторвал зубами затычку и чуть ли не силой влил мне в рот остатки воды.

Блаженная жидкость потекла в горло, я стала жадно пить, пока баклажка не опустела. Мир медленно вернулся в нормальное состояние. Варда дернул меня за плечи и посадил, уперев спиной в небольшой камень.

– Что произошло? – прохрипела я.

Лисгард проговорил, стараясь на меня не смотреть:

– Я говорил, миледи, белым гаюином может владеть лишь король солнечных эльфов. Вас постиг белый дурман. Продержи камень при себе чуть дольше – вас бы уже никто не откачал.

Я слабо кивнула и опустила взгляд. Корсет расшнурован и перекошен самым откровенным образом, Варда смотрит в глаза и хмурит брови.

Кончики ушей запылали, в груди закипело, я вцепилась пальцами в траву и отвела взгляд, стараясь не смотреть ни на одного из эльфов. Гаюин был спрятан в удобной складке корсета прямо под грудью.

Я вспыхнула:

– Варда! Ты… ты… как ты смел!

Он вскинул брови.

– Это мне вместо «спасибо», – сказал он оторопело и запахнул мне плащ. – Раз ты в порядке, вставай и пошли.

Он поднялся, отряхнулся для вида и спросил белокожего:

– Откуда у нее камешек?

– Украла у короля Эолума, – ответил высокородный небрежно.

Я поспешно вставила:

– Не украла, а присвоила. Мне нужнее.

– Потому, что вы сплошная проблема, миледи, – пробубнил под нос белокожий.

Варда с уважением посмотрел на меня. Взяв за плечи, он поставил на ноги и еще раз поправил края плаща.

– Спереть имущество короля? Сильно, – похвалил он и обернулся к Лисгарду: – Гнаться будут?

Белокожий пожал плечами и демонстративно повернулся спиной.

– Не знаю, – проговорил он чопорно. – Могут решить, что не выжили в ночном тумане.

– Это что за дрянь? – спросил странник.

– Не вашего ума дело.

Варда всплеснул руками и недовольно дернул ушами.

– Не моего, – огрызнулся он. – Как спасать вас, так моего, а как объяснить, так не моего. Ну-ну. Все белоухие такие.

Лисгард манерно оглянулся через плечо, у самой Генэль не получилось бы лучше. Да что там, сейчас король Эолума показался бы неотесанным фермером рядом с сыном казначея.

– Какие? – спросил солнечный надменно.

– Бесполезные, – бросил рыжий.

Я наконец справилась со шнуровкой на корсете; от мысли, что он шерудил там своими огромными руками, тыкал, искал камень, по коже пробежали мурашки. Еле справилась с очередной горячей волной, которая прокатилась по телу. После гаюинового льда она кажется вдвойне жгучей.

Кое-как встала и проговорила окрепшим голосом:

– Хватит пререкаться уже. Далеко до горы?

Солнце поднялось над деревьями и медленно плывет в голубом воздухе. Скоро полдень, жарить начнет сильнее, а воды мало. Я перевела страдальческий взгляд на бурдюк и спросила:

– Нам хватит?

Варда секунду непонимающе смотрел на меня, затем, заметив, куда смотрю, сказал:

– Переживаешь?

– Может, вам не надо пить, – бросила я раздраженно. – Лисгард вообще как солнечная батарейка, хлебом не корми, дай поваляться под лучами. Но мне без воды не вынести переход по жаре.

– Для тебя всегда найдется, – сказал рыжий, перешагивая через тело.

Он развернулся и двинулся по дороге, Лисгард недовольно фыркнул и отправился следом.

Я сделала шаг, на глаза попался короткий эльфийский меч, зажатый мертвыми пальцами в траве. Клинок темный, словно варили в угле, лезвие тонкое.

Наклонившись, я осторожно разжала окровавленную ладонь и вытащила меч. Металл сверкнул на солнце и пустил солнечных зайчиков в лицо. Разбойник его точно украл, у людей таких не видела.

На антрацитовой рукояти разглядела гравировку, попыталась прочитать, но разобрала лишь несколько рун про разлом.

– Корявый язык, – пробормотала я.

Затем окинула трупы взглядом, в поисках того, в чем можно носить чудесный меч. По спине пробежала неприятная волна, обоняние уловило первые запахи мертвечины.

Я сделала глубокий вдох, чтобы справиться с омерзением. На глаза попались подходящие ножны, они лежат рядом с мужиком, который только что был могучим воином, а теперь – обед для стервятников.

Подбежала, стараясь не наступать на распластанные тела. Затем подхватила и закрепила на поясе. Ножны сели, как влитые. Я улыбнулась, когда меч с легким шелестом вошел в гнездо; довольная, я бросилась догонять эльфов.

Глава 17

Мы пошли между зеленеющими холмами. Кое-где встречаются густые поросли шиповника и кустарников с большими белыми цветами. От бутонов идет головокружительный сладкий запах, вокруг них деловито гудят пчелы.

Когда проходили мимо одного из таких, особо смелая пчела подлетела ко мне и несколько секунд жужжала рядом, словно высматривала сетчатыми глазами, можно ли у меня что-нибудь вкусненькое урвать. Поняв, что с цветами у меня мало общего, она резко взяла влево и умчалась к кустам.

Варда периодически подгоняет, поглядывает из-за плеча, губы кривятся. Все кажется, сейчас начнет подшучивать и издеваться, но рыжий молчит. Лишь ушами подергивает.

Солнце поднялось выше и недобро смотрит сквозь белесую дымку. Обжигающие лучи скользят по коже, норовят снять верхний слой, чтобы добраться до нижнего – нежного и мягкого, выжечь, к лешему, до костей.

Пришлось накинуть капюшон и заправить волосы внутрь, чтобы в глаза не лезли. Блаженная тень легла на лицо, из-под края я посмотрела на Лисгарда. Тот расправил плечи и довольно шагает, кожа покрылась легким матовым свечением, волосы блестят, как слюда. Я завистливо вздохнула и задумалась.

Чародей сказал, Талисман упадет через три дня, мы идем всю ночь, а горы все не видно.

Наклонившись к белокожему, я прошептала расстроенно:

– Может, Варда прав?

Лисгард непонимающе покосился на меня, уши привстали, он метнул яростный взгляд в спину рыжего.

– Вы во всем готовы с ним согласиться? – спросил он недовольно.

– Нет, – сказала я, качая головой. – Я о другом. Может, нет никакого Талисмана и чародей наврал?

– Чародей мог, – согласился белокожий. – Он ведь человек.

Я продолжила рассуждать:

– Хотя рыжий и в ворона не верит.

– Какого еще ворона? – спросил Лисгард.

Я не ответила, вместо этого ускорила шаг и поравнялась с Вардой. Он прет, как бык, по жаре, даже мухи облетать стараются, когда натыкаются на суровое лицо.

Чтобы избежать двусмысленных намеков и взглядов, я на всякий случай плотнее запахнула плащ. Кожа, спрятанная от жгучих лучей, стала быстро остывать.

Я спросила:

– У нас план есть? Или идем куда глаза глядят?

Варда покосился на меня, на ходу поправляя пояс с мечом.

– Я исходил Межземье вдоль и поперек, – сказал он. – Дорога идет мимо избушки, дряхленькой такой. Вроде пустая, хотя вокруг малинник и тыквенное поле. Потом сворачивает на восток и тянется до перекрестка трех дорог с постоялым двором, таверной. Там можно передохнуть.

– Передохнуть? – не поняла я.

– Ага.

– А как же гора? У меня время ограничено, если не забыл.

Губы Варды скривились в усмешке, он проговорил:

– Почему забыл. Помню.

Я зыркнула из-под капюшона и нахмурила брови. Вроде говорит честно, но лицо такое, словно украл единорога и не признается. В голове мелькнула мысль – если таверна, значит, люди.

– А в твоей таверне нам не кинутся уши отрезать и каленым железом жечь? – недоверчиво спросила я.

Рыжий покачал головой.

– Постоялые дворы зачарованы, – объяснил он. – Там запрещены убийства. Драться и буянить можно, кувшины об голову бить, табуретками швыряться. Но если умертвишь кого – окаменеешь. Так что аккуратней там.

Я нервно прижала капюшон к голове и сказала:

– Не убьют, так покалечат. После резанья, думаю, можно выжить.

– Да? – прогудел Варда. – А много ты выдела живых эльфов с отрезанными ушами?

Задумалась. Своих сородичей знаю не так много, только эолумских. Зато с людскими традициями познакомиться успела.

Страницы: «« « ... 1011121314151617 » »»