Академия магии Южного королевства. Избранным вход запрещен! Тишакова Валерия
— До конца моего обеда десять минут. В трудовом договоре прописано время с двенадцати до часу. Поскольку никаких дополнительных соглашений на этот счет мы с тобой не заключали, я считаю твои претензии необоснованными.
От этого замечания граф как с цепи сорвался.
— Тогда объясни, почему три человека тонко намекнули мне, что я заработаю кучу денег, если налажу выпуск сувениров из рогов! А еще двое поинтересовались, собираю ли я только свои рога или еще другим наставляю?
Я захихикала. Совсем забыла, что нас считают любовниками. А я с другим мужчиной в кафе сижу.
— Смешно тебе? — нехорошо прищурился граф. — Вот тебе еще повод для веселья: у меня заодно и твоими расценками за час поинтересовались.
Мне стало как-то невесело. Я молча подошла к столу и начала рыться в бумагах.
— Что ты ищешь? Прайс на свои услуги? Подзабыла расценки? — подпустил шпильку Эверо.
— Нет, смету на содержание парка при Академии. Тут такая колония дятлов, что количество денег на посадку новых деревьев надо бы увеличить. Эти долбоклюи, поди, все старые деревья издолбили. Зато на подарках к дням рождения сотрудников можно экономить. Вместо коньяка и конфет будем дарить полено. Чтобы его долбили на досуге, а не стучали на людей по поводу и без.
Эверо подошел к столу, вырвал пачку бумаг у меня из рук и, не глядя, кинул на столешницу.
— Зачем такие траты? Поступим проще! Ты теперь будешь обедать вместе со мной.
Я хмуро глянула на россыпь бумаг, которые час сортировала, потом подняла взгляд на графа.
— Разорюсь. Вы обедаете в слишком дорогих заведениях.
— Я оплачу.
— Из любовниц в содержанки? Расту, однако. Может, снизойдете до нашей столовой? Покажете людям, что вы близки к ним. Из одного котла едите, так сказать.
Эверо передернуло.
— Спасибо, я не чувствую ностальгии по компоту из сухофруктов.
Бедненький, не устраивает его наше рабочее меню. Сейчас расплачусь.
Скинув пальто, я принялась заново раскладывать документы по датам.
— И что ты предлагаешь? Мне дома готовить и тебе сверточки приносить? Я в кухарки к Эверо не нанималась. Мне твоего оглоеда хватает. Но у него есть маленькое преимущество! Продукты он покупает сам и посуду помыть за собой может! Хоть какая-то польза.
— А вот с этого места поподробнее. — Он наклонился надо мной и тоном следователя начал допрос: — Ты тут секспросвет моему сыну устроила? Надеюсь, до практики дело не дошло? Мало ли, где ты шлялась и с кем! Подцепит еще заразу.
— Что ты! Это ему не грозит, ведь главную заразу Академии подцепил его папочка! Да ты мне спасибо должен сказать, что он твои деньги на проституток не мандыкает! И что пока ни одна благородная мамаша не притащила к тебе свою зареванную дочку с воплями о том, что твой детеныш ее обесчестил! Да мальчик об отношении полов на уровне пестиков и тычинок только знает!
— И поэтому он в оранжерее опылением занимается?! — сорвался на крик Эверо-старший.
— Могу дать ключи от этого кабинета, чтобы он брал пример с отца и спал с бабами прямо на рабочем столе!
— Не забывайся! Одно мое слово, и ты хлебаешь баланду и пьешь чифирь до конца жизни! — Джонатан развернулся и удалился из приемной, хлопнув дверью, но спустя секунду с грохотом ее открыл и, подойдя к моему столу, продолжил скандал: — Хотя нет, я ошибся, у тебя будет шикарный ужин, последний в твоей жизни! А потом тебя повесят!
— Отлично! Тогда в свете того, что мы «любовники», я дам признательные показания о том, что ты изъял у меня кровь и подставил жену.
— Мои сотрудники… — начал было он, но я не дала ему договорить.
— Вот именно. Сотрудники, на которых ты надавил, — я мерзко ему улыбнулась. — У каждого начальника есть люди, которые мечтают подвинуть его задницу из начальственного кресла. О, твои завистники вцепятся в мои показания бульдожьей хваткой. Уверен, что рядышком болтаться не будем?
Джонатан выглядел так, будто готовился придушить меня собственными руками. Я уже прикидывала, дотянусь ли до ножа для бумаг и есть ли в этом мире статья за превышение самообороны, или придется надеяться на состояние аффекта.
Ситуацию, как ни странно, спасла Марта. Она появилась в дверях как раз вовремя.
— Милый, можно?
— Нет! — это я.
— Пошла вон! — а вот это «милый».
Она скорчила обиженную физиономию и вылетела за дверь. Тут меня пробило на истеричное «хи-хи».
— Похоже, ты опять без секса. — Я закрыла лицо руками и затряслась от смеха. — Блин, не могу. Знала бы Марта, что зайди она на пять минут позже, она бы избавилась от нафантазированной конкурентки в моем лице. Ой, представляю ее, замершую с часами у двери и прикидывающую, убил ты меня или нет. А потом… Милый, предлагаю обмен. Твое обручальное кольцо на молчание и мешок.
— А мешок зачем? — помимо воли заинтересовался Джонатан.
— Мое тело из кабинета выносить, а то ковры здесь маленькие, труп не завернешь.
— Да, надо исправить это упущение.
Мы переглянулись и заржали.
— Ага, пойдем в магазин вместе. Ты покажешь меня продавцу и попросишь подобрать ковер под мой рост, чтобы с головой завернуть можно было. Только время засеки.
— Зачем?
— Проверим, как скоро появятся санитары. Ну, или следователи.
— Да, такой проверки готовности мое ведомство еще не знало. — Джонатан задумался, а потом затряс головой. — Не, не пойдет, вдруг санитары первыми приедут? — не поверил он в оперативность своих сотрудников. — Больничная еда даже хуже, чем у нас в столовой. Что возвращает нас к первопричине спора. Ты понимаешь, что пока ведется расследование, роль моей любовницы для тебя — лучший вариант?
— Да, понимаю. Но мне не хочется после расследования ловить на себе косые взгляды. А если ты начнешь водить меня по дорогим ресторанам, слухи обо мне будут более чем красноречивы!
— А если не по самым дорогим?
— Ты там не питаешься. И моя зарплата к походам в кафе каждый день не располагает.
— А если я повышу тебе оклад?
— Ну… — Я задумалась. — На два золотых в месяц.
— Идет!
Джонатан протянул мне руку. Я протянула свою в ответ, но тут за дверью послышалось шебуршание. Та-а-а-к…
Я тихо, стараясь не шуршать юбкой, подошла к двери и резко толкнула ее. Створка встретила на своем пути какое-то препятствие, но, когда я выглянула в коридор, там никого не было. Я вернулась в кабинет.
— Поздравляю, ты остался без секса на неделю.
— Почему?
— Пока у Марты синяк не сойдет.
ГЛАВА 9
На следующее утро, поднимаясь по лестнице в свой рабочий кабинет, я стала свидетельницей одного занятного разговора.
— И ты так в лицо ему задала такой вопрос?
Так, эту даму я не знаю.
— Да, я прямо спросила, не проще ли ходить в квартал ночных огней, чем устраивать проститутку и взяточницу к себе на работу?
Карла Людвин. Куда без нее? Я прижалась к стене, чтобы меня не было заметно с лестничного пролета, где стояли почтенные дамы.
— Не боишься, что тебя уволят?
— Моя племянница замужем за казначеем его величества! Будет мне какой-то граф указывать!
Так вот кто у графа моими расценками интересовался! Я уже размечталась о симпатичном мужчине, а тут старая вешалка с таким лицом, как будто она ежедневно съедает килограмм лимонов, запивая их литром уксуса. Сделав зарубочку в памяти, я подождала пару минут и, громко топая, пошла им навстречу.
— Доброе утро!
— Доброе, — эти акулы в климаксе улыбнулись мне так широко, что зубные протезы чуть не выскочили. — Вы все в трудах, все в трудах! Работаете, не щадя, хм… живота своего.
— Еще бы! Если я буду усердно трудиться, то в старости не буду жить в общежитии и портить жизнь молодым сотрудницам своим брюзжанием и сплетнями. Согласитесь, достойная цель, которой не каждый может достичь, — я улыбнулась еще шире, чем они, ведь потеря зубных протезов мне не грозила.
И направилась к себе в кабинет.
Всю первую половину дня я бегала по территории Академии с договорами, приказами, списками. Ну, и как обычно в мороз, я забыла перчатки дома. Делать крюк за ними мне было некогда, и, когда я вернулась в приемную, мои руки покрылись красными пятнами, их покалывало в тепле, и было ощущение непроходящего холода. За оставшееся до обеда время они так и не отогрелись. Не помог ни горячий чай, ни энергичное растирание, ни струя теплой воды, под которой я держала руки минут десять. Зато кожа стала шершавой и покрылась микротрещинами. Ну, просто замечательно! И крема в ящике стола я, как назло, не держу.
А еще сегодня мне впервые предстоит обедать с Джонатаном. Очень надеюсь, что не подавлюсь от такого соседства.
Ровно в двенадцать Эверо покинул кабинет, запер его на ключ и в упор уставился на меня. Поняла, иду.
Мы шли в полном молчании. На выходе он галантно придержал дверь и пропустил меня вперед. Что в лесу сдохло? Меня нервирует подобная вежливость с его стороны!
В следующую секунду он приобнял меня за талию.
— Мы любовники, не забывай.
Он предложил мне руку, чтобы помочь спуститься с крыльца. Что дальше? Кормить его с вилочки и целоваться для поддержания легенды?
Граф не торопился отпускать мою ладонь.
— Что у тебя с руками? Такое ощущение, что ты не с бумагами работаешь, а по дому черную работу выполняешь.
— Отсутствие головы у меня с руками, перчатки дома забыла.
— Вот подстроить мне гадость ты никогда не забывала! Ладно, держи.
Он вынул свои перчатки из кармана пальто и натянул их на мои руки. Сразу стало теплее.
— А ты?
— В моем пальто, в отличие от твоего, карманы есть. Не замерзну.
По самому действенному закону, по закону подлости, граф привел меня в то кафе, где я вчера обедала с ловцом. Надеюсь, люди там работают посменно.
Зря надеялась. Официантка глянула на меня так, что я чуть с ходу не развернулась на выход.
Заняв столик у стены, Джонатан погрузился в изучение меню. Я же опасалась здесь что-то заказывать, предполагая, что мне вполне могут плюнуть в еду.
— Ты что будешь?
Тут мне в голову пришла гениальная идея.
— Мне все то же, что и тебе.
Если что, быстро поменяю тарелки.
Пока ждали заказ, мы ловили на себе неприязненные взгляды персонала. Наконец Джонатан не выдержал.
— Да в чем дело? Почему вы на нас смотрите, как на санинспекцию?
Девушка за кассой немного помялась и наконец нашла вежливую формулировку для ответа.
— Видите ли, ваша спутница вчера обедала здесь с другим мужчиной. А мы — семейное заведение и не можем позволить такое пятно на репутации, как «веселая вдова» с клиентом.
Лицо графа вытянулось — такого ответа он точно не ожидал.
— Ас чего вы решили, что у нас свидание?
— А зачем еще водить девушку в кафе?
— Поесть! — Чашки на столе аж подпрыгнули от его мощного рявка. — Значит, если моя студентка зайдет сюда пообедать с отцом, вы им тоже замечание сделаете, решив, что это проститутка, отыгрывающая свою роль с папиком?
— Нет, — секунду помедлила с ответом девушка.
— У вас над дверью заклинание, отслеживающее дам легкого поведения, или вы их всех в лицо знаете? — продолжал издеваться граф.
— Нет, — девушка все сильнее втягивала голову в плечи.
— Тогда дайте мне жалобную книгу и позовите директора!
М-да… Попахивает фильмом «Красотка», только вот роль Джулии Робертс меня никогда не прельщала.
Опус графа занял целый лист жалобной книги, а после разговора с директором нас накормили за счет заведения.
— Знаешь, я уже согласна готовить обед на двоих, чтобы больше таких сцен не было. Кстати, а почему бы мне не есть у себя в приемной? А ты в это время нормально пообедаешь в ресторане?
— Тогда можно, я буду тебя на ключ запирать? — допивая чай, поинтересовался граф.
— Зачем?
— Да ты — магнит для мужиков! То этот, как его, Олег, то Родерик. Как в приемную ни зайду, около тебя отирается особь мужского пола.
— Угу, в Средние века в моем мире был пояс верности. Но ты пошел дальше, у тебя целая дверь верности. А если я в туалет захочу? Котоцветок удобрять прикажешь?
— Вот поэтому я этот вариант даже не рассматривал.
И как с ним разговаривать, не матерясь?
Перед дверью кабинета я вернула ему перчатки и поспешила на рабочее место.
Больше в этот день мы и словом не перемолвились. Он уже ушел, когда я решила заранее подготовить все документы к завтрашнему дню. Напевая песню о ГПУ, я раскладывала бумаги по папкам, и тут в дверь постучали.
— Да, войдите.
В щель просунулась физиономия Карлы Людвин.
— Лада, деточка, не уделишь мне десять минут?
— Не вопрос! — Я произвела в уме несложные вычисления и продолжила: — С вас пять серебряных.
— За что? — некультурно открыла рот старушка.
— Так время проститутки оплачивается, если вы не знали. Пенсионерам скидок нет.
У нее от негодования аж дыхание перехватило.
— Я пожалуюсь на твою работу ректору!
— Жалуйтесь на здоровье. Хоть в ООН. Мой рабочий день кончился десять минут назад. Сейчас я на вас трачу личное время. Зато вы сможете похвастаться подругам, что спускаете пенсию на любовь за деньги. Только пол не уточняйте.
Пенсионерка пулей вылетела из кабинета, не забыв хлопнуть дверью.
Я уже собиралась уходить, когда в дверь опять постучали. На этот раз на пороге стоял мальчишка с букетом бело-розовых лилий.
— Лада Борисовна?
— Это вам. Распишитесь. Спасибо. Всего доброго.
Нести цветы по холоду я не захотела, поэтому поставила их в вазу, с минуту полюбовалась и пошла домой.
Уже утром, собираясь на работу, я вспомнила, чем в прошлый раз обернулся подаренный мне букет. Поэтому дверь приемной я открывала с дрожью. Но если что и изменилось в помещении, то это воздух. Он пропитался запахом лилий. Ну, меня этот аромат не раздражает, даже приятно.
В девять часов пришел Джонатан. Его появление возвестил громкий чих. Простыл? А я думала, зараза к заразе…
— Доброе… Апчхи… утро. Да что ж, апчхи, такое?
Тут его взгляд упал на вазу с цветами.
— Это, апчхи, что?
Только не говорите мне, что у него аллергия на лилии. Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Вот оно — возмездие! Пусть посидит теперь, сопли на кулак помотает.
— Подарок!
— Кому? Апчхи!
— Мне!
Джонатан резко развернулся и направился к себе в кабинет. Хлопок дверью совпал с очередным чихом.
Обед неумолимо приближался.
Граф появился в приемной без десяти двенадцать. Мне стало его даже немного жалко. Глаза слезятся, нос заложен. Но, когда он взял у меня со стола чистый лист бумаги, смял и трубно высморкался в него, жалость как отрезало.
Эверо тем временем потянулся за новой бумагой. Где его воспитание? Или хотя бы носовой платок?!
— Эй! Это договор на целевое обучение!
Чудом успев перехватить лист, я поспешила запереть его в сейфе. Я балдею, дорогая редакция. Я у него что, вроде домашней зверюшки, и стесняться меня не надо? Что дальше? Задницу почешем?
Тут граф душераздирающе вздохнул. Поняла! На публику играем? Ждешь, когда у меня проснутся совесть и сострадание и я выкину лилии? А вот шиш! Я после твоего букетика чесалась. А ты исходи соплями в ответ.
Нет, я имею совесть. Хм, двусмысленная фраза. То ли совесть у меня есть, то ли я ее успешно игнорирую.
Попроси граф вежливо убрать цветы, я бы выполнила его просьбу. Но стоять тут и ожидать, что я, как вышколенная прислуга в его доме, кинусь исполнять его желания по мановению руки? Нет, секретарь — тоже прислуга в какой-то мере, но не горничная ведь!
Тут графу, видимо, надоело, что я не замечаю его страданий. И не успела я и глазом моргнуть, как цветы Вхместе с вазой полетели в окно. Хорошо хоть, телекинезом воспользоваться не забыл, чтобы створки распахнуть.
Я собиралась закатить скандал, но стук в дверь погасил мой порыв на взлете. На пороге стоял вчерашний паренек. Он замялся, увидев зверскую рожу графа, но быстро собрался с духом и перешел к цели своего визита.
— Вам тут открыточка, вчера забыл доставить.
И, развернувшись, шустро ускакал.
Я с любопытством прочитала послание и скривилась: «Дорогой Ладушке, в благодарность за чудесный обед. Родерик». Ладушка, Ладушка-оладушка, блин! Я ненавижу эту песню и не выношу, когда коверкают мое имя. Мне двадцать четыре года! Я взрослая женщина. Живу самостоятельно и сама обеспечиваю себя. Нечего обращаться ко мне как к младенцу! Он бы еще козу на пальцах показал. Если ловец надеялся завоевать мою благосклонность, то он здорово просчитался.
Тут открытку у меня вырвали.
— Знаешь, у меня чешутся руки объяснить этому вредителю, чтобы он свой гербарий икебанистый держал подальше от моего кабинета, — почесав руки, он с недоверием уставился на них. — Точно, чешутся.
Я подошла и повернула его ладони к свету. Ну, точно! Измазался в пыльце и теперь чешется. Знакомая реакция.
На обед мы ушли позже обычного, пришлось сначала навестить медпункт. В воротах нас нагнал Иден.
— Вы обедать? Я с вами!
Семейная трапеза, какая прелесть.
Он издевается? Граф опять привел меня в то же кафе, где мы обедали вчера. Но теперь у меня два спутника.
— Джонатан, второй раз пожрать на халяву не прокатит!
— Зато обслуга теперь на нас не косится. А в другом заведении дрессировку пришлось бы повторять.
Мы сняли верхнюю одежду и заняли угловой столик. Официантка подошла сразу же. Только через секунду она начала принюхиваться. Да, сельдереем от графа разило не слабо. Еще выгонят нас под лозунгом «Со своей едой нельзя». Но, видно, нагоняй вчера был хороший, поэтому, отдав нам меню, она молча удалилась.
Как самый младший, Иден получил право заказывать первый.
— Мне салат из овощей на гриле с кинзой, вот это мясо и бутылку вина. Ай!
Джонатан опустил руку.
— Тебе компот! А будешь возмущаться, заставлю пить теплое молоко с пенкой! Лада?
— Чай и отварное белое мясо.
Пока ждали заказ, Эверо-младший как-то странно на меня косился. Ясно, хочет поговорить, но при отце боится. Вдруг граф протянул руку и вытащил из волос отпрыска какую-то травинку. Через секунду голова Идена мотнулась от очередного подзатыльника.
— Я что тебе сказал? Прекрати портить казенную флору!
Иден уже собирался возмутиться рукоприкладством отца и тем самым вывести скандал на новый уровень, но тут я не выдержала.
— Хватит! — Я стукнула ладонью по столу. — Мы сюда есть пришли! Джонатан, прекрати распускать руки. А ты, Иден, фильтруй, с кем сидишь за столом. Он твой отец! Ты бы еще у него сигарету и презерватив попросил!
Они уставились на меня с одинаковым укором в глазах. Я невольно сравнила их. Почти полные копии, но есть и отличия. Джонатан матерый, а у его сына черты лица более мягкие и плавные, видно, мать разбавила его внешность. Сынок более субтильный, но, готова поклясться, через пару лет он по мышечной массе догонит отца.
— Что? Я уже устала вам сопли подтирать. Тебе, Джонатан, в буквальном смысле. Вы сейчас поругаетесь, а мне потом одного утешать, а от другого получать по башке за то, что ребенка испортила.
Дальше обед проходил в молчании.
Когда граф удалился в туалет, Иден решился со мной заговорить.
— Ладочка…
Прокладочка, про себя зарифмовала я.
— Иден, какого черта ты коверкаешь мое имя?
— Ну, я хотел добавить интима в наше общение.
— Ребенок, интим в общении — это когда мужчина знает, есть ли на тебе нижнее белье, и если да, то какого цвета. А коверкание чужого имени уменьшительно-ласкательными суффиксами — это инфантилизм. А подобное не каждая девушка оценит. Уж лучше банальные «крошка, детка»… Это хоть и дешевые потуги на брутальность, но девушки ведутся. А вот на сюсюкающего детинушку они вряд ли купятся.
— Ну… Некоторым девушкам нравилось. Особенно одной твоей соотечественнице.
Я махнула рукой.
— Нашел чем укорить. А то я не знаю, что ваши отношения с попаданками во многом объясняются фразой «земные девушки легкодоступны».
— Ты будешь мой моральный облик обсуждать или выслушаешь меня?
Я уже готовилась ответить, но за спиной молодого человека возник его отец. Сделав страшные глаза, я попыталась показать Идену, чтобы молчал.
— Лада, что случилось? С чего такое выражение лица? Чай горячий? Или за этого идиота боишься?
На плечо графинчику легла тяжелая отцовская рука.
— Так что ты хотел Ладе поведать? Давай, не стесняйся. Мне тоже интересно.
Граф сел рядом со мной на диванчик с таким расчетом, чтобы сын оказался напротив него.
— Ну? Я жду. Не заставляй меня подключать своих людей, у них и так сейчас забот достаточно.
Юноша глубоко вздохнул, задержал дыхание на секунду и на выдохе выпалил:
— Мне оказывает знаки внимания женщина старше меня.
Джонатан фыркнул и подтянул к себе блюдце с десертом и чай.
— И что? Так привык молоденьких мещанок тискать, что не знаешь, как с женщиной обращаться? Решил у Лады совета спросить?
Иден втянул голову в плечи.
— Это Марта!
Подавились мы с графом одновременно. Но хлопать по спине графинчик сначала кинулся меня.
— Как давно? — голос Джонатана дрожал. — Надеюсь, тебе хватило ума не выпрыгивать из штанов от счастья?
— Не бойся, я не взял с тебя пример! Она старая!
— Я ее на год старше! — Я решила восстановить справедливость. — А ко мне под юбку ты лез!
Иден удостоился еще одного «ласкового» взгляда от отца.
— Так я папе хотел подгадить! Переспать с его любовницей.
Я упорно не понимала претензий юноши. Хотели? Получите, распишитесь.
— Радуйся. Сейчас любовница твоего отца тоже желает с тобой переспать. Сбылась мечта идиота!
Читать бесплатно другие книги:
